Текст книги "Наперегонки со смертью"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Я не буду, пожалуй, тебя больше задерживать.

На месте все сам увидишь. Ну а после операции поговорим, ведь вы все снова здесь соберетесь.

Виктор Алексеевич подошел к Банде вплотную и, положив парню руку на плечо, пытливо заглянул в глаза:

– Александр, ты ни о чем не беспокойся. Ты просто поприсутствуй там. Погляди. Вмешиваться ни во что не надо. Ну в крайнем случае поможешь, надеюсь. Черному. Поможешь?

Сашка утвердительно кивнул.

– Вот и отлично! Давай иди, с Богом!..

* * *

На двух «жигулях-девятках» подкатили они к маленькому частному ресторанчику с довольно дурацким для Москвы названием «У пальмы». Впрочем, насчет дурацких названий Москва, наверное, могла бы уже переплюнуть любой город мира, столько здесь расплодилось в последние годы забегаловок, комков, бутиков и прочей дребедени, нареченной самыми неудачными именами.

Банда, знавший столицу еще довольно слабо, решил, что приехали они куда-то в район Сокольников, но более точно, кружа по вечерним московским улицам в тесном салоне "жигулей", он не сориентировался.

Когда они вылезли из машин, к нему подошел Черный, протягивая какую-то картонную коробку:

– Держи, это товар. Будь все время рядом со мной. Да, кстати, ты знаешь, у нас не принято называть друг друга по именам. Я, как тебе уже известно, – Черный. Он, – кивнул новый опекун Банды на водителя их машины, – Малыш. Этот – Кулак, вот Шварц. А как тебя величать будем? Может, у тебя была какая кликуха? Или мне самому придумать?

– Можете Бандой звать. Так меня всю жизнь, кажется, величали, – разрешил Сашка, принимая коробку. – Ого, какая тяжелая! Что тут?

– Водка. "Абсолют"... Так, значит. Банда, говоришь? Ну что ж, по-моему, подходит вполне. Будешь теперь Бандой... Все, ребята, пошли, – сделал Черный знак всем остальным, и они двинулись в ресторан.

Вышибалу на входной двери ребята Черного уложили буквально в два счета, и Банда даже удивился про себя отточенности и слаженности их действий.

Они, судя по всему, прошли неплохую подготовку.

Компания ввалилась в зал ресторана в самый разгар веселья – играл ансамбль, что-то томно-уголовное мурлыкала на эстраде певичка, несколько пар, танцуя, топтались посреди зала, а за столиками вовсю гудел народ, накачиваясь спиртным, старательно жуя и неумеренно дымя сигаретами.

Черный, чувствовалось, отлично здесь ориентировался. В полумраке зала он уверенно свернул куда-то влево, в дальний угол, где, как оказалось, располагались маленькие уединенные кабинки с цветами и свечами на столиках. Ребята Черного все как один неотступно следовали за командиром, лишь двое, видимо, по заранее обговоренному сценарию направились к стойке бара, по дороге оборвав наконец-то стенания певички про русскую эмиграцию, красных комиссаров и море шампанского, попросту приказав ей заткнуться.

В зале тут же возник недовольный ропот, но Черный властно вскинул руку:

– Тихо всем!

Они уже стояли у кабинки, и за столиком с водкой и какой-то закуской Банда с удивлением обнаружил "малинового" и "кожу" – тех самых вчерашних незваных посетителей кафе Виктора Алексеевича. Они сидели по обе стороны от совсем невзрачного плюгавенького мужичка в белоснежном костюме и в очках в тяжелой золотой оправе.

Несмотря на его, надо прямо признать, неудачную от природы внешность, именно он, сразу чувствовалось, был за этим столиком главным.

– О-о, кого мы видим! Ну здравствуй, Корявый! – вкрадчиво начал Черный, наигранно пытаясь придать голосу оттенок дружелюбия.

От Банды не ускользнуло, как дернулись вдруг "малиновый" и "кожа", но невесть откуда взявшийся в руках Черного пистолет Макарова весьма недвусмысленно уперся стволом мужичку в белом прямо в лоб:

– Скажи своим образинам, чтобы без шуток.

Руки на стол, всем сидеть тихо... Нам ведь поговорить о кое-каких делах надо бы, ведь так? – снова в голосе Черного звучала чуть ли не нежность. – Как ты считаешь, Корявый?

Тем временем подскочившие ребята из их команды утихомирили "малинового" и "кожу", разбив об голову каждого по бутылке. Те тихо сползли на пол. Лицо Корявого медленно принимало мертвенно-бледный оттенок.

– Ты думал, что очень крутой, да? – Черный в открытую измывался над своей жертвой, втыкая ствол пистолета ему в лоб. – У тебя заведение такое крутое, да? Ты не волнуйся, мы тебе сейчас поможем сделать его еще круче. Я же не ошибся, ты здесь за хозяина?

Корявый молчал, не в силах вымолвить ни звука, и Черный продолжал, вкрадчиво понизив голос:

– Я знаю, что ресторан твой. И вот твоей конторе мы решили сделать маленький подарок. Ты даже удивишься, как тебе станет приятно. Банда, – обернулся он к Сашке, – давай сюда ящик. Ставь-ка на стол.

Корявый с удивлением уставился на коробку, не понимая толком, чего они от него хотят? Избить?

Устроить погром? А при чем тогда коробка, подарок какой-то?

– Это водка, Корявый. Хорошая шведская водка "Абсолют". У крутых ее сейчас модно пить. Вот мы и решили, чтобы твой ресторан стал покруче, тебе ее продать. Здесь двенадцать бутылок. По пятьсот "зеленых" за каждую – итого шесть "тонн". Ты хоть рад, Корявый?

– Шесть тысяч долларов?! Да вы что, с ума сошли?! – наконец-то дошел смысл предложения до хозяина ресторана, и холодный пот выступил у него на лбу. – Я же не знал... Я не хотел такого делать.

Это было самоуправство моих ребят, честное слово.

Поверьте!

– Да ты не волнуйся. Мы верим. Просто, сам понимаешь, сделанного не воротишь.

– Но...

– Тише, тише! Мы же тебя не бить, не обижать пришли. Купи у нас водку – и дело с концом.

– а ты подумай, посчитай: бутылка – пятьсот, в бутылке – литр. Значит, сто граммов – пятьдесят баксов. Плюс еще твой навар сверху. За пятьдесят граммов смело можешь тридцать долларов запрашивать, ты представляешь? Старик, да таких цен нигде в Москве не сыщешь. К тебе теперь все крутые будут ходить водку жрать! – засмеялся Черный, с победным видом оглядываясь на своих. – Твой ресторан будет самым престижным. Представляешь, какие перспективы для бизнеса?

Корявый молчал, и Черный ткнул пистолетом в стол:

– Клади сюда бабки – и мы тут же уходим.

– Нет, – дрожа от страха, все же твердо ответил хозяин "Пальмы", боясь поднять на своего мучителя глаза. – Нет у меня таких денег. А если бы и были – не дал бы. Вы – гады. Это беспредел...

– Ах так?! Ты покупать не хочешь? Так, наверное, у тебя у самого "Абсолют" есть? Да?.. Эй, Муха! – крикнул исполнительный директор через весь зал парням, топтавшимся у стойки бара. – Посмотри, у него в баре "Абсолют" есть?

Тот, которого окликнул Черный, перепрыгнул через стойку бара и, ударив пару раз кулаком в живот бармену, вставшему на пути, принялся шарить по зеркальным полкам. В многообразии разноцветных емкостей он быстро нашел прозрачные бутылки с тремя сортами знаменитой шведской водки и со вздохом сожаления начал сбрасывать их на пол.

– Чпок!.. Чпок!.. Чпок!..

Вскоре только груда битого стекла на полу напоминала про запас "Абсолюта" в баре ресторана "У пальмы".

– Черный, нету тут никакого "Абсолюта", пусть он нам не заливает! – радостно провизжал из-за стойки Муха, закончив работу.

– Ну вот видишь, Корявый! А ты у нас покупать не хочешь. Зря, я тебе скажу... Эй, Муха, в холодильнике еще посмотри, может, там найдется?

Муха подскочил к огромному холодильнику со стеклянной дверцей, заполненному рядами горизонтально уложенных бутылок, и буквально через несколько минут весь найденный здесь "Абсолют" постигла та же участь.

– Черный, и здесь нет!

Корявый сидел молча, то бледнея, то зеленея, взволнованно грыз ногти и с каждой новой разбитой бутылкой как будто съеживался, уменьшался в размерах, все глубже вжимая голову в плечи...

– Ай-ай, как нехорошо! – сетовал тем временем Черный, склонившись над своей жертвой. – Такой, казалось бы, почтенный человек, а самым крутым владельцем самого крутого ресторана не желает становиться... Наверное, тут что-то не так. Наверное, Корявый, ты свой "Абсолют" от меня прячешь. Да, дорогой? Признайся.

В ответ послышался только слабый стон – бедняга сидел, спрятав лицо в ладонях.

– Ребята, – кивнул Черный своим, – посмотрите-ка на складах. Может, там найдете?

Минут десять-пятнадцать в напряженной тишине ресторанного зала слышался беспрерывный звон разбиваемых бутылок, доносящийся откуда-то из подсобных помещений. Посетители молча сидели, оцепенев от страха. Никому и в голову не приходило во что-нибудь вмешиваться.

– Черный, да у него там вообще никакого спиртного нету, – доложил Шварц, появляясь в дверях кухни. Грохот разбиваемых бутылок наконец-то прекратился.

– Ты что? У нашего друга такая бедная на ассортимент контора? Корявый, последний раз тебе говорю – покупай, пока не поздно! – Черный уже вошел в раж и забавлялся от души, просто талантливо добивая свою жертву. – Муха, а в баре вообще что-нибудь есть?

Снова несколько минут в зале стоял звон разбиваемого стекла, сопровождаемый беспрерывными стонами хозяина заведения. Муха отрывался, как хотел, – швырял в стеклянные шкафы бутылками и стульями, расколачивал целые подносы рюмок, бокалов и фужеров, ногой старательно корежил кофейный автомат, отбил и положил себе в карман ручку от пивного крана.

– Черный, ничего нету! – доложил он, закончив с напарником погром и возвращаясь к остальным, утомленно вытирая со лба пот.

– Ну вот... – Черный, как отметил про себя Банда, был действительно прирожденным артистом – печаль и разочарование были в его голосе поистине неподдельными. – Корявый, ну что за ресторан у тебя? Людям даже выпить нечего, елки-палки. Чего молчишь? Как до жизни такой докатился, что даже мне налить не можешь?

Он с силой тряхнул Корявого за плечо. Несчастный владелец "Пальмы" обреченно молчал, и Банда почувствовал, что, видно, теперь уж хозяину раскуроченного заведения абсолютно все стало безразличным.

Заметил это и Черный. Он полностью добился своего – деморализовал и напугал противника, а к тому же нанес "Пальме" огромный материальный урон. Теперь работа его команды была закончена.

– Ты, Корявый, извини, но задерживаться больше мы не можем. Времени нет. Поедем уже, пожалуй... Ах да, чуть не забыл, я же тебе водку предлагал, – Черный, вытащив из коробки одну бутылку, поставил ее на стол перед хозяином ресторана, снова передавая чуть полегчавший ящик Банде. – Хоть ты и не купил у нас ничего и премия тебе вроде как не полагается, но вот это тебе. Подарок от нашей фирмы. Пей понемногу каждый день и вспоминай нас тихим благодарным словом, ведь мы так заботимся о тебе и о твоей конторе. Кстати, слышь. Корявый, а почему "У пальмы"? Где пальма-то твоя?

– А пошел бы ты... – начал хозяин, но договорить ему не позволил резкий удар в зубы, который мощно нанес Черный, коротко взмахнув рукой.

– Ты, сука, не хами. А то я добрый-добрый, а могу и клыки показать, понял? Ха-ха!

Он снова заржал, от души радуясь своей выходке.

– Пошли, ребята, здесь мы больше бизнеса не сделаем. Держи, Банда, водку поаккуратнее, мы ее дома выпьем. За нашу неудачную коммерческую сделку. Пошли...

Через несколько мгновений они уже исчезли на своих "девятках" в темноте московских улиц. И, конечно же, совершенно безнаказанно.

А Корявый в ту же ночь по "скорой" попал в больницу, разбитый инфарктом. Его ресторанный бизнес закончился надолго, если не навсегда...

* * *

Они вернулись в ресторан Виктора Алексеевича ближе к полуночи, встреченные при входе бурными аплодисментами и победными криками товарищей – ребят из различных «филиалов» довольно разветвленной сети «фирмы», и гуляли всю ночь, обильно накачиваясь водкой и шампанским.

Сначала Банде и кусок в горло не лез. Он в подробностях вспоминал каждую деталь их визита в ресторан "У пальмы", пытаясь разобраться, что же это все-таки было такое – защита от агрессии и справедливое возмездие? Или элементарное хулиганство? Обыкновенный примитивный рэкет? Бандитское нападение на чужую собственность?

В какой-то момент он вдруг ясно осознал, что стал нечаянным свидетелем и волею случая активным участником самой настоящей мафиозной разборки. Он читал раньше про такое в газетах – две организации не могут поделить между собой сферу и территорию влияния, и тогда начинается война – в ход идут все средства и все способы борьбы с конкурентами, вплоть до прямого физического уничтожения. И он. Банда, теперь волей-неволей тоже стал солдатом этой войны.

Но с каждой выпитой рюмкой его настроение улучшалось. Теперь Банда смотрел на события двух прошедших дней уже слегка под иным углом – с точки зрения мужской, а возможно, и мальчишеской логики. Разборка? Да, конечно, разборка! Но главное – кто первый начал?

Он вдруг решил, что это, как в детдоме, когда во двор школы класс выбегал драться против другого класса – люто, до крови. За что? Неважно! Важно, что надо было отстоять какие-то принципы, какие-то права, на которые покушались непрошенные чужаки. И это было свято.

Или, как в армии, когда они, десяток десантников-славян, перед отправкой в Афган минут тридцать метелили вдвое большее количество танкистов-узбеков в аэропорту, пока их со стрельбой в воздух не разогнал патруль комендатуры. В тот раз чурбанам нужно было просто доказать две вещи – во-первых, десантник не может быть "молодым", которого какие-то там танкисты имеют право заслать за сигаретами в киоск, а во-вторых, узкоглазым чуркам можно не обольщаться насчет того, что славяне будут им прислуживать. И когда они били узбеков смертным боем, отрабатывая в очередной раз удары, натренированные в учебке, разве задумывался кто-либо из них о пределах допустимой самообороны или принципах достаточности наказания? Нет! Просто шла крутая мужская разборка, разборка за честь и права.

Так и здесь. Виктора Алексеевича обидели – значит, обидчики заслуживают наказания. Тем более, что сам факт преступления Корявого был налицо – он сидел в компании не с кем-нибудь, а с этими ублюдками – "малиновым" и "кожей". Значит, поделом ему и его подонкам!

Окончательно сомнения Банды развеялись часа полтора спустя, когда в ресторанный зал спустился сам Виктор Алексеевич и подсел к их столику.

– Ну как. Черный?

– Порядок, шеф.

– Водку купил?

– Не-а, не захотел, сука. Зато теперь весь свой запас будет обновлять. Га-га-га! – дружное ржание их компании заглушило шум гуляющего ресторана.

– Ну ладно-ладно, кони! Кончайте ржать! – ласково утихомирил их Виктор Алексеевич. – Мне уже рассказывали в общих чертах, как вы поработали. Молодцы! Я решил вас порадовать и выписал всем за хорошую и качественную работу премиальные. Лично от меня.

С этими словами Виктор Алексеевич вынул из внутреннего кармана пачку долларов и передал Черному.

– Здесь пятьсот баксов. По полтиннику на нос.

Раздашь каждому...

– Спасибо, Виктор Алексеевич!..

– Спасибо!..

– Да мы всегда!..

– Да ежели что!..

Ребята дружно загудели, выражая шефу свою самую искреннюю признательность.

– Черный, пойдем, переговорить надо, – встал из-за стола Виктор Алексеевич. – А вы, ребята, пейте, гуляйте, не буду вам мешать.

Шеф с Черным, о чем-то беседуя, отошли на несколько шагов от их столика, но чуткий слух Банды уловил все же смысл их короткого разговора.

– Слушай, Черный, а вы хоть самого Корявого не трогали? Только его заведение?

– Только заведение, Виктор Алексеевич.

– Точно?

– Ну один раз по морде...

– Ты не темни!

– Правду говорю!

– Смотри у меня! – погрозил пальцем Черному Виктор Алексеевич. – Мне только что позвонили – Корявый в больницу попал, инфаркт. Если врачи найдут телесные повреждения – менты под нас начнут копать, совать свои носы туда, куда их никто не просит...

– Да я ж понимаю, Виктор Алексеевич! Один раз только – по челюсти. Сам бил, так что знаю точно – цела челюсть. Ни одного зуба даже не вылетело.

– Ну ладно... А как там наш новичок себя вел?

– Банда-то? Нормально!

– Банда?.. – в задумчивости повторил Виктор Алексеевич Сашкино прозвище. – Банда... Красноречивое у него имечко-то, как думаешь?

– Сам подсказал нам – мол, всю жизнь его так кличут.

– Говоришь, держался спокойно?

– Да, Виктор Алексеевич, – стоял, смотрел. Осваивался, одним словом.

– Ну-ну... Ладно, ты иди, гуляй. Про дела завтра говорить будем, – с этими словами Виктор Алексеевич повернулся и ушел на кухню, чтобы подняться затем к себе в кабинет, а Черный вернулся к столу, чтобы раздать своим бойцам бабки и присоединиться к общему веселью...

Банда ехал к себе в Чертаново, в комнатушку, которую снимал у одинокой старушки, на такси. Он был пьяный и счастливый. Весело шуршал в кармане бумажками, перебирая огромную, как ему тогда казалось, пачку купюр, заработанных за один вечер, – прямо у Черного он обменял свой полтинник на рубли, более привычные и надежные. Он радовался, что так удачно, так просто и легко смог найти столь денежную работу. С теплотой вспоминал "чуткого" Виктора Алексеевича, "душевного парня" Черного, всех остальных – "отличных ребят". И никакой червь сомнения более не шевелился в его душе.

Банда сделал свой выбор...

* * *

Несколько месяцев провел Сашка в команде Черного.

Он был на положении обыкновенного бойца, но уважали ребята его и боялись больше, чем даже самого Черного. Банда не понимал, что тому причиной – особое ли отношение к нему со стороны Виктора Алексеевича, неоднократно публично выражавшего свое расположение к Сашке, или же недюжинная сила парня и умение вести бой с любым противником, что в результате позволило их команде прослыть чуть ли не непобедимой. Как бы то ни было – Банда реально ощущал свое особое, привилегированное положение в команде Черного и с удовольствием пользовался этим точно так же, как подсознательно, даже не желая и совершенно не замечая того, пользуется в нашей армии своим особым положением старослужащий солдат.

Обычно команда Черного занималась выбиванием денег – трясли мелких кооператоров и частных предпринимателей, собирали дань с ночных таксистов-частников и торговцев цветами и газетами в своем, так сказать, районе. Банда поначалу даже сам не верил, что это может быть выгодным бизнесом, но их жертвы расставались с деньгами с такой легкостью, а количество жертв было настолько велико, что мелкие вроде бы суммы поборов за день, за неделю, а тем более за месяц складывались в астрономические цифры, успешно пополняя и без того немалый бюджет огромной "империи" Виктора Алексеевича.

Несколько раз у них случались мелкие разборки с конкурентами, но силы команды Черного, во многом определяемые наличием в ее рядах Банды, всякий раз оказывались подавляюще превосходящими, и противник с позором был бит.

Однажды Виктор Алексеевич их команду даже вооружил. Ему нужно было рассчитаться за что-то с другой "фирмой", и на стрелку на Волоколамском шоссе обе группы прибыли вооруженные до зубов, щелкая затворами автоматов и предохранителями пистолетов. Кстати, именно Банде доверил в тот день Виктор Алексеевич сопровождение "дипломата" с деньгами, и это больно ударило по самолюбию Черного.

В команде явно назревал конфликт, и дальновидный Виктор Алексеевич это великолепно уловил. В один прекрасный день Банду вызвали в офис шефа.

– А, Саша! Заходи, я тебя давно жду. Как твои дела? – доброжелательно, с распростертыми объятиями встретил его Виктор "Алексеевич.

– Нормально. Работаем потихоньку.

– Знаю-знаю, что работаете, и даже совсем не потихоньку, – довольно потер руки шеф. – Деятельностью твоей, Александр, я весьма удовлетворен. Мне кажется, что мы не ошиблись в выборе друг друга. Разве не так?

– Так, Виктор Алексеевич.

– Сколько ты за месяц накрутил?

– Вы же знаете...

– Я то знаю. А ты помнишь?

– Ну баксов двести пятьдесят, наверное...

– Вот видишь! А где живешь?

– Ну вы же сами мне квартиру за ВДНХ сняли!

– Снял, конечно, как и обещал... Ну а по городу на чем ездишь?

– На "восьмерке"...

– Ага! – обрадованно воскликнул Виктор Алексеевич. – Значит, я все обещания выполняю – Конечно, Виктор Алексеевич. Но я ведь тоже стараюсь как могу...

– А я ничего и не говорю. Молодец! Да ты садись, – он кивнул на кресло напротив и, вынув из ящика стола сигару, задымил. – Кстати, можешь курить. Тебе, – подчеркнул он Сашкину исключительность, – в этом кабинете курить можно. Я разрешаю.

– Спасибо!

Несколько минут они дымили молча, и Виктор Алексеевич внимательно разглядывал Банду сквозь пелену сизого дыма. Наконец, вдоволь насмотревшись и, наверное, увидев для себя что-то очень важное, он проговорил:

– Вот что, Александр. Ты, конечно, куда лучше Черного, но его команда для тебя – слишком уж мелкая работа. Пусть Черный остается пока на своем месте, а что касается тебя... Тебя ждет карьера покруче.

Сашка, склонив голову, внимательно слушал, стараясь понять, к чему клонит шеф.

– Тебе, Сашок, пришло время поработать в другом "филиале". Постажируешься там, присмотришься – на будущее все пригодится. Согласен?

– Как скажете, Виктор Алексеевич. А у кого теперь работать надо?

– У Кабана.

– Понятно.

– Ты про его команду слышал уже что-нибудь от ребят?

– Это тот, что на вокзале, что ли?

– Да. Но не только. У него особый бизнес, и между прочим, – похотливо захихикал Виктор Алексеевич, – самый приятный в нашей "фирме"...

Короче, Александр, прощайся с ребятами. Я с Кабаном переговорю, и сегодня вечером он заберет тебя.

Жди его в ресторане.

– Хорошо, Виктор Алексеевич, – поднялся, понимая, что разговор окончен, Банда. – Я пойду?

– Иди-иди, ты свободен... Ох, Сашенька, там-то тебе точно понравится! – снова странно захихикал Виктор Алексеевич, на прощание заговорщически подмигивая Банде...

* * *

Чем промышляет Кабан, Банда понял в эту же; ночь.

Из ресторана они вместе поехали в какую-то заштатную гостиницу, Сашка даже не запомнил ее названия, кажется, "Звезда", где-то в районе Лужников. Зашли в ресторан при этом "отеле", взяли по чашечке кофе.

– На работе не пью, – гордо сообщил Кабан как об огромном достижении, кивая на свою порцию дымящегося ароматного напитка. – И тебе не советую.

– Что мы тут делаем? – Банда успел окинуть зал привычным взглядом профессионального бойца, каким он стал за последнее время, но так и не смог выловить достойной жертвы, которую следовало бы проучить и трясануть, и теперь искренне недоумевал.

– Эта гостиница – под нашим контролем. А все остальное сейчас поймешь.

Через несколько минут к ним за столик подсела крашеная блондинка в сильно декольтированном платье и почти с боевой раскраской на лице.

– А вот и Светочка! Знакомься, Банда, – Светланка наша лучшая девочка, самая большая умница.

От ее взгляда не скроется никто и ничто, а уж от ее сисек и попки сбежать точно никто не сумеет...

– Кабан, кончай, – неожиданно сильным басом выговорила девица, скорчив недовольную рожицу и откровенно разглядывая Банду.

– Светочка, не старайся – Банда не клюнет, он на работе, – рассмеялся Кабан. – Это же не клиент. Он наш парень, недавно работает в "фирме".

Его послали ознакомиться с нашими производственными успехами. Так что запомни его как следует, считай моим заместителем.

– А-а-а, – даже немного разочарованно протянула девица и вздохнула. – Ну привет – Привет, – Банда не мог отвести взгляд от ее полных грудей, заманчиво выглядывавших из смелого выреза платья.

Честно говоря, его опыт общения с прекрасным полом был весьма и весьма мал: несколько мимолетных встреч до армии, две большие "любви" в училище, где он впервые, кстати, и познал женщину. С тех пор он вполне обходился без них, без этих созданий, – бешеные нагрузки Афгана ему, не привыкшему к более, так сказать, тесному общению с женским полом, совершенно компенсировали природные желания, сублимируя их в работу мышц и разума. Но теперь, за эти последние месяцы, Банда расслабился, "зажирел", как он иногда говорил о себе, и мужская природа все чаще брала свое, заставляя иногда тоскливым взглядом провожать каждую пару прекрасных ножек.

Ко всему прочему Банда был довольно стеснительным в общении с девушками, не в силах преодолеть барьер какой-то отчужденности от этих существ, с которыми он в жизни встречался так мало.

У него, как ни странно, сохранились самые лучшие представления о женщинах как таковых, и это не позволяло ему глядеть на представительниц прекрасного пола как на предмет лишь плотского вожделения. Именно поэтому он зачастую скрывался у себя на квартире, когда команда Черного гуляла, тиская и трахая в перерывах между водкой сразу дюжину податливых бабенок.

Он убегал в такие ночи от своих товарищей, подсознательно чувствуя и понимая ненужность, невозможность растрачивания сил и ощущений без любви.

Но природа – коварная штука, и теперь Банда заглядывал в вырез платья Светланы, думая лишь об одном: "А что если бы ее грудь вдруг показалась вся?

Интересно, какого цвета у нее сосок?"

– Светка, ты, наверное, Банде понравилась, – ржал тем временем Кабан. – Смотри-ка – взгляда не может от твоих сисек оторвать. Может, дашь ему?

– Да пошел ты!

– Ладно, не злись. Как тут у вас сегодня дела?

Клиенты есть толковые?

– Как обычно. Работаем, – Светлана отхлебнула шампанского из бокала, принесенного с собой, и оттопыренным мизинцем ткнула куда-то в глубину зала. – Ты лучше во-о-он туда глянь, третий столик от оркестра.

– Ну? – насторожился Кабан, приглядываясь и подсчитывая столики.

– Две шалавы сидят, видишь?

– Да.

– По-моему, девочки сидят не просто так. Понял? Они зашли на нашу территорию. Мы уже сами хотели с ними разобраться, но тут как раз ты подрулил.

– Симпатичные...

– А пошел бы ты! – снова привычно ругнулась Светлана, вставая. – Нам тут особо пополнение не нужно. А в общем, Кабан, дело твое, я тебе показала их, а ты уж поступай теперь как знаешь.

– Спасибо, Светочка!.. Банда, пошли! – толкнул он в плечо Сашку, завороженно провожавшего взглядом мерно покачивающиеся бедра уходящей девушки. – Пошли-пошли, хорош таращиться.

Сейчас будем знакомиться с "телками".

Они подошли к столику, за которым оказались две довольно юные особы, немного пугливо и настороженно озиравшиеся по сторонам, но одетые в слишком уж короткие для такого непрезентабельного заведения юбки.

– Привет, девочки! Скучаем?

– Здравствуйте.

– Можно вас чем-нибудь угостить?

– Да мы и сами себя угостить можем, – независимо, но в то же время очень жеманно откликнулась та, что выглядела чуть постарше.

– Ну зачем же так неласково? – Кабан, казалось, ничуть не смутился, четко отрабатывая давно заученную роль. – Мы же просто поговорить хотим...

– Ну говорите, раз хотите.

Кабан, улыбаясь, присел на свободное кресло и вдруг резко схватил старшую из девушек за руку, с силой прижимая ее запястье к ребру стола. Девушка вскрикнула от боли, пытаясь вырвать ладонь, но Кабан держал крепко. Ее подруга расширенными от страха глазами наблюдала за происходящим.

– Мне кажется, что вы, бедненькие, работаете совсем в одиночку...

– О чем ты? Мы ничего не знаем!

– Точно в одиночку! И вам нужен настоящий покровитель, который мог бы о вас позаботиться. Правильно я говорю?

Кабан потянул ее руку к себе, немного выкручивая запястье, и голова девушки, невольно изгибавшейся от боли, оказалась лежащей у него на плече.

– Пусти!

– Пущу, не волнуйся. Ты мне нравишься!.. Банда, как они тебе? Хороши?

– Нормально, – Сашка промямлил что-то, как обычно застеснявшись при необходимости общения с женщиной.

– Пусти же! Я не вырвусь, не убегу! – взмолилась пленница Кабана, и тот отпустил ее руку.

– А как думаешь, ты в состоянии дать мне то, что нужно? – она смотрела на него теперь совсем другими глазами – строгими и деловыми. Глазами бизнесмена, обсуждающего сделку. Ее фраза почему-то взбесила Кабана. Он схватил ее за горло и снова притянул к себе.

– Запомни навсегда, милая детка, я никому ничего не даю! Но если ты выберешь меня своим покровителем... – он уже отошел, и голос его снова стал вкрадчивым и ласковым. Он даже чмокнул ее в лоб, все еще не снимая рук с горла. – Я должен выяснить, какой ты обладаешь квалификацией.

– Ни один мужчина еще не жаловался! – томно проговорила девушка, страстно прижимаясь к Кабану, тем самым отвечая согласием на его предложение.

– Так, может быть, нам пойти куда-нибудь, где бы мы смогли побеседовать? – он провел ладонью по ее груди, слегка пожав бугорок через ткань ее блузки, как будто проверяя величину достоинств женщины.

– Куда, например?

– Наверх. Для нас тут всегда есть прекрасный номер, – он поцеловал ее в губы, и она ласково и покорно отозвалась на его поцелуй. – Пойдем?

Банда, покосившись, поймал нежный взгляд другой девушки. В отличие от подруги, чьи волосы неоднократно обесцвечивались перекисью водорода и от этого потеряли свой естественный, красивый и здоровый вид, она была шатенкой с гривкой тяжелых, чуть вьющихся от природы волос, высокая, стройная. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать. И Банда ни за что не догадался бы о ее ремесле, если бы случайно встретил такую девушку на улице – она совершенно не выглядела потасканной или повидавшей виды, прошедшей сквозь огонь, воду и медные трубы...

И тут взгляд его упал на ее бедро. Нога, закинутая за ногу, позволяла ему лицезреть это бедро целиком. Узенькая полоска юбки не только не прикрывала самые загадочные места девушки, но как будто специально подчеркивала эту загадочность, призывая заглянуть туда, проверить степень загадочности. Банде даже показалось, что он рассмотрел ее трусики, белые, кружевные.

Он аж вспотел от волнения, чувствуя, как непреодолимое желание обладать ею охватывает его.

– Эй, Банда, заснул, что ли?! – вывел его из завороженного состояния оклик Кабана. – Бери свою подружку и пошли. Идите за нами.

По дороге говорил только Кабан, тиская за ягодицы свою девушку и изредка оборачиваясь к Банде и его подруге, задавая иногда вопросы и ей.

– Как вас, девушки, зовут?

– Меня Леной, – заулыбалась старшая, – а ее Ларисой.

– Лена – неплохое имечко, мне нравится, – авторитетно заключил Кабан, в очередной раз поглаживая свою спутницу по округлому заду. – И давно ты этим делом, киса, занимаешься?

– Месяцев пять, наверное. Жить-то надо на что-то!

– У нас я тебя впервые вижу.

– Да мы в общем-то случайно зашли. Просто негде в Москве уже и поработать нормально, всюду все контролируется, не теми, так другими. В одиночку и вправду трудно работать... Заработки никудышные.

– Теперь у вас все будет по-другому... Ну вот и пришли. Входите, девушки!

Кабан распахнул двери, пропуская их в номер.

Апартаменты оказались довольно неплохими для этой захудалой гостиницы: две комнаты, приличная мебель. В первой комнате, которую условно можно было бы назвать гостиной, телевизор был даже снабжен видеомагнитофоном, и Кабан первым делом включил его, вставив кассету с какой-то шведской порнухой.

– Вы, ребята, – обратился он к Банде и Ларисе, – в спальню идите, а мы здесь поразвлекаемся...