Текст книги "Найти Иисуса"

Автор книги: Андрей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Темнота. Храп разбойников. Едва их бросили в темницу, эти удивительные люди тотчас уснули, будто им и впрямь было все равно, где спать.

Но Гард понимал: спать нельзя. Сон – гибель. Римляне на это и рассчитывали: все уснут, утром их разбудят и, как стадо, отведут куда-нибудь, скорей всего – на казнь.

Из Библии комиссар помнил, что рядом с Иисусом распяли еще двоих людей. И они, кажется, были разбойниками. Одного разбойника, правда, отпустили – его звали, помнится, Варавва. Комиссар запомнил это имя, потому что его интересовал этот человек. Как жил он после того, как распяли Христа?

Вот вознесся Христос, и всем стало ясно, что Он был Богом. И Варавве – тоже. И он понял, что вместо него распяли Бога. Он мог спасти Бога и не спас. Как он жил после этого?

Впрочем, ладно: не отвлекаться. Первым делом надо попробовать распутать веревки. Потом найти Весть. А уж как убежать отсюда, Гард хорошо помнит.

– Эй, – тихо позвал комиссар. – Александр.

Темнота. Храп. Никаких звуков, кроме отвратительного мужского храпа.

Римские солдаты связывали их наспех, не очень-то веря в то, что эти пьяные люди могут убежать. Но все равно одному распутывать веревки будет трудно, вот если бы вдвоем с Александром....

– Александр, – уже громче позвал Гард.

– Мм, – раздался голос откуда-то сбоку.

– Не спи, предводитель. Мы должны все вместе попытаться распутать веревки и выбраться отсюда.

– Лучше спать и набираться сил, – сонным голосом пробурчал Александр.

– Это убежище иудеев, я знаю, как отсюда выйти.

– Куда выйти? Там наверху полно римлян.

– Послушай, – уже почти взмолился Гард. – У меня есть план. Мы должны распутать веревки. Потом я найду здесь одну вещь. Я обязательно ее найду, и ты мне в этом поможешь. А я за это покажу, как открывается люк, ведущий из подземелья на свободу. Если ты примешь мой план, очень скоро мы окажемся на свободе.

Храп разбойников был ответом Гарду.

– Хорошо, – сказал комиссар. – Если ты поможешь мне распутать веревки, я не буду заставлять тебя идти в долину Эйн-Геди. Я стану твоим другом, твоим Птолемеем. И мы пойдем искать Иисуса. Уверяю тебя: это очень интересное занятие – искать Иисуса.

Александр тяжело вздохнул:

–Какого Иисуса? Их в Иудее много. У меня в отряде тоже есть один Иисус. Он тебе не нужен?

Пока комиссар соображал, как бы ему половчее ответить, Александр произнес веско:

– То, что ты задумал, – бред. Отсюда невозможно выбраться. Но даже если бы нам это удалось, наверху полно римлян. Надо поспать, набраться сил, и, когда днем они разомлеют от жары, мы разделаемся с ними в две секунды, уверяю тебя. Они разбегутся от нас, как мыши при виде змей. Ты думаешь, почему так быстро заснули эти люди? Потому что они понимают, что надо делать в таком положении.

– Сейчас ночь, сейчас убежать будет легче. И вообще... – начал было Гард.

Но его прервал грубый голос, принадлежавший одному из разбойников:

– Предводитель сказал: спать! Значит, спать. И снова – темнота. И – храп.

«Как угодно», – прошептал Гард и начал распутываться сам.

Для того чтобы распутать веревки, комиссару при-Шлось подползти к лежащему рядом разбойнику и даже перевернуть того несколько раз со спины на живот, и с живота на спину, – тот не проснулся. Сила ли приказа являлась причиной столь крепкого сна или количество выпитого вина, осталось загадкой, которую Гарду разгадывать было недосуг.

Веревки неохотно, но все-таки сползли с него. Комиссар поднялся.

Он не очень хорошо соображал, как будет в кромешной тьме искать Весть, но твердо знал, что непременно ее найдет.

Разумеется, их бросили в большую комнату, а Азгад спрятал Весть в маленькой. С одной стороны большой комнаты был выход, который Гард несколько дней назад открыл и через который, судя по всему, их сюда и кинули.

Значит, дверка в нужную комнату находилась с другой стороны.

Для начала нужно до этой другой стороны дойти.

Ему казалось, что он шел невероятно долго, на ощупь, пытаясь перешагнуть через тела лежащих людей, периодически поскальзываясь и падая.

Наконец его руки уперлись в шершавую стену. Куда идти? Направо? Налево?

Голова ничего не соображала. А интуиция подсказала: налево. И комиссар медленно пошел, держась рукой за стену.

Шаг. Еще шаг. Еще один.

Вдруг под рукой оказалось что-то скользкое, холодное и живое.

Змея!

Нет, тварь была маленькая, не больше таракана.

И Гард медленно двинулся дальше.

Барак проследил, куда римские солдаты сбросили пленников, и теперь пытался сообразить, каким образом он будет спасать Гершена.

Понятно, что надо начинать спасение, когда римляне уснут, а пока можно перекусить, тем более что по дороге он набрал маслин и фиников.

Римляне уснули быстро, оставив у закрытого выхода из подземной тюрьмы одного стражника.

«Опять придется драться, – подумал Барак и примерил на руке нож. – Видно, жизнь устроена так, что без этого никак не обойтись».

Гард шел вдоль длинной стены, умоляя всех святых, чтобы скорее нащупать угол.

Наконец вот он – долгожданный поворот.

Гард сделал шаг назад и тут же наткнулся на сиденье. Развернулся. Пошарил руками. Со зла сбросил одного сидящего на стуле разбойника. Тот, разумеется, даже не проснулся.

Так и есть – интуиция его подвела! Он пришел на другой конец комнаты! Стол, стулья – все это стояло там, где был выход!

А дверь в комнату, где была спрятана Весть, находилась с другой стороны.

«Если бы я вернулся на Землю, – подумал Гард, – я бы в качестве обязательной программы для полицейских ввел курс ориентации в темноте».

Мысли о Земле огорчили. А огорчаться сейчас было нельзя. Надо было действовать. Еще совсем немного усилий, и в его руках окажется Весть.

А дальше он уже знает, куда вернуться. Где тот самый пружинистый стол и веревка, за которую надо дергать.

Мысль о том, что римские воины не нашли Весть в комнате, не очень расстраивала Гарда. Кто такие, эти тупые римские вояки? Неужто он, человек двадцать первого века, не сможет, пусть даже в темноте, отыскать то, что кто-то запрятал?

Вдохновленный этим неясным оптимизмом, Гард снова двинулся вдоль стены.

Он успел сделать лишь пару шагов, как сверху в него ударил луч прожектора.

Нет, бред! Какие прожектора в Древней Иудее?

Просто открылась дверь люка, и свет неба, звезд, луны показались лучом прожектора в этой тьме.

Сначала в образовавшуюся дыру упал человек. Он рухнул прямо на стол, пару раз, по инерции, подпрыгнул и остался лежать без движений.

За ним прыгнул другой. В руках он держал нож. В свете луны и звезд на ноже хорошо были видны капли крови.

– Гершен, – позвал человек с ножом. – Ты здесь? Человек с окровавленным ножом доверия не вызывал, и комиссар решил на всякий случай затаиться.

– Гершен, – позвал человек чуть громче. – Я пришел спасти тебя. Верь мне. Откликнись.

Не то чтобы комиссар сразу поверил этим словам, но как-то глупо было скрываться. А вдруг действительно спаситель? Чего только не бывает в этой стране.

– Что надо? – грубо сказал Гард.

– Слава Богу, нашелся, – в голосе странного человека слышалась искренняя радость. – Идите сюда. Идите, пожалуйста.

Гард сделал шаг из темноты, теперь человек с ножом видел его.

– Вы должны немедленно бежать отсюда. Путь открыт. Торопитесь.

Но Гард и не думал торопиться.

– Факел есть или светильник какой-нибудь? – спросил он.

– Что?

– Что-нибудь, чем можно осветить здешнюю тьму?

– Послушайте, Гершен. Я убил римлянина, чтобы помочь тебе. Все остальные могут появиться тут в любую минуту. Уверяю тебя, суд понтифов приговорит нас к распятию за убийство римского солдата. Бежим, Гершен!

Но Гард оставался непреклонен:

– Ты говоришь много лишних слов, парень. Дай мне огонь. Мне нужно найти здесь кое-что, и после этого я готов бежать куда угодно.

Вместо ответа человек с ножом спрыгнул на пол, подскочил к Гарду, приставил ему нож к горлу и закричал истерично:

Если ты сию же секунду не выскочишь отсюда, ты останешься здесь навсегда.

От этого крика зашевелились даже крепко спящие Разбойники.

Времени на размышления, как всегда, не оставалось.

«Парень – явный слабак, – думал Гард. – Отобрать у него нож нетрудно. Но в спешке я явно не сумею найти Весть. К тому же его крик мог разбудить римлян. Лучше оказаться на свободе, выждать, пока все уйдут, и спокойно отыскать Весть».

Он оттолкнул человека с ножом, сбросил ногой со стола труп римлянина, дважды подпрыгнул на столе и вылетел в открытую дыру.

Оказавшись на земле, Гард поблагодарил парня, догадавшегося прижать крышку люка камнем, а то бы ему сейчас долго пришлось искать ту веревку, которую надо дергать в полете.

Гард вскочил и побежал к ближайшему кустарнику.

Вслед за ним в люк вылетел и человек с ножом.

Оглянувшись, Гард с удивлением увидел, что тот бросился в противоположную сторону, будто боясь встретиться с комиссаром.

«Бог их тут всех разберет», – решил комиссар и побежал еще быстрее.

Поэтому он не заметил, как из подземного плена вылетел на свободу еще один человек.

Упав на землю, он тут же вскочил, огляделся и бросился вслед за Гардом.

Комиссар чуть-чуть не успел добежать до кустарника, а человек уже нагнал его, сбил с ног и навалился на плечи.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Это был Александр.

Повалив Гарда на траву, он тотчас вскочил, расхохотался:

– Здорово я тебя напугал? – Александр обнял комиссара за плечи. – Не обижайся, жизнь – скучная, и надо ее разнообразить, пока она тебя совсем не уничтожила. Ну что, бежим отсюда?

Бежать отсюда Гард не собирался. Весть была совсем близко. Надо было дождаться, пока утром солдаты с пленниками уйдут... И всё.

Нет, не всё. Найти Весть – это только начало.

Дальше надо искать Иисуса. Как там говорил Аз-гад? «У людей есть Весть, и у Бога есть Весть. Их надо соединить, только тогда родится Истина».

– Чего замолчал? Обиделся, что ли? – по-своему истолковал молчание Гарда Александр. – Что за парень прыгнул с ножом, и куда он делся?

– Не знаю, – огрызнулся Гард.

Его ужасно раздражало, что Александр, который еЩе хотел быть похожим на Македонского, бросил своих. Пусть разбойников, бандитов. Но – своих.

– Не обижайся, – пытался улыбаться Александр.

– А ты, значит, бросил своих?

Александр ответил странно:

– Кто тебе сказал, что они – мои? Все люди принадлежат Богу и больше никому.

– Но ты ведь ты предводитель. Ты – Александр Македонский! Ты за них отвечаешь.

Александр усмехнулся:

– Смешно говоришь... Разве можно за кого-нибудь отвечать в этом мире? Даже за себя отвечать трудно, не то что за других. – Он помолчал и добавил: – Так что, бежим?

«Он не отстанет, – понял Гард. – Придется ему рассказать про Весть. Заниматься ему теперь нечем, будем искать Иисуса вместе. Вдвоем все-таки проще даже в незнакомой стране, а не то что в незнакомом времени».

И Гард рассказал Александру про Азгада и про Весть. И про то, что Весть спрятана в этом убежище. И завтра надо ее отыскать. А потом найти Иисуса и отдать ему Весть, чтобы открылась Истина.

Александр слушал внимательно, ни разу не перебил. И вопросов не задавал, не спрашивал, мол, что за Истина? Что за Иисус? Почему две Истины надо соединять? Ничего такого не спрашивал. Просто слушал. Так внимательно, будто и не напился вчера.

Когда комиссар закончил рассказ, Александр сказал просто:

– Хорошо. Дождемся утра, спустимся в убежище– Ты хоть знаешь, как эта Весть выглядит?

– Нет. Я ее видел мельком.

– А что лее мы тогда будем искать?

Странное дело, но комиссар никогда об этом не думал. Ему казалось, что, как только он найдет Весть, сразу ее узнает. Видел же он странную деревяшку, похожую на рыбу, в руках Азгада. Или не деревяшку?

Да ладно, если отыщет, точно узнает.

– Мы найдем Весть, – уверенно сказал Гард.

–У тебя интересная жизнь, Гершен. Сначала ты будешь искать Весть, не зная, как она выглядит. А потом искать Иисуса, которого ты не видел никогда в жизни, – Александр улыбнулся. – Мне все это нравится. Это весело. Я буду тебе помогать.

Гард проснулся от запаха гари. Запах показался комиссару особенно отвратительным.

Недалеко от них, метрах в ста, полыхал костер. Костер был разложен под наспех сколоченным помостом, на котором лежал убитый римлянин.

Отряд и избитые в кровь разбойники уходили вдаль по дороге.

Запах горящего человеческого тела был настолько тошнотворным, что Гард испугался, что его сейчас вырвет. Александра бы это насторожило – к этому запаху и в Риме, и в Иудее уже привыкли. Так что пришлось комиссару терпеть.

– Ну что, пошли искать твою Весть? – предложил Александр.

У Гарда не было сил отвечать. Он отвернулся и отошел в сторону – просто подышать.

Александр ни о чем не спрашивал, но смотрел внимательно, изучающе даже.

Костер казался огромным, а сгорел быстро, превратившись в сверкающие угли, сквозь которые поблескивали белые кости погибшего.

– Эти ребята так торопились за своими сестерциями, что даже не похоронили кости погибшего в урне, – улыбнулся Александр.

«Сестерции – это, видимо, местные деньги», – решил Гард.

Александр внимательно оглядел маленькие деревенские домики и сказал:

– В этих домиках, похоже, никого нет. Но может, там найдется какое-нибудь подобие урны? Надо похоронить беднягу по-человечески. Он, конечно, римлянин, но, если вдуматься, не так уж сильно отличается от нас.

Перспектива копаться в пепелище комиссару совсем не нравилась.

– Ты как хочешь, – буркнул он. – А я пойду искать Весть.

– Весть так Весть, – согласился Александр.

В одном из пустых домов комиссар нашел факел, зажег его и спустился в убежище, вход в которое римляне даже не стали закрывать.

Все правильно. Вот пружинящий стол. Стулья.

Теперь прямо – там должна быть дверь.

Ага, вот она. Заперта?

Нет, открыта, слава Богу.

Помещение казалось совсем небольшим: четыре пустых стены, пол, потолок.

Даже если Весть была совсем крошечной, особо прятать ее здесь попросту негде.

Комиссар принялся за поиски.

Начал тщательно простукивать стены. Азгад никуда не залезал, значит, Весть может быть спрятана в стене примерно на уровне поднятой руки, не выше.

Одна стена, другая...

Было душно, Гард вспотел. К тому же погас факел, пришлось идти за следующим.

Третья стена...

Александр внимательно и молча наблюдал за комиссаром. Не помогал ему и не мешал – просто смотрел.

В четвертой, в самом низу, явно простукивалась пустота.

У комиссара перехватило дыхание.

– Нож! – крикнул он Александру. – Нож скорее!

Так же молча Александр протянул свой нож.

Гард ножом наметил полое пространство – оно было небольшим, примерно с ладонь величиной – и начал резать стену.

Из стены выпал какой-то предмет, завернутый в тряпку.

–Прежде чем разворачивать тряпку, Гард перекрестился.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил Александр. – Что за странные движения?

– Так... – замялся Гард. – Привычка.

– Странная привычка, – усмехнулся Александр. Гард развернул тряпицу.

В ней лежал нож. Обычный нож, явно принадлежавший небогатому человеку: лезвие, а вместо рукоятки намотана тряпка.

Гард тряпку развернул. Обычная. Никаких надписей, знаков. Ничего.

– Это и есть Весть? – удивленно воскликнул Гард. – Нет, она была совсем другой.

– А ты издалека? – неожиданно спросил Александр и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты не знаешь, что иудеи придумали такие убежища, чтобы иметь возможность тайно собираться. А римляне стали использовать их как тюрьмы и кидали сюда, естественно, иудеев. Тогда иудеи начали оставлять в стенах ножи и другие предметы, которые могли бы им помочь освободиться. Не хочется тебя огорчать, Гершен, но если это Весть, то я – патриций.

Гард еще раз внимательно рассмотрел тряпицу, служившую ножу ручкой. Ничего.

Комиссар прошел стену до конца. Затем проверил каждую ямку в полу, еще и еще раз меняя факелы.

Ни-че-го.

– Может быть, этот... как его?.. Азгад оставил Весть не здесь, а в похожем убежище? – предположил Александр.

– Может быть, – Гард устало опустился на пол. – Об этом нам скажет Михаэль. Надо идти в Эйн-Геди. Другого выхода нет.

Едва он договорил, мрак накрыл обоих. Кто-то закрыл крышку выхода, и от дуновения ветра погас догоравший уже факел.

– Выхода, боюсь, действительно нет, – вздохнул Александр. – Наверное, римляне что-то позабыли здесь. То-то они обрадовались, когда отыскали то, чего даже и не искали.

– Может, это не римляне? Александр усмехнулся:

– Какая разница, Гершен. Весть ты не нашел – это правда. Правда и то, что добрые люди не станут запирать никого в подземелье. Значит, нас здесь заперли недобрые люди. И так ли уж важно, в какого бога они верят?

«Что за жизнь? – подумал Гард. – В третий раз меня запирают в одном и том же месте. В третий раз!»

А вслух сказал:

– Ну ничего, ничего. Я ж говорил, что знаю, как отсюда выходить. Пошли. Нам надо попасть в ту комнату, где стоит стол. Над столом – выход... Ну, в общем, я тебе все объясню.

В темноте они добрались до стола.

Гард залез на него и начал шарить рукой в поисках той самой веревочки, за которую надо дернуть, чтобы открылся люк.

Шарил долго, бесконечно долго. Уже все понял, но верить не хотел и продолжал водить рукой по земляной стене.

Никакой веревочки не было.

Он подпрыгнул два раза на столе, взлетел – руки ударились о закрытую крышку.

– Я тогда еще не поверил, что ты знаешь какую-то тайну, – услышал он голос Александра. – А теперь убедился, что это так.

– Но кто, кто мог нас здесь замуровать? – закричал Гард.

– Какая разница, Гершен? Замуровать – это очень точное слово. Из иудейской тюрьмы выхода нет.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Никогда в жизни Барак не убивал людей. Никогда. Да, его жизнь была нелепа, бессмысленна, но он даже представить себе не мог, что когда-нибудь в его судьбе случится такое большое горе: он станет убийцей.

Тогда он действовал быстро: убил римского охранника, заставил Гершена покинуть убежище, сам скрылся, чтобы Гершен его не заметил.

Но потом всю ночь Барак не мог заснуть. Он смотрел на звезды и думал: где сейчас убитый римлянин? Учитель говорит, что душа человека не умирает, а просто перевоплощается во что-то другое.

Может быть, звезды – это глаза человеческих душ? Может быть, душа этого римского воина сейчас смотрит на него и спрашивает: «Куда ты дел мое тело? Зачем ты его уничтожил?»

Этот римлянин был ни в чем не виноват. Он просто делал свое дело – охранял. И за это погиб? Просто потому, что встал на пути Барака? Просто потому, что мешал Бараку? Разве может быть мир так устроен?

И, главное, что же теперь делать? Как помочь душе убитого им человека? И может ли помочь он – тот, кто оставил душу без тела?

Всю ночь мучался Барак над этим вопросом. Даже хотел плюнуть уже и на эту Весть, и на Гершена да и пойти к Учителю, который – единственный в мире! – знал ответы на любые вопросы.

Когда наступило утро и звезды растворились в небе, Барак почувствовал, что ему отчего-то стало легче, словно он и впрямь избавился от неприятного, пронизывающего взгляда.

Барак видел, как методично, беззлобно, но жестоко били римляне разбойников, а те даже не пытались сопротивляться.

Потом он смотрел, как сооружают ритуальный костер и кладут на него тело погибшего воина.

Потом слышал, как Александр сказал, что, мол, воины так торопились за сестерциями, что даже не похоронили кости убитого в урне.

И тогда пришло решение.

Конечно, Барак знал устройство иудейской тюрьмы. И пока Гард с Александром разглядывали нож, он отрезал веревочку.

Странное дело, но в тот момент Барака совсем не волновало, отыскал Гершен Весть или нет.

Барак принял решение и должен был его исполнить. Это – главное.

Он запер Гершена и Александра в убежище, чтобы они не мешали ему, и пошел по пустым домам в поисках урны.

Барак несколько раз видел, как хоронили умерших, а чаще – убитых римлян, и представлял себе, как это делается.

Урну не нашел, однако, отыскал какой-то металлический сосуд.

Потом в золе откопал кости. Очень боялся увидеть череп. Но черепа не было – наверное, от жара он раскололся на мелкие части.

Барак рылся в золе тщательно, доставая каждую косточку и складывая их в сосуд.

Склепа не было. И Барак зарыл сосуд под деревом.

Когда зарывал, думал о том, что ни за что не станет убивать Гершена. Если тот отыскал Весть, отнимет, украдет, в крайнем случае, оглушит Гершена, заберет Весть и убежит.

Но убивать человека больше не будет никогда...

В эту минуту Барак очень хорошо понял, что такое настоящее несчастье. Настоящее несчастье – это когда звезды глядят на тебя с укоризной.

Он нашел воду, вымыл черные от золы руки и лицо и пошел выпускать пленников.

Когда крышка выхода открылась, Гард и Александр прижались к стене, ожидая нападения.

Его не последовало.

Зачем им прыгать сюда? – вздохнул Александр. – Они ж не дураки, будут ожидать нас наверху. Кто пойдет первым?

– Я, – сказал Гард. – Я же тебя сюда завел. Я и пойду.

Гард медленно вылез на поверхность и огляделся. Никого.

Позвал Александра.

Они еще какое-то время оглядывались по сторонам, ожидая нападения. Никого не было.

– Чудеса! – воскликнул Гард.

– Когда начинаются чудеса, – вздохнул Александр, – никогда не знаешь, чем они закончатся.

В долину Эйн-Геди они попали мгновенно.

Гард не помнил, ни как они шли, ни о чем разговаривали.

Только вдруг словно раздвинулись горы, и открылась узкая долина.

– Долина Эйн-Геди, – сказал Александр. – Вон видишь вдалеке грот – там колодец Давида. В водопаде, который низвергается к нему, очень холодная и вкусная вода. Тот, кто пьет ее, долго не может насытиться.

– А где скрывается Михаэль? – спросил Гард, пораженный открывшейся перед ним красотой.

– Михаэлю нет необходимости ни от кого скрываться. Он просто живет в одной из пещер, которые рассыпаны по склонам ущелья. В той самой пещере, где жил Давид.

–А что это за крепости? Кто живет там? – Гард показал на три крепости в разных углах долины.

Крепости эти имели не грозный, а, скорей, несчастный вид. Такое впечатление, что их то ли не достроили, то ли разрушили.

– Никто не знает, что это за крепости, кто их строил и кто в них жил.

Александр присел на камень отдохнуть. Странно, но комиссар совершенно не чувствовал усталости.

– Говорят, они всегда так выглядели, – продолжил Александр. – Никто и никогда не видел, чтобы из этих крепостей кто-нибудь выходил или чтобы кто-нибудь входил сюда.

Крепости комиссара совершенно не волновали.

– А как я найду Михаэля? – спросил он.

– Он сам найдет тебя, когда сочтет нужным.

– А если не сочтет?

– Нет такой силы, которая может заставить Михаэля встречаться с человеком, если равный Яхве не захочет этого. Да, кстати, чуть не забыл. Если ты хочешь, чтобы Михаэль помог нам, никогда не называй его по имени.

– Почему?

– Он считает, что человек не должен носить имя «равный Яхве».

– Почему же он не поменяет его? – удивился Гард.

– Он поменял. Но люди все равно называют его Михаэль. Людям кажется, что этим они делают ему приятное, а на самом деле они его обижают... Ну всё. Первым делом ты должен спуститься к колодцу Давида и умыть в нем руки. Так принято. Таким образом ты как бы поздороваешься с самым великим из живущих когда-либо на земле людей. А потом – жди. Если Михаэль захочет, он поговорит с тобой.

– И он что, сейчас за мной следит?

Гард обернулся, и ему показалось, что в кустах на склоне, действительно, кто-то есть.

– Михаэлю не надо ни за кем следить, – вздохнул Александр. – Он зрит. Человеку, который зрит, нет необходимости ни за кем следить.

Бараку показалось, что Гард заметил его, и он еще сильнее вжался в землю.

«Нет, – подумал он. – Этот Гершен какой-то необыкновенный человек. Если звезды так смотрели на меня, когда я убил солдата, как же они будут глядеть на меня, если я убью Гершена! Что бы ни говорил Учитель, нельзя убивать этого человека».

Впервые в жизни Барак засомневался в правоте слов своего Учителя. Но даже сам себе боялся в этом признаться – это ведь была такая беда, такая беда!

Впрочем, теперь Барак знал, что бывают беды и по-страшнее.

Гард легко сбежал к колодцу Давида.

Здесь, среди зелени долины Эйн-Геди, воздух был чистый и вкусный. Казалось, от каждого вздоха прибавляется сил.

Мимо Гарда промчался козел с красивыми, изящно изогнутыми рогами. Комиссар даже успел поймать испуганный взгляд больших печальных глаз.

«Зачем мне Весть? – подумал комиссар. – Почему бы мне не жить в одной из этих пещер? Стану Робинзоном, смастерю лук, буду охотиться, ловить рыбу... Еще Пятницу какого-нибудь найду. Хорошо бы, конечно, женского пола... И стану ждать, пока эти экспериментаторы на Земле про меня вспомнят. Не может быть такого, чтобы они забыли про меня навсегда!»

Гард опустил голову и руки в колодец Давида. Вода была холодной, но не ледяной, она не ломила зубы.

Исполнив ритуал и заодно утолив жажду, Гард решил искупаться в маленьком озере, которое образовывал летящий с гор небольшой водопад.

Потрогал воду в озере – ледяная. Поднял голову.

Со стороны водопада к берегу плыла женщина. Комиссар не сразу узнал Элеонору. Ее длинные черные волосы были собраны на голове в пучок, из-за чего Элеонора казалась совсем юной.

Она подплыла. Вышла. Подошла к Гарду.

Из одежды на Элеоноре была лишь крошечная набедренная повязка. Но это ее, кажется, вовсе не смущало.

– Ты дошел сюда, Гершен. Это хорошо, – сказала Элеонора вместо «здравствуйте».

«Может, она и есть моя Пятница? – подумал комиссар. – Боже мой, в последний раз у меня была женщина тысячелетия тому вперед».

– Привет, – ответил комиссар, опустив глаза.

Серебряные капельки воды дрожали на груди Элеоноры. Смотреть на это было не то чтобы неловко, но просто невыносимо.

– Я говорила Михаэлю о тебе. И о том, что ты ищешь.

Элеонора подняла руку и распустила волосы. Теперь она была похожа на русалку. На русалку с наглыми и умными глазами.

– И что Михаэль? – спросил комиссар, чувствуя: еще немного, и он набросится на эту женщину.

А что? Все очень романтично. Трава – мягкая, водопад – в меру шумный, погода – в меру жаркая.

– Михаэль не знает тебя, – ответила Элеонора с некоторым удивлением. – Он тебя никогда не видел. А Михаэль видит всех.

– Я просто был очень далеко. Я говорил тебе. Совсем далеко, туда даже Михаэль не заглядывает.

– Для человека, который может заглянуть в Божье царство, нет понятия «далеко», – возразила Элеонора. – Михаэль сказал, ему интересно встретиться с тобой.

Чуть коричневая, гладкая кожа Элеоноры почему-то никак не могла высохнуть окончательно. Она переливалась в лучах неяркого солнца, отчего казалась еще более манящей.

– Так он поможет мне? – спросил комиссар, сглатывая слюну.

– Он должен проверить истинность твой веры. Я ждала тебя, чтобы предупредить: ты должен быть готов к испытаниям.

– Истинность моей веры во что? В кого?

– Истинная вера – это понимание человеком того, что он живет в присутствии Бога. Имя этого Бога, а так же ритуалы с Ним связанные – детали. Гершен, ты в Бога веришь?

Как давно, кажется, этот же вопрос задавал ему его начальник, префект полиции.

Как тогда, так и сейчас Гард не знал, что ответить, и опустил взгляд.

Тем более что смотреть на обнаженную Элеонору все равно было трудно.

Девушка расценила его молчание по-своему:

– Это хорошо, что ты молчишь. Верящий в Бога никогда не кричит об этом. Прощай же, – она повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась. – Запомни, Гершен: Михаэль очень не любит, когда его называют по имени.

– Да знаю я! – не выдержал Гард. – Знаю!

– И еще, – сказала Элеонора совершенно спокойно. – Михаэль утверждает, что Весть каким-то образом тесно связана со мной. Я буду там, где Весть, запомни это.

Спина ее была не менее соблазнительна, чем грудь.

«Ну почему я не брошусь на нее? – думал Гард. – Никого ведь нет. Почему не обниму сзади, не повалю на траву? Почему?»

Элеонора отошла уже довольно далеко и вдруг снова повернулась:

– Запомни, Гершен, человек, который ведет себя достойно, не должен спрашивать: «Почему он так себя ведет?» Ему воздастся. Бог ведь с нами. Бог все видит. Ты – хороший человек, Гершен.

Ведьма! Три тысячи лет прошло, а как были женщины ведьмами, так ведьмами и остались.

И что теперь делать? Сидеть тут и ждать Михаэля или идти его искать по пещерам?

Какие-то он там испытания готовит, этот самый Михаэль, которого нельзя так называть? Ничего. Разные уже были испытания. И это выдержим.

«А где Александр?» – вспомнил комиссар и закричал:

– Александр, эй! Где ты?

О чем-то своем кричали летящие над головой птицы. О чем-то своем грохотал водопад и молчали деревья. И Гард кричал тоже – о своем. Его крик был никому не нужен и никем не был услышан. Комиссар понял, что Александр исчез.