Текст книги "Русофобия: антироссийское лобби в США"

Автор книги: Андрей Цыганков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Русофобия после «холодной войны»

Во время перестройки и последовавшего за падением советской власти сближения России с Западом казалось, что антисоветизм и русофобия стали делом прошлого. В 1995 году один из выдающихся наблюдателей американской политической жизни писал, что неоконсерватизм и неоконсервативные мыслители вроде Джошуа Муравчика, Бена Ваттенберга и Фрэнка Гаффни, то есть люди, составлявшие группу, важную для функционирования антисоветского лобби, в 90-х годах стали такими же анахронизмами, какими десятилетием раньше были Ноам Хомский и Ричард Барнет⁵⁷. В эпоху триумфа американского либерализма организации вроде Комитета по текущей угрозе и Комитета свободного мира не могли больше доказывать существования советской глобальной угрозы или нарушение права евреев и представителей других национальностей на иммиграцию. Эти объединения устарели и позднее были распущены.

В итоге неоконсерваторы и другие бывшие крайние антисоветчики просто перегруппировались и начали новую кампанию против России и других потенциальных вызовов глобальной гегемонии США. Пускай даже некоторые организации, отстаивающие американскую гегемонию, распустили, другие, вроде Центра политики безопасности, возглавляемого Фрэнком Гаффни, который был помощником Ричарда Перла в министерстве обороны, сохранились. Веских доказательств необходимости проводить жесткую политику в отношении России и увеличивать военные расходы США эта организация привести не смогла, но оправдала свое существование тем, что обеспечила поддержку военных планов Джорджа У. Буша в Персидском заливе обеими партиями, призывала Билла Клинтона напасть на Ирак и продвигала планы развертывания ПРО и космического оружия⁵⁸. Центр проморгал возникновение страшнейшей для США угрозы терроризма, но последовательно отстаивал новые меры противодействия предполагаемых угроз со стороны России Кубы, Северной Кореи и Ирака. В июне 2004 года Центр политики безопасности сыграл ведущую роль в возрождении, казалось бы, отжившего свое Комитета по существующей угрозе и с гордостью заявил, что «заимствовал свою модель рыхлой организации» у прежнего Комитета по существующей угрозе. Новый Комитет по существующей угрозе уподобил войну с терроризмом с «холодной войной», снова выступил в поддержку распространения американских ценностей за рубежом и выступил за противодействие новому всемирному злу, а именно «тоталитарной религиозной империи на Среднем Востоке». В Комитет по существующей угрозе, номинально являющийся непартийной организацией, входит несколько «ястребов»-либералов, в том числе Стивен Соларц, Дэйв Маккарди и Джо Либерман⁵⁹.

Война в Ираке и отказ России поддержать эту войну привели к усилению русофобских настроений в американском истеблишменте. Кремль считал, что терроризм как негосударственный феномен можно победить только в результате координации действий государств, а не путем нападений на относительно стабильные государства вроде Ирака. Некоторые американские либералы вместе с консерваторами выразили свое разочарование отсутствием российской поддержки и усиливающейся изоляцией США в «войне с терроризмом»⁶⁰. С точки зрения многих «ястребов», начавшаяся после 11 сентября 2001 года исламофобия – не замена русофобии. «Ястребы» по-прежнему рассматривают Россию как угрозу потому, что Россия не поддерживает американский способ ведения войны с терроризмом и противится гегемонии Америки в мире. Фрэнк Гаффни, Джеймс Вулси и им подобные ставят Россию Путина на одну доску с явлением, которое они называют «исламофашизмом»⁶¹.

3. Структура лобби

В лобби вошли три важных группы: «ястребы»-военные, «ястребы»-либералы и сторонники восточноевропейского национализма. Каждая из этих групп продвигает собственные цели, и у каждой из них – свое представление о России и целях Америки (см. таблицу 2.1, в которой обобщены эти представления и цели группировок, входящих в лобби).

Военные «ястребы»

Военные «ястребы» считают своей целью достижение США статуса мирового гегемона или имперского центра. По мнению этих людей, безопасность Америки можно гарантировать только путем установления американского контроля над самыми крупными военными потенциалами и запасами энергии в мире и путем успешного проецирования американских ценностей по всему миру. С 40-х годов, когда США приняли более широкие международные обязательства, эта философия нашла выражение в различных заявлениях, сделанных представителями всего политического спектра. Например, Центр политики безопасности исповедует убеждение в том, что «национальную мощь Америки необходимо демонстрировать и ей надо правильно пользоваться для сохранения уникальной роли в мире, заключающейся в поддержании мира и стабильности в международных отношениях»⁶². Истоки этого убеждения лежат в деятельности Комитета по существующей угрозе и «группы Б», а также Коалиции демократического большинства. Прежде эти организации состояли почти исключительно из консерваторов-республиканцев, таких как Уильям Ван Клив, Пол Нитце и Ричард Пайпс, но в организацию, созданную позднее, в 1972 году сенатором-демократом Генри «Скупом» Джексоном, имевшего жесткие антисоветские убеждения, вошли видные члены истеблишмента демократической партии⁶³.

Таблица 2.1 Цели лобби в США и России

Убеждение в гегемонии США оставляет мало места (или вообще никакого) учету интересов России или других стран, а критика России и Кремля часто обнажает страхи перед возрождением геополитического соперника. Именно эти страхи, а не озабоченность состоянием демократии или прав человека помогают объяснить нападки на усиливающуюся роль Кремля в энергетической сфере, призывы к международному вмешательству в Чечне и защиту продвижения военной инфраструктуры Запада к границам России. Работающие в этом ключе СМИ и научно-аналитические центры, такие как The Wall Street Journal, издаваемый Джеймстаунским фондом Eurasian Daily Monitor, Центр стратегических и международных исследований, Фонд «Наследие», Гуверовский институт и Хадсоновский институт, всегда выступали с критикой «имперских амбиций» России, ее «энергетического шантажа» и «варварской жестокости, проявляемой Россией в Чечне».

«Ястребы»-либералы

«Ястребы»-либералы рассматривают цели США в контексте глобального продвижения демократии американского типа. Однако на практике эти люди часто поддерживают милитаристские внешнеполитические цели. Многие из них одобрили расширение НАТО и бомбардировки Югославии, и по меньшей мере некоторые «ястребы»-либералы стояли за американским вторжением в Ирак. Что касается России, то либеральная часть лоббистов часто встают на сторону военных «ястребов» и даже публикуют свои статьи в консервативных СМИ⁶⁴. Газеты наподобие The New York Times и The Washington Post, хотя и отличаются от The Wall Street Journal по ряду вопросов внутренней политики, часто пишут о России в том же тоне, что и The Wall Street Journal. «Мозговые» центры вроде Фонда Карнеги и Фонда Карнеги за международный мир часто демонстрируют такую же воинственность, как и консервативные организации. «Ястребы»-либералы подписывают инициированные консерваторами открытые письма. Мадлен Олбрайт, Джозеф Р.Байден, Иво Даалдер, Ларри Дайамонд, Ричард Ч. Холбрук, Майкл Макфол, Сара Мендельсон и Стивен Сестанович подписали упомянутое выше Открытое письмо, инициированное «Проектом нового американского столетия». Среди других его подписантов – видный защитник американской военной гегемонии Макс Бут, Брюс Джексон, Роберт Каган, Уильям Кристол, Джон Маккейн, Джошуа Муравчик и Джеймс Вулси⁶⁵. Отношение либералов к политике, проводимой Россией в Чечне, и к так называемым «цветным» революциям в странах, ранее входивших в состав СССР, тоже отличается воинственностью. Американские «ястребы»-либералы не просто считают политику Кремля неприемлемой. Они внесли огромный вклад в революции, осуществленные через такие организации, как Национальный институт демократии, Национальный фонд демократии, Национальный институт демократии и Фонд Сороса⁶⁶.

Восточноевропейские националисты

Другая влиятельная группа антироссийского лобби состоит из сторонников восточноевропейского национализма и отделения от России. Рассматривая Россию как имперское государство, данное лобби пессимистически относится к перспективам становления демократии в России и имеет свойство примыкать к военным-«ястребам» в деле продвижения планов американской гегемонии в мире. Американские сторонники восточноевропейского национализма считают сохранение НАТО и военного присутствия США в Европе важным и надежным средством противодействия восстановлению неосоветской империи. Действуя в согласии с правящими элитами стран Восточной Европы, эти люди выступают против консолидации российского государства и энергетической независимости России. Ряд видных активистов лобби – выходцы из Восточной Европы. В их числе – выходцы из стран Балтии (Пол Гобл), Чехии (Мадлен Олбрайт), Венгрии (Том Лантос и Джордж Сорос), Польши (Збигнев Бжезинский и Ричард Пайпс), Западной Украины (Пола Добрянски) и Югославии (Стивен Сестанович). Многие корни русофобии лежат в эпохе «холодной войны», тогда как другие ее корни уходят еще глубже и существуют столетия. Например, особенно сильна и эмоциональна польская русофобия, поскольку по меньшей мере с XVI века поляки вели войны за независимость и территориальную экспансию за счет русских земель. Русские постоянно наносили полякам поражения, что лишь усиливало стремление поляков ослабить восточного соседа.

Во время «холодной войны» восточноевропейские националисты и перебежчики из СССР играли важную роль в подрыве советского могущества. При поддержке «ястребов»-военных эти люди стремились придать убедительность антикоммунистической пропаганде. Так, Уильям Геймер, один из ведущих бойцов «холодной войны», в свое время близкий к администрации Рейгана, основал Джеймстаунский фонд для поддержки советских диссидентов и перебежчиков из СССР. С этим фондом также тесно сотрудничал директор ЦРУ Уильям Дж. Кейси, а в состав совета фонда входили в числе прочих Збигнев Бжезинский, Дик Чейни, Мария Карлуччи и Джеймс Вулси⁶⁷. Данный фонд продолжает играть важную роль в распространении русофобии. В 50-х годах эмигрант с Западной Украины Лев Э. Добрянски (отец Полы Добрянски) написал документ, впоследствии принятый президентом Дуайтом Эйзенхауэром под названиями Закона 86–90 и «резолюции о Неделе порабощенных народов». В резолюции утверждалось, что большинство восточноевропейских и других народов порабощены не просто советской системой, а Россией. Эта резолюция ввела в оборот понятие «русский коммунизм», уравняв таким образом определение «советский» с определением «русский» и не оставив русским никакой возможности когда-либо освободиться от советской системы⁶⁸. Саму Россию никогда не признавали порабощенной страной, но при этом считали ответственной за порабощение других стран и народов. В 1978 году, за два года до того, как Рейган стал президентом США, он использовал резолюцию, посвятив одно из своих выступлений по радио Неделе порабощенных народов напоминанию о том, что Советский Союз по-прежнему «держит в рабстве миллионы людей». В этом выступлении Рейган задал вопрос: «Действительно ли мы серьезно относимся к правам человека?»⁶⁹ Резолюцию о порабощенных народов не изменили даже после развала советской системы, и каждый год в июле в США по-прежнему отмечают Неделю порабощенных народов, что русские считают живым доказательством американской русофобии⁷⁰.

Консенсус и иерархия в лобби

Три указанные выше группы сошлись во мнении о том, что политическую систему России необходимо децентрализировать, добиться снижения военного потенциала России и признания ею международного авторитета Америки. Отдельные члены групп руководствуются сложными чувствами страха и превосходства, и их успех в объединении усилий можно отчасти объяснить принципом построения социальных сетей, который социальный антрополог Джанин Ведель назвала принципом «эластичных групп»⁷¹. Такие группы возникают в ответ на постепенное снижение власти выборных должностных лиц. Это самое снижение власти выборных должностных лиц по сравнению с властью частных организации в США наблюдается в течение нескольких последних десятилетий. Полагаясь на различные способы и формы лоббирования, «мозговые» центры, СМИ и правозащитников, члены таких организаций маневрируют между государством и частными ролями, взаимодействуя множеством разнообразных способов в целях ослабления существующих правил ответственности органов власти. Согласно концепции Ведель, эластичные субъекты действуют как самодостаточные группы, имеющие собственные программы, но эти группы продолжают постоянно продвигать программу большого сообщества. «В индивидуальном порядке или как группы, они одновременно работают по обе стороны двери, а в некоторых случаях даже могут сносить дверь»⁷². Принцип эластичности полезен и для сближения, казалось бы, совершенно разных групп.

Впрочем, в эластичных группах есть игроки, обладающие наибольшим в группе могуществом. Военные-«ястребы» обладают неоспоримым могуществом в антироссийском лобби. Отчасти эта их сила – результат симпатии, которую президент Джордж У. Буш питал к таким планам военных «ястребов», как вторая иракская война⁷³. Кроме того, данная группа успешно действовала как самодостаточная с начала «холодной войны» и достигла колоссального влияния при президенте Рональде Рейгане. «Ястребы»-либералы играли важную, но второстепенную роль, поскольку «ястребы»-военные часто использовали демократическую риторику «ястребов»-либералов, а политическая система России вряд ли сближалась с политической системой США. Представители восточноевропейского национализма тоже играли второстепенную роль и действовали как лояльные сторонники гегемонистских целей Америки.

4. Условия

Пускай в прошлом США и не проявляли какой-либо вражды к России и ее народу, тем не менее, американские элиты после «холодной войны» взяли на вооружение русофобскую риторику и использовали ее для продвижения свои планов. Относительный успех этих элит сделали возможным несколько взаимосвязанных условий, существовавших на международном, внутриполитическом и политическом уровнях. Такие условия обобщены в таблице 2.2.

Структурные факторы

Отчасти русофобия является продуктом глобальной борьбы за власть. Это не просто укорененное в культуре чувство или неприязнь к политической системе России. Россия наверняка вызывает определенные крайне негативные реакции независимо от того, существует в России демократия или нет. Негативное отношение к России возникало просто потому, что в некоторых кругах американского истеблишмента ее возможное возрождение будут считать опасным. Многие военные «ястребы» на самом деле отстаивают гегемонию Америки, но их публичные критические выступления о России звучат русофобски потому, что они рассматривают Россию как препятствие на пути к достижению их политических целей. В условиях сегодняшнего дня, когда Россия может оказывать влияние на ход событий в Евразии, посторонним становится все труднее контролировать энергетические ресурсы этого региона и его важные в геостратегическом отношении точки.

Таблица 2.2 Условия, способствующие американской русофобии

Структурные факторы

• Гегемонистская политическая культура

• Восстановление российской экономики

• Относительный упадок могущества США

Институциональный контекст

• Неинформированная общественность

• СМИ, манипулирующие общественным мнением

• Слабость пророссийского лобби

Политические факторы

• Слабость руководства, осуществляемого президентом

• Раскол политического сообщества

Гегемонистская политическая культура Америки, описанная историками и политологами⁷⁴ и сопровождаемая относительным упадком мощи США и восстановлением российской экономики, стала структурным условием, порождающим русофобию. Один из известных историков описал британское проявление русофобии, заметив, что «русофобы признавали и в какой-то мере извлекали выгоды из естественной конкуренции между Великобританией и Россией, по-видимому, обусловленной взаимным превосходством двух стран»⁷⁵. США остаются самой могущественной державой мира, но к концу первого десятилетия XXI века их политические и экономические позиции в Евразии существенно ослабли, а Китай и Россия укрепили свои позиции на евразийском пространстве. Между тем гегемонистские американские элиты после «холодной войны» привыкли не встречать сильного сопротивления расширению НАТО и рассчитывали на получение свободного доступа к энергетическим ресурсам России и ее ядерным объектам. Консервация слабости России очень важна для вымогательства у Москвы важных уступок в вопросах энергетики, геостратегии и политического присутствия в Евразии. Это не первый и, разумеется, не последний случай, когда в западных СМИ возобладала крайне извращенная критика действий Кремля в период восстановления экономической и военной мощи России. По мере развития России и до тех пор, пока у Вашингтона есть надежда на одностороннее установление в Евразии выгодных для США геостратегических и энергетических условий, в американских СМИ будет, вероятно, сохраняться русофобская риторика.

Неинформированная общественность

Сколь важными ни были бы структурные факторы, они оказывают воздействие на внутриполитический контекст, усиливающий или смягчающий их влияние. Во внутриполитическом контексте относительный успех русофобии делают возможным взаимосвязанные условия: преимущественно неинформированная общественность, манипуляции элит и отсутствие в США пророссийского лобби. Американцы плохо осведомлены о российских реалиях, и их представления о происходящем в России очень сильно зависят от того, как СМИ и политики представляют американо-российские отношения. Например, один из проведенных в 2003 году опросов общественного мнения показал удивительный результат – треть американцев никогда не слышали о Владимире Путине и не имеют никакого мнения о нем⁷⁶. К моменту проведения опроса Путин уже три года был президентом России. В 2002 году этот показатель достигал 44 %⁷⁷. Результаты другого исследования указывают на парадокс – в суждениях о постсоветской России большинство американцев продолжают полагаться на стереотипы времен «холодной войны». В сознании американцев россияне по-прежнему ассоциируются с коммунизмом, КГБ, холодным климатом и организованной преступностью Цепочка ассоциаций именно такая. Тем не менее, американцы не хотят выделять средства на изучение России и русского языка. Согласно результатам опроса, проведенного Ассоциацией изучения современных языков, после 1990 года число учащихся высших учебных заведений, изучающих русский язык, сократилось почти наполовину, разрушив многолетние усилия по развитию исследований России⁷⁸.

Кроме того, у американцев нет устойчивого отношения к России, и их общие представления о ней колеблются в зависимости от того, как представляют Россию Вашингтон и его руководители. В таблице 2.3 выявлено несколько стадий развития представлений американцев о России. До 1994 года большинство американцев рассматривали Россию как стратегического партнера США и относились к ней с немалой симпатией. Подобное отношение очень сильно соотносилось с отношением к России американских элит, считавших президента России Бориса Ельцина идущим к демократии и установлению тесного сотрудничества с США. Американская общественность вместе с Биллом Клинтоном испытывала чувство близости с «другом Борисом» и верила в быстрый успех российских реформ. Однако после 1994 года восприятие американцами России стало более сдержанным – вслед за формированием более осторожного отношения к России у американского политического класса. Неожиданное поражение проельцинской партии на выборах 1993 года и приватизация российской экономики показали уровень коррупции и неспособность «друга Бориса» управлять переходом страны к новой системе. В 1996–1997 годах отношение американцев к России снова на время качнулось к «благоприятному». В ноябре 1997 года доля американцев, хорошо относившихся к России, достигла 56 %. Скорее всего, этот сдвиг в общественном мнении был следствием новых надежд, возникших после поражения КПРФ на президентских выборах, состоявшихся летом 1996 года. К 1999 году в отношении американцев к России снова возобладал пессимизм: только 40 % американцев считали протекавшие там процессы позитивными. Отчасти это можно объяснить отсутствием положительных сдвигов в России и последовавшим финансовым дефолтом России, который многие расценили как свидетельство провала либеральных реформ российской экономики. Отчасти – растущим желанием нового министра иностранных дел России Евгения Примакова продемонстрировать независимость внешней политики России, например, в отношении Ирака и Югославии.

Таблица 2.3 Отношение американской общественности к России

С 1999 года и до второго полугодия 2001 года отношение американского общественного мнения к России находилось на низших уровнях, американцы все больше рассматривали Россию как угрозу, а не как потенциального партнера. Такое восприятие России полностью соответствовало отношению к России Вашингтона, так как в тот период американо-российские отношения резко ухудшились вследствие военного вмешательства НАТО в дела Югославии. К концу 2001 года, после событий 11 сентября, ситуация в корне изменилась, и американский политический класс продемонстрировал готовность вести борьбу с террором совместно с Россией в рамках стратегического партнерства. Около 60 % американцев снова относились к России доброжелательно. В 2002 году 55 % американцев считали, что в следующем десятилетии Россия будет играть важную роль в мировых делах⁷⁹. В том же году только 31 % американцев считал политику России угрозой для США, тогда как в 2000 году так считали 52 %⁸⁰. Более того, подавляющее большинство (68 %) полагало, что НАТО следует принять Россию в свои полноправные члены, то есть общественность явно реагировала на излюбленную президентом Бушем и американскими СМИ риторику стратегического партнерства⁸¹.

Увы, после 2003 года доля американцев, поддерживавших сближение с Россией, сократилась, вероятно, вследствие растущей озабоченности СМИ и политиков усилиями, предпринимаемыми Кремлем для консолидации экономической и политической власти, а также вследствие отказа России поддержать американское вторжение в Ирак. Позитивные изменения 2004–2005 годов можно объяснить согласием общественности с президентом Бушем, который по-прежнему говорил о стратегическом партнерстве с Россией, несмотря даже на то, что СМИ оценивали это партнерство с растущим скепсисом. Впрочем, с 2006 года число людей, сочувственно относящихся к России, снова резко сократилось и достигло 34 %⁸², поскольку американские СМИ существенно усилили нападки на «авторитаризм» Путина и его «агрессивную» внешнюю политику.