Текст книги "Найти Иисуса"

Автор книги: Андрей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

В последнее время Гард все чаще вспоминал Незнакомца, встреченного у реки. И разговор их вспоминал, и то, как Незнакомец отправил травинку в путешествие по реке.

Неприятно было ощущать себя такой травинкой, однако, больше никем ощущать не получалось.

Сейчас Гард шел вместе с Бараком к воде, чтобы найти некое растение, из которого Барак потом приготовит яд.

Комиссар шел искать яд, которым его отравят. Кем может ощущать себя человек в такой ситуации?

Полчаса назад, слушая Барака, комиссар понял, что снова теряет ощущение реальности. Неужто это он – один из самых известных комиссаров полиции – сидит в долине Эйн-Геди рядом с полусумасшедшим стариком и предводителем разбойников и слушает спокойный рассказ человека со странным именем Барак о том, как его, комиссара Гарда, можно отравить, а потом оживить?

Все это происходит с ним? В реальности? На самом деле?

Барак говорил так:

Есть растение, оно растет на берегу реки. У него корень круглый, приятно пахнет, как сушеное яблоко. Это – яд. Я дам его Гершену. Вскоре он умрет. Попадет в область, находящуюся между смертью и вечным покоем.

– А потом что? – равнодушно спросил Гард.

– Я приготовлю раствор масла и соли. Мы дадим его выпить Гершену. Его будет долго рвать. Потом он вернется к нам и расскажет, где лежит Весть. Вот и все.

– Откуда ты так хорошо все это знаешь? – удивился Александр.

– Я мечтал быть лекарем, – вздохнул Барак, – но у моих родителей не было денег, чтобы выучить меня.

«Меня будет отравлять и спасать недоучившийся лекарь», – безразлично подумал Гард.

Михаэль пытался возражать: мол, он точно знает, что из этого ничего не получится. Но возражал как-то робко, неуверенно. Видимо, видел, что так оно все и будет. А может, еще и что другое видел, его ж не поймешь...

А Барак, наоборот, утверждал, что он абсолютно убежден: все будет хорошо. И отравит хорошо, и вернет обратно.

– Как ты докажешь, что не хочешь убить Гершена? – спросил Александр.

Барак подумал и ответил:

– Только сумасшедший человек может выбрать такую странную форму убийства. Если бы я хотел убить Гершена, я не устраивал бы Божьего чуда. Если бы я хотел убить Гершена, я бы уже давно это сделал. И я бы не стал его спасать от разбойников.

«Так вот кто меня спас и спутал все мои планы», – подумал комиссар.

Эта мысль тоже не вызвала у него никаких эмоций.

Михаэль сказал уверенно:

– Нет, Барак не хочет убивать Гершена. Во всяком случае, пока.

Переспросить, что имел в виду странный старик, никто не решился.

И вот теперь комиссар шел искать яд, которым его же должны отравить.

Прямо у самой воды раскинулись целые заросли высоких, около метра, растений.

На круглом, с чуть пурпурным оттенком стебле красовались маленькие цветы, похожие на белые зонтики.

Барак достал нож, вырыл корневище, а затем разрезал его.

Внутри корневище было разделено перегородками на отельные отсеки, наполненные желтоватым соком.

Барак понюхал сок. И Гард понюхал. Сок ничем не пах, а сам плод, действительно, напоминал запах сушеных яблок.

–То, что надо, – радостно сказал Барак и, бережно неся разрезанный плод на вытянутых руках, пошел обратно в пещеру.

Яд лежал на столе.

Барак колдовал над рвотным средством.

– Подействует? – настороженно спросил Гард. Вместо ответа Барак протянул ему сосуд.

Гард понюхал – пахло весьма мерзко.

–Попробуй, только капельку, – сказал Барак. Комиссар попробовал. Вкус и вправду был отвратительный, и это немного успокоило Гарда.

Вообще, процедура смерти с последующим воскрешением происходила как-то слишком обыденно.

Гард посмотрел на Михаэля.

Тот сидел у входа в пещеру, уставившись на солнце.

–Михаэль, – позвал Гард. – Я тут, вообще, умирать собираюсь. Может быть, ты... Я не знаю... Ну там... Сделаешь что-то?.. Ну там, какие-нибудь движения колдовские... Заговор там какой-нибудь... Я все-таки не спать ложусь...

– Это не надо, – сказал Михаэль, продолжая глядеть на солнце.

– Ложись, – приказал Барак. Гард подчинился.

Барак протянул ему маленькую плошку, на дне которой переливался под солнечными лучами яд.

– А как называется растение? – зачем-то спросил комиссар.

– Я не знаю, – честно ответил Барак. – Я же говорю: не было денег меня научить.

«Бред какой-то, – подумал Гард. И взял в руки плошку. – Чего-то меня тут все время травят: то змея укусила, то теперь...»

–Ты выпьешь, и сначала ничего не произойдет. Потом ты почувствуешь сильное сердцебиение, тебе станет тяжело дышать. Потом ты потеряешь сознание: уйдешь. Самое главное, запомни, что скажет тебе Азгад. Потом ты вернешься.

Больше всего на свете Гарду хотелось выплеснуть содержимое плошки на пол.

И может быть, он так бы и поступил: далась ему эта Весть, чтобы из-за нее погибать...

Но тут заговорил Михаэль:

–Пей, – тихо сказал он. – Я знаю: ты не умрешь. Я точно знаю: смерть придет не к тебе.

Под недоуменными взглядами всех, кто был в пещере, Гард перекрестился и выпил. На вкус сок был вполне приятный.

–Теперь лежи, – сказал Барак. – Жди смерти. «Хорошенькое занятие, – усмехнулся про себя

комиссар. И еще подумал: – Надо было уговорить этого Барака самому травиться. Какая разница, кто спросит у Азгада, где Весть? Чего ж я не догадался-то? Благородный, что ли? Впрочем, теперь поздно».

Вдруг в пещере стало темно.

«Как быстро началось», – подумал комиссар.

И только потом понял, что темно стало оттого, что вход в пещеру загородили люди. Неприятные люди – римские легионеры.

–Здесь живет Михаэль? – спросил один из них. – Он должен быть арестован.

Александр отошел от стены и обнажил меч. Михаэль встал за его спиной.

–Пошли прочь! – сказал Александр. – Мало того, что вы осквернили долину Эйн-Геди, так вы еще смеете говорить об аресте нашего учителя!

– Я же говорил, что так просто не получится, – сказал один из воинов, обнажая меч.

Гард привстал на своем ложе и увидел, что к пещере подходят люди. Другие люди. Видимо, жители долины. В руках у них были ножи и мечи.

«Если сейчас начнется драка, – с ужасом подумал Гард, – то им всем будет не до меня. А если римляне убьют Барака? А если они его арестуют?»

Комиссар вскочил.

–Лежать! – крикнул римлянин. – Не сопротивляться! Мы – воины великой Римской империи! Вы должны...

Он не успел договорить.

Александр сделал легкий, незаметный почти, выпад, и римлянин, схватившись за окровавленный живот, рухнул.

Черт возьми, бой казался неминуемым.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Как всегда в последнее время, жизнь не давала Гарду времени на раздумья.

Вместе с Александром они выскочили из пещеры.

Гард едва успел схватить меч, выпавший из рук убитого римлянина, как рядом с ним уже оказался другой воин.

Инстинктивно Гард присел, убрав голову в плечи, – меч просвистел прямо над головой.

Гард схватил свой меч двумя руками. Враг прикрывался щитом.

Одно обманное движение, щит уходит вниз. Удар!

Покатилась голова, еще мигая глазами. Кровь фонтаном брызнула из шеи, но времени ни на жалость, ни на раздумья, ни даже на удивление – не оставалось.

Единственное, о чем успел подумать комиссар: какая разница от чего погибать: от меча или от яда? От меча даже как-то благородней.

Римляне пытались пробиться к пещере, но им мешали друзья Михаэля. Они повыскакивали из пещер и сразу ринулись в бой.

Это была настоящая битва. Комиссар видел такое только в кино. Когда мечи высекают искры. Когда запах крови смешивается с запахом цветов. Когда дерущимися овладевает сумасшедший азарт, побеждающий и страх, и разум, и осторожность.

Около Гарда появился огромный толстый римлянин. В руках его блестел нож. Гард понял: они слишком близко стоят друг от друга, размахнуться мечом не получится.

Комиссар нагнулся и со всей силы ударил римлянина головой между ног.

Римлянин не ожидал такого маневра и взвыл от боли. Ударом ноги комиссар выбил у него из рук нож.

Но воин быстро пришел в себя. Разогнувшись, Гард увидел огромный кулак, который через мгновение должен был размозжить его череп.

Но тут римлянин покачнулся и упал, обдав Гарда кровью.

За его спиной комиссар увидел Александра с обнаженным мечом.

Времени на слова благодарности не было.

Гард нагнулся, чтобы поднять выбитый у римлянина нож, и тут почувствовал сильный удар.

Комиссара щитом ударили по левому плечу. К счастью, удар пришелся по касательной, иначе бы Гард не поднялся.

А тут вскочил быстро.

Нападали двое. Они были настолько уверены в себе, что отбросили мешающие им двигаться щиты и, улыбаясь, шли на Гарда, обнажив нолей.

Гард не видел больше никого. Только этих двоих. Двоих, идущих его убивать.

«По уму я их не превзошел, – заводил себя комиссар. – Явно не превзошел. Это – факт. Но в драке-то я не могу позволить себя победить! Зря, что ли, меня учили всяким восточным единоборствам?»

Комиссар закричал, как сумасшедший. Это был крик китайского воина, бросающегося в последний смертельный бой.

На мгновенье воины замерли от неожиданности: такого они никогда не видели. Этого мгновенья хватило.

Одному комиссар полоснул ножом по груди. Другому – дал ребром ладони по шее. Гард услышал хруст костей и понял, что удар получился.

Но уже подходили следующие.

Гард махал руками и ногами направо и налево. Бился то ножом, то мечом, то непонятно откуда взявшейся стрелой.

Поднял щит – тяжелая штука! – и опустил на голову подбежавшему худенькому парню.

Комиссар вспотел. Пот застилал ему глаза, щипал, мешал смотреть. Но не было времени даже на то, чтобы его стереть.

Смерть была повсюду. На каждом миллиметре жизни людей поджидала смерть. Но Гард понимал: покуда у него есть силы, он будет ее отгонять.

Ему нечего бояться. Он – единственный среди сражающихся – уже умер. Смерть уже пришла к нему. Смерть – в нем. И значит, ему нечего бояться.

Самое страшное уже произошло в тот момент, когда Барак дал ему выпить яд.

...Удар! Падение! Встать. Еще удар!

Пот, застилающий глаза. Одежда, прилипшая к телу.

«Удар! Падение! Встать! Выпад! Кровь! Моя? Чужая? Нет разницы.

Стоп. А сколько времени длится этот бой, эта драка? Почему не действует яд? Это ведь была цикута, я узнал ее.

Яд цикуты действует через пятнадцать минут. Через двадцать я уже должен начать задыхаться. Неужели еще не прошло пятнадцати минут?

Господи, Ты что, остановил время? Да ладно! Так не бывает! Остановленное мгновение – это метафора. Так не может быть на самом деле!

Нет времени думать. Вот слева ползет римлянин, полагает, я его не вижу. А я его вижу. Вот он, красавец. Получи! Не надо кричать! Твоя душа на небе будет потрясена, узнав, что ты был убит человеком XXI века. Тебе повезло, парень!

И тебе тоже повезло. Я уже привык махать мечом, меня так просто не возьмешь. Раз, раз! Прости, парень! Ты был убит человеком будущего, не удивляйся! Скоро встретимся!

Мой главный враг не вы, а жирный, липкий, отвратительный пот. Он мешает мне. Он превращает меня в слепца. А у меня даже нет времени его вытирать.

Ну, кто еще хочет попробовать силу простого полицейского комиссара XXI века?! Подходите, кто? Ну?..»

Бой кончился столь же внезапно, как и начался.

Римляне, поняв, что им не справиться, быстро отошли за подмогой.

Гард бросился в пещеру – пить рвотное. Хотя чувствовал он себя – странное дело! – вполне хорошо. Устал разве.

Ни Гард, ни Александр, ни Барак – да никто, кажется, в азарте боя не заметил, как один из римских воинов сумел прорваться в пещеру и ранить Михаэля.

Старик сумел защитить себя, воин остался лежать в пещере. Но рана Михаэля была смертельной. Он лежал на полу, истекая кровью.

– Я знал, что так будет, – услышал комиссар слабый голос старца. – Я знал.

Забыв про противоядие, Гард подбежал к Михаэлю, упал перед ним на колени, закричал:

– Барак! Ты же врач! Спаси его!

Барак не откликался. Может, его тоже убили?

– Не надо, – затухающим голос произнес Михаэль. – Смерть – не наказание, а избавление. Бояться смерти – значит не верить в Бога. Я благодарен тому, кто убил меня. Я знал, что так будет. Я благодарен...

Глаза старца начали закрываться.

Он дышал тяжело, тело его сотрясала агония.

Вдруг Михаэль открыл глаза и прошептал:

–Я уже пересекаю ту область... Между смертью и... Ну, ты понимаешь. Я скажу тебе, где Весть. Но запомни: найти ее можешь только ты. Только ты, – и никто другой. У другого не получится... Только ты, Гершен, должен отыскать Весть и передать ее Иисусу. Только ты... Ты... Ты один...

– Где искать, Учитель? – Слово это само вырвалось у комиссара. – Где, Учитель, скажи...

Пленка начала медленно покрывать глаза Михаэля.

–Весть! – едва не крикнул Гард. – Скажи, где Весть. Ты видишь Азгада? Спроси у него: куда он спрятал Весть?

–Азгад, – лицо Михаэля осветила улыбка. – Две.. Две... – голова его запрокинулась, глаза закрылись.

– Что две? Что? – закричал Гард.

Михаэль попал в область, находящуюся между смертью и вечным покоем, он видел Азгада, и Азгад открыл ему тайну. Только Михаэль уже не вернется из этой области и не сможет объяснить до конца, что имел в виду тот, кто спрятал Весть.

Разгадывать тайну придется ему, комиссару Гарду.

Что же такое – две? Чего – две? Две норы? Две лампы? Но вроде слова такого еще нет – два светильника. Но два – это не две.

А может быть, Азгад имел в виду две попытки? Кто их разберет, жителей обетованной земли, может быть, с первой попытки нельзя найти Весть, а со второй – можно?

Хорошо. Пусть так. Со второй попытки. Но где, где же искать?

– А может быть, там есть какие-нибудь две свечи? – услышал комиссар знакомый голос.

Обернулся. Барак.

– Во всяком случае, теперь мы можем идти туда и искать, – сказал он. – Михаэль услышал Азгада. И Азгад сказал ему, в чем тайна. Комната такая крошечная, там не может быть много чего «две». Мы найдем.

«Но как же яд? – вспомнил Гард. – Я ведь отравлен».

Он бросился к сосуду с рвотным средством. И снова услышал голос Барака:

– Уже не надо.

– Почему? – удивился Гард.

– Тяжелая физическая работа убивает яд, – объяснил Барак. – Когда бегунам на марафонскую дистанцию дают яд, они прибегают к финишу абсолютно здоровыми. А ты хорошо поработал в сражении. Битва тебя спасла. Все, что тебе надо сейчас, это искупаться в озере и поменять одежду, – Барак показал на трупы убитых. – Одежду здесь найти нетрудно.

Гард битый час пытался убедить Александра идти вместе с ним и Бараком.

Они найдут Весть. Потом найдут Иисуса. И Александр будет им помогать.

Михаэль ведь хотел, чтобы они нашли Весть? Хотел. Значит, если Александр пойдет с ними, он выполнит волю Михаэля.

Михаэль говорил про непредсказуемость Бога. Вот, пожалуйста, Бог совершил чудо. Какое? А разве то, что Гершен вылечился, не чудо? И то, что Михаэль узнал – ну, почти узнал, – где находится Весть, – разве это не удивительно? И разве может быть случайным тот факт, что Михаэль ушел именно тогда, когда надо отправляться за Вестью?

В общем, по всему так получается, что Александру надо с ними идти. Это и воля Бога, и воля Михаэля. В общем, воля...

Но Александр отказывался.

Тогда комиссар решил использовать последний, уже абсолютно разумный довод:

– Как ты не понимаешь, римляне ушли за подмогой. Они вернутся и вас всех убьют.

– Смерть не страшна, – спокойно возразил Александр. – Ты же слышал, как сказал Учитель: смерть – избавление, а не наказание. Страшно не исполнить Завет. Я должен помочь похоронить убитых, похоронить Учителя.

– Ну так хорони быстрей, и пойдем.

Александр посмотрел на комиссара так, что тому стало стыдно, и произнес тихо:

– Разве можно торопиться с похоронами? Человеку, который торопится с похоронами других, потом самому будет страшно умирать.

– Хорошо, – Гард явно нервничал. – Давай возьмем Михаэля... Ну, в смысле, его труп. И похороним с почестями в горах.

И снова Александр посмотрел так, что Гарду пришлось опустить глаза.

И снова очень тихо произнес Александр:

– Михаэль хотел, чтобы его похоронили в долине Эйн-Геди, неподалеку от колодца Давида. Я должен исполнить его волю.

– Ты не успеешь! Придут римляне!

– Это – детали. Я должен сделать все, что зависит от меня. Остальное в руках Бога.

– Александр не пойдет с нами, – вмешался в разговор Барак. – Это точно. Если ты, Гершен, хочешь найти Весть, нам надо спешить.

Поднявшись на гору, комиссар оглянулся на долину.

Она по-прежнему была прекрасна. И даже разбросанные трупы не портили картину. Отсюда, с высоты, их почти не было видно.

– Как ты думаешь, Гершен, – спросил Барак, – можно ли прожить жизнь, не обижая людей. Прожить без драк и убийств?

«Интересно, о чем размышляет парень, только что отправивший в лучший мир несколько человек», – подумал Гард.

А вслух ответил, как умел, бодро:

– Нет, конечно.

– А убийство может быть полезным?

Барак спрашивал серьезно. Спрашивал о том, что его на самом деле волновало.

– Я не знаю, – Гарду не хотелось ни врать, ни умничать. – Римляне, наверное, считают, что убийство Михаэля полезно. Мы считаем, что полезно убийство римских воинов. Я не знаю... Я вообще не понимаю, зачем Бог разрешает убийства.

– И я не понимаю, – вздохнул Барак.

А сам подумал: «Неужели мне придется скоро убить этого человека? Совсем скоро?»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В путешествии по пустыне Гарда больше всего раздражало то, что глазу совершенно не за что было зацепиться.

В его XXI веке комиссара ужасно раздражали натыканные повсюду дома. Взгляд словно стукался об них и, не умея прорваться, падал на землю или пытался взмыть в небо, но этому мешали те же дома.

Но здесь, в пустыне, именно домов и не хватало. И машин. И запаха гари.

Короче говоря, не хватало ощущения дома.

Смотреть в пустыне было совершенно не на что, шагай себе и шагай. Чтобы не было совсем скучно, комиссар решил прислушаться к себе. Тем более что последнее время сосредоточиться на себя не было абсолютно никакой возможности.

С некоторым восторгом Гард обнаружил, что никакой паники внутри нет. А вовсе даже есть уверенность в том, что домой он непременно вернется.

Как? Каким образом? Когда?

На эти вопросы ответы не находились. Но почему-то абсолютно ясно было: это случится после того, как он отыщет Весть и передаст ее Иисусу.

Весть поможет людям узнать Истину-Весть укажет Гарду, где Элеонора. Она же сказала, что будет поблизости.

Весть поможет комиссару вернуться домой...

Не слишком ли много дел для одной крошечной деревянной палочки? Или не деревянной? Или не палочки?

Нет, комиссар определенно не помнит, как она выглядит.

Хоть Барак бы что-нибудь рассказал. Поговорили бы.

Но парень шагал молча, всем своим видом показывая, что совершенно не расположен вести беседы.

Молча идти было совсем скучно. А в себе копаться быстро надоело.

Гард решил прервать молчание вопросом, ответ на который его действительно интересовал:

– Далеко нам еще до того домика, где находится Весть?

– Это пустыня, – мрачно ответил Барак.

– Я вижу, что не океан. Идти далеко?

– Это пустыня, Гершен. Она – живая. И что она готовит путнику, неизвестно никому. В пустыне бессмысленны вопросы «долго ли?», «далеко ли?».

«Не умничай», – хотелось сказать Гарду, но он сдержался.

Комиссар уже понял: он попал в такое время и в такое место, где умничают все.

И тут, как бы в подтверждение слов Барака, за барханами показались острия пик: неужели снова римляне?

Гард толкнул Барака и показал на плывущие вдалеке пики.

– Не бойся, – сказал Барак, не сбавляя шага. – Это бедуины – хозяева пустыни. Они мирные люди, они никого никогда не трогают.

– А чего ж тогда идут за нами?

– Ты считаешь, что всякий человек, идущий за другим человеком, опасен? Мы просто пришли на их территорию, и бедуины будут идти за нами, пока их территория не кончится.

– Зачем?

– А вдруг нам понадобится помощь? Бедуины очень хорошо знают, как одиноко человеку в пустыне. Они борются с нашим одиночеством.

– Благородные люди, – буркнул Гард, недоверчиво глядя на качающиеся пики.

Заметив бедуина, Гард даже помахал ему приветливо, но тот не ответил. А Барак сказал:

– Странный ты человек, Гершен: ты приветствуешь незнакомца и ждешь, что он ответит на твое приветствие. Разве ты не знаешь, что если будешь приветствовать всех, кого встретишь, то ни на что иное времени не останется?

«И чего он все время хочет выставить меня дураком?» – подумал Гард, не понимая, насколько прав он на этот раз.

Бараку, действительно, ужасно хотелось увидеть в Гершене что-нибудь плохое, неприятное, отрица-

тельное. Ведь если придется убивать этого человека, плохого убивать все-таки легче.

А пустыня все длилась и длилась. И горы, возникающие вдали, вовсе не думали приближаться. Никаких оазисов, не встречалось и деревень. И даже деревьев почти не было.

Только какие-то твари все время прыгали из-под ног, да пару раз змеи с невероятной скоростью зарывались в песок.

Пустыня, она пустыня и есть. Живая, не живая – это все лирика. Пустыня, как ей и положено, была пустой.

Только каменные глыбы, разбросанные здесь и там, нарушали это однообразие. Но, с другой стороны, в глыбах – что интересного?

Вдруг пейзаж странным образом стал меняться. Глыбы словно наступали на путников, образуя все более узкий коридор.

– Не волнуйся, – сказал Барак. – Мы сейчас пройдем этот узкое место, и после него бедуины покинут нас. А мы опять выйдем в широкую пустыню. Я знаю эти места хорошо. Не волнуйся. Можно, конечно, обойти глыбы той дорогой, по которой идут бедуины, но зачем? Мы потерям и время и силы.

«Надо бы обойти», – подумал комиссар, еще не понимая, что означает его предчувствие. Почему-то совсем не хотелось ему идти в этот узкий каменный коридор.

За канями пики бедуинов были уже почти совсем не видны, и, если бы не их беспорядочное движение, комиссар мог бы забыть о них вовсе.

Но пики стали вести себя странно: они забегали, заволновались. А значит, заволновались люди, которые их несли.

С другой стороны «коридора» раздались крики. Это были крики отчаянья и страха.

Их заглушил страшный звериный рык.

– Что это? – остановился Гард.

Барак тоже остановился, прислушался.

На вершине показался лев.

То ли бедуины охотились на него, то ли он сам напал на них. Это было неважно.

На вершине стоял огромный, страшный раненый зверь.

Он оглянулся назад: крики бедуинов усилились.

Лев посмотрел на Барака и Гарда и зарычал.

Гард готов был поклясться, что в этом рыке была не только злость, но и радость: зверь понял, что ему надо делать.

Лев начал спускаться, осторожно, спокойно, прекрасно понимая, что жертвы никуда от него не уйдут.

Да и куда деться? Бежать по довольно узкому проходу? Убегать от льва? Смешное занятие, если бы, впрочем, оно не было таким жутким.

Гард обнажил меч.

Лев приближался. Уже стало очевидно, что первой своей жертвой он выбрал Барака.

– Обнажай меч, – крикнул Гард. – Мы так просто не сдадимся!

Наверху появились первые бедуины. «Нет, они не успеют к нам», – понял Гард и снова крикнул:

– Обнажай меч!

Но Барак, посмотрев с ужасом на льва, кинул свой меч и бросился бежать по узкому проходу.

Лев радостно помчался за ним в погоню. Еще мгновение, и он прыгнет и разорвет парня.

Не помня себя, Гард закричал, громко и яростно.

От неожиданности лев остановился.

С обнаженным мечом Гард бросился на зверя.

Они прыгнули почти одновременно: человек с мечом и лев.

Комиссар понял, что меч его отлетел в сторону, почувствовал на себя огромное жаркое тело зверя, увидел белые клыки-кинжалы.

И потерял сознание.