Текст книги "Русофобия: антироссийское лобби в США"

Автор книги: Андрей Цыганков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Специализированные неправительственные организации и политические предприниматели

В американском истеблишменте господствуют убеждение в том, что Россия «сошла с правильного пути» и ее необходимо остановить, пока не поздно и пока она не стала сильнее. Отчасти остановить Россию пытаются согласованными действиями различных специализированных неправительственных организаций. Организациями, программы которых включают противодействие России, являются в числе многих «Американский комитет за мир на Кавказе», Freedom House, Джеймстаунский фонд, Национальный фонд демократии и Фонд Сороса. Например, «Американский комитет за мир на Кавказе» проявляет особую активность в противодействии политики России в Чечне. До 2006 года этот комитет презентовал себя как «единственную частную, неправительственную организацию в Северной Америке, уделяющую все свои силы и внимание продвижению мирного разрешения российско-чеченской войны»²⁶. Эта организация, учрежденная Freedom House в 1999 году для проведения общеобразовательных программ, разработки политических рекомендаций и сотрудничества с активистами, журналистами и учеными, финансируется Национальным фондом демократии и другими американскими учреждениями, способствующими демократизации. В совет директоров «Американского комитета за мир на Кавказе» входят многие известные и высокопоставленные консерваторы, а также представители других политических течений.

Пусть официальная политическая линии комитета не предусматривает формальной независимости Чечни, но по меньшей мере некоторые члены комитета выступили в поддержку этой идеи²⁷. Кроме того, на сайте «Американского комитета за мир на Кавказе» размещены материалы, подталкивающие к размышлениям о «признании призывов, которые чеченцы обращают Америке», и возлагающие ответственность за то, что сайт называет «ужасами геноцида, происходящего в отколовшейся от России Чечне»²⁸, исключительно на Россию.

Такие организации, как Freedom House, Human Rights Watch, Национальный фонд демократии и Фонд защиты демократий, энергично работают в сфере формирования политической системы России. Помимо привлечения внимания к ответственности России за нарушение прав человека в Чечне, эти организации представляют Россию в образе возникающей неосоветской диктатуры, где нет места для оппозиции. Особенно заметно влияние Freedom House, потому что организация, известная в мире четкой системой ранжирования свободы, в своих рейтингах за 2005 год низвела Россию от «частично свободной» до «несвободной» страны²⁹. Все перечисленные выше организации, за исключением Фонда защиты демократий, были созданы в годы «холодной войны» и стали важными инструментами борьбы с советским влиянием в мире. Все они финансировали подготовку оппозиции режимам, существовавшим в то время в Грузии, России, Украине и других странах постсоветского пространства.

В поддержке продвижения американской военной инфраструктуры к границам России активность проявляют несколько организаций. Не будучи внутренне и по природе своей антироссийскими, эти организации присоединились к хору критиков России, как только Кремль начал проявлять признаки независимости. Скажем, организация «Проект нового американского столетия» была создана в 1997 году как головная организация, целью которой было «формирование нового века, благоприятствующего принципам и интересам Америки» путем увеличения военных расходов и борьбы с враждебными Америке режимами в мире³⁰. В заявлении об учреждении организации ее члены – известные консерваторы и неоконсерваторы, такие как Элиотт Абрамс, Ричард Чейни, Елиот Э. Коэн, Пола Добрянски, Стив Форбс, Фрэнсис Фукуяма, Фрэнк Гаффни, Дональд Рамсфельд и Пол Вулфовиц, с одобрением отозвались о том, что они считали главными факторами успеха администрации Рейгана. К этим факторам относятся «большая, готовая отразить нынешние и будущие вызовы, военная мощь; внешняя политика, смело и целеустремленно продвигающая американские принципы; и национальное руководство, признающее и принимающее глобальную ответственность Америки»³¹. Хотя первым в составленном данной группой списке врагов Америки значился Ирак, а Россию поначалу не считали «враждебным режимом», члены «Проекта нового американского столетия» при продвижении своих целей все чаще прибегали к антироссийской риторике. Эти люди в 2004 году опубликовали упомянутое выше Открытое письмо, в котором выражали озабоченность тем, что «инструменты государственной власти, по-видимому, восстанавливаются, а господство сил безопасности определенно возрастает»³². То, что Уильям Кристол и Роберт Каган, два директора «Проекта нового американского столетия», в журнале Foreign Affairs в 1996 году, говоря о Китае, писали о необходимости «разработать всеобъемлющую стратегию сдерживания пекинского режима, оказания на него влияния и в конечном счете изменения этого режима»³³, теперь распространялось и на Россию. Данные шаги совершались просто по причине усиления России и потому, что Россия могла бросить вызов гегемонии США. Начиная с этого времени деятельность членов «Проекта нового американского столетия», а также других организаций, разделяющих философию «мир через силу»³⁴, таких как «Центр оборонной политики» и «Американский комитет НАТО», включает борьбу с так называемыми проявлениями растущей российской угрозы. На практике это означало прием в НАТО государств, соседствующих с Россией, и развертывание элементов системы ПРО США на территориях этих государств вопреки противодействию Кремля.

Лобби также активно бросает вызов контролю России над ее энергетическими ресурсами. Со времени ареста главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и до событий в регионе Каспийского моря члены «Проекта нового американского столетия», крупные энергетические компании и другие организации бились за сохранение и расширение доступа к российским и контролируемым Россией запасам углеводородов. Для этих групп энергетика представляет критически важный аспект американской мощи, и энергетический аспект следует рассматривать в связи с общими геополитическими целями и задачами. Поддерживая американские попытки установить контроль над трубопроводами в Евразии, эти группы рассматривали усиление зависимости экономической политики России от энергии как одну из главных угроз, с которыми сталкиваются США.

Политическое влияние

Лобби добилось значительного политического влияния – отчасти благодаря своей деятельности, отчасти благодаря тому, что воззрения лобби соответствуют воззрениям творцов американской политики. Например, убеждение в том, что влияние России в области энергетики должно быть уменьшено, вступало в резонанс с мнениями некоторых официальных правящих кругов. Так, в 1997 году сотрудница Совета национальной безопасности Шейла Хеслан заявила одной из сенатских комиссий по расследованию, что усилия США по строительству новых трубопроводов в Евразии являются частью более широкой кампании, направленной на «разрушение монопольного контроля России над транспортировкой нефти из региона»³⁵. «Речь идет об энергетической безопасности Америки… [и] о предотвращении стратегических посягательств со стороны тех, кто не разделяет наши ценности», – подтвердил в 1998 году министр энергетики США Билл Ричардсон³⁶. Самое важное обстоятельство заключается в следующем – некоторые должностные лица США, разделявшие мировоззрение лобби, например вице-президент Ричард Чейни, выдвигали предположения о том, что контроль над энергетическими запасами России в конечном случае может быть не менее важным, чем контроль над энергетическими запасами Среднего Востока³⁷.

В некоторых случаях лобби удавалось заручиться поддержкой известных политиков, в том числе высшего уровня. Среди примеров – многочисленные антироссийские заявления политиков-республиканцев и демократов, а также активная роль, которую играл вице-президент Дик Чейни. Чейни не только энергично выступал с обвинениями России в замедлении и свертывании демократии и в использовании нефти и газа в качестве «орудий запугивания или шантажа», применяемых Россией против соседних государств³⁸. Чейни к тому же играл важную закулисную роль, поддерживая контакты с критиками Кремля в России.

Связи в правительстве важны и для получения лобби дополнительного финансирования. С одной стороны, многие научные и аналитические центры зависят от поддержки, которую им оказывают частные лица и организации, но с другой – они по-прежнему полагаются на поддержку правительств стран Запада. Так, Human Rights Watch сообщает, что «не получает никакого государственного финансирования, напрямую или косвенно», однако некоторые входящие в эту организацию группы, такие как OXFAM[3]3
  OXFAM – международное объединение 17 организаций, работающих по всему миру по широкому спектру проблем бедности и несправедливости. Было создано в 1942 году как Оксфордский комитет помощи голодающим – прим. пер.


[Закрыть], финансируются британским правительством, Европейским Союзом и Агентством международного развития США³⁹. Зависимость Freedom House от государственного финансирования еще больше. Согласно отчету этой организации за 2006 год, в 2006-м финансовом году она получила более 20 млн долларов из федеральной казны, а весь текущий бюджет организации составлял примерно 26 млн долларов⁴⁰. Есть еще организации вроде Национального фонда демократии, почти полностью финансируемые правительством США⁴¹.

В общем и целом лобби хотя и представляет широкую группу людей, имеющих разные политические цели и устремления, но действует на основе целостного идеологического мировоззрения и проявляет впечатляющую организационную силу. В числе самых важных организаторов лобби – такие люди, как Збигнев Бжезинский, Ричард Холбрук, Брюс Джексон, Ричард Перл и Джеймс Вулси. Большинство из них придерживаются консервативных и неоконсервативных убеждений и на протяжении последних двадцати-тридцати лет являются активными членами американского политического класса. Этим умудренным, закаленным в политических баталиях наблюдателям, имеющим исчерпывающие знания о том, как вершатся дела в Вашингтоне, удалось отклонить наметившийся было после событий 11 сентября 2001 года курс развития американо-российских отношений от направления на сотрудничество⁴². Другим критически важным фактором является их сплоченность⁴³. Действуя согласованно, они успешно продвигают в американских СМИ и политических кругах образ России как стремящейся к реваншу антизападной державы. Совокупное влияние этих людей сыграло свою роль: хотя США и Россия не вернулись к соперничеству времен «холодной войны», американо-российские отношения сейчас находятся в низшей точке со времени окончания «холодной войны», и такие отношения никоим образом нельзя назвать стратегическим партнерством.

2. Возникновение и развитие русофобии

Американская русофобия – скорее политическое, нежели культурное, явление, и при наличии достаточной политической воли ее можно переломить на благо обеих стран. Пусть в США и существовали интеллектуальные предпосылки формирования антироссийских стереотипов, эти предпосылки не вели к русофобии и к формированию внешней политики США. Русофобская мифология коренится в «холодной войне» более, чем в чем-либо еще, и остающиеся от времен «холодной войны» элиты продолжают эксплуатировать устаревший образ врага в своих политических целях.

Русофобия до «холодной войны»

В американском внешнеполитическом дискурсе существовали предпосылки формирования антироссийских стереотипов. Подобно всем прочим растущим и относительно изолированным державам, США руководствовались глубоко американоцентричным видением мира. Миф о «предначертанной судьбе» играл роль, подобную легендам о «Срединной империи» или «Поднебесной» в Китае и о «Третьем Риме» в России. Американцы страстно стремились рассматривать мир через собственную оптику и приписывать ему собственные культурные стереотипы. Уолтер Рассел Мид пишет, что прежде, чем обратиться к континентальному реализму и к политике с позиции силы, американцы выработали собственные традиции осмысления международной политики⁴⁴. В числе этих внешнеполитических традиций или школ – выдвинутая Александром Гамильтоном концепция продвижения американского предпринимательства за рубежом; принятое Вудро Вильсоном обязательство распространять американские ценности; вера Томаса Джефферсона в сохранение американской демократии в опасном мире; и гордость Эндрю Джексона за честь, независимость и военную мощь Америки, – для нас особенно важны три. Эти традиции, заложенные Гамильтоном, Вильсоном и Джексоном, представляют различные формы американского интернационализма и сохраняются во внешней политике США.

Взятые вместе, они обладали потенциалом к формированию мира по образу США. Если на пути к этому стояла Россия, можно было разработать русофобские стереотипы, подобные тем, что Америка создала о Китае, Японии, Германии и мусульманских странах. Все же до ХХ века американоцентризм не вырождался в русофобию, определяющую поведение США на международной арене. Россия поддержала американские революции и установила добрые отношения с отцами-основателями, а американские должностные лица были поглощены преимущественно собственными делами и не питали особых подозрений в отношении Российской империи. В отличие от европейцев у которых русофобия служила важным элементом внешнеполитического дискурса, по крайней мере с начала XVIII века⁴⁵, у американцев в течение почти двух веков не было сильных негативных представлений о России.

Ситуация начала меняться в начале ХХ века. Теодор Рузвельт поначалу принял сторону Японии в русско-японской войне и сказал, что не станет возражать против применения к русским «самых крайних мер». На самом деле его внешняя политика отличалась большей сдержанностью, и сам Рузвельт, опасавшийся усиления Японии, позднее выразил желание иметь Россию, достаточно сильную для того, чтобы сохранять баланс сил в северной Азии⁴⁶. Как документально показал Дэвид Фоглесонг, иммигрантские группы (особенно евреи) начали антироссийскую лоббистскую деятельность в США и стали призывать «освободить» Россию от самодержавия и антисемитизма. В 1911 году правительство США аннулировало торговое соглашение с Россией⁴⁷. В ответ на большевистскую революцию США с 1917 по 1933 год отказывались признавать Советскую Россию, и такие группы, как Американская администрация помощи и некоторые религиозные организации⁴⁸, распространяли и разжигали антироссийские настроения. Все же у русофобии редко появлялась возможность оказывать определяющее влияние на внешнюю политику США, потому что Россия не действовала как угрожающая Америке держава. Международные обязательства стран были преимущественно региональными. При этом политические убеждения наряду с огромными расстояниями, разделявшими Россию и США, не способствовали развитию взаимной вражды в США и России.

Русофобия в период «холодной войны»

Ситуация изменилась после того, как Россия и США приняли на себя обширные международные обязательства и потребовали большего признания своей роли в формировании системы международных отношений. Сохранение рабочих отношений между США и Россией было, пожалуй, возможным, но оно требовало исключительного качества руководства обеими странами. От руководителей обеих стран требовалось проявить способность к выявлению сходных интересов и совместно работать над их удовлетворением, а не действовать на основе подозрений и предрассудков.

Из Второй мировой войны обе страны вынесли уверенность в своих способностях изменять мир таким образом, чтобы Европа больше не представляла угрозы их интересам. Советские руководители считали, что у них есть право играть лидирующую роль на Европейском континенте, так как СССР в одиночку одержал победы в самых главных сражениях с нацистами, в том числе в сражениях под Москвой, под Курском и Сталинградом, и, несомненно, внес куда большую долю ресурсов в общую победу в войне. По мнению Иосифа Сталина, это было демонстрацией базисных преимуществ советской России: «Наша победа означает… победу нашей советской общественной системы, что советская общественная система успешно вынесла испытание в пламени войны и доказала свою полную жизнеспособность»⁴⁹. Таким образом, Кремль настаивал на своем праве определять историю. «В истории есть примеры того, как победители лишались плодов своей победы. Вести дела так, чтобы обеспечить эти плоды, и работать ради этой цели – это зависит от нас», – утверждал другой советский руководитель, Георгий Маленков⁵⁰. В США желание играть более значимую роль в формировании мировых дел возникло еще до победы во Второй мировой войны и даже до Перл-Харбора. Американские элиты уже изменили свое отношение к миру под влиянием нацистских вторжений во Францию и в Советский Союз, поэтому в январе 1941 года только 39 % американцев считали, что вступление США в Первую мировую войну было ошибкой (по сравнению с 68 % в октябре 1939 года считавшими вступление США в Первую мировую войну ошибкой)⁵¹.

Вскоре после войны, перед лицом растущей угрозы советской экспансии упомянутые выше традиции или школы, продвигавшие американские ценности и военную мощь за рубежом, начали сближаться. Изоляционизм больше не был актуален, политика стала все сильнее подчиняться задаче вести борьбу с СССР, разворачивавшуюся по всему миру. Организация Freedom House, созданная Франклином Д. Рузвельтом для подготовки американского общественного мнения к войне и защите независимости и свободы Франции, превратилась в машину пропагандистской войны с СССР. Human Rights Watch, созданная в 70-х годах для контроля за нарушениями прав человека, отслеживала преимущественно такие нарушения в Советском Союзе и оказывала давление на советское руководство, от которого требовали политических уступок. Лозунг Freedom House «США – страна свободы» использовали для устранения всех сомнений в оправданности миссионерской цели Америки и в освобождении Америки от выбора средств, применяемых для подрывной работы против советской «империи зла». По мере того как пространство для диалога сужалось, влияние «ястребов» на внешнюю политику США становились особенно заметным.

Военные «ястребы» вроде Пола Нитце, Ричарда Перла, Ричарда Пайпса и Юджина В. Ростоу говорили о том, что США находятся в «смертельной опасности», исходившей от Советского Союза. Эти люди занялись учреждением организаций для продвижения идеи военной победы и крестового похода против коммунизма во всех районах мира. В 1950 году они основали Комитет по существующей угрозе, впоследствии создавший документ MSC-68 Совета национальной безопасности, имевший высший гриф секретности. Автором его был Пол Нитце, отстаивавший массированное наращивание военной мощи для отбрасывания коммунизма и достижения американского военного превосходства в мире. После развернутой по NBC трехмесячной кампании нагнетания президент Гарри Трумен решил принять сделанные в документе рекомендации и увеличить военный бюджет США более чем в три раза⁵². Настаивая на том, что ядерная мощь США уступает ядерной мощи СССР, «ястребы» выступали против всех типов контроля над вооружениями. После того как СССР создал атомную бомбу, «ястребы» настаивали на создании потенциала первого удара, который в упреждающем порядке уничтожил бы весь ядерный арсенал СССР⁵³.

Комитет по существующей угрозе и группы, имевшие сходные цели, разными способами и путями оказали влияние на решения об американских интервенциях во Вьетнаме и других странах. После войны во Вьетнаме эти организации упорно и энергично работали над тем, чтобы переломить новые антиинтервенционистские настроения в США, и стояли за срывом разрядки в советско-американских отношениях⁵⁴. В 1976 году «ястребы» сформировали ядро «группы Б», предлагавшей независимую оценку советского военного потенциала и намерений СССР и настаивавшей на новом увеличении военных расходов США. При президенте Рональде Рейгане эти люди активно продвигали идею ПРО, создание которой в конце концов стало политикой самого Рейгана. Наконец, «ястребы» поработали над срывом соглашения с Горбачевым о контроле над вооружениями, отвергая возможность переговоров с СССР и отстаивая философию мира с позиции силы. Влияние данных групп трудно переоценить. В них входят видные члены как республиканской, так и демократической партии, а также различные правозащитные организации и организации, специализирующиеся на вопросах безопасности. По оценке одного независимого аналитического центра, во время первого президентского срока Рейгана 33 члена Комитета по существующей угрозе получили назначения в администрации США, причем более двадцати из них назначили на должности в системе национальной безопасности⁵⁵.

Антисоветизм стал играть важнейшую роль в сохранении сплоченности и в развитии Комитета по существующей угрозе и подобных групп. Их успех в формировании внешней политики США можно объяснить только поляризацией, вызванной «холодной войной», когда по обе стороны Атлантики к власти все чаще приходили «ястребы». Если внешнеполитическое мышление в США черпало вдохновение в антикоммунизме, то в советских политических кругах все более влиятельным становился жесткий антиамериканизм. Многие в политическом руководстве придерживались доктрины устрашения, а военные разрабатывали стратегические планы, направленные на победу в ядерной войне⁵⁶. Кроме того, советский режим после Сталина сочетал умеренность и открытость с репрессивностью. Одна крайность питала другую. По мере усиления антиамериканизма в СССР в США все большее распространение получала антисоветская пропаганда. Используя сообщения многочисленных перебежчиков из СССР и стран Восточной Европы, агрессивные американские группы и антисоветские издания развернули кампанию с целью подтверждения страхов перед советской системой.