Текст книги "В нужное время в нужном месте"

Автор книги: Андрей Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

3

... Инквизиторские эскапады моего деда были по достоинству оценены психиатрами.

После многочисленных консилиумов новгородские ученые сошлись на том, что имеют дело с ценнейшим пациентом, нуждающимся в крайне бережном и уважительном отношении. Эвакуировала его из деревни лично моя теща. Произошло это без малейших эксцессов. Зашла, поговорила, все объяснила. Аккуратненько упаковали все дедовские пожитки и спокойно поехали в Академию.

Чуть позже на официальном уровне было подтверждено, что Афанасий Македонский является хранителем ценнейшей и уникальнейшей информации по методике выявления и истребления нечисти всевозможных модификаций. Что его глубокие теоретические познания полностью подтверждены на практике. И теперь Русь обладает достаточными знаниями, чтобы противостоять любой агрессии со стороны вампиров и оборотней.

Находясь в Академии, увлечение живописью дед не бросил. Напротив, за годы, проведенные там, написал немало хороших картин, делал любопытные эскизы невиданных зверушек. Многие из дедовых работ до сих пор украшают коридоры Академии. А по его эскизам местные умельцы выковали немало чугунных оград, стоящих по периметрам многих зданий Великого Новгорода.

Вскоре огромным тиражом в издательстве Психиатрической академии вышло в свет „Практическое руководство по борьбе с нечистью“, автор А. Македонский. Это руководство и по сей день считается обязательным для изучения на занятиях по гражданской обороне.

Кроме того, дед написал „Наставления Фехтовальщику“. В свободной продаже книга не встречается.

Глава шестая
Веселые поминки
(Через три дня после самоубийства Капитолины Карловны)

1

В гробу теща лежала с хитрющим выражением лица. Создавалось впечатление, что Капитолина Карловна что-то задумала, но до поры до времени предпочитает помалкивать, чтобы не спугнуть удачу.

В завещании она строго-настрого наказала, чтобы похороны и поминки прошли весело и торжественно. Никаких унылых речей. Музыка, изысканные деликатесы, море алкогольных напитков на любой вкус, тосты, танцы до утра... Обязательное условие – каждый из присутствующих должен рассказать какую-нибудь забавную историю, связанную с покойной.

Марат, изначально взявший на себя обязанность организации траурной церемонии, после оглашения завещания был ошарашен и, чего с ним до этого никогда не бывало, смущен до крайности. Но отказываться было поздно. И он, с присущими ему прилежанием и кропотливостью, принялся выполнять все заявки усопшей, изложенные на одиннадцати страницах машинописного текста, озаглавленного „Правила и порядок торжественного мероприятия, посвященного кончине Капитолины Морозовой“. Примечательно, что Капитоли-на Карловна решила нарушить „традиции предков“ и строго ограничила круг участников „торжества“, перечислив всех поименно. Мельком взглянув на список, я подметил, что он полностью соответствует списку приглашенных на празднование ее последнего дня рождения.

Любопытно, что в своих прижизненных планах о подобного рода „торжественном мероприятии“ теща даже близко не заикалась. Сюрприз народу готовила. Впрочем, я особо и не удивился: теме неформальных взаимоотношений со смертью мы с ней посвятили немало занимательных вечеров...

2

... Капитолина Карловна всегда учила играть со смертью.

„Не плачь! Играй со смертью в ее любимую игру – в жизнь!“ – говорила она.

Итак, главное – не плакать. Это ключевой этап. Ведь смерть любит игры, любит веселых и отважных. Надо лишь чаще играть и со смертью. Тогда ты ей не наскучишь. Ты даже сможешь подружиться с ней, приручить ее. И тем интереснее будет твоя жизнь.

– Бери пример со своего деда! – твердила Капитолина Карловна. – Эх, Бони, какой был человек твой дедуля!.. Самородок!

Он плевал на все условности, играл со смертью в жизнь при каждом удобном случае... Ты, Бони, тоже плюй. Плюй и смейся! Не страшись. Играй в любимую игру смерти. Ведь это – элементарная учтивость.

А тебе нужно быть неизменно учтивым – иначе ты никогда не станешь таким, как твой дед. Жалко, он слишком поздно в Академию попал, негативные изменения зашли уже далеко. Он уже не умел сдерживать эмоции. К оперативной работе он был уже не годен. Но твой дед был настоящим Фехтовальщиком!

– Каким еще Фехтовальщиком?

– Ну, в общем, он специализировался на истреблении нечисти... Потом расскажу. Всему свое время, Бонифаций. Он подарил мне свой диковинный обрез. Он его немножко заколдовал. Необученный человек из него выстрелить не сможет. Но я знаю секрет, и тебе открою. И ты тоже станешь Фехтовальщиком, рыцарем без страха и упрека, грозой нечистой силы...

3

Пред поминками Марат отозвал меня в сторонку и сообщил, что все подозрения с меня сняты, версия самоубийства официально считается основной.

– Спасибо, Марат.

– Рано благодарить. Это преступление еще только предстоит раскрыть.

– А именно?

– Ты же сам прекрасно все понимаешь. Твой чересчур крепкий сон, пропавшие черепа, странная записка, странный обрез... И вообще.

– Но ты же только что сказал...

– Да. Ты не виновен. В этом я уверен. Вопрос: кто виноват? Поэтому – пока никуда особо далеко не уезжай. Или по крайней мере будь на связи. Держи мобильник включенным.

– Ладно, Марат, как скажешь. Если не секрет, почему ты решил, что я не виноват?

– Для тебя не секрет. Для остальных – секрет. В том числе для жены и дочери. Хорошо?

– Да.

– Итак, если объективно, по всем параметрам – ты по уши в дерьме. Будь на моем месте кто-нибудь другой, ты бы уже сидел в камере, а через месяц суд отправил бы тебя на галеры. Пожизненно.

Далее. Я хорошо знаю ее. Хорошо знаю тебя. Ты ее любил, и не стал бы причинять вреда. Никогда. Но даже если бы и захотел, ты бы не стал так откровенно светиться: без алиби, своим же обрезом, прямо в доме... Ты бы нашел другой способ. Скорее всего, ты бы нанял кого-нибудь. Связи у тебя есть, деньги тоже. Поэтому вывод я делаю только один: тебя грамотно подставили.

– Так это было все-таки убийство?

– И да, и нет. За самоубийство говорят, во-первых, предсмертная записка, во-вторых, отсутствие следов борьбы. Как в комнате, так и на ее теле. Против этой версии – опять же только мои личные умозаключения. Капитолина Карловна легко могла навести транс на несколько десятков людей и заставить их делать что угодно. Для этого ей требовались доли секунды. Капитолина Карловна была одним из лучших гипнотизеров Руси. Таких, как она, человек пять наберется, не больше. Преступники по ее приказу сами пришли бы в полицию с повинной. Ей ничего не стоило спастись. Но этого она почему-то не сделала. Далее. Капитолина Карловна была не склонна к самоубийству. Совершенно. А если бы и решила свести счеты с жизнью, то сделала бы это другим способом.

– Например?

– Надела бы свое лучшее платье и отравилась безболезненным ядом, который не искажает черты лица после смерти. И ее предсмертная записка была бы адресована не тебе одному.

– Да, история и в самом деле туманная. Прости, что я тогда, во время осмотра, крепко из себя вышел.

– Ты меня тоже прости. Оба были на нервах.

– Заметано.

– Вероника и Алиса, я так понял, на поминки не придут?

– Ага. Кладбища с них хватило. На этом веселом карнавале, что затеяла Капитолина Карловна, они решили не присутствовать.

– Но ты-то хоть останешься? Поддержи меня морально.

– Идет. Как закончишь основную часть, перепоручи что ли кому-нибудь, а? Посидим хоть как люди. Напьемся ко всем чертям. А, Марат?

– Согласен. Я пожелания Капитолины Карловны в общих чертах изложил в небольшой записке, вручил всем присутствующим. Так что, я думаю, после трех-четырех рюмок народ раскрепостится и все пойдет по ее плану...

4

Поминки проходили в одной из загородных резиденций Психиатрической академии. Огромный двухэтажный особняк с банкетным залом, десятки спален и рабочих кабинетов, большущий парк в японском стиле, река, пристань с катерами, пляж, сауна... Стоящее место. Для обслуживания гостей наняли около сотни такси. Для желающих прокатиться по реке подготовили десяток катеров.

Поначалу веселый разговор, приказанный Капитолиной Карловной, не ладился. И поскольку любые скорбные поминальные речи были строго запрещены, вся болтовня так или иначе вертелась вокруг самой горячей темы месяца – захвата Соломоном Фон-Ли Золотоносных пляжей.

...Издревле Психиатрическая академия финансировалась из собственного источника – рядом с ней расположены обильные золотоносные пляжи, уникальное явление природы, нигде больше такого нет: золото прямо в песке лежит. Ходи и собирай самородки. Охрану обеспечивает царская гвардия.

Пляжи эти Святая Анастасия изначально отдала Академии в вечную и безусловную собственность. И пока никому в голову не приходило решение Анастасии оспаривать.

Но появился на горизонте Соломон Фон-Ли и самым беспардонным образом при мощнейшей поддержке царя

Герберта и парламента, вдруг взял и захапал их себе в бессрочную аренду.

Недаром этого подонка Фон-Ли в свое время из психиатрии вышвырнули. Удумал, гад, наркотиками пациентов накачивать, чтобы гипноз еще глубже был. Да, кстати, а ведь как раз именно Капитолина и обнаружила это дело... Но такой наглой мести от Фон-Ли никто не ждал. И теперь многие уверены, что поголовное истребление царствующей династии и нарушение воли Святой Анастасии грозят Руси большими бедами.

Но после четвертой рюмки, как и предполагал Марат, люди оттаяли, и принялись усердно исполнять последнюю волю покойной.

Я, честно говоря, был в курсе, что Капитолина Карловна – дамочка с большими странностями. Одна коллекция черепов чего стоила! Но после десятка откровений психиатров стало понятно, что я был непомерно строг к покойной. Эксцентричные домашние выходки по сравнению с другими ее эскападами казались всего лишь невинными причудами робкой старушки.

Непревзойденное ораторское искусство продемонстрировал и Отто Фишер. Как я с ужасом и ожидал, он поведал ту самую, заслушанную моей семьей до дыр, историю гвардейского знакомства с Капочкой.

Нетрезвый Отто рассказывал неторопливо, детально. Он шел со всеми остановками: и с кружевными трусиками, и с упругой сочной попкой, и подлыми пиратами; не забыл подробно расписать соблазнительные ножки, которые стояли у него перед глазами, когда он рвал глотки террористам...

Не обошел Отто стороной и свою версию исчезновения великих князей Арнольда и Даниила. Как оказалось, многие узнали об этой истории впервые. Весть о незнамо куда запропавших наследниках престола оказалась настоящей сенсацией и вызвала нешуточный ажиотаж.

– Как же они там, бедняжечки, одни, холодные, голодные...

– Да не одни они были, а с матерями, сказано же тебе...

– Да что же это делается, куда смотрит власть?

– Да какая там власть, царь – ничтожество, парламент – продажный...

– Нет, ну вы поняли, это же детки совсем малюсенькие были...

– Их надо срочно искать!

– Где их сейчас искать, времени вон сколько прошло...

– Страшно представить, в каких-то грязных катерах, по реке, неизвестно куда...

– А где же матери-то?

– Известно где... Не на увеселительную же они прогулку с пиратами поехали...

– Неужели убили всех?

– Ой, только бы деток перед смертью не мучили...

– Да не убил их никто. Зачем? Может, другие разбойники перехватили?...

– Деток, деток жалко...

– И ведь оба мальчики...

– Нет, не могли они пропасть, искать надо. Силы же специальные у государства есть...

– Да какое это, на хрен, государство?! Профукали все давно! Великих князей и тогда спасти не могли, и сейчас не могут. Все. Кончилась Русь...

– Святая Анастасия, спаси и помилуй!..

– Да, точно. Анастасия князей в беде оставить никак не могла. Живы они!

– Конечно, живы!

– Но где же они?

– Это же надо, вот звери, крохотных малюток на произвол судьбы...

– А княгинь-то, небось, этого, ну, того... А опосля кинжалом по горлу – и в реку...

– Страсти-то какие...

– А может, выкуп-то и требовали, но царь зажилил...

– Все может быть...

– Где же теперь их искать?...

– Деток-то, деток жалко, где же они сейчас?...

– Если еще живы остались...

Марат, казалось, с большим интересом прислушивался к разгоревшемуся разговору о судьбе пропавших во младенчестве великих князей. Но участия в обсуждении не принимал. Потом он резко повернулся ко мне.

– Пойдем-ка отсюда, Бонифаций, выпьем как следует.

– Где?

– Да хоть в сауне. Там стол накрыт. Людей пока никого нет. Пусто.

– Пойдем.

Но спокойно выпить не получилось. Едва мы устроились, налили по первой, ворвалась пьяная ватага участников торжественной церемонии.

– Вот где они прячутся! От коллектива оторвались. Нехорошо! А ну давай, наливай по полной, не жалей!.. Машенька!.. А ну все в бассейн!.. Ах ты, недотрога!.. Давай еще по одной!.. Девочки, посмелее, присоединяйтесь!.. Гвардия, вперед!.. Где моя рюмка?... Да какая разница?... Водочки, водочки налей... Света, за мной!.. Хорошо-то как, господа!..

И понеслось...

5

...Утром я очнулся. Ну, не то, чтобы совсем очнулся... Просто глаза сами открылись, сами осматриваться начали. Пытались хоть какую-то зрительную информацию в мозг пропихнуть. Мозг вяло сопротивлялся. Ему было больно. Ему ничего не хотелось. Но воля к жизни уже давала о себе знать.

Надо подлечиться.

Надо похмелиться.

А значит, надо выпить.

Эта строгая логическая цепь постепенно овладела напрочь деморализованным сознанием. И организм, повинуясь основному инстинкту, потихоньку, невпопад, но с каждым ударом сердца все увереннее, грубо подстегивая истощенные за ночь ресурсы, приступил к поискам спасения.

Спасение оказалось рядом, в бутылке с этикеткой „Водка“. Спасения было грамм 300. Теперь требовалась рюмка, стакан и какая-нибудь запивка... Сок там или что-то в этом роде. Все это обнаружилось на расстоянии вытянутой руки. И я вытянул руку. И я налил водки. И я налил сока.

Так. Теперь вся надежда только на силу воли.

Воля меня заставит выпить, запить. И не позволит сблевать.

Мне очень-очень худо... Но об этом ни в коем случае нельзя думать. Это как на высоте – нельзя смотреть вниз. Давай. На счет три... Три!

Глоток сока, три глотка водки, и еще сока... У-р-р-р... Сжать зубы и сожмуриться в точку. Заблокировать рвотный рефлекс! У-р-р-р...

Сигаретку... Уф-ф... И стало легче, и стало проще... Ух-х... Хорошо.

Теперь еще одну. Совсем легко пошла. Молодец! Так, и где же я?

Я в сауне. За столом. Сижу. Пошатываюсь, но это ничего. Это можно.

Взглянем, что происходит вокруг.

Да-а-а... Торжество явно удалась.

Передо мной явилось нецензурное зрелище.

Справа голый завхоз Академии, пошатываясь, волок глупо хихикающую аспирантку в соседнюю комнату. Вскоре ему это удалось. Слева, нервно сжимая в руках бутылку коньяка, бродил голый и пьяный в лоскуты директор зоопарка Зубрик. Грязно выругавшись, он отхлебнул изрядную порцию конька и свалился на диван. Где тут же и уснул. Из упавшей бутылки благородным ручейком заструился коньяк. Напротив меня, уткнувшись в объедки, дрыхли трое докторов наук. Они время от времени по-детски вздрагивали и солидно храпели.

Марата не было.

„Необходимо освежиться“, – решил я и побрел к бассейну. Мужественно справился со скользкой лестницей и с головой погрузился в прохладную воду. Вынырнул.

Прямо на меня, игриво подняв оранжевые брови и мелкозубо улыбаясь, плыл молочный поросенок. Вглядевшись, я опознал в существе ушастый деликатес, красовавшийся вчера в центре стола. Щелкнув по носу водоплавающее свинство, я выполз на кафельный берег.

Встал на карачки. И офонарел.

Во главе стола восседала теща-покойница и презрительно смотрела мне в глаза.

– Здрасьте... Капитолина Карловна. Какими судьбами?...

– Ты, Бонифаций, срам-то прикрой. И марш за мной на заднюю веранду, разговор есть.

6

Теща была одета в тренировочный костюм: шорты, кроссовки, легкую майку и кепи. Волосы зачесаны назад, в хвостик.

– Никак на пробежку собрались, Капитолина Карловна? Здоровье укреплять? Похвально, похвально...

Дверь веранды я закрыл на щеколду, перед нами был лишь мостки на берегу речки. Так что никто нашей беседе помешать не мог.

– А вот мы тут по вашему указанию, наоборот, вынуждены свое здоровье нещадно гробить, – продолжал я, сидя в плетеном кресле и отхлебывая пиво прямо из горла. – Как и было приказано – гуляем до утра...

– О развратных оргиях в сауне я не просила.

– Это, так сказать, свободное творчество масс, Капито-лина Карловна. Народная инициатива. Не стоит, право, строго их за это судить. К тому же, после виртуозно рассказанной Отто эротической баллады о вашей сладкой попке, гости чересчур возбудились.

– А ты, я вижу, совсем не удивлен моим визитом, – теща резко решила сменить тему.

– После того, как я прожил с вами под одной крышей пятнадцать лет, три месяца и восемь дней, меня трудно чем-либо сильно удивить, – со вздохом сказал я, принимаясь за вторую бутылку. – Если же вас всерьез интересует, что я думаю по данному поводу, не стану скрывать: я до краев заинтригован.

– Хватит с утра нажираться, Бони! Имей совесть. И прекрати паясничать.

– Ну, во-первых, я в отпуске, имею право. Во-вторых, я в трауре, и просто вынужден заливать свое горе алкоголем. А уж разговаривая с самой покойницей, трудно удержаться от нескольких глотков...

– Бонифаций, милый, ну я же серьезно, прекрати, давай поговорим по делу, – у тещи наконец-то прорезался верный тон, с наездами и попреками она закончила.

Что ж, теперь можно и о деле. Я отставил бутылку.

– О'кей. Мне очень интересно узнать следующее. Какая сволочь вас убила? Кто и зачем выкрал эти мерзкие черепа? Почему вы стали привидением? И что мне теперь делать?

– Как я рада, Бонифаций, что не ошиблась в тебе! Как рада! А ведь знаешь, лучшие качества в тебе весьма активны именно с похмелья... Интересный случай. Только ты не спивайся, есть и другие, цивилизованные, способы развития духовности. Вот, например...

– Капитолина Карловна, давайте о деле. Раз уж так вышло, что я с перепою, не будем понапрасну терять время.

– Ты прав, Бони, ты прав. Начнем...

...Бандиты вошли в дом, когда я еще спал. Они были в курсе нашего семейного распорядка: знали, что я в отпуске, что в определенное время жена уезжает на службу, а дочь – в школу. Капитолина Карловна в момент появления семерых бандитов сидела в гостиной.

– Это профессиональные преступники, Бони, – говорило привидение тещи, – они бесшумно открыли заднюю дверь, я их услышала только когда они вошли в гостиную. На них было очень трудно влиять. Ты же знаешь, что-либо внушить десятку-другому людей – для меня не проблема. Но они оказались очень, очень неподатливыми. Их кто-то предварительно заблокировал. Такую штуку просто так не перешибешь... Хорошо, хоть частично удалось воздействовать: я им сказала, что тебя нет дома, что я одна. И они не стали проверять. Потом занялась тобой: когда человек уже спит, поддержать инерцию несложно. Даже на расстоянии.

– Выходит, ты мне спасла жизнь?

– Выходит, Бони, выходит... Эти люди, они пришли с твердым намерением убить нас обоих и выкрасть последний череп из моей коллекции. Тот самый череп, что Марат принес. Череп какого-то бомжа, погибшего в привокзальном кабачке...

– Зачем кому-то потребовался именно этот череп?

– Ответив на свой вопрос, ты, Бонифаций, ответишь на все вопросы.

– Я? Почему это я? Лучше расскажи обо всем Марату. Толку будет явно больше. Он же сыщик. В его распоряжении сотни людей, техника, агентура...

– О Марате поговорим потом. У него будет иная задача. Кстати, это он организовывал похороны и поминки?

– Да.

– Какая прелесть! Все было так стильно, строго, со вкусом... А какое шикарное погребальное платье подобрал мне Маратик! Оно так мило гармонировало с обивкой гроба.

– Ладно. Дальше-то что было?

– Я решила не отдавать им этот череп. Сказала, что не помню, какой принесли последним, они же без номеров... Сказала, что не знаю никакого бомжа и что ни разу не была ни в каком привокзальном кабачке. Предложила им взять все черепа. Мол, потом выберете, который вам нужен. Они согласились. Я дала им мешки из кладовой. Бандиты стали запихивать черепа в мешки и относить их к берегу. У нашего причала их, кажется, дожидался катер.

Потом один из них вытащил револьвер, начал взводить курок... Я сказала, что не хочу, чтобы в меня стреляли, что всю жизнь мечтала покончить жизнь самоубийством. И попросила дать мне такую возможность.

Мне протянули взведенный револьвер, но я ответила, что хочу из собственного оружия. Бандиты жутко напряглись, и контакт чуть было не пропал... Но все обошлось. Я сказала, что так будет гораздо естественнее, и никто ничего не заподозрит. Они согласились. Под дулом револьвера я залезла на антресоль, взяла твой обрез и два патрона. Написала записку на твое имя. Специально, чтобы дать знак – мол, не все так просто. Кто-нибудь это понял?

– Да. Марат догадался.

– Молодчина, – улыбнулась теща.

– А потом что? – спросил я.

– Потом я села в кресло, зарядила обрез. И выстрелила себе в рот. Из обоих стволов.

– Но зачем?!

– Твой дед говорил, что если из этого обреза выстрелить серебряной картечью, предварительно обработанной коротким заклинанием, в голову честного и благородного человека, он не умрет, а превратится в привидение.

– Значит, дедуля оказался прав, – сказал я, отхлебнув изрядный глоток пива.

– Да, прав, – гордо подтвердила теща. – Я теперь могу твердо заявлять, что, как и предполагала, была абсолютно честной и благородной женщиной. И что все эти мерзкие сплетни, что распускала блудливая алкашня на моих поминках, – гнусная ложь.

Я чуть не поперхнулся.

– Так ты что, застрелилась именно по этой причине? Чтобы на памятнике выгравировали: „Экспериментально доказано, что здесь покоится честная и благородная женщина“?

– Не это главное.

– А что?

Теща энергично поднялась с кресла, поправила спортивную кепи и принялась величаво ходить взад-вперед по веранде. Вид у нее был, как у заправского тренера, доводящего до команды установку на предстоящий матч. Свою речь Ка-питолина Карловна подкрепляла скупыми и властными жестами.

Она довела до моего сведения, что главная задача настоящего момента заключается в решении нескольких вопросов. Во-первых, нужно выяснить, кому и зачем понадобился череп бродяжки. Во-вторых, необходимо вернуть Золотоносные пляжи Психиатрической академии. В-третьих, выяснить, кто и зачем ведет уничтожение царствующей династии. По ходу дела, наверняка, определятся и дополнительные моменты, они будут рассматриваться в оперативном порядке, исходя из складывающейся обстановки.

Кроме того, она заявила, что если в ближайшее время не разрешить все обозначенные вопросы, Руси грозит гибель.

– Долг истинного патриота спасти Отечество. И ты, Бонифаций, займешься этим делом. Как мы и договаривались, ты будешь Фехтовальщиком и отправишься в Священный Поход. Поздравляю! – она резко повернулась ко мне и покровительственно улыбнулась.

Я протестующе поднял руки.

– Стоп, стоп, стоп! Мы никогда ни о чем таком с тобой не договаривались! Это идиотизм. Какой еще Священный Поход? Может, ты и была честной и благородной женщиной, но выстрел в голову явно сказался на твоих умственных способностях. Тем более, что ты приведение. А все приведения чокнутые.

– Кроме оскорблений и бессвязного лепета у тебя есть какие-либо серьезные доводы? Назови хотя бы одну заслуживающую внимания причину, по которой ты отказываешься быть Фехтовальщиком и спасителем Руси?

– Да я просто не хочу. Я не хочу быть никаким дурацким Фехтовальщиком!

– Я хотела услышать заслуживающую внимания причину, а не сопливый лепет. „Хочу – не хочу...“

– А что, мое мнение уже не играет никакой роли?

– Если ты заметил, в моей семье оно никогда не играло никакой роли...

– А не пошла бы ты ко всем чертям?! А? Старая ведьма!..

Я встал и распахнул дверь...

– Извини, извини, Бонифаций, ради всего святого извини! Ну, вырвалось! Случайно! Ты меня сам спровоцировал! Этот бесконечный поток брани и оскорблений! Ну, Бони! Я же тебе жизнь спасла! Я ради тебя застрелилась! Думаешь, это было приятно? – неслось вслед.

Не обращая внимания на тещины вопли, я вошел в сауну, решительно хлопнув дверью.

Скотский пейзаж за время моего отсутствия ничуть не изменился. Все были на своих рабочих местах: и спящие за столом доктора наук, и валяющийся на диване пьяный директор зоопарка Зубрик, и плавающий в бассейне молочный поросенок... В соседней комнате завхоз Академии и аспирантка, судя по звукам, трахались со щенячьим восторгом.

Жизнь она, видите ли, мне спасла! Застрелилась из-за меня!.. Да провались оно все!

Это же надо было докатиться до такого счастья, чтобы стать зятем привидения!

Я немного постоял, глядя на плавающего поросенка.

Интересно, как часто старая карга меня гипнотизировала? Злобно сплюнул. Назвал себя бесхребетной бестолочью. Еще раз сплюнул. Взял из холодильника три бутылки легкого эля, прихватил со стола сигареты.

И вернулся на веранду.