Текст книги "Найти Иисуса"

Автор книги: Андрей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Александр сидел на камне у входа в пещеру и ждал выхода Михаэля.

У Александра было прекрасное настроение. Ему есть о чем доложить своему Учителю.

Михаэль вышел один. Одет он был, как всегда, в хитон из простой светлой ткани.

Александр поднялся и почтительно поклонился Учителю.

– Ты снова сумел объединить неразумных людей и сделать так, чтобы они попали в руки правосудия? – сказал Михаэль, садясь на камень.

Александр сел рядом на землю и начал рассказ, точнее, доклад своему Учителю:

– Поначалу все было, как всегда: я нашел людей, которые хотели жить грабежами и убийствами. Как водится, мне не стоило особого труда их объединить: подобные люди убеждены, что в компании жить веселей, а грабить проще.

Михаэль был явно доволен рассказом. – Я знал, Александр, что ты помогаешь освободить наш край от всякой нечисти. Но что же на этот Раз было не так, как всегда?

– Я не успел отдать их в руки правосудия. Это сделал человек, называющий себя Гершен.

– Изгнанник?

– Да.

Лицо Михаэля посуровело.

– Поначалу я даже подумал, что он – Мессия, – продолжил Александр. – Я внимательно наблюдал за ним. Да, он чужестранец. Он не знает наших обычаев, не знает наших законов, не знает нашей местности. Запах горелого человеческого мяса едва не привел его к обмороку. Он смелый человек. Он сумел выскользнуть из убежища иудеев. Я устроил ему проверку: он умеет побеждать не только силой, но и хитростью. Да, еще ему ведом какой-то странный тайный знак, – и Александр неуверенно перекрестился.

– Странно, – усмехнулся Михаэль. – Этот знак – память о человеке, который еще жив. Его распнут, и в память об этом люди будут делать так, – Михаэль осенил себя крестом.

Александр был поражен:

– Не хотите ли вы сказать, Учитель, что люди будут использовать знак, напоминающий им о распятии? Простите, но этого не может быть! Распятие – такая страшная казнь! Каждый, кто видел ее, тут же хочет забыть!

– Люди – странные существа. Им почему-то кажется, что память о Боге – это память о страданиях. Хотя на самом деле память о Боге – это память о радости Воскрешения. Но боюсь, они этого никогда не поймут... – Михаэль задумался.

Александр увидел, как из глаз Учителя потекли слезы.

Александр нередко видел Учителя в таком состоянии. В такие минуты казалось, что Михаэль заглядывает куда-то далеко, в будущее, и то, что он видит там, вызывает у него слезы.

Александр знал: когда Учитель зрит будущее, нужно просто ждать его возвращения обратно.

И вот глаза Михаэля просветлели.

– Гершен похож на посланника из будущего. Отчего ты так уверен, что он не Мессия?

– Он существует как человек – это видно. То есть не понимает до конца, на что в жизни стоит тратить душевные силы, а на что – не стоит. Суетится много. Скажи, разве Мессии ведома суета? Нет, это точно: он – человек, а не Мессия.

– Прости, Александр, я просто хотел проверить тебя, твою зоркость и твой ум. Ты, как всегда, оказался на высоте, – Михаэль встал и обнял Александра за плечи. – Я знаю, что он – не Мессия. Мессия придет неузнанным. А когда люди узнают, кто жил рядом с ними, будет слишком поздно.

– Ты знаешь, кто Мессия? И Мессия уже здесь? – вскочил Александр. – Но почему же ты...

Михаэль взглядом заставил Александра сесть.

– Мессия не должен быть узнан. Мессия должен быть предан. Мессия должен страдать. Так заповедано Богом, и люди не в силах этому помешать. И – хватит об этом. Скажи лучше: что Гершен делает в Иудее?

– Ищет Весть. Мы пытались с ним вместе найти Весть, которую спрятал некий Азгад перед тем, как его убили римляне. Мы с Гершеном исследовали убежище иудеев, но ничего не нашли. Я думаю, Гершен перепутал место, и он надеется...

Но Михаэля совершенно не волновало, что думает Александр.

– Азгад успел спрятать Весть перед смертью, – задумчиво произнес он. – Перед смертью.

И снова в глазах Михаэля появились слезы. И снова молчал Александр, понимая: сейчас Учителя трогать нельзя.

– И зачем Гершену Весть? – наконец спросил Михаэль, глядя на Александра сухими глазами.

– Он хочет отнести ее Иисусу. Азгад сказал, что...

– Я знаю, – Михаэль жестом остановил Александра. Лицо учителя омрачилось. – Иисусу? – переспросил он и добавил: – Это серьезно. Когда человек пытается допрыгнуть до неба, он никогда не сможет этого сделать. Но без этих попыток он перестанет быть человеком. Весть, может быть, и не будет услышана. Но надо, чтобы люди о ней знали. Чтобы была попытка. Попытка... Это важно...

– Гершен надеется на твою помощь. Весть...

– Не надо, я знаю, – перебил Александра Михаэль. – Весть спрятана. Гершен хочет, чтобы я помог ее отыскать, а потом он передаст Весть Иисусу. Так?

–Так, Учитель, – шепотом подтвердил Александр. – Но отчего, Учитель, ты сам не можешь отыскать Весть и отнести ее Иисусу?

Михаэль посмотрел гневно:

– У Бога есть Весть, И у людей. Разве ты не знаешь об этом?

– Знаю, – потупил взгляд Александр.

– И вот надо, чтобы простой человек отнес свою Весть Сыну Божьему. Тогда они соединятся. И тогда родится Истина. Услышат ее люди или нет – это другой вопрос. Важна попытка. – Гнев в глазах Михаэля погас. – Как тебе кажется, Александр, Гершен верит в Бога?

Александр ждал этого вопрос и потому ответил быстро и честно:

– Не знаю.

– Тогда я устрою ему экзамен. И если он сумеет разгадать мои притчи, я помогу ему.

– А если не сумеет? – спросил Александр со вздохом.

– А если не сумеет, Весть будет дожидаться своего истинного хозяина. Ступай, мой друг, и приведи ко мне Гершена. Все решится уже сегодня.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Здравствуй, Гершен, – сказал Михаэль, не поднимаясь с камня.

Гард посмотрел на него внимательно и произнес громко и четко:

– Здравствуй, Михаэль.

– Я же предупреждал... – начал Александр.

Но, под взглядом Михаэля, запнулся, отвернулся, отошел.

– Тебе разве не говорили, что я не люблю своего имени? – сказал Михаэль. – Тебя разве не предупреждали об этом?

«Говорили! Предупреждали! – хотелось крикнуть комиссару. – А кто ты такой вообще, чтобы диктовать мне условия? Кого ты тут из себя строишь? Тоже мне – пророк... Хочешь испытывать меня? Испытывай!»

Больше всего на свете Гард не любил зависеть от кого бы то ни было. Тем более противно было ждать, что скажет ему этот неприятный, плохо бритый старик, нагоняющий вокруг себя некий мистический туман.

Хотелось его просто обхамить, но комиссар сдержался, попробовал сказать вежливо:

–Мне кажется, уважаемый, человек сам отвечает за свое имя. Если он не хочет, чтобы его звали Миха-

эль, он очень скоро сделает так, что все забудут это его имя и начнут звать иначе. А если люди называют его «подобный Яхве», значит, на самом деле, он против этого не возражает. Михаэль улыбнулся:

– Ты хочешь казаться независимым. Это хорошо. Но ты хочешь, чтобы все видели твою независимость. А это свидетельствует о твоей неуверенности.

Комиссар пытался сдержаться изо всех сил:

– Если вы такой умный и такой пророк, то может быть, вы ответите на один мой простой вопрос: откуда я пришел?

– Ты тоже решил устроить мне проверку? Впрочем, я так привык сам проверять людей, что твой вопрос меня не удивляет.

– То есть ответить на него вы не можете.

– Ты пришел из будущего, – улыбнулся Михаэль. – Разглядывать подробности твоего будущего мне неинтересно. Мне гораздо важнее понять: можно ли доверить тебе Весть?

Ответ Михаэля поразил Гарда. Ему захотелось извиниться перед стариком, но он не знал, как это сделать...

– Я должен проверить твою веру, – продолжил Михаэль. – Я загадаю тебе три притчи. Если ты найдешь разгадки, я расскажу тебе, где искать Весть. Ну, а если нет...

– Я разгадаю, – почти выкрикнул Гард.

– Попробуй. И вот первая история. Представь: было два человека. И один всю жизнь жил праведно и по Закону: он изучал Тору, молился, мечтал, чтобы слово его дошло до Престола Славы, а оттуда – до Бога... У него было много детей, но часто они оставались без отцовского слова, потому что у него просто не хватало времени на семью. И на людей у него тоже не хватало времени: он общался с Богом, и это отнимало всю его жизнь.

Второй же человек соблюдал субботу, но к Торе обращался нерегулярно, иногда забывал молиться, но всю жизнь трудился ради людей, и люди любили и уважали его. Единственное, ради чего он мог отложить свое дело, – ради детей, потому что считал: если Бог подарил человеку отцовство, то главным делом человека становится – говорить детям слова.

Эти два человека умерли в один час. И вот мой вопрос: когда они предстали перед Богом, кого из них возлюбил Он?

Гард не смог скрыть усмешки.

«Если все притчи будут такие простые, – подумал он, – Весть очень скоро будет у меня.

– Конечно, второму, – начал он. – Потому что... Но Михаэль жестом остановил его:

– Ты неверно разгадал притчу.

– Неужели первому? Но ведь он...

И снова Михаэль не дал ему договорить:

– Твой ответ должен был быть таков: не знаю.

– Не знаю – это не ответ! – возмутился Гард.

– Не знаю – это единственный ответ, когда речь идет о Божьих деяниях. Ты можешь верить в любого бога: я уверен, что когда-нибудь люди поймут, что имя Господа не имеет значения. Но ты должен знать: постичь деяния и мысли Бога человеку не дано. Истинно верующий человек никогда не может сказать: Бог поступил бы так или Бог поступил бы иначе. Потому что, познав мысли и деяния Бога, человек сам становится Богом. А это – невозможно.

Барак сверху наблюдал за этим странным испытанием.

Ему очень хотелось, чтобы Гершен разгадал все три притчи.

Потому что Гершен Бараку нравился, а вся эта история с Вестью – нет. И ему хотелось, чтобы история закончилась как можно скорее.

«Как же так, – удивлялся про себя комиссар Гард. – Я – человек XXI века! У меня в голове – информации в десятки раз больше, чем у всех жителей этой страны вместе взятых! И я не смог разгадать такую простую притчу! И ведь действительно не смог. Михаэль прав».

–Вера не нуждается в знаниях, – словно отвечая на его мысли, сказал Михаэль. – Вера вообще ни в чем не нуждается. Вера – трава, которая растет на

каменистых склонах. Ветер, дождь, солнце, засуха, камень... Ей ничто не страшно! Она растет себе, и – все. Гершен, мне жаль, но ты не разгадал очень простую притчу. Я обещал три. И я сдержу обещание. Только теперь будь очень внимателен.

Гард напрягся. Пока он проигрывал со счетом 0:1. Но шанс выиграть еще оставался.

–Итак, слушай вторую притчу. В Риме у одного патриция родился сын. И в тот же час сын родился у плебея. Эти два мальчика, волею Бога, оказались очень похожи по своей человеческой сути. Оба обожали веселье, праздники, женщин и вино.

Когда патриций умер, его сын быстро промотал отцовское состояние. Все вокруг твердили ему: «Ты неверно живешь! Неправильно! Неправедно! Бог покарает тебя!»

Но сын патриция никого не слушал. Он жил так, как ему хотелось. А ему хотелось жить весело.

Сыну плебея тоже все говорили, что он живет неверно. И он послушал людей. Он перестал пить и общаться с гетерами. Он начал работать. А поскольку был умным человеком, то постепенно разбогател.

И все было бы хорошо, но только по ночам ему снились утехи молодости, и постепенно он понял, что самые счастливые мгновения жизни проживает именно во сне. Он хотел спать как можно дольше, но долгий сон мешал делу. И ему приходилось укорачивать часы любимого сна.

Однажды во время драки сына патриция смертельно ранили. Он обнял своего убийцу, сказал с улыбкой: «Я умираю счастливым человеком» – и отдал свою душу на суд Бога.

Его похоронили как бедняка: на него набросили жалкую тогу, и рабы вывалили его труп за Эсквилин-скими воротами в один из склепов.

Когда умер сына плебея, его хоронили со всеми почестями. Перед тем как сжечь тело, зарезали любимых покойником лошадей, собак и соловьев. Пятьдесят гладиаторов устроили у погребального костра сражение и поубивали друг друга. В общем, все было по правилам. Правда, говорят, перед смертью покойный сильно плакал...

И вот, представь, Гершен, что к тебе пришел молодой человек, да хоть тот же Александр, и сказал: «Вот истории двух людей. Вот я – человек, стоящий на жизненном распутье. Посоветуй мне, Гершен, с кого мне брать пример в жизни: с сына плебея или с сына патриция?»

Гард задумался.

Жизнь патриция казалась, конечно, более симпатичной. Ведь если человек живет для счастья, он должен прожить жизнь так, чтобы перед смертью улыбаться, а не рыдать.

Но это было бы слишком просто. Судя по первой притче, в этой тоже должен быть заложен какой-то подвох. Этот старый Михаэль просто так свои задачки не задает.

Тут главное – помнить, что он не просто загадки загадывает, а проверяет, верит ли Гард в Бога.

–Я слушаю тебя, – сказал Михаэль.

–Ты только не торопись, – почему-то опустил глаза Александр. – Подумай.

«Ну же, Гершен, давай», – Барак чувствовал, что от волненья у него вспотели ладони.

–Я ответил бы ему так, – твердо произнес Гард. – Если человек хочет быть счастливым, то он должен жить не в согласии с принятыми нормами, а в согласии с самим собой. Самые несчастные люди – те, кто совершает свои поступки, исходя из общепринятых норм. Они всегда плачут перед смертью.

–Так ты посоветовал бы ему жить, как сын патриция? – Михаэль смотрел вопрошающе.

–Я не закончил, – чуть повысил голос Гард. – Но человек не всегда знает, как он хочет жить. Сын плебея ошибся. Он спрашивал, как надо жить, у людей вокруг. А спрашивать надо было у Бога. Я сказал бы человеку, находящемуся на распутье: «В твоей жизни должна быть одна главная молитва. Ты должен просить Бога: Господи, научи, как мне жить с самим собой в согласии». Если ты будешь просить искренне, Бог услышит тебя. Можно жить, как сын патриция, можно – как сын плебея. Не это главное. Главное – жить так, чтобы не спрашивать каждый день у Бога:

правильно ли я живу? Вот что я ответил бы Александру или любому другому человеку, пришедшему ко мне за советом, – закончил Гард.

«Я победил, – подумал он. – С Божьей помощью или с помощью собственной хитрости, но я ответил верно».

Однако Михаэль не торопился выносить свое решение.

– Ответь мне на такой вопрос, – сказал он. – Какое, на твой взгляд, главное качество человека?

Гард помнил, что совсем недавно об этом же спрашивал его Егошуа. Что они все, рехнулись на этой обетованной земле, других проблем, что ли, нет?

Егошуа говорил, что-то про самомнение человека. Нет, тут это явно не подходит.

– Это и есть третья притча? – поинтересовался Гард, чтобы потянуть время.

Но Михаэль был настроен серьезно:

– Я спросил, – сказал он.

– Главное качество человека – вера в Бога, – ответил Гард.

– А что такое вера в Бога?

Гард чувствовал себя студентом-двоечником, радующимся, что знает ответ на следующий вопрос.

А ответ он действительно знал. Об этом говорила ему совсем недавно Элеонора.

– Вера в Бога, – отчеканил Гард, – это понимание человеком того, что он живет в присутствии Господа.

Михаэль встал.

Гард тоже поднялся. Он был готов праздновать победу.

– Ты поставил меня в затруднительное положение, – вздохнул Михаэль. – Это мало кому удавалось. Тебе удалось. Ты верно ответил на вторую притчу. Но твой ответ на третий вопрос заставил меня сомневаться: ты так рассудил про сыновей патриция и плебея потому, что веришь в Бога, или же потому, что тебе удалось угадать ответ, который я бы хотел услышать. Ты не сумел сказать мне: каково главное качество человека. Ты дал мне не истинный ответ, но тот, который, как тебе казалось, хотел услышать я.

– Ну так задай мне третью притчу. Гард вошел во вкус. Ему удалось сравнять счет: 1:1. Победа была уже близка!

– Третьей притчи не будет, – вздохнул Михаэль. – Это ничего не даст. Я уже не смогу поверить тебе. А сказать, где находится Весть, человеку, в чьей вере я не убежден, нельзя. Ты не сумел доказать мне свою веру в Бога...

– Это нечестно... – начал Гард.

Но Михаэль, конечно, не дал ему договорить.

– Теперь надежда на Бога, – сказал он. – Если Он сотворит чудо, я раскрою тебе тайну.

– Какое чудо? – ошалело спросил Гард.

– Вот вопрос, который верующий задавать не должен. Разве человек знает, какое чудо может сотворить Бог? Я не выгоняю тебя из долины Эйн-Геди. Ты станешь моим гостем. И мы с тобой будем ждать чуда. Три дня. Если за три дня чуда не произойдет, значит, Весть будет искать кто-нибудь другой.

– Учитель, позволь мне задать вопрос, – робко попросил Александр. – Какое все-таки главное качество человека, если не вера в Бога?

Михаэль улыбнулся:

– Вот нож. Главное, чтобы он был острым. Вот финик. Главное, чтобы он был сладким. Главное качество человека в том, что у него нет одного главного качества. Главное качество в людях то, что все они – разные. Только Бог может хоть в какой-то мере организовать жизнь столь разных людей.

«Какой же ты противный! – подумал Гард. – Строишь из себя умника, а не можешь мне открыть какую-то паршивую, простую тайну. Ну и что, я теперь буду сидеть тут с тобой три дня и ждать чуда?»

Комиссар понимал, что ждать он, конечно, не будет.

А может быть, Бог занят? И недосуг ему заниматься чудесами в какой-то там долине Эйн-Геди?

Почему бы не помочь Богу?

Как? Просто.

Надо самому придумать чудо.

Вот и все.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Барак все слышал и все видел.

И когда Михаэль, Александр и Гершен ушли в пещеру, Барак задумался.

Бараку не нравился Михаэль, потому что Александр называл его «Учитель». А Барак знал: есть только один Учитель, Егошуа. Поэтому всякий другой, называющий себя так, – самозванец.

Еще Бараку показалось, что Михаэль не по правилам вел испытание: он не задал третьей притчи, а потом вообще повел себя нечестно, сказав, что надо ждать Божьего чуда.

Разве Бог для того создал этот мир, чтобы помогать людям в таких мелочах? Разве должен Бог вершить свои чудеса только потому, что, видишь ли, какому-то Михаэлю, мнящему себя Учителем, захотелось их увидеть? Мало ли на свете всяких Михаэлей, разве у Бога хватит чудес на всех? А если Бог слишком занят, тогда надо...

От пришедшей в голову мысли Барака бросило в жар.

Он спустился к водопаду, умылся. Мысль не исчезала.

Тогда Барак разделся и нырнул в ледяную воду. Не помогло: мысль никуда не девалась.

То, что он придумал, было ужасно, невозможно, немыслимо, нетерпимо, нереально.

Всё так.

Но то, что он придумал, было легко осуществимо.

Кроме того, мысль, которая только что пришла в голову Бараку, приближала и его самого, и его Учителя – истинного Учителя Егошуа – к обретению Вести.

И наконец (впрочем, это, возможно, было самым главным): с помощью того, что он придумал, Барак мог продемонстрировать этому неистинному Учителю, Михаэлю, всю его неистинность и лживость.

Было чего испугаться и о чем задуматься.

«Так неохота обманывать этого Михаэля, – размышлял Гард, обгладывая потрясающе вкусный кусок жареной телятины. – Но выхода нет. Придется самому что-то такое придумать, что и будет являться Божьим чудом».

–Что вы имеете в виду под Божьим чудом? – спросил Гард, потянувшись за следующим куском.

–Ты не знаешь, что такое чудо? – удивился Михаэль.

«Не буду же я тебе объяснять, что мне надо знать точно, чтоб потом ты же сам не сказал: мол, это не чудо, а сплошной обман да и только».

Так подумал комиссар.

Вслух, однако, сказал другое:

–Я боюсь, что произойдет нечто, а вы потом скажете, что это не чудо.

Михаэль вздохнул. Глаза его увлажнились.

–Ты даже не представляешь, как трудно тебе будет узнать, где находится Весть, – тихо произнес он. – Ты даже не представляешь... И я не хочу это видеть! Не хочу!

Михаэль вскочил и забегал по пещере, повторяя:

–Не хочу видеть! Не хочу! Не хочу!

Гард попытался было остановить его, успокоить. Но Александр сказал:

–Сиди спокойно. Ешь. Михаэль сейчас не здесь. Он зрит будущее. Он вернется, только когда сам захочет.

И тут в пещеру сверху начал опускаться куст. Он опускался медленно, осторожно, чудно покачиваясь, словно маятник.

Куст, стремящийся в пещеру. Это было чудо!

–Чудо! – закричал Гард.– Вот – чудо! Александр вскочил, прижался спиной к стене пещеры. Михаэль закончил свой странный танец и замер на

месте.

Куст покачивался, поднимался и опускался, подобно живому существу. Казалось, еще мгновение, он поздоровается со всеми и объяснит, зачем и откуда он пришел.

Все трое завороженно следили за этим странным созданием.

–Михаэль, – прошептал Гард, – если потом ты скажешь, что это не Божье чудо, то я...

Михаэль не дал ему договорить:

–Александр, – сказал он громко, – я не верю, что Господь станет устраивать такие глупости. Выйди из пещеры, погляди, что там.

Куст, будто услышав эти слова, замер.

Александр легко перепрыгнул через него и исчез.

Через несколько минут он вернулся, ведя упирающегося Барака.

Барака он бросил под ноги Михаэлю, словно добычу.

–Ты кто? – спросил Михаэль.

Барак посмотрел на Гарда. Почему-то ему казалось, что Гершен должен ему помочь. Обязательно должен.

Врать Барак не умел. Да и времени на то, чтобы придумать ложь, у него не было.

–Я видел, как ты устроил испытание этому человеку, и хотел ему помочь.

–Ты мнил заменить собою Бога? – возвысил голос Михаэль.

–Я хотел помочь этому человеку, – повторил Барак.

Гард решил вступить в разговор:

–Послушайте, Михаэль, я надеюсь, вы не станете спорить, что для своих чудес Господь всегда использует людей. Не зря же говорится: люди – игрушки в руках Господа Бога. Сейчас Он решил использовать этого парня. Что из того? Чудо свершилось. И значит, вы должны...

Михаэль перебил его:

–Никто на свете никогда не смеет говорить мне: должен. Я должен только Богу. И больше никому, – он посмотрел на Барака. – Как тебя зовут?

– Барак.

– Почему ты хотел помочь этому человеку?

– Я хочу, чтобы он нашел Весть.

– Зачем тебе это надо?

Барак помолчал немного. Нет, тут уж правду никак нельзя сказать. Придется врать.

– Весть должна помочь людям, – наконец сказал он.

– Красивые слова всегда скрывают ложь, – вздохнул Михаэль. – Правда редко бывает красивой. Сила лжи – в красоте, сила правды – в правде, – он снова вздохнул. – Александр, дай этому парню еды. Он устал.

Гард не очень хорошо понимал, что происходит. Но ему было совершенно ясно: надо воспользоваться моментом и выведать наконец, где спрятана Весть.

– Послушай, Михаэль, – снова начал он. – Может быть, я неловко выразился, но чудо произошло. В нашу пещеру хотел войти куст. Пусть всего лишь на мгновение, но мы все удивились. Чудо – это то, что удивляет. Скажу тебе больше: все, что удивляет, это и есть чудо, – Гард помолчал немного и закончил, как мог жестко: – Выполни, пожалуйста, свое обещание, скажи, где Весть.

Михаэль поднялся, прошелся по пещере, будто раздумывая, отвечать ему или нет, снова сел и сказал:

–Я не знаю этого.

–Неправда! – возмутился Га'рд. И, поймав испуганный взгляд Александра, добавил: – Это не совсем так.

–Я не знаю, где Весть, – повторил Михаэль. – Но я знаю, как узнать это, – он вскочил и забегал по пещере. – Я знал это с самого начала, но я не хотел тебе говорить. Знай же: на самом деле я никогда не сомневался в твоей вере: если человек пустился на поиски Вести, этого вполне достаточно, чтобы уверовать в его веру...

–Зачем же тогда все эти испытания, эти притчи? – удивился Гард.

Но Михаэль, казалось, не слышал его.

– Я не знаю, где спрятана Весть, – повторил он. – Но я знаю человека, который ведает это.

Гард вскочил со своего места:

–Кто он? Как его имя?

–Азгад, – ответил Михаэль.

Комиссар понял, что его нервы больше не выдерживают этого издевательства.

–Старик, – Гард изо всех сил старался держать себя в руках. – Мне кажется, ты надо мной издеваешься. И я...

Гард хотел сказать какую-нибудь гневную гадость, но его взгляд уперся в глаза Михаэля.

В глазах старика стояли слезы. Он смотрел на комиссара по-доброму. Человек, который так смотрит, не может издеваться.

Михаэль обнял Гарда за плечи, усадил рядом с собой на камень, налил ему и себе вина и начал говорить тихо, будто стесняясь:

– Послушай, Гершен, что скажет тебе старый Михаэль. Азгад умер, но еще не ушел далеко. Есть область, соединяющая жизнь и смерть. Азгад сейчас там. Только тот, кто попадет туда, сможет спросить у Азгада, где Весть.

–А кто попадет туда? – удивленно спросил Гард.

–Неужели не понятно? – подал голос Александр. – Тот, кто умрет.

–Да! – закричал Михаэль. – Поэтому я и устраивал все эти испытания. Ты мне нравишься, Гершен, и я не хочу, чтобы ты умирал! Я надеялся, ты отвернешься от Вести, придумаешь себе иное занятие. Я видел: этого не случится. Но я надеялся. Я всегда надеюсь, что некоторые мои видения будущего окажутся неверны. Но ты упорный человек, Гершен. Богу зачем-то нужно, чтобы именно ты нашел Весть и передал ее Иисусу.

Комиссар видел, что старик не врет. Но что же это получается? Чтобы узнать, где находится Весть, нужно умереть? Так, что ли? Ну узнает его труп, где находится Весть, и что толку?

Гард так и спросил Михаэля:

–Чтобы найти Весть, надо умереть. А что толку в моем знании, если это будет знание трупа?

Михаэль отпил вина и попробовал объяснить спокойно:

–Это не совсем так. Азгад сейчас в области, которая находится между смертью и вечным покоем. В принципе, человек может попасть туда и вернуться.

–Как это? – не понял Гард.

–Для этого он должен быть очень сильно ранен, а потом выздороветь. Когда человек попадает в эту область, никто и никогда не может быть уверен, что ему удастся вернуться обратно.

Наступила тишина. Все пытались осознать то, что сказал мудрый Михаэль.

–Значит, чуда можно не ждать? – усмехнулся Гард.

Но Михаэль ответил серьезно:

– К сожалению, только чудо может привести тебя к Вести.

– Почему же «к сожалению»? – хором спросили комиссар и Александр.

– Для людей «чудо» и «радость» равны. Между тем, чудо – это непредсказуемость Бога. То, что может совершить только Бог.

Все это время Барак молчал, но тут поднял голову и произнес тихо:

– Я знаю, как привести человека в область, которая находится между смертью и покоем, и вернуть его обратно. Он посмотрел на удивленные лица сидящих в пещере людей и повторил: – Я знаю это.