Текст книги "Попадос и два ствола 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6. Утро добрым не бывает

Вот это: «с добрым утром», сука!

Новая пуля бьет в землю на месте моего падения.

Ни черта себе – "будильник сработал"! Так категорично – меня еще ни разу, спозаранку не приветствовали.

Сон как рукой сняло! Взмок мгновенно. До корней волос – словно из ведра ледяной водой окатили.

Опасливо ожидаю продолжения, но его все нет и нет. Возможно, уже и не последует?

И что это было-то? На хрена тогда огород городить?

А может, стрелявший терпеливо выжидает, пока я высунусь и обозначусь?

– Кот, ты живой?! – орет Витя из перелеска.

Хорошо ему там! За деревьями.

Размыкаю губы, во рту пересохло, как с похмелья – еле удается хрипло каркнуть в ответ:

– Жив!

– Не ранен? Где стрелок!? Засек?

– Цел. Вроде, с холма, на два часа! – я справляюсь со спазмом в глотке и снова откликаюсь, координируя целеуказание, – Но не факт!

Ну, вот как-то не успел я, с перепугу – точно зафиксировать местоположение неизвестного «доброжелателя».

Хорошо, что хоть голос не пищит, а то яйца от столь бурных эмоций, куда-то, аж под самый желудок втянуло!

А над степью снова тишина… Только проснувшиеся птички снова чирикают, как ничего и не было.

Стрелявший, наверное, уже мчится по степи во всю прыть, конем ипподромным.

Кто же это, так решительно и однозначно, своё отношение ко мне обозначил, а?

Очень хочется на него посмотреть и поинтересоваться: вот за что же он меня настолько-то не любит?

– Прикройте! – кричу я и уже начав движение, запоздало понимаю, что с одним только трофейным «Браунингом» в кобуре, подобные поступки, наверное, весьма безрассудны.

Однако, Витя уже несется следом с двумя карабинами и на бегу, громко шипит:

– Куда!? Куда ж ты прешься!? Левее, левее давай – на соседнюю высотку… В клещи возьмем!

Чуть сбросив скорость, оглядываюсь и замечаю, как Джорджик с Матвеем выскальзывают из леса и, пригнувшись, забирают правее.

Видно Марго и Мустанг сейчас прикрывают нас всех.

Поравнявшись, отставной вояка передает мне мой карабин.

С оружием наизготовку, быстро взбираемся на гребень невысокого холма.

Страшновато конечно, но вспыхнувший охотничий азарт вперемешку со злобой – забивают чувство опасности.

Мы на вершине. Высотка далеко не Монблан, но осмотреться кругом вполне позволяет…

Витя припадает к окулярам своего бинокля. Я обхожусь глазами. Моя оптика осталась где-то в перелеске. Не ходить же и по нужде с перископом!?

Досадливо щурюсь от первых лучей восходящего солнца, прорвавшихся сквозь средней густоты облака и настырно бьющих в лицо.

«Да, отвяньте вы! – прикрываю правую сторону головы козырьком, все еще подрагивающей ладони, – Поздно встаете! И без вас уже и разбудили и взбодрили! Нашлось кому! Этот мир тоже не без добрых людей»!

– Вон он, сука! – я первым замечаю голову и широкую спину беглеца.

А стрелок не слишком-то резвый. Перемещается неуклюже, без кошачьей грации – если мягко сказать, да и скорость не поражает воображение. В общем, не гепард – однозначно. Бег на любые дистанции, похоже – совсем не его вид спорта.

И еще – перед нами точно не чернокожий и весьма странный персонаж.

Этому коню – надо бы, чуть в сторонку взять и по низиночке змейкой проскользить, а он тупо, как носорог, прямо по склону, напрямую нерасчетливо топает. Вот ведь земледав глупый! И ведь даже не оглядывается!

– Пробежимся, вместо зарядки? Поздороваемся? – чисто риторически предлагает Витя и не дожидаясь моего очевидного ответа, подносит к губам рацию:

– Жора, мы его засекли. Стрелок уходит на юго-восток. Рвите галопом так же, как сейчас – прямо между холмами. Обойдете. Он не слишком быстрый. Как понял? Прием..

– Принял, – из динамика хрипло раздается голос «красавчика», – Сделаем! Мы еще чуть правее возьмем, а вы его на нас выгоняйте.

– Понял тебя, – заканчивает радиообмен Витя и спрашивает уже у меня, – Ну, чего, стрельнуть ему левее по курсу или подождем?

– Да, рано, наверное

– Ну, тогда побежали! – соглашается он.

И мы с ним побежали. Правда, не очень далеко.

Только успеваем обогнуть следующую степную возвышенность, за которую так стремился беглец, как чуть не натыкаемся на кучку людей, укрывшихся в небольшой седловине между двумя пологими холмами…

Кино и немцы, твою маму! Эти люди, видать, ночевали здесь, ну а сейчас в их лагере царят суета и паника.

Раз, два, три… Четверо, не считая «бегунка».

Затравленно озираются по сторонам, как гиперневезучие воры, влезшие в особняк, в котором, как на грех, толпа полицейских – всем отделом обмывает очередное звание своего начальника.

А тот здоровенный буйвол, за которым мы сюда и примчались – машет ручищами и что-то втюхивает мужичкам, торопливо трамбующим вещи по мешкам.

Нас они не видят – мы с Витей вовремя успели сдать назад и нырнуть за какие-то чахловатые кустики на склоне.

– Ха, гляди, чемоданы пакуют! Хватай мешки – вокзал отходит! – усмехается мой спутник, – А ну-ка, айда на гору, Кот! Только аккуратно, не высовывайся пока. А то ведь пальнут, с такого-то перепугу…

Поднимаемся наверх и занимаем высоту, господствующую над окрестной степью.

– Этим дурням бы – сейчас не шмотки паковать, а самим сюда забраться, оглядеться и к обороне приготовится. Хрен бы мы им, тогда чего сделали! – пренебрежительно бубнит Витя, – Сразу видно – пиджаки гражданские!

Отставной майор снова берется за черную коробку рации:

– Жора ты где?

– Уже на месте! Вас вижу – мы на высотке справа. Что с этими клоунами делать будем?

– Ограничим в передвижении, предложим сдаться, – искоса поглядывая на меня, распоряжается Витя.

А я – что? Я – ничего. Киваю, соглашаясь.

Ну, а дальше – все выходит совсем просто и бесхитростно, как в самых первых, черно-белых фильмах, снятых на заре синематографа

Правда – со звуком...

Как гласит народная военная мудрость: не стоит убегать от снайпера – только умрешь уставшим.

Вот мы и лежим на вершинах двух холмов, а эти дурачки, наконец-то собрали барахло и решили свалить куда подальше.

Фонтанчики вспученной земли прямо по курсу – тут же разъясняют им, что делать этого не стоит.

Подобный привет от Жоржа с Матвеем заставляет беглецов сначала застыть в ступоре, а после и залечь.

– Вот и хорошо, – констатирует Виктор и признается, – Очень уж мне не хотелось по вчерашним «своим» долбить.

– Так это ваши? Поселковые? – невольно округляю глаза я.

– А ты сам не видишь, что ли? Я думал – ты понял, – ответно удивляется Виктор, – Не признал Киржача, что ли?

– Киржача..?

– Это не я! Не мы! Это все Киржач! Киржач стрелял! Мы не при чем! – вдруг из низины начинает вопить мужик, лежащий крайним справа, у которого явно сдали нервы.

– А, why есть «Киржач»? – интересуюсь я у Витька и буквально на полсекунды позже, сам догоняю, – Стой! Да это же «шериф», маму его!?

– Да, тот самый, которого ты на базаре приложил. Вот он и есть – Киржач. Фамилие такое, – усмехается мужик, и в свою очередь, проявляет встречный интерес, – А чё, Кот, ты правда с одной тычки этого кабана уронил или подвирают?

– Правда, – киваю я, не вдаваясь в подробности.

– Можешь! – уважительно качает головой отставной капитан.

Количество звезд на его погонах и Витино место в армейской иерархии – я еще "дома", в лагере выяснил.

– Ну что – наш выход? – не то спрашивает, не то констатирует кэп и поставленным громовым голосом командует, – Оружие в сторону сбросили. Все и всё! Короткие стволы тоже. Попадали на брюхо. Руки вытянуть перед собой. Кто не выполнит – получит дырку! Время пошло!

Торопливо побросав оружие на траву, мужички послушно и дисциплинированно поднимают руки в гору и встав на колени, ложатся как приказано.

Помедлив самую малость, буйвол-законник следует их примеру. Даже патронов для лучшего стимулирования тратить не пришлось.

Переглянувшись, мы неторопливо и осторожно спускаемся вниз. Джорджик с Матвеем прикрывают с соседней высотки.

Подходим к распластавшимся на траве поселковым…

Я, конечно, парень не особенно мстительный, но сейчас душа яростно требует сатисфакции за пережитый страх. Он, же, гад ползучий – можно сказать, в мирно спящего человека стрелял!

Перехватив карабин, резко опускаю приклад своего «Вепря» на широкую, мясистую ладонь блюстителя закона. Это вместо алаверды на его приветствие с салютом.

Однако, бью в меру расчетливо, без желания сломать ему конечность. Я же не садист. Так – чисто в воспитательных целях, чтобы осознал и прочувствовал всю глубину своего морального падения, урод. Ну и для его дальнейшей откровенности в предстоящем диалоге, конечно…

От внезапной боли, шериф, как в барабан, колотит по земле неповрежденной левой лапой.

Да уж – такими клешнями, запросто из столетних дубов сок выжимать можно! И как я только – тогда решился на обострение с таким монстром пойти?

«А, Кот-то, герой»! – нежно и ласково глажу себя по самолюбию, мурлычащему, как трансформаторная будка...

– А вот теперь – здорово, мясник угрюмый! Вот это встреча! И зачем ты здесь? За скальпами эмигрантов в дорогу послали?

– Чего? – похоже, что этот Киржач еще не пришел в себя.

– За Федей-Мустангом и Витей с Серым, понесся? Тебя Забара послал? Завалить их приказал, что ли?

– Да. Послал Забара. Поглядеть вокруг, разведать, что получится: куда эти ушли, где обезьяны теперь обитают. Может и о неграх, чего узнать – ну, о которых ты тогда толковал. Осмотреться, в общем, – негромко, почти шипит от боли он, – Случайно на ваши следы вчера наткнулись. Решили посмотреть: кто, что и куда…

– Сядь на жопу. Можно… Да, не ссы – бить больше не стану, – обещаю я.

Страж поселкового порядка, все же с заметной опаской выполняет мое указание и начинает озираться по сторонам. Наверное, примерно так же, попавшие в яму-ловушку древние мамонты – прожигали взглядом её стены.

– Да, он же пьяный, гад! – весело удивляется подошедший Жоржик.

Приглядываюсь и принюхиваюсь… Ну, не сказал бы, что он прямо: «пьяный-пьяный»… Скорее «пьяненький».

Однако – глаза красные и все же, малость «стеклянные». «Стекло», правда, мутноватое.

– «Осмотреться» – говоришь? А в башку ты мне тогда зачем стрелял? Просто, хотел посмотреть, что там внутри, ага?

– Убивать приказа не было. Никого! Клянусь! Это уж я сам не сдержался, когда тебя увидел. Виноват! Прости, больше никогда – клянусь! – повторяет Киржач, нереально пучит глаза и наливается багровым цветом. Была бы у него сейчас правая рука рабочей – он бы, ей богу, креститься начал!

– Приказа не было, значит… Не сдержался… Бесы попутали?

– Выпил ночью в дозоре, вот и не удержался. Обида взыграла! – и шумно вздохнув, доверительно и горестно сообщает, – Нельзя мне пить – дурею.

– А тебе никто и не предлагает, – усмехаюсь, – Я, Киржач, сейчас твоим лицом хрустеть буду. Есть у меня такая слабость – всегда, когда в меня с самого утра стрелять начинают. Но с тобой мы чуть позже разберемся, а пока я хочу послушать, что скажут остальные…

Мужички, приданные в помощь шерифу – в один голос заверяют нас в своем безграничном миролюбии, абсолютной случайности встречи и полном отсутствии намерений, причинять нам хоть какой-либо вред.

По поводу задания, данного полковником Киржачу – никто из них оказывается не в курсе.

Переглядываемся с капитаном и Жоржем. Похоже, что мы одинаково склонны поверить в данную версию.

Не врут мужики – "по глазам видно"! Да и по предыдущему поведению понятно, что не бойцы они, а простые обыватели. Польстились на щедрую оплату, вот и попали не в своё.

Видать, полковника серьезный кадровый голод прижал, раз он таких персонажей "в поля" отправляет...

– Ладно, – киваю я и снова обращаюсь к Киржачу, – Если правду скажешь – отпущу. Всех. Соврешь – будем в доктора играть. В проктолога. Ты из чего в меня стрелял – из карабина? Где его оружие? – оборачиваюсь к товарищам.

Матвей подает мне «Вепрь» законника.

Разглядываю его и констатирую:

– Ну вот, в самый раз подходит. Мушка не спилена и ствол подходящий. Что же ты так сглупил-то, а, Киржач? Совсем не подумал. Надо было короткий, на 420 миллиметров брать – сейчас гораздо проще было бы… Спрашиваю в последний раз – с каким заданием полковник тебя в степь отправил? Подумай, прежде чем говорить…

– Нечего мне думать, – угрюмо сообщает здоровяк. – Забара не при чем. Сам я дурака свалял. Прости…

Показательно задумываюсь. Вернее, делаю вид, что решаю – поверить его словам или нет.

Все и без того уже решено, а весь этот театр, сугубо "на дурачка" рассчитан был. А вдруг бы клюнуло?

Ну, не стану же я его в самом деле пытать?! Их тогда всех убить придется. Самого Киржача еще ладно, а остальных-то мужичков, за что?

И я не зверь и спутники не поддержат. А поселковые, так и вообще, вендетту объявят!

– Не верю я тебе… Но убивать не стану. Иди в свой поселок и передай Забаре, что это был первый и последний акт миролюбия с моей стороны. Дружбу я ему не предлагаю, но и войны с ним не хочу.

Киржач недоверчиво кивает...

Пусть себе идет. Даже, если сам промолчит, то уж остальные мужички о здешних событиях мигом в подробностях растрещат по всему городку. А дальше полковник пускай думает и оценивает мой жест доброй воли и стремление к миру.

Должен оценить – дураком он не выглядит и не является. Я в его глаза тогда, на площади – внимательно смотрел. Вот и пусть помнит.

– А, может, возьмем его с собой? – явно не всерьез спрашивает Витя, – Будет нашим «штрафным батальоном»?

– Нет, – я качаю головой, – Во-первых: я с ним рядом неуютно себя ощущать буду. Крови жаждать… А во-вторых: не дай бог этот бык пулю поймает – так Забара обязательно на нас подумает… Да и однорукий он теперь, на ближайшие дни… Пускай валит подобру-поздорову.

– Ну, может ты и прав, – кивает Витя.

Оставляем поселковым разведчикам по десятку патронов на карабин и по пистолетному магазину. Остальное изымаем. Другое имущество не трогаем. Разве что по-мелочи…

Маловато им, конечно, будет боеприпасов – посреди степи-то! Но, тем весомее стимул – поскорее домой добраться.

Ну, а наш путь лежит в другую сторону – к речке и за неё. На неизведанный и чужой берег...

Глава 7. На чужой территории

С утра мир погряз в серой слякоти. К счастью, природа решила захандрить не всерьез и обошлась без истерик в три ручья, а ограничила своё слезливое настроение, только лишь мелко накрапывающим и вполне теплым дождиком.

Позавтракали оставшимся с вечера жареным мясом дикой козы, подстреленной накануне. Запили бульоном, сваренным из неё же, хлопнули по кружке кофе и снова двинулись в сторону реки, к которой мы вышли еще вчера, но решили отложить переправу до начала следующего дня.

Следуем вдоль относительно прямого русла, вверх по течению, в направлении гор.

Я часто оглядываюсь и пытаюсь хотя бы приблизительно найти место, где выбрался к реке в прошлый раз.

Ведь оттуда – совсем недалеко до «Фединой горки», на которой мы с ним, сначала от банды гамадрилов отбивались, а после, с участием королевы Марго, еще и с угольками покусались мало-мало.

Так что, вполне возможно, что черные бразеры, на белую территорию, где-то поблизости от тех мест и переправлялись. Судя по всему – эта безымянная пока речушка, выполняет функции естественной границы расселения двух анклавов.

– Вроде бы здесь похожее место, но железной гарантии не дам, – я не слишком уверенно пожимаю плечами и оглядываюсь на девушку.

– Ну да, наверное. Во всяком случае – где-то близко, – соглашается Марго, – Последний перелесок – я точно помню.

Усмехнувшись про себя, подмечаю, как слегка морщится лицо отставного капитана. Словно Витек полную горсть дикой кислой смородины разом заглотил. Как и многие вояки, он недолюбливает прилагательное «последний», предпочитая использовать слово «крайний».

– Давайте еще немного пройдем. Сдается мне, где-то брод должен быть, – предлагает Федя-Мустанг.

Витек согласно кивает и вся группа смотрит на меня. Даже Джорджик.

«А, чего, я-то»? – на секунду изумляюсь, но буквально через миг догоняю, что ведь «заказчик» экспедиции-то, именно я. Вот они и ждут решения.

Киваю и сдерживаю желание спросить, как он собирается этот самый брод искать.

Может, Федя какие-нибудь характерные признаки мелководья умеет определять. Не мне – городскому обывателю в его бродяжьи темы встревать.

У матерого странника Федора, оказывается, действительно отличная интуиция – буквально через пятнадцать минут мы натыкаемся сразу на два «характерных признака». Еле заметную протоптанную тропу, ведущую вниз к воде и смятую, початую, но не пустую, измочаленную пачку сигарет. Вероятно, вымокшую при переправе и потому выброшенную. Следов на песке не видно, но это вполне понятно – их дождями ровняет.

В этом месте противоположный берег густо зарос кустарником, впрочем, так же как и наш. Легкий порыв ветра приносит откуда-то волшебный аромат сирени, хотя вполне может быть – мне просто показалось. Чутко принюхиваюсь, но больше не улавливаю ничего похожего. Только запах воды и мокрой травы.

Располагаемся в кустах и визуально обследуем противоположный берег.

Там также присутствует чахлая тропинка.

Пока осматриваемся – от нечего делать, продолжаем вчерашнюю вечернюю беседу у костра…

– Так что, думаешь – народ из поселка, все же понемногу разбредаться начнет?

– Ну, «демократически ориентированные жители» – уж точно! – отставной капитан ухмыляется, – Они начали активно коситься в сторону «Доусона» и «Гуляй поля», сразу после голосования, еще, когда мы уходили.

– И сколько там таких?

– Не сказать, что очень много, конечно, но имеются. Им и на Земле контроля и жестких рамок хватило. Думаю, что человек сто – рано или поздно, точно свалит туда, где полегче дышится. Хотя... Эти уйдут – так другие прибьются. Дело житейское… Ну, что: вроде, все спокойно – давайте запускать первопроходцев, что ли? Есть желающие в «головной дозор», мужчины?

Вызываюсь пойти на поиски брода через реку.

В качестве напарника со мной отправляется Матвей.

Оставляем товарищам рюкзаки со снаряжением и спускаемся на песчаный берег.

И хотя со спины нас прикрывают четыре ствола: легкий мандраж и ощущение враждебности противоположного берега – немного поддавливают на нервы.

«Вот сейчас, как бахнет из кустов какой-нибудь вражина меткий и поплывешь бревном-топляком по течению, вниз лицом! И чего ты такой неуёмный-то, а?! Вечно ведь – в самую жопу влезаешь»! – мой внутренний мальчик-нытик, конечно же не может пропустить такой случай и хоть раз в жизни промолчать.

«Заткнись! – привычно и буднично советую ему я, как тысячи раз до этого, – И вообще: с чего это я мордой вниз в свой последний путь плыть должен? Так что – хрен тебе! Я, может, в небо смотреть желаю, а не на водоросли, рыб и раков»!

Вот на такой оптимистичной ноте я и вхожу в реку.

Кот – не знает страха! Ну, почти…

Вода прохладная, но вполне приемлемой для водных процедур температуры.

Да, нам тут и пройти-то всего ничего!

Ноги осторожно ощупывают дно, руки цепко сжимают карабин перед грудью.

Бывший пленник шлепает в трех шагах позади меня.

Однако, подстраховки тут никакой не требуется. Течение слабое и коварно спрятавшихся ям под водой не обнаруживается. В самом глубоком месте вода добирается мне, лишь на самую малость повыше поясного ремня.

Выбравшись на берег, не сговариваясь, коротко оглядываемся назад и поднимаемся по тропке вверх.

Осматриваемся…

Чисто!

И тихо, как в раю!

«Всё в порядке»! – я гостеприимно машу рукой товарищам и указываю Матвею на небольшой пригорочек справа.

Теперь наш с ним черед прикрывать переправу остальных…

Много времени она не занимает. Вскоре вся группа уже собирается полным составом.

– И куда мы теперь дальше? – с легкой растерянностью спрашивает Маргоша.

Девичий голосишко отдает чуть заметной хрипотцой.

Тихонько фыркаю себе под нос. Вот прямо удивляет и умиляет, эта её способность – в одно мгновение перевоплощаться из строгой и самодостаточной амазонки в большеглазую девочку с белыми бантиками!

Федя-Мустанг правой рукой протягивает девушке свою фляжку с кофе и коньяком, а левой проводит над землей, воображаемую линию нашего дальнейшего маршрута.

Ибо, тропинка, ведущая от места брода наверх, на этой стороне не растворяется в траве, как на нашем берегу, а ведет куда-то в сторону предгорий, почти параллельно течению.

Разводить костер и сушиться, мы не будем. Точно не здесь, во всяком случае. Да и, вообще, на ходу обсохнем. Дождик, вон – почти совсем перестал накрапывать.

Двинемся по имеющейся тропе для начала, ну а если, все же, она никуда не выведет, тогда и будем думать.

Может, разделимся на две группы и оставим одну в засаде у брода, ну а вторая пойдет в свободный поиск по округе. Связь имеется – друг до друга всегда докричимся, если что…

Пройдя по еле различимой тропке, всего около сотни метров – головной дозор натыкается на стандартный двойной жилой модуль, укрывшийся в мелкой и плоской ложбинке с пологими склонами, густо заросшими кустарником.

Раннее появление шестерых незваных белых гостей из серой мглы – является полной неожиданностью и застает врасплох семейную пару здешних чернокожих обитателей.

Ни мужчина, ни женщина – даже не пытаются побежать, дернуться рукой к кобуре или поднять шум.

Оба, только заискивающе и испуганно улыбаются, заметно подрагивающими, полными губами и сверкая белка́ми глаз, особенно ярко выделяющимися на фоне их темной кожи.

Почему-то подумалось, что, наверное, именно такие лица были у сбежавших с плантаций рабов, когда их настигала погоня…

В ложбине пахнет страхом, дождем и кофе, убежавшим из поблескивающего медного ковшика, стоящего на углях.

Мужику лет тридцать – тридцать пять.

Относительно миловидная женщина выглядит помоложе. От обоих остро несет нездоровым ледяным потом.

Разоружаем и его и её. Найденыши даже не пытаются протестовать и уж, тем более, сопротивляться.

«Вот что значит генетическая память»! – усмехаюсь "про себя" я.

Витек и Матвей уходят караулить и наблюдать за окрестностями.

В ожидании, пока переводчица Марго налаживает контакты на беглом французском, я оглядываюсь.

Рядом с капсулой разбит небольшой огородик с подобием декоративной оградки из веток. На аккуратных грядочках уже взошли какие-то побеги.

Очаг выложен плоскими речными камнями. Рядом с ним две деревянных чурки, вместо табуреток.

В целом – неплохо устроились. Даже уютненько.

Между тем, Марго начинает переводить слова африканцев. Все-таки не зря мы её с собой потащили:

– Они из Гвинеи. Здесь уже месяц. Живут вдвоем. За это время, вообще, никого не видели…

– Подожди! – я поднимаю ладонь к груди, – Спроси: на тот берег реки они часто ходят? И для чего?

Маргоша кивает и вновь вступает в диалог с супругами.

Выпучив глаза и по три раза в секунду косясь на вооруженных и суровых белых мужчин, за спиной переводчицы – оба быстро и горячо что-то лопочут.

– Говорят, что туда совсем не ходят. Зачем? Им и здесь всего хватает…

– Сразу же – стоп! – обрываю девушку я, – Переведи: пусть за дураков нас не держат, а то будет плохо и очень больно… «Не ходят»! Кто же тогда тропы натоптал? Где лагерь этих людей? Откуда они сюда приходят!?

Марго снова кивает и оборачивается к супругам.

Словно в подтверждение моих обещаний и не обращая никакого внимания на вновь завязавшийся диалог, на ходу доставая из ножен на бедре, нехорошо поблескивающий клинок – Жорик в полном молчании приближается к женщине. Словно думая о чем-то очень далеком отсюда и совершенно постороннем, парень стремительно хватает левой рукой её за волосы, выбрасывает вперед правую и отмахивает ей мочку уха.

Негритянка с запозданием охает и хватается за рану, зажимая её сразу двумя руками.

А длинный клинок Джорджа уже упирается в ямку под кадыком дернувшегося мужчины…

Прервав очередную фразу на французском на середине, Марго ошарашено забывает прикрыть рот. Зато глазищами хлопает, почти как колибри крыльями. Не девяносто раз в секунду, конечно, но достаточно близко к этому.

Уже через пять минут мы выясняем, что какие-то черные парни ходят здесь через речку, пусть и не регулярно, но, во всяком случае – достаточно часто. В их лагере он сам никогда не был, но точно знает, что это не слишком далеко, на окраине большого леса – около десяти километров на северо-восток отсюда.

– Это они захватили белых женщин, примерно неделю назад?

– Да, были белые женщины, – подтверждает мужчина, ставший необычайно откровенным и говорливым, – Они увели их к себе.

– Тебе что-нибудь перепадает с их набегов?

– Нет, – на секунду замешкавшись, отрицательно мотает головой мужик, – Они нас не трогают и мы им не мешаем. Больше ничего.

– База этих парней точно в той стороне? – задав вопрос мужчине, я многозначительно смотрю на его жену.

– Да! Он клянется всем святым, – механически переводит, все еще не до конца пришедшая в себя психофакиня.

– Скажи им – пусть идут в свою капсулу и дадут нам ключ от нее.

Супруги мелко и поспешно кивают и выполняют распоряжение.

– Девчонку убери, – очень негромко бросает Жорик, проходя мимо меня – небрежно и невысоко подбрасывая ключ в ладони.

– Спасибо, Марго. Чтобы мы без тебя делали? А пока, будь добра – Витю подмени на посту, пожалуйста. А он – пусть сюда идет.

Девушка кивает и уходит.

Дождавшись пока она скроется за кустами, Жорж, спокойный как танк без солярки, входит в капсулу…

Долго он там не задерживается и вскоре выходит обратно, сосредоточенно и тщательно вытирая клинок ножа какой-то тряпкой.

Оттерев, внимательно осматривает лезвие и небрежно швыряет побуревший кусок ткани в мокрую траву.

– Не благодари, – вслед за лоскутом, бросает он в моем направлении...

Федя хмурится и рассматривает, то свои забрызганные грязью сапоги, то небо, тоже похожее на старую и грязную половую тряпку. Но молчит. Остальные тоже. И я.

Жора прав – у нас нет гарантии, что после нашего ухода, муж не помчится к ближайшему крупному лагерю соплеменников и не доложит о появлении белых чужаков.

Вполне вероятно, что эти двое – функции внештатного дозора здесь выполняли. А может, и вообще – в доле или на зарплате у налетчиков были!?

Закрыли бы на ключ? И что с того? Имея навыки – любой замок открыть можно.

А нашему Георгию-Победоносцу, что в стену гвоздь вбить, что в череп, как я понимаю. Никакой разницы и внутренней борьбы.

Скажи, как ты убиваешь – и я скажу кто ты.

Хотя сейчас я ему реально благодарен.

А то, ведь и вправду – самому бы пришлось…

Ну, а кому еще-то, мой личный груз и месть на себя брать? Разве что – Матвею. У парня тоже счет к черным братьям имеется.

…Вещи покойников себе не берем. Да и чего там такого ценного, чтобы потом на чужую, враждебную территорию на горбах тащить?

Лишь немного пополняем запасы еды, да еще я набираю патронов к трофейным «Браунингам» для себя и Марго.

Джорджик и Витя, тоже ставшие обладателями таких пистолетов – присоединяются.

Карабины не трогаем – у нас своего добра с горочкой. Если, благополучно назад возвращаться, здесь же станем – тогда может и хапнем.

Закрываем модуль на ключ.

Нету никого. По неотложным делам отошли.

С сожалением смотрю в сторону реки.

Купаться под дождем, для меня с детства – один из самых крутых кайфов!

Но сейчас, дело совсем не в удовольствии. Очень хочется с головой погрузиться в холодную воду и максимально долго не выныривать.

До тех пор – пока неосязаемое, но неприятное, липкое ощущение крови и дерьма полностью не смоется…

Увы, сейчас не до купаний и переживаний.

Пора идти вперед.

Вглубь чужой, неизведанной и враждебной территории…