Текст книги "Бриллиант для Слепого"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Ты злишься не на меня, а на себя, так что можешь не извиняться, – предупредила Никиту Роза.

Она тоже привела себя в порядок. Чувствовалось, что в «полевых условиях» ей приходится делать это не в первый раз. Маленькое зеркальце, – с одной стороны выпуклое, чтобы видеть детали, с другой вогнутое, чтобы видеть лицо целиком, примостилось на батарее парового отопления. Роза смачивала тампон лосьоном и снимала косметику. Затем ловко, буквально несколькими движениями нанесла новую. Это абсолютно преобразило ее: другой разрез глаз, другой изгиб губ. Тональная пудра легла на щеки, и Фаготу показалось, что даже форма головы у нее изменилась. Никита расчесал волосы, и колоритная парочка вышла на улицу.

– Когда мы встретились в первый раз, Тихон сказал, что ты просто отрабатывала со мной прегрешения. Роза засмеялась:

– Неужели ты поверил, что правильный вор может прикрывать проституцию? Для настоящего вора жить с «мохнатого сейфа» – западло.

– Тихон мне всегда казался каким-то неправильным вором.

– Неправильным он может быть в отношениях с тобой, со мной, но только не с блатными. Ты не знаешь его по-настоящему. Он жесткий и беспощадный.

– А откуда ты его знаешь?

– Я знаю многих. С кем мне только не приходилось трахаться: и с авторитетами, и с ментовским начальством, даже с министрами и депутатами. Всех не упомнишь.

– Я не это имел в виду. Ты его откуда знаешь?

– Ты не поверишь, но с Тихоном я ни разу не трахалась. Он сам не захотел.

– А ты хотела?

– Разве от моего желания что-то зависит? Тихон использует меня в своих делах. Я такой же его помощник, как и ты.

Никита глядел на Розу, и ему не верилось, что девушка прошла через тысячи рук, так свежо и невинно она выглядела.

– Тебе никогда не предлагали выйти замуж? И вновь Роза засмеялась.

– И ты хочешь мне предложить выйти за тебя замуж? Я думала, ты умнее?

– Я не про себя говорю. Тебе предлагали это всерьез?

– Конечно! Но я не создана для семьи. Сколько раз мне предлагали сделаться постоянной любовницей. Квартиры, машины, деньги...

– Предлагали министры и депутаты?

– В моей коллекции найдется и парочка олигархов. Олигарх – покруче, чем министр. Но больше денег я ценю свободу. На безбедную жизнь мне хватает, зато ни перед кем и ни за что мне не приходится отчитываться.

– Хороший жизненный принцип.

– Мне он тоже нравится.

Политикой Фагот не интересовался, изменения в верхних эшелонах власти его мало беспокоили, они никак не влияли на его игру в торговых рядах. Но бывают имена, которые, хочешь не хочешь, врезаются в память. Телевизор, радио не дают их забыть. Одно из таких имен принадлежало олигарху Гусовскому. Фагот удивился:

– Врешь, наверное. Олигархи – это для тебя слишком круто.

– Все мужики одинаковы, много у них денег или мало. Желания у вас у всех одинаковы. Тихон говорил тебе, что я наркотик? На иглу посадить могу любого.

– Даже олигарха Гусовского? – спросил Фагот.

– Тебя интересует только он?

– Нет. Он единственный, о ком я слышал.

– Я уж думала, ты начинаешь меня ревновать.

– Олигарх не станет делать своей постоянной женщиной проститутку.

– Должна тебя разочаровать, один олигарх все же есть в моей коллекции, – не без гордости заявила Роза. – Меня убивают его педантичность и пунктуальность. Встречаемся мы с ним один раз в две недели, в один и тот же день, в одно и то же время. Кстати, сегодня мне нужно хорошенько выспаться, потому что завтра одна из таких встреч.

– Круто! – пришлось согласиться Фаготу. – Кто он? Гусовский?

– Дальше я тебя не поведу, – сказала девушка,, когда они оказались во дворе. – Поверила бы, что ты хочешь жениться на мне – довела бы до самой квартиры.

«Не стоит к ней привыкать, пока еще не поздно», – подумал парень, прощаясь с Розой.

***

Фагот, когда открывал дверь своей квартиры, все еще находился под впечатлением сегодняшних приключений, в голове до сих пор звучал голос Розы. Он сбросил обувь, вошел в комнату и щелкнул выключателем. Яркий свет залил квартиру. Никита остолбенел. У стола в кресле сидел незнакомец. Сидел спокойно, будто находился у себя дома. На его лице играла довольная улыбка.

– Кто вы? – тихо проговорил Никита. Глеб Сиверов несколько раз хлопнул в ладоши:

– Браво, Фагот. Наблюдать за тобой сегодня было истинным наслаждением. Вы с Розой разыграли все, как по нотам. Для начинающих проходимцев исполнено очень неплохо.

Фагот, глядя Сиверову в глаза, опустил руку в карман и выхватил нож-бабочку. Раздался щелчок, сверкало лезвие. На Глеба это не произвело никакого впечатления.

– Я поговорить пришел, а не смотреть на цирковой номер.

Фагот нехотя спрятал нож. Он чувствовал в незнакомце силу, и сила эта бала куда больше, чем у Тихона.

– Слушаю, – Никита не собирался ни в чем признаваться, понимая, что если бы его выследила ментовка или ФСБ, то арестовали бы немедленно.

– Уже лучше, – Глеб улыбнулся еще шире, – не надо ни в чем признаваться, я и так знаю почти все. У тебя, парень, проблема. Ты и твой учитель не можете продать камень. Задача неразрешимая, и ты в этом сегодня убедился. На ваше счастье, те, кто готовил операцию, сделали несколько ошибок.

– Вы не сказали, кто вы, – напомнил Фагот.

– Это неважно. Я не собираюсь покупать камень, для этого у меня нет денег. Я не имею ни малейшего желания лишать свободы тебя, Розу или Тихона. Я не собираюсь требовать долю от продажи. Разве я похож на шантажиста?

– Непохожи, – признался Никита.

– Мой интерес лежит в другой плоскости. И если мы сможем объединить мой интерес и ваш, все у нас получится. Есть предложения, от которых невозможно отказаться.

– Обычно так говорят, приставив нож к горлу.

– Не утрируй. Ты хорошо знаешь Розу?

– Не понимаю, о ком вы говорите, – сказал Никита. Глеб тяжело вздохнул:

– Если ты не собираешься помочь мне, я не стану помогать тебе. Один звонок – и вас всех арестуют. Я же предлагаю реализовать твою мечту и сохранить при этом свободу. Подумай. Даю тебе одну минуту. – Сиверов хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, давая понять, что время пошло.

– Я согласен, – почти сразу сказал Никита.

– Не уверен, что ты в курсе, но Роза – постоянная женщина олигарха Гусовского.

– Хотите сыграть на ревности?

– Нет. Ты прекрасно знаешь, кто она, и тебе это нравится. У Гусовского много денег. Он бы мог купить камень.

– Я не понимаю, о каком камне вы говорите... ему нет в этом никакого смысла.

– Есть. И ты это скоро поймешь. Очень скоро.

– Вы уверены, что Роза встречается именно с Гусовским?

– Да, и завтра состоится одна из таких встреч. Ее я и хочу использовать, – Глеб взглянул на часы. – Сейчас начнется выпуск новостей. Посмотри его, и ты многое поймешь, возможно, даже без моей подсказки.

Никита пожал плечами, в его положении не было возможности выбирать. Засветился экран телевизора.

– Слушай внимательно, о чем будут говорить генеральный прокурор и олигарх, – предупредил Сиверов.

Пошла заставка новостей. На удивление, в анонсах трупы и лужи крови не показывали. Лицо ведущей напомнило Никите Розу, возможно, поэтому он и улыбался, глядя на экран.

Вскоре на экране появился генеральный прокурор: солидный, в мундире, с честными открытыми глазами. Он уверенно говорил о том, что перед законом все равны, что вор, кем бы он ни был, должен сидеть в тюрьме, что народ и президент поставили его на высокую должность затем, чтобы он навел порядок в стране.

«К чему это он клонит?» – подумал Фагот. И тут же все выяснилось. Прокуратура наехала на олигарха Гусовского, как будто раньше не понимала, что деньги не делаются из воздуха. Ему припомнили и старые грехи, и то, что он совершил совсем недавно, и даже замахнулись на его будущее, мол, акции он скупал, сознательно доводя предприятия до разорения, деньги держал в зарубежных банках, вовсю использовал свое влияние на политиков для личного обогащения. Прокурор пытался выглядеть, как отец родной для народа – суров, но справедлив.

А потому, когда на экране появился сам Гусовский, Фаготу почудилось, что у олигарха выросли рога, а в комнате запахло паленой серой. Ефим Аркадьевич явно нервничал, снимали его на одной из парижских улиц перед входом в гостиницу. Олигарх только что подъехал к ее крыльцу, даже машину не успели отогнать.

«Однако по Парижу ты ездишь без мигалки на крыше, не то что по Москве», – со злорадством подумал Фагот. Ефим Аркадьевич не удивился тому, что прокуратура заинтересовалась его делами:

– Друзья и просто здравомыслящие люди давно меня предупреждали, – вещал он, – что быть богатым в нашей стране опасно. Если я и вмешивался в политику, то лишь по двум причинам: хотел сделать эту страну процветающей и не хотел, чтобы меня застрелили. Все обвинения в мой адрес – вымысел. Просто кому-то, – и он посмотрел на небо, – хочется еще раз все забрать и поделить. А это мы уже проходили.

Странно, но Никите куда симпатичнее был олигарх, чем прокурор. Гусовский хотя бы отчасти оставался искренним, не скрывал, что им движет жажда наживы.

– И у богатых бывают проблемы, – подытожил интервью с олигархом Фагот.

– Решая чужие проблемы, можно заставить человека решить твои, – спокойно сказал Глеб.

Никита задумался: «Роза сказала, что завтра встречается с олигархом, с кем не уточнила. А незнакомец говорит, что это Гусовский. Судя по суровому взгляду прокурора, ему не терпится вручить Гусовскому повестку. О большем – о том, чтобы засадить его за решетку, он пока и не мечтает. Знает, олигарх из тех людей, которые умеют вывернуться из самого безвыходного положения».

– Примечательно, – подвела черту диктор, – что назначенная на послезавтра встреча президента с Гусовским отменена.

– Тебе казалось, самая сложная проблема в стране – у вас с Тихоном, а оказалось, есть и посложнее.

– Я хочу немного выпить, – сказал Никита.

– Я тебе компанию не составлю, – предупредил Сиверов.

Никита открыл бар, поставил на стол бутылку коньяка и тарелку с жареными орешками.

– Зря. Коньяк у меня хороший.

– Смотри, не напейся.

– Я мужчина самостоятельный.

– Надеюсь.

Никогда раньше Фагот не пил в одиночку, теперь же позволил себе несколько рюмок коньяка. Мысли путались, как всегда, когда человек пытается найти ответ, которого не существует. «Олигарх», «проблема», «ФСБ», «прокуратура», «Роза»... – ни одной мысли до конца Фагот додумать не мог. Он уже не следил за экраном. Глеб дождался, когда кончатся новости, и спросил:

– Ты понял, как можно использовать Гусовского?

– Чувствую, что это возможно. Но как?

– Сделай последний шаг сам, я же только тебе подскажу. В детстве каждому из нас приходилось решать головоломки. Как перевести бедному крестьянину на другой берег реки козла, волка и мешок с капустой? В каждом варианте то волк съедал козла, то козел капусту, то лодка тонула...

Фагот улыбнулся, вспомнив, что в детстве эту самую загадку предложил ему решить отец, и очень удивился, когда Никита с первого же раза нашел верный ответ.

– Есть! – воскликнул Фагот, хлопнув ладонью по столу. – Кто сказал, что бриллиант нужно продавать в один прием?

– Я вижу, что ты понял, – произнес Глеб, – а теперь уточним, что ты должен сделать. Никита подробно, по пунктам описал весь свой план, к которому подвел его Глеб.

– Мне нужен только Гусовский, у меня с ним свои счеты, – напомнил Сиверов, – если вы во время унесете ноги с деньгами, о вас никто не вспомнит. Звони Розе. О моем существовании ей лучше не знать. Скажешь, что план придумал ты, к тому же, так оно и есть, я подсказал тебе лишь направление.

– Вы уверены, что она встречается именно с Гусовским?

– Иначе бы я не пришел.

Никита подбежал к телефону, от волнения забыл номер телефона Розы. Он не мог вспомнить цифр, но пальцы машинально бегали по кнопкам.

– Роза? – выдохнул он в трубку, боясь, что ошибся.

– Это ты? Какого черта? – послышался заспанный голос.

– Ты говорила, что встречаешься завтра с Ефимом Аркадьевичем?

– Я не говорила, что встречаюсь именно с ним.

– Но встречаешься?

– Да. А что?

– Его сейчас по телевизору показывали, прокуратура на него наехала, по полной программе щемит. А он в Париже. По-моему, возвращаться не собирается.

– Глупенький, – проворковала Роза, – в первый раз ему, что ли. Ефим Аркадьевич не из тех людей, кто откажется от удовольствия, к тому же заранее оплаченного.

– Ты сможешь свести меня с ним? Роза присвистнула:

– Ты хочешь сфотографироваться втроем на память?

– Нет, это очень серьезно.

– Дай мне поспать и перезвони поближе к обеду, я что-нибудь придумаю, – пообещала девушка, чтобы отвязаться от Никиты и вновь заснуть.

– Она согласна? – спросил Глеб, когда Никита повесил трубку.

– Она согласится, когда я расскажу ей все подробно.

– Будем считать, что мы договорились, – сказал Глеб. – И не думай провести меня. Единственный выход для тебя и твоих друзей – втюхать камень олигарху.

Тем временем Тихон стоял на Крымском мосту, облокотившись о перила. В руке он держал краденый мобильник, смотрел на проплывающую под мостом черную, блестящую, как расплавленный битум, воду Москвы-реки. Город отражался в воде, переливался огнями. За спиной Тихона проносились машины. Он достал носовой платок, обмотал им микрофон трубки и набрал номер.

– Алло! Это пресс-центр МВД? – немного хриплым голосом проговорил он.

– Да.

– Я представитель русской монархической армии и уполномочен заявить, что бриллиант, похищенный с выставки, находится у нас. Послышался щелчок, включили записывающую аппаратуру.

– Наше требование: немедленно освободить арестованного вами императора Николая Третьего. На размышления вам отводится двадцать четыре часа. Ждите следующего звонка.

И, не дожидаясь ответа, Тихон выключил мобильник, затем бросил его в воду. Трубка серебристой рыбкой блеснула в полете и нырнула в холодную воду, только круги пошли.

«Ну, вот и все, – подумал Тихон, – стрелки я перевел. Заявление, конечно, идиотское, но проверят они его обязательно. Все лучше, чем они будут заниматься поисками Розы и Никиты».

Был бы сейчас в руке Тихона бриллиант, возможно, и его он бросил бы в воду. Карманник потерял веру в то, что камень удастся продать.

Генералу Потапчуку тут же доложили о странном звонке, и он немедленно потребовал список всех российских организаций монархической направленности. Естественно, «Российской монархической армии» в нем не оказалось.

«Только новых сумасшедших мне не хватало! Один уже сидит в камере», – подумал Федор Филиппович.

– Мы только что связались с владельцем телефона, по которому нам звонили. Он утверждает, что аппарат у него украли час тому назад. Человек он приличный, ранее не судим.

– Чем занимается?

– Торгует водопроводными пластиковыми трубами.

– Черт знает, что такое! Попытайтесь выяснить, существует ли эта армия в реальности.

***

Фагот, дождавшись утра, выбежал на улицу, от волнения даже не посмотрел, какой номер троллейбуса подошел, но повезло, доехал до нужной остановки. «Лишь бы Тихон был дома и согласился со мной».

Тихон никогда не спрашивал, кто звонит в дверь, сразу открывал. Так случилось и в этот раз.

– Ты? – удивился Павлов, пропуская Фагота в квартиру. – Я, честно говоря, не собирался сегодня с тобой встречаться. Но раз уж пришел, проходи, садись.

Никита вертел в руках темные очки. Слова, которые он раз десять проговорил про себя, застревали в горле.

– Что волнуешься? От вчерашнего отойти не можешь?

– Тихон, бриллиант у тебя?

– Где ж ему еще быть? – улыбнулся Павлов. – Но с каждым днем он мне нравится все меньше и меньше.

– Я придумал, как от него избавиться.

– Избавиться не сложно: бросить в реку – и с концами.

– Скажи, за какую сумму ты готов расстаться с ним?

– Еще вчера я думал, что меньше, чем за пятьсот тысяч, его никому не отдам, теперь согласился бы и за сто.

– Думаю, за пятьсот у меня получится.

– Ты сошел с ума! Выбрось это из головы.

– Тихон, – Никита решительно протянул руку, – дай мне его. Если не получится, вечером верну.

– Скажи, кому ты решил его спихнуть?

– Боюсь сглазить, – честно признался Фагот. И тут же добавил: – Я никогда не стану самостоятельным, если ты не позволишь мне сейчас сделать это.

Тихон пристально смотрел в глаза Никите. Ему хотелось верить, что мальчишка придумал ход, до которого он сам не додумался, но он колебался.

– Дай, – еще тверже сказал Никита. – В конце концов, он принадлежит нам обоим, и я тоже имею право испытать свое счастье.

– Смотри, – Тихон, наконец, решился.

На кухне он перевернул пол-литровую банку над раковиной, процеживая воду сквозь пальцы. Мокрый камень лежал у него на ладони.

– Держи. Но это твой единственный шанс.

– Спасибо, Тихон.

– Не боишься, что по дороге у тебя его заберут?

– Ты научил меня защищать то, что мне принадлежит.

– Я буду рад, если ты останешься цел и на свободе, – напутствовал Никиту Тихон.

Фаготу не верилось, что у него получилось. Без объяснений, без условий Тихон отдал ему камень. И это было только начало. «Главное – поверить в себя, тогда в тебя поверят и другие».

ГЛАВА 15

Игорь Леонидович Кайманов с появлением в его доме маленького щенка преобразился. Он стал разговорчивым, спиртного в рот не брал, даже попытался бросить курить. По нескольку раз за ночь он поднимался и подходил к щенку, трогал его, разговаривал с ним, как с маленьким ребенком, гладил, подливал в металлическую мисочку воду. Щенок отвечал на ласки хозяина, и эта собачья преданность грела душу. Он даже с работы по нескольку раз в день звонил домой лишь для того, чтобы поинтересоваться, как себя ведет маленький Лорд.

Жена Кайманова радовалась переменам, произошедшим с мужем. Каждое утро, независимо от погоды, Игорь Леонидович Кайманов, тепло одевшись, выходил во двор. Щенка он выносил из подъезда на руках. В кармане у него всегда была тряпочка для того, чтобы, возвращаясь домой, вытереть щенку лапы.

Так же было и сегодня. Хозяин с маленьким ротвейлером на руках спустился вниз, открыл дверь подъезда, щенок высунул из-за полы куртки голову, повертел ею и радостно втянул прохладный осенний воздух.

– Ну что, нравится? – потрепал за уши собачонку Кайманов. – Вижу, нравится. Ну, иди на землю.

Он перешел дорогу и поставил щенка на землю. Песик присел, осмотрелся по сторонам. Кайманов пристегнул поводок. Он понимал, щенок еще глупый и может куда-нибудь убежать, свалиться в яму или оказаться под колесами придурошного автолюбителя. Машин во дворе всегда много. Кто-то приезжает, но большинство уезжает на работу.

– Зверь, пошли, – дернув за кожаный поводок, сказал толстый грузный Леонид Кайманов. Щенок посмотрел на него.

– Что, не хочешь идти? Лапкам холодно? Привыкай, привыкай. А зимой, представляешь, как будет? Снег выпадет, а снег холоднее земли. Так что давай, пошли.

Боковое стекло в серой «тойоте» медленно опустилось. В салоне сидел Глеб и смотрел на мужчину со щенком. На губах Глеба блуждала улыбка, а глаза блестели. Сцена с огромным грузным мужчиной и маленьким щенком его умилила, хотя чувствительным и сентиментальным Сиверов себя не считал. Он открыл дверцу.

Щенок повернул к нему голову. Игорь Кайманов тоже посмотрел. Он увидел Глеба, узнал, дернул за поводок. Щенок, часто-часто перебирая лапами, побежал к Глебу. Тот присел. Щенок добежал до него и ткнулся холодным носом в ладони.

– Хороший... Подрос, – сказал Глеб, глядя на Кайманова.

– Я ему уже и прививку сделал, – доложил Кайманов, протягивая огромную пухлую ладонь. Глеб пожал руку.

– Ну как он, растет? Вижу, все у вас хорошо.

– Да, ничего. Только спит не очень хорошо, – сказал Кайманов. – Наверное, еще не привык к новому месту, наверное, старые запахи будоражат, не дают сосредоточиться. Ну да ничего, еще пару раз жена квартиру вымоет, и тогда он привыкнет. Почувствует, что квартира – это его дом. Ко мне он очень привязан, а вот с женой у него что-то отношения не складываются, даже иногда на нее рычит, – не без самодовольства похвалился Кайманов.

– Слушай, Игорь, я к тебе по делу.

– Что, машина барахлит? – вспомнил последний разговор с Глебом Игорь Кайманов.

– Нет, слава богу, бегает.

– Тогда какие проблемы? Глеб вытащил из кармана пачку сигарет, протянул Кайманову.

– Нет, нет, я почти не курю, ему не нравится запах табака. Иногда, правда, на работе достанут, так сигарету выкурю. А вот спиртного вообще в рот не беру. Совсем ему это дело не нравится, не по душе. А почему, кто бы объяснил?

– Не нравится, да и все, – сказал Глеб.

– Вот и я думаю, почему это ротвейлеры так пьяных не любят. Глеб спрятал сигареты, вытащил из внутреннего кармана куртки фотографии:

– Взгляни, Игорь.

Тот взял в руки снимки и принялся рассматривать. На фотографиях был Коптев-младший.

– Узнаешь? – спросил Глеб.

– Похож, – сказал Кайманов, отдал снимки Глебу, наклонился и взял щенка на руки. – Похож, но я, знаешь ли, не очень уверен. Вдаль вижу хорошо, единица у меня. А вот вблизи – не очень.

– Ты сомневаешься? Кайманов пожал плечами:

– Не то чтобы сомневаюсь, но и не уверен на все сто, что это именно тот мужик.

– Посмотри еще раз.

Кайманов на этот раз просмотрел снимки не так быстро. Щенок все время вырывался из рук.

– Отпустил бы ты его, – сказал Глеб.

– Нет, не отпущу. Пускай привыкнет ко мне. Нельзя его пока отпускать, маленький шибко, – Кайманов говорил о щенке так, словно это был ребенок, долгожданный и любимый.

– Значит, ты не уверен на сто процентов?

– Нет, – покачал головой мужчина, – не стану обманывать, не хочу грех на душу брать.

– И на этом спасибо тебе, Игорь.

– Но могу сказать, что похож. Вот если бы он в куртке и кепке был, тогда бы я его признал.

– Если бы, – сказал Глеб. – Ну ладно, Игорь Леонидович, спасибо тебе.

Кайманов протянул руку, крепко пожал ладонь Глеба, даже на прощание помахал ему, прижимая щенка к груди.

Глеб уехал. А Кайманов опустил щенка на землю и продолжил утреннюю прогулку. К тому месту, где убийца зарезал его пса, он не ходил. Слишком свежи еще были воспоминания. То, что тот убил людей, Кайманову было почти безразлично, а вот пса было жаль. Глеб встретился с Потапчуком днем. Они не пили кофе, хотя Глеб предложил.

– Какого черта ты вертелся у гостиницы «Метрополь»?

– Давайте пока не будем об этом. Ваши люди сработали топорно. У меня есть хвосты, но на этот раз я хочу все довести до конца сам. Поговорим лучше об убийцах.

– Ты дискету уничтожил?

– Да, – сказал Сиверов. – Все стер.

– Ну и правильно. Глеб показал фотографии Геннадия Алексеевича Коптева.

– Вот этот капитан, скорее всего и стрелял.

– Ты уверен?

– Да, – сказал Сиверов.

– А где он сейчас?

– Пока здесь.

– Тогда его надо брать.

– Надо, Федор Филиппович, но их всех надо брать одновременно.

– Кого – всех?

– Братьев Коптевых, Гусовского и партнеров. Потому что, мне кажется, они все в этом деле завязаны.

– Но Гусовского как брать? А тут еще на голову свалился сумасшедший Князев с царским бриллиантом. И операция сорвалась. Глеб загадочно улыбнулся:

– Будьте на телефоне, и тогда у вас будут веские основания задержать его и привлечь к ответственности.

– Что ты придумал на этот раз? Опять кашу заварить собираешься? А мне, старому человеку, ее расхлебывать придется?

– Работа у вас такая, Федор Филиппович. Вы ведь на пенсию не собираетесь?

– Я думаю, из-за тебя, Глеб, мне придется уйти из конторы.

– Не переживайте, не придется.

– Ты в этом уверен?

– Уверен, Федор Филиппович.

– Ну тогда смотри.

Глеб не стал объяснять Потапчуку свой хитроумный план. Он боялся, что Потапчук помешает ему привести план в исполнение, а Глебу очень хотелось довести начатую игру до логического завершения и получить результат.

***

Фагот и Роза сидели в квартире, снятой Тихоном. На этот раз они и не помышляли о сексе, были куда более важные дела. Никита только что рассказал девушке свой план, хотя та сначала даже не хотела его слушать.

– Я верю почему-то, что у тебя получится. А теперь посиди тихо, – она сняла трубку и набрала номер. – Ефим Аркадьевич? – пропела она в трубку.

Роза не знала, где сейчас находится олигарх. Тот мог находиться в данный момент и на Елисейских полях, и в Лондоне, и в Москве. Но гул самолетных турбин в наушнике выдал его.

– Да. Ты хочешь чего-нибудь особенного, Роза?

– Хотела бы уточнить насчет сегодняшнего вечера.

– Если бы предвиделись изменения, я бы тебя отыскал сам.

– Я хочу тебе сделать небольшой сюрприз, – сказала она.

– Говори.

– Я приеду не одна.

– Мне не нужен никто, кроме тебя.

– Ты не понял, со мной будет музыкант, пианист, он еще и на флейте играет. Мы с тобой займемся любовью под живую музыку.

– Мне не хотелось бы, чтобы нас кто-то видел.

– В том-то и дело, – радостно сообщила Роза, – он слепой. Настоящий слепой музыкант. Играет отвально: классика, чудесный репертуар. Он не увидит ни меня, ни тебя, даже не будет подозревать, для кого играет. Фагот замахал руками, мол, не надо завираться до такой степени.

Гусовский колебался. Но затем сдался, предложение показалось ему соблазнительным.

– Хорошо, я позвоню, и фортепиано перенесут к бассейну. Надеюсь, ему не нужен концертный «стэнвэй»?

– Вы, Ефим Аркадиевич, – прелесть! – Роза положила трубку и радостно крикнула: – Получилось! Не удержавшись, она обняла Фагота и до боли в суставах сжала его.

Шофер Гусовского был идеально вышколен. Он распахнул дверцу машины, предлагая Розе и Никите сесть. Всю дорогу до загородного дома олигарха молодые люди молчали. Фагот оставил клавиши в квартире. Он то и дело притрагивался к карману, нащупывая камень. Его не покидало чувство, что тот вот-вот исчезнет.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Ты правильно рассчитал, – прошептала Роза. «Знала бы она, что придумал план не я!»

Мягко поскрипывало кожаное сиденье. Подъезд к дому олигарха оказался заасфальтированным куда ровнее, чем государственное шоссе. Охранников не было видно, лишь зеркальное стекло в высоком заборе напоминало об их существовании. Шофер не притормаживал. Створка ворот поднялась, пропуская машину на аллею, обсаженную розовыми кустами.

«Мерседес» подъехал к крыльцу. Роза даже не пыталась открыть дверцу, за нее это сделал водитель. Они поднялись по широкому крыльцу. Дом снаружи казался небольшим, но это впечатление было обманчивым.

Фагот впервые увидел олигарха живьем. На Гусовском были мягкие потертые джинсы и тонкий серый свитер. Лицо его лучилось счастьем, но глаза смотрели устало и затравленно.

Прокуратура наехала на него серьезно, но он не терял надежды выкрутиться. Как, он еще не знал, но раньше это ему удавалось.

Фагота олигарх вроде и не заметил. Он обнял Розу, прижал к себе. Но секунд через пять отстранил, даже не поцеловав.

– Я рад тебя видеть, – тихо произнес он.

– Вы сделали все, как я просила?

– Да. Фортепиано у бассейна. Инструмент хороший, настройщик чуть не заплакал, когда увидел его возле воды. Но я успокоил его, сказал, что завтра же пианино перенесут наверх. Мы выпьем с тобой немного, а он, если хочет, пусть опробует инструмент.

Охранник, предупрежденный, что приехал слепой музыкант, подошел к Фаготу, взял его за локоть. Шли они довольно долго, Никита даже сбился, считая повороты. На него пахнуло влажным сырым воздухом и незнакомым ароматом то ли цветов, то ли какой-то душистой травы. Бассейн впечатлял: небольшой, шесть на шесть метров, но глубокий, с чистой, словно арктический лед, водой, с небесно-голубой мерцающей подсветкой.

Для фортепиано место было явно не предусмотрено, его примостили между вазонами с глициниями, над которыми расположились яркие лампы. За деньги даже цветы можно заставить расти под землей.

– Извините, но так надо, – и охранник наскоро обыскал Фагота.

Ни ножа, ни пистолета он, естественно, не обнаружил. Никита сел к инструменту, поднял крышку и коснулся клавиш. Он играл тихо, для себя, обрывая мелодии. В ожидании прошло полчаса или больше, Никита не следил за временем.

Наконец, в коридоре послышался смех Розы и несколько визгливый голос олигарха. Они вошли шумно. Фагот даже не глянул на них. Сразу же заиграл. Он старался не вслушиваться в то, что делалось в помещении. Но возбужденный голос Розы помимо его делания будоражил сознание. Было больно слышать знакомые слова, адресованные другому мужчине. Олигарх пил мало, зато Розе все время подливал, ее бокал не пустовал. Наконец Роза решила, что нужный момент наступил.

– Я скоро вернусь, – сказала она.

– Ты куда?

– Неприлично спрашивать женщину о таких вещах.

Роза, как была обнаженная, скрылась за дверью. Гусовский обмахивался краем простыни. Он сидел в плетеном кресле и пытался заглянуть через свой живот, узнать, что делается ниже.

– Ефим Аркадьевич, – негромко позвал Фагот.

Олигарх вздрогнул. Он забыл, что не один и не ожидал, что Никита позволит себе обратиться к нему.

– Да.

– У вас большие проблемы с государством.

– Не в первый раз.

– Я могу помочь вам решить их.

Гусовский засмеялся, наглость музыканта позабавила его. Никита закрыл крышку инструмента и, не дав Гусовскому опомниться, подошел к нему, сел в кресло Розы. Затем снял темные очки, заглянул олигарху в глаза и положил на стол камень.

– Вы слышали о том, что с английской королевской выставки в Кремле был похищен бриллиант Романовых?

– Камень впечатляет.

– Это тот самый. И ФСБ, и менты готовы дорого заплатить тому, кто вернет его. Не деньгами, конечно. Олигарх задумался, улыбка тронула его тонкие губы.

– Они готовы дорого заплатить и тому, кто укажет им на похитителя, – сказал он.

– Вы, Ефим Аркадьевич, можете купить камень у меня. И лично вручить его премьеру, директору ФСБ, министру внутренних дел, прокурору. Услуга за услугу, вам все простят. Гусовский, сузив глаза, смотрел на музыканта.

– Кто тебя послал?

– Я сам все придумал.

Олигарх не прикасался к камню, но пожирал его глазами. Тот мог решить все его сегодняшние проблемы.

– Сколько хочешь за него?

– Семьсот тысяч. Он стоит большего.

– Даже я не держу такую наличность дома. Пятьсот тысяч, но зато сразу, – предложил олигарх.

– Идет, – согласился Фагот, – вы единственный человек, кто сумеет вернуть его без пыли и шума. Возвратилась Роза.

– Вы уже договорились? – спросила она.

– Ты – редкая стерва, – произнес олигарх, – не могла мне сказать все сразу?

– Я лишь свела вас. И, кажется, не зря. Олигарх уже не думал о развлечении с девушкой, взгляд его сделался холодным.

– Я почти уверен, что камень настоящий, но приглашу эксперта.

Старого Хайтина охрана Гусовского доставила через полчаса. Ювелир сделал вид, что не узнает Фагота. Подсел к столику, взял камень в руку и, не раздумывая, сказал:

– Это он, не сомневайтесь, Ефим Аркадьевич. Получив свой гонорар, Хайтин выпил бокал шампанского и поинтересовался:

– Оценить камень не желаете?

– У меня для него цена специальная.

– Тогда до свидания. Роза и Никита сидели в холле. Гусовский вышел к ним с портфелем в руке.