Текст книги "Гарри Поттер/ Стэнли и много, много имён (СИ)"

Автор книги: Андрей Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

  Стэнли

  Глава 1

   – Бегите! Бегите, глупцы! Здесь какой-то газ! – Надрывалась женщина, руководитель практики, крича нам, студентам строительного факультета ЗМУбиП, что столпились в глубоком овраге и рассматривали покореженный нами же по неосторожности трактор.

   Отвлёкшись, мы непонимающе оглянулись и тут заметили, как работяги, один за другим, без видимых причин, стали падать на землю. Глаза стеклянные. Изо рта идёт слюна.

  Ужаснувшись увиденным, мы переглянулись.

   – Бежим! – Потянул меня за собой испугавшийся товарищ, Санька, но мы не успели.

   – Я, кха, кха, – сдавила мне горло невидимая рука, а потом я увидел его! Существо, словно из кошмаров, в рваном балахоне и так и смердящем смертью.

  Приблизив ко мне своё лицо, оно вытянуло узкие, бескровные губы трубочкой и поцеловало меня, заёрзал у меня во рту его язык, вызывая отвращение и боль по всему телу, чувствовал я, как из меня вытягивают саму жизнь, а потом и что-то ещё. – Мама, – последнее, что я успел сказать, прежде чем потерял себя, утонув в океане боли, в желудке этого существа.

  Так начались мои приключения.

  ***

   Прибывшие на место происшествия ведуны из особой канцелярии при КГБ СССР и в погонах, лишь покачали головами.

   – Дементоры? – Спросил самый молодой из них. Ещё безусый и с горящим взглядом.

   – Они, окаянные, – достал старшой из них деревянную палочку и приступил к привычной для них работе, стирая память очевидцам и подправляя их восприятие. – Сегодня мы не успели, – грустно заметил он, стоя над одним из пострадавших и прекращая его жизнь милосердым зелёным огнём из палочки. В теле молодого парня не осталось души.

   – Эх. Был бы здесь я, – поддакнул молодой, выпятив грудь колесом.

   – Портки бы ты им свои показал! Был бы он, бляха муха, – грубо вмешался в браваду новичка, старожил отряда. – Не тебе тягаться с низшими демонами, периодически прорывающимися в наш мир и устраивающими, вот такое, – показал он рукой на окрестности, ставшие кладбищем.

   – И это римское заклятие «экспекто патронум» тебе не поможет, братец. Оно разве что отгонит одного, двух, но не целую стаю этих тварей.

   – А нам говорили...

   – Забудь, что тебе говорили! Здесь тебе не школа, а настоящая жизнь, малец. Заруби это на носу, если хочешь выжить на этой работе.

  ***

   Я не знал, сколько времени нахожусь здесь. Тут нет ни часов, ни ориентиров. Ни света, ни тьмы. Лишь боль, что не прекращалась ни на миг, раздирала она меня на части, но не отпускала. Как я не хотел. Забытье для меня было лишь мечтой.

   Я был не один, летали вокруг меня такие же сгустки боли, жмясь друг к другу, в поисках защиты или помощи. Стоны этих душ было не разобрать. Все мы выли, не прекращая. Сил терпеть это не было.

   Мне иногда казалось, что я здесь вечность. Я стал забывать. Я стал... Я... Это... Я...

  – Кто я?! – Впервые прокричал ясный, хоть и испуганный голос в желудке демона, вызвав у того изжогу.

  ***

   Если бы в это час охранник заглянул на седьмой этаж башни тюрьмы Азкабан, то очень бы удивился, ведь дементоры целовались! Так бы, по крайней мере, показалось неопытному волшебнику. Те же, кто сведущ, сказали бы, что молодой, только призванный магами Министерства Магии Англии – демон, не по своей воле делится душами с другим, более матёрым и порабощённым волшебниками века назад, продолжал тот сипло доить своего младшего собрата, высасывая из него искру за искрой.

   В коридоре же слышался плач и крики. Стоны и вопли. Рёв и кашель, промораживала аура дементоров стены, вызывая у заключённых этой страшной тюрьмы только худшие воспоминания. Ломая их сознание. Высасывая чувства и магию.

   И надо же было такому случиться, в камере, рядом с которой стояли эти демоны – умер заключенный, побитый накануне магами из охраны. По сути, мальчишка, обвиняемый в связях с террористической организацией, известной как «Пожиратели смерти».

   Старый Дементор совершил ошибку, почуяв, как душа заключённого уходит мимо него, и оторвал свой искривлённый рот от подобия губ более слабого собрата раньше, чем было нужно и произошло чудо. Из горла молодого дементора, пройдя сквозь гнилые зубы, вылетела маленькая, незаметная, дрожащая и блеклая искорка. Казалось, её может затушить даже слабый порыв ветра, но первое впечатление было обманчивым, увернулась она от попытки спохватившегося демона удержать её, и быстро юркнула в щель под ржавой дверью, зависнув над грудью, лежащего на холодном полу мальчишки и словно задумавшись, искорка застыла. Но вот решение было принято, вспыхнула она на миг, удар сердца и душа неизвестного проникла в тело паренька, выгнуло того дугой, и через долгих полчаса, в камере номер 703, вновь открыл глаза Стэнли Шанпайк, но это был не он.

  Или всё же он? Непонятно...

   Дементор горестно взвыл. Попытался проникнуть в камеру, но у него ничего не вышло. Внутрь им хода не было.

  ***

   Очнулся я рывком. Вот я в бреду. Меня накрывает море, нет! Океан боли и вот я лежу на холодном полу и жадно дышу, хрипя словно старик и не чувствуя окоченевших от холода конечностей.

   – Я свободен, я свободен, я свободен... – Заплакал я словно ребёнок, не в силах поверить, что это закончилось.

   Голова начала раскалываться, и я знал, в чём дело. Удирая из желудка демона, мне пришлось бороться. Не один я хотел сбежать и из-за столкновений с другими душами, всё во мне перемешалось, кусался я и щипался, отрывал куски от своих соперников и присоединял к себе. Глотал их и захлёбывался, пытаясь накопить сил на последний рывок. В итоге я победил.

   – Или они или я, – хрипло прошептали мои губы, чувствуя солёный вкус слёз. – Или они или я, – повторил я и снова провалился в забытьё, начиная переваривать всё то, что отнял у других. Их страхи. Чувства. Переживания. Силы. И память. Дааааа. Память.

   Всё это было неполным. Кусок одного. Другого. Вечная боль в голове. Туман перед глазами. Так продолжалось долго. Неделя или две, не знаю. Но и эта мука закончилась, проснулся я в одно прекрасное утро цельным. В блевотине, промёрзший до костей и голый, но цельный.

  Одежда заключённым не полагалась. Тем более, таким как я. Презираемым обществом.

   Вся память Стэнли Шанпайка была моей, и скажу честно, мне было его не жаль. Да, его посадили сюда по надуманным обвинениям. Никакой он не террорист. Просто придурок. Но! Но. Парень был с гнильцой. Семья у него была неблагополучная. Мать бросила отца и ушла к другому, пропав из жизни мальчика навсегда. Его же папаша, клерк в Министерстве Магии и видеть сына от первой жены не хотел. Подарил ему кусок магической земли в лесу Хадли на окраине графства Эссекс и квартирку – клоповник в Лондоне. Всё это он не покупал, а умыкнул из-под носа начальника, переправив некоторые данные в бумагах Министерства. Работал папаша Стэнли в земельном – кадастровом отделе.

   Сам же Стэнли ещё в школе показал себя как вороватого дурачка, поймали его несколько раз на кражах, но не выгнали. Оставили, под обещание исправиться.

   Что ж, с того времени он исправился и воровал только если был уверен, что не поймают. Нашел себе компанию под стать и вместо учёбы они пили сливочное пиво, приторговывая им же. Курили травку, дебоширили, но за некие рамки не выходили. Именно благодаря этому они и доучились до конца школы (пятого курса), благополучно сдали экзамены СОВ и были выкинуты из альма-матер с позором. Доучиться на шестом и седьмом курсах им и не предлагали.

  Волшебниками вся компания были слабыми и глупыми. Никому такие не нужны. И если друзья Стэна с помощью родственников устроились в целом неплохо, то сам же мальчишка, после постоянных стенаний и просьб к отцу, был устроен тем кондуктором в автобус. Там он получал мизерную зарплату и стал окончательно спиваться, перейдя с магического сливочного пива, на магловское виски и джин. Даже пробовал колоться.

   Весь гонор куда-то делся. Спесь чистокровного волшебника ушла, и он рухнул на самое дно. Его зарплаты хватало лишь на оплату счетов за квартиру, на выпивку, да шлюх, которых он презирал, но тратил на них все свои сбережения. За собой он не следил и вскоре заразился от одной из «дам» некой болезнью, от которой по всему его лицу и коже выскочили гнойные прыщи. И так был не красавец, а уж теперь.

  Лечиться он не стал, а так и продолжал ходить по кабакам, в которые его ещё пускали. Себя он забросил, а одежда на нём, вся в заплатах и дырах – попросту воняла. Даже в борделях ему стали отказывать, несмотря на наличие денег. Вот как раз в такой момент его и поймали мракоборцы, напился Стэнли до колик и не удержал язык, рассказывая бармену, что он чуть ли не правая рука некого Тёмного Британского Лорда (всё с большой буквы) и вскоре всех их, то есть маглов, ждёт судьба рабов у таких как он, волшебников. Бармен из маглов лишь хмыкнул, подумав, что постоянный клиент напился до белой горячки, а на выходе из паба Стэна уже ждали. Суда не было. Его просто бросили подыхать в тюрьму.

   Ни отец, ни мать, что устроилась вполне прилично и не подумали ему как то помочь. Вот такая история. Из всех защитников только директор школы, что не забыл забавного мальчишку с длинным носом и оттопыренными ушами, что восхищённо взирал на школу в первые свои дни в ней. Но даже его слов в защиту было мало и Стэн сел.

   Не жалею же я Стэнли потому, что он говорил то, что думал. Он и, правда презирал маглов и мечтал встать под знамёна этого Лорда, которым восхищался и с помощью которого мечтал возвыситься. Ну и хватит об этом. Его больше нет.

   Ещё несколько дней у меня ушло на то, чтобы переварить всю информацию от Стэна и остальных осколков, которые я сожрал. И тут мне откровенно повезло. Если Стэн был слабаком, еле вытянувшим жалкие СОВы, то те три осколка, которые я впопыхах сожрал, порадовали меня куда более интересной информацией. Раньше хозяевами этих кусков памяти были волшебники.

  Первый осколок, это паренёк по имени Гек, учившийся в том же самом месте, что и Стэн. В школе Хогвартс, только в семнадцатом веке. Он, в отличие от Стэна был куда усердней. Не ленился и прилежно занимался, закончив в итоге школу с отличием и получив двенадцать ПАУКов.

  Он наградил меня памятью о первых двадцати годах своей жизни. Усердный и смышленый парень, знающий, чего хочет и отправившийся после школы доучиваться на подмастерье колдомедика в училище при госпитале Святого Мунго.

  Второй осколок, это некий старик Фергюс, почти сквиб, что порадовал меня всего лишь десятью годами своей жизни в заповеднике для редких существ и растений в Новой Зеландии, где он и проработал до самой смерти, ухаживая как за животными, так и за зеленью. Пусть земля ему будет пухом. Хороший человек.

  Ну и напоследок самое сладкое. Наш, советский парень из начала, середины двадцатого века, оказавшийся волшебником или ведуном, как принято называть одарённых, как в СССР, так и в России, уже знал я благодаря Стэну, что Союз распался. Егор, как звали ведуна, прожил жизнь короткую, но яркую. Был он из сильного рода, закончил «Медвежью Падь» и по стопам деда, ушел служить защитником родины в особый отдел КГБ. Так, на службе и скончался, в возрасте двадцати пяти лет, пытаясь закрыть провал в демонический мир. Его память мне досталась вся и, хотя он был всего лишь молодым подмастерьем боевой магии, но знал он много. С образованием в его роду всё было поставлено хорошо, хоть он и не имел склонности как вся его семья к исконному занятию – ведовству, связанному с растениями и природой. Семью он не подвёл и умер как герой.

  – Миски подставляйте, отребья! Жрать! – Разнёсся крик смотрящего на нашем этаже и, проходя по длинному мрачному коридору тот с хеканьями и видимым удовольствием пинал двери камер, заворочались спящие осуждённые, просовывая металлические тарелки под дверь, чтобы вернуть их себе, полными какой-то мешанины из каш. – Вкушайте изыски, демоновы отрыжки! Наш повар сегодня расстарался! Ха, ха, ха, ха, – захохотал тот, после того как разлил нам еду и развернулся на выход, оставляя нас одних.

  – Сука! – Выкрикнул ему вслед мужской голос из одной из камер, и охранник приостановился, пытаясь понять, кто кричал. Так и не поняв, кто, он зловеще пообещал:

  – Завтра для всех половинная порция, зэки поганые, – плюнул он в котёл полный каши и стал спускаться вниз.

  На других этажах тоже хотели жрать.

  – Молодец, Рудольфус. Постарался, – начали переговариваться заключённые, стоило охраннику скрыться.

  – Заткнись, Белла! И так жрать приходится тем, чем свиньи брезгуют, а тут ещё ты с подначками.

  – Интересно, сколько раз охранники плюнули в эту кашу? Как думаешь, Беллатриса? – Спросил скучающий голос дальше по коридору.

  – Не меньше семи, Антонин. Не меньше семи.

  – Почему это? – Заинтересовался тот.

  – Хым! – Хмыкнула она самодовольно. – Это самое сильное магическое число, Долохов. Ты-то должен знать.

  – А, ну да. Думаю, ты права.

  – Этот паренёк так и не заговорил? – Спросил брат Рудольфуса, Рабастан, чья камера была напротив моей.

  – Спёкся он. Слабак, – презрительно заметила Белла, заработав ложкой и отплёвываясь, попадались в каше личинки жуков и опарыши, подброшенные туда местными надсмотрщиками смеха ради.

  Глава 2

  Однообразные дни тянулись один за другим. Небо в окошке камеры, что находилось под самым потолком – было вечно затянуто тучами, Из щелей в старой кладке дули холодные ветра, а в камеру залетали солёные брызги моря. Ещё один день, старался я не отчаиваться и не в силах сидеть без дела, продолжал тренироваться.

  – Раз, два, три. Раз, два, три, – делал я уже какой подход, то приседая, то отжимаясь.

  Умереть от слабости в этом теле мне не хотелось. Стэн в свои последние дни отказывался от еды и окончательно ослаб, притом, что и при попадании сюда был не в лучшей форме. Идиот.

  Сперва из его крови выветрились пары алкоголя, а потом началась героиновая ломка, подошел я к стене, посмотрев в кем-то заботливо прибитое к ней маленькое зеркальце, откуда на меня глядел словно старик или совсем пропащий человек. Но даже за это я был благодарен, продолжает мне сниться раз за разом один и тот же сон, навеянный дементорами.

  Я в желудке демона и другие души, что раньше относились ко мне хорошо, безумно хохоча и завывая, начинают отрывать от меня кусок за куском, кусок за куском, пихая их в свои бездонные пасти, пока от меня не остаётся ничего. Боль и безумный хохот. Боль и хохот!

  Каждый раз, просыпаясь в холодном поту, я пытаюсь снова заснуть, но не получается. Всё болит. И больше всего – душа.

  – Ты там не помер ещё? – Прокричал мне Рабастан, заметив тень под моей дверью, что не перестаёт двигаться.

  – Молчит? – Спросил его брат.

  – Молчит, – подтвердил тот.

  – Может он немой? – Предположила Белла.

  – Когда приходят дементоры, он орёт ещё визгливей тебя, Беллатрис, ха, ха, ха, – заржал Рудольфус, очевидно недолюбливающий свою жену. – Так что язык у него есть. Это точно.

  Из их разговоров можно многое узнать, но общаться с ними? Нет. Это не по мне.

  Они в отличие от меня настоящие преступники и сидят за дело, любил Стэн собирать вырезки из старых газет и я знал обо всех преступлениях, совершенных соседями по камерам, где простое убийство, выглядело словно насмешка. До такого элита, служившая Воландеморту, не опускалась. Им подавай массовые жертвоприношения, чуму и поветрия.

  У нашей Мэри есть дружок,

  Барашек белый, как снежок.

  На свете дружбы нет тесней -

  Повсюду он бежит за ней,

  О хей, эхей! О хей, эхей!

   – Заткнись, Мальсибер! – Первой сегодня не выдержала Беллатрис.

  Как и каждый день до этого из камеры слева от меня звучали вопли Мальсибера, распевающего народные песни Англии. Это было даже забавно.

   – ААААаааа! Я этого не выдержу, – стенала единственная женщина на нашем этаже.

   Отрешившись от этих звуков, я продолжил тренировку, разгоняя по телу кровь.

   Азкабан. Как много в этом слове и как мало понимают те, кто ни разу здесь не бывал. Это место, что когда то принадлежало тамплиерам, потом инквизиции, а сейчас волшебникам – словно отрицает магию, нашли на туманном Альбионе самое верное ему применение. Сбежать отсюда невозможно. Магия заперта глубоко внутри нас. И да, я её чувствую, а значит я волшебник.

   Знания, полученные мной от Стэна и осколков, говорят о том, что обычные люди не видят дементоров. Даже умирая. Выходит, дар у меня пробудился после столкновения с ним. Такое бывает, но очень, очень редко.

   По идее, я должен быть слабым магом, слабее даже давешнего Стэна, но это не так. Ведь я пожрал, не знаю как, но пожрал чужие куски душ, чем усилил себя и вышел на уровень сильного подмастерья. Так что в теории мне доступны все чары, что знали как парень ведун из СССР, Егор, так и английский умница Гек. Нужно лишь потренироваться. И я тренировался. Сразу после физических упражнений, шли магические.

   Вставая на свободном пяточке камеры, я замирал, закрывая глаза, представляя, что рука, поднятая в воздухе, тяжелеет и в ней находится такая родная, тёплая палочка из ясеня, отождествлял я себя с нашим, русским парнем. После чего делал движение, и мысленно или шепотом выговаривал заклинание и так раз за разом, раз за разом, начал я словно изучать заклинания с первого курса школы, пока не отработаю их всех.

   Не знаю, выйду ли я когда-нибудь отсюда, но если да, то выйду я с высоко поднятой головой.

   Мысли же, признаться что я не Стэн Шанпайк, как пришли, так и ушли. Спасибо знаниям почти сквиба, пообтесавшегося в этой системе и хорошо знающего законы магических министерств разных стран. Таких как я, называют одержимыми, приравнивая к демонам. Никому не хочется в один прекрасный момент потерять тело и быть вытесненным из него чужаком. И хоть со мной было не так, разбираться никто не будет. Наказание для нас одно. Смерть. Так что пора забыть своё прошлое имя. Теперь я, Стэнли Филипп Артур Шанпайк и никак иначе.

   И единственное о чём я сейчас волнуюсь, это о брате, сестре и родителях. На дворе у нас тысяча девятьсот девяносто шестой год, сентябрь, а значит, с момента моей смерти прошло шестнадцать лет. Брату стукнуло сорок, а сестре за тридцатку. Как они там? Как родители? Всё ли у них хорошо? Немного раскис я, вспоминая родных и товарища Саньку, тянувшего меня вверх из оврага, в который мы заползли вслед за трактором.

  Получается, я ещё не скоро их увижу. Как читал в газетах Стэн, СССР распалось при прямом содействии Англии и их союзника США, так что, таких как я, англичан, там не любят. Ели бы я был обычным маглом, то попасть на родину было бы проще. Но я теперь волшебник. И как знал Стэн, ведуны России закрыли границы для всех одарённых, в ком не течёт славянская кровь, а волшебника из дождливой Англии там вообще ждёт «тёплая» встреча.

  Да и рано я об этом задумался. Непонятно, даже, сколько я буду тут сидеть. Так как суда как такого не было, срок моего заключения не оглашался. Надеюсь лишь, что мне дали не пожизненное.

  – Граф Монте-Кристо, узник замка Азкабан, – невесело вспомнил я любимую свою книгу, которую читал в детстве. – Какая ирония.

  – Ты чего там бормочешь? – Не утерпел Рабастан, услыхавший меня.

  Вот любопытный мне сосед попался.

  – Чего орёшь, Рабастан?

  – Да этот мальчишка напротив что-то там бормочет. Интересно.

  – Успокойся уже. Дай поспать.

  – Поспишь тут! – Огрызнулся Рабастан. – Скоро ночная кормёжка дементоров.

  Через час, начало резко холодать. А это значит, что смотрители попрятались в свои каптёрки и выпустили демонов, питающихся нашими самыми страшными ночными кошмарами.

  Внизу, на нижних этажах башни замка завыли. Дементоры уже успели до них добраться.

  Сжав зубы аж до того что челюсть свело, я сосредоточился на защите сознания, науке окклюменции, что работала даже здесь, в тюрьме. И хоть я не достиг ещё тех вершин, каких достигли, куски тех, кого я поглотил, это немного, но помогало. Кричать, как резанный я уже перестал. Только выл.

  – АААаааааа! – Заорал Рудольфус.

  – Мама, мама, мамочка, – заплакала Белла.

  – Суки! Бляди! Твари! – Начал материться Долохов благим матом.

  Реакция на чуждых этому миру тварей у всех была разная.

  – Я всё расскажу, я всё расскажу, – молил Рабастан, каясь в грехах и сдавая всех кого можно.

  Даже катаясь по полу, воя и раздирая себе пальцы в кровь, в попытках вырыть нору в каменном полу и там спрятаться, я всё слышал и накрепко запомнил, где Рабастан устроил свой схрон с золотом, магловскими фунтами, одеждой и универсальной палочкой.

  Так и пошли все дальнейшие дни, складываясь в месяцы. Рабастан пытался меня разговорить. Белла с мужем ругались, а я усердно занимался спортом, стараясь привести это тело в порядок. Ну и конечно магия. За сентябрь я заново заучил всю школьную программу первого курса, которую знали все три моих осколка и Стэн, хоть и учившийся паршиво, но на уроках присутствовавший. И да. Стэна я не жрал. Не знаю почему, но его память осталась в теле и досталась мне в наследство.

  Прошел октябрь и Хэллоуин. Наступил ноябрь, когда мы, англичане празднуем ночь Гая Фокса. В этот день, взрослые соревнуются в скорости сожжения чучела Гая, а детвора пристаёт к прохожим, с просьбой «дать пенни для Гая» и покупают на выручку петарды, от которых сотрясается старый Лондон. Всеобщий праздник, заканчивающийся шашлыком, что готовят прямо на останках догорающих чучел бедолаги Фокса. Все угощают всех яблоками, запечёнными в сиропе и сладким картофелем.

  Раньше я об этом празднике не знал, но впервые увидев его в своей памяти – зарёкся обязательно побывать и поучаствовать во всеобщем веселии.

  Радости сейчас мне явно не хватает.

  Наступление же рождества, все мои сокамерники ждали с плохо скрытым гневом. Обстановка у нас на этаже накалялась. Мальсибер, распевая свои песни, всё больше унывал и пел о смерти, мучениях, пытках. Долохов всё больше матерился, а Белла, эта язвительная женщина, отмалчивалась.

  О том, что произойдёт что-то плохое, я догадывался, но что? Между собой они об этом не говорили, и мне оставалось только гадать. Гадать и ждать.

  Двадцать пятое декабря. Рождество, радостно оповестили нас о наступившем празднике охранники тюрьмы, придя сегодня на завтрак сразу вдвоём, чего на моей памяти ещё не случалось.

  Как мне позже стало известно, в этот день ослабевали следящие чары на камерах, что выгодно различным пронырам из охраны, имели они возможность применять любые методы, дабы вытащить из тех, кто сел в эту страшную тюрьму их секретики.

  Частенько потом эти охранники обзаводились дорогой недвижимостью, которая явно была им не по карману. Пыточное заклятие, пергамент и кровь. Вот три составляющие, нужные чтобы переписать чьё-то имущество на другого.

  – Мы будем убивать вас медленно, суки! Не жить вам!

  – Резать, резать, резать! – Приглушенно рычал Рудольфус, сквозь железную дверь, сотрясая её своими кулаками.

  – Ха, ха, ха... И так каждый раз, Уильям, – обратился к своему напарнику тот, кто обычно разносит нам пожрать. – Не угомонятся, думают, что им кто-то поможет. Спасёт, ха, ха, ха...

  – Давай уже поскорей, Арчи, мочи терпеть нет! Зря я тебе пятьдесят галлеонов, что ли отвалил? – Раздражённо прервал его Уильям, с нетерпением в голосе.

  – Сейчас, сейчас, – забрякали ключи в руках Арчи. – Секунда.

  Звук проворачивания ключа и чья-то камера со страшным скрипом отворилась. Смотреть, что происходит в коридоре, можно было только через щель для тарелки внизу двери и я, встав на четвереньки, заглянул в неё.

  Две пары ног вальяжно входили к кому то. Звук пощёчины. Вскрик.

  – Белла! Белла! – Отчаянно закричал во всю глотку отмалчивающийся до этого Рудольфус, и я всё понял.

  Не нужно было и прислушиваться. Шлепки, вскрики, плач женщины. Охранники насиловали осуждённую, зная, что она никому ничего не скажет и не сможет отомстить.

  – Как и обещал, о-хо-хо, – довольно протянул Уильям. – Давай её на четвереньки поставим, – предложил он, явно завышая голос, чтобы и мы услышали, и я отполз от двери.

  Сжал зубы и продолжил свои тренировки, старясь не вслушиваться в крики, плачь, и мольбы Беллы убить её.

  В этот день, я впервые пожалел Беллатрису Лестрейндж.

  Глава 3

  Холод. Жуткий холод, скукожился я в дальнем углу камеры, подальше от окна, пытаясь найти место потеплее. Наступил январь. За окном задувают ледяные ветра. Стены Азкабана покрылись льдом, пока я голый, щуплый и весь в гнойных прыщах дрожу как осиновый лист.

  – Ззззззззз, зараза! – Не попадал у меня зуб на зуб, вынужденно стал я тренироваться в невербальной (без использования слов) магии.

  Разогревался я, занимаясь спортом, но проблему это не решало. Невозможно было отжиматься сутки напролёт! Так что, засыпая, если удавалось, конечно, просыпался я окоченевшим и с посиневшими руками и ногами. Спасибо магии, что хоть и свернулась клубочком у меня внутри, не давала умереть.

  Посади в Азкабан обычного человека, и он и месяца не протянет, откинет копыта. Магия нас хранит, начал я засыпать, в тяжелом, тревожном сне.

  – Бум!

  – Что за?

  – Бум! Бум! Бум! – Разносились громоподобные удары, от чего стены камеры сотрясались, а с потолка посыпалась пыль и крошка.

  – Господин! Господин! – Завыли в экстазе мои соседи.

  – Метка! – Верещала Белла.

  – Бля! – В первый раз за всё время громко и членораздельно высказался я, на радость Рабастану, который, кажется этого и не заметил.

  Выходит те байки, о которых писали в газетах и шушукались пассажиры автобуса, в котором я был кондуктором – правда. Этот психопат и главарь террористов Воландеморт, снова жив. Жив и пришёл спасть своих преданных сторонников из тюрьмы.

  – Бля! – Ещё раз повторил я, хорошенько так задумавшись.

  Не знаю, что они со мной сделают, но в любом случае, ждать от «пожирателей смерти» ничего хорошего не стоит. Да и не могу я сейчас ни на что повлиять, если честно. Остаётся только набраться терпения и всё скоро станет ясно.

  Через двадцать минут Азкабан пал. Об этом говорили исчезнувшие из коридоров дементоры и наполнившая их масса волшебников в тёмных балахонах, что звенела ключами, открывая камеры, так как магия здесь не работала.

  – Ты кто? – Высокомерно обратилась к выпустившему её колдуну Белла, с каменным лицом принимая от него хламиду, что должна скрыть наготу сидящих в этой тюрьме узников.

  Нападающие подготовились.

  – Я Харви Осборн, миледи, – поклонился он в пояс леди Лестрейндж. – Служу Лорду Воландеморту, – закатал он рукав, показав отвратительную даже на вид татуировку черепа с торчащей змеёй из пасти. Выглядело это, словно кровоточащая тьмой язва. Мерзость.

  – А где он сам? – Спросил у этого Осборна, Долохов, которого освободили следующим.

  – Внизу, – показал пальцем на пол Харви. – Договаривается с дементорами.

  – Как мы будем выбираться из Азкабана? Министерские уже должны знать, о том, что он пал! Я просто чую, как сюда слетаются их шавки, – потянул воздух носом Мальсибер, захихикав.

  – И где все охранники? – Плотоядно улыбнулась Белла, пока я стоял в сторонке и старался не отсвечивать.

  Освободивший меня «пожиратель» только скривился, увидев гнойники по всему моему телу, и брезгливо кинул мантию мне под ноги. Впрочем, далеко он отходить не стал и краем глаза следил за каждым моим движением.

   Похоже, Лорд решил освободить не только своих сторонников, а всех узников Азкабана.

  Немудрено. Здесь сидят только преступники, которые с радостью присоединятся к его террористической организации. Ну а если нет... Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что их ждёт.

  – Особые портключи на крови жертв. Охранников уже умерщвляют, напитывая их, – ответил Осборн сразу на два вопроса.

  – Тц! – Рассерженно покачала головой Белла. – А я так хотела поиграться с ними. Особенно с парочкой, – оскалилась она словно древний вампир.

  – ВСЕМ СОБРАТЬСЯ ВНИЗУ!!! – Прогрохотало над замком многочисленное эхо, усиленного колдовством голоса. Похоже, Воландеморту законы не писаны, и он единственный здесь может колдовать.

  Старая гвардия воспринял этот приказ с энтузиазмом, поспешили они к лестнице, торопясь на встречу со своим лидером. Я пошел следом, недвусмысленно встал за моей спиной «пожиратель» из новой гвардии.

  Лицо он не прикрывал и я готов был поспорить, что этот крепыш ещё школу не закончил. Судя по всему шестой, седьмой год Хогвартса. Наверно с отцом здесь. В школе сейчас каникулы. Сочельник.

  На лестнице была толпа, торопились заключённые покинуть стены Азкабана. Это только в нашей башне, на седьмом этаже было несколько камер. Ведь чем ниже, тем их больше. А в основном здании тюрьмы вообще сидели по несколько человек, так что к тому моменту как мы покинули Азкабан под светом светившей этой ночью полной луны, народу на холодном, промозглом берегу маленького, обдуваемого всеми ветрами, островка в Северном море было несколько тысяч. Все узники страшной тюрьмы. И всего несколько сотен «пожирателей», ведущие это стадо, куда им нужно.

  Нас стали разделять на группы по десять пятнадцать человек на верёвку, пропитанную кровью и очевидно являющуюся портключом. Стояла неразбериха, крики, споры, но пожиратели не привыкли к неподчинению и ласково выдавали всем зуботычины. Перепало и мне за компанию.

  – Фу! Чёрт! – Недовольно отошел от меня «пожиратель», с отвращением вытирая руку, которая содрала с моей щеки несколько лопнувших и замазавших его прыщей. – Нахрена нам этот мусор, крёстный? – Визгливо спросил парень, очередной студент у стоящего рядом и не снявшего с себя маски на лице мага.

  – Лорд сказал брать всех, – спокойно ответил он, едва дёрнув головой. – Вот мы и выполняем.

  – Но этот! – Всё не успокаивался паренёк, достав палочку и попытавшись кинуть в меня несколько проклятий, что окончилось громким пшиком.

  – Молокосос, – дёрнул я щекой, отворачиваясь и хватаясь за верёвку, к которой меня подвели.

  – Недостойных наш Лорд пустит на ритуалы и ингредиенты. Найдётся и ему применение. Успокойся.

  – Да он даже для инридиентов не годен, – услышал я последние слова пацана, когда «пожиратель», знавший пароль от портключа решил отправить нас в неизведанное.

  – Чистая кровь, – уверенно произнёс он, и нас дёрнуло за пупки, растворились мы в привычном мире, оказавшись в пространстве, именуемым волшебниками астралом или теневой стороной мира. Верёвка, за которую мы держалась – была дорогой, которая прокладывала нам путь через это измерение. – Стой! – Прокричал «пожиратель», заметивший моё усилие, но было поздно.

  Я просто оторвал руку от портключа, и меня тут же отбросило от них в сторону. Я словно попал в смерч, мотало меня кругами, швыряло в воздушные ямы, завихрения энергии, а потом, словно мусор – выкинуло в нормальный мир, летел я с порядочной высоты на скопление огоньков внизу.