Текст книги "Попадос и два ствола 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27. Дорога в волчью пасть

Наш командир решает, что после случившегося, группе небезопасно оставаться на месте засады. Кто может дать гарантию, что недавняя интенсивная стрельба осталась незамеченной еще каким-нибудь подобным отрядом противника неподалеку? Да и корейские беглецы, травленными тараканами бодро разбежавшиеся по округе, тоже представляют реальную опасность. Встретятся со своими собратьями и тогда у нас обязательно возникнут очень большие проблемы. Вероятнее всего – последние в этой жизни.

Хорошо еще, что средств радиосвязи в уничтоженной корейской группе не имелось. Видимо, таинственные экспериментаторы дают их достаточно скупо и лимитировано даже в виде бонусов.

Забираем тела своих погибших, собираем трофеи и пока окончательно не стемнело, уходим подальше от места боя. Впрочем не так далеко, как хотелось бы. Перемещаемся в совсем небольшую рощицу в паре километров к северо-востоку, мимо которой проходили накануне. Люди устали – им необходим отдых, а не ночной марш-бросок по незнакомой пересеченной местности.

В общем, привычно полагаемся на пресловутый «авось» и надежду, что противник ведь тоже не железный и по ночам шарашиться по степи, вслепую не станет.

Ну а завтра…

Да, кто же теперь может угадать, что принесет завтрашний день?

После короткого ритуала погребения павших бойцов, уложив спать вдрабадан упоенного Олега, устраиваем совещание у небольшого костерка, тихо потрескивающего в ямке.

На повестке дня один вопрос. По «Доусону». Вернее, по нашим дальнейшим телодвижениям в том направлении.

Стоит ли делать крюк для выяснения происходящего там или лучше и безопаснее для отряда сразу к отправиться «Форту-Полкан»?

Исходя из полученной при допросе пленного информации – корейцы движутся «веером» или точнее «веником»: крупные отряды в центре и по флангам, а мелкие группы по типу той, что мы уничтожили – «подметают» степь между ними. Хлопают небольшие лагеря переселенцев и такие вот автономные «колхозы», как у нашего нового знакомого, Александра.

В итоге короткого обсуждения принимаем решение максимально быстро уходить в вотчину Забары.

Что там по «Доусону» выяснять – то?

Если поселок уже пал, мы там совершенно бесполезны. Как и в том случае, если он еще держится.

Ну, обстреляем мы в свои шестнадцать стволов с тыла лагерь нападающих, если вообще удастся к нему подобраться, конечно, а дальше что?

Бегать от охотников по степи с носилками? Да еще с кучей трофейного оружия и боеприпасов к нему. Прямо скажем – идея далеко не блестящая.

Прорываться в осажденный поселок? А зачем добровольно в мышеловку влезать?

Другое дело – «Форт-Полкан». Там наши мирные и с руководством партнерские отношения сложились.

Да и выстоять у этого поселения шансов гораздо больше – как-никак шесть с лишним сотен стволов, перед четырьмя в «Доусоне».

А выстоять – можно!

Инфа о конфликте наших врагов еще и с немцами четко об этом говорит.

Даже если этот их генерал-политрук умудрился все три тысячи голов в одну отару согнать – всех своих баранов на штурм поселка он чисто физически бросить не сможет.

Хоть тысячу, но придется оставить на «западном фронте».

А шестьсот обороняющихся против двух тысяч атакующих – вполне играется.

Грубо говоря – один к трём получается.

При таком соотношении у нас есть шансы.

Хотя, как знать.

Война – сука совершенно непредсказуемая и алогичная. Как впрочем и жизнь в целом. Особенно здешняя, непонятно-«экпериментальная» – маму её нехорошую!

Всё. Решено. Идем к своим.

– Многих «кулаков» своим «колхозом» раскулачили-то, а председатель? – с усмешкой допытывается Георгий-первый у промолчавшего весь «военный совет» горбоносого лидера новых знакомцев, сидящего со своими чуть в сторонке.

– Сколько есть – все наши, – в тон вопросу отвечает «боксер».

– Ясно. А куда особо жадных девали? Зарывали или зверюшек с рыбами подкармливали?

– Да, ничего тебе не ясно, – подобное отношение явно задевает Александра, – Что ты о нас знаешь? Мы беспредела не допускали. Ну, «крышевали» поселенцев за защиту. Девок не обижали – только по согласию брали…

– И барахло свое они тоже вам с поклоном совершенно добровольно отдавали…

– А что – барахло? Господь велел делиться.

– И все бы было хорошо и пасторально, но тут на смену эпохе диких ковбоев пришли суровые времена железных дорог и беспринципных биржевых спекулянтов, – беззлобно усмехается Федя-Мустанг, – Что дальше-то делать думаете, а, парни?

– Нам бы раненых пристроить в ваш поселок. Желательно анонимно.

– А сами куда?

– Не знаю, – честно признается "председатель сельсовета", – Слышали мы об этом вашем полкане лютом – придем туда с вами – не дай бог, дознается он о роде наших прежних занятий и ведь расстреляет. Созовет какой-нибудь военно-полевой суд и по законам военного времени – шлепнет, как мух. Или, вообще, повесит, учитывая конечность и ценность боеприпасов. Да, поди ещё и за яйца.

– А если мы тебе гарантируем, что не расстреляет? И яйца при вас останутся? – встревает в разговор наш полевой командир.

– Чем гарантируете? – недоверчиво прищуривается горбоносый.

– Только своим словом, уж извини. Но оно там вес имеет. Мы с этим лютым полканом в тесном контакте работаем. К тому же, сейчас ему каждый ствол ценен. А дальше только вам самим решать – верить этому слову или нет… Только в такое непростое время в большой банде выжить гораздо проще, Александр. Подумайте об этом, – и недолго помолчав добавляет, – И еще одно: слышал выражение про то, что «война всё спишет»? Многое можно обнулить. Это шанс… Вот тебе еще пища для размышлений…

– А полкан точно не…

– Слово офицера.

Александр перебрасывается негромкими репликами со своими бойцами и озвучивает принятое ими решение:

– Давай так – пока война, мы вместе. А как решим текущую проблему – тогда и посмотрим, что дальше. Может – друзьями станем, может – в стороны разбежимся. Ну и снова в казаки – разбойники играть начнем… Если доживем до такого прекрасного времени, конечно.

А этот «председатель сельсовета» явно образованный, более или менее, да и речь у парня достаточно грамотная.

– Извини за любопытство – ты на Земле чем занимался?

– Не поверишь – в прокуратуре лямку тянул, – фыркает Александр.

– Да ну! – я усмехаюсь.

– Ну да! – получаю идентичную улыбочку в ответ…

Ну, что же – идем в «Форт-Полкан».

А по дороге, глядишь, осетра-то мы этим азиатам урежем, насколько сможем.

Может даже, если повезет, еще отряд или два бахнем.

Однако следующие два дня наглядно показывают, что насчет: «бахнуть еще» я очень сильно и явно слишком самоуверенно, погорячился.

Раненый парень из бригады горбоносого Александра замедляет темп передвижения.

И не только он, к сожалению. Два корейских подразделения, спешащих в том же направлении, которые мы, на свою удачу, заметили первыми, с разницей всего в несколько часов, тоже не стимулируют группу к быстрому перемещению.

Вот и крадемся, словно мыши по пустому амбару. Пусть и не со скоростью черепахи, но и галопом такой темп при всем желании не обзовешь.

И чем ближе к цели, тем наша скорость и способ передвижения, все более напоминает «гусиный шаг». Да и корейцев вокруг все больше и больше. А раненого все чаще и чаще приходится уже не тащить на носилках, что, согнувшись в три погибели, очень проблематично, а волочить за собой по земле на чьей-то заюзанной плащ-палатке. От обнаружения спасает лишь то, что трава в степи не выкошена и поднялась уже на приличную высоту.

Второй день оказывается ничуть не лучше первого.

Даже хуже.

Плотность то и дело попадающихся на глаза отрядов противника все увеличивается.

Судя по всему – корейцы уже стянули к поселку весьма немалое количество подразделений и продолжают наращивать силы в его окрестностях.

Степь, как во время нашествия саранчи, буквально кишит вражескими юнитами.

Но пока нам отчаянно везет и каким-то чудом, группа до сих пор ухитряется остаться незамеченной.

Лавируем между отрядами чужаков, тыкаемся в разные стороны, как слепые котята в поисках мамкиной сиськи.

Становится совершенно ясно, что ни с юга, ни из лесов с севера и запада в поселение нам не прорваться. В лесных массивах корейцев, вообще, кишмя кишит. Там их легкораненные и негодные к строевой службе дрова для штурмовиков заготавливают.

Да и ночью там, скорее всего, вражьих постов и секретов понатыкано больше чем грибов, так что лучше даже не соваться.

Зачем?

Да, тех же дезертиров городских ловить. Такие обязательно имеются. Ну и если, вдруг, горожане на прорыв решатся пойти – эти направления самые подходящие. Главное в таком случае пробежать полкилометра от поселка до леса и можно попробовать раствориться в нем.

Сдаем назад, решив по широкой дуге обогнуть «Форт-Полкан» и попробовать прорваться туда с востока, со стороны реки.

Далекие выстрелы, непрерывно звучащие в стороне осажденного поселка, напоминают сухой стук молотка по шляпке гвоздя в крышке гроба.

На душе пасмурно, как и на небе.

Сейчас мы словно бежим по рельсам, впереди грозно гудящего за спиной паровоза.

А что еще остается делать?

Ну, здесь степь, а не туннель, конечно – всегда можно соскочить с колеи и не лезть прямо к волку в пасть. Уйти в сторону. Туда, куда этот гигантский, жаждущий крови кальмар еще не раскинул свои щупальца...

Но тогда придется поступиться очень и очень многим.

Стать бездомным скитальцем-кочевником, которому негде голову преклонить.

И самое главное – бросить близких людей в окружении врагов.

Нет уж. Не дождетесь. Это не наш стиль.

Вопреки опасениям, новые союзники ведут себя достойно. Во всяком случае – внешне никто из них не проявляет недовольства принятым решением.

Вполне нормальные парни, хоть и бандосы – так что не ошиблись мы, предложив им действовать совместно.

Эх, отдохнуть бы, постираться, помыться. Любовью с бейбой заняться, поесть и выспаться.

Мечты, мечты! Ну а чего не помечтать-то, пока раком в траве елозим?

Ведь, как говорится – хотеть не вредно. Вредно – не хотеть…

К серому с красным закату второго дня, группа все-таки оказывается с восточной стороны от «Форта».

Каким-то неведомым чудом не попавшись на глаза бойцам противника.

«Лавировали, лавировали, да и…вылавировали» – вопреки скороговорке.

До поселка два с небольшим километра.

Казалось бы – какая чепуха! Рывок по степи, потом вброд через реку и готово.

Вот только между нами и целью – горят костры осаждающих. Их много – в несколько рядов разложены.

Таким макаром захватчики все окрестные леса под корень выведут.

Однако в этой цепи и пробел имеется.

Приличный кусок степи, засеянный какой-то агрокультурой. Может потому и пустой. Не хотят оккупанты, чтобы их солдаты потенциальные трофеи вытоптали.

Но пост там имеется. После долгого наблюдения в ночную оптику, мы все-таки обнаружили вражеский секрет и в несколько глаз взяли его под наблюдение.

Его результат скорее радует, чем печалит.

Никто из четверки корейских бойцов не похож на слишком встревоженного и особо бдительного.

Думаю, что на их месте я бы тоже, наверное, не очень напрягался. В чистом поле, да еще и имея, примерно по роте на флангах – ждать вылазки из осажденного городка маловероятно. Ну, а про удар с тыла им, вероятно, и в голову прийти не может. Кому отсюда ударять-то? И главное – зачем?

Вот и хорошо!

Быстро определяемся с целями и задачами и выдвигаемся вперед.

Сначала передвигаемся на четвереньках, а приблизившись, и вовсе ползем по-пластунски.

Ничего лишнего на теле нет – ненужные сейчас пожитки скинули основной группе.

Ползем к ним вшестером. Виктор, «мясник» Жора, абсолютно незаменимый в подобных ситуациях, «глава сельсовета», ну и я.

«Боксер», кстати, в дело добровольцем вызвался. На вопрос командира: приходилось ли ему раньше участвовать в чем-то похожем и работать ножом – парняга только многозначительно усмехнулся. Да так, что этой ухмылке поневоле поверили все, кто её наблюдал.

Позади нашей четверки «живорезов» – крадутся Анна и Федя. Их задача – страховать нас огнестрелом и исправлять ошибки, если что-то пойдет не так.

Основная группа мотыляется где-то в темноте за спиной.

Этим остается только одно – верить в нашу удачу.

Ибо если мы слажаем – им всем придется бежать к поселку под огнем сразу с двух сторон.

Олега в «штурмовой отряд» не взяли, хоть он и просился. Нет, никто в боевых качествах "завхоза" не сомневается – особенно теперь, просто слишком уж он громоздкий для таких дел. Здесь и сейчас более всего остального скрытность требуется. От нашей сноровки и хладнокровия полностью зависит выживание всех остальных.

Противник близко. Уже слышны тихие голоса вражеских солдат и отчетливо тянет сигаретным дымком.

Расползаемся. Не широко. Только, чтобы не мешать друг другу. У каждого из нас будет всего пара мгновений. Все должно произойти почти синхронно.

Иначе неизбежен шум, стрельба и с огромной вероятностью – потери. Большие. Вплоть до возможности потерять всех, кто сейчас позади.

Десять метров...

Кажется, что сердце колотится предательски громко.

Наверное, сверху я сейчас похож на распластавшуюся большую черепаху, лишенную панциря. Вот ведь экспериментаторы-раздварасы, поди обхохатываются-то, если глазеют в эту сторону.

Пять...

Между пышущих жаром лопаток щекотно ползет струйка холодного пота. Буквально каждым позвонком её ощущаю.

В крепко стиснутых зубах – широкая и тяжелая полоса стали большущего «Ка-бара».

Тело гибкое, как у ящерицы. Руки нежно приминают и почти поглаживают землю. Колени немыслимо деликатно скользят по траве, словно по тончайшему октябрьскому льду над бездной.

Нервы оголены, а чувства обострены до возможного максимума...

Стрекот ночных цикад. Шорох травы под легким ветром. Кваканье лягушек, где-то далеко впереди.

Запах пота от давно немытых солдатских тел и какой-то вонючей еды.

Сука, что за дерьмо они жрут?

Один из азиатов не прожевав, пытается что-то прошамкать.

Его боевых товарищей накрывает негромким смехом…

Тень справа, прямо из положения лежа, летучей мышью взмывает над землей…

Взлетаю и я.

Бросок стремителен, точен и просчитан в каждом сантиметре полета.

Нож послушен, словно кисть в руках истинного художника в припадке вдохновения…

Скупым движением в один взмах умудряюсь рассечь горло своей жертве, чуть ли не до самых позвонков.

Не до крика ему – это уж точно!

Озираюсь…

Всё! Товарищи тоже не оплошали.

Путь свободен. Впереди чисто!

Тяжело и шумно дыша, скрючившись медленно бредем вперед, дожидаясь подхода основной группы.

Да, что же они там – так медленно шевелятся!? Копошатся, как хомяки беременные!

Нагоняют.

Ну, наконец-то!

Вытаскиваю ракетницу.

У предусмотрительного Забары нашлась и такая полезная вещица. При расставании вручил.

А я даже и не удивился. Чему тут удивляться, если господин полковник в тот роковой час, который большинству из нас виделся почти предсмертным, даже хорошим парфюмом озаботился для себя любимого.

Последовательность сигналов обговорена заранее.

Пффф!

Красная пошла!

Пфф!

Следом зеленая.

Пфф!

И снова красная.

Очень надеюсь, что полкан не забыл оповестить о таком сигнале бойцов своего гарнизона!

– Давай, давай, бля! Бегом, бля! – суетится Витя.

Впрочем, подгонять сейчас здесь никого не надо. Все копытят землю молодыми голодными жеребцами. Хоть на скачки заявляйся.

И плевать на потоптанную неопознанную агрокультуру!

Будем живы – все поля на десять миль вокруг засеем…

За спиной поднимается беспорядочная и суматошная стрельба. Уже почти не опасная.

Гораздо хуже будет на френдли фаер нарваться!

С яростными громкими матерками, вместо дополнительных маркеров для опознания своих, пригибаясь, несемся к поселку…

Глава 28. В осаде

Зря я волновался. Полковник не оплошал и городские караулы были в курсе возможного появления союзников следом за мини-фейерверком из трех ракет.

Так что, дружественного огня в нашем направлении не последовало.

Ни один из выстрелов корейцев тоже не достиг цели. Они только боеприпасы зря извели.

За условную "стену" из неглубоко вкопанных в землю модулей, теперь служащую бруствером, рубежом обороны и границей поселка – входим красиво. На фоне рассвета за спиной, с показушной невозмутимостью, оружием наперевес и раненным на носилках. Хоть садись и картину пиши. Героическую.

Если совсем откровенно – еб… сорян, имел бы я такую красоту. Мы все взмыленные, грязные и усталые от ушей до пяток.

Зато среди местного населения подобное появление производит настоящий фурор, и вызывает неподдельную радость и воодушевление.

Сегодня мы герои дня. А возможно и всей ближайшей недели.

Полубоги, титаны и мифические персонажи.

Самые разные люди со всех концов осажденного городка, то и дело прибегают поглазеть на феерическое явление нашей банды.

Как дети в зоопарк, на диковинную новую зверушку, только что доставленную из экзотических краев.

Впрочем, понять интерес обывателей легко – скорее всего, очень многие здесь уже считали себя стопроцентными покойниками, а свой поселок – единственным и последним местом на этой земле, которое еще не покорено воинственным противником.

В воздухе городка, обложенного вражескими отрядами, прямо-таки физически ощутимо, пахнет тревогой и густым страхом перед неизвестностью.

Встреча с комендантом и прочим городским руководством происходит на той самой рыночной площади, где когда-то произошло наше с ним первое знакомство – не долгое и не слишком дружелюбное. Сейчас все выглядит совсем по-другому, конечно.

Забара раскидывает длинные ручищи и прямо-таки по-отечески приобнимает меня за плечи. Одобрительно похлопывает по спине.

Не препятствую подобным вольностям в обращении, ибо понимаю, что данный ритуал крайне необходим здешнему градоначальнику для поддержания имиджа и поднятия рейтинга.

Ибо со стороны, происходящее посреди площади выглядит классической встречей отцом-командиром, посланной им лично разведки, благополучно вернувшейся к своим, успешно выполнив все поставленные боевые задачи.

На данный момент горожанам подобная скрытая агитация просто необходима…

Были бы у полкана медали с орденами – сейчас мы все бы точно на грудь по висюльке блестящей отхватили.

Интересно, а наши оппоненты до раздачи наград уже додумались, вместе с погонами и знаменами?

У них ведь замполит всем рулит, так что – очень и очень возможно…

– Ну что? Как сходили? Что узнали? Потери имеются?

– Пацана потеряли. Сына завхоза, – киваю в сторону Олега, усевшегося прямо на вытоптанной земле и с обреченным видом ожидающего появления супруги и дочери.

Отмечаю, что рядом с ним маячат Маргоша и оруженосец. Это правильно. Это хорошо.

Психологиня, если что, сыграет роль жилетки для Ирины, а Санчо – для Яны… Ну, или громоотвода…

А вон уже и наши «гражданские», тесной командой, протискиваются сквозь собравшуюся толпу. Между прочим – уже очень немалую для осажденного городка с населением в шесть сотен душ. Видать, здесь сейчас все свободные от службы и нарядов собрались.

Ну, а в том, что во владениях Забары бездельников в такое время не будет и служба поставлена четко – я нисколько не сомневаюсь. У этого фаната порядка – не закосишь и не забалуешь.

Хотя взгляд невольно царапается о небритость впалых щек, заметно осунувшегося полковника.

Раньше он такого себе не позволял…

– Погоди чуток, Владимир. Пять минут. Мне со своими пообщаться нужно.

– Конечно, – отец города кивает и обернувшись, начинает отдавать какие-то распоряжения своему «адьютанту». Тому самому «бройлеру-понтярщику», сейчас зыркающему в моем направлении гораздо более дружелюбно, чем в прошлый раз.

Фыркаю. Про себя. Ох и не спасет тебя вот эта вот улыбочка, парень. Один хрен – я про твой ствол в области своей почки помню. А коты – они ни хрена не рыбки, у них с памятью все в порядке.

И не зайки – нагадить в тапки за обиду ого-го, как могут. Так что нос я тебе при первом же удобном случае, все-таки сломаю. Ты, главное, мне только повод дай…

– Котичек! – бейба зарывает влажное от слезинок лицо у меня на груди и всхлипывает.

– Привет, ханни! Ну, перестань, дурочка, люди вокруг, – её порыв меня даже смущает, – Сказал же, я – ненадолго сбегаю. Вот и пришел, как обещал. «Не прошло и полгода».

Глажу её по волосам и чуть заметно дрожащей спине и шепчу глупые нежности.

Однако не слишком долго. Вокруг война все же.

Отцепляю теплые Йулины ладошки от себя и вздохнув, иду к семье, потерявшей сына. Это нужно…

По пути механически пожимаю чьи-то руки, подставляю щеку для приветственных поцелуйчиков и все такое…

Подхожу и просто молча стою рядом с беззвучно плачущей Ириной, уткнувшейся лицом в широкую грудь поникшего мужа. Прильнувшая к отцу и матери Яна приглушенно рыдает. Рядом, скорчив бессмысленно-идиотскую рожу, страдает оруженосец. На моей руке опять повисает бейба. Швыркает носом и плачет. Тоже беззвучно, как и Ирина.

Топчусь около них, наверное, с не менее дурацкой мордой, чем у Сашки. А что еще делать-то? Чем можно компенсировать этим людям смерть сына и брата?

Кто-то из не слишком умных местных подскакивает с какими-то дурацкими вопросами. Вот прямо здесь и сейчас страстно желает чего-то непременно узнать.

Да ведь это же тот, похмельный типчик – оружейник с базара! Вот он чего такой развязный – считает себя моим «старым знакомым» и демонстрирует всем, а в особенности таким же, бакланам-собутыльникам, приятельские отношения с разведкой. Авторитета набирает. Мне лично вопрос его самоутверждения по боку, если честно признаться, но сейчас это совсем не к месту.

Тяжелый как гантеля и острый по бритвенному взгляд не помогает. «Оружейник» ни черта не отдупляет…

Просто посылаю его на хрен. Громко и четко.

С обиженным и искренне непонимающим лицом, полудурок пятится от приближающегося с одной из своих фирменных улыбочек, Георгия-первого и смешивается с толпой.

Иду в здание столовой на совещание «штаба обороны поселка»…

Внутри столовой в «Форте» я в первый раз.

По земным меркам данная харчевня – полная бичёвня, конечно, но здесь, на общем фоне, сия деревянная постройка выглядит вполне респектабельным местом.

…Первым делом, командующий осажденным поселком, пожелал выслушать рассказ о результатах рейда и наших соображениях.

Отставной капитан по военному четко доложил обо всем и добавил к рассказанному собственные выводы…

– Пока всех нас спасает лишь то, что у войск противника не имеется серьезного боевого опыта, – резюмирует полковник.

– Но ведь и у нас его нет, – хмыкает Федор.

– Нам с этим все-таки попроще – мы в обороне стоим.

– А в целом, как обстановка и настроение среди населения? – интересуюсь я.

Забара хмыкает:

– Хаоса и паники удалось не допустить, но все же, некоторые моменты дезорганизации присутствуют.

– Например?

– Народ бежит потихоньку, – устало выдыхает полковник, – И в целом, настроение у людей подавленное. Вот сейчас ваше появление их немного взбодрило. Но не думаю, что надолго.

– И много таких, кто бежит?

– Да не то, чтобы, – качает головой он, – Пока единичные случаи. Массовости нет. Но тенденция настораживает. Вполне может быть, что беглецов было бы и больше, но тут сам противник нам на руку сыграл – головы беглецов в темноте к нашим постам подкидывает. А как рассветает, азиаты дурноматом орут: что им нужно, чтобы здесь все руки в гору подняли. Обещают, что если не сдадимся, то и со всеми нами, такое же будет.

– А если сдадимся? – интересуется Олег.

Забара зыркает в его сторону красными от недосыпа глазами, но быстро соображает, что вопрос отца, недавно потерявшего единственного сына, был задан только для оценки наглости противника и замера его притязаний.

– Если сдадимся, то…

– Карточки на сахар выдадут. И танцы по субботам организуют, – задумчиво предсказывает Георгий-первый.

– Ну, типа того, – кивает комендант.

– И что? Желающие капитулировать появились?

– Во всяком случае – вслух об этом пока никто не заявлял…

Полковник не удерживается и устало зевает на максимум возможностей своей пасти.

– Сколько у них здесь солдат? – это уже Виктор спрашивает.

– Откуда же я знаю? – пожимает плечами Забара, – Вы единственные, кто с той стороны смог на них поглядеть… В первом штурме, если очень приблизительно и навскидку – лезло под тысячу бойцов. Нам с вашими штатскими очень повезло: можно сказать – в последний вагон заскочили. Только и успели до поселка добраться, а уже вечером на горизонте корейские передовые отряды появились. А наутро и в атаку пошли. В полный рост, да со знаменами. Видать, хотели своим величием поразить да на испуг взять… Обломались. Увязли и захлебнулись, – с мрачным удовольствием фыркает полковник и по-кошачьи прищуривается от приятных и одновременно бодрящих, адреналиновых воспоминаний, – Вторая попытка была вчера. Видать, к ним резервы подошли. Три раза за день атаковали. Уже без лишнего пафоса. Но перли упрямо, как те бультерьеры. Был момент, когда мне даже показалось, что прорвутся, – полковник длинно и замысловато выматерился и прикусил отросший, давно не стриженый ус, – Ну, а если хоть на одном направлении до рукопашной дойдет – нам пиз..ец, без вариантов. Массой задавят. На наше счастье трава недостаточно сухая. А то противник, наверняка бы поджег степь и за дымовой завесой приблизился на бросок, – он снова смачно матюкается.

Однако! Хоть и говорят, что на войне матом не ругаются – а разговаривают, но

раньше я такой отборной нецензурщины от строгого полковника не слышал.

Всё настолько плохо?

Покосившись вниз, замечаю, что берцы градоначальника все также сияют, не хуже прежнего.

Уважаю! А до щетины и усов, видно, просто руки не доходят. Да и прежняя энергия никуда не делась – только усталость её поддавливает.

– Может, потому вам и удалось ночью пробиться, – отхлебнув остывший кофе из огромной и закопченной металлической кружки, продолжает Забара, – Устали все. И мы и они. Может, хоть сегодня перерыв возьмут.

– Потери? – интересуется отставной капитан.

– На вчерашний вечер 26 «двухсотых» и около двадцати серьезно раненых, по легким ранениям… не помню… Ночью активности не было, так что можно считать – это самые свежие данные.

– Сколько всего бойцов в строю?

– Мобилизовали всех. Разбили на пять рот: четыре по секторам обороны и резервную.

Слепые, хромые, больные и прочие увечные в шестой – рабочей команде. Строим укрепления: Врываем в землю капсулы с интервалами… ну вы видели. Выстрел они держат. Траншеи роем. Вышки для наблюдения ставим. Вот только от леса нас отрезали, так что с древесиной плохо.

– Что по боеприпасам?

– Расход пока умеренно-терпимый. Да еще, видно за успешное отражение первого штурма – «верхние» прямо на поселок патронов скинули. Не скажу, чтобы слишком щедро, но и за то спасибо. Если нынешняя активность противника будет сохраняться и дальше – думаю недели три или даже месяц продержаться сможем.

– Что с провизией и водой?

– Еду экономим. Изъяли у населения все запасы… Те, что нашли, конечно, – хмыкает комендант, – перевели всех на котловое питание, строго по норме. Запасов хватит на пару-тройку месяцев, но что, если осада продлится дольше? – Забара задумывается, словно припоминает что-то, – Да и еще: похоже не соврал ваш пленный, насчет их планов на засеянные поля. Оттуда почти не штурмуют – видимо не хотят вытаптывать ценные культуры и уже считают их своими.

– Да мы и сами в этом час назад убедились.

– Тем проще для нас – тех, кто в городе. Количество направлений для штурма значительно меньше. Однако посты там выставляются. Усиленные. Возможно это обманный маневр, чтобы усыпить нашу бдительность в этих секторах и нанести решающий удар именно оттуда, – Забара снова жует пшеничный ус, – Что касается воды: пока, чаще всего, корейцы наваливаются с восточной стороны. Хотят отбить нам выход к речке и оставить без восполняемых запасов воды. Все пригодные емкости, какие только возможно наполнены. На всякий случай. Вдруг у этих чертей азиатских получится.

Ну, а пока нам все-таки удается удерживать за собой кусок восточного берега и пару господствующих над местностью высот. И пока оттуда они нас не сковырнут – вода в поселке будет. А вообще я народ озаботил. Скоро второй колодец выроют…

– Есть хоть какая инфа по «Доусону»?

– Нет, – качает головой Забара, – Лично я считаю, что он, как и мы – пока отбивается. Даже по теории вероятности – если бы поселок в четыре сотни душ, был уже взят противником – хоть один боец оттуда здесь бы проявился…

– Ну, теоретически… – Виктор неопределенно пожимает плечами…

В не слишком просторный зал столовой входит «бройлер» с явно озабоченным выражением на широкоформатной вывеске.

Приглядевшись повнимательнее, понимаю, что меня сегодня в его облике смущает – он свои крылья перестал растопыривать кондором.

Ну, так, глядишь – еще неделю другую повоюет и вообще на нормального человека похож станет.

– Что там? – интересуется Забара.

– Делегация от населения, – «качок» выплевывает первое слово, как уже откушенный кусок неимоверно кислого яблока.

– И чего хотят?

– Вроде как, желают непосредственно услышать рассказ о положении дел от разведчиков, – «бройлер» невесомо скользит взглядом по нашим лицам.

Как же его звать-то? Забара же говорил…

Валера – вроде.

Кстати, Георгий-первый при виде «адьютанта его превосходительства» очень недобро оскаливается и проводит большим пальцем по горлу.

Ха! Да, он тоже этого черта не жалует!

Радостно киваю сокоманднику: «я в деле».

"Бройлер" умудряется сохранить лицо, но кадыком, все же, еле заметно, легонечко дергает.

И, конечно же, данная пантомима не ускользает от цепкого взгляда полковника.

Впрочем, никто её скрыть даже и не старался.

– Ну, что вы, как дети, в самом деле? – с досадой морщится Забара.

Ну, вот даже потроллить своего адьютантика от души не дал!

– Ну что, проявим уважение к народным делегатам? – еще больше сморщив лицо, предлагает полковник, – Всем-то, наверное, не нужно… Витя, Кот, Федор – давайте сходим.

– Ну, а почему бы и нет, – пожимаю плечами, встаю и двигаясь к дверям, негромко интересуюсь.

– Что, Владимир, у тебя снова оппозиция завелась?

– Ну, вроде того, – признается он, – Достали… Говоруны… Пользы – ноль. Только от дел отвлекают.

– А чего добиваются-то? Власти жаждут что ли? Смело в такой-то момент.

– Да, какое там. Похоже, они и сами не знают, чего хотят. Боятся очень… Очкуют корейцев до состояния полного ужаса, вот и засуетились.

Щурясь от яркого солнечного света, выходим на улицу. На базарной площади гуртуется толпа человек в двадцать.

Пятеро наособицу, чуть ближе к дверям, остальные в сторонке.

Пятерка «уполномоченных» явно вибрирует нервами, у остальных на лицах просто испуганное любопытство, как у сусликов, только что выбравшихся из норы.

Замечаю и без труда опознаю среди пятерых делегатов, неуклюжего возрастного «тюленя» с лицом депутата – и неподалеку, в «группе поддержки» его шмару.