Текст книги "Охота на судьбу"

Автор книги: Андрей Удовиченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Легенды Фархорна.

Охота на судьбу. Книга 1.

Предисловие

Из каменной трубы одноэтажного деревянного дома, расположенного возле крепостной стены за пределами Сенвильского городка на Фросвинде, плавно клубился дым. Солнце только-только проснулось. Пролетая сквозь дымовую завесу, пикирующие с неба снежинки неспешно приземлялись на покрытую снегом землю. Домик был невелик размером, сложен из бревен и походил на многие другие дома простолюдинов в этих краях. Возле дома находилось несколько пустых стоек для дубления шкур. Небольшие подслеповатые оконца не были полностью зашторены, и в их уголках можно было разглядеть мягкое свечение огня камина. Три поскрипывающие деревянные ступеньки крыльца вели к дубовой двери, запертой изнутри на засов. Подойдя поближе, можно было различить несколько голосов, один из которых принадлежал старику, а два других детям – брату и сестре.

– Ну, дедушка, ну прочти нам, пожалуйста, сказку из этой книги! – с мольбой в голосе протянул худощавый паренек лет десяти, пальцем указывая на книжную полку.

– Да! Прочти нам с Милем сказку! – умильно заглядывая в глаза старику, попросила девочка, сидящая рядом на шкуре медведя возле камина.

Пожилой седовласый мужчина, устроившийся в кресле-качалке, оторвался от нахлынувших воспоминаний. Медленно отведя задумчивый взгляд от умиротворяющего огня, уютно потрескивающего сухими поленьями, он, с лучистой улыбкой в уголках глаз на испещреннм шрамами лица, спросил:

– А вы не побоитесь услышать ее? Жуткая история, я вам скажу.

– Нет! – звонким возгласом раздалось в ответ.

– Ну что же, ладно, – после небольшой паузы ответил мужчина, – Камила, не будешь ли ты так добра подать мне книгу?

В тот же миг девочка юркой лисичкой вскочила со шкуры и, пробежав на цыпочках босыми ногами по холодному деревянному полу, добралась до книжной полки. Затем, забавно подпрыгивая, словно котенок, пытающийся добраться до миски со сметаной, стоящей на столе, она ухватила за корешок заветную книгу, подтащила ее к себе и, приземлившись на пол, прижала к груди, словно любимую куклу.

Наблюдая за этой сценой, мальчик весело смеялся, удобно расположившись на шкуре.

– Ловко, – проговорил дедушка, – не за горами тот день, когда ты сможешь доставать книги без этих замечательных трюков. Хотя, признаюсь, я буду по ним скучать. Ну что же, располагайтесь поудобнее – рассказ будет долгим. Миль, а ты подкидывай по надобности дров в камин, а то не ровен час, мы все тут перемерзнем.

– Хорошо, дедушка!

Мужчина раскрыл обтянутую в кожаный переплет книгу на первой странице рукописного текста и, бросив немного печальный взгляд на огонь камина, будто вспомнив что-то, перешел к чтению.

Дети, с нетерпением желающие услышать заветную сказку, притихли и устремили взоры на рассказчика. Лишь тихое потрескивание поленьев изредка дополняло равномерное повествование пожилого человека, создавая покой и уют в маленьком домике, зарывшемся в снегах сурового Фросвинда.

* * *

Мир Фархорн… при упоминании о нем сердце отзывается протяжными звуками охотничьего рога. Бережно, хотя и не без изъянов, сотканный из материи сущего стараниями Богов, этот мир нельзя сравнить с привычной и родной всем нам Солнечной системой. Незримое ядро Фархорна представляет собой магическая субстанция, простирающая свои лучи к каждой из парящих в пустоте маленьких планет. Даже Богам – «швеям» материи и жизни – не была известна природа ядра, которое они использовали для создания мира. Части планет, соприкасающиеся с лучами ядра, являлись средоточиями силы, и с незапамятных времен находились под неустанным надзором магов первых рас, которые передавали право «хранителей» своим ученикам.

– И как только может столь важное дело быть доверено низшим созданиям? – презрительно фыркнув, развел руками Файрис[1].

На что Магистр Кармгос[2], со свойственной ему беспристрастностью, спокойно ответил.

– Хозяин дома, а не строитель, должен поддерживать его в первозданном виде.

Как наша планета опекаема заботой Солнца, так и Фархорн, словно маленький ребенок, с благодарностью принимает заботу и тепло звезды, с нежностью проводящей своими яркими лучами по его поверхности.

Дарящая тепло звезда старается, чтобы всем ее детям досталась безмерная забота и материнская любовь. Но, как зачастую бывает в большой семье, кому-то внимания уделяется больше, а кому-то самую малость.

Фросвинд, планета, разительно отличающаяся от своих собратьев обилием снега, находится дальше всех планет системы от солнечной звезды, получая лишь малую толику тепла. Хотя и обделенный материнской заботой, Фросвинд, словно осколок души живого создания, сохранил в себе жизненную силу, приберегая ее для существ, обитающих на нем.

Ледяные поля плавно переходят в заснеженные долины, чьи тропы ведут к горным ущельям. Со скалистых вершин стремительными потоками спускаются по руслам горные реки, шум которых эхом проносится по окрестностям и долетает до близлежащих густых лесов. Кажется, будто реки настойчиво пытаются докричаться до леса, разузнать у него какую-то тайну, известную лишь ему одному, на что последний, укутав ветви в снежную шубу, угрюмо молчит. Вечная зима царит на этой одинокой планете, взращенной вдали от материнской ласки. Редкие хлопья снега, плавно приземляясь на ветви елей, дорисовывают, добавляют недостающие штрихи к всеобщей картине заснеженного спокойствия. Но царящая здесь гармония обманчива. Размеренность в этом крае в один миг может смениться метко пущенной повстанческой стрелой, броском снежного тигра, идеально сливающегося с окружающей средой, или неуклюжим топотом грозга[3], чей рев порой доносится из далеких горных ущелий.

На заснеженной планете нашлось место для города, принадлежащего королевству Сенвилия[4], чьи подданные без устали добывают ресурсы во благо государства в лесах и шахтах самых отдаленных уголков Фросвинда. Порой рабочие так глубоко зарывались в земную твердь, что уже не возвращались из шахты. Добычу ресурсов в этом случае приходилось приостанавливать, а вход в саму шахту заваливать, чтобы вылезшие из глубин ужасные создания не разбрелись по окрестностям. Сенвильский городок во главе с губернатором Сельмонтисом был далек от проблем столицы, располагающейся на планете Зильйон, цветущей и благоухающей жизнью, в отличие от Фросвинда. Как поговаривают, градоначальник был кровно связан с правящей монаршей ветвью династии Влисмонтов.

Боги в свое время создали магические порталы для поддержания контакта между существами системы. Не трудно догадаться, какого рода взаимоотношения установили между собой различные по своим обычаям и устоям обитатели Фархорна. Потоки крови, вызванные войной между Сенвилией и Фашхараном[5], хлынули с такой силой, что, казалось, сама земля, истерзанная подошвами армейских сапог, стала истекать кровью вместе с людьми. Когда количество населения по обе враждующие стороны заметно поубавилось, соразмерно этому уменьшился и пыл правителей, посылающих на убой своих граждан. В особенности, властному рвению помогло сойти на нет отсутствие захваченных территорий и значительная убыль мужской части населения. Окончательной точкой для снижения военной активности послужило обрушение магического портала на Фросвинде. Для Сенвилии это означало окончание поставок ресурсов, необходимых для ведения активных боевых действий. В итоге, обуреваемые яростью, правители обоих государств, без объявления перемирия, почти одновременно прекратили войну. Но это вовсе не ограничивало их в проведении тайной диверсионной деятельности в отношении друг друга.

Посему, теперь одинокий город королевства Сенвилии на Фросвинде оказался оторван от центра управления. Отсутствие полноценного контроля через время дало о себе знать. С проблемами народа, живущего на планете, никто не считался. Сельмонтис – человек аристократического склада и стиля жизни – был занят лишь собственным обогащением, поэтому без особых переживаний допустил рост уровня коррупции в рядах высших сословий купцов. Это привело к тому, что экономическую деятельность на Фросвинде стал регулировать торговец Себэстьян. Начало гражданской войны было не за горами. Еще властолюбивый Себэстьян не гнушался вторгаться в чужие владения для увеличения добычи ресурсов. Результатом таких вмешательств стала война с кланами фрилдингов – низкорослых разумных существ, живущих в ладу с природой по своим обычаям. А появившееся в одной из шахт на Фросвинде чудовище еще больше омрачило и без того слабую надежду местных жителей на спокойное существование.

Глава 1. Вот и поохотились

Захлопнув за собой деревянную дверь, мужчина вышел на крыльцо дома. Остатки снега, дремавшие на крыше, от внезапного пробуждения рухнули прямо перед его носом на ступеньки. Медленно потянувшись в лучах утреннего солнца, охотник снял шкуры животных со стойки возле дома и, погрузив их на небольшие самодельные деревянные сани, направился в город.

Сани, медленно скользя по искрящемуся на солнце снегу, проделывали новую колею в избранном мужчиной маршруте. Фросвинд по ночам, словно трудолюбивый дворник, своей ледяной метлой заметал все следы, стараясь сохранить первозданный вид заснеженной природы. Поэтому каждое новое утро у его обитателей с лихвой прибавлялось забот.

Длинный стальной охотничий лук, покоящийся в лямках меховой шубы на спине, слегка покачивался, задевая при этом болтающийся рядом колчан из кабаньей кожи, из которого, словно маленькие цыплята, выглядывали оперенья еловых стрел. Охотник медленно пробирался по снежной поляне, волоча за собой сани, нагруженные шкурами животных. Несколько пушистых белых зайцев проскакали по полю неподалеку. Еле различимые, они идеально сливались с окружающей средой, оставляя за собой лишь вереницу следов на снегу, уходящих в близлежащие леса.

Вдалеке на горизонте, на фоне заснеженной картины, показались высокие крепостные стены города, сложенные из серого камня. Несколько широких невысоких верхушек крепостных башен куполами выглядывали из-за стен, сурово взирая на окружающие их пейзажи пустыми глазницами каменных бойниц. Издалека данная картина, освещаемая лучами яркого утреннего солнца, представала перед проходящими путниками в грозной и величественной манере.

До городских ворот оставалось уже не так далеко. Возле крепостных стен города начали проступать очертания крестьянских одноэтажных домов с неказистыми сараями. Некоторые из них были огорожены деревянным забором. На территории тех, кто был позажиточнее, имелись хлева и амбары. Сенвильский пригород просыпался. Фигуры людей, маячившие возле своих домиков, встречали это зимнее утро за работой. Кто-то направлялся с ведрами в сторону деревенского колодца. Другие, закинув на плечи мешки, шли в город за товарами. Иные кололи дрова, чтобы растопить печку. Все они походили на муравьев в огромном муравейнике, выполняя свою ежедневную работу.

Навстречу охотнику по направлению к лесу проехало несколько крестьянских повозок, запряженных лошадьми. Лесорубы, сидевшие в повозках, что-то оживленно обсуждали, сотрясая воздух громкими возгласами. Одна из повозок, груженая провиантом, выехала из городских ворот с небольшим конвоем стражи в сторону шахт. Воины, закованные в кольчужные доспехи поверх шерстяных рубах, в латных куполообразных шлемах, восседали с угрюмыми лицами в седлах своих чистокровных гунтеров. Длинные стальные клинки в ножнах небрежно свисали с боковой поясной лямки, а широкие железные щиты, обитые по краям кабаньей кожей, будто в укор клинкам, надежно крепились на спинах конвоиров. Недовольство стражи, ранним утром выброшенной из защищенного города на просторы промерзшего и опасного Фросвинда, было объяснимо.

У городских ворот охотника встречали уставшие, безрадостные лица часовых, которых вот-вот должен был сменить очередной караул. Лучники, стоявшие на крепостных стенах, потирали замерзшие руки, всматриваясь в шныряющий туда-сюда народ. Решетки высоких каменных ворот были подняты, и толпа людей свободно проплывала в них, словно мелкая рыбешка в пасть огромного кита. Охотник, поплотнее надвинув на голову свою меховую шапку, направился вместе со своим грузом в сторону торговой площади.

Несмотря на столь ранний час, на рынке было людно, и с каждым мгновением народ все прибывал. Торговцы, успевшие расположиться за своими прилавками, подманивали возгласами хаотично снующих по рынку покупателей, вливаясь в общий гул торговой площади. Особенно выделялся своим творческим подходом к процессу предпринимательской деятельности торговец рыбой по имени Грот. Пузатый, невысокий, круглолицый мужичок средних лет с густой бородой выкладывал свежую рыбу на деревянный прилавок. Набрав в легкие морозного воздуха, торговец задорно выкрикивал свежеиспеченные строки стихов собственного сочинения. Забавный меховой кафтан из шкуры полярного волка и валенки красного оттенка замечательно дополняли его амплуа оратора-комедианта.

В вершины снежных гор, где реки протекают,

Карабкался я ввысь и топал по тропам,

Закинув сеть поглубже, совсем не унывая

И не боясь замерзнуть, я ловлей занялся.

Отнюдь улов не глуп был,

Хитер был он, я вам скажу!

Ловчился, мимо сети плыл,

Но оказался все ж в плену.

И вот с тяжелым грузом за спиной

Пришел сюда я с легким сердцем.

Чтоб угостился разный люд форелью речной,

Чтоб голод утолился!

По большей части люди просто останавливались послушать забавные стихи и с улыбками шли дальше за необходимыми им товарами. Но те, кто пробовал улов Грота, действительно оставались довольны рыбой. Видимо, взаправду, у рыбака было какое-то свое тайное проверенное местечко.

– Привет, Раэль! – бодро прокричал Грот, махнув охотнику своей пухлой ручищей, – как охота?

Раэль с улыбкой поприветствовал товарища, весело подмигнув ему, затем прошел мимо к своему прилавку. Пристроив сани рядом, мужчина принялся очищать свое рабочее место от скопившегося за ночь снега.

Как правило, большую часть времени Раэль жил в своем охотничьем домике близ хвойного леса, где и охотился. Порой, чтобы выследить крупную дичь, приходилось удаляться достаточно далеко в чащу, иногда даже подниматься в горы. Несомненно, этот род деятельности был связан с большой опасностью для жизни, как, впрочем, и любая другая дальняя прогулка по Фросвинду в одиночку. Но искусство охотника, переданное по наследству от отца, было у него в крови, поэтому он был не только умелым стрелком, но и неплохим следопытом. Свою семью, проживающую в пригороде, он навещал лишь редкими вечерами, принося запасы свежего мяса и деньги, вырученные от продажи шкур. Из оставшегося не распроданным материала его жена мастерила теплую одежду для семьи. На жизнь хватало вполне.

Расчистив прилавок, Раэль принялся перекладывать шкуры с саней.

– Приветствую любителей стрелять по большим мишеням! – обратился к нему торговец с ворохом беличьих шкурок.

– И тебе не хворать, истребитель беличьего рода! – промолвил в ответ Раэль, крепко пожимая руку Тримзу, по прозвищу «стрелобел».

Прозвище это было получено заслуженно, но при этом нисколько не умаляло навыков охоты Тримза на других животных.

Выставленные двумя товарищами на продажу шкуры довольно быстро расходились с прилавков. Покупателями, в основном, были другие торговцы, приобретающие мех для производства и продажи одежды в дальнейшем. Они всегда ожидали появления своих поставщиков, которые делали им скидки за оптовые закупки.

– А давненько мы с тобой не устраивали совместной охоты! – шмыгнув носом, промолвил Тримз, – как ты считаешь?

В карих глазах Раэля блеснул огонек охотничьего азарта.

– Полностью поддерживаю! Но вначале давай-ка пропустим по кружечке чего-нибудь согревающего!

– Тогда встречаемся у таверны через полчаса!

Раэль одобрительно кивнул и начал собираться.

* * *

Городская таверна, неподалеку от торговой площади, была типичным питейным заведением, куда стекались все население неаристократического происхождения.

Круговерть ложной и не очень информации переходила от стойки к столам и из уст в уста передавалась дальше в город. Посетители, решившие, что пить на дармовщину не зазорно, с треском вылетали из дверей таверны благодаря малышу Джорму – огромной махины два с половиной метра в высоту и почти столько же вширь. Умом вышибала трактира отнюдь не блистал и не возражал против своего нежного прозвища.

Публика таверны была разномастной. Молодые и не очень, вызывающе одетые крикливые женщины, сидящие в компании подвыпивших мужчин, охотники, горные рабочие, стражники и прочий людской сброд.

Служанка Фиолла, ловко уворачиваясь от взмахов ладоней, направленных ниже поясницы, пролетала меж столов, разнося заказы.

Хозяин таверны Вильям смотрел на происходящий вокруг балаган безразличным взглядом. Главное, чтобы в заведении не было драк и вандализма, и чтобы выпивка была оплачена. Пригладив рукой редкие волосы на макушке, Вильям закинул еще несколько серебряных монет в широкий карман белого фартука, покоящегося на выпирающем пузе. Обычный денек в таверне, как всегда, непринужденно стартовал.

Дверь таверны уверенно распахнулась, на пороге появились Раэль с Тримзом. Малыш Джорм, прислонившись к косяку, окинул оценивающим взглядом вновь прибывших посетителей. После чего, скрестив на груди могучие руки, устремил взор в другой конец зала, как будто намекая – проверка окончена, можете проходить. Просторный холл трехэтажной таверны был заставлен столами. Обветшавшие перила широкой деревянной лестницы ровными полозьями тянулась наверх, где находились комнаты для постояльцев. Так как Сенвильский городок был единственным крупным прибежищем людей на Фросвинде, то о странниках, останавливающихся здесь, не могло быть и речи. Но, как ни странно, комнаты в таверне сдавались с завидным постоянством и приносили неплохой доход. Их предназначение угадать было нетрудно.

Постепенно многочисленные деревянные столики таверны заполнялись посетителями. Трудяги, после тяжелого трудового дня на мануфактурах торговца Себэстьяна, приходили сюда снять накопившееся за время работы напряжение.

Раэль с товарищем кивком поприветствовали Вильяма и уселись за один из свободных столиков у стены. Раэль повесил на стул свою меховую шапку и колчан со стрелами и, прислонив охотничий лук к стене, расстегнул шубу. Из-под полы одежды охотника выглядывал небольшой топорик, который, если судить по его габаритам и плавности перехода рукояти в лезвие, отлично подходил для метания.

– Два фроствейна! – окликнул служанку Тримз.

Да уж, фроствейн это отменная вещь. Живительное тепло раскаленной настойки, казалось, вначале было создано для того, чтобы растопить могучие ледники Фросвинда, но люди, видимо, пожадничав, не дали божественному напитку пролиться зря и стали «употреблять» его в личных целях. Как и во многих вещах, чувство меры играло здесь немаловажную роль. Тонкую грань между длительным согревающим эффектом и разящим ударом кузнечного молота в темечко переступить было вовсе нетрудно, главное не отступать после первых глотков.

– Как тебе? Хорош, а? – с гордостью промолвил Тримз, положив на стол новенький стальной арбалет. Раэль оценивающе присмотрелся к оружию. Сразу видно, что сделано на заказ, причем человеком, сведущим в этом деле. Изогнутые дуги арбалета, словно две волны, расходились в стороны, а витиеватая резьба на ложе по бокам добавляла изящности этому грозному оружию.

– Вот так да! – после небольшой паузы произнес Раэль, – даже не буду спрашивать, как ты сумел его раздобыть.

– Подработка, – довольный произведенным впечатлением, прогудел Тримз.

В заведении стоял обыденный гул, состоящий из множества голосов посетителей, которые за стаканами горячительных напитков активно, в своей бранной манере, обсуждали последние новости Фросвинда. Особенно выделялись из этого шумового шквала голоса трех стражников, настолько сильно прогревших свой промороженный после дежурства у ворот организм, что в ходе разговора между собой переходили на крик.

– Пфф! – презрительно заявил один из них, – я же не полный идиот, чтобы верить во всякий вздор!

– Это чистая правда, черт возьми! – треснув кулаком по столу, ответил заплетающимя языком его собеседник, – я слышал, из шахты выбрался под утро живым только лорд Вальрам, а при обследовании места раскопок обнаружили искореженные останки бедолаг рабочих! Все было залито кровью, будь я неладен, вся эта проклятая пещера, Торм!

– Да откуда ты все это знаешь, черт тебя подери? – опершись о стол руками, вклинился третий стражник.

– Горвальд, дежуривший у входа в шахту этой ночью, рассказал мне! Он был бледен, как эта вонючая сельдь в моей тарелке! – возопил второй.

– И как же он тогда выжил в этой заварушке, а? Он тебе случаем не поведал? – недоверчиво ухмыльнувшись, пробубнил Торм с набитым жареной рыбой ртом.

– Он сказал, что услышал какой-то звериный рев, который доносился из глубины пещеры, а потом крики рабочих и, испугавшись, выбежал оттуда. Он стоял неподалеку от выхода, вот и сумел спастись, – почесав свою немытую голову, ответил второй, – да сами у него спросите, кретины! – гневно прорычал он.

– Не впервой! Опять, небось, отрыли логово какой-то дряни, за что и поплатились! – хмыкнул третий и, откинувшись на спинку стула, залпом выпил очередной стакан огненной смеси.

– Да и черт с ними со всеми! – подытожил Торм, и, вторя своему товарищу, залил себе в глотку еще одну порцию пламенного напитка.

Фиолла торопливо поставила на стол, за которым сидели охотники, два стакана фроствейна и, забрав два серебряника, направилась к барной стойке.

– Кажись, опять откопали какую-то напасть, – со вздохом проговорил Тримз.

– Да, кто знает, может эти пьяные идиоты опять навыдумывали, Найтэлий[6] их забери! – буркнул Раэль.

Дневной свет пробивался сквозь зимние узоры, выстланные инеем на не зашторенных окнах таверны, освещая своими тусклыми лучами зал заведения. Фиолла с пустым подносом в руках направилась к столу, где гудела подвыпившая стража, и начала сгружать на него грязную посуду, коей накопилось достаточно много за не столь длинный период времени. Торм, сидевший ближе всего к Фиолле, подмигнул своим товарищам и, обхватив служанку обеими руками за бедра, с силой притянул ее к себе.

– Отпусти меня! – взвизгнула та, пытаясь вырваться из цепких рук пьяного стражника.

– Да ладно тебе, детка, посидишь с нами, развлечешься, а то работенки много привалило, надо бы отдохнуть! – мерзко промычал Торм, повернувшись к своим сально ухмыляющимся дружкам.

– Никто ведь не против, да и старина Вильям ведь разрешает! Ведь так, Вилли? – он угрожающе посмотрел в сторону хозяина заведения.

– Господа! Немедленно отпустите мою работницу! – прокричал тот в ответ. Прозвучало это не особо убедительно, поэтому стража лишь громыхнула в ответ пьяным смехом.

Пухлые щеки Вильяма раздулись от гнева, и он, кивнув наблюдавшему за происходящим малышу Джорму, отдал немой приказ к атаке.

Люди в зале, привыкшие к подобным сценам, с большой охотой наблюдали за представлением, ожидая развязки сюжета. Тем временем малыш Джорм, слегка поводив из стороны в сторону плечами и разминая на ходу свои могучие руки, направился к столу. Двое стражников наполовину вытащили длинные клинки из кожаных ножен на поясе.

Малыш Джорм, находясь в полуметре от столика, завидев блеск металла, остановился как вкопанный. Похоже, мыслительный процесс в голове громадины начал преобладать над действующей установкой, данной ему только что Вильямом, наряду со всепроникающим инстинктом самосохранения.

– Ну что, малыш? Не выходит, да? – оскалившись, словно шакал, прошипел один из стражников.

Раэль спокойно поднялся из-за стола, но был остановлен своим товарищем, который крепко вцепился в рукав его рубахи. Поймав его хмурый взгляд, Раэль резко выдернул руку из цепкой хватки и направился в сторону грядущей потасовки.

–Тьфу-ты, черт! – с досадой, предвидя грядущие события, пробормотал Тримз.

Стража, сидевшая полукругом, взирала на вышибалу и никак не могла видеть подошедшего сзади охотника. Раэль резким ударом ноги по шаткой ножке деревянного стула, с треском сломав ее, опрокинул одного из стражников наземь. Театральная постановка на время замерла. Недоумение оставшихся за столом нарушителей спокойствия, вызванное неожиданным падением бренного тела на каменный пол, сопровождающееся нецензурной бранью, начало постепенно сходить на нет.

– Вильям! – бодро прокричал Раэль, в текущий момент став центром всеобщего внимания заведения, – где ты понабрал эти хлипкие стулья?!

Кажется, окончательно осознав произошедшее и даже немного протрезвев, стража начала предпринимать попытки к активным действиям.

– Ах ты, ублюдок! – брызнул слюной Торм и, стряхнув с колен Фиоллу, вытащил клинок из ножен. Высвободившись из противных ей объятий, служанка стрелой метнулась к лестнице и скрылась из виду.

Мощный удар Раэля кулаком в лоб пресек безуспешную попытку Торма, и страж опрокинулся на пол вместе со стулом. Малыш Джорм тем временем ринулся в бой, словно огромная псина, копившая долгие годы обиду на своего хозяина, ежедневно истязающего ее, но третий стражник оказался расторопнее остальных. Яростно рыча, будто загнанный зверь, он, мгновенно вскочив, вытащил меч из ножен и нанес удар наотмашь. Громила, не успевая завершить разбег, закрылся руками от скользящего удара, направленного в область груди. Алая кровь, окатив брызгами одежду Джорма, хлынула из глубоких раскрывшихся ран на его руках. От удара громила рухнул наземь и, шипя от боли, свернулся калачиком.

Раэль тем временем был занят вторым стражником, который, очухавшись после падения, уже поднялся и успел обнажить меч. Остервенело нанося верхние и боковые удары клинком, «блюститель закона» пытался достать свою ловкую жертву, от которой его разделял лишь деревянный стол.

– Ты даже не представляешь, что с тобой произойдет, когда я доберусь до тебя, тварь! – проревел он.

Ответ Раэля не заставил себя долго ждать. Охотник со всей силой пнул ногой по основанию стола, который, от удара перевернувшись, врезался в не успевшего отскочить стражника. Тот, выронив клинок и сотрясая воздух гневными ругательствами, в полуприсяде схватился за разбитое колено.

Видимо, после полученного кулаком в лоб удара набор ядовитых фраз Торма слегка поиссяк, но вот ярости, похоже, наоборот, прибавилось, о чем говорили налитые кровью, словно у быка, горящие злобой глаза. Он, делая глубокие вздохи, будто пытаясь отдышаться после долгого бега, вскочил на ноги и резким хладнокровным движением нанес колющий удар Раэлю в область живота. Ловкость охотника, хоть и не ожидавшего такой прыти от подвыпившего негодяя, не подвела его. Сделав небольшой шаг в сторону, он увернулся, и стражник по инерции пробежал мимо, заодно получив мощный пинок сапогом, тем самым усилив свой разгон, и врезался в стоящий на его пути стол.

Предупредить следующий коварный удар со спины, направленный прямиком в затылок третьим стражником, у охотника возможности не было. Время в этот момент как будто остановилось, и лишь притихшая толпа дала Раэлю понять, что ему осталось недолго.

Незаметное колыханье воздуха неподалеку и еле слышный свист отозвались в правом ухе охотника, вновь включив замороженное на короткий миг время. В паре шагов от него, с арбалетным болтом, пробившим насквозь запястье и упершимся пушистым оперением в сплетенную кольчужную вязь, скорчился на полу его противник. Струйки крови, стекающие с раненой руки тонкими ручейками, обагряли каменный пол.

Раэлю казалось, будто он только что заново родился. Словно из него несколько мгновений назад с испаринами пота, скатившихся по вискам коротко подстриженной головы, вышла ненадолго прогуляться обеспокоенная близостью смерти душа.

Его товарищ сидел на том же месте за столом у стены и убирал свой арбалет в чехол. Раэль поблагодарил его коротким кивком.

Перевернутые столы, разбитая вдребезги посуда, сломанные стулья, несколько тел на полу, корчившихся в лужах крови – вот в каком виде предстала таверна перед своим хозяином. Но для Вильяма, потихоньку начинающего сползать спиной по плоской поверхности деревянного шкафчика на каменный пол, проблемы еще не закончились. Деревянная дверь заведения с силой распахнулась и, с грохотом ударившись о стену, чуть не слетела с петель. От удара с потолочных перекрытий деревянного каркаса посыпались хлопья скопившейся за многие годы пыли и копоти. В дверном проеме, из которого брезжили лучи дневного света, касаясь некоторых затемненных уголков заведения, с небольшим отрядом вооруженной стражи появилась до боли знакомая всем физиономия, всем своим видом выказывающая негодование и злобу. Светлые волосы, чуть касающиеся латных блестящих наплечников, и вечно горделивое выражение морщинистого лица мужчины, по виду не так давно переступившего за середину прожитых лет, выдавали в нем человека, принадлежащего к военному сословию.

«Вот и поохотились», – подумал Раэль.

Кажется, неожиданное появление столь важной и уважаемой персоны в таверне произвело должное воздействие на ее посетителей. Гул, стоящий в заведении при появлении полковника Трельдмура, тут же прекратился. Похоже, главная роль в этой пьесе стремительно перешла от Раэля к вновь прибывшему персонажу. В этот момент охотнику внезапно захотелось скрыться за кулисами и, не дожидаясь аплодисментов, покинуть сцену. Тримз, сохраняя невозмутимый вид, стараясь не привлекать внимания, незаметно убрал арбалет под стол. Трельдмур, сделав пару шагов вперед и окинув суровым взглядом помещение, резким, словно порыв ледяного ветра, голосом выкрикнул:

– Лекаря сюда, живо!

Тотчас стражник, стоящий за ним, стремительно развернулся и быстрым шагом вышел на улицу. Подвыпивший люд таверны попытался неспешно последовать за ним и разойтись по домам, так как стало ясно – развлечения на сегодня окончены. Но не тут-то было.

– А, ну-ка, стоять! – вновь прогремел Трельдмур, – никто не покинет место преступления, пока я не получу полных сведений о картине происшествия!

– Что здесь произошло? – голос полковника изменился, при этом нисколько не утратив полноты своего звучания. Теперь он походил на голос, присущий скорее знатному лорду, нежели суровому воителю.

Тишину, воцарившуюся в заведении, нарушали лишь протяжные стоны раненых участников сражения. Вильям боязливо высунул лысую голову из-за барной стойки, напоминающей на тот момент окоп, и, осторожно, как напуганный кот, очутившийся в огромном городе посреди людной улицы, направился к полковнику.

В ходе своего повествования хозяин заведения время от времени указывал пальцем то на одного, то на другого валявшегося на полу участника потасовки и, задержавшись некоторое время на Раэле, продолжил свои жестикуляции. Не обошел перст справедливости и старину Тримза, который в привычной своей манере, осознав, что его, мягко говоря, рассекретили, прошипел себе под нос: