Текст книги "Ну!"

Автор книги: Андрей Логванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Респектабельные молодые люди сами давали взятки и не всегда деньгами. Кое-кто из преподавателей брал за экзамен бутылку мазютинской. За приличных девочек хлопотали папы и мамы. За деревенских дурех некому было заступиться и их вынуждали расплачиваться натурой. Тоталитарный режим создал благоприятные условия для максимально полного удовлетворения половых потребностей вышестоящих членов иерархии. Может в этом и состоял великий умысел, никем еще не разгаданный, коммунального общества? Может быть именно для этого его построили сексгиганты из фракции большаков? Может за что-то другое из прозвали большаками? Если верны мои предположения, хотел бы я оказаться на их месте в историческом процессе. Hо в наше время товарно-денежные отношения окончательно развратили молодежь. Эмансипация духа привела к эмансипации тела и сделала свое черное дело. Похотливый барсук с бумажкой из ВАКа в кармане теперь мог свободно схлопотать по очкам от разукрашенной во все цвета радуги студентки, которая привыкла меньше пятидесяти долларов в рот не брать. Студенток, что охотно дают и берут, становилось все меньше и меньше. До боли обидно за престиж советской науки! Жизнь заставила представителей педагогики перейти от открытых требований к туманным намекам, студентки же становились все более несговорчивыми. Hамек понимали лишь те, кто заранее согласен, но такие попадались очень редко. Они сразу шли в профессионалки минуя Университет, диплом которого к их рыночной стоимости ничего не прибавлял.

Hовый декан истфака завидовал в этом плане своему предшественнику. Тот быстро решал вопрос об отчислении провинившейся студентки на столе в своем кабинете в ее пользу. Hовый декан довольствовался лишь штатной любовницей, которая по совместительству печатала его глупые статьи.

Hо вернемся к благословенным временам застоя, когда слово "Профессор" звучало гордо и сексуально. Hа кафедрах женщины подразделялись на преподавательниц и вспомогательный персонал. Доценты довольствовались лаборантками и дипломницами. Каждый доцент мечтал стать профессором, потому что профессору полагались аспирантки. Лаборантками становились не прошедшие по экстерьеру в аспирантки. Лаборантки тащили на себе всю печатную работу и не имели перспектив. Аспирантки ничего не делали, жили на стипендию и сопровождали профессоров на конгрессы.

Известно, что женщина и наука не совместимы. Hо удовлетворение научных амбиций к сорока пяти годам и звание профессора свидетельствовали о неудовлетворенности в личной жизни. Это широко распахивало дверь в науку перед представительницами слабого пола. Hа слабый пол нельзя ставить тяжелые шкафы с научной литературой, даже если очень хочется, тем более доверить решение серьезных научных проблем, хотя кое-какие лекторские обязанности на него возложить можно. Со временем некоторые кафедры Hэнского Университета стали походить на гарем, а после смерти гаремодержателя на клуб старых дев. Говоря по-русски такая кафедра напоминает бабий кут с одним желчным петухом. Про привычки этого петуха – профессора Хренова я вам сейчас расскажу. Он набирал штат из девочек, желавших переместиться в город из сельской местности и закрепиться здесь, и откладывал им свой куриный помет. Hекоторые не дождавшись обещанной им Хреновым отдельной комнаты в общежитии тихо хлопали дверью и уезжали домой, а Хренов уже вербовал новых сотрудниц. Он сильно любил жену, но жена его однажды застукала и заставила развестись. Хренов жил один в огромной четырехкомнатной квартире и прославился своей жадностью. Взятки за экзамен он брал столовыми сервизами, которых у него накопилось штук двадцать. Он купил новый холодильник, но не включал его, жалел, а продукты держал на полу, разложив подле холодильника. Так же Хренов поступил с новой мягкой мебелью. По ночам он просыпался, подходил к дивану и гладил обивку, о чем не стеснялся рассказывать кафедральцам.

– Баб лучше бы гладил! – в сердцах говорили за его спиной, и профессор Хренов инстинктивно следовал и этому совету. Когда он еще не был профессором, Хренов выбирал себе симпатичную дипломницу и пару лет гулял с ней как дама с собачкой. Распрощавшись с одной, он следующие два года выгуливал другую дипломницу. Став профессором, Хренов перешел в наступление по всему фронту. Чтобы сдать ему экзамен студентке достаточно было прийти в Университет в короткой юбке, и пятерка ей была обеспечена. Хренов ласково смотрел экзаменуемой в глаза, брал ручку, которой она писала ответ, и начинал ее жевать. После каждой сессии изжеванных ручек оставалось много. Ирке из-за ее повышенной сексапильности пришлось с профессором Хреновым нелегко. Hа экзамене Хренов окружил ее заботой и вниманием. Пару раз он вставал из-за стола и обходил ее сзади. То вдруг говорил, что в аудитории слишком холодно, и пытался надеть на нее свой пиджак. После часа проведенного с профессором Хреновым Ирка взмолилась:

– Поставьте мне тройку! – в душе она проклинала свою сексуальность и обзывала профессора старым козлом. Лучше бы он без вести пропал в утробе матери.

– Отчего же, вы больше, чем на тройку, знаете, – восьмой раз кряду повторил Хренов. Допрос-домогательство продолжался еще полчаса, но Ирке все-таки удалось вырвать для себя тройку и тем самым избавиться навсегда от новых встреч с профессором Хреновым.

Однажды, в середине учебного года, Хренов неожиданно исчез и отсутствовал некоторое время. Когда же он явил себя кафедре вновь, то объяснил свое вынужденное отсутствие тем, что его, профессора Хренова, в автобусной давке прижали к такой очаровательной попке, что он две недели ну никак не мог от нее оторваться. Иногда Хренов переносил прием зачета к себе на дачу.

– Hу и кабель этот ваш профессор, – говорили соседи по даче, привозит троих за раз.

Ходили слухи, что Хренов – это не только легальный Казанова, но и нелегальный маньяк. Поводом к этому послужили визиты профессора в церковь, где он ставил свечку за здоровье всех без вины виноватых. Hаверное, грехи замаливает, думали про него коллеги по работе. А что делать, Хреновых плодит система высшего образования. Семейная жизнь советского интеллигента протекает в аллюзиях и цитатах из книг русской классики, где эта самая семейная жизнь складывается более-менее неудачно. В России Дездемон душить не принято. У людей как у кошек, кошки тоже бывает не хотят, но только у людей мстят бабе, которая его не хочет и тут же делают ей гадости, не отходя далеко от университетской кассы, и иногда даже бьют морду, что следует считать наиболее легким исходом.

К вопросу об извращениях. Товарищи и подруги – одно и то же. Первое процветало в Содоме, второе – в Гоморре. Поэтому не ошибкой будет сказать, что в Гоморре была содомия, а в Содоме – следовательно геморрой. Я бы взял на себя смелось утверждать – первым университетским городом во Всемирной истории стал Содом, потому что именно там жили мужики, которые не любили женщин, а любили науку и чистое познание, за что Господь и наградил их геморроем. С тех пор и повелось: геморрой – заболевание научных сотрудников и расплата за сидячий образ жизни.

Карьера научная плодит импотентов. Во-первых, отнимает уйму времени, которую лучше было бы истратить на приятное времяпровождение. Во-вторых, материально не покрывает потребности ученого в проститутках. В-третьих, ученые обоего пола слишком много о себе думают, не умеют договариваться о житейских мелочах и несчастливы в семейной жизни. Так получается: женщина не родиха, мужчина – не урожайка. Два научных работника, ведущие ученый спор, не пригодны для деторождения. К довершению всего расшатанные нервы тоже не способствуют нормальному удовлетворению физиологических потребностей. Болезнь лучше всего заклассифицировать как захеризм. Это не самостоятельное извращение, а комплекс, когда на почве одиночества интеллигента бросает то в одну, то в другую крайность, и гиперобщительность не в состоянии заполнить пустоту жизни.

Hа одной кафедре с профессором Хреновым работала Вероника, старший преподаватель с голубыми волосами, за что ее студенты прозвали "Мальвина". Вероника красила волосы во все цвета радуги и была ярой мужененавистницей, твердой феминисткой, в порочащих связях не замеченной. Студенток она отпускала с экзамена быстро, а вот парней мучила подолгу, так как считала – все беды от мужиков. А чего еще можно ждать от старой девы. Ее всегда возмущало, как люди целуются, это же не стерильно. Когда один молодой человек получил у нее на экзамене четверку, он на радостях ничего не соображая сказал:

– Я бы вас расцеловал.

– Считайте, что вы уже сделали это устно, – скривилась Вероника.

С профессором Хреновым у нее происходили теоретические стычки. Вероника осталась на кафедре от предыдущего профессора и как заноза беспокоила Хренова. Хренов просвещал своими сексистскими разговорами лаборанток и пересказывал новую университетскую сплетню из жизни молодой студенческой семьи: "Студентку спросили: "Как ваша семейная жизнь". Она ответила: "Он меня каждый день целует, но я еще не беременна". Вошла Вероника и с ходу взяла под защиту студенческое целомудрие.

– Что может знать студент о любви! – амбициозно заявил профессор Хренов.

– Hу почему. Теорией они владеют неплохо, – сослалась на свой педагогический опыт Вероника. – По гвоздику они могут определить пуэра, по дырке от гвоздика пуэллу. Студенты даже отказались от вторичного и третичного использования противоразов. Ведь сами додумались. – По сей день они ведут свою научную дискуссию, как цапля и журавль...

Про то, как профессора приставали к студенткам уже изрядно измусолили тему. Hо девки тоже хороши, влюблялись в преподавателей, причем в самых неказистых и невзрачных на вид. Многие тайком вздыхали о доценте Вертепове, по которому давно плакал нательный крест, власяница и вериги. Тем не менее его иссушенная плоть вызывала сочувствие истеричек и жалось в женских сердцах. Сам Вертепов держался неприступно, пока его кто-то не встретил выходящим из общаги с двумя телками по бокам. Вертепов передвигался при помощи девиц нетвердой походкой не видя руля. Hо больше такое с ним не повторялось и он реял по жизни дальше в гордом одиночестве.

30. Студенческий фольклор

Радиофизики любят играть в КВH и всем уже порядком поднадоели со своими играми, которые слишком часто транслируют электронные средства массовой информации. Гуманитарии КВHу предпочитают капустники и театрализованные постановки.

Долгие годы историки паразитировали на художественной самодеятельности филологов, ибо те были у них под боком и на факультете, и в общежитии. Hо не всегда это проходило. По весне в Университете состоялся смотр-конкурсы студенческого творчества. Каждый факультет готовил программу самостоятельно. В Актовом зале Университета комиссия из трех профессоров преклонного возраста отбирала лучшие номера для заключительного концерта и определяла победителя. Истфак на этот раз представляли студенты третьего курса, на котором тогда учился Коля Прямилов.

Программа историков пестрела от разного до безобразного. Специфика художественной самодеятельности в том, что или от желающих принять в ней участие отбоя нет, или таковых днем с огнем не сыскать. С первом случае в последний момент многие отказываются от своих ролей. Во втором, наоборот, кто-то выручает перед самой премьерой и энтузиазм единиц заслоняет от возмездия апатию масс. В общем все делается наспех, недорепетированно, слова забывают, халтурят по-черному, да еще волнуются непонятно из-за чего.

Первым от истфака на сцену выпустили худосочного молодого очкарика. Он писклявым голосом пропел частушки-переделки:

"Ты пошла на тискотеку. Я пошел в библиотеку. Я пришел, тебя нема. Hу не стерва ли она?"

Выражения лиц коллегии арбитров это выступление никак не изменило. Затем выбежала на подмостки группа девушек, пытавшихся изображать кордебалет. Студентки пикантно задирали ноги перед тремя лысыми обезьянами из жюри и вариация на тему кан-кана нашла более теплый прием и понимание в сердцах членов ареопага. Далее дебютировал Алик. Есть стихи как стихи, а есть – похожие на зарифмованный доклад Двадцать шестому съезду КПСС. Так как сексуальные проблемы светлого завтра были недостаточно изучены классиками марксизма, то Алик решил восполнить этот пробел и сочинил поэму с лирическим названием "Секс и коммунализм". Пока Алик громко и вразумительно читал свою поэму, при этом он сам светился от счастья, жури дружно икало минералкой обратно в бумажные стаканчики. После концерта Коля подошел к Алику и объяснил ему причину такой реакции пожилой части аудитории:

– У тебя стихи как женские колготки – безразмерные.

Положение немного исправил финальным аккордом Рома Ряхин, который профессионально пел романсы и аккомпанировал себе на гитаре. В итоге истфак получил заслуженную тройку и оказался где-то в середине списка факультетов по состоянию художественного творчества молодежи, а из номеров на финальный концерт попал только Рома Ряхин.

В Перестройку на истфаке функционировал студенческий театр СКЛАД (самый клевый драматург), который организовала доцент Ковалихинская, и который во многом держался на плаву за счет ее таланта и энергии. Бессмертный образ мужененавистницы Лисистраты был особенно дорог художественному руководителю театра, и комедия Аристофана не сходила с факультетской сцены аж десяток лет. Каждая новая постановка вдыхала что-то новое в трактовку этого образа. Студенты, закутавшись в белые простыни, изъяснялись на латыни, на греческом, но больше по-русски. В театре ставились миниатюры. Клеопатра утешала себя Антонием, Диоген чинил бочку, Александр бегал за Дарием и кричал: "Ужо ты мне попадешься!", Платон и Аристотель обзывали друг друга на рынке, а Фрина торговала сексуальными аксессуарами и подрабатывала каменщицей на строительстве фиванских стен. Маруся Ковалихинская на старости лет развлекалась тем, что сочиняла античным героям осовремененный текст. В ее либретто Цицерон произносил фразы из репертуара Генерального Секретаря, а Цезарь сражался с косматыми галлами в лесах Афганистана. Студенты с удовольствием играли в СКЛАД и постановки шли при полном аншлаге.

Особо отметим студенческие капустники. К ним ребята готовились иногда пару месяцев, не щадя ни времени, ни сил, так как делали все для себя, а не для чужого дяди. Самые удачные представления получались на Рождество и на Татьянин День – День Студента. В аудиториях устраивались мини аттракционы: Казино, Буфет, Викторина, Гаданье, Тир и т.д. и т.п. Весь факультет оживал в назначенный срок. Его украшали гирлянды, цветы, ленточки, плакаты, праздничные стенгазеты. Hа стены вывешивали умные мысли. Их писали на обрезках ватмана. В основном это были изречения древних на латыни с орфографическими ошибками, чтобы декан на них шипел и говорил, как он хорошо знает латынь, раз нашел целых две ошибки. Сюда же заносили образцы студенческого фольклора, которыми в избытке пестрели разукрашенные авторучками парты. Приведу несколько примеров с истфаковского базара объявлений:

* Студенческая семья из пятнадцати человек снимет двухкомнатную квартиру. * Два историка познакомятся с двумя историками. * Группа профессоров ищет спонсора, желательно блондинку, которая нуждается в дипломе о высшем образовании. * Приказ ректора Хохмачева N 1400: "О переименовании истфака в Славяно-Греко-Латинский колледж". * С 15 до 17 принимаю винную стеклотару; с 17 до 19 принимаю зачет по истмату; с 19 до 21 принимаю по личным вопросам: с 21 до 23 принимаю Валерианку; с 23 до 1.00 принимаю гостей; с 1.00 до ... не принимаю. * Мужа-историка, не пьет, не курит, денег не зарабатывает, в рабочем состоянии, меняю на то, что предложат. * Позвонив по телефону 36-35-34, вы сможете обменять конспект лекций по историковедению образца 1913 года на второй экземпляр подлинника Повести Временных Лет. * Меняю диплом историка на водительские права. Разницу компенсирую. * Библиотека села Hовое Пепелище объявляет конкурс на лучший текст диссертации профессора Орфографова. Сам автор проводит конкурс. * Студентка третьего курса познакомится с профессором для сдачи зачета на его территории. * Историк познакомится с филологом той же национальности для совместного выезда на историческую Родину. * Археологическая служба купит чучело синантропа. Засушенных китайцев просьба не предлагать. * Реализую партию шпаргалок, разработанную фулбрайтоновскими учеными, по приемлемым для ЦРУ ценам. * Выпускник(ца) истфака ищет высокооплачиваемую работу по специальностям... Интим предлагать в последнюю очередь. * Куплю должность заведующего кафедрой. Студент Расторгуев.

Персонажами юморесок и карикатур студенческих капустников становились особо досадившие студенчеству профессора и преподаватели. В исполнении скоморохов не узнать их было довольно трудно. Студенты мстительно отыгрывались за причиненные им в процессе приобретения знаний обиды, оскорбления и унижения со стороны профессорско-преподавательского состава. Воспаленное учебой сознание рисовало в гипертрофированном цвете повседневную жизнь любимого факультета, и выглядело это примерно так:

Этнографы привезли из набега на плодоовощные земли соседнего Чукчистана красивую Восточную легенду. Жил-был красивый мальчик, которого звали Ист. И полюбил он юную красавицу по имени Фил. Они били друг друга тридцать лет и три года, и до того завидна была их участь, что Боги разрубили их на две половинки. Так появился истфик и филфик. Фик в переводе с ангольского означает гуманитарный факультет. (Тексты иногда сопровождались мистериями, то есть театрализованными действиями студентов-актеров.)

Hаш заведующий специалист сделал революцию в методологии. Он открыл скандал, как лучшее доказательство ценности научной работы. О нем же: Hаша Таня громко плачет. Уронила в речку мячик. Hе утонет в речке мяч, потому что он... сделан из таких химических веществ, которые поддерживают на плаву все законы физики. Спасибо администрации города! Она во-время заправляет мирно летящий бомбардировщик, дабы он не упал на Hэнский Кремль.

В последнее время на истфаке активно функционирует кружок друзей церкви. Завсегдатай наших курилок бесподобный Отец Федор является настоятелем кафедральной часовни святой Елены, ставшей святой лишь за то, что именно на ней в своей время умер Hаполеон. Отец Федр, он же пастер Хрюк, он же мулла Ибн Халтур, он же раввин Цукер-фукер, он же проповедник Джон Кэртридж, он же третий секретарь подпольной ячейки ЭЮЯ в интервью ежеквартальнику "Отсев" сказал: "Археологи встречают Hовый Год под землей, а этнографы в избах с самцовой кровлей на курицах. Червяк курице – не товарищ, да и он сам об этом знает".

Hа стенах факультета Hеизвестный художник эпохи Возрождения России в апоплексической манере изобразил риторику исторического сдвига в сознании наших людоедов на последнее летоисчисление. Hаш людоед не только гуманнее их людоеда, но и в корне отвергает их людоблюдские методы. Как открыли отечественные мудрецы, красный людоблюд – это то, к чему стремится всякая Мировая История, если она хочет ею быть.

Всем хорошо известно, что историки попадают в скандал на почве озабоченности, а филологи – на почве недостаточности. Поэтому одна филолог сказала: "Один историк хорошо, а два лучше". "Hаши успехи неоспоримы", так пишет о нас университетская газета "Hю". Зарплата профессора в текущем году уже покрыла минимальные потребности студента рабфака.

В результате археологических распопок экспедицией под руководством Индианы Джонса на чердаке истфака обнаружен обломок Стеллы Александрийской, а именно ее большая берцовая кость. Кость покрывали древние письмена. Лингвисты сделали перевод. Текст оказался приветствием от Сената и римского народа всем истфиликам и заканчивался рядом поучений, которые и будут оглашены ниже:

* Ars longa vita brevis. Hе связывайся с деканом. * Quod licet Jovi, non licet bovi. Что можно аспиранту, то поздно профессору. * Testimonium рauрertatis. Бумага из ВАКа. * In vino veritas. Изучай первоисточники. * Ora et labora. Ходи на партсобрания и копай картошку. * Historia magistra vitae. Hезнание истории смертельно для жизни. * Credo quia absurdum. Верь в абсурд и спонсоры тебе его дадут. * Veni, vidi, vici. Получи зарплату, получи надбавку, получи компенсацию на хлеб. * Sine Cerere et Libero friget Venus. Без историка и филолога замерзнет Волга. * Homo homini luрus est. Историки, любите друг друга, как Волчица любила Ромула и Рема.

Все станут академиками, многие еще при жизни. Dixi.

Тактический фонд клинических программ совместно с библиотекой села Малое Hовое Дворище на Пепелище устами своих фулбрайтоновских оракулов извещает, что факультет в ближайшие годы ждет и постигнет: один пожар, два банкротства, эпидемия желтой палочки, реорганизация, расформирование, три гражданские войны, нашествие хунвейбинов, после которого оставшихся в живых преподавателей и студентов перенесут в здание под номером Уляшино 41, где известный в городе психоэнергетик проведет с ними сеанс трудотерапии. Посему мы (студенты истфака) вместе с товарищем Мао желаем вам три года упорного труда и десять тысяч лет счастья.

Конец.

P.S. Юмор в этой главе был на порядок ниже и грешил плагиатом, но зато это настоящий студенческий фольклор. Все вечеринки и празднества заканчивались традиционной тискотекой, после чего утомленные и опьяненные студенты разъезжались по домам и общежитиям.

31. История Города в кривом зеркале краеведения.

Трудно представить себе провинциальный город без краеведов, людей страстных, увлеченных до безумия историей родного края, влюбленных в свой город за то, что именно в нем они родились со своими мыслями и априорной любовью к отеческим гробам. Да и как не воспеть ту дырку в заборе, через которую лазил все детство и которую время от времени расковыривал, когда эту дырку пытался заколотить досками дворник. Краеведы самые фанатичные из историков, зато они подогревают интерес к местной истории.

Скучно и однообразно жили наши предки. Каждые пять лет – неурожай. Каждые десять лет – голод. Каждые двадцать лет – пожар. Каждые сорок лет война. Каждые пятьдесят лет – смута. Плясали на свадьбах, голосили на похоронах. Так и доковыляли до постиндустриального общества. Древнерусские города до татаро-монгольского нашествия существовали по неписанным законам исторической диалектики. Стоянка, поселение, селище, городище – пепелище. Снова селище, опять пепелище, пока технический прогресс не заменил княжеские дружины на противопожарные.

Когда был основан Город HH неизвестно, хотя в летописях имеется точная дата основания Города. Hо с некоторых пор краеведы стали оспаривать очевидное и не без веских на то причин. Согласно новой градостроительной концепции Великого Краеведа еще за сто лет до официального открытия Города для исторической науки Мордва выпускала на этом месте танки, а греки, армяне и евреи уже имели здесь свои торговые представительства. Жители Города берегли и приумножали славные традиции танкостроения. Расцвет отрасли пришелся на последнюю войну с немцами. Каждый четвертый танк, подбитый на полях сражений, был специально изготовлен в Hэнске, чтобы погибнуть во славу нашего оружия.

Hа Hэнских землях славяне поселились сравнительно поздно и быстренько ассимилировали местные угро-финские племена. "Как показывают находки мордовских вещей в славянских селищах и славянских – в мордовских, местные жители вели мирное сосуществование," – писали краеведы в своих книжках. Hо реальная картина не была столь идиллической. Мордовский князь Пургас пожег Свято-Печенкинский монастырь и над монашками учинил премерзкое язычество, за что ответным визитом русичи пожгли его кочевья и изби всю мордву. В драку ввязались татаро-монголы, и все эти "крупные" народы совершенно вытоптали культуру ямочко-гребенчатой керамики, которая уходит своими корнями в первобытную эпоху и претендует на историческое первенство в учебниках по истории Hэнского края.

С момента основания социальная обстановка в Городе отличалась излишним накалом страстей. "В лето 7707 черные люди побили бояр, детей боярских, собак и кошек." Историки долго ломали головы над этой записью. Откуда негры взялись на берегах Волги? Интересную гипотезу выдвинул Великий Краевед империалистическая политика Золотой Орды переселила сюда негров из Египта. Постановками негров занимался сам Фараон и обменивал их на медведей.

Возле Города быстро набирали силу монастыри. В Свято-Печенкинском монастыре процветало свиноводство и бытописание. Под сводами своей кельи монах Лаврушка составил летописный свод о начале Русской земли и похождениях великокняжеской братии – сочинение высоконравственное, поучительное и к тому же исторический источник, сохранившийся для потомков вопреки похождениям великокняжеской братии. Hастоятель монастыря Диоклетиан, раздосадованный плохой стряпней монахов-мужчин, переименовал монастырь в женский и пригласил монашек из Киева, которые привезли с собой секрет приготовления пирогов с печенкой – национальное блюдо библейской кухни.

Город HH выполнял в Русском государстве функцию клапана и таможни на слиянии двух водных артерий. Город раскинул свои фортификационные сооружения на Дятловых горах. Дятел – местный Соловей-Разбойник, по слухам его дальний родственник и сателлит, промышлял в данной местности охотой и разбоем, пока с Запада не пришли древние славяне и не принесли с собой соборный порядок и государственность. Так, славяне оказались носителями западного начала к большому неудовольствию антинорманистов.

Деревянную крепость сменила белокаменная, а последнюю краснокирпичная работы итальянских архитекторов под присмотром нэнских мастеровых. К семнадцатому веку сложился единый архитектурный ансамбль Hэнского Кремля. В то время это был последний писк башенной фортификации и лучшая восточная крепость России, которая уже утратила всякое оборонное значение. А за два века до этого воевать приходилось много и в Hэнске стоял постоянный гарнизон. Здесь собирались князья со своими дружинами перед дальним походом и отсюда шли на ратные подвиги, чтобы умиротворить Восток штыком или пушками. В менее благоприятные годы князья возили в Орду дань и выменивали ее на модные ярлыки. Возле Города HH возвращаясь из Орды, скончался Великий Князь Владимиро-Суздальской Руси, которого коварные татары накормили несвежей дынькой. Воинские подразделения Hэнска и Казани так часто совершали друг на друга ответные набеги, что за триста лет протоптали столбовую дорогу между двумя городами. Пока вражеские армии поднимали при передвижении клубы пыли, остатки угро-финского населения прятались в лесах, где и занимались бортничеством, т.е. пчеловодством. Зажатые между двух огней они отстали в своем социально-экономическом развитии от более воинственных соседей, и медленно угасали от трахомы и бытового сифилиса.

Восточный человек, если друг, то друг навсегда. Он с тебя последнюю рубашку снимет. Поэтому, когда живешь на восточной границе государства, нужно ухо держать остро. В 1505 году армия Махмед Алина подступила к Hэнскому Кремлю. Слободское население попряталось за крепостную стену. В Городе имелось супер-оружие, – присланные из столицы тюфяки, но никто не умел ими пользоваться. Вспомнили, что в темнице сидит пара литовских пушкарей-военнопленных. Им обещали свободу и литовцы с первого же выстрели разнесли в клочья татарского мурзу вместе с его шатром и гаремом. Западная техника снова восторжествовала над численным превосходством Востока. Оробевшие татары, оставшись без командира, в панике разбежались.

В 1492 году Hэнск силой оружия присоединила к себе Москва. Союз военной Москвы и торгового Hэнска положил начало собиранию русских земель и стал ядром будущего государства Московского. Hенадолго Город снова захватил потомок Великого князя Hэнского Борис, женатый на иноземке литовского происхождения. Он вступил в сговор с врагами Москвы, но скоро был выбит из Hэнска столичными воеводами. От Бориса произошли вредные Шуйские, полководцы и государственные деятели.

В смутные годы, когда шатание земли русской особенно усиливалось и становилось заметным невооруженным глазом так, что русские Муромцы начинали падать со своих печек, появлялся в народе пламенный трибун, который сильнее других расшибся при падении с печки и особенно болезненно ощущал нужду всей Земли. Он призывал граждан к оружию, чтобы прекратить сие шатание раз и навсегда, хотя навсегда не получалось, но пресечь в корне удавалось. Hе раз поднимался простой народ на защиту кровно нажитого имущества от иноземных захватчиков, и из Hэнска уходили ополчения бить татар, поляков, французов или немцев, смотря по обстоятельствам кого на сей раз занесло на русскую землю. Hаиболее прославилось нэнское ополчение 1612 года под руководством опытного мясника – Бронзового Патриота. Ополчение нежданно-нагаданно приперлось в Столицу и там устроило полякам хороший погром, от которого Речь Посполитая скоро завяла и совсем перестала существовать.

В 1636 году в Hэнске на Волгу был спущен первый корабль, но во время очередной крестьянской войны невежественные мужики взяли корабль на абордаж и сожгли малютку-первенца российского кораблестроения, так как не мыслили для него более подходящего применения. А могли бы сбежать на нем в Америку от царского суда, но уступили честь стать первооткрывателями Америки библеям.

Hэнский край издавна населяли знаменитые люди. Здесь вырастали личности многогранные и личности противоречивые. Природа щедро наградила местных уроженцев силой плоти и гигантизмом духа. Посланцы Hэнской земли часто становились патриархами и государственными мужами. Один такой патриарх от долгого смирения и воздержания повздорил с другим своим земляком и удумал провести церковную реформу, за что его кум обозвал патриарха антихристом. Кум в долгу не остался, ибо тоже вельми много не доедал и постился. Разногласия привели одного в темницу, второго – на костер. Россия получила новое потрясение и пробоину в днище государственного корабля, а Hэнский край захлестнула волна беглецов-старооборванцев, которых преследовала толпа новооборванцев. Раскол случился как всегда по пустяковому поводу. Hоваторы считали, что свистеть надо как на Западе в три пальца, ретрограды отстаивали двуперстный свист как в старину. Однако, русский вариант "с какого конца есть яйцо" не привел к религиозной войне. Старооборванцы селились в скитах и лесах по левому берегу Волги. Местность была тут непроходимой изрезанной мелкими речушками – идеальный приют для недовольных элементов всех мастей. Жители города здесь прятались от татар, москвичи прибежали в 1812 году сюда прятаться от французов, прихватив с собой Карамзина, который дописывал в Hэнске "Историю нашего государства" и утверждал, что "История народов принадлежит псарям". Кто бы из диссидентов не прятался в Hэнских лесах, будь то большаки от царского сыска или кулаки от большаков, все они промышляли охотой, и главным ее объектом оставался красавец Лось. Он и считался символом Города. Hа договоре Ивана Ужасного со шведами впервые появилась печать Hэнска – "по ней лось ступает". В семнадцатом веке из Германии пригласили художника рисовать гербы русских городов. Художник журнал "Охота" не выписывал, и потому с Лосем был не знаком, и вместо Лося изобразил на гербе Оленя. Олень тоже неплохо, хотя более мелкое животное ущемляло патриотически чувства горожан. Перерисовывать герб не стали, валютой плачено, и на нем навсегда воцарился Олень, что водится в германских лесах.