Текст книги "Солар 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

«-Как ты хочешь умереть? – Спросила меня Смерть.» С сайта Победишь.ру.

Я вынул нож из его тела. Швейцарский, с выкидывающимся лезвием, он очень удобно лежал в руке. И сейчас, стряхнув те несколько капель крови, что налипли на клинок, вытер об одежду убитого. Он был шестым. Еще пятеро валялись по всему лесу и у их домика. Они шли убивать меня, но сами стали добычей. Грязная, специально вымазанная в глине одежда с налипшими листьями и веточками, служила прекрасный камуфляжем среди деревьев. Несколько веток на шапку, плечи и ноги, и вот перед вами Леший во плоти. Это были не первые мои люди, отправленные за Грань. И, надеюсь, не последние.

Нет, я не маньяк, но мне, конкретно этих, заказали. Заказ исходил с Даркнета, там есть свой сайт Морда, и вот именно на нем я и беру своих подопытных. Последних брал полгода назад, теперь стали нужны деньги, и пришлось вновь нырять в темноту инета. Так-то я вор, причем со стажем и своими заморочками. Но эти... Заказчик целенаправленно искал меня, и когда я откликнулся скинул шесть досье. А дальше был уже вопрос техники.

Они поехали на охоту, а я следом за ними. Да, случайно вскрылся, они меня поймали и сутки пытали в загородном охотничьем домике. Кто из них вычислил меня? Да уже не важно. Главное– я смог выбраться из этого дурмана обманом. Пообещал привести их к своей лежке. Где пушка моя лежит. Якобы снайперское ружжо. Ага. Поверили балбесы, и как собачки на поводу пошли за мной. Ну конечно, решили, что человек, которого бьют шестнадцать часов попеременно то один то другой, уже сломан. А у меня тут три нычки было, с оружием, вокруг их делянки. Ну до ножичка и дошли, а там все как в кино– бросился в лес, и полз как мой прадед под пулями в заранее вызнанной ложбинке. Повезло, ушел сразу, а потом ...Суп с котом. Ну не кот, а несколько грибочком, и вот уже первый труп поддергивается на моем ноже. И все закрутилось, завертелось. Кто вам сто раз говорил – не разделяйтесь, идите парами, тройками, но только вместе. А эти балбесы как Шварцнейгеры бессмертные поперлись в лес за мной охотиться. Опомнились, когда их осталось трое. Скомпоновались, и по-быстрому передислоцировались в избу. Там обдумали, выпили, закусили и вынесли вердикт – добить! Ну и полезли добивать меня вечером. Вот на что ум людям был дан? Правильно – думать! А эти как волки покружили, поворочались возле избушки, постреляли в воздух по любому подозрительному шороху, и вновь воткнулись в избу. Решив спрятаться за запертую дверь... А туалет то на улице. Под утро их стало минус четыре.

Оставшиеся двое как пуганные вышли, изображая десантников, стволами вперед. Мне оставалось только кинуть нож и стало минус пять.

"Последний негритенок на все взглянул устало, повесился, и никого не стало." Нет, Агата конечно замечательно придумала, но тут пришлось повозиться. Вначале поработал с машиной, да, да проколол ей на кой все четыре колеса и запаску. Измазал в своем дерьме ручку от машины, а как еще вонь оставить, для отслеживания объекта. Выложил замысловатые круги из листьев на подходе к машине – пусть баран обходит их, пугаясь. Подвесил к березе небольшую деревяшку чтобы она под порывами легкого ветерка пугала его, а сам в противоположной стороне залег. Ну и вот. Работа выполнена. План сработал на все сто.

Перевернул холодеющее тело и замер – это был я.

"Верни, что украл Вор!" – Прошелестело в мозгах. И я проснулся. Это было всего лишь навеянным воспоминанием шальной молодости. Только не понятно, что за шелест? Неужто реальность стала истончаться, как говорил мне однажды хороший друг-язычник. Но тогда мне крышка.

Чертова змеюка. А не хочешь ты подавиться два раза одним...? Весь кайф от наркоза испортила. Я попробовал встать и понял – у меня закрыты глаза, и я привязан. Ну как закрыты, они просто затянуты. Тяжелым чем-то. То, что навалилось и стянуло мне голову, прикрыв глаза. Повязка? Нет, я помнил ощущение бинтов, это было другое, теплое, живое. Ах, блин, я же в больничке. Наверное мед.сестра мне наложила повязку, но почему на глаза? Операцию то делали на животе. И привязан я как-то странно. Мало того, что руки-ноги зафиксированы, так и еще поперек тела меня стянуло нечто. При чем так даже эластичный бинт не притянет, он все -таки давит изрядно на место фиксации. А тут нечто тягучее такое, но если ослабить натяжение, то оно не сразу возвращается на место. Хм, а, что если..., а это идея! И я громко, как мне показалось, позвал:

–Сестра, подойдите. -И услышал шелест высохшего рта. Язык, как тяжелая гиря, еле ворочался во рту. Однако меня услышали. С шорохом павших листьев обвивающее меня тело задвигалось и освободило глаза. Я открыл их и увидел Это. Да, это была Она. Вся сотканная из дымки, едва проступившая в нашей реальности, некий уже не дух. Но еще и не нормальное тело.

–Какая же ты красивая! Интересно, а ты когда танцуешь , сиськи колышатся и подпыгивают?

–Я уничтожу тебя! – Заверещала она шепотом. Но видимо от своей злости потеряла концентрацию на воплощение в реальность, и стала более прозрачной на вид.

–А еще я люблю упругие накачанные попки, как накачаешь – приходи! Устрою тебе день-забег на длинные дистанции...

Она уловила сексуальную подоплеку слов, но не поняла мое предложение.

–Ты поплатишься за свои слова!

–Тебе в какой валюте? Или деревянными тоже сойдет?

Она еще больше истончалась и со страстным выдохом исчезла из реальности. Злодейка. Не умеешь, держать себя в руках – не чего играть в игры взрослых дядь.

Я подвигал руками и ногами. С исчезновением змеи появилась легкость во всем теле. И появилась боль от шрама на животе, с левого бока. Хорошо, что той, старой, боли нет. Я поднял руки и посмотрел на них. И тут заметил браслет на левой руке. Змейка с мой мизинец, обвитая вокруг запястья, в медном исполнении, с тщательными прорисовками чешуи и глаз.

–Больной, вам еще нельзя двигаться! – Услышал я чей-то женский голос... -Не вздумайте вставать.

–Сестра, а мне там ничего лишнего не обрезали?

–Вы про свой инструмент? – Рассмеялась сестричка.

–Про него... Вот вдруг...

–Бросьте, больной. Ну, каждый второй спрашивает об этом. Кому нужен ваш друг? Если жене только...-Расхохоталась она.

–Ну вы тоже...Да и не женат я. – Улыбнулся сквозь появившуюся боль.

–Вообще, все на месте, про операцию вам расскажет хирург, но насколько я знаю– опухоли вам вырезали. Так что отдыхайте и набирайтесь сил. -Послышался шум ее шагов, уходящих к другим пациентам.

Я закрыл глаза. И начал обдумывать ситуацию. Змея на руке, разрезанное брюхо, опухоли, вырезанные хирургом, и ... восемь чешуек на моих кроссовках...Кстати, а где они?

–Сестра, сестра! – Вновь позвал я сестричку.

–Да, больной. Надо что?

–Воды бы попить, и скажите пожалуйста. А где мои вещи? И обувь..

–Все храниться в пакете в камере хранения. Не переживайте, у нас не пропадает ничего, все под замком храниться и только под роспись с наличием документы выдается.

Она попоила меня из обитого горлышка эмалированного чайника, и, поправив простынь, ушла дальше по своим делам.

Лежа под тонкой простынкой, глядя на трещины в больничном потолке, я решил, что теперь то постараюсь исправить свою жизнь. Хотя, я вру себе. Стоит только выйти из этих покоев Панацеи, и я начну вновь воровать, обманывать и убивать. Невозможно выйти из этого порочного круга, и вот эти, непонятные сны о сворованных чешуек – видимо от усталости.

"Но если хоть сколько-то дойдут... Я такой же, как и вы..." Штрафбат...

На выпуклом щите была прибита снятая с лица кожа, вместе с развернутым скальпом. Были отчетливо видны в мельчайших подробностях ноздри, открытые веки и приоткрытый рот. В сами глаза были вставлены голубоватого цвета каменья, из раскрытого рта свисал свалявшийся от воздействия времени и жары, сушенный язык. Сам образ прибитого над воротами града щита навевал страх. Этому способствовали столбы ворот, состоящие из множества бедренных костей, попеременно связанных в вязанки, и составленные в сам столб. На стыках тут и там торчали свисающие привязанные за длинные волосы отрубленные людские головы. Одним из самых непонятных пучков было прибитое в левом углу ворот ожерелье. Только присмотревшись, можно было понять -это нанизанные на медную толстую проволоку отрубленные кисти рук. И вот теперь, когда вы понимали в какой ужасный град входите, то открывали для себя самое ужасное, все эти части тел слегка шевелились. Если они прекращали двигаться, то выходил человек с длинным кнутом, и начинал охаживать им врата и все что было на них, и тогда приходили в движение застывшие части тел. Это выглядело страшно и противно, но видимо главе града нравилась подобная красота. Потому, что дальше по входной улице виднелись сотни стоящих пик, на которых были нанизаны и головы и части тел как людей, так и нелюдей . Подойдя к воротам, я замер от ужаса, но голова над ними спросила меня, шевеля свалявшимся высунутым языком:

–Кто?

И я ответил: – Сергей.

–Куда.

–К Смерти.

–Зачем?

–Кощей послал, за водой.

–Иди.

И я пошёл. Как вошёл в открытые врата, они со скрипом начали закрываться за мной. Стараясь не оглядываться, направился по пустой улице в сторону видневшегося замка с острым длинным шпилем. И был остановлен шепотом слева:

–Дай попить, Странник...

А у меня с собой ну ни глоточка нет. Все выпили с Усом когда шли к Древу Кощея. Приглядешвись, я отшатнулся, головы на пиках тоже были живыми, изнеможденными, с полувысохшими белками глаз. Они иногда потряхивали гривою напрягая и расслабляя мышцы на шее, что выглядело ужасным.

–Кто с вами то сделал? – Спросил в ужасе у заговорившей головы я.

–Госпожа была милостива, она даровала нам еще несколько дней жизни. – Ответил мне обрубок. -Воды, странник... Дай попить.

–Нет ни чего. Но я постараюсь принести на обратном пути... -Пообещал я.

–Я подожду, но помни, и ты о своем обещании. -Прошептала голова.

Город был полупустым. Стражники в основном своем были скелетами, носившими полурассыпавшуюся от времени одежду и съеденную ржой доспехи. Торговцы представляли собой странный собирательный образ умудренных жизнью остатков частей людей. Зомбаки, так назвала бы их нынешняя молодежь, а мы говорили – тело в поссмертии. Я видел страшное на пути к замку самой из милостивых богинь. Тут и заживо сжираемые люди, души; выпиваемые как коктейль мысли и подаваемые как особо шикарные блюда мечты людей. В торг шло все. Ничем не гнушались истинные владетели послесмертия. Они поставили на широкую ногу торговлю частями людей, и тем, что составляло саму суть человека.

–У меня самые великолепные души в этой части реальности. На любой выбор, по любым ценам. Есть для истинных ценителей! А есть простые для удовлетворения естественных надобностей.

–Продам части тел по высоким и низким ценам-качеству-спросу. Все что вы желаете, только тут и только сейчас.

Они кричали и зазывали, но покупателей я не видел. Пустой, обреченный на вымирание город, поглотивший сам себя, состоящий из торгашей, что перепродавали сами себе страшные по своей сути товары.

–Купи меня. – Прошептала детская головка, нанизанная на пику у старого полуразвалившегося дома. – Больше сил моих нет терпеть.

–У меня нет денег. – Обреченно развел руками, смотря с печалью на этот пучок поставленный казалось для декора в последнем перекрестке у входа во дворец Мораны.

–Выторгуй на что-нибудь... -Из последних сил попросила меня голова. – Я буду служить тебе...

И замолкла бессильно.

–Эй страж! – позвал я стражника и как можно равнодушнее спросил. – По чем с этого пучка головы?

–Две монеты. – Проскрипел он.

–Одна. Больно уж каждая из них, какая -то пустая...

–Две монеты. – Заскрежетал он, доставая для устрашения старый полуразрушеный ржавчиной меч.

–Две монеты за двух, по рукам?

–Одна голова – две монеты... – Не уступал он.

– Ну хорошо, две монеты за двух и одна тебе в подарок!

Он задумался. А потом воткнул меч обратно в ножны и протянул культю. На ней не доставало три из пяти пальцев, и сквозь полусгнившую плоть было заметна пыль на дороге. Чтобы придать ей хоть какую-то форму, он обмотал место бывшее раньше ладонью старой тряпицей. Со вздохом я достал из внутреннего кармана три монеты серебра и протянул их стражнику. Увидав блестящие монетки, его горевшие синевой глаза ощутимо засверкали. Он ухватил их ладонью правой руки и махнул на пики с головами левой дланью:

–Выбирай.

И в тот же миг раздался звук часов на башне Замка Мораны. Я протянул и ухватил руками две головки и потянул к себе, в тот же миг почувствовал, как от меня отбрыкиваются двое живых мальчишки.

–Дяяяденька ... Пустии....

–Фиг вам. Пойдете со мной. Вы теперь мои. Я на вас истратил последние свои деньги.

Они стояли голые и грязные на мостовой. Около меня стоял стражник. Живой и вполне так одетый в новенький доспех.

–Заклятие снято! -Закричал он. -Монеты откупа были заплачены!

И, казалось, весь город вздохнул. Будто морок спадал с крыш, стен зданий, прошел по улицам, и исчез во вратах замка Мораны. Овеществились люди, животные и птицы. Мир приобрел объем и смысл. А главное – город ожил. Мимо меня пробежала стайка пацанов, одетых в старье, с голыми ногами. Мостовая, раньше сложенная из лиц и черепком, засверкала желтым кирпичом. Небо приобрело свой естественный голубовато-небесный цвет. Да и воздух стал свежим. Я глубоко вздохнул и спросил стражника:

–Мне к Царице надо. Проводите, любезнейший?

–Так, а что тут идти? Вам все время прямо и прямо. Вон туда. – И он указал в ворота высокого замка у которого я и стоял.

Мальчишки перестали вырываться, и приняли свою судьбу.

–Если попробуете убежать, я пожалуюсь на вас Моране. Так что не советую...

–От судьбы не уйдешь. – Сказал стражник им, и пошел за мной к замку.

У врат стояли стражники, выглядевшие в одежде, как и тот что сопровождал меня.

–Кто. – Спросили они меня, как и голова над вратами града.

–Сергей. Иду по поручению Кощея, к жене его Моране, с поручением, за водой. – Ответил я.

–Проходи. -Промолвили они и приоткрыли дверцу. Я протиснулся и протащил с собой мальчишек.

За воротами была насыпанная белым песчаником дорожка. Она вела прямиком к высокому крыльцу из розового гранита. Пройдя по ней, я оставил следы– вмятины. Как только мы вступили на крыльцо двери замка открылись, казалось они приглашали нас войти. Широкие ступени мы одолели быстро, и так же стремительно ворвались в сами покои Смерти.

Там, за небольшими альковами, была открытая широкая дубовая дверь с нарисованными ветками и листьями, только потом я понял – эта была живая дверь. Листья шелестели, ветки перемещались, цветы то раскрывались, то закрывались, но в тот момент я стремился увидеть Её. И поэтому не разглядывал обстановку, царившую внутри. Что я не видел? Кто был хоть раз в Петербурге, тот знает, как раньше жили цари. И пусть тут был замок Смерти, но чем она может удивить меня, пресыщенного Интернетом? Я пробежал почти целиком весь зал приемов, к видневшемуся креслу, как понял – я же грязен, и за мной на эстетически белом ковре остается цепочка следов с ошметками грязи. Да и голые мальчишки, что я буквально тянул за собой, выглядели как некий рабский придаток, что тоже не делало мне плюса. Но главное чувство было: "Я дошел!", остальное как-то истончалось под обстоятельствами моего появления тут.

Остановившись шагов за десять до кресла владетельницы, я застыл столбом и начал ждать. Ибо человек должен в своей жизни многое, но самое главное он должен сделать в конце своей жизни – он должен дождаться пришествия Её. И вот настало мое время. И я ждал. Мальчишки спрятались за моей спиной. О чем-то пошебуршились и успокоились. И минут через пятнадцать я услышал чистейший голосок девушки:

–Не меня ли ты ждешь, Странник?

Не поднимая глаз, я ответил, глубоко кланяясь:

–Вас, госпожа. Свет очей для смертного, Смысл и омега. Достижение и достояние. Благодарность и милость. Самая желанная и прекраснейшая. Только вас.

–Подними глаза, Избранный, и посмотри мне в глаза... – Попросила она.

И я, подняв взгляд, впился им в такое родное и любимое мною лицо. Лицо моей матери.

Глава 4

Хаос содрогнулся. Его тело вновь и вновь била неукротимая дрожь. Но ни один из наблюдателей не смог бы заметить это. Потому что хаос – это настолько непостижимое и непонятное нестабильное состояние, что какие-либо определения и структурирование его непонятны и недоступны для любого из существ. Но и в нем была жизнь. Со своими, только ей понятными порядками, они постоянно изменялись и извращались сами в себе. Итак, Хаос как единый организм содрогнулся. Но мы не поняли это. Он сжался и рассыпался веером, вдохнул, если это можно так понять, и исторг из своего чрева множество непонятного, непознанного, возможно слегка сумасшедшего. Он исторгал из себя вновь непонятное, и вбирал это обратно. В один момент Асы не уследили и одна частичка Хаоса успела залететь слишком далеко и спряталась в слоях реальности. Хаос замер. А потом расширился насколько мог, и сжался, пульсируя снова и снова. Мир затрещал от напора Хаоса. Но сдержался. Устоял. И в пространство вернулась тишина, если можно ее так назвать в пространстве Хаоса.

Спрятавшаяся частичка сжалась до минимального состояния, а потом влетела в близлежайшую гроздь миров, пролетела ее насквозь, и подобное повторилось много -много раз. Пока она не пришла к нам.

"...4Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.

5Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

6Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни." Псалтырь. Псалом 22.

Лицо моей матери было величаво и спокойно. Она никогда не была такой. Вечно уставшая, с проблемами, что перманентно накатывали на нее вновь и вновь. А эта женщина была властна и ...свежа.

–Ты прекрасная, Морана. Твой облик -самое чудесное, что я видел в своей жизни.

И ведь ни в одном слове не соврал. Что самое запоминающееся может видеть любой ребенок– это облик его матери. Её улыбающееся лицо, теплые руки, и доброта души.

–Ах, оставь, льстец. -Чарующим смехом рассмеялась она. И ее образ потек, и передо мной стояла очаровательная темноволосая амазонка с истинным лицом казачки. Чуть выше среднего возраста, волевое лицо с ямочками на щеках, голубые с серой поволокой глаза, классическим прямым носом, и очаровательной ртом с доброжелательной улыбкой, с приоткрытыми жемчужными зубами. Она была воплощенной красотой. Я таких только в станицах на Дону видел иногда.

–Так мне сказали, что ты пришел по поручению моего мужа? Как он? Ждет ли суженицу свою, верен ли мне?

–Он любит тебя сильнее, чем жизнь свою, что отдал тебе на вечное хранение. Он жаждет увидеть тебя и призывает к себе. И просил воды принести, живой и мертвой. Вот только...

–Что, только?

–Прости меня, долгожданная. Но я призвал его Древо не на Митгард.

–А куда ты его призвал, странник? -Удивленно спросила она.

–Он на спутнике Земли. -Потупил я взгляд.

–Ну ... ты и... -Задохнулась она в гневе, поняв, где ее муж.

–Но у вас теперь есть повод встретиться, когда путешествуете по тропам Мира.

–Что сделано, того не вернешь. Быть посему. Воду сам наберешь. В саду у меня два колодца, в одном живая вода, в другом – мертвая. Как прийти ты знаешь, а как уйти? -Сердито ответила она.

–Я не один, моя госпожа. Свет очей и дол наших.

Она удивленно осмотрела вынырнувшие головки из за моей спины.

–Так это ты снял мое проклятие на выкуп душ? -Спросила Великая.

–Пришлось. Пожалел, вот теперь думаю, что делать с этими негодниками. -Серьезно подмигнув ей, скосив глаза на притихших пацанов...

–Если сможешь вывести, то забирай. Сам знаешь условие мое.

–Не оборачиваться. Я помню.

–Ну и выводи, коль взялся. -Она вновь рассмеялась, глядя на чумазые мордочки парней. – И помой, одень, что ли, их. А то такие смешные они в этой первозданной грязи.

Потом она смешно поморщила нос, и велела:

–Мужу передай– я приду, как только наступит час последний у тех, кто рядом с ним. – И, как то по-женски вздохнув, выдохнула печально:

–Соскучилась я по нему. Давно не видела его в этом мире.

–Все передам, Пришедшая Без Зова. Как Вы скажете.

Она взмахом руки отправила меня прочь. Но я не удержался и спросил:

–Госпожа, за что Вы наказали слуг своих?

–Ты, о чем спрашиваешь, Избранный? -Задумчиво спросила она, погруженная в свои мысли.

–Что за выкуп? Я как купил эти головы, то реальность твоя изменилась, и будто морок с нее спал.

–А, это...– Она улыбнулась. – Наглые они все стали. Требуют, больше чем смогут принять в дар. И ходят, и просят. Надоели. Вот и наказала. Пусть знают свое место, а то уж больно распустились.

–Спасибо за ответ, Долгожданная.

Я поклонился низко, по-славянски и спросил разрешение идти. Она отпустила меня, и я поспешил за водой. Как определить живую и мертвую воду мне рассказал Кощей. Я набрал и той, и той, в бутыли, что дал Кощей. А потом, оглянувшись, достал свою пустую флягу и налил еще живой водицы. Лишней не будет.

Из дворца меня никто не провожал. Да и смысл провожать, Она тут властвует, все знает, что тут можно утаить в Её то чертогах...

Мальчишки ни на шаг не отходившие от меня, прилипли еще больше, когда мы покинули Замок Мораны. Путь наш был долог, поэтому я сразу велел им не откликаться не оборачиваться и ни в коем случае не произносить ни слова, не отпускать меня за руку. А иначе быть беде, и повел их к выходу из града по обновленным улицам. И тут вспомнил о просьбе головы. Свернув на ту улочку, где она меня просила, я остановился у печально стоявшего старца. Он прислонился к старому домишку и весь был погружен в свои думы.

–Вы просили воды попить? – Спросил я его.

–Да, Странник. Я помню свою просьбу... – Прошелестел он тихим ветерком. -Вижу и ты не забыл.

Я достал свою флягу и протянул ему, открыв ее.

–Пейте, отец. Пейте сколько вам хочется. -Он припал к ней и сделал несколько жадных глотков. А потом произнес грозно:

–Глупец, не отец я твой, а сын твой, не рожденный! Иди скорее, и возвращайся к жене своей, ибо я устал ждать своей очереди на воплощение! -Потом он сунул мне флягу, и отвернулся.

Я пожал плечами, и убрал флягу в рюкзак, пошел скорее от злобного...старикашки -моего будущего сына? Ну просто жесть, какие заморочки у судьбы. Наверное, Мойры опять перепутали нитки и запутали ткань. И уже поспешил пойти к той крутой горе с тоненькой тропинкой, по которой нам надо было подниматься вверх, в Царство живых. Не оглядываясь, держаться ли души за меня, упрямо пошел покорять ее.

Вот и вершина, а там река и вечный перевозчик Душ. Как быстро пролетели эти мгновения тишины в, казалось бы, одиночестве. А потом заблистал портал-выход, и я очнулся прямо у Древа Кощеева. В мои руки вцепились два пацана, отчаянно так. А как вы думаете можно войти в царство Мораны? Только умерев, пусть и под пристальным внимание Кощея, бессмертного, и оттого более опытного в этих делах смерти-воскрешения. Но мальчишки, как я объясню Кощею, зачем приволок их?

Его древо так и стояло, словно тополь на плющихе. Только я очнулся, он тут же сунулся ко мне, возникнул прямо у моего носа:

–Давай!

–Кощеюшка, ты хоть дай я отдышусь! -Попросил нежить, вдыхая воздух.

–Отдай, а потом хоть пляши и пой!

Я снял с плеч рюкзак. Достал оттуда бутыли, и протянул по одной ему. И тогда он кивнул на мальчишек:

–А это мне в жертву, что-ли притащил?

–Они шли бонусом, Кощей. Видишь ли, сердце велело взять их с собой, я и взял.

–Сердечный ты какой. Скажи еще живой водой там тени поил...

Я только вздохнул... А эта ходячая Скелетинка расхохоталась:

–Ахахахах, что правда, поил? Ну ты и дурачок! Только идиот может поить тени в царстве Мораны. Теперь она никогда не отстанет от вашего рода. Хотя может это и хорошо. Вдруг это ученый величайший будет, или изобретатель. -Он подмигнул мне. – А может и величайший убийца быть. Ну не печалься ты так. Мойры постараются вписать его в вашу семью, но больше так не делай. У каждой души свое наказание, и, если она не пройдет ее, мало ли что может случиться. Ну успокойся...

Он похлопал меня, осознавшего, что я натворил со своей добротой, по плечу и велел:

–Мальчишек оставь пока у меня. Я присмотрю, на обратном пути заберешь!

–Если он будет, этот обратный путь! -Выдохнул я.

–Не переживай, будет. А пока, думай о Солар. А я о мальчишках позабочусь.

–Хорошо, -согласился я. -Только не вздумай умертвлять их. Они мне нужны целые и невредимые!

–Постараюсь...– Пробурчал Кощей, вцепившись железной хваткой в принесенные бутыли.

Ну и прошлось рассказать, как сходил, что видел и как вышел. Он переживал весь рассказ, хмурился, или веселился, смеялся, когда я описывал наказание, придуманное Мораной, и злился, что привел не прошедшие очищение Души. Потом взял в оборот пацанов. Я их только утром и увидел, как выспался в воовеществленном замке Кощеевом. И не узнал. Вымытые, одетые в шаровары из грубого сукна, с русскими рубахами на плечах, что висели на них как мешки, с босыми ногами, они были похожи друг на дружку как братья, хотя я видел, они даже не родственники.

–Ян и Слава. – Представились они, переминаясь на пороге моей горницы.

–Никогда не думал, что скажу такое, но служите Кощею хорошо, ребятки. Как вернусь, я заберу вас, а пока будьте ему наперстниками. Идите.

Отослал их. Они поклонились и вышли из моей комнаты.

А потом я позавтракал, взял приготовленный Кощеем рюкзак и поклонившись ему на пороге замка, попрощался со всеми, сел на минутку у порога и пошел к Порталу.

–Говоришь, дальше будет еще хлеще? – В сотый раз спросил о дальнейшем пути провожающего меня хозяина. Не вдалеке стояли ребята.

–Не боись, ныряй. Все с тобой будет хорошо. -Подтолкнул он меня к порталу в следующий круг, и я не задумываясь нырнул в черный овал. Потом почувствовал в нырке на своей руке чьи-то цепкие пальцы, но переход уже был совершен.

–Вернулся! – Услышал я знакомый голос Лель. Открыл глаза и увидал стоящих вокруг меня, вынырнувшего из портала девять Вторых Дыхания Асов. -Мы так долго ждали тебя, Сергей! Где же ты был? Еле вытащили тебя с пути.

–На Луне... -Ответил я, пытаясь встать на каких-то мешках подо мной.

–Не задави, дядька... – Пропищал по-детски мальчишеский голосок.

Охнув я скатился с этих ухарей, что нырнули за мной в портал.

–Ого. – Пробасил дед Дубовик. – Да я смотрю ты с Нави притащил пару душ. Ну, рассказывай.

Я, сбиваясь и начиная по новой, начал рассказывать про то как попал на Луну. "Навь она такая, что хочет покажет – лишь бы обмануть." – прошептала в одну из моих пауз чтобы собраться с мыслями, Лель. Как пришлось идти на поклон к Моране. И как принес ее мужу воды. Как спас мальчишек, как напоил старика. Про наказанный город. Про муравья Уса, про все-все.

–Ну и поносило же тебя по пластам. Плохо конечно, что Кощею помог, – сделал вывод Дубовик. – но! Но! Ты говоришь он душу свою отмывал?

–Ну он так сказал. -Кивнул головой на его вопрос согласно.

–Значит он воплотиться хочет. А это самое страшное, что может сделать такая нечисть.

–А я ему...Эх! -Махнул разочарованно рукой. Потом вспомнив снял с плеча рюкзак и достал из него заветную флягу, протянул ее деду.

–Так, дед, я ж себе тоже слегонца отлил живой воды. Вот глянь-ка!

Он недоверчиво принял ее как самую великую драгоценность, и спросил:

–Ты хоть понимаешь, что ты принес в этот мир?

–Нет, ты мне расскажи, а я послушаю. -Попросил его.

Старик отвинтил крышку у фляги и разворошив снег ногой, поддел кончиком сапога жмень земли с камнями, затем капнул туда маленькой капелькой, и завинтил ее обратно. Вначале ничего не происходило. Заинтересованные Асы подошли поближе, круг сплотился. Мальчишки прижались к моим ногам, боясь даже вздохнуть.

И вот из куска выстрелило в небеса несколько стеклянных перьев.

–Отойдите! – Успел нам крикнуть Дуб и сам руками разорвал стоящих Асов разводя подальше от появления в свет нечто.

Это была как трава, как куст. Только листья у него были стеклянные, прозрачные в своей неземной красоте, похожие на мечи. Такие же на вид острые, они пригладились в кучу и с земли поднялась птица. Неземной красоты, с переливающимися как огонь перьями, завивающимися на кончиками их, и висящими капельками росы на каждом. Длинная шея как у страуса, оканчивалась маленьким хищным ртом с несколькими острыми зубами. И она светилась, неким ровным пламенем, и в то же время была прозрачной. Рядом с ним стояла тень. По крайней мере я так подумал вначале, но та все больше уплотнялась и стала человеком. Невысоким сразу скажу человеком, ростом так с полметра. Кого-то он мне так сильно напоминал, со своими кучерявыми волосами и маленькими как сосиськи-ручками. Вспомнил! Домовёнка Кузьку!

–Домовой? -Заинтересованно спросил я появившегося пацана. -Ты домовенок?

–Ой!!!– заверещал он. -Ты меня видишь!!!

–А что нельзя? -Изумился я на такой яростный вскрик.

–Домових видеть нельзя!!! -Запищал он и кинулся под ноги к деду. -Спрячь меня, Лесной хозяин.

–Кого только не рожала Мать Сыра Земля. -Вздохнул Дубовик. – Спасу, но и ты служи мне верно. На кой, возьми, укройся, девица. – И протянул ей носовой платочек с вышивкой и вывязанными краями.

–Девица? – перспросил я у Деда. – Ты хочешь сказать – вот это вот девица, домовой?

–А что такого? – Ухнул дед. – И не такого добра на Земле -Митгарде навалом. Ты мне скажи лучше что за птица появилась? Сколько живу– вижу в первые!

– Если бы я знал. -Пожал плечами. -Похожа на киви птицу, что вымерла, но вроде крупнее ее.

–А пацаны, что ты притащил с собой? – Кивнул он на жмущихся ко мне мальчишек. – С нави души приводить – это к беде.

–Я знаю одно – там им было плохо. А к беде или наоборот – покажет время, да и я знаю, как убрать этот неприятный осадок. Пусть поживут под твоим чутким руководством. Думаю, ты из них всю дурь повыбиваешь.

–Ты мне живых оставляешь?

–Придется, дед. -Пожал я плечами. И сменил тему. -Сколько меня не было?

–Две неделицы, уже как. Ждали тебя, не расходились. Дежурили по очереди, Лель вон не успокаивалась. Так и сказала – пока не отправлю его на Путь, не уйду.

Птица в это время ходила по снежным дорожкам, что устроил у Древа Дуба Дубовик и что-то клевала в снегу. Я любовался ее статью, перьями, вполуха слушая Деда.

–Морана... -Произнес я, когда дед досказал. – Она, такое чувство было, не обрадовалась воплощению Кощееву.

Он пожал плечами:

–А что ты думаешь. Когда он приходит в мир, то ад снисходит на Землю.

–Да мы и так будто в аду живем. -Отмахнулся я рукой в сторону. -Забыли мы, что значит жить по Правде. Потому и живем одним днем. Одним часом, и минутой.