Текст книги "Эпоха справедливости. Мгла (СИ)"

Автор книги: Андрей Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

…Да, это была уже она…. Политика, жеваный крот! Ну, а куда без неё, раз жизнь – так раскорячивает…. А, Валентин – голова…! Имеющаяся, теперь, в нашем арсенале символика, продемонстрирует всем в округе, факт появления организованной силы. А это, обязательно, повлечет людей к нам. Ибо, подавляющее большинство всегда ориентированно на обитание в привычном, так или иначе, структурированном социуме. Будь то: государство, совет жильцов дома, родительский комитет или группа в соцсети. С обязательной атрибутикой; оговоренными правами и обязанностями; с четко очерченными рамками и границами дозволенного; с регулирующими движение: управленцами – админами; и хоть какими-то, гарантиями стабильности: вовсе, даже не обязательно соблюдаемыми, но неизменно громко декларируемыми…. А ведь пойдет народец. Пойдет, крест на пузе! Отвечаю! Пойдет пипл, даже побежит и в очередь выстроится…. Ну, а мы уже будем выбирать из всего – то, что нам действительно нужно. Из пластов породы золотые крупинки – зерна вытаскивать станем…!

…Из этого типа граждан, тяготеющего к упорядоченности мироустройства, нам потребуются солдаты, мастеровые, владеющие, полезным по-нынешним временам ремеслом, и пахари – работяги, готовые и работать, и защищать своих близких и своё племя, которое и станет, для них микрогосударством. Остальные пусть ищут иные стаи или богадельни. Мир большой – дорог хватает. Нам, лишний пустой балласт ни к чему…. Нам своих детей поднимать….

…И ещё одно – очень важное! Название и символ не оттолкнет, а скорее, привлечет к нам какое-то количество одиночек по-жизни. Бунтарей и анархистов. Самостоятельных, независимых, смелых и дерзких. Ищущих и, главное, не боящихся искать! Людей, живущих, вне строя! Привыкших, самостоятельно отвечать за свое настоящее и будущеее! Способных идти вперед и увлекать за собой менее одаренных умом, и, более слабых духом. Тех, кто испокон веков возглавляет движение инертной массы по пути прогресса и познания. Тех, кто влияет на историю. Самых нужных и ценных особей человеческого вида. Не только сейчас, а во все века! И, самых редко встречающихся….

… – Помоги, – бросил я стоящей за плечом Амазонке.

– Да, белый господин! – она сноровисто помогла мне натянуть косуху поверх бронежилета, попутно щекотно прошелестев теплом дыхания, в самое ухо, – мы с тобой прямо, как Джекс и Тара, любимый….

– Ты, что тоже «Сынов…» смотрела, дева?

– Нет, только вы с Шептуном в этом городе такие продвинутые были….

– Пофырчи мне, кошка…! Давай, без смех. ечков, сейчас, все по-взрослому….

Я, как форму: оправил – одернул, топорщащуюся необмятую косуху, вышел вперед и развернулся к стоящим передо мной людям.

– … Шептун!

– Я! – по-уставному, чётко откликнулся тот.

– Держи, боец, – на вытянутых руках, словно оружие, протянул ему следующую жилетку, – носи эту косуху с нашим новым гербом, и оставайся, по-жизни, правильным мужиком. Как сейчас…. И, ещё раз – спасибо, Валя!

Шептун, дико серьёзный и неимоверно гордый собой начал неловко облачаться в жилетку. Доктор – мышь, Соня, шустро шмыгнула оказывать ему помощь. Хм….

– Герда, подойди…!

… Следом за художником, получили свои косухи: Ольга, Долгий и Чера. Да, Чере я не раздумывая, вручил куртку с нашей новоприобретенной атрибутикой. Это окончательно сделает вчерашнего «униженного и оскорбленного», не просто равным другим, а вознесет в категорию избранных. Его, всегда ощущавшего себя недочеловеком, последние годы прожившего – изгоем подшконарным…. Да, за это, он смерть лютую примет, но не продаст тех, кто вернул ему право называться и ощущать себя человеком и бойцом….

Серега, дежурил на крыше, в карауле…. Ну, и ладно…. Всё-таки, что-то в нем, всё же отталкивало меня, не давало поверить до конца. Вот, Шептуну, я сразу поверил. И, прав оказался – вытащил меня, не бросил. А вот к этому, вроде, нормальному мужичку, как-то не лежит душа, и всё…. И, дело не в том, что он, тогда, козлину эту, не завалил. Это пустяки: у нормального, не воевавшего чела, и не такое бывает…. Не знаю, в общем, почему…. Ладно, поживем – притремся…. Наверное….

… Официальная часть закончилась и пипл начал рассасываться, кто-куда, по территории замка.

… «Вы обьединили и организовали более пятидесяти индивидуумов вашего вида в упорядоченное структурированное сообщество. Вами получено достижение: «Ведущий за собой».

Награда: Пунктов репутации: + 50.

Дополнительная награда: все члены вашего сообщества получают награду: + 10 пунктов репутации».

Народ поблизости подзавис, задумался. Месседж изучают.

Странно…. Я глянул на свои характеристики.

СИЛА – 40

ЛОВКОСТЬ – 41

ВЫНОСЛИВОСТЬ – 40

ИНТЕЛЛЕКТ – 278

Пунктов репутации + 400

Очков энергии: 80.

За достижение четырехсот очков репы, как ни печально – ничего дополнительно не перепало. Обидно немного, но ладно. Жадность – фраера, сгубила…. Может, меня, даже в секторе, уже, кто-то сделал? Да ну, маловероятно…. Видно, рубеж в четыреста не считается круглой суммой у творцов. А может эта цифра у них вообще, как у нас непонятно за что, обиженные: 666 или 13, например…. Или, моему демиургу – хранителю охамевшая и опостылевшая супруга, на четырёхсотлетие совместной жизни, не той модели звездолет подарила, тварь неблагодарная…. Ладно, энергии на десятку прибавилось – уже хлеб. Очень уж – важна она, как оказалось. Эх, мне бы ещё очков двести, а лучше триста: я бы такой шок и трепет мог всем врагам устраивать. Ладно, не горюй, Егорка – наживешь…! Если доживешь….

…Подскочил, довольный собой и жизнью, Шептун.

– Слышь, Егор, мне пять очков за достижение пожаловали и пятьдесят репутации….

– Отлично! Просто, замечательно. Нельзя нам останавливаться, Валентин. Двигаться необходимо…. Куда вкинуть, решил, если не секрет?

– Да, давно уже все решил, командир. Всё на интеллект, буду ставить.

– Смотрю, у нас тут, клуб интеллектуалов возникает. «Что? Где? Как урвать?»

– Знаешь, командор, я, тут, пораскинул умишком и подумал: ну, предположим, в перспективе, закину я, сотку – другую, в силу и прочее, и что? Через пару месяцев Терминатором очнусь? Это если вы меня кормить-поить через трубочку будете…. Да, ну чушь, полная! Что, я на трёх сотнях силы, пароход, подмышкой, таскать смогу, что-ли…? Бред! Экзоскелетом, адамантовым, вокруг себя обрасту или кости стальными станут? По такой логике, вообще, можно так закабанеть – Годзила сдохнет, от зависти…. Да и не прокормишься… Силы мне пока и своей в самый раз. И халява, с каждых десяти интеллектуальных очей, нехило капает – целых три дополнительных очка, если в сумме. Тридцать процентов сверху. Вот, и получается – гармонически развитая личность, если подумать. Да и умения у тебя очень завлекательные. Я тоже – такие хочу….

– … Вы меня, что ли ждете, девицы – красавицы? – спросил я у двух девчонок – подростков, терпеливо стоящих в пяти шагах от нас с Валентином.

– Да. Нам, поговорить с вами нужно, – низковатым «прокуренным» голосом, отозвалась та, что пониже и пошире.

– Говорите, конечно, раз нужно. Мы слушаем.

– Мы тоже, бойцами быть хотим, – приблизившись, заявила деваха и, набыченно замерла, в ожидании ответа.

– Бойцами…? – я глянул на пожавшего плечюганами, художника, и повнимательнее присмотрелся к девушкам….

Начавшая разговор, была невысока, но, мелкой – её назвать, не получилось бы. Мальчишеская стрижка «гитлерюгенд», квадратное некрасивое лицо с тяжелой челюстью и носом кнопкой. Плотное тело, без малейшего намека на талию, плоская грудь, большие кисти рук и полные коротковатые ноги. Крест на пузе – лесбушка активная. Или, как, таких в зоне кличут – кобел. Крепкая девка и, по глазам видно, с жестким характером.

Вторая: высокая, и не факт, что ещё дальше не вымахает; стройная, ногастая, смазливая и худощавая. Стоит потупившись, смущается. Или исполняет. Да, хороша девка! А вырастет, да в силу женскую войдет, вообще караул будет. Белокурая бестия! Эта берёза белая, уж точно не из лесби – под мужским пристальным взглядом, плывет и теряется, аж дышать забывая. Как это – такая лебедь томная, мимо моего взгляда три дня проплывала незамеченной? В подвале сидела, что ли?

Не-не-не! Я чисто с эстетических позиций. Не подумайте чего. Я просто нормальный мужик и мне самой матерью – природой завещано – замечать красивых баб. А, мысли… Что, мысли? Мысли и желания, понятное дело, всех нас – разные посещают. Вопрос в том: кто – кем управляет. Ты своими желаниями, или они тобой? Кто чей хозяин, а кто чей раб. Хотя и аскетизму глупому, я тоже чужд. И опыт ведения переговоров имею. Так что сам с собой, обычно, договариваюсь. Да и вообще, человек это такая скотина, которая с собой – всегда договориться сможет. Как и оправдаться. Ладно, опять не туда несет. А всё – эта ногастая.

– Вас как звать, девчонки?

– Меня Света, а её Лиза, – за двоих отвечает активная.

– Ну вот: Светлана, вижу, точно знает – чего хочет. А ты, Лиза, за компанию, что ли? – спрашиваю у красивой.

– Нет, – резко выдохнув, с вызовом поднимает глаза на меня… Ох, ё! – Хочу сама себя и мелких защитить, если что опять начнется. Противно и мерзко – на четырех точках стоять, пока тебя в пятую какие-то выродки имеют. Да и остальным не брезгуют. Так – вам мои мотивы, понятнее?

– Тихо, тихо, девочка. Всё, всё, не хотел обидеть, извини, если ненароком напомнил не о том, – примирительно выставляю развернутые ладони, – Мир, красивая?

Кивает, опустив голову. И все же успевает исподлобья стрельнуть глазами на звук слова: «красивая». Ишь ты – роковуха соплюшная. Снайперша малолетняя! Но – хороша чертовка!

– Ладно. Для начала, пока в караул с бойцами, усилением походите. И на тренировки. Они теперь для вас, ну и тех, кто не занят, каждый день проводиться будут. Всё ясно? Вопросы? Идите отдыхать тогда. Завтра выберем время и предметно порешаем. Всё – отбой по гарнизону. Спокойной ночи.

Удаляются довольные. Лизхен, с полуоборота – производит ещё один выстрел: «в разлуку», в моем направлении. Мной демонстративно не замеченный.

– Дело не моё, Егор, но поверь старому кобелю – ты попал! Запала она, по-ходу, конкретно. Сразу видно, – до ушей ощеривается Шептун, – А такие красивые – они, ужас какие настырные. Пока тебя не завалит – не успокоится. Главное, чтобы до Ольги не дошло.

– Отгребись – дурная жизнь. С Соней разберись, а потом к людям приставай.

– А чё, Соня-то?

– Да, тоже заметно, неровно в сторону твоего перегара дышит. Или нет?

– Да, хз. Вроде что-то есть. Но как-то неконкретно.

– А ты сам-то, к ней как?

– Да, я бы только – «за», был…

– А чего тогда вату катаешь? Женщина интеллигентная и не испорченная, вниманием не избалованная – с твоей стороны хода ждёт. Точно тебе говорю! О, глянь – легка на помине…

– Мужчины! Стол накрыт – только вас ждём. Егор Владимирович, Валентин Федорович – пойдемте уже.

– А ты чё: «Федорыч»?

– Ну, да, а чё?

– Да – ни «чё». А она-то, откуда знает?

– Интеллигентная женщина, сам же сказал. Сразу поинтересовалась– не то, что некоторые.

– А, ну да, ну да! Да не толкайся ты – в дверь нормально не пройти! Бугай…

Посидели неплохо. Накидались изрядно. Ибо: обрели и флаг и родину. Теперь этот бывший детский приют для беспризорников и есть наша родина в новом мире. Больше, чем родина! Семья! А все обитатели этой территории – братья и сестры! Ну и племянники – шпанюки малолетние.

Так что и думать не моги, Егорка! Никакого инцеста! Радовались все: и гордый собой художник и Амазонка и Долгий с Михайловной и тихий, смущенный, не привыкший к дружеским посиделкам, Чера. Коварный Шептун, даже ухитрился споить непьющую Соню. Чера, недолго посидев с народом, ушел добровольцем на крышу – службу тащить. Не привык ещё пацан с людьми за столом на равных сидеть и ложкой без дырки пользоваться… Измена его пока подпирает. Ничего: попустит со временем, перемелется.

Я не осмысливая, покивал головой на очередную здравицу спасителю детей и новому вождю нового племени, от смешно таращившей глаза, пьяной пищащей мыши – Сони. Ещё бокал сухого и она меня прижизненно канонизирует, похоже. Укоризненно глянул на трезвехонького художника. Тот, всей мордой демонстрируя непонимание и невиновность изображает пантомиму в стиле: «Не виноватая – я, он – сам пришел!»

Ну-ну! Порезвись, кисонька. Смотри только в хомут тесный и жесткий, волосатую бестолковку не засунь, по своей же доброй воле и неискушенности. Такие мыши серые, случается, любого котяру – на раз, делают. Легко! За рога и в стойло! Хотя, зря я так, наверное: Шептун, мужчина видный и по трезвой молодости, видать был еше тем ходоком! К тому же – чай не слесарь какой, прозаический, а художник романтический! И помело правильно подвешено. Бабы в штабеля сами укладывались, поди. Этот гусь ещё и тебя, Егорка, многому научить сможет.

Угу. Ох, и кто бы меня, сиротинушку – иному научил. Как дальше жить на свете этом, с грузом тяжким, навалившимся на плечи молодецкие нежданно – негаданно? Ведь хотел лишь: из добрых молодцев ватагу невеликую, но удалую собрать, да и промышлять силушкой богатырской, как получится. А оно – эвона, как обернулось-то. Племя, вождь, народ, дети… А оно мне надо?

Я пил со всеми и разговаривал сам с собой. Хочу я проходить это испытание? Властью и очень весомой ответственностью? Смогу? Быть вождем – и умудриться остаться самим собой, вряд ли получится. Это жёсткое испытание, за всю историю существования человечества, смогли пройти и выдержать лишь единицы. И то – не факт. История – проститутка! Она слишком о многом не договаривает. Ведь её, как известно – пишут победители. Ну и само-собой: кто кормит девку – тот её и танцует. Чего-то не прельщает меня доля правителя. Совсем не вставляет. Не моё! Но видимо, жизнь пока не оставляет иного выбора. Нет, выбор конечно – существует всегда. В любой ситуации. В любой! Если нельзя отскочить в сторону, то всегда можно исхитрившись как-нибудь, размозжить себе башку, и пох, что тут после тебя дальше будет. Я выпиливаюсь, а вы тут разбирайтесь сами. «Остановите землю – я, сойду». И, к слову, это совсем не обязательно является проявлением слабости. Чаще – наоборот, проявлением силы и мужества.

Даже для тех, кому убеждения или принципы не позволяют самому закрыть предьявленный жизнью счет – варианты имеются. Ввязаться в неравный бой – где это успешно сделают без твоего участия. Таким образом можно даже остаться на скрижалях истории и человеческой памяти эпическим героем! Только вот одно «но»: если я не возьму это всё на себя, а заберу Ольгу, к примеру, и уйду в камыши… Что станет с ними – с теми, кто мне уже доверился? Рядом с которыми я дерусь, ем и пью сейчас за одним столом? Ну ты, Егорка – прямо Айболит: «что станется с ними, родными, моими зверями больными?» Да никуда ты уже не денешься, нытик. Сам же знаешь! Знаешь же? Ну а чего тогда, сидишь и сопли жуешь? Жалеешь себя, как девочка. Накати и всё пройдет. Чему быть – тому параллельно.

– Всё будет хорошо, Егорушка! Всё у тебя получится, любимый мой. И у всех нас! Я это точно знаю! И ещё – я тебя люблю, мой бог, мой партнер и белый господин! – девочка – экстрасенс, нежно обхватила мою загруженную голову, повернула к себе и впилась своими прохладными губами в мои. А я, кобель потасканный – ещё попки упругие и аккуратные малолетнии похотливым взглядом провожаю. Вот оно – твое, Егорий! Не просохать девку, придурок!

Народ заделикатничал и с удвоенным интересом продолжил слушать очередную байку художника. Который в предвкушении неизбежного покорения докторши, разошелся и был сегодня в ударе и на кураже. Ну. демиурги тебе в помощь, старый!

День шестой. Глава третья

День шестой. Глава третья.

Вот, если без особых подробностей и в общих чертах, так мы и прожили эти два дня новой эпохи. Сегодня же, в день шестой от перекроения мира, воинам и добытчикам племени «Сыны анархии» предстоял большой выход в город.

… Оторвавшись друг от друга, мы с бешеной валькирией одновременно покосились на сиротливо позабытый поднос с уже давно остывшим кофе, и на опережение, почти одновременно, взахлеб протароторили: «Кофе варишь – ты…!» Как ковбои – ганфайтеры, в поединке на скорость стрельбы, без которого не обходится ни один путний дикозападный вестерн.

… Двое посреди залитой солнцем пустынной городской площади между салуном и церковью… ну, вы знаете… Моё кунгфу оказалось лучше, чем её кунгфу и девочка – самурай, как порядочная, поплелась варить кофе ликующему победителю. Ну и заодно себе красивой и немного растрепанной. Ворча, правда что-то: "о тех неотёсанных мужланах, кто мог бы и сам очень даже прекрасно сварить кофе для двоих, проявив джентльменское понимание к тем восхитительным юным леди, кому ещё необходимо, между прочим – привести себя в порядок перед выходом в свет".

– Ты что, ещё и мейкапиться будешь? – искренне удивился я.

– Красота – это оружие похлеще твоего мачете, глупыш! Это страшная сила! Впрочем, зачем и кому я это говорю?

– Так, ты как индеец перед битвой раскраситься собираешься? Тогда, да! Тогда все враги дрогнут и сбегут, побросав полезное имущество.

… Неожиданно звякнул – сработал ментальный страж, оповещая о появившейся в зоне действия локатора цели с «красной», отрицательной репой.

…«Горан: Кто в карауле? Часовой, что наблюдаешь?»

«Долгий: вижу телегу с четырьмя людьми. Женщины и дети. Два мужика сопровождают. Движутся в нашем направлении со стороны пригорода. Далековато пока»

Я перешел на звуковой приват.

– Сейчас подойду, Яныч. Свистни народу – пусть готов будет, если что.

– Понял.

…Всё никак не получается выкроить времени для отработки действий личного состава и гражданских, в похожих на эту и вообще, в различных нестандартных ситуациях.

Оделся, экипировался. Попросил Амазонку принести кофе на крышу.

– … Привет, Яныч! Ну, что тут за дела?

– Подожди, Егор! – напряженный Долгий даже не оторвался от бинокля. Воткнулся в него, как подводник в перископ перед атакой. Даже плечи могучие подобрались.

– Долгий, ты чего там углядел? Вон аж побелел, старый. Чего там – долгожданное второе пришествие? Так они, по-ходу припоздали с этим номером. Самую малость. Долго собирались, а свято место, как известно – пусто не бывает.

– … Егор, там Олежка с Машей и девочками!

– Да ну на!? Дай!

– Точно они! Смотри! – он сунул бинокль мне.

… Мы стояли посреди лысого, ещё не покрытого травой двора обнявшись. Олег, Маша, их дочки, Долгий, Михайловна и я. Михайловна, Маша и девчонки плакали взахлёб. Остальные крепились. Ибо – бруталы, мачо и реально суровые мужчины. Но глаза высоко не поднимали. Ибо – а зачем?

Народ, включая самых мелких, не лез. Стоял в стороне и тихо радовался. За нас и за себя. Ибо прибавление в стае – это всегда к добру. Да ещё такое!

Частично отрыдав, Михайловна утащила женскую часть пополнения, в глубины замка. Отмываться, отъедаться и доплакивать. Мачо и бруталы остались во дворе.

– … Короче, я как прочитал ваш месседж на сарае, а потом и в доме ещё – так прямо, чуть не взлетел. Ну вот, думаю, мля! Теперь-то, не пропадём! Теперь-то прикурим от солнца! Девахи мои устали очень, вымотались на диком нервяке – решил передышку придется давать. Но Машер как взвилась! Ну и двинули сразу к вам, сюда. Ну и Алекса с мамой, заодно с собой зазвали.

… – Ох, ё! Саня, извини! – Коча приглашающе махнул рукой парню нашего возраста, пришедшему с ними, сейчас покуривающему немного в стороне, – Это Александр. Хороший парень и мой почти сосед по даче. Он тоже с нашего товарищества. Ну и по работе нам к тому же пересекаться приходилось. Стоп! Чего я несу? Это отходняк, пацаны. Вы же знать друг-друга должны?

– Виделись, – припомнил я, протягивая руку, – Егор.

– Я помню, – улыбнулся в ответ парень, – Саша, можно Алекс – не принципиально.

А с вами Эрик Янович, мы неплохо знакомы.

– Зови меня "Долгий", сынок. Или – Яныч, – на радостях, с барского плеча, позволил старый инженер.

– Шептун, Сергей, Чера, что вы как не родные – идите сюда, – позвал соплеменников я, – Знакомьтесь: это мой лепший друг детства, Олег, он же Коча. И Александр – тоже наш друг, теперь. А где Ольга?

– Я здесь, командор, – из дома, испуская сияющие флюиды великолепия, богиней утренней зари, явилась этому серому невзрачному миру, Амазонка… С подносом в руках, – Выпейте за встречу, мужчины. Егор и Эрик Янович вас очень ждали, – после чего Коча был одарен отдельной благосклонной улыбкой.

– Это Ольга – моя скво. И, не побоюсь этого слова – партнер.

– Да: «есть женщины в русских селеньях…», – взяв с подноса стаканчик с коньяком, покачал головой мой друг, – ты всегда был сказочно везучим, черт фартовый!

– Завидуйте молча, мужчина, – не без самодовольства хмыкнул я.

Девочка – самурай, включила режим золотца, скромняжки и шестой младшей любимой жены. Стояла себе, опустив глазоньки в землю. Наверное, даже добросовестно пыталась покраснеть от смущения. Довольная, как слон! Уж я-то видел!

Выпили. Задымили.

– Вы, парни, на нас не смотрите. Пейте по потребности. Просто у нас сегодня дела важные в планах, так что мы пока на просушке. Ну а вечером обязательно сядем, поговорим, квакнем с вами – за всё хорошее. Олежа – извини брат, нам правда двигаться надо. Идите, отдыхайте – вам Елена, свет Михайловна, сейчас места для проживания определит, накормит, напоит. Она у нас – зампотылу. Долгий, может останешься – поможешь чем? Соскучился по внучкам же, старый. Мы справимся. Чего там собственно? Просто оглядимся, прикинем буй к носу и домой.

Яныч подумав, кивнул.

– А ты значит, атаманишь?

– Ну, так сложилось.

– Правильно сложилось, Егорка. Кому ж ещё? Значит так командир. Лейтенант Сазонов – представляюсь по случаю прибытия к месту службы. Ну, или как у тебя здесь принято. В общем: разрешите встать в строй? Короче – я с вами, Егор. Матрешек своих, до своих довез, можно и с мужиками подвигаться. Возьмешь с собой по-корифански? Там и поговорим заодно, – и покосившись на головы насаженные на колья, возвышавшиеся над линией забора, добавил, – вам тут, вижу, тоже не скучно было. Есть что рассказать, наверное. Только пожрать, наскоряк, дайте чего – три дня на голом адреналине и желудочном соке. Или сухим пайком, с собой – в дороге закинусь.

… В городские кварталы заезжали как положено, с головным дозором из двух бойцов на велосипедах, следующих чуть впереди ядра группы. В головняке: Серега и Шептун. На передней телеге юный Данька за водилу, и мы с Кочей. На замыкающей: Чера с Амазонкой.

Перед выездом я недолго поразмышлял о том, не рискованно ли будет, выставлять на всеобщее обозрение такое богатство. Всё-таки: две телеги с лошадьми, да ещё грузовые велосипеды: по нынешним временам, вполне достаточный повод для того, чтобы у кого-нибудь алчно глазоньки загорелись, ну а ручонки к топорам потянулись непроизвольно. Однако, подумав, решил выдвигаться именно такой колонной. Разрозненные одиночки и мелкие группы не рискнут посягнуть на имущество, принадлежащее организованной, неплохо вооруженной и экипированной, совсем не маленькой стае. У которой даже униформа имеется. А те банды, что покрупнее, если они уже появились, конечно, тоже маловероятно – что решатся ввязываться в драку с очень сомнительным исходом, рискуя положить кучу пехоты и серьёзно ослабить себя. Воины нашего хирда: и выглядели и были «обстрелянными», вдоволь нюхнувшими вражьей кровушки; на мир, с высоты телег, взирали орлами – без тени страха и сомнения в собственной крутости и мощи. Льстили себе, конечно – не без этого, но общий вектор их настроения мне нравился. Да и любой шакал – этот запах молодых львов: победителей и завоевателей, за квартал почует и скроется в каменных джунглях. Ну а ежели не разнюхает – мало ли, может насморк его одолел или иные проблемы с обонянием возникнут у болезного, то ментальное лечение ему в помощь.

И вообще, мы должны продемонстрировать всему растерянному, мечущемуся и не знающему куда приткнуться народцу, не только спокойную силу, уверенность и организованность племени, но и его богатство. Сочетание силы и успеха притягивает к себе гораздо сильнее, чем одна грубая сила, более ничем материальным не подкрепленная.

… – Я тебе так скажу: повезло вам, просто дико, дружище, – выслушав рассказ Олега, резюмировал я, – но и ты молодчик – не завис, не растерялся.

… Трансформация мира застала их семейство на ночной трассе, посреди лесостепных просторов юга области. До города было не так чтобы уж очень далеко – километров двести пятьдесят, примерно. Будь Коча один – за три, ну, край, четыре дня – дошлепал бы себе, ножками. Но с ним была жена и девчонки. Ситуация казалась, да и на самом деле была – гиперэкстремальной. Один мужик и три красивых, половозрелых девахи – посреди дикой теперь, степи. В новых реалиях – это было очень чревато. А из оружия: монтажка и складной нож. Да неукротимое мужество и решимость: отца и мужа.

Ночь досидели в остывшей машине. С рассветом первые истеричные порывы барышень немного подутихли. Отведя женщин в небольшой березовый околок, неподалеку от трассы и усадив вокруг разведенного партизанского костерка, глава маленького прайда вышел на большую дорогу. Через три томительных часа, полных тяжелых размышлений и совсем небогатых здравыми идеями – карта, наконец, легла как надо. На размочаленном проселке неподалеку – выходящем на федеральную трассу от какого-то аула, показалась телега. Хозяин – пожилой, но крепкий казах, выслушав Кочину просьбу отвезти семью в город, немного подумав, внимательно посмотрел на – без команды выбравшихся из леска глупых куриц и предложил подождать, пока он съездит в аул за продуктами в дорогу. Подумав и посмотрев на доверчивых белокурых овечек ещё – изменил предложение на: «садитесь, чего мерзнуть будете? До меня доедем, поедим, чаю выпьем. Отогреетесь, соберем чего в дорогу, да и поедем куда вам надо…»

– …Ну, тут у меня иллюзий не осталось совсем. Да и сразу не было. Я-то, изначально понимал, что никто, никого и никуда не повезет теперь. Ни за какие обещания. До ближайшего зиндана, разве что. Мне его расслабить надо было, чтобы выключить. А он даже не спросил для приличия, что у меня есть для оплаты. Самаритянин добрый. На «белых женщин» мудак, повелся. Знатным баем себя увидел. Дур моих в работу бы всем аулом взяли, наверное, а меня: в колодки, и в рабы. Я эту картину прямо, как наяву, увидел. Киваю своим курицам – садитесь, мол, к доброму дедушке в телегу. Вот ведь как нам повезло на хорошего человека. Поехали, он малость расслабился, наверное мысленно уже девок моих имел, пёс старый, но топорюгу из-под руки никак не отпускал. Короче, выхлестнул я его, когда момент подходящий образовался. Связал его же веревкой и погнал по трассе – подальше от того аула. Боялся, конечно, ещё на кого нарваться – ты же знаешь там сплошняк аулы да деревни. Ну, а наши деревенские – чем аульных лучше-то? В моей ситуации – любой встречный врагом может обернуться. Отскочили километров на двадцать пять. Деревни обьезжали полями, по большой дуге. Хоть в грязи раскисшей увязнуть не боялся – земля ещё твердая. Загнал телегу в лесок погуще и до вечера затаились. К людям идти страшно. Рулетка! Как тут угадаешь, на кого нарвешься? Еды совсем мало с собой в дорогу захватили. Кто же знал? Одному идти жрачку добывать – тоже боязно. Случись что со мной и всё! Курицы без меня пропадут, однозначно. А жрать охота – хоть от лошади откусывай! Вот так и добирались пять суток – эти двести вёрст, несчастных. Днем в перелесках отсиживались, ночью крались, от тени шарахаясь. Как я зае. ался эти бабьи истерики пресекать, Егор! Мне теперь от своих дур – матрешек, месяц отдыхать надо. А старикана я через две ночи в лесу оставил. Думаю через денек он развязался себе потихоньку. Волков там нет, вроде…

Да, повезло Олежику несказанно. И со стариком этим и с тем, что благополучно других встреч избежать удалось. И девицам его с ним тоже очень повезло…

… – Куда рулим, командор? – приостановился Шептун на развилке – перекрестке, – может по обьездной, к «Ашану»? Вся движуха сейчас там должна кипеть.

– Да уж откипела поди! Вон глянь вперед – как активно пипл туда-сюда гоняет. Самые тормознутые уже давным-давно «разморозились» наверное. Давай – в город рули. На людей поглядим и себя покажем. И не отрывайтесь больше, рядом маячьте. Всем быть внимательнее. Оружие держать в готовности. Сюрикены под рукой. Групповой канал связи открыть, кто ещё не удосужился. Языки придерживать, лишнего не болтать. Если что, ко мне отсылайте с вопросами. Поехали, не спеша!

… Городские улицы, четыре дня назад неподвижно замершие и пустынные – заметно ожили. С прошлой суетнёй и активностью, никакого сравнения, конечно, но и вымершим город уже не казался. То тут, то там между домами мелькали спешашие или наоборот, никуда не торопящиеся одинокие силуэты или группки людей. Даже солнце как-то пободрее и поярче поблескивало в окнах домов. А вот витрины придорожных остановочных торговых павильонов и табачных киосков, были разбиты все, без исключения. Осколки их стекол усеивали дорогу, бликующе запуская в светло – прозрачную апрельскую тугую синеву, задорные сверкающие десанты солнечных зайчиков.

Движение нашей колонны привлекало внимание всех окружающих и встречных персонажей. Кто-то, провожая нас взглядом, смотрел открыто, не скрывая интереса, кто-то коротко зыркал, стараясь сделать это незаметно и желая сам остаться незамеченным нами. Кто-то, явно желая, но пока не решаясь о чем-то спросить, набираясь храбрости, двигался параллельным курсом чуть позади вдоль дороги или пробирался дворами параллельно стоящих домов. Взглядов из окон тоже хватало. Любопытных, завистливых, угрюмых, недоверчивых, алчных, испуганных, оценивающих, удивленных, непонятных… Разных.

Только равнодушных взглядов не было. Совсем.

Перед просторным большим перекрестком двух основных магистралей левобережья, окруженным кучей разнообразных магазинов, павильонов и торгово-офисных центров, я отдал команду остановиться. С дороги сьезжать не стали – незачем это теперь. Малость сдали на обочину и вольготно расположившись на поставленных бок о бок телегах, принялись неспешно перекусывать и прикидывать план дальнейших действий, демонстративно, по-хозяйски поглядывая на окружающие городские пейзажи.

– Мля, как в рекламе снимаемся, – пробубнил с набитым ртом, зело оголодавший за дни мытарств и скитаний, Коча.

– А что приходилось? Я чего-то о тебе не знаю, дружище?

– Смотри, босс. Бабища явно к нам чешет. А супружник ейный за ней сзаду мотыляется. Ох, сурьёзная девушка, зуб даю! «Хьюстон, ви хэв э проблем, мазафака». Может свалим, пока еще не поздно? – экс-художник дурашливо вполголоса блажил – резвился себе.