Текст книги "Гарри Поттер/ Стэнли и много, много имён (СИ)"

Автор книги: Андрей Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

  – «Десперандум небула»! – Потянуло из меня силы, да так, что я не удержался и упал, растеряв как магические силы, так и физические. Уже теряя сознание, я увидел, как надо мной остановилась оскаленная пасть оборотня, капала с него зловонная слюна, заливая моё лицо, и пробираясь в рот и ноздри. А потом я отключился, в мыслях прощаясь жизнью.

  – Ты поймал его, отец! Поймал! – Нагнали вожака их маленькой стаи остальные волки. – Я хочу его печень!

  – Он мой! – Категорически сказал старик, зло рыкнув на сына и двух других оборотней, что были приняты в стаю и пытались откусить лежащему словно сломанная кукла на земле Стэну, голову.

  Пока они ругались, над ним образовался золотистый купол, что отбросил всех оборотней в сторону.

  – Защитный амулет! – Воскликнул первым очухавшийся сын, превратившись в человека. – Сучий выродок не снял амулет!

  В этот момент, лист, подаренный Стэнли молодым дубом и хранящийся у сердца – истлел, растеряв всю свою силу.

  – Сам знаю, – раздосадовано полез в карман за палочкой вожак, не замечая, как ту часть леса, в которой они находились, стал покрывать туман.

  Стэнли, потративший все свои магические силы и заплативший за «десперандум небула» или туман отчаянья несколькими годами своей жизни выиграл в рулетку.

  – А-а-а-а-а! – Взвыли в лесу четыре глотки, исторгая жалкий вой, пока туман пожирал их изнутри, нежно баюкая при этом призвавшего его в этот мир человека.

  В этот момент в отделе тайн зазвенел прибор, оповещающий, если где-то в Англии применяют по-настоящему тёмную магию.

  – Чёртов Сириус Блэк! – Разбудил звон молодого сотрудника, что должен был отмечать все такие срабатывания, скрупулезно их записывая.

  Глава 7

  Вот и подошел к концу третий день пути, всё также стоял я в лесу, но уже совсем в другом. Он был волшебным, заметно потеплело здесь, а с дерева на меня любопытно смотрели его хранители – лукотрусы, защитники рощ, охраняющие кору волшебной рябины от посягательств волшебников и других бродяг.

  О том, что случилось два дня назад, я старался не думать, что не помешало мне разделать тех оборотней. По всем правилам – они моя законная добыча, так сказать...

  По-началу было противно, ведь я разделывал людей, хоть и насильно перекинутых мною чарами в зверей. Заклинания разделки я знал, а потроха этих тварей, как и шкура – дороги. А деньги мне ой как нужны. Не до слюнтяйства.

  Наверно отчасти я сделал это, чтобы унять страх. Слишком близко подобралась ко мне смерть, и таким образом я вымещал свою злость, находя некое садистское удовольствие, когда вынимал из тел оборотней сердца, сочащиеся слизью селезёнки и мозг, ценящийся на вес у алхимиков.

  Оборотней не просто так причислили к тёмным тварям. Стоит им лишь разок попробовать человечину, как они больше не могут без неё. Вот почему их загоняют в резервации. Вот почему разрешена охота на них. Вот почему их смерть – благо.

  Да, бывает так, что сильный человек, укушенный оборотнем, справляется с внутренним зверем и держит свои порывы в узде, не смея нападать на людей, но. Всегда есть но. Таких как он – мало и их никто не учитывает. Ты оборотень? Тогда не смей появляться на людях в полнолуние, иначе мы тебя убьем. Вот и весь сказ. Да и не в полнолуние могут убить.

  Стэн слышал слухи, что власти приплачивают сильным стаям, чтобы те заражали обычных людей, маглов – ликантропией, так как потроха оборотней нужны всем и всегда.

  Волшебники оборотни, вкусившие человечины, в отличие от своих собратьев, но из обычных людей, способны превращаться даже не в полнолуние, да они и куда сильней своих младших, так сказать детей. Их убить сложнее и ты сам можешь стать, чьим-то завтраком.

  В теории я всё это и так знал, но столкнувшись вживую, ещё отчетливее понял, как же этот мир отличается от привычного мне. Страх ушел, да, но опасение осталось. Я перестал таиться и постоянно накладывал на себя чары, отбивающие запах, делающие меня малозаметным и помогающие находить нужный путь.

  Встряска, что произошла, помогла мне прийти в себя. После Азкабана я всё ещё находился слегка в неадекватном состоянии. Впрочем, пересматривать своё решение идти к родной землице я не стал. Даже понимая, что там меня должны ждать, как и на квартирке в Лондоне. Денег нет, а идти мне больше некуда.

  В городе меня сразу засекут, когда как здесь я могу спокойно (почти спокойно) колдовать. Да и своя земля, признанная Министерством – не пустой звук.

  Ещё в стародавние времена, когда было образовано Министерство Магии, все волшебники, жившие на этой земле – наделили эту структуру правами и обязанностями и одно из этих прав гласит: если Министерство Магии признало право волшебника на землю, значит, это право признали все волшебники и магические существа всея Англии. И это важно! Только тогда можно проводить ритуалы признания и благословления земли, которые и провёл мой отец, кхм, отец Стэна, беря у него кровь.

  На своей земле я могу не опасаться ни поиска на крови, ни других ритуалов. Сама земля хранит хозяина. Чужих, что ступили на мою землю и замысливших плохое, будут ждать одни неудачи. То их ужалит пчела, то коряга подвернётся под ногу, то ещё что... Да, всё это не остановит ни авроров, ни охотников за головами, ведь как справляться с такими проблемами они знают, но я не могу просто так отринуть все плюсы. Уйди я в обычный лес, да даже в магический – ничего мне там не светит. Нормальную защиту не поставишь, так как сама земля будет её отрицать. В городе простецов же, не поколдуешь, везде слежка за выбросами и заклинаниями из так называемого «серого списка». Вот и выходит, что мне надо попасть на свою землицу, минуя «гостей». А уж как скрыть свою собственность и не попасться – знает любой маломальский волшебник. Недаром те же «пожиратели» и другие террористы могут скрываться десятилетиями и если сами не выползут из норы, куда они сами себя загнали, их не поймать.

  Ну а что делать после того как обрету место, в котором мне не страшен и чёрт, тьфу, тьфу, решу после.

  Чужих я засёк задолго до того как услышал. Не зря постоянно накладываю заклинание «малого предвиденья», которое почти уже не срывается. Седьмой курс Хогвартса, чтоб вы знали.

  – Лови его, лови. Уходит же! – Причитал мужской голос.

  – От меня не уйдёт! – Уверенно отвечал звонкий женский голос. – Опа! – Воскликнула девушка, пока я подбирался ближе, предварительно накинув на себя ещё одно заклинание.

  – «Инуисибилитас», – щёлкнул я палочкой по своей голове, накладывая невидимость, более продвинутую, чем школьное дезиллюминационное заклинание.

  Да, пришлось делать несколько попыток, но в итоге оно получилось.

  Теперь я почти без боязни выглянул на поляну, откуда шли голоса. Близко подбираться я не собирался, ведь любой нормальный волшебник почувствует, если рядом находится другой волшебник, как ты не скрывайся. Если конечно тот другой, не превосходит тебя наголову.

  – Как тебе экземпляр? – Счастливо трясла девушка зверька, похожего на хорька, заглядывая тому в глаза, в зубы и между лап. – Здоровый, в самом расцвете сил – «кривозубый засека», – гордо подняла она носик, хвастаясь своим трофеем.

  – Неплох, неплох, – причмокнул приземистый мужик, крутящийся рядом и осматривающий этого не знакомого мне зверя. – Не меньше ста галлеонов с носа. А если удастся расторговаться с тем новеньким у рынка Хогсмит, то и все двести.

  – То-то! – Тыкнула она его пальчиком в грудь. – А ты говорил: не водятся они здесь, не водятся, – спародировала она своего сопровождающего, прогундосив сквозь нос.

  – Да, да, – отмахнулся тот. – Ты молодец, а я дурак.

  – Ты мой дурак, – прильнула девушка к этому мужичку и сладко поцеловала, а я пошел своей дорогой, радуясь, что мне попались не какие-нибудь контрабандисты, а обычные волшебники, зарабатывающие по всей видимостью ловлей редких животных.

  К участку, принадлежащему мне, я планировал выйти к обеду, так и вышло.

  ***

   – Думаете, он появится здесь? – Спросил своих напарников егерь, помешивая кашу в котелке над костром странного, синеватого оттенка.

   – Наше дело не думать, а выполнять то, что велят Министерские, – ответил ему пузатый мужик в камуфляже, вычищая из под ногтей грязь.

   Рядом с ним лежали несколько пакетов, полных различных трав, варварски вырванных с корнем.

   – И не задавать лишних вопросов, – поддержал его третий товарищ, щуплый как щепка, что так же вычищал грязь с рук. – Эх, не зря мы подвязались на это дело, – развязно похлопал он грязной рукой по кульку с пучком зелени. – Парень подпитывает это место своей магией, а травы не собирает. Даже если не поймаем мальца, в накладе не останемся.

   – Это нам повезло, – кивнул пузатый. – Те пятьдесят галлеонов за его поимку, что нам обещали – мелочь. Пусть этот Шанпайк катится куда подальше, а мы будем иногда захаживать сюда и собирать дикий урожай, ха-ха-ха-ха.

   – Это ты, верно, заметил, – сплюнул щуплый. Хотя... – Переглянулись они с пузатым, а потом посмотрели на третьего своего товарища, отвлёкшегося на помешивание.

   Он был новеньким и попал в команду к егерям, как и все до этого. Еле дотянул до пятого курса Хогвартса и был выпнут оттуда. Таланты его нигде не пригодились, ведь он ничего толком и не умел, а потому выбора у него большого и не было. К егерям от хорошей жизни не идут. Знал бы он, в чью команду попал, так бы не радовался. Как мать не отговаривала, он не послушал.

   – «Ступефай»! – Выкрикнул жирный и с его палочки сорвался толстый жгут красного цвета, попав новенькому в спину и повалив того на землю вместе с расплескавшимся котелком.

   – Бля! Ты чего пузырь, не видишь куда бьёшь? – Возмутился щуплый.

   – Заткнись, и помогай, давай, – огрызнулся толстый, обидевшись на свою непрезентабельную кличку, и они в две руки стали раздевать новенького, просто срезая с него одежду. – Ты не крути глазёнками, не крути, – обратился он к парализованному парню, чьи глаза продолжали двигаться, чуть не вылезая из орбит. – Пожил бы с наше, понял, каково это жить с вечным клеймом неудачника и работать за жалкие подачки тех, над кем измывался в школе. Эх, – картинно выдохнул жирный. – На что только не пойдёшь, чтобы прокормить семью парень, – отечески похлопал он его по щеке.

   – Ты заманал уже со своим нытьём! Нахрена ты его пугаешь? Он и так уже обосрался! – Скривился щуплый, кинув на парня – «экскуро». Очищающее заклятие.

   – Хе, хе, – жутко улыбнулся его толстый напарник и достал из сумки непонятную металлическую конструкцию, с красным камнем в вершине, принялись они устанавливать её на груди парня, ввинчивая болты прямо в плоть человека, прорывали они кожу, уходя в кости и органы, вызывая жуткую боль, но молоденький егерь кричать, не мог. Только из глаз лились слёзы, молили они о пощаде.

   Два живодёра, не в первый раз проделывающих такое, смотрели на него с равнодушием. Вот что ждало Стэна, попадись он этой команде егерей.

   – Парень молодой, здоровый. Выкачать можно не мало, – деловито взмахнул палочкой над прибором щуплый и шестерёнки конструкции задвигалась, уже сами ввинтились болты ещё глубже в тело паренька, хрустнули у того кости, но он так и не потерял сознание. Прибор не давал.

   Оглушающее ослабло и парень начал слабо стонать.

   – Ма-а-а-а-а... Ма-ма, ма-мо-чка...

   Его палачи на это и ухом не повели.

   – Повезёт кому-то. Проживёт лет на пять дольше, – безучастно отвернулись они от парня, из которого выкачивали жизненную силу, что охотно скупалась состоятельными стариками, не желавшими уходить за грань.

   – Хрум, – приглушенно треснула ветка в окружающем полянку лесу и егеря моментально преобразились, соскочив со своих мест у костра и приготовившись разразиться потоком заклинаний из палочки. Силу им заменял многолетний опыт и хитрость.

   – Это ты, Стэн? – Подал какой-то знак своему напарнику щуплый и пузырь скрылся в лесу. – Выходи мальчик. Мы тебя не обидим.

  Глава 8

   – Чёртов вилорог! – Прошли в стороне от меня егеря, увидев, как от них удирает красавец олень.

   – А ты и струхнул. Ха! – Выдал смешок жирный, после чего заткнулся под тяжелым взглядом напарника.

  Ветка, слава Мерлину сломалась не подо мной, да и не услышали бы они меня, как не прислушивайся. Я теперь учёный и накладываю на себя целый каскад заклинаний, прежде чем ввязаться в любую авантюру.

  То, что произошло на краешке моих земель – меня напугало. Плевать, что там они собрали. Вырастит заново. Но поступить так с напарником. Да ещё при нём обсуждать, как продадут его жизнь любому старику, что больше заплатит. Не знаю даже как это назвать. А я то – думал что «пожиратели смерти» – террористы. Даже Стэн, крутившийся во всём этом дерьме – не видел такого цинизма.

  Чёртов мир и право сильного в нём! Чёртовы дементоры! Как же всё это меня вымотало.

  – Сколько там ещё? – Нетерпеливо поинтересовался пузырь, когда они вернулись на полянку.

  Я же всё ещё подглядывал за ними, стоя под невидимостью.

  – Ты куда-то торопишься? – Подошел к будущему трупу щуплый, проверяя прибор на груди парня. – «Силенцио»!

  Заклинание окаменения ещё сильнее ослабло, и мальчишка кричал в голос, вот его и заткнули взмахом палочки, без всяких эмоций на лице.

  – А ты что, собрался ждать здесь Шанпайка? – Удивился пузырь.

  – Лишними пятьдесят галлеонов мне не будут.

  – Ты когда-нибудь пожалеешь о своей жадности, – предрёк неприятности своему напарнику толстяк.

  – Приготовь лучше пожрать, а то весь котёл расплескали!

  Дерьмоеды! Столько доброй каши перевели, буркнул у меня живот, со слезами на глазах смотрел я на лужу из гречки с крупными вкраплениями мяса.

  – Почему это я?! – Возмутился он.

  – Потому что я так сказал, – с отчётливой угрозой в голосе приказал щуплый и толстяк, ворча, начал готовить заново, пока щуплый подкручивал винтики на приборе.

  Жизнесос с мнимым философским камнем в вершине был мне знаком, хоть я и не смог опознать его с первого взгляда. Уже и не скажешь, в чьих воспоминаниях я его видел, но что это такое – знал. Мерзкая вещь, придуманная одним безумным чернокнижником в раннем средневековье, что никак не хотел умирать. Этот идиот не смог удержать тайну устройства, и оно пошло по миру. Одними из первых его опробовали ведьмы. Не те, что сейчас учатся в Хогвартсе и так себя называют, а самые настоящие. Из ковенов по всему миру. Такие, как: Яга, костяная нога; Мамзелькина; фея Моргана; Тухлая Бетти и другие... Потом об устройстве узнал тёмный волшебник Кощей, получивший впоследствии прозвище Бессмертный и мир затопило кровью. Ставились эксперименты. Маглов резали как кур, но в итоге, выяснилось, что выкачать с обычного человека нечего. Без магии они не на что не годились и взор чернокнижников и ведьм обратился на своих сограждан. Кровавую эпопею удалось остановить только через кровь и боль. На это ушло сто лет. За это время мир магии недосчитался миллиона молодых волшебников, что были выкачаны более сильными или удачливыми собратьями. Сейчас, тайна прибора – неприкосновенна. Только за интерес к нему сажают пожизненно, страшась повторения тех времён. А уж что будет с тем, кто им владеет и подумать страшно. Откуда он у этих отбросов, интересно?

  В них, я видел прошлого Стэна. Недоучки и слабаки, что сами виноваты в своём нынешнем положении. Шакалы, сбивающиеся в стаи, так как так они кажутся себе сильней. Падальщики, готовые на всё, за кусок свежего мяса. Они вызывали отвращение и неприязнь, точь в точь, как прошлый Стэн.

  – А-а-а-а-а! МАМА! – Снова закричал мальчишка, и его опять заткнули.

  Даже нормальное заклятие не могут наложить, идиоты. Полчаса час и оно спадает.

  У парня явно осталось мало времени и хоть он мне никто, я не мог так этого оставить. Они должны заплатить, также тихо, как и наблюдая за ними, уполз я обратно, не потревожив ни кустика. Нужно всё обдумать. Они вроде и слабаки, но не дураки. Нужно продумать каждый свой шаг, чтобы не оказаться на его месте.

  ***

   Каждый из бывших сидельцев Азкабана выходил из депрессии и справлялся с застарелыми страхами и безумством по-своему. Никто ещё не покидал эту страшную тюрьму в полном здравии и с нормальной головой. Не стала исключением и Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк.

   – Стой ровно, а то уколю! – Крутила она перед собой живого человека, словно куклу, держа в одной руке большую иглу, а в другой палочку, что виртуозно мелькала между пальцев, молниеносно творя разнообразные чары и выдавая в хозяйке невероятно одарённую волшебницу. Таких называют паучихами (за глаза) или кружевницами (официально), за виртуозное плетение чар.

  В глазах у неё горел маниакальный, всёпожирающий, безумный огонь, хохотала она, творя.

   – Тётя, не надо, – проблеял, стоя, не жив, не мёртв, без кровинки в лице, её бледный как смерть племянник Драко, не смея шевельнуться и чуть не падая в обморок.

   – Что здесь происходит?! – Ворвались в комнату родители мальчика, узнав от домовика, что безумная Белла увела парня с собой.

  Дверь с треском ударилась о косяк. Все замерли.

   – Я готовлю Драко к балу, – отмахнулась та от сестрицы и подрезала очередной бантик, вплетая его в заплетённые волосы мальчика, наряженного в розовое платьице.

   – Мам! – Заплакал тот, вытирая слёзы рукавом с рюшками. – Ай! Больно! – Вскрикнул он, тут же наказанный Беллой уколом иголкой в мягкое место.

   Грудь парня с серьёзным декольте выпирала вперёд, не стоило труда Беллатрисе «помочь» своей родной крови нарастить сиськи, чтоб парни облизывались, а подруги завидовали. Не зря она занимала первые места по трансфигурации на всех конкурсах.

   Успокоить разбушевавшуюся родственницу удалось не сразу.

   Стоило сестре увести раздосадованную, оглядывающуюся назад Беллу, как Драко, запинаясь и немного придя в себя, заговорил:

   – Отец, там, там... – Не мог он ясно сказать, и показал где это там пальцем, покраснев как маков цвет и отвернувшись.

   До того каменное лицо Люциуса дрогнуло, стоило ему приподнять подол платья сына.

  ***

   Придумать план по спасению парня и себя любимого заняло несколько часов, сидел я под кустами слушая вопли на глазах стареющего и усыхающего мальчишки, но не сделал и шагу в его сторону. Попасть в руки к этим животным в человеческом обличье не хотелось.

  Вот что я заметил. Охранные заклинания они накладывали по очереди. И если щуплый восстанавливал их заранее, за минуту две, до полного развеяния, то толстый, дожидался, как они исчезнут, пару минут раскачивался и только потом вставал, начиная размахивать палкой, за что один раз даже был бит, но так и не исправился. И это идеальный момент для нападения. Охранные заклятия работать не будут, и я смогу подобраться на самую эффективную дистанцию для палочки. Десять, пятнадцать метров. Были бы они сильными волшебниками, то почувствовали бы меня заранее, но так как они слабаки, что ясно из их разговоров, работе в егерях и заклинаниям, исчезающими за час с небольшим, меня они не почуют.

  Вот по воздуху прошла рябь и заклинания один за другим упали, мягко оповестил об этом звон колокольчика и толстый, полулежащий у костерка начал вяло двигаться. Щуплый следил за ним в полглаза, не забывая оглядывать округу. К нему я и направился, понимая, что он самый опасный в паре и если не разобраться с ним сразу, дело может запахнуть жареным.

   Как я не старался подобраться к нему незамеченным, не пригибая траву и наклоняясь к самой земле, он всё таки что-то почуял.

   – Пузырь! Что-то не так! – Вскочил он на ноги, поворачиваясь ко мне спиной и обведя взглядом поляну, в поисках того, что его насторожило, тут-то я и ударил.

   – «ИМПЕРИО»! – Прозвучали страшные слова непростительного, подчиняющего заклинания из, казалось пустого пяточка земли, после чего прозвучала новая команда. – Обезвредь своего напарника! Быстро! – Взвизгнул я, так как над моей головой пронёсся красный луч оглушающего.

   Всем своим существом, я старался терпеть и не поддаваться чувству власти и эйфории, что меня затопило, ударив откатом по связи волшебник – подчинённый.

  Откатившись в сторону и всё ещё находясь в невидимости, я наблюдал за схваткой бывших напарников.

  Летели заклинания, вздыбливалась земля, что-то взрывалось, показал себя пузырь не таким олухом, коим казался, а я весь похолодел, понимая, что выбери я другую стратегию и мог бы проиграть эту дуэль. До такого мастерства мне ещё расти и расти.

   И вот наступил конец, с треском отлетел в сторону жирный, упав ничком на землю и находясь без сознания.

   – Молодец, – похвалил я покорного своей воле... раба. – «Петрификус Тоталус»! «Петрификус Тоталус»! – Спеленал я обоих егерей полной парализацией, и устало отменил «империо», повалившись в траву там, где стоял. Руки дрожали, но не это самое страшное. Непростительные заклятия называются так не просто так. Всего имеется две причины. Первая, это лёгкость этих чар. Если у тебя достаточно сил, то освоить их дело пяти минут, что и показала моя тренировка на белках в лесу. И второе, самое важное, это влияние на волшебника. То же «империо» – действует как наркотик, доставляя накладывающему небывалое наслаждение, что проходит по телу волна за волной, туманя разум. Хочется повторить это раза за разом. Раз за разом, чёрт! Пыточное, «круцио» – сводит с ума, повреждая мозг, а убийственное, известное как «авада кедавра» – рвёт душу, повреждая её, и не сводит на нет возможность перерождения.

   – Как же хочется ещё, – встал я с земли, услышав стон парня и сжав зубы, удерживая себя от соблазна применить на ком нибудь «империо», подошел к нему.

  Выглядел он ужасно. Волосы поседели и начали выпадать, кожа сморщилась и покрылась пигментными пятнами. Такое чувство, что этому волшебнику лет двести, так ужасно он выглядел, хрипя, и шмякая ртом с гнилыми зубами и полубезумной улыбкой на лице. Фу! Гнусь. – И что мне делать? – Немного пришел я в себя, растерянно стоя над ним, и переводя взгляд с парня на егерей. С него на них. Решаясь. – Вы сами виноваты, – прервал я процесс выкачки жизни из мальчишки, начав выкручивать болты из его тела, что крутясь, тащили за собой кожу и сухожилия, брызгала во все стороны кровью, пока парень хрипло и безумно смеялся. – Потерпи малый, скоро всё будет, – отправил я его в беспамятство, не в силах смотреть на это. Выкинув треснувший из-за прерванного процесса камень в вершине, я начал пристраивать прибор на груди жирного. Он побудет донором для паренька, а щуплый для меня. Пора уже вылечиться. И нет. Мук совести я не испытывал. Они это заслужили. Они устроили это дерьмо на моей земле.

   Ну а пока у меня есть время их допросить. Нужно узнать, что творится в магической Англии и где они достали жизнесос. Что делать с парнем, решу, как вылечу. Или стеру ему память, перенеся в Лондон, или постараюсь наладить отношения. Всё-таки он мне обязан. А помощь мне не помешает.

  Глава 9

   Слушать стоны обречённых мной на смерть егерей мне было не охота и я, оставив их обездвиженными, пошел осматривать свою землю. За то, что они освободятся из моих чар, я не боялся. Слишком слабы. И хоть я и не могу похвастаться виртуозным владением палочкой, это не меняет того что силёнок у меня попросту больше. Хватает даже на заклятья уровня подмастерья. А пока осмотримся, последний раз бросил я взгляд на лежащих на холодной земле волшебников, раздетых мной почти догола.

  Пришлось их раздеть, опасался я сюрпризов, и они не заставили себя ждать. Амулетов, оберегов и спрятанных по карманам отваров – набралось изрядно. Паренька превратившегося в старика, я тоже раздел, не сделали почем-то это его напарники.

  Единственной проблемой оказались фонящие магией татуировки, обильно покрывавшие живот и руки щуплого. Сюрпризов мне не надо и я, стараясь не слишком вредить, взял самый острый из ножей, найденных у егерей и по-живому, стал срезать с него кожу. Мне не нужно чтобы он умер раньше времени, брезгливо отбрасывал я куски кожи в костёр, с шипением вспыхивали они и сгорали.

  У пузыря ничего такого не было, и я оставил его в покое, уже заметно просел у него жир, а кожа обвисла, начав увядать. Прибор работал как надо.

  Проверив ещё раз как держаться заклятия и обновив их, я ушел осматриваться.

  Кусок земли, представляющий из себя просто часть леса, мне достался не маленький, просто чувствовал я границы своих владений, всем своим естеством.

  Так вот почему я так паршиво чувствовал себя в Азкабане. Эта земля тянула с меня магию.

  – А тебя мы посадим сюда. Хочешь? – Спросил я колючую травку в руке, и она затрепетала, высаживал я по пути ценные травы обратно в землю. Неправильно собранные, они стоили в несколько раз дешевле, да и не стоит их вырывать с корнем, иначе на новый год здесь ничего не вырастет. – Вот так, – отряхнул я ладошки, прикопав смеющуюся крапиву, и полил её водой из запасов егерей, захихикала она, начав умываться.

  Мне бы сейчас заняться защитой своей территории, накладывать чары на землю, но сделать я этого не мог. Жизнесос разносит такие эманации по округе, что всё это обречено на провал. Придётся подождать. Да и слаб я для чего то действительно серьёзного. Ничего путного просто так не поставишь. Даже знаменитый обряд «фиделиус», что волшебник может провести лишь раз в пятьдесят лет, прежде чем восстановится – не наложить.

  – Хорошо здесь. Как дома, – положил я руку на кору хвойного дерева, проведя по нему рукой и испачкавшись сочащейся из него чуть светящейся смолой.

  Все травы вновь посажены на свои места, и можно возвращаться, обошел я свой немаленький участок леса, с несколькими полянами на нём, маленьким прудом, образовавшимся из родникового ключа, берлогой какого-то животного, сейчас отсутствующего и быстрым ручьём, с плескающимся в нём форелью.

  Участок почти километр на километр. Десять гектар или почти сто соток. Можно неплохо развернуться. С голода я уже точно не помру, дышал я полной грудью, наслаждаясь прелыми запахами листвы, леса.

  И тут моя идиллия была нарушена:

  – Зараза! – Заметил я мелькнувший силуэт щуплого в лесу, и бегом поспешил за ним, метя палочкой в открытую спину тварюги. – «Ступефай!». «Ступефай!». – Нервно кричал я, швыряя в него заклятия в виде красных лучей, и только порядком побегав за ним, попал, словно споткнулся он, упав на землю, и по инерции прокатился ещё несколько метров. – Вот чёрт, – тяжело дышал я, пытаясь побороть отдышку и упираясь руками в свои колени. – Как только освободился, гад? – Осторожно подошел я к своему врагу и издалека, не подходя близко – перевернул его заклятием.

  Он не притворялся и действительно был обездвижен, одеревенела у него кожа и только глаза двигались, выдавая в нём живого человека.

  – Заставил же ты меня побегать, мужик, – сказал я ему и начал накладывать на себя каскад заклятий. – Что там, на полянке то? Освободил напарника или сам сбежал, только пятки сверкали? Молчишь? Ну, да... Говорить то ты не можешь. Полежи пока здесь, а я проверю, – приложил я его ещё одним обездвиживающим, прежде чем уйти.

  Вернувшись к лагерю, я не заметил никаких изменений. Видимо щуплый, получив свободу, плюнул на пузыря и попытался скрыться, что ему не удалось, так как, убегая, он попался мне на глаза.

  – Снова расслабился! – Ударил я себя рукой по лбу, пытаясь вправить мозги и пошёл за щуплым, нужно дотащить его до лагеря.

  Прибор почти закончил свою работу на толстом и щуплый следующий на очереди.

  ***

   – И вы утверждает, что не причастны к этому, Дамблдор?! – Кричал на директора Хогвартса Министр Магии, Корнелиус Освальд Фадж, брызжа слюной и выглядя донельзя глупо. – Ваш мальчишка, любимчик, убил троих егерей! А вы только лыбитесь, распространяя эти слухи о «том кого нельзя называть» и вставляя палки в колёса Министерства! Может мне напомнить ещё об одном вашем ученике, что бежал из Азкабана?

   – Корнелиус, право слово, – разочаровано посмотрел на него Дамблдор, сидя в кресле своего кабинета, окруженный сторонниками. Брезгливо поджимающим губы профессором Северусом Снейпом и нахохлившейся как кошка, Минервой Макгонагал. – Вы зря сотрясаете воздух, – проникновенно посмотрел Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор прямо в глаза Фаджа. – Стэнли конечно хороший мальчик, но никак не мой любимчик. А уж то, что вы написали в этой газетёнке, – взял со стола Дамблдор сегодняшний выпуск «Ежедневного Пророка», взмахнув им, – и вовсе бред буйно помешанного.

   – Кхе, кхе! – Противно кашлянула женщина, стоящая по правую руку от Фаджа, заставив всех посмотреть на неё. – О, Дамблдор, как же вы смешны, в этой своей попытке защитить Шанпайка, хи-хи-хи, – противно рассмеялась она. – Я уже доложила Министру, – повернулась она к нему на пол торса, склонив голову в уважении, – о том, что нашла непреодолимые доказательства вашей протекции этому мальчишке и явной его связи с Сириусом Блэком, нежелательным лицом номер один.

   – Очень интересно Долорес, – с живым любопытством заинтересовался директор. – И какие же такие доказательства вы нашли, позвольте полюбопытствовать? – Засверкал он очками.

   – Вот и вот, – как фокусница выложила она на стол две таблички, очевидно выдолбленные из стен замка Хогвартс.

   – Варварство! – Не сдержалась Макгонагал, с возмущением смотря на преподавателя защиты от тёмных искусств.

  Долорес лишь жеманно хихикнула.

   На первой табличке было написано, что сия памятная награда вручается ученику школы Стэнли Филиппу Артуру Шанпайку за «неоценимые заслуги перед Хогвартсом», а вторая гласила о награждении этого студента сотней галлеонов и вручением именного кубка имени семьи Блэк, учрежденного этим родом ещё в 1893 году.

   – И вы будете отрицать, что он не ваш ставленник? Ведь это вы вручили ему эти награды, Дамблдор! – Приободрился Министр, согласившийся повесить всех собак на Шанпайка и, дав добро «Ежедневному Пророку», где сегодня написали разгромную статью, в которой утверждалось что бывший студент Хогвартса и самый преданный союзник Сириуса Блэка, убивший несколько егерей и был целью налёта на Азкабан. Вся операция по освобождению из тюрьмы преступников была спланирована только ради одного, освобождения из её застенков Шанпайка! Сириус Блэк вытащил из тюрьмы своего самого преданного товарища и друга.

   Ересь полная.

   Факты же гласили что Стэн, которому сейчас всего девятнадцать лет просто не мог быть знаком с Сириусом, но кому это интересно? Министерству нужен лишь козёл отпущения, а обывателям уверенность в завтрашнем дне, уже посадили в тюрьму отца незадачливого студента, а мать Стэнли, почуявшая, что запахло жареным, успела скрыться.