Текст книги "Танненберг (СИ)"

Автор книги: Андрей Михельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Сейчас нет. Но я слышал, что планируется привлечение двух батальонов для ремонтных работ. Правда, не к нам, а к Ранненкампфу.

– А почему нас обделили? – Воскликнул Самсонов.

– Потому что у нас единственная ветка, и та в стороне от направления основного удара. Посчитали, что Ранненкампфу они нужнее.

Офигеть! Вот это номер! Значит, германцы будут там кататься взад-вперёд по своим дорогам, подвозить подкрепления и боеприпасы, а нам предстоит всё на себе переть. И когда дело дойдёт до драки, то у наших уже язык будет на плече от усталости. С этим надо что-то делать…

И с этими мыслями Самсонов попросил Орановского подождать, а сам буквально вылетел из кабинета, отправившись к Жилинскому с вопросом. К счастью, тот ещё никуда не ушёл, находясь в своём кабинете, и перебирал бумаги.

– А, это вы, Александр Васильевич! – Сказал он, поднимая голову. – Решили посмотреть свой новый кабинет? Всё равно это ненадолго. Скоро вам предстоит перебраться поближе к войскам.

– Яков Григорьевич, меня сейчас не кабинет интересует. – Ответил Самсонов, переводя дух. – Я тут посовещался с Орановским, и случайно узнал одну новость. Мою армию хотят оставить без железнодорожников?

– О чём это вы? – Не понял Жилинский.

– О двух железнодорожных батальонах, которые передаются Карлу Павловичу (Ранненкампфу).

– Он наступает вдоль железной дороги, вот ему и дают в помощь специалистов. – Пожал плечами Жилинский.

– Яков Григорьевич, у меня тоже железная дорога есть. А пути следования корпусов настолько плохи, что осуществлять за ними следом снабжение будет крайне затруднительно. Особенно, когда плечо доставки увеличится. А вот если бы мне удалось освоить ближнюю рокаду Зольдау – Ортельсбург, тогда я бы чувствовал себя гораздо уверенней. Но для этого как раз и нужны железнодорожники.

Жилинский устало вздохнул. С него все что-то требовали. И сколько не дай, всё было мало. А где его взять, если нету? Вот и этот туда же, а ещё старый товарищ. Самсонов же, глядя на командующего, понял, что ничего не получит. Даже если тот пообещает. Скажет, что не получилось, сошлётся на непреодолимые обстоятельства и прочее. Нет, были бы эти батальоны под рукой, наверно отдал бы, возможно, что оба. Но они… где-то. Но пока Жилинский здесь, его надо на что-то растрясти. Потому что потом делать это по телефону или телеграфу будет намного труднее.

– А в Варшаве у нас ничего нет? – Начал издалека Самсонов.

– Нет. – Грустно ответил Жилинский. – Было бы, я бы вам сразу подписал приказ. – И задумался. А возможно просто держал паузу, ожидая, когда Самсонов уйдёт.

Но тот не отставал:

– А если провести мобилизацию среди железнодорожников?

– Нельзя. У них бронь от армии.

– Но мы же их не на фронт призываем? Они будут заниматься теми же делами, только по соседству. Например, продлением дистанции Новогеоргиевск-Млава. Можно даже в форму не одевать, а оформить их, как временно мобилизованных для ремонтных работ, что и будет соответствовать действительности. Только в начальники им дать несколько офицеров из управления путей сообщения, и разделить на роты, которые в документах именовать артелями. Это на первое время, а потом видно будет. Чего загадывать.

Жилинский задумался. В принципе всё было нормально.

– Ну, допустим. А если понадобятся ремонтные работы здесь, на месте?

– А мы не всех подчистую заберём, а выборочно. Половину. Думаю, приличное число получится со всей Польши.

– Можно попробовать. – Продолжал размышлять Жилинский. Наверно, он понимал, что Самсонов от него так просто не отстанет. Очевидно, у него была какая-то идея. – Вам это когда надо?

– Сейчас. – Нажимал Самсонов.

– Ох. – Устало выдохнул командующий.

– И ещё инструменты нужны для работ. – Поспешно добавил Самсонов.

– Какие?

Самсонов задумался. В принципе там всё понятно – молоток, топор, лопата, лом-лапа, фаркопы… Может что-то ещё. Впросак бы не попасть. Надо посоветоваться со специалистами.

– Я пришлю список через полчаса.

– Хорошо. Но учтите, что людей вам дают временно.

– Конечно, Яков Григорьевич. – Подхватил Самсонов. – Как только прибудут военные железнодорожники, я тут отпущу работников по домам.

Жилинский, уже взявшийся за колокольчик для вызова адъютанта, замер с протянутой рукой, и с удивлением посмотрел на Самсонова. Раньше за ним такой наглости не замечалось. Да, они давно знакомы, но разве это значит, что можно так бесцеремонно ставить условия командующему? Или у него действительно появилась какая-то мысль?

– Я надеюсь, вы не собираетесь менять направление движения армии? – На всякий случай поинтересовался Жилинский.

– Ни в коем случае! – Заверил тот. – Буду двигаться в обход Мазурских озёр для поиска неприятеля и его разгрома совместно с армией Ранненкампфа.

Жилинский некоторое время смотрел на Самсонова испытующе, но потом всё же взял колокольчик, и позвонил в него. Явился адъютант Митя, с неизменной дощечкой в руках, и замер весь во внимании.

– Пиши приказ. Выделить во Вторую армию половину путейских рабочих с каждой дистанции, входящей в Варшавский военный округ, сроком на один месяц. Названия дистанций уточни по документам. Не помню я их все.

– Может на два? – Вклинился Самсонов.

– За два месяца, Александр Васильевич, сначала меня, а потом и вас, с потрохами сожрут. Я придумаю что-нибудь. В крайнем случае, продлим на неделю. Сейчас вам главное получить людей.

– И инструменты.

– Да. Пиши, Митя. Список необходимых инструментов прилагается. Всё. Оформи там, как следует, Александр Васильевич тебе потом список пришлёт с инструментами. Приложишь.

– Будет сделано, Яков Григорьевич. – Сказал адъютант, и вышел.

– Тогда я за списком. Спасибо вам, Яков Григорьевич.

– Да, не за что.

И Самсонов быстро вышел. Когда же вернулся в кабинет Орановского, то своего нового адъютанта там не застал. Наверно, ещё не подобрал ординарцев. Тогда он обратился к хозяину кабинета с просьбой, чтобы тот разыскал начальника железнодорожного отдела Лядова. Заодно появится повод присмотреться к нему повнимательней. Орановский, разумеется, сам никого искать не стал, а озадачил своего адъютанта. А тот позвонил по внутреннему телефону. Лядов был на месте, и обещал быть немедленно. И действительно, едва Самсонов успел пересказать своему начальнику штаба беседу с Жилинским, как полковник Лядов вошёл в кабинет. Доложился, получил команду вольно и разрешение «без чинов», и приготовился внимательно слушать. Самсонов в двух словах рассказал ему смысл своей идеи. А именно. Раз ему не дают кадровые батальоны железнодорожников, то временно мобилизовать часть путейцев, поставить во главе их несколько офицеров штаба из отдела, и подготовить эту команду для ремонтных работ железнодорожного полотна и перешивки путей под русскую колею на территории Германии. Речь идёт о ветке, идущей от Млавы на север. То есть рабочие не уезжают к чёрту на кулички, а работают почти дома. Можно сказать на расширении дистанции. И то временно, пока не прибудет полноценная замена из кадровых частей. И соответственно возникает вопрос – что им для этого нужно иметь с собой, кроме молотка и лома.

Лядов немного подумал, и ответил, что в принципе может выдать список, хоть сейчас, но важно знать, сколько прибудет людей. А для этого, ему нужно свериться с документами по дистанциям, чтобы приблизительно прикинуть количество рабочих, которых удастся привлечь. Его отпустили, но просили поторопиться, пока Жилинский не передумал или не уехал.

Вернулся как раз через полчаса, и принёс список показать генералам. В своих расчётах Лядов исходил из того, что удастся привлечь около полутора тысяч человек. И в списках, кроме соответствующего количества инструментов, значилось четыре локомотива, пятьдесят пять дрезин и столько же открытых платформ для перевозки на этапах личного состава и инструментов. Кроме того пятьдесят крытых вагонов, именуемых в просторечье теплушками. Указывалось количество рельсов, шпал, болтов и костылей, которые нужны были для ремонта железнодорожного полотна на первое время. Особо были выделены детали для стрелочных переводов. Тоже на первое время. Самсонов пробежал всё это глазами, отметил про себя, насколько толково и быстро составлен список, и порадовался, что железнодорожник оказался, судя по всему, грамотным человеком. Значит, не всё так плохо. Хотелось, конечно, задать вопросы, зачем это, зачем то, но удержался, полагая, что время выяснить это ещё будет.

– Что ж, – молвил он, – толково. Можно передавать генералу Жилинскому. Второй экземпляр у вас есть?

– Нет. – Ответил Лядов. – Но думаю, что у его высокопревосходительства всё равно будут переписывать этот документ для каждой дистанции, попрошу сделать ещё одну копию. Только потом надо будет обязательно проверить, что там написали. Ошибка писаря может привести к серьёзным последствиям.

– Хорошо, что вы это понимаете, господин полковник. – Отметил Самсонов. – Занимались где-то перешивкой?

– Нет, не приходилось, ваше высокопревосходительство. Негде. Мы в Европе уже давно не воевали. Но много думал об этом, потому и список составил так быстро.

– Тогда проследите за скорейшим составлением приказа, со всеми полагающимися приложениями, и займитесь сбором рабочих и всего необходимого. Слышали, что сказал командующий про наступление? В ближайшее время. Поэтому постарайтесь как можно скорее собрать хотя бы часть людей, из Варшавы и ближайших окрестностей, и создать из них работоспособные подразделения. И подберите туда офицеров из своего отдела, чтобы они осуществляли общее руководство и контроль.

– Сделаю, ваше высокопревосходительство. Разрешите идти?

– Идите.

Когда за Лядовым закрылась дверь, Самсонов поинтересовался у Орановского:

– Что вы можете сказать о нашем начальнике путей сообщения?

– А что? – Насторожился тот. – Хороший офицер, у меня на него нареканий нет.

– Я не про это. На меня он произвёл впечатление очень толкового специалиста. Даже глаза загорелись, когда речь зашла о переделке колеи и создании собственных подразделений.

– Так это и понятно, Александр Васильевич. Одно дело рутиной заниматься и вагоны считать, чего никто не оценит, пока всё нормально, а другое, настоящей работой заниматься, где есть возможность себя проявить. К сожалению, ничего конкретного я о нём сказать не могу, потому что он здесь недавно, а в мирное время объём железнодорожных и прочих перевозок невелик. Крупных учений не было, поэтому и проявить себя ему было негде. Но в целом, я согласен с вами – офицер толковый и энтузиаст своего дела. Да, и его предшественник, полковник Гаврилица, был такой же. Вот про него могу с уверенностью сказать – работу любит. Он, кстати, сейчас командует полком в Пятнадцатом корпусе, и входит в нашу армию. Если нужда возникнет, то можно будет привлечь.

– У него же ценз пропадёт.

– Понятно, что просто так его дёргать не следует. Но если уж совсем нас припрёт, тогда вполне возможно.

– Посмотрим. – Подвёл итог Самсонов.

* * *

Дальше они прошлись по остальным управлениям штаба, вызывая начальников к себе и беседуя о состоянии дел. Генерал-квартирмейстер жаловался, что Варшава переполнена, и прибывающих офицеров негде селить. Интенданты стонали, что склады выгребают подчистую, а замена имуществу будет нескоро. Инспектор артиллерии был в полной растерянности, потому что уже было ясно, что такими темпами они точно не успевают перевезти в срок все снаряды для орудий, используя для этого исключительно гужевой транспорт. Ведь железная дорога была забита эшелонами, перевозившими имущество и войска из тыловых округов. Лошадей катастрофически не хватало, а дороги были ужасны. Вызванные тут же начальники полевого дорожного управления, и управления транспортов армии, сетовали, что инженерные части заняты обустройством лагерей и временных складов в районах предварительного развёртывания, и ровным счётом ничего не делают для улучшения путей подвоза к этим районам. Доходило до того, что на бродах через мелкие ручьи скапливались огромные пробки из подвод, а каждую там приходится разгружать и проводить пустую, и груз переносить на руках. А вызванный следом инспектор инженеров, уверял, что люди у него итак пашут от зари до зари, и работа не кончается. После этого все присутствующие офицеры вошли в раж, и начали спорить, пытаясь перекричать друг друга. Самсонов слушал их некоторое время, а потом раздалось его громогласное «хватит». Все притихли.

– Владимир Алоизиевич, а когда корпуса начали движение к предписанным местам дислокации? – Обратился Самсонов к начальнику штаба.

– Второго августа. – Ответил тот.

– А на основании чего?

– Приказа командующего округом.

– А кто должен был проследить за ходом выполнения этого приказа? Это понятно, что каждый начальник отдела выполняет свою работу, но, по-моему, очевидно, что возникают спорные вопросы, находящиеся на стыке сфер их деятельности. И кто в таком случае должен был проверить общий ход выполнения приказа, и принимать меры к устранению задержек?

Орановский побледнел и сжал зубы. Понять его можно было. До сегодняшнего совещания он был, скорее всего, не в курсе планирующегося наступления в «ближайшее время», и рассчитывал, что до окончания хотя бы частичной мобилизации войска в любом случае успеют туда прибыть. А теперь по всему выходило, что в задержке, и возможном срыве наступления виноват он. С другой стороны, никто не мог дать гарантий, что немцы не попытаются устроить пробное наступление, исключительно с целью пошуметь. И как бы тогда выглядела армия, пехота которой собралась в одном месте, а обозы и артиллерия большей частью застряли где-то на дорогах?

– Виноват, ваше высокопревосходительство. – Перешёл он на официальный тон и встал, вытягивая руки по швам. – Приму меры к исправлению ситуации.

– Вольно. – Спокойно сказал Самсонов. – Сядьте, пожалуйста, не на приёме рапортуете. Давайте уж, тогда вместе прикинем, что надо предпринять для ускорения доставки грузов. И будьте уверены, господа, что я лично проверю ход действий.

Наступила пауза. Собравшиеся напряглись. Молчание нарушил Орановский:

– Надо отправить команды сапёров для улучшения подходов к лагерям и далее, возводя там временные переправы, гати и улучшая плохие места на дорогах.

– Тогда замедлятся работы по возведению лагерных построек. – Возразил Самсонов.

– Поэтому, сапёров мы возьмём лишь небольшую часть. Остальную рабочую силу задействуем из линейного состава полков. Брёвна подносить, землю насыпать и прочую черновую работу. – Самсонов кивнул. – Для этого будут задействованы части, находящиеся на марше. Им будут отправлены сообщения, или по радио, или по проволочному телеграфу. Они выходят на связь каждый вечер и утро. В крайнем случае, задействуем аэропланы для сбрасывания сообщений.

«Аэропланы» – отпечаталось в голове Самсонова. – «Надо будет разобраться с этими птицами, и посмотреть, что они из себя представляют». Всё дело в том, что вот аэропланов в своей жизни он ещё не видел. Только на фотографиях. Они получили распространение совсем недавно. В японскую войну их ещё не было, когда он служил в Варшаве – были, но не здесь. А когда он оказался в Туркестане, то там он их тем более не видел. А Анисимов знал, конечно, об их существовании, знал, что они очень широко использовались в Первую мировую, но назвать его знатоком этого дела, язык не поворачивался. В общем, разобраться с ними надо было. К тому же вертелись в голове слова – проверить, аэроплан.… Но потом.

– Правильно. Думаю лучшего и не придумать в нашей ситуации. – На слове «нашей», Самсонов осознанно сделал ударение, чтобы люди по возможности прониклись идеей общего дела. – Господа, у вас есть возражения по этому предложению? – Обратился он к собравшимся.

Возражений не было. Очевидно, что всё было сказано по делу.

– Тогда, Владимир Алоизиевич, отдайте необходимые распоряжения командирам корпусов. А вы господа, можете быть свободны. И помните, что я обязательно проверю, как идут дела.

Оставшись вдвоём, Самсонов и Орановский помолчали, каждый думая о своём, после чего командующий встрепенулся, и произнёс, размышляя:

– Так, кто у нас ещё остался. Давайте-ка побеседуем с нашим начальником почт и телеграфов. Может и у него какие несчастья есть.

И вызвали его к себе. Это был полковник Севастьянов. На удивление, он был всем доволен. В последнее время полевые телеграфы и телефоны посыпались на него, как из рога изобилия. Ещё и рации подкинули, правда, мало. Всем своим видом Севастьянов напоминал сытого кота, что несколько настораживало Самсонова. Попросил перечислить на всякий случай количество технических средств.

– Они закреплены за корпусами. – Начал Севастьянов. – Но я отслеживаю их состояние и факт наличия. Про Шестой и Пятнадцатый корпуса, которые уже вошли в состав нашей армии, могу с уверенностью сказать, что там всё соответствует штатам. А именно, каждый располагает двадцатью телеграфными и ста девяноста телефонными аппаратами. И порядка двухсот вёрст провода к ним.

– Стоп. – Вклинился Самсонов. – С аппаратами действительно всё хорошо. А вот, с проводом… – и он помолчал, размышляя, – грубо говоря, получается, что на один аппарат у нас десять вёрст провода. Для налаживания связи внутри корпуса и со штабом армии действительно достаточно. А с соседями?

– Утверждено по штатам. Что выдали, то и имеем.

– А я вас и не виню, господин полковник. Но, на мой взгляд, этого мало. Поэтому, ставлю вам задачу – найти в ближайшее время ещё не менее пятисот вёрст провода для всей армии. И не пытайтесь сыскать их где-то все сразу. У вас всё равно ничего не получится. Тащите любыми партиями. Но не медлите. О результатах поисков докладывать мне ежедневно. Ясно?

– Так точно. – Подобрался Севастьянов.

– Дальше, что у вас ещё есть.

– Кавалерийские дивизии. Каждая имеет в штате два облегчённых телеграфных аппарата, и девять телефонных. Тридцать километров провода к ним.

– Ясно. А что с радиостанциями?

– По одной в штабах кавалерийских дивизий, и корпусов. Одна у нас, в штабе армии.

– Не густо, но хоть что-то. – Задумчиво проговорил Самсонов, вспоминая о массовых нареканиях на нашу связь в начале войны. В чём же была засада? Ах, да, в шифрах, которые германцы читали, как с листа. На девять станций? Хотя, если по ним шли как раз стратегические сведения, доклады о расположении войск и намерениях, то этого достаточно, чтобы противник был в курсе основных событий. – А шифрование передач вы применяете?

– Безусловно, ваше высокопревосходительство. – Заверил Севастьянов.

А в чём же дело? Разгадали шифр? Или украли? Если последнее, то тогда всё бесполезно, потому что кто шпион – неизвестно. И куда контрразведка смотрит? И вообще, где она? Да, над всей этой секретностью надо будет подумать потом. А этого полковника надо будет проверить как следует. Что-то всё у него слишком гладко.

– Спасибо, господин полковник. – Закончил беседу Самсонов. – Можете идти.

Так, основные вроде все, с мелочью пускай сам Орановский разбирается. Хотелось ещё вызвать главного контролёра, но решил побеседовать с ним с глазу на глаз, а значит завтра, когда появится свой кабинет. Со связью по радиостанциям надо что-то решать, но не сегодня. А вот…

– Владимир Алоизиевич, а что у нас с авиацией?

– Прибывает. Она распределена по корпусам, по шесть аэропланов. Те корпуса, что расквартированы в нашем округе, соответственно её имеют. Для остальных везут. Могу уточнить график прибытия.

– Не надо, мы его всё равно не изменим. Может быть, потом поинтересуюсь, когда можно будет уже предметно о чём-то рассуждать. Насколько я понимаю, авиаотряд Пятнадцатого корпуса квартирует где-то поблизости от Варшавы?

– Совершенно верно. Сейчас у них база на Мокотовском аэродроме.

– Больше поблизости ничего нет?

– Есть авиаотряд Двадцать Третьего корпуса, который нам обещали передать позднее, но сейчас они пока вне нашего подчинения.

– А связь с командиром нашего авиаотряда есть?

– Конечно. В их распоряжении есть телефон.

– Тогда свяжитесь с ними, и уточните, готовы ли они принять сегодня командующего армии. А то вдруг командира нет на месте. А я туда хочу не просто так съездить, на аэропланы посмотреть, а плодотворно побеседовать.

– Будет сделано. – Сказал Орановский и вышел к адъютанту.

Через пять минут он вернулся, доложив, что командир штабс-капитан Вальницкий на месте и ждёт.

– Вот и славно. – Сказал Самсонов, поднимаясь. – Выделите мне что-нибудь добраться туда.

– Да. У нас есть Руссобалт, предназначенный как раз для командующего.

– Тогда распорядитесь подать к подъезду. Прокачусь.

* * *

Дальше они прошлись по остальным управлениям штаба, вызывая начальников к себе и беседуя о состоянии дел. Генерал-квартирмейстер жаловался, что Варшава переполнена, и прибывающих офицеров негде селить. Интенданты стонали, что склады выгребают подчистую, а замена имуществу будет нескоро. Инспектор артиллерии был в полной растерянности, потому что уже было ясно, что такими темпами они точно не успевают перевезти в срок все снаряды для орудий, используя для этого исключительно гужевой транспорт. Ведь железная дорога была забита эшелонами, перевозившими имущество и войска из тыловых округов, а дороги были ужасны. Вызванные тут же начальники полевого дорожного управления, и управления транспортов армии, сетовали, что инженерные части заняты обустройством лагерей и временных складов в районах предварительного развёртывания, и ровным счётом ничего не делают для улучшения путей подвоза к этим районам. Доходило до того, что на бродах через мелкие ручьи скапливались огромные пробки из подвод, а каждую там приходится разгружать и проводить пустую, и груз переносить на руках. А вызванный следом инспектор инженеров, уверял, что люди у него итак пашут от зари до зари, и работа не кончается. После этого все присутствующие офицеры вошли в раж, и начали спорить, пытаясь перекричать друг друга. Самсонов слушал их некоторое время, а потом раздалось его громогласное «хватит». Все притихли.

– Владимир Алоизиевич, а когда корпуса начали движение к предписанным местам дислокации? – Обратился Самсонов к начальнику штаба.

– Второго августа. – Ответил тот.

– А на основании чего?

– Приказа командующего фронтом.

– А кто должен был проследить за ходом выполнения этого приказа? Это понятно, что каждый начальник отдела выполняет свою работу, но, по-моему, очевидно, что возникают спорные вопросы, находящиеся на стыке сфер их деятельности. И кто в таком случае должен был проверить общий ход выполнения приказа, и принимать меры к устранению задержек?

Орановский побледнел и сжал зубы. Понять его можно было. До сегодняшнего совещания он был, скорее всего, не в курсе планирующегося наступления в «ближайшее время», и рассчитывал, что до окончания хотя бы частичной мобилизации войска в любом случае успеют туда прибыть. А теперь по всему выходило, что в задержке, и возможном срыве наступления виноват он. С другой стороны, никто не мог дать гарантий, что немцы не попытаются устроить пробное наступление, исключительно с целью пошуметь. И как бы тогда выглядела армия, пехота которой собралась в одном месте, а обозы и артиллерия большей частью застряли где-то на дорогах?

– Виноват, ваше высокопревосходительство. – Перешёл он на официальный тон и встал, вытягивая руки по швам. – Приму меры к исправлению ситуации.

– Сядьте, пожалуйста, не на приёме рапортуете. – Спокойно сказал Самсонов. – Давайте уж, тогда вместе прикинем, что надо предпринять для ускорения доставки грузов. И будьте уверены, господа, что я лично проверю ход действий.

Наступила пауза. Собравшиеся напряглись. Молчание нарушил Орановский:

– Надо отправить команды сапёров для улучшения подходов к лагерям и далее, возводя там временные переправы, гати и улучшая плохие места на дорогах.

– Тогда замедлятся работы по возведению лагерных построек. – Возразил Самсонов.

– Поэтому, сапёров мы возьмём лишь небольшую часть. Остальную рабочую силу задействуем из линейного состава полков. Брёвна подносить, землю насыпать и прочую черновую работу. – Самсонов кивнул. – Для этого будут задействованы части, находящиеся на марше. Им будут отправлены сообщения, или по радио, или по проволочному телеграфу. Они выходят на связь каждый вечер и утро. В крайнем случае, задействуем аэропланы для сбрасывания сообщений.

«Аэропланы» – отпечаталось в голове Самсонова. – «Надо будет разобраться с этими птицами, и посмотреть, что они из себя представляют». Всё дело в том, что вот аэропланов в своей жизни он ещё не видел. Только на фотографиях. Они получили распространение совсем недавно. В японскую войну их ещё не было, когда он служил в Варшаве – были, но не здесь. А когда он оказался в Туркестане, то там он их тем более не видел. А Анисимов знал, конечно, об их существовании, знал, что они очень широко использовались в Первую мировую, но назвать его знатоком этого дела, язык не поворачивался. В общем, разобраться с ними надо было. К тому же вертелись в голове слова – проверить, аэроплан.… Но потом.

– Что ж, приемлемо. – Одобрил Самсонов. – Но думаю, это лишь часть мер. Какие полевые парки у нас сейчас в движении? – Обратился он к инспектору артиллерии.

– Летучие и подвижные[3]3
  Обозные части, занимавшиеся подвозом боеприпасов, в Российской армии объединялись в полевые парки.


[Закрыть]. – Ответил тот.

– То есть местные ещё даже не выдвигались?[4]4
  Местные парки осуществляли подвоз боеприпасов непосредственно от складов, расположенных в тылу.


[Закрыть]

– Нет. – Ответил офицер, проникаясь чувством вины.

– Ну, с Шестым корпусом мы ничего поделать не сможем, он слишком далеко будет располагаться, поэтому просто попытаемся ускорить движение парковых колонн. А вот парки Пятнадцатого корпуса, думаю довести хотя бы до Варшавы. Мы сейчас пытаемся сформировать свои железнодорожные составы, которые будут обеспечивать исключительно нужды армии, и к тому моменту, как парки доберутся до Варшавы, сможем выделить что-то для них. Дорога в том направлении почти не загружена. Плюсы такого решения в том, что пути к городу намного лучше, а там и железную дорогу задействуем. Поэтому Владимир Алоизиевич проработайте приказ для изменения направления движения парков Пятнадцатого корпуса, и доведите его до личного состава.

– Слушаюсь. – Сдержанно ответил Орановский.

– И отдайте необходимые распоряжения командирам корпусов для содействия улучшению дорог на маршрутах. А вы господа, можете быть свободны, и займитесь ускорением продвижения парков.