Текст книги "Попадос и два ствола 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15. Ай лав South Africa ​

Откуда так задорно лупят и патронов не жалеют? От слова – «совсем».

Такое впечатление, что отовсюду!

Неизвестные атакующие сумели подобраться по щедро разбросанным зарослям кустарника достаточно близко и сейчас устраивают черным братьям тотальный пи...дец, армагеддон и судный день!

Как бы и меня шальной пулей не зацепило!

Стараюсь втиснуться в недовырытый «окоп» еще посильнее. Хотя и так, сейчас очень страуса напоминаю: голова и верхняя часть тела скукожились в не слишком большой ямке будущей могилы, а ноги и жопа, я извиняюсь – наружу торчат.

«Не пугайте страусов – в вольере пол бетонный»!

Что-то, в данный момент, фразочка не слишком забавно звучит…

Ну, а чернокожим пацанчикам, тем более – явно не до смеха и не до меня сейчас.

Авось и не бабахнет никто "в разлуку", вместо прощальных слов.

Они ведь даже испугаться толком не успели, как уже были стремительно выбиты более чем наполовину личного состава банды.

Ну, а пока еще живые черныши распластались на траве ящерицами, и, кажется, даже отбиваться не собираются.

Совершенно обескуражены и морально не способны под таким плотным огнем мгновенно перейти из состояния расслабленного благодушия в боевую готовность.

Впрочем, в подобных ситуациях, с этим бывает весьма сложно даже у опытных вояк, что уж тут говорить о провинциальных африканских бандюгах-раздолбаях?

И еще вопросик на горизонте появился. И он поважнее первого "откуда" будет. Кто же устроил столь серьезную засаду и, не вступая в дискуссию, решил засадить этим славным ребятам по самое не балуйся?

Мои вернулись?

Да ну!

Наши бы не стали совершать такие глупости. И Федя и Витек и даже Джордж, при всех его недостатках – парни вполне себе здравомыслящие. Да и такого количества эффективных стволов у группы не имеется.

Тогда кто?

Конкурирующая банда?

Скорее всего, именно так. Ибо в кавалерию из-за холмов, несмотря на веру в чудеса, что-то не очень верится, если быть реалистом.

Отсюда следует простой и очевидный вывод: если это и впрямь «гангстерские войны», то, пожалуй, мне лучше бы, оказаться отсюда подальше.

И уйти желательно по-английски – не прощаясь. Ни с одними, ни с другими.

Вот только – как ты тут свалишь?

Головы не поднять. Пули жужжат над землей яростно и густо, как пчелы на разоренной, ограбленной пасеке…

Нет уж – полежу еще немного, пожалуй. Тут гораздо уютнее, чем наверху.

«Мам, ну отстань – мне ко второй паре сегодня».

Между тем, короткая, но очень интенсивная «артподготовка» заканчивается, так же внезапно, как и началась.

И по всему выходит, что сейчас неизвестные нападающие в «атаку пойдут».

Хотя – а кого тут атаковать-то осталось? Полторы перепуганных до мокрых штанов калеки?

– Всем лежать спокойно. Не дергаться. Кто протянет руку к стволу – будет убит»! – громкий и жесткий голос, вещающий на инглише, разносится над испуганно замершими степными просторами, как труба архангела Гавриила перед страшным судом… Или его Михаилом звали? Не помню – я в богословии и библейских преданиях не слишком разбираюсь…

Ну всё – теперь уж точно не соскочить.

Поздняк метаться, как говорится.

Усмехаюсь самому себе – отгоняя неприятно липкий и тряский страх. Подозреваю, что вот эта моя улыбочка сейчас – крива, как буква зю.

Зато сейчас и узнаю, что за киборго-терминаторы такой шорох навели… Похоже, придется-таки познакомиться со спасителями…

Из зарослей появляется с полдесятка фигур со стволами в руках, предсказуемо одетых в камуфляж…

Белые!

Свои!

Yes, yes, yes – мои вы родные, шоколада вашей мазер!

Еле сдерживаю безумное и остро вспыхнувшее желание вскочить и поскакать навстречу!

– Help! Help! Gentlemen – help me, please!

Модулирую голос пожалостливее и напяливаю на лицо сияющий восторгом смайлик. На всякий случай. Хоть на черного я никак не похож, но кто знает, может неизвестные спасители не будут расово выделять всех, кто тут находится. Или среди них дальтоник попадется. А так: я улыбаюсь – значит я хороший. Можно на полсекунды присмотреться, прежде чем шмалять.

Улыбаемся и машем!

«Машем» – чисто в переносном смысле, естественно. В подобной ситуации ладошками шевелить может быть чревато.

Неторопливо и осторожно приближаясь ко мне, один из камуфляжных типов – долговязый, голенастый как кузнечик и лысый как колено, интересуется:

– Вы их пленный?

– Да, – немного приподняв корпус над землей, я с юнармейским энтузиастом, подтверждающее киваю и чтобы развеять последние сомнения, подбородком указываю в направлении тела Матвея, – А это мой друг, сэр. Они убили его, когда мы пытались оторваться от преследования.

– Хорошо, – резюмирует лысый, не забывая контролировать окружающее пространство прищуренным взглядом, – Расскажете позже. Можете встать, сэр.

– Да. Спасибо, – я не спеша поднимаюсь на ноги.

Ф-фу, нна! Неужели хэппи-энд и сегодня из меня не станут делать шашлык по-гвинейски?!

Даже не верится.

Не обманула все же, замечательная черная ведьма-пророчица?!

Поживем еще?!

Эх, как же хорошо-то!

А может, от полноты чувств и вихря эмоций – позволить себе джигу станцевать? Ну ведь, не африканские же пляски исполнять – подобное, явно может быть не очень правильно оценено освободителями.

Да нет – с танцами я, пожалуй, все-таки не стану торопиться. А то мои новые бледнолицые братья точно подумают, что спасенный, на радостях умишком тронулся. Ну, а в данный, непонятный момент: косить под дурака – стопудово не самая лучшая тактика поведения, кем бы этот лысый с коллегами не являлись.

Пожалуй, индейское спокойствие в подобной ситуации – наилучший способ заслужить первоначальный авторитет у расово близких незнакомцев.

А вот, кстати – кто они по национальности?

Даже здесь, на "RX-2704", это может оказаться весьма и весьма немаловажно. Эхо земных противоречий может и сюда донестись.

Пока мне отчего-то упорно кажется, что пятнистые спасители – какие-нибудь австралийцы, ну, или новозеландцы. Даже не знаю почему.

Но, точно не европейцы и на американцев, вроде, не слишком похожи.

Впрочем, чего мозг ломать? Он и так пылает от множества слишком свежих впечатлений – как бы, не перегрелся. Вот-вот уже и так все само прояснится.

Верчу головой, оглядываясь.

Всех: и африканцев-подранков и тех, кого не подстрелили в бою – пришельцы добивают. Буднично и неэмоционально.

Гуманно не напрягая вставанием на ноги перед смертью – прямо в лежачем положении, в головы стреляют. Без каких-либо допросов, прощальных слов, лишнего пафоса и ненужных театральных эффектов.

Вот так вот: «Live fast, die young»*, братуленчики. Печально, понимаю, но что поделать? Жизнь – боль…

Может, конечно, что я неправильный и совсем плохой парень, без шансов на исправление – но мне их совершенно не жалко, даже не стану лгать.

Между тем, сознание быстро и безошибочно выделяет среди нападавших кренделя, который и рулит всем происходящим: высокого и спортивного мужика с пронзительным, цепким взглядом и седыми короткими волосами «ежиком».

Несмотря на возраст ближе к полтиннику, наверное – шаг у дядьки пружинистый, а пластика движений по тигриному грациозна. Лицо худощавое, обветренное и загорелое до бронзы, похоже, еще в прошлой земной жизни. Спокойный, жилистый, поджарый и очень опасный. Хищник! Да не мелкий, а серьезный. И не молодой волчок, а битый и травленный зверюга… Акела! Волчара! С первого взгляда сей персонаж внушает, надо признать…

Такой: «Крокодил Данди», если кто смотрел старый фильм.

У меня вот была подобная слабость…

Давайте-ка я с ним, как и с ведьмой – весь диалог сразу в художественном переводе изложу…

Мои спасители оказались белыми гражданами славной Южно-Африканской Республики. Здесь же – они живут рядом с гвинейскими неграми, с противоположной от нас стороны. Черных не любят – категорически и однозначно. Всесезонно и независимо от времени суток. И само собой – это чувство взаимно.

Так что, помимо непрерывной яростной «гражданской войны» с собственными бывшими чернокожими согражданами, эти горячие парни регулярно совершают рейды на земли гвинейцев. То одни к другим, на огонек и дружескую перестрелку заглянут, то вторые с ответным визитом налетят. Так и живут.

Не скучают, в общем.

«Белые пришли – грабють, красные пришли – тоже грабють».

Их старшего я вычислил правильно. Этого волчару зовут Питер. Он потомок голландских колонистов, вдовец, протестант и бывший полицейский.

Кстати, овдовел мужик еще на Земле, в результате ограбления со стрельбой и кровью. Налетчики были черными. Так что отношение к людям с данным цветом кожи у дядьки сформировано однозначное и бесповоротно беспощадное…

Ну, а сейчас вот, мы с новым знакомым, сидим в тенечке под кустиком, ждем, пока двое временно живых гвинейцев тела товарищей прикопают и разговоры разговариваем…

*«Живи быстро, умри молодым»

Глава 16. Отходняк, покой и воля

– Друг? – кивает южноафриканец в сторону холмика над телом Матвея, которого мы зарыли в стороне от негритянской братской могилы.

– Скорее компаньон, – пожимаю плечами я, – Неплохой парень был.

– Все зло от кафров, – философски вздыхает мужчина, взъерошив крепкой широкой пятерней серебристый ежик волос на голове.

– Что? От чего? – не понимаю я.

– А, ну да, – хмыкает Питер, – Ты же не в курсе. Ну, это у нас так люди черных ублюдков называют. «Кафр» – это примерно как «нигер» в штатах.

– Смотрю, с толерантностью у вас все нормально. Как вы здесь так удачно для меня оказались?

– Тебе действительно повезло, – смеется он, – Просто пошли в обычный рейд. Решили немного почистить своё восточное направление. Здешние кафры совсем обнаглели. Вышли к лагерю этих, – он кивает в сторону ямы, – Допросили парочку черных, оставшихся там. Двинулись по следам. Видели уничтоженную базу другой банды – это же ваших рук дело?

– Да, – скромно, но с достоинством подтверждаю я.

Питер требует подробностей.

Да ради бога. Как говорится: «вы хочете песен – их есть у меня». Думаю, это не слишком большая плата за спасение жизни. Соловьем не пою, но все же рассказываю о событиях в более или менее ярких красках и деталях.

– Хорошая работа, – резюмирует южноафриканец, – Мертвого и раненого мы тоже видели. Кстати, не хотите присоединиться и вместе поработать? Сделаем эту землю хоть немного чище, а, Кот? Не прямо сегодня, конечно, а вообще. Работы всем хватит. Они ведь и для вас угроза. Трофеи – пополам.

– Весьма интересное предложение, – признаю я, – Мне надо поговорить об этом со своими людьми.

– Само собой, – соглашается он.

– Слушай, Питер, а вот, черные, что – и в старом мире вели себя настолько же дерзко? – интересуюсь я.

Мне действительно любопытно, ибо раньше делами на черном континенте я практически совсем не интересовался. Не до них было, да и далеко это – почти в другой реальности. Мне и на близлежащей, окружающей территории проблем по самую маковку хватало.

– А как еще? – с простотой граненого стакана искренне удивляется он, округлив бледно-голубые глаза, – По-другому они не умеют. Ну, с учетом, какой-никакой эффективности старых законов и работы полиции – поскромнее конечно, – все же признает потомок голландцев, – Здесь же, они вообще распоясались. Мерзавцы-кафры бегают и стреляют во всех без разбора. Не только в нас, белых, но и друг в друга. Эти дикари не обучаемы и неисправимы, что с них взять? Животные гораздо умнее! А эти скоты ленивы и тупы – зачем работать, если можно ограбить и взять силой?

И знаешь, что я тебе скажу, Кот: негры – это вообще ошибка эволюции, – А судя по твоим вопросам, дружище – в вашей стране черных, видимо, вообще не было или было совсем немного. Наверное, хорошо у вас там!

– Поверь на слово, друг – у нас и без них своих траблов хватало. По самые брови, – вспомнив совсем недавнюю и, к счастью, оставшуюся в прошлом, жизнь на Земле, весело, но немного нервно, хохотнул я на его последней фразе.

– А, ну да, у вас же там… – Питер проявляет неожиданную деликатность и неопределенно хмыкнув, не заканчивает фразу.

– Ну да, у нас же там… – я тоже ограничиваюсь, мягко сказать, расплывчатой формулировкой «ни о чем» и внезапно для самого себя задумываюсь о новейшей истории своей страны, на территории которой, всего за один прошлый век сменилось три государства и каждый раз прошлое объявлялось – негодяйским, ублюдочным и античеловеческим. Хрен кого чем удивишь уже.

И, кстати, интересно – как там дела у бывших соотечественников, которые не попали в участники этого по-прежнему загадочного эксперимента и остались в прежней локации?

Все еще идут прежним курсом? Или уже поменяли руководство? И в очередной раз прокляв его – принялись строить новую жизнь под новыми лозунгами и во главе с очередными спасителями нации.

А, может, там уже вовсю в открытую идет плановое сокращение подопытного населения, например под светлым знаменем борьбы с очередной пандемией?

Какой-нибудь обезьяньей лихорадки, созданной в лабораториях, для окончательного и открытого прихода к власти мирового правительства?

Я и сам всегда смеялся над различными конспирологическими теориями, а вот в последнее время, несуетливо посиживая в тишине хутора – задумался: если мирового заговора не существует, то почему он так успешно работает?

Да ну их – подобные мысли! Ни до чего все равно не додумаешься, только мозг впустую взбаламутишь. О насущном соображать надо…

– Слушай, а вы чего – пленных-то, совсем не берете? – понаблюдав, как закончив работу по захоронению черных бойцов, их «могильщики» получили по пуле в головы и присоединились к своим мертвым братьям, – А как насчет – возродить тут земные традиции? У вас же там почти полстолетия апартеид был.

– Апартеид… Апартеид закончился тем, что в моей стране именно белые люди, в свою очередь, стали угнетенным меньшинством. Так что – никаких земных традиций, – Питер как ножом гильотины категорично рубит воздух ребром твердой ладони, – Только полное искоренение кафров, либо полноценное рабство. И никаких полумер, вроде апартеида!

Вот так – южноафриканцы это не янки. Никакой тебе толерантности. БЛМ с ними даже в наркотическом сне не прокатит.

И понять их вполне можно – натерпелись ребята от черных еще на Земле.

Взять того же Питера, жену потерявшего…

Выражая расовую солидарность – я киваю и думаю о том, что, может, угольки, вообще, подсознательно желают тут на белых отоспаться за все прошлые земные обидки? За вот это самое – многовековое рабство и голод. За свою прежнюю отсталость от прогресса и технологическую неразвитость.

Здесь-то теперь – все на равных и преимущества белой расы сведены к полному нулю: у всех только голые стволы и никаких тебе танков и самолетов с вертолетами…

– Вечер уже. Что ты в ночь один в степь пойдешь? Товарищей сегодня все равно уже не догонишь. Мы здесь на ночевку встанем. И ты, Кот, оставайся, – предлагает Питер.

Охотно соглашаюсь с его предложением. За своими мне абсолютно точно не угнаться – они, наверное, до сих пор несутся вприпрыжку, наперегонки со стрижами и гепардами, разворачивая карабины на каждый шорох за спиной… И правильно делают, между прочим…

А ночь, словно в компенсацию за перенасыщенный тревогами и экстримом день – выдалась просто на заглядение! Полная яркая луна, мягко подсвечивающая бархатную темноту. Тепло, безветренно и тихо, как в раю. Словом, полный штиль и покой. Лампово потрескивающий костерок. Неплохой виски. Обалденно вкусное мясо, вызывающее гастрономический оргазм!

Это ребята Питера подстрелили какую-то не слишком резвую и невезучую антилопу.

В общем, после всех тревог – просто, то, что доктор прописал…

– А кто у вас еще в соседях? – интересуюсь я, – Уже знаете или еще не сталкивались?

Питер морщится. Может и не так интенсивно, как от нашатырного спирта под носом, но тоже не слабо.

– Мексиканцы, – явно без восторга бурчит он, прожевав кусок мяса и приложившись к фляге.

– И как вы с ними?

– Сложно.

Задумчиво хмыкаю. Нда – вот так вот. Мы с Гвинеей соседствуем, а южноафриканцы с бывшими жителями Центральной Америки… Красиво – ничего не скажешь. Значит, устроители не соврали и нации разбросаны по этой планете совершенно рандомно.

Ну, а им-то чего?

Скинули на поверхность как мышей лабораторных – вот и живите с этим и трахайтесь, как хотите.

Интересно, а кто у нас с Запада, Юга и Севера – за горами?

Разберемся со временем, но, конечно, хотелось бы соседей поспокойнее и поцивилизованнее.

– А что у вас с обезьянами?

Питер пожимает плечами:

– Как у вас и примерно в то же время, всем стадом к югу откочевали. Мы зафиксировали, но в наших краях их совсем не так много, как ты рассказывал.

– А у вас там тоже степь?

– Ну, скорее, лесостепная зона. И площадь лесов побольше будет. Южнее – там да. Саванна.

Питер как-то странно поглядел на меня.

А может мне только показалось.

Обмениваемся «картами». Питер рисует свою, ну а я, в меру способностей – тоже пытаюсь хотя бы более или менее, изобразить что-то похожее.

Прикинув и так и этак – про тайник с трофеями скромно умалчиваю. Хоть эти парни и славные ребята, но он нам и самим пригодится.

Естественно, южноафриканец не может не понимать, что имущество перебитой банды зарыто где-то неподалеку от стоянки покойных, но снова деликатничает и не поднимает тему «поделиться трофеями».

Впрочем, они ведь сегодня тоже поимели негритянский лагерь.

Прошу не трогать мамми Рамлу, рассказав, что она мою девушку вылечила и от негритянских членов прикрыла.

– Ну, а если вам любой и всякий черный поперек души, давай я её с собой заберу, – предлагаю я, – Она безвредная.

– Да, пускай себе живет, – хмыкает мой собеседник, – Может, даже полезна окажется. Смех смехом, но их неграмотные целители иногда справляются с тем, что не по силам белым докторам с галереей дипломов на стене.

– Ну, вот и хорошо, – довольно резюмирую я и мы устраиваемся на отдых.

Денек-то выдался тот еще!

Авось, хоть завтрашний поспокойнее будет.

Даже не успев нормально улечься – проваливаюсь в сон, как в то озеро, где под негритянским стволами совсем недавно изображал водолаза, не надеясь, что доживу до этой чудесной ночи. И все-таки, Кот – везунок. Будь как…

Глава 17. Возвращение блудного кота

Стреляю в воздух и стоя на берегу в полный рост, во всей своей красе, терпеливо жду ответной реакции, бездумно наблюдая за суматошными телодвижениями всполошившихся озерных птиц…

– Магнитик-то привез? – спрашивает Джордж, как ни в чем не бывало, перестав грести и дожидаясь пока лодка, влекомая инерцией, уткнется носом в земную твердь.

– Ты, что, тоже бабкой воспитан? – в тон ему, спрашиваю я с берега, – Или динозаврами?

– Причем тут бабка? – не отдупляет он.

– Это уже лет двадцать, как неактуально было.

– А-а, иронию понял – оценил. Ха! Ха! И еще раз – ха! – троекратно выдыхает он, скорчив подобие улыбки, при взгляде на которую, нормальному человеку захотелось бы или поскорее отойти максимально подальше или столь же быстро выстрелить на опережение прямо в этот зловещий, кривой оскал.

– Ну, а вообще, меня волки вскормили, – «отсмеявшись», сообщает Георгий-победоносец, выбираясь на берег.

– А я так и думал.

Обмениваемся рукопожатиями.

Честными. Открытыми. Почти дружескими.

Я и правда – рад его видеть. И если не ошибаюсь – он тоже, кажется, доволен моим благополучным возвращением.

Вот такой вот поворот в отношениях. Жизнь – не самая простая штука. Чего в ней только не бывает.

– Как прошло? Пацан-то отбегался, что ли?

– Очень не скучно. Местами – так совсем ураган. Матвей – да, погиб.

– Все там будем, – прищелкнув языком, пожимает плечами Жорж, видимо, вместо эпитафии покойному.

– Как сами добрались?

– Всё в порядке, – кивает он, – Нормально доставили твою красотку, – и фыркает, – Всё-таки хорошо, что ты живой, а то она уже своими страданиями всем мозги сварила. Подробности будут?

– Давай, подождем до острова, чтобы два раза одну песню не перепевать.

– Ок, – соглашается Жорик, – А у нас прибавление…

– Кто родил?

– Да нет, пока, к счастью, без этого экстрима обошлось – а вот поселенцы с юга к коллективу прибиться желают. Вернее – беженцы. Из имущества только хрен да кеды, – снова фыркает он.

– И от кого бегут?

– От каких-то серьезных перцев… Ну, с их слов – серьезных… Говорят – отмороженные наглухо, как викинги под мухоморами. Тупо стреляют по всему, что шевелится и трахают все, что отверстия имеет.

– Интересно! И что – много там этих маньяков?

– С десяток вроде. Может полтора.

– Наши или снова негры импортные?

– Похоже, что интернациональная бригада сколотилась. Но, кстати, чернокожих там не имеется. Во всяком случае бегунки ни одного не видели, – прищуривается Жорик.

– Тогда кто там злодействует?

– Они не знают. Но уверены, что те бармалеи не только доморощенные. Вроде смуглые, но не арабы и не азиаты. В общем: хрен разберешь – самим смотреть надо.

– Во как! Не было печали… Быстро они сконнектились. Весьма шустрые ребята, похоже, а? – хмыкаю я, – И как далеко эти супостаты от нас?

– Вроде как, километров шестьдесят – семьдесят. Плюс – минус… – после паузы и продолжительного пристально-испытующего взгляда, Жора вкрадчивым голосом предлагает, – Ну чего – сбегаем, заценим злыдней, а Кот?

– Прямо сейчас побежим? – с усмешкой уточняю я.

– Ну, зачем прямо сейчас? – ответно ухмыляется Джордж, – Что я, без понимания, что ли? Тебе со своей блондой после разлуки пупками потереться хочется. А вот, как притомишься развлекаться, так и прогуляемся, – снова прищуривается он змеем-искусителем, – Ты сам подумай, Кот, ведь эти лихие пацанчики там всю округу до последних трусов раздели – вот и мы на них неплохо потолстеть можем.

Неопределенно приподнимаю бровь и почесываю в затылке…

Ну, этого недочегевару хлебом не корми – только дай пострелять.

«Потолстеть можем»! Самоуверенно – вполне в его стиле. Только вот, как бы самим не похудеть от таких прогулок. До самых обглоданных зверьем костей. Десять стволов – это не шутка, а более чем серьезная сила. Тем более – пятнадцать! Да что там сила – силища могучая! А так, как нам с гвинейцами фартануло – второй раз подряд, даже по теории вероятности не прокатит…

– Ладно, там поглядим.

– Ну, гляди, гляди, – разрешает Жорик, – Только, пока глядеть будешь, помни – ведь это расстояние не только для нас смешное, Кот. Как бы эти кони бодрые первыми, сами к нам не прискакали.

– Да понял я всё, Жор! Дай хоть выдохнуть спокойно.

– А вот это вряд ли, – многообещающе ухмыляется победоносец, – Вчера с вечера господин полковник Забара с визитом прибыли-с.

– На кой? – моё расслабленное благодушие, как из ведра ледяной водой смывает. Вот это поворот! К добру подобные знамения точно не происходят!

– Не могу знать. Сам поведает. Всё, почти приплыли – вон гляди, как твоя крейзи-балерина по берегу гарцует. Прямо как…

– Может тебе лучше не продолжать? – предлагаю я, – А то я парень впечатлительный и иногда непредсказуемый, даже для самого себя. Мало ли… Вдруг, не оценю всю красоту твоих образных сравнений. Или оценю, но не совсем правильно… Расстроимся оба. До дуэли дойдет. А день-то глянь какой погожий. Оно нам надо? Может, как-нибудь в другой раз блеснешь остроумием, а?

– Понял тебя, – ощеривается он, – Ну, раз так – то и вали с моего корабля.

– Легко, капитан, – соглашаюсь я и беременной каракатицей выкарабкиваюсь из шаткой резиновой лодки, предупреждающе выставив ладони, словно ограду, от опасности быть опрокинутым тайфуном по имени Йуля…

Дальше – всё предсказуемо: мы с бейбой долго и со смаком лобызаемся в десны, а остальной народ, скучковавшись, терпеливо ждет своей очереди на обнимашки и приветствия.

– Так, всё хорош, – я решительно отрываюсь от девушки, – А то мы с тобой тут, как на съемочной площадке, – и обернувшись к стае, разрешаю, – Налетайте, только не все сразу…

Первым, забыв о напускной солидности, конечно же, подскакивает оруженосец. Мужает парень – чуть не задушил босса в порыве чувств. Но его искренняя радость приятна, не скрою.

За ним подгребает Олег с чадами и домочадцами. Поочередно обнимаюсь со всем семейством и вполголоса, тихонечко осведомляюсь о поведении плотника Серого и его товарища, во время нашего отсутствия. Получаю ответ, что оба бывших жителя «Форта – Полкан» вели себя вполне пристойно, дисциплинированно и воду мутить не пытались. По прогнозам Олега – в коллектив оба персонажа без особых проблем, вполне себе впишутся. С женами и подругами новоприбывших тоже все в порядке. Дамы неконфликтны, доброжелательны и руки у всех из нужного места растут.

– Отлично, – киваю я.

Далее, фанатик-«завхоз» с ходу пытается нагрузить меня докладом о состоянии текущих дел и своими новыми инновационными предложениями по дальнейшему обустройству жизни нашего колхоза. Трясу головой и отмахиваюсь – «давай позже». Понимает не сразу. Ирина с Яной оттаскивают поникшего мужа и отца от лидера команды и корчат извиняющиеся рожицы, мол: «не серчайте барин, что с него полоумного взять-то»? Я ухмыляюсь и понимающе подмигиваю дамам. Зато явно на своем месте человек!

Федя с Витьком подходят неторопливо и степенно. Выдерживая стиль бывалых грабителей почтовых вагонов и дилижансов, встречающих главаря, только что вырвавшегося из лап шерифа. Жмем лапы и с пониманием глядим друг дружке в глаза.

Марго торопливо клюнула птицей куда-то в область скулы, что-то пролепетала о своей радости и еле заметно зыркнув взглядом в Йулином направлении, показательно отстранилась. Правда, напоследок зачем-то обожгла глазами.

Задумчиво гляжу ей вслед. Что это было, интересно?

Неужели – демонстративно независимая и самодостаточная психофакиня все-таки прониклась в мою сторону?

Или всё проще: самка чует вожака и подсознательно стремится быть ближе к нему?

Да ну её – пусть сама анализом своих чувств занимается – в конце концов племянницу лесника именно этому пять лет учили.

Зато следом совершенно неожиданно подскакивает одна из Сержевских знойных сисястых телок и обслюнявливает мне всю щеку, не хуже, чем соскучившийся щенок руку хозяина. Но ни малейших негативных эмоций это действие у меня не вызывает, даже наоборот – ибо сия фемина вполне себе справная, сексапильная, со свежим дыханием и весьма приятно и заманчиво пахнет всем своим крепким здоровым телом. Даже взволновала, пока прижималась!

Дальше остальные. Ну, с ними процедура встречи путешественника, проходит попроще и покороче. Разве что с «сестрами» Матвея пришлось в сторонку отойти и рассказать, что погиб он достойно, как настоящий и правильный мужчина, защищая и прикрывая членов своей семьи. Обещаю, что когда-нибудь, когда в тех краях все успокоится – обязательно свожу их на могилу названного брата…

Отбыв положенный ритуал, облегченно вздыхаю и приобняв свою бейбу за стройный девичий стан, требую немедленной и обильной кормежки, взамен обещая поведать обо всем без утайки…

– Ну, Кот – ты крут, как яйца крокодила. И фантастически везучий, дьявол, – резюмирует Федя-Мустанг по окончанию моего рассказа и после того как мы отослали остальных тиммейтов заниматься своими делами, оставшись узким кругом «совсем своих»,– А парнишку жалко, но видно, так у него на роду написано.

– Да мне и самому печально, Федор. Нормальный был парень, я к нему даже привыкать начал, хоть и познакомились мы не слишком… стандартно.

– Чего эти юаровцы-то? Нормальные парни? Дела с ними делать можно? Как сам видишь?

– Да, вполне адекватные люди, – почти не задумываясь, озвучиваю свои ощущения, – Думаю, как союзники они могут быть очень полезны. Кто его знает – какие заморочки впереди возникнут… Обезьяны, негры, теперь вот еще на юге непонятные уроды. Что там эти беженцы говорят? Только без лишних подробностей. Устал – не сегодня.

– Так может позвать? Сам и послушаешь, – предлагает Федя.

– Да ну! Это может надолго затянуться, а я правда не расположен. Завтра пообщаемся.

– Отстаньте вы уже от него. Хотя бы до утра, – решительно заявляет бейба, ни на миг не отходящая от меня даже на полшажочка.

– Да кто его держит-то, Юль? – удивляется Федя под шквал улыбочек и многозначительных переглядываний.

– Алё, хорош зубы сушить, – предлагаю товарищам я, – И кстати, игривые вы мои, а где Забара-то? И чего он хочет? А то меня Жорж с самого порога так напугал, что я и думать ни о чем другом не могу.

– Их благородие прибыли вчера. С ним четверо. Кстати, там двое из тех, кто с Киржачем были. Как специально – точно к нашему возвращению подгадали.

Сейчас на лесном берегу отдыхают. Сюда мы их не приглашали. Сказали, что ты скоро должен быть – заметь, как верили в тебя, Кот! – Федя со значением, внушительно поднимает указательный палец к небу, – Чего ему надо – пока без тебя говорить не стал. Решил ждать.

– Ну, вот и хорошо – пусть еще немного подождет. У меня пока и без него есть чем заняться, – решаю я.

Надо с Йулей время провести. Уединиться, то-сё. Не то, чтобы мне прямо невтерпеж было, все же не тринадцать пубертатных лет уже, но не обижайте тех, кто вас любит – их и так угораздило…

– А чего это она так на тебя смотрела? – приподнявшись на локте и подозрительно прищурившись, спрашивает бейба, убедившись, что она по-прежнему желанна, после первого дубля кувырков, исполненного нами в стиле «камасутропорнохаба».

– Кто? Когда? И как – «так»? – уточняю я у ревнивой рысьей подружки.

– Не придуривайся, Котяра! Я все вижу и не настолько дурочка, какой могу казаться, – заявляет раскрасневшаяся бейба, – Тем более в таких вопросах. Скажи мне только честно: пока меня не было – у вас с ней что-то было?

– С кем?

– С Марго – негодяй! – бейба стучит кулачком мне в бок.

Не больно, просто обозначая свою позицию и символически наказывая подлого и коварного потенциального прелюбодея. И тут же совершенно непоследовательно, однако в своем стиле, делает вовсе уж неожиданное заявление.

– Даже если и было – я все понимаю и прощаю тебя. Но прошу, если у тебя ко мне – всё прошло, скажи прямо. Ну, а если это был просто секс, то и ладно. Ты захотел, она захотела – ерунда. Чего не бывает… Только я ведь люблю тебя, Котичек. По правде, по-настоящему…

Девичьи губки подрагивают, а изумрудные глаза бейбы алмазно блестят предрассветной росой…

И что мне с этим делать?

Глупый вопрос – да, вполне понятно, что.

В общем, дальше все происходит по совершенно стандартной схеме: я заверяю бейбу в её исключительности, неописуемой красоте и полном доминировании в моем сердце, а она, с достоинством английской королевы и плохо скрытым удовольствием принимает мои клятвы. Глупо конечно, но девочке это сейчас необходимо.

Вроде достаточно?

Физически закрепляю успех множества произнесенных слов…

Уф-ф! Что-то я даже устал! И совсем не от секса, а от долгих и витиеватых речей.

Всё – «все довольны, все – гогочут»!

А на улице уже рассвело, наверное.