Текст книги "Солар 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Мельников Андрей Андреевич
Солар 2 Глава 1-11

Солар 2.

Отступление.

Эфемерным облаком я скольжу в этом пласте мироздания. Несусь с визгом и грохотом, слышимым только невоплощенным существам, окрикивая тех, кто уже воплотился. Ни одна душа в это мгновение сжимается от страха, ожидая, когда я замечу, притяну, развоплощу её, или чего хуже, заставлю воплощаться вновь и вновь на стыке появления в бытие.

Длинный эфирный хлыст заносится над сидящим в прострации лысым, больным раком, мужиком. Щелчок, и его дух содрогается в бессилии, не успев распрощаться с измученной душой. Ещё щелчок, и очередная особь отправляется в новые поиски свободного тела. Я – обстоятельство, эмоция, воплощенная в реальность эфира. Я созидатель и разрушитель. Ангел возмездия. Тот, кто смог выбраться из узкого статуса простой души. Я – призрак.

Моя работа сродни надзирателю над душами, только в более грязном его выражении. Изгоняя засидевшиеся души в телах, я оздоровляю дух тела. Рандомно, для очередной выборки моего отчета, простегиваю плетью появившихся рядом, внося хаос в это тихое застоявшееся болото, под названием седьмая реальность. Ни одно существо сейчас не властно надо мной, имеющим красный фиал мойр. Только сами Бги могут остановить, но не запретить мои действа. Ведь нам дано и изменить саму суть Богов. Бойтесь меня!

Развоплощив несколько особо упрямых душ, приступают к внесению новых, принесенных мной, зародышей-коконов. Жаль что в род.доме уже работает контейнер по воовеществлению душ в реальность. Но это же онкологические отделение, где столько тел мрет каждый день, да и кто их считает? Если только для отчёта, но это не в силах, не сможет повлиять на выполнение плана хаоса.

Только он может исправить содеянное мной, и остановить меня и спросить с меня. Но где он, а где я?

Упавший молодой парень отвлекает меня от вытягивания души из грязной, болящей старухи. Она уже не сопротивляется моему грязному воздействию, устало перенося с терпением боль и муки внезапно ожившего от полученной жизненной энергии тела.

–Кха, минор. – произношу я ругательства выдыхая с таким трудом накопленные файлы эфира. И переношу удар на застывшее в муках тело.

– Кых. – И этот недостойный пожиратель бургеров и пончиков, что год назад заработал себе онкологию получает во владение запечатанную душу, очищенную тысячью воплощениями в шестой реальности, не способную покинуть это худое от болезни тело.

И таких подселений мне предстоит сделать до тысячи, а точнее девятьсот восемьдесят шесть душ.

Пена у рта старухи сменяется жалким скулежом младенца. Но вы ведь не думаете, что душа данная ей окажется взрощенной и с опытом? Отмахнувшись от приторного желания в ее глазах, ну а как еще можно отреагировать на, так и орущие в реальность файлы эфира, исходящие от меня, я пинком низшей чакры отсылаю это дряхлеющее тело в положенное для него место – под кровать с провисшим дном. А вы думаете там лучшее дают, особенно если вы пришли подыхать в онкологическое отделение областной больницы?

Жизнь, в том проявлении, котором я видел в последние пару лет, была расхлябана, выцвела от излишеств, и крайне смердела эманациями Смерти. И именно в этом храме Бгини нужно было торопиться выполнить планы Хаоса. Чем глубже ты находишься в тылу врага, тем сильнее можешь нанести ему вред. Примером могут служить аскариды. Главное– не заработать то глубокое и тщательное очищение и протравление кишечника...когда люди избавляются от надоевших гадов.

Так. Теперь мы переходим к важнейшей части нашего кардебалета. Выпростав второй эфемерный хлыст, я выпустил в воздух несколько файлов эфира и пронесся по коридору размахивая ими, и снося, к чертям, все возможные преграды для лучшего извлечения болевших душ. Хлысты свободно проходили сквозь стену, и с каждым щелчком я приближался к главной своей цели. Душа, еще одна, у спящего тела, у того что было в коме, случайная у мед.сестры, что заснула на посту, еще одна у крысы, под кроватью больного, и еще шестнадцать душ, загнанных в отделение реанимации. В конце коридора развернулся и начал перемещаться обратно, втискивая в пустые, подготовленные оболочки, принесенные с собой души. Дух тела сопротивлялся внедрению даров, но разве у меня был вариант не выполнить приказ Хаоса? Вновь и вновь я совершал грандиозное преступление против человечества, но кто меня поймает? Кто сможет остановить?

Воткнув последнюю, замершую в руках душу, я обернулся и посмотрел на совершенное... потом провел мысленно по фиалу мойр, и открылся портал. Не оглядываясь, я зашел в него, а за мной осталось отделение по интенсивной терапии и реанимации с полностью здоровыми, омоложенными людьми, но находившимися в редкой форме дебилизации... Иначе – они были младенцами.

Раз за разом я чистил тут и там тела с завидным упорством исполняя планы хаоса. Меня наняли именно для этого. Не вижу смысла жалеть всех очищенных мною, я же дарил им важное при замещении души – здоровье. Тело справиться, как бы не стонал дух его о грубом вмешательстве в свою деятельность, важно было иное. Сможет ли измениться очищенная душа и изменить эту реальность, ведь время ей отводилось совсем мало. Всего три года, три месяца и три дня. Ставки на эту вакханалию были черезвычайно высоки. Шутка ли– душа младенца с очищенным прошлым, подселенная ко взрослому телу должна найти выход из седьмой реальности без влияния из вне. Я сам сделал пару у букмейкера на провал этого эксперимента. И ни одна сволочная эфирная суть, не сможет убедить меня в возможности победы хоть одного из подопытных. Ровно за сутки я посеял горе в духе людей. Ровно за сутки девятьсот восемьдесят шесть душ обрели свое воовеществление в этом пласту реальности, без права покидания и замещения данного тела. Победителю гарантировали право вето на насильственное воплощение и манипулирование им от каких-либо Бгов.

Уплывая в свою келью, я осмотрел мир живых. Меня преисполнило презрение к этим дойным коровам, и жалким менятелям душ. Ни один из тронутых мной не был единственным и неповторимым. Они все, как разработанное лоно у проститутки, воспринимали в себя все новые и новые вмешательства со стороны Бгов этого пласта реальности. Верили, надеялись, совершали, созерцали, жили, и менялись, менялись и менялись душами вновь и вновь... Как же это грязно и ...подло...

В переходе к моей келье осматриваюсь на всех доступных мне планах, трогая ниточками реальности, восстанавливаю и заворачиваю в глухие воронки нарушенную ткань мироздания, излечиваю свою натруженную ци, и выпускаю еще несколько эфирных файлов для отвлечения особенно любопытных. Пусть они поборятся со своим естественным рефлексом поймать и сожрать свободный эфир, в это же время пытаясь догнать и поймать меня. Ну, ну, видал я таких умных.

Быстро прогнав свое состояние через несколько порталов, я наконец вынырнул в Роще Кенария. Оттуда, разорвав ткань времени так, чтобы Хронос не почувствовал вмешательства, протиснулся к своему маленькому островку, где в полуразрушенном форте и существовало мое приведение.

Теперь осталось дело за малым -дождаться оплаты за выполненный заказ и ждать выигрыша, проводя время в сладком ничего неделанье.

У острова, как всегда, был мертвый штиль. Влетев в свое жилище, установил на подставке из оникса прекрасный кусочек ауры Хаоса, что случайно остался после выполнения задания. Пусть он облагораживает своими эманациями мое время препровождение. Будьте уверены – плющит покрепче твердых веществ. Да и радий уже почти выдохся, что был тут до Хаоса. Его теплое излучение так замечательно колыхало меня на своих волнах.

В подземелье была тишина. Как, впрочем, и всегда. Никто не ждал меня. Но не больно-то и хотелось. Лишь волны накатывались на полусгоревший лайнер, лежащий у берегов. Да чайки лениво перекликались паря в небесах. Отваженные духи этого места не смели мешать моим экспериментам. Особенно после последнего случая в дриадой. Как она верещала, попавшись в ловушку для тела ее духа. Как красиво разлагалось ее кожа-кора, и чудно завивались и отпадали зеленоватые волосы. После этого ни один нормальный дух не смел даже подумать, чтобы приблизиться к моей жалкой хибаре. Развоплощу и поглощу их глупые канальцы с эфиром.

Я приготовил все необходимое, для лучшего вхождения в транс-новости, врастив кончик себя в камень, покрытый мхом, с одинокой светящейся поганкой (что мне стоило ее вырасти!), я отрубил все каналы для связи и воовеществления в реальность и вышел в другой пласт как раз перед началом новой серии шоу "Забери душу" у призраков. Теперь можно и срубить пару файликов эфира, это если получиться украсть их у жалких неудачников, ну или попытаться выиграть, делая ставки на победителя. Ух, и развлекусь я сегодня!

Хаос мирозданый.

Нынешний сороковой юбилейный стак лет был объявлен человеческим воплощением. Еще не отшумели карнавалы в болоте касты лягушек, как уже растелились дороги каменными мостовыми. Существа с частичкой хаоса принялись срочно воплощать вид человеческого тела, отращивать волосы, и наращивать ресницы, ногти, кожу...Были забыты так долго лилеимые облики огромных жаб и бородавчатых квакш. Хаос вспоминал – каково это, видеть не бинокулярным зрением, питаться исполняя ритуал приема пищи, ходить по теплым камням тротуаров, носить одежду, произносить не малосвязанные звуки, а целые, достаточно понятные предложения. Многие особы предпочитали взять себе в вид женское тело. Тщательно напомаженные они становились похожими на неловко идущих кукол передвигаясь неловко, подобно кукле на веревочках. Но, шелестели шелковые платья, еще вчера бывшие обязательным набором семи бородавок на пузике у хвоста. И сам Мессир Хаос восседая на своем троне из плывучего песчаника в образе Зевса, обвитый тогой, с переливающейся молнией в руке, был так же нереален, как и все окружающее его великолепие. Особенно старались выделиться перед его Непостоянством придворные шуты и жрицы. Желавшие всей душой слиться со своим творцом, они так и мелькали кричащими одеяниями, цветом кожи волос, глаз и голосом. Творец мало обращал на этот балаган, что творился у его трона. Он еще недостаточно проголодался после изменения обличия, и это сказывалось на причудливых действиях его непослушного тела. Особенно старалась желтолицая мадонна с ржавым букетом цветов в руках. Невообразимо кричащая панковская одежда перекликалась на ней с мотивами монашек, по крайней мере загадочно державшийся чапец на ее рыжих волосах так и стремился соскочить с волос чертовки. Оскал острых зубов принуждал любого мысленно дорисовать ей мордочку лисички. Но это совсем не портило ее человеческого облика. Вот она смешно наморщила носик и принялась плясать, выкидывая коленца и подметая сложенный из розова мрамора в покоях веселья мессира.

Внезапно раздался стук башенных часов, и всё бывшее перед нами рассыпалось на белый туман, со странными заворотами вызванные, видать, завихрениями воздуха. От былого великолепия остался камень из заросшего мхом мрамора, на котором спала, поддергивая задней ногой, лиса. Все остальное развеялось в легкий туман, который начал медленно опускаться на болотистую местность вокруг.

Лиса подняла сонно мордочку, принюхалась к происходящему вокруг и вновь улеглась досыпать сладкий сон. Вот только это был не сон. И она не знала об этом...

Перед главой.

Если у тебя есть друг – то ты должен быть благодарен судьбе. Если у тебя много друзей – а ты не слишком-то умеешь выбирать их...

"-Привет, отец." – Я выдохнул последний воздух из груди.

–Дыши, сын мой. И пусть тебе кажется, что ты висишь в пустоте – это не так, потому что у Хаоса нет пустоты.

–Мне страшно. – вздохнув произнес я.

–К чему эти сопли? Ты же никогда не боялся. Не сомневался. И даже никогда не врал себе.

–Мне страшно от того, что будет в будущем со мной!

–Нашел чему страшиться! – весело ответил Хаос. – Твоя история только началась, а ты уже свел от страха коленки вместе.

–Тогда скажи мне, что.. я понял, отец мой. -Радостно произнес я в темноту, открыв глаза. -Если моя история только началась, то может, подскажешь...

–Прекрати вести себя как ребенок. -Перебил меня Создатель. – Подскажи, научи..., сам доставай информацию. Сам учи. Сам, все сам. У нас с тобой не будет истории с умным и добрым Богом. Да и скучно мне возиться с тобой. Так что, лопату в зубы и копать... от сюда и до вечера!!!!"

–Бармалей! Зараза! А ну копай! – Орал на меня сержант Павличенко. -Я тебе что сказал? – Копай! Отсюда и до вечера у меня будешь копать! Сво..... блин. Я тебе дам в самоволку на два часа! Тебе тут армия, или ты нагадить присел?!

Открыв глаза, я уставился на лопату в своих руках. Думать было не когда, а то сержант меня на окорочка разорвет. Бросился к месту, где находился его воткнутый в землю носок и принялся копать, старательно пытаясь не зацепить комьями земли его начищенные ботинки.

–Серег, ты ее ласково, как бабу обиходь ... Пригладь там...Подправь или вправь здесь. – Засмеялись в стороне знакомые голоса.

Ба! Да я их знаю. Мишкакосолапый, Хренушастый, Мурзикус и полуседой Филинс. То есть мы опять влетели? Да ёкарный бабай! Воспоминания внезапно нахлынули на меня. И Древа, и Маринка с детьми, и...Хакр и Лель...Во меня то вштырило. Сколько там меня откачивали, врач еще что-то говорил про несколько трупов на хазе. Смутно помню. А сейчас меня разморило от первомайского солнышка. Мда-а-ам. Надо что-то делать со всеми этими глюками, по крайней мере врач говорит, что почки спасти смогли, да и печень не сильно пострадала. Хоть это радует. Потом была реабилитация. Почти три месяца меня таскали по больницам тут и там. Маринка приходила на свиданку, но я не захотел ее видеть. Как вспомню те поддрагивающие паучьи ноги– так и просыпаюсь в холодном поту. Один раз чуть не обоссался в больничке, когда по стене пополз паук. А потом пришел военком и предложил... я согласился с условием. Он согласно кивнул головой, и вот я тут.

Сколько временя я провел в том полудурманом сне? Да и работа психиатров не прошла даром. События смазались, раны заросли, остались только шрамы.

Я кинул взгляд на свою обнаженную руку, держащую штук-лопату, и уставился на абсолютно чистую кожу у вен. Застыл, боясь напугать правду, что сейчас открылась мне. На руках не было дорожек из шрамов-звездочек. Вообще. Я посмотрел другую, то же самое. Не веряще, я начал расстегивать ремень...

–Разговорчики в строю...Да ты, подонок, что тут собираешься делать?! -Взвился сержант, до этого распекавший моих сослуживцев. – Я тебе ща как дам, ссать он удумал! -Увидел он мои движения руками.

–Я... Простите...

–К черту твои прощения! Я сказал, что ты у меня будешь землю пахать если еще раз залетишь! Так быстро, чтобы тут ни одного камешка на поверхности земли не осталось– все похоронил! Сууууу....уааа -Выдохнул злобно сержант. – У меня еще для тебя одна радостная новость есть – туалеты почистить надо, щетку у себя в тумбочке возьмешь ...

Я, как китайский болванчик закивал головой, потом под непонимающими взглядами друзей поднял брошенную лопатку и принялся вгрызаться в землю. Черте что твориться, но мне это нравиться. А сейчас главное – дожить до обеда. Там и узнаю, что произошло у Мишки, и когда, а может и вспомню. И надо проверить пах– если и там дорожек нет, то точно надо обдумать мысль о врачах, как говорил Карлсончик: " О, брат, это жулики!" ...

Я вгрызаюсь вновь в землю, не поднимая головы, но уже запланировав пересмотр всей своей жизни. Иначе, какие то несоответствия получаются. Пусть это было трудным временем для меня, но оно было. Я точно помню. А может – это мне приснилось... Да нее, чушь какая-то... Мысли путаются. Еще одна лопата, поддеть отпавшие комья и под жалостливый смех друзей, и их жалкие взгляды, что чувствую спиной и затылком, под рев сержанта, рою могилку шести камешкам, что он подкинул начищенным ботинком.

Экзекуция длилась не долго. Сержанту надоело сидеть на солнышке. Он пошел в казарму вставлять духам. По ходу дал пенделя стоявшему с краю Мишке, и отвесил подзатыльник Ушастику.

Закопав камни, я аккуратно выложил на могилку траву в виде креста, и сняв подмигнув друзьям, предложил:

–А пивка холодненького не хо?

–Бармалей... ты издеваешься? – усмехнулся Филинс из за своих минус шестисовых стекол.

–А есть? – Правильно среагировал косолапый.

–А надо? – улыбнулся я ему вопросом на вопрос.

–Ну ты еврееей!!! – в один голос отреагировали Мурзикус и ушастик.

–Я не еврей, а хохол... а когда хохол родился, знаете что произошло? – спросил стоявших в ожидании друзей.

–Не..

–Жид повесился!!!– Расхохотался я. Потом прервал хохот и показал на наваленную кучу дров у бани для офицерья.

– Слева под четвертым поленом. Аккуратно, набрали немного, и в баньку. Если что – скажем: сказали дров занести...Ну че, стоим ?– Подогнал я их. -Не спать, не спать, коробки клеить...

–А че их клеить? – удивился Мурзик.

–Ты, Котов, правильно вопрос ставь, не че, а сколько, не клеить а производить... И почаще добавляй, слушаюсь, Сэр... – Положил я на плечи коту и косолапому руки, и направившись к бане, зашептал:

–Тупым наливать через раз... нам больше достанется!

Кот задумался, Мишка рассмеялся и подмигнул мне.

С дровами, кхэм, пивом, мы справились быстро. Не зря я мотался в город. Но теперь пришла пора разобраться с моими шрамами и венами. Тех первых, что нет, тех вторых , что чистые, как у младенца. В мед.пункте можно было уломать Асю сестричку, на "покупаться". Я легонько подкатил, попросил, она согласилась, и вот я моюсь. Ну как моюсь– проверяю все. И с каждой минутой убеждаюсь – странно это все. Решив закончить купаться, я поднял голову к душу и, закрыв глаза, подставил лицо льющейся воде, и в этот миг услышал сквозь шум падающей воды знакомую фразу:

–Так я же говорила тебе, что сходить с пути это плохой знак, Избранный...

В испуге я отпрянул от источника звука, и впечатался в стену с висящим душем. Протерев глаза, я открыл их и увидел ее– Свою Книгу, что весела прямо напротив меня. Светящуюся голубым цветом с синими всполохами...Такую знакомую.

–Мля.... Опять...

–Твой путь ждет тебя, Странник! – Пропела Книга, и я, завалившись от неожиданности, вывалился сквозь стену в холодный снег Антарктиды.

На теплые руки тут же налипли комья снега. В глаза набились комья холода. От испуга я свернулся в клубочек, пытаясь сохранить тепло, но понял – надо срочно искать людей... Или место, где можно согреться. Насколько я видел вокруг была пустыня. Лишь на самом краю горизонта голубело что-то вроде холма.

–Лоцман! Гад! Ты что натворил! – Закричал я в пустоту. Но мне не ответили.

Единственное, что я мог сделать – это создать подобие иглу. Дрожа и спотыкаясь я начал собирать комья снега. Тепло внутри меня замирало от окружающего холода. Я собрал уже столько снега, что можно его лепить, но от холода уже не чувствовал ног и рук. Пальцы не сгибаются. И, я, уже из последних сил, обсыпал себя снегом, и начал дышать под ним. Теплый воздух вырывался изо рта маленькими клубочками, подтаивая и слепляя комочки снега с сплошную ледовую массу. Протянув деревянную левую руку в сторону, я сделал небольшое отверстие для поступления кислорода и прикрыл его наполовину снегом. Тело надо было растирать, и я негнущимися пальцами начал давить на кожу тела, протирать кожу на ногах и руках. Больше всего тепла шло от головы и живота. Но самое страшное– меня стало жутко клонить в сон. Тело решило само справиться с полученным шоком. И единственное решение, что оно знало – это сон. Но спать было нельзя. Я просто замерзну через час– другой, хотя зачем я вру самому себе. Я и так замерзну. Вот уже сковало руки и ноги. Легкие начало разрывать от холода и начался кашель. Я обмочился. Но сил засыпать снегом желтое пятно не было. Как и не было сил для простого вздоха. Все вокруг давило на меня, и я начал проваливаться в сон. И уже засыпая, услышал вдалеке мужской голос. Попытался проснуться и позвать на помощь, вот только рот не слушался меня.

–Ты уверена, что он тут? – Спросил мужчина кого-то.

–Да, Второе дыхание Древа Крови. – Пропел Лоцман. А это был он.

–Но я не вижу тут никого.

–Вглядись внимательно. – Приблизился голос Книги. – Вот этот холмик и есть он.

–Да он же уже почти умер! – Раздался очень, до боли знакомый голос.

–Так влей в него свою суть. – Посоветовала Книга.

И мне стало так тепло-тепло. И я окончательно уснул.

–Он прошел шестую реальность? -Спросил меня во сне Хакр.

–Да я, то, откуда знаю? ...– Ответил я ему.

–Ты просыпайся, мой друг, просыпайся. Мы еще не дошли до перепутья! -Позвал меня с собой Хакр и взяв меня за руку куда-то повел.

1 глава.

В ослепительно золотой комнате все стены были увешаны холодным оружием всех времен и народов. По полу извивались золотые линии, переплетаясь, они были прорисованы линиями к каждому из образчиков военного искусства. Строгие линии мечей, с выщербленными от долгого употребления лезвия. Иногда попадались образцы с полу отломанной гардой, или снесенным острием. Под самым потолком висело оружие поистине гигантских размеров. В этом замкнутом пространстве оно нависало над посетителями угрожая своими полустертым долом. Ни одно оружие не было изукрашено каменьями или легкой поволокой даже у самого рикассо, не говоря уже о черенке рукояти. И при осмотре становилось понятно – все это оружие было в долгом употреблении и использовалось строго по своему назначению.

Если было бы можно присмотреться к полу, то внимательный наблюдатель заметил бы, что линии складывались в полуторный клинок нацеленный на единственную дверь в этой комнате, а навершие его было прислонено к пустой стене с небольшим позолоченным альковом.

По плинтусам комнаты были начертаны руны давно забытого языка. А на самом верху, на потолке была нарисована свастика колеса.

Пыль, скопившаяся по шести углам, нетронутая паутина, и сотлевшие боты от клинков, что висели рядом с оружием, все это было тронуто временем. И становилось понятно – тут давным-давно не ступала нога человека. И ничья рука не касалась стальные, железные, медные, оловянные, золотые и другие клинки.

И только тот, кто бы бросил второй внимательный взгляд заметил бы впаянный в пол оружие из серебристого металла. Его лезвие было разломано на восемь частей. Гарда и навершие отсутствовало. И самое непонятное– на кусках виднелись бурые пятна, явно кровавого происхождения. Однако заметить подобное было сложно. Пол был так скомпонирован, что даже белесые куски металла в золотистых линиях казались неким дизайнерским решением. В стоявшей темноте именно эти восемь кусков светились странным голубоватым светом. Еще на шести мечах подобным светом светились выбитые руны, и на одном -кончик меча. Именно из-за их, похожего на флуоресцентный свет, комната сияла мертвенным золотистым отблеском.

Неизвестно сколько времени прошло, как побывал здесь последний человек. Но вот в темноте появилась звездочка, постепенно расширившись она превратилась в портал с иссиня-черным кругом из которого вывалилось существо низенького роста, одетым в рубище с накидкой грязно-коричневого фвета. Пофыркивая и отчихавшись, оно достало из широкого рукава накидки с капюшоном факел. Мановением руки зажег его и принялся осматривать комнату переходя от стены к стене боязливо прижимаясь к переливающемуся синевой в черной глади порталу.

–Да где же он? – Бормотало существо тыкая факелом под потолок к висящим мечам, не находило искомое, и бурча себе ругательства под нос, шло к следующему оружию. Внезапно портал заискрился, и существо с криком бросилось к нему и нырнуло туда. Портал схлопнулся. И вновь в комнате наступила тишина, остались только следы в пыли на полу.

Лишь в тишине можно услышать слово. Лишь в полной тьме – увидеть звезды. И великий танец всегда танцуют на краю пропасти, над страшной бездной. Урсула Ле Гуин.

–Машееееенокаааааа! – "Я слышу, как мама зовет меня кушать. Но не пойду, потому что будет эта брокколи, противная, зеленая, похожая на какашку гусеницы. И мне ее есть? Нет уж. Я лучше вот тут, на поле у бабушки половлю бабочек!"

–Доченькааааа!! – Кричит мама. -Маааашуткаааа!!!

–МШШШШШШШШ! – Зовет меня домой отец.

"Это слово так сильно похоже на слово мышь, тех, кого я боюсь сильнее кусачего богомола, что приносил недавно двоюродный братишка Костя. Нет, назло им не пойду. Лучше на этой куче камней поиграю, что навалена за забором у бабушки. О! Бабочка, да какая большая! Да как раз к куче летит! Сейчас поймаю! Подожди меня, бабочкааа! Я не успеваю! Села. Прямо на тот серый камень с большим черным пятном. Теперь медленно, очень медленно протянуть ладонь и кончиками пальцев схватить ее за крылышко."

Камень неудачно подворачивается под моей ногой, и я падаю на кучу валунов боком, ударившись правым боком. Валуны прогибаются под моим весом, и мы дружно ухаем в пустоту, что этими валунами закрывали от меня. В огромную пещеру.

Я карабкаюсь по камням наверх, к падающему лучу светила. И понимаю, что отсюда мне не выбраться. И тогда я оглядываюсь. Маленькая девочка в слепящем свете звезды Хорс на куче камней в темноте пещеры...

Я плачу. Слезы падают на отбитые и поцарапанные от падения коленки. Одна, совсем одна.

–МааааМаааааа! ПаааааПааааа! Я туууут! -Закричала я, глядя вверх.

Еще долго я плакала и пыталась вылезти. Кричала. Звала маму, папу. Обещала есть противную зеленую брокколи. Складывала камни в пирамиду. Залазила на вверх ее, и скатывалась вниз. А потом, обессилев, заревела еще громче. Но никто не пришел, не помог, не приободрил. Платье порвалось по краю нижних оборок и стало грязным, руки заляпались в грязи, коленки жгло огнем от боли порезов. Мне очень хотелось наверх, к маме, к папе. А потом я устала. Я спустилась вниз к текущей воде, что была вокруг островка. Она текла так чарующе. Журчала, перекатываясь на камешках, усыпляла. Помыла быстро руки в странной воде стального цвета. И черпая воду ладошками принялась замывать грязь с коленей. Было больно, но еще больше боли я не люблю грязь. Болячки начало щипать, но потом они так быстро затянулись, не оставив даже шрамов. Удивленно посмотрев на ноги, я затерла потеки краем платья и пошла осматривать остров. Он был не большим. На нем уместился бы дом бабушки и дедушки, и еще место для курятника с выгоном осталось. Когда я вернулась на то место, где мыла руки, то увидела небольшой кустик, выросший там, где я упала. На кусте выросли синенькие ягодки. По виду она была похожа на голубику, что давала мне бабушка. Я сорвала их и начала есть. Наевшись, пошла мыть руки, в синих от сока, ягод. А потом вернулась опять к кусту. И тут сон сморил меня. Уложившись прямо на камнях у куста, я заснула.

Сколько спала? Да кто же знает. Свет так и лился с чистого неба в кусочке упавшего свода пещеры. Хорс видимо уже сходил на покой, и теперь шел следующий день после дня моего падения.

Я отвела взгляд от изломанного свода, и осмотрелась вокруг. А посмотреть было на что. Вокруг стояли невысокие молодые кусты, в том месте, где я мыла руки, росло несколько деревьев. Подо мной была мягкая трава вперемешку со мхом. Она лежала овалом вокруг, удобно складываясь в теплую постельку. Мои ноги были полузасыпаны листиками цветов и травы. Когда я встала, это все осыпалось с меня, как спадает одеяло. Но ничего тут не радовало меня. Отчаянно хотелось домой, и слезы сразу закапали из глаз. Взгляд заволокло пеленой. И тут я увидел протянутый серый платок, взяла его и вытерла слезы. Передо мной стояла закутанная в одежду женщина в серой одежде. Ткань неприятно зашуршала, и тут разглядела ее лицо.

–Фу, какая ты страшная! – Воскликнула, бросая в нее платком. – Хочу, чтобы ты была такая же как бабушка!

Она поклонилась мне, и ее лицо потекло как воск, приобретая знакомые черты лица.

–Что ты молчишь? Скажи мне где я?! – Спросила ее.

–Вы в пещере пауков, Госпожа. -Ответила она низким грудным голосом. -А мы, ваши подданные, созданные вами из вашей крови.

–Я кушать хочу! – Всхлипывая, попросила у нее. -У тебя есть еда?

–Для вас есть все, госпожа. – Ответила Главная жрица. Она повернулась, и махнула кому-то рукой призывающе. И тут я увидела ее ноги. Черные, огромные, хитиновые с выступами по краю.

–Ну и страшная же ты! -Повеселев улыбнулась я. И хлопнула в ладошки. И тот час, ее облик изменился. Женщина начала заваливаться на одну сторону и почти упала, но я подскочив подставила ей плечо.

–Не падай! Хорошо? Пойдем кушать? Ты отведешь меня к столу? А потом к бабушке и дедушке. Ладно? -Затараторила сорокой, помогая идти женщине к спешащим таким же, как и она, одетым в серое одеяние.

–Госпожа. Я научилась ходить. – Сказала мне женщина.

–Ну тогда пойдем еще быстрее...– Поторопила ее.

–Да будет исполненная воля твоя. -Отвечала она мне.

"Неслышные тени придут к твоему изголовью

И станут решать, наделенные правом суда..." Волкодав.

Проснулся в кровати. Уютной, тепленькой постельке, с пуховыми подушками и на мягкой перине. Открыв глаза увидел горницу, как изображают ее на картинках старинных усадеб. С вышитыми рукошниками на стенах, украшенным красным углом, деревянным столом, по краю которого была вырезана замысловатая вязь. На деревянном полу лежали тканные, разноцветные, полосатые дорожки. Окошки были столько малы, и странно выглядели, что мне захотелось их потрогать руками. Круглые, размером со взрослую ладонь мужчины, соединенные по четыре, они не давали много света. И были наполовину занавешенные вышитыми занавесками на веревочках, на вбитых в косяки гвоздиках.

Сам образ избы был настолько странен, непривычен, но уютен. Было ощущение, что я попал на 150-200 лет назад. И только присев на кровати, ощутил тепло за спиной и понял, что позади меня стена русской печи, занимавшей полдома.

Тут скрипнула петлями входная дверь. В клубах пара в избу ввалились несколько человек.

–А! Вы только посмотрите! Очнулся, путешественник! -Заорал, увидев меня, Хакр.

–Где? – Это Лель. -Наконец-то! Мы уже устали ждать, когда ты проснешься. Почти три дня спал.

–И три ночи... – Добавил, улыбаясь, старик Дуба.

–А где я? – Как-то глупо, от радости, что их вижу, спросил я. – Очнулся и не могу понять где нахожусь.

–Дома ты у меня. -Снимая валенки ответил дед. – Притащил тебя Хакр, полуживого, едва не замершего. Вот ты ответь мне мил человек, где ты пропадал почти месяц?

–Дед, ты, не поверишь. – Подмигнул ему. – Будто в другом мире побывал.

–Надеюсь там были красивые девушки? – Подмигнул мне Хакр.

Я поморщился, вспоминая начищенные ботинки сержанта.

–Там была лопата, сержант и "залет" за самоволку...– усмехнулся на вопрос друга.