Текст книги "Поточи свой клинок. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Какого⁈ – выпалила рослая орчиха, когда варвар выпятил таз, и она почувствовала на ляжке головку твёрдого члена.

Ярость на её лице обернулась изумлением, как только Грайя ощутила, как варвар резким толчком ухитрился вставить в неё стоящий колом пенис – такой точности позавидовал бы и Сидмон, слывший превосходным лучником. Воспользовавшись замешательством орчихи, Брук успел ещё несколько раз дёрнуться, направляя член глубже.

Она опомнилась и попробовала отстраниться, но варвар умело двигался в такт словно борец, поймавший соперника в захват, или даже как танцор, мастерский удерживающий дистанцию в парной и бойкой пляске с партнёршей. И при каждом удобном случае Брук толкал таз вперёд, не позволяя члену вывалиться.

Тогда Грайя оставила попытки оттолкнуть Брука, и вместо этого приподняла его голову кистью. А затем чуть отклонилась, и саданула лбом по лицу варвара. Он стоически выдержал удар, ни на секунду не замедляя ритм своей нижней атаки. Отбрось Грайя Молот, она смогла бы беспрепятственно колотить Брука кулаками. Но орчиха не хотела терять чудо-оружие, пускай и бесполезное с такого расстояния, а потому повторила удар головой. А затем ещё раз. И ещё.

Лицо распухло, лоб посинел, однако Брук держался, продолжая всё с тем же упорством проталкивать член в Грайю. Над их головами мелькали молнии Лабдорис или зелёные всполохи от заклятий некроманта; пролетали стрелы Сидмона или арбалетные болты дворфа. Но пара не замедлялась, целиком поглощённая одновременно борьбой и совокуплением.

На физиономии Брука не осталось живого места, когда его глаза вдруг расширились, а на скулах заиграли желваки. Через боевое соитие варвар достиг того, к чему стремился – состояния берсерка.

Теперь уже он отклонился, и громыхнул лбом по лицу орчихи. Пожалуй, с не меньшей силой с разбега бодал бы минотавр. От одного единственного удара Грайю встряхнуло, от второго помутилось в глазах, от третьего она едва не выронила оружие. Брук забивал орчиху лбом с таким неистовством, что будь на её месте каменная стена – проломил бы.

Завершающий выпад, и оглушённая Грайя шумно свалилась на пол. Зазвенел Молот, ударяясь об плиты. Охваченный боевым ражем варвар хотел незамедлительно ринуться в новый бой, однако у него хватило толики разума, чтобы поднять оружие.

Размахивая Молотом как пушинкой, Брук побежал на некроманта. Тот бросил навстречу какое-то заклятье, однако магическая защита чудо-оружия, вдобавок усиленная состоянием берсерка, свела чары на нет. Тычок бойком, и хилый некромант отправился в дальний полёт, потеряв сознание ещё до падения. Вся нежить мигом посыпалась прахом.

Имея Молот Святости и численное превосходство, Спасатели легко добили Сокрушителей. Лабдорис парализовала монаха молнией. Сидмон ранил стрелой дворфа в ногу, и Рамми отправила его в нокаут рукоятью меча. Полурослик предпочёл убежать без оглядки.

Тогда Брук с победным рёвом вознёс Молот над головой. До сих пор эрегированный член варвара закачался как знамя на ветру, словно торжествуя вместе с хозяином. Хоть битва была тяжкой, а всё же Спасателям повезло отделаться только лёгкими ранениями.

Переведя дух, отряд покинул руины.

Бесконечный лес выпустил Спасателей без блужданий и других препятствий.

На обратном пути Лабдорис и Хильда несколько раз колдовали над Молотом, прощупывая его зачарование. Однако хитросплетение чар оказалось до того сложным, что ни волшебница, ни жрица не смогли с ходу измерить глубину древней магии.

– Эх, будь я в академической лаборатории да имей месяцы запасе – непременно постигла бы то колдовство, что накладывали эльфы на Молот, – говорила Лабдорис. – Потому как чувствую много слоёв магии, и наверняка на самых последних есть немало интересного.

– Ага, есть что-то ещё помимо светлого волшебства, – соглашалась Хильда.

Настроение у отряда было триумфальным: и уникальный артефакт раздобыли, и старых соперников разбили, так что едва ли они ещё когда-либо осмелятся встать на пути! После этого все поверили в победу над Лакхесис.

Но ликование омрачилось по мере приближения к Нхасе. На постоялых дворах и в поселениях только о том и болтали, что объединённая армия королевств якобы разгромлена демонической ордой. Открывалось всё больше адских порталов, впуская новые легионы. И дьявольские полчища маршировали по направлению к Нхасе. Вокруг царили упаднические настроения; народ болтал о том, куда лучше бежать, чтоб не попасться под горячую руку демонов.

И всё же самые страшные вести донеслись вместе с толпами поспешно уходящих беженцев. Вести настолько ошеломляющие, что Спасатели отказывались верить в них, особенно Хильда. Однако все беженцы независимо друг от друга с неподдельным ужасом твердили лишь одно: неприступный и священный город Нхаса, хранимый богиней света Имоджен – пал и оказался во власти Лакхесис.

– Быть не может, – лепетала Хильда. – Нам же совсем недавно говорили, что легионы ада только идут в сторону Нхасы. И вот уже мы слышим, что он захвачен. Без длительной осады… Невозможно. Не верю!..

14 Глава – Оскверненный храм

Опрашивая беженцев и переговорив с одним дезертиром, Спасатели выяснили, что демоны каким-то образом открыли аж несколько порталов вокруг Нхасы, откуда сразу хлынули адские орды. Кроме того, в самом городе нашлись культисты, да ещё служащие в страже у городских ворот. Они распахнули створки для демонов, после чего те быстро сломили сопротивление и наводнили улицы.

Вот так пугающе внезапно пала священная Нхаса. И многие говорили, что дьявольский прорыв возглавила сама владычица ада, пришедшая в облике светловолосой эльфийки. Роняя слёзы, верующие восклицали, что демоница избрала новым домом храм святой Имоджен.

– О, богиня! – схватилась за рога Хильда. – Что же сталось с храмом Имоджен? С любимыми сёстрами? С Великой Матерью⁈ Как так могло случиться, что богиня позволила осквернить святое место?..

– Соболезную твоему горю, благочестивая Хильда, – произнёс Ансгар.

У грубого Брука не нашлось слов утешения, он только мягко положил огромную ладонь на хрупкое плечо жрицы.

– Похоже, боги не такие всесильные, какими их воображают, – проворчала Рамми. – Как бы то ни было, что делаем дальше?

– Я иду в Нхасу, – твёрдо произнесла Хильда.

– Но зачем? – поразился Сидмон. – Да, у нас есть Молот, однако до Лакхесис ещё как-то надо пробиться сквозь орды демонов. Напомню, армии королевств разбиты. А самостоятельно мы не прорвёмся к владычице.

– Я… иду… в Нхасу! – убеждённо повторила Хильда. – Я не могу оставаться в стороне, ведь это мой дом, где меня спасли от смерти, приняли, вырастили, и наполнили жизнь смыслом! Можете оставаться или бежать, если хотите. Я пойду даже одна!

– Ты не пойдёшь одна, Хильда, – сказал Брук. – Я сопровожу тебя и, если потребуется, приму рядом с тобой последний бой!

Повисло безмолвие, во время которого Спасатели погрузились в мрачные раздумья.

– Теоретически есть способ проникнуть в Нхасу незаметно, – нарушила молчание Лабдорис. – Для этого нужны некоторые заклинания. Да, они мне по силам. Могу помочь в этом. Но вот как быть уже в самом городе…

– Об этом я позабочусь! – обрадовалась Хильда возможному участию Лабдорис. – Нет, не думайте, что я свихнулась и собираюсь кидаться туда очертя голову!

– Да, найдём демоницу и я сражу её Молотом! – Брук хлопнул рукой по бойку.

– Но не раньше, чем я освобожу принцессу, – промолвил Ансгар.

– Как по мне, куда безопаснее сунуть голову в пасть дракона, – проворчала Рамми. – Так и быть, иду с вами. Иначе сгинете без меня.

Обговорив план Лабдорис, Спасатели тронулись в сторону Нхасы, мимо верениц беженцев.

Оказалось, не все безоглядно спешили уйти подальше от города. Относительно недалеко от него Спасатели подошли к ставке ордена паладинов. Вместе с отрядами добровольцев они окопались у берега реки, отделявшей от священного города. Однако паладины вовсе не планировали попытки отбить Нхасу и вообще контратаковать. Они только сдерживали демонов, используя реку как естественное препятствие, чтобы позволить беженцем уйти как можно дальше. На большее сил ордена не хватало.

– Добровольцы? – спросил магистр с седыми усами, – глава ордена – когда к нему в шатёр пожаловали Спасатели. – Чудненько. Нам очень недостаёт бойцов, так что ваша помощь весьма кстати. На точке неподалёку нужно укрепить оборону.

– Вообще-то мы здесь по иному делу, почтенный, – заговорила Хильда. – И для этого нуждаемся в помощи ордена.

– Подробнее, – нахмурился магистр.

– Мы хотим подойти к водоканалу, ведущему в Нхасу, – сказала Лабдорис. – Там я наложу чары, позволяющие дышать под водой. Так наш отряд подводным путём скрытно проникнет в город. Дальше мы намерены расправиться с Лакхесис. Но чтобы осуществить проникновение, нужен отвлекающий манёвр. И вот здесь весьма кстати помощь ордена. Вы могли бы напасть на демонов вот в этой точке…

Лабдорис ткнула пальцем в карту, развернутую на столе.

– В ответ на прорыв они стянут туда свои силы, и тогда наверняка у водоканала будет меньше тварей. Так мы сможем подобраться к нему незамеченными.

Несколько секунд магистр сосредоточенно рассматривал карту. А потом горько усмехнулся:

– Я вижу, что вы бывалые и отчаянные воины. Однако ж вы просите меня о чистом самоубийстве. Что, если во время этого вашего, как вы говорите, отвлекающего манёвра орден понесёт серьёзные потери? Напомню, у нас и так людей не хватает. Если мы ослабнем, то рискуем потерять рубеж у реки. Кроме того, допустим, вы проникнете в Нхасу. Даже каким-то образом доберётесь до логова демоницы. Однако вы верите, что разберётесь с ней таким маленьким отрядом?.. Безумие. Вместо воплощения безрассудных фантазий помогите мне с обороной реки.

– Спрашиваешь, как мы рассчитываем одолеть Лакхесис? – сказала Хильда. – Брук, покажи.

Варвар стянул тряпки, в которые было замотано чудо-оружие. Молот Святости засиял перед глазами магистра во всём своём великолепии. От его вида глава ордена потерял дар речи и даже чуть прослезился.

– Как паладин ты хорошо чувствуешь исходящую от оружия светлую магию, – продолжила Хильда. – На Молоте благословение самой богини, и однажды им уже сокрушали Лакхесис. Если это смогли сделать в прошлом, то сможем и мы сейчас.

– Н-но… ведь… – с трудом подбирал слова магистр, не в силах оторвать взор от Молота.

– Ты говоришь, что рискуешь потерять рубеж у реки, – вступил в разговор Сидмон. – Но не нужно быть мастаком в ратном деле, чтобы разуметь очевидное: придётся сдать этот рубеж в любом случае. При любом раскладе людские потери неизбежны. Однако если орден поможет пробраться к Нхасе, то у всех нас хотя бы будет шанс на победу. Одной только обороной и отступлением демоницу не остановить.

– Ох, я подумаю, – вздохнул магистр, потирая глаза. – Подумаю, и скажу своё решение в ближайшее время.

На следующее утро паладины задействовали все имеющиеся у них рыбацкие судна, чтобы доставить отряды на противоположный берег. К счастью, в этот момент поблизости не оказалось демонов, которые могли бы воспрепятствовать переправе, так что за час на другой стороне реки собралась внушительная группа бойцов.

Построившись боевым порядком, паладины двинулись вглубь разорённых демонами земель. Впрочем, далеко пройти не успели, уже через несколько минут показалась орава рогатых тварей.

Орудуя благословенными клинками и творя световые заклятья, рыцари света быстро расправились с адской шайкой. И тронулись дальше, периодически вырезая маленькие группы демонов.

Как только адских полководцев достигла весть о попытке прорыва, они не могли не воспользоваться такой удобной возможностью разбить паладинов. Навстречу рыцарям выдвинулась целая орда демонов, чтобы устроить окружение. Но рогатые владыки не направили туда все силы, потому как сразу догадались, что это может быть отвлекающим манёвром. И попридержали полки на случай нападения с других флангов.

Вот только адские полководцы не ожидали, что вместо иных больших отрядов реку незаметно пересечёт маленькая группа приключенцев. Лабдорис и Ангсар объединили усилия, чтобы сотворить заклятье отвода глаз. Под его покровом Спасатели обходными путями пошли к Нхасе, стараясь держаться в стороне от дорог, пролезать через густые заросли или овраги.

Но даже отсюда приключенцы видели, какое опустошение принесли демоны краю. От рощ и лесков остались только обгоревшие пни. Как и от деревень: почерневшие остовы домов и горки черепов тех жителей, что не успели уйти или избежали участи обратиться в одержимых. Пашни разорены и, казалась, сама земля отравлена присутствием демонов.

Прорыв паладинов действительно отвлёк на себя часть адских сил, что располагались у водоканала. Но у Спасателей всё же не получилось избежать стычек с демонами. Один раз столкнулись нос к носу с мускулистым великаном – в полтора раза выше Брука – и вооружённым зазубренным тесаком из чёрного железа. Лабдорис сотворила ледяные копья и метнула их в грудь красного здоровяка, Сидмон лишил его зрения двумя точными выстрелами, а довершил дело варвар, проломов толстый рогатый череп Молотом Святости. Демон успел махнуть тесаком всего пару раз, прежде чем свалиться замертво.

В другой раз Спасатели набрели на стаю адских гончих. Их быстро порубили, но огненные собаки успели поднять истошный лай. Приключенцы схоронились в овраге, опасаясь, что шум привлечёт других демонов… Пронесло.

В этот момент паладины сошлись в схватке с армией демонов. Рыцари света заняли оборону на вершине холма, и храбро отражали наскоки адских тварей. Всякий раз, когда чудовища откатывались вниз, на склоне холма оставалось немало перерубленных красных тел. Но и паладины несли потери ранеными или убитыми. Через полчаса сражения им ничего не оставалось, кроме как прорывать окружение, чтобы отступить обратно к реке.

Однако благодаря этому Спасатели наконец добрались до водоканала. Он тянулся до Нхасы, и протекал под крепостной стеной. Лабдорис наложила на каждого из соратников заклятье, позволяющее дышать под водой и хорошо видеть сквозь её толщу. После этого приключенцы погрузились в водоканал: кто неспешно и тихо охая от холодной воды, а кто смело занырнув.

Магистр ордена с тревогой наблюдал, как сильно поредевший отряд с трудом отступает к реке.

– Выслать на помощь подкрепление! – приказал глав паладинов. – И подготовить всё для переправы с противоположного берега!

На ту сторону реки для прорыва отправились сотни бойцов. Но вернуться обратно смогло меньше половины рыцарей.

– Если их затея провалится – нам конец, – тихо буркнул в усы магистр, глядя на изнурённых и потрёпанных паладинов.

По улицам бесцельно бродили одержимые похотью, иногда беспорядочно совокуплялись друг с другом или служа демонам куклами для плотских утех. Рогатые были особенно грубы с их телами. По домам рыскали инкубы и суккубы, ища скрывающихся людей, чтобы обратить их в рабство разврата.

Но никто из демонов не обращал внимания на старика, мирно сидящего на лавочке в парке, словно Нхаса вовсе не была под пятой владычицы.

– Вот так, друзья, – спокойно промолвил Дед-Хмель, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. – Вот так жизнь может перевернуться в одночасье. И город, который совсем недавно был сосредоточием света и чистоты, стал обителью зла и порока. Разве что обошлось без больших пожаров и разрушений, учитывая, что благодаря внезапному наскоку Нхасу взяли с наименьшим сопротивлением. Даже этот парк целёхонький.

Мимо Деда прошествовала толпа обнимающихся суккубов. Однако они не удостоили старика и коротким взглядом.

– Что? – Дед повернулся к невидимому собеседнику, что задал неслышимый вопрос. – А, почему они не причиняют мне вреда? Хо-хо, всё дело в том, что за годы практики я научился подавлять в себе любое влечение и целиком владеть собой. Потому для сих рогатых девиц я всё равно, что холодный камень. Не интересен. Что с меня, старого, взять? Хотя выпускать из города меня тоже не хотят. Впрочем, удивительное дело, но есть те, кто стремятся не бежать из Нхасы, а наоборот попасть в неё. Да чего говорить, они уже здесь… Но нет худа без добра, скажу я вам! Теперь таверны и винные погреба заброшены, никто не мешает вволю напиться, да проспать весь этот беспорядок.

Дед-Хмель с кряхтением поднялся, и пошёл к ближайшему заведению. Он миновал широкий каменный мост, под которым как раз вынырнули Спасатели.

Однако они не спешили вылезать из тени, выжидая, пока поблизости не окажется врагов. Отряд демонов промаршировал по мосту, громко стуча копытами, и когда он удалился, Спасатели рискнули выползти на мостовую.

– Дерьмо, – тихо выругалась Рамми. – Мне так не хотелось залезать в воду. А теперь вылезать не хочется, если вспомнить, в каком мы месте.

– Проклятье, за нами тянется водный след, – забеспокоился Сидмон, когда Спасатели юркнули в затенённый переулок. – Если кто-то любопытный пойдёт по нему проверить…

– Потому надо спешить, – сказал Ансгар.

– Как дальше-то к храму? – Лабдорис повернулся к Хильде.

– Я хорошо знаю это место, – оживлённо ответила жрица. – За мной.

– Поразительно, – проговорил Сидмон. – Скажи такие слова Рамми, я бы не удивился. Уж этой проныре полагается знать все городские норы. Но ты-то, Хильда?

– Хех, ну, такое дело, – смущённо промолвила жрица, осторожно ведя соратников по лабиринту тесных проулков. – В детстве, будучи воспитанницей храма, я не могла ходить куда-либо без спроса. И большую часть времени проводила в обители под надзором сестёр. Но я далеко не всегда была примерной и послушной девочкой. Порой я творила постыдные шалости и без спроса тайно покидала храм. Когда ночью, а когда в тихие часы. Я облазила все подвалы храма, и нашла там выходы в город. Стала выбираться наружу при любом удобном случае. Даже успела сдружиться с местной ребятнёй из бедняков. Хорошие мальчики и девочки. Они дали мне кличку Чертовка – из-за рогов, которые в тот год не стачивали в храме. Правда, однажды воспитательница меня-таки подловила и всыпала столько плетей, что неделю спала на животе… Нам сюда.

Несмотря на всю напряжённость ситуации, некоторые Спасатели невольно улыбнулись, слушая о проказливом детстве ныне строгой и набожной Хильды. Особенно её откровения потрясли Брука, которому казалась, что девушка была вот такой жрицей чуть ли не с самого рождения.

Им удавалось проскользнуть мимо демонических патрулей, только раз не смогли миновать группу одержимых. Пришлось всех быстренько оглушить. Наконец Хильда привела к спуску, который, по её словам, вёл в храм. Дверь была закрыта, но Рамми легко справилась с замком, и Спасатели ступили в тёмный коридор.

– Вот вылезем мы в храме, – сказал Сидмон, пока шли во тьме подвала. – А дальше что? Где искать Лакхесис?

– Думаю, она в главном храмовом зале, где проводятся богослужения, – ответила Хильда. – И это не просто мысли. Кажется, я ощущаю присутствие Лакхесис там. Ощущаю как жрица храм, и как… как… не важно. Попробуем пробиться в богослужебный зал. Сейчас поднимемся в жилой корпус, а оттуда рукой подать.

Пока Спасателям везло, из подвала они поднялись в подсобное помещение, не встретив демонов или одержимых. Оттуда Хильда повела соратников по сложной сети храмовых коридоров.

На одном из перекрёстков услышали впереди топот множества ног, причём звучащих так, словно кто-то стучал камнями по полу. И этот кто-то приближался к перекрёстку, так что Спасателям пришлось схорониться за углом.

Осторожно выглядывая, Рамми увидела толпу из людей и других антропоморфных существ. Сперва Лисий Хвост приняла их за одержимых, но все они двигались слишком странно даже для рабов похоти. Движения смотрелись скованно или конвульсивно.

Присмотревшись получше, Рамми едва сдержала возглас изумления: к ним топали ожившие скульптуры. Те самые скульптуры, которые Спасатели видели при первом посещении храма. Вот только на статуях краснела чуть светящаяся плесень. Возможно, именно она чудесным образом даровала бездушным изваяниям пластичность и подобие человеческой подвижности.

– Бездна, они топают прямо сюда, – шепнула Рамми соратникам. – Двигаем назад, иного пути нет.

Пробежав на цыпочках половину длинного коридора, Спасатели наткнулись на другую толпу: из демонов и одержимых.

– Сёстры! – охнула Хильда, увидев с детства знакомые лица сейчас полуодетых или совсем голых девушек.

Вот только их глаза не выражали родственной доброты и восторга от неожиданной встречи. Нет, в них промелькнула похотливая ярость бесноватых. Заверещав, сёстры вместе с демонами побежали на Спасателей. Пришлось спешить обратно к перекрёстку.

– Сёстры, это же я! – крикнула Хильда, пока Брук тащил её за локоть.

Но перекрёсток уже перекрыли ожившие статуи. Спасателям ничего не оставалось, как только принять бой.

Молодецким ударом Брук разнёс вдребезги сразу две статуи, которые угрожающе размахивали руками. Мраморные осколки и белая пыль разлетелись по сторонам. До того, как демоны приблизились, Сидмон скосил четверых – каждому достался один точный выстрел. Хильда и Лабдорис заклятьями выжигали как плесень на скульптурах, так и адских тварей.

– Не причиняйте вреда сёстрам! – взмолилась жрица, заметив, как Рамми занесла короткий меч для удара по одержимой.

Лисий Хвост хмыкнула, и ограничилась оглушающим ударом ногой.

Но врагов было слишком много. Вдобавок из-за настойчивых криков Хильды Спасатели сдерживались, чтобы не попадать по одержимым сёстрам. Это было куда как непросто, ведь они наступали вперемежку с демонами.

Дошло до того, что в хаосе боя Спасателей разделили на две группы, и оттеснили их друг от друга по разные коридоры перекрёстка.

– Нам не пробиться к ним! – крикнула Лабдорис. – Нужно отступить!

– Я не оставлю Хильду! – взревел Брук, размозжив голову демона.

– И впустую помрёшь здесь, балда, оставив Молот демонам! – взвизгнула Рамми. – Отходим назад по коридору!

Точно так же теснили группу из Хильды, Ансгара и Сидмона. Враги заполонили весь перекрёсток и надвигались неудержимой массой. В конце концов, троице пришлось бежать и надеяться, что соратники как-нибудь выкрутятся.

Остановились у порога с толстой дубовой дверью. Тут задержались, чтобы захлопнуть её, и закрыть на засов. С той стороны заколотили по створке.

– Если сделаем крюк, то можем встретиться с остальными! – опомнилась Хильда. – Давайте за мной.

Троица забежала в помещение, заставленное столами. И здесь Спасателей уже ждали.

В противоположном конце комнаты стояла Великая Мать. Полностью голая и с горящим взглядом одержимого. Но если во взоре бесноватых явно различалось безумие, то верховная жрица смотрела на троицу осмысленными глазами.

– Добро пожаловать домой, Хильда, – произнесла Великая Мать нечеловеческим голосом, от которого кровь стыла в жилах. – Я молилась богине о твоём благополучном возвращении, дочь моя. Молилась богине похоти – Лакхесис.

15 Глава – Кормежка от Великой Мамочки

Глядя на Хильду немигающими красными глазами, Великая Мать выпятила объёмистую грудь и развела руки, будто приглашая ступить в её заботливые объятия.

– Моя любимая девочка, – вроде бы ласково говорила верховная жрица, но таким тембром, что мурашки пробегали по спине, – подойди ко мне, дай погладить тебя по голове, как это бывало в детстве, позволь от всего сердца благословить тебя.

– Великая Мать, – Хильда шагнула вперёд.

– Стой! – Ансгар схватил её за локоть. – Неужто не видишь, что на ней какая-то особая одержимость? Демоны поработили её, она теперь невольная слуга зла и не может желать тебе ничего иного, кроме как такого же рабства!

Он встряхнул чуть не плачущую Хильду. Это подействовало, после короткого колебания жрица спросила с болью в голосе:

– Что они с тобой сотворили, Великая Мать? Прости, я… я не могу приблизиться к тебе. И Лакхесис нам не богиня.

Глаза верховной жрицы едва заметно сощурились, чуть дрогнула щека. В следующее мгновение по взмаху руки Великой Матери рядом с ней возник сгусток тьмы. Ещё миг, и он разделился на множество чёрных щупалец, которые устремились на троицу.

Сидмон рыбкой прыгнул в сторону, Хильда и Ансгар сотворили магические щиты. Но запоздало, тёмное заклятье пробило защиту, и разбросало Спасателей по углам. Однако Сидмон вскочил с наложенной на лук стрелой, да и Ансгару повезло приземлиться на четвереньки, так что он сразу встал.

Но прежде чем следопыт успел натянуть тетиву, Великая Мать протянула руки и сжала кулаки. Эльфы почувствовали, как их шеи железной хваткой стиснули будто бы невидимые пальцы. Затем верховная жрица чуть отклонилась, словно потянув створки дверей на себя. Сидмона и Ансгара оторвало от пола и прямо по воздуху понесло к Великой Матери. Оба дрыгали ногами, задевая столы; махали руками, стараясь сорвать незримые петли.

Но тщетно, одержимая жрица магическими арканами подтащила эльфов к себе, и схватила их, да так мощно, что несчастным показалось, будто их душит горный великан.

– Глупенькие сорванцы, – снисходительно сказала Великая Мать, пока Сидмон и Ансгар силились освободиться. – Но ничего, мамуля вовсе не злится на вас. Мамочка накормит молоком, чтоб голодные дитятки успокоились… вечным сном!

Одержимая жрица прижала эльфов к себе так, что они утонули лицами в больших и мягких, как коровье вымя, грудях. И нельзя сказать, что это было приятным опытом, ибо походило на попытку удушить подушкой.

Хрипящие Ансгар и Сидмон сучили ногами, пытались отстраниться, колотили по Великой Матери, на что она не обращала никакого внимания. Эльфы боролись с животным отчаянием тех, кто угодил в смертельную ловушку, но не могли даже чуть поколебать одержимую жрицу. Сидмон кое-как нащупал два своих кинжала и вытащил их. Однако к тому моменту следопыту очень недоставало воздуха, в глазах потемнело, сознание помутилось. Как занёс одинок клинок дрожащей рукой, так и выронил его.

От окончательного удушения грудями эльфов спасло вмешательство Хильды: магический луч врезался в Великую Мать и отбросил её на несколько шагов. Сидмон и Ансгар плюхнулись на пол, шумно ловя ртом воздух. Следопыт пришёл в себя первым, схватил друида за капюшон, и оттащил подальше от одержимой жрицы.

– Ах, Хильда, – протянула Великая Мать, проводя пальцами по обслюнявленным эльфами соскам. – Потерянное дитя.

Хильда стояла с вытянутыми руками, которые недавно источали магический свет, и тяжело дышала.

– Но потерянное вовсе не потому, что родители бросили на произвол судьбы, – продолжала Великая Мать. – Потерянная потому, что пришлось отказаться от своей истинной природы. Бедняжка! С самого детства и поныне, все эти годы ты боролась со своей сутью, жила вопреки ей. Подавляла те побуждения, что рождаются из кипящей в жилах крови. Крови демона похоти!

По резкому жесту верховной жрицы часть столов и лавок пришла в движение. Некоторые закружились по помещению, словно их понесло вихрем; сносили другие предметы и врезались друг в друга. А другие столы воспарили к потолку и, провисев там несколько секунд, полетели в Спасателей как дротики, запущенные баллистой.

Опять Хильде и Ансгару пришлось творить общий магический щит, чтобы не оказаться погребёнными под тяжёлой мебелью. Несмотря на то, что приходилось то и дело прыгать от летающих столов, Сидмон сумел точно запустить стрелу. Однако одержимая жрица колдовством остановила остриё в миллиметре от своего глаза. Позволив стреле пару секунд повисеть, будучи направленной в зрачок, Великая Мать развернула её, и направила уже в следопыта. Сидмон с трудом уклонился – остриё порезало скулу.

– Хватит мучить себя, милая Хильда, – несмотря на страшный грохот сталкивающейся мебели, все хорошо слышали Великую Мать. – Отдайся своей природе и больше не сдерживай себя. Будь свободна точно так же, как была свободна в детстве, когда убегала из храма. Когда скрытно щупала голые статуи в молельном зале. Когда однажды открыла для себя тайную радость, что под одеялом скрашивала час перед сном. Когда позволяла грязным дворовым мальчишкам из семей бедняков трогать себя за срамные места. Да, я обо всём этом знаю! Не противься!

На последней фразе Великая Мать взревела как дьявол, и все столы разом полетели в магический щит. От удара мебель разлетелась вдребезги, но и магический купол Ансгара и Хильды треснул.

Друид понимал, что если он со жрицей и дальше будет сидеть в глухой обороне, то Великая Мать сокрушит их. И потому воспользовался той небольшой возможностью для атаки, что имелась. В разверзшемся хаосе у стен чудом сохранились горшки с кактусами и другими растениями. По воле Ансгара первые запустили в одержимую жрицу десятки иголок, а вторые – листья, чьи края вдруг сделались твёрдыми как сталь и острыми как лезвие.

Великая Мать отбила атаку сотканным из тьмы барьером. Но была вынуждена остановить атакующее заклятье – столы попадали на пол. Хильда сотворила лучевое заклятье, направив его в магическую щит одержимой, Ансгар продолжал прикрывать рогатую жрицу, а Сидмон поддерживал стрелами.

– Дорогая Хильда, – невозмутимо говорила Великая Мать. – Ты так прекрасна со своим хвостом и не сточенными рогами.

Хильда медленно шагала к верховной жрице, удерживая магический луч на её тёмном щите. Ансгар ступал следом, в свою очередь, удерживая защитный купол на Хильде.

– Тебе необходимо порвать со старым обетом, который и так не соблюдаешь должным образом, – молвила Великая Мать. – А взамен заключить новый обет.

Хильда подошла так близко, что от верховной жрицы отделяла дюжина шагов.

– Тёмный обет, по которому можно и нужно безудержно отдаваться страсти!

Казалось, что Великая Мать сейчас неспособна контратаковать. Но, не ослабляя щит тьмы, она вновь призвала щупальца из мрака. Они вгрызлись в магический барьер Ансгара, и сбили с ног Сидмона. А Хильда, слишком долго удерживающая световое заклятье, надорвалась, и упала на колени.

Но друид продолжил шествие к Великой Матери. Под давлением чёрных щупалец, ударяющих по защитному заклятью, каждый шаг давался Ансгару очень тяжело. Однако он заставлял себя волочить ноги, стиснув зубы и обливаясь потом.

Хотя что в этом толку, если не остаётся силёнок для ответной магической атаки? Великая Мать прекрасно понимала это и надменно взирала на друида, терпеливо ожидая, пока щупальца проломят щит.

Ансгар подошёл почти вплотную.

– Какое похвальное упорство! – с деланным восхищением пропела Великая Мать. – В прошлый раз ты не успел насытиться молочком мамули и жаждешь ещё? Ну давай, родной, ещё пару шагов до вожделенного соска, и тогда напьёшься вволю. Напьёшься… до смерти!

Она так стиснула тяжёлые груди, что ладони потонули в складках. И маняще потрясла сиськами, звонко шлёпая их друг об друга.

Да, Ансгар не мог контратаковать заклятьем. Но, отчаявшись, он прибегнул к грубому и простецкому приёму, какого Великая Мать не ждала от хилого друида. Ансгар со всей силы всадил друидическим посохом по голове одержимой жрицы.