355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Никитин » Основания русской истории » Текст книги (страница 74)
Основания русской истории
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 03:12

Текст книги "Основания русской истории"


Автор книги: Андрей Никитин


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 79 страниц)

ОПРИЧНИНА ИВАНА IV И «ОРДЕН КРОМЕШНИКОВ»____________________


637


позднейшими авторами мысль об опричнине. С этим согласуется замечание А.М.Курбского, из которого можно понять, что «сатанинский полк» появился уже в 1560 г. вскоре после опалы Адашева и второй женитьбы царя21, но факты, которые могли бы подтвердить такое заключение, мне неизвестны.

Из повествования А.Шлихтинга следует, что «собирать опричнину, т.е. убийц» царь начал не сразу, а одновременно со строительством опричного дворца на Неглинной, рядом с которым он устроил для опричников «особый лагерь». Строительство нового дворца за Неглинной напротив Кремля началось летом 1566 г., а перешел в него царь с семьей 12 января 1567 г., начав там «жить с многочисленной стаей своих опричников или убийц, которую набрал из подонков разбойников. Именно, если он примечал где-нибудь человека особо дерзкого и преступного, то скоро привлекал его к сообществу и делал слугою своего тиранства и жестокости» [Шл, 19]. Однако, исходя из описания организованного отъезда Ивана IV в Александрову слободу и ее укрепления, следует полагать, что, действительно, корпус «кромешников» возник значительно ранее указанных событий.

Эту гвардию (или «убийц», как их кратко именует Шлихтинг) царь использовал в качестве личной охраны и как палачей, посылая по стране с кровавыми поручениями [Шл., 20]. Они рубили людей, обезглавливали, разрывали их веревками («петлями») [Шл., 25], травили медведями и собаками [Шл., 39 и 43], нападали на их дома и поместья, предавая избиению не только обитателей и челядь, но и всё живое, включая скот и птицу [Шл., 23-24, 44; Т-К, 41], устраивали на дорогах засады [Шл., 20-21, 26], совершали ограбления и массовые публичные изнасилования жен и детей казненных, травлю женщин собаками и последующую на них охоту, о чем упоминают все информаторы [Шл., 23; Т-К, 42 и 47; Шт., 87].

Так, проводя избиение рода и изничтожения всех «животов» боярина И.П.Федорова, располагавшихся в различных уездах, Иван IV приказывал убийцам насиловать у себя «на глазах жен и детей тех, кого он убивал, и обращаться с ними по своему произволу, а затем умерщвлять. Что же касается жен поселян, то он приказал обнажить их и угонять в леса, как скот, причем тайно были расположены засады из убийц, чтобы мучить, убивать и рассекать этих женщин, бродивших и бегавших по лесам» [Шл., 23]. Подтвердив эти факты, Таубе и Крузе в другом месте своего «Посла-


____________________


21 Курбский А.М. История о великом князе Московском. // Сочинения А.М.Курбского, т. I (РИБ, XXXI). СПб., 1914, сгб. 263.


638____________________


ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ


ния» рассказывают, что сходным образом расправился со всем двором князя Владимира Андреевича Старицкого. Женщины были выведены нагими, их сначала «травили собаками, как зайцев, а затем они были застреляны и растерзаны ужасным образом, и их оставили лежать непогребенными под открытым небом, птицам и зверям на съедение» [Т-К, 47].

Широкие массовые акции «кромешниками» были развернуты и в Москве.

«После того, как он (царь. – А.Н.) настолько подавил свое население, что мог не опасаться с его стороны никакого сопротивления, – пишут Таубе и Крузе, – принялся он убивать и разорять различными ужасными способами своих знатных бояр. «…» Опричники великого князя должны были в количестве от 10 до 20 человек разъезжать по улицам с большими топорами, имея под одеждой кольчугу. Каждая отдельная рота намечала бояр, государственных людей, князей и знатных купцов. Ни один из них не знал своей вины, еще меньше – время своей смерти и что вообще они приговорены. И каждый шел, ничего не зная, на работу, в суды и канцелярии. Затем банды убийц изрубали и душили их безо всякой вины на улицах, в воротах или на рынке и оставляли их лежать, и ни один человек не должен был предать их земле. И все улицы, рынки и дороги были наполнены трупами, так что местные жители и чужестранцы не только пугались, но и не могли никуда пройти вследствие большого зловония» [Т-К, 40-41].

Почти теми же словами об этих зверствах пишет и А.Шлихтинг: «Как только рассветает, во всех кварталах и улицах города появляются прислужники опричники или убийцы и всех, кого они поймают из тех, кого тиран приказал им убить, тотчас рассекают на куски, так что почти на каждой улице можно видеть трех, четырех, а иногда даже больше рассеченных людей, и город весьма обильно наполнен трупами» [Шл., 25].

Основным местопребыванием этих членов ордена, по словам Таубе и Крузе, была не Москва с ее опричным дворцом, а отдаленная от столицы Александрова слобода, «где это братство было основано», за исключением тех, «которые были посланцами или несли судейскую (ошибка перевода? – А.Н.) службу в Москве» [Т-К, 39].

Остановимся на этом моменте.

Учреждение «опричнины» развязало руки Ивану IV, освободив его от повседневных забот по управлению страной, что он полностью переложил на плечи «земщины», оставив за собой принятие окончательных решений по важнейшим вопросам. Вместе с тем, царь открыл для себя неисчерпаемый источник


ОПРИЧНИНА ИВАНА IV И «ОРДЕН КРОМЕШНИКОВ»____________________


639


обогащения за счет ограбления и убийств своих подданных, для чего и создал государство в государстве, подлинным центром которого сделал укрепленную Александрову слободу, отгородив ее от всего остального мира надежными заставами «псов царских». Очевидцы свидетельствуют, что ни войти, ни выйти из нее без специального пропуска не мог никто, в этом смысле она охранялась много строже, чем государев опричный двор на берегу Неглинной, куда мог прийти любой москвич, тем более, если он жил в «опричной» части города. На опричном царском дворе находились приказы, здесь принимали и подписывали челобитные, которые потом поступали в «земщину» для исполнения, это была официальная резиденция царя, в которой он жил во время своих наездов в столицу. Однако действительным центром жизни Ивана IV являлся орденский замок «кромешников».

В чем состояла тайна этого ордена или братства? Частичный ответ мы находим у Таубе и Крузе в отрывке, относительно содержания которого историками было высказано много вздора, начиная от уверений в «атеизме» царя и его «глумлении над церковным обрядом»22 до заверений, что царские казни и пытки -


____________________


22 «Как раз в это время Грозный выворачивал христианский культ наизнанку. «…» Поход Грозного на Новгород и Псков носил ярко выраженный антицерковный характер. «…» На свадьбе царской племянницы Марии Владимировны Старицкой в Новгороде гости плясали под напев символа веры св. Афанасия. Царь плясал со всеми и отбивал такт жезлом, которым впоследствии убил своего сына Ивана, по головам пляшущих молодых иноков» (Лихачев Д. С. Канон и молитва Ангелу грозному воеводе Парфения Уродивого (Ивана Грозного). // Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986, с. 370). В связи с этим стоит отметить, что усвоение Ивану IV псевдонима «Парфений Уродивый» на основании того, что им оказался надписан текст, тождественный «Ответу царя Иоанна Васильевича Грозного (это прозвание появляется только в середине XVII в., не раньше. – А.Н.) Яну Роките», как это в свое время сделал И.А.Шляпкин и развил Д.С.Лихачев (там же), вызвано небрежностью или тенденциозностью, во-первых, потому, что архангел Михаил не имел никакого отношения к Ивану IV (небесным покровителем царя был Иоанн Предтеча), во-вторых, потому, что автор этого канона, написанного для тезоименного ангела тверского князя Михаила Александровича, хорошо известен. Им был священноинок Парфений, упомянутый в Симеоновской летописи под 6907/1399 г., где помещена «Повесть об обновлении соборной церкви Спаса Вседержителя в Твери», содержащая рассказ об уходе князя в монастырь св. Афанасия и о преставлении его в присутствии «аръхимандрита Корнилия и священноинока Парфения, и тема повели пети канонъ в исход души» (ПСРЛ, т. 18. Симеоновская летопись. СПб., 1913, с. 147.). Другими словами, все восторги по поводу «даровитости» и «многогранности» талантов ца-


640____________________


ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ


всего только дань «традиционной смеховой культуре средневековья»23, которую, дескать, так хорошо понимал этот «представитель гуманизма в России», создавший в Александровой слободе «своего рода певческую академию»24.

О том, что собой представлял «царский домовый обиход» в Александровой слободе, против которого яростно выступал митрополит Филипп (особо примечательно требование царя, чтобы игумен Филипп «в опришнину и в царский домовый обиход не вступался, а на митрополью бы ставился»25), известно из двух источников – «Послания» Таубе и Крузе и «Краткого сказания» А.Шлихтинга, которые совпадают по всем существенным вопросам, дополняя и поясняя друг друга.

Находясь в Александровой слободе, Иван IV, по словам Таубе и Крузе, «был игуменом, кн[язь] Афанасий Вяземский келарем, Малюта Скуратов пономарем; и они вместе с другими распределяли (по-видимому, «делили». – А.Н.) службы монастырской жизни. В колокола звонил он сам вместе с обоими сыновьями и пономарем (т.е. Малютой. – А.Н.). Рано утром в 4 часа должны все братья быть в церкви; все неявившиеся, за исключением тех, кто не явился вследствие телесной слабости, не щадятся, все равно высокого ли они или низкого состояния, и приговариваются к 8 дням епитемии. В этом собрании поет он сам со своими братьями и подчиненными попами с четырех до семи. Когда пробивает 8 часов, идет он снова в церковь, и каждый должен тотчас же появиться. Там он снова занимается пением, пока не пробьет 10. К этому времени уже бывает готова


____________________


ря Ивана IV при ближайшей поверке (в том числе и приписываемые ему стихиры «деспота Иоанна») оказываются не более, чем запоздалой лестью тирану.

23 «Затеянная Грозным опричнина имела игровой, скомороший характер. Опричнина организовывалась как своего рода антимонастырь с монашескими одеждами опричников как антиодеждами, с пьянством как антипостом, со смеховым богослужением, со смеховым чтением самим Грозным отцов церкви о воздержании и посте во время трапез-оргий, со смеховыми разговорами о законе и незаконности во время пыток и т д.» (Лихачев Д.С., Панченко А.М. «Смеховой мир» древней Руси. Л., 1976, с. 61).

24 «В своей любимой загородной резиденции – слободе Александрове Иван Грозный основал специальное музыкальное учреждение, своего рода консерваторию, куда пригласил высококвалифицированных мастеров пения» (Успенский Н.Д. Образцы древне-русского певческого искусства. Л, 1971, с. 117-118; он же. Древне-русское певческое искусство. М., 1971, с. 151 и 186).

25 СГГД, ч. 1, № 193, с. 557-558; Зимин А.А. Опричнина…, с. 246.


ОПРИЧНИНА ИВАНА IV И «ОРДЕН КРОМЕШНИКОВ»____________________


641


трапеза, и все братья садятся за стол. Он же, как игумен, сам остается стоять, пока те едят. Каждый брат должен приносить кружки, сосуды и блюда к столу, и каждому подается еда и питье, очень дорогое и состоящее из вина и меда, и что [тот] не сможет съесть и выпить, он должен унести в сосудах и блюдах и раздать нищим, и как большей частью случалось, это приносилось домой.

Когда трапеза закончена, идет сам игумен к столу. После того, как он кончает еду, редко пропускает он день, чтобы не пойти в застенок, в котором постоянно находятся много сот людей; их заставляет он в своем присутствии пытать или даже мучить до смерти безо всякой причины, вид чего вызывает в нем, согласно его природе, особенную радость и веселость. И есть свидетельство, что никогда не выглядит он более веселым и не беседует более весело, чем тогда, когда он присутствует при мучениях и пытках до 8 часов [вечера]. И после этого каждый из братьев должен явиться в столовую или трапезную, как они называют, на вечернюю молитву, продолжающуюся до 9 [часов]. После этого идет он ко сну в спальню. «…» Что касается до светских дел, смертоубийств и других тиранств и вообще всего его управления, то отдает он приказания в церкви. Для совершения всех этих злодейств он не пользуется ни палачами, ни их слугами, а только святыми братьями. Все, что приходит ему в голову, одного убить, другого сжечь, приказывает он в церкви «…». Все братья, и он прежде всего, должны иметь длинные черные монашеские посохи с острыми наконечниками, которыми можно сбить крестьянина с ног, а также и длинные ножи под верхней одеждой, длиною в один локоть, даже еще длиннее, для того, чтобы, когда вздумается убить кого-либо, не нужно было бы посылать за палачами и мечами, но иметь все приготовленным для мучительства и казней…» [Т-К, 39-40].

Как можно убедиться, перед нами орденский распорядок жизни царя, лишенный какого-либо «глумления» над религией, а тем более атеизма. Наоборот, здесь всё проникнуто глубокой обрядовой педантичностью, заставляющей вспомнить инквизиционные застенки Европы, в которых ханжество соединено было с изуверством, а здесь еще и приправлено природной дикостью. Были ли Таубе и Крузе свидетелями этому «царскому домовому обиходу»? В этом убеждают приводимые ими подробности, подтверждаемые рассказом А.Шлихтинга, который, судя но всему, постоянно бывал в Александровой слободе в качестве переводчика придворного врача. Об этом говорит и его замеча-


642____________________


ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ


ние, что Иван IV, живя в слободе, «каждый день двадцать, тридцать, а иногда и сорок человек велит рассечь на куски, утопить, растерзать петлями, так что от чрезмерной трупной вони во дворец иногда с трудом можно проехать» [Шл., 25-26].

Записки Шлихтинга в ряде случаев уточняют сведения Таубе и Крузе, показывая, что среди «братьев» оказываются и некоторые члены опричного двора, допущенные к ритуалу «братства».

«Живя в упомянутом Александровском дворце, – писал Шлихтинг далее, – словно в каком-то застенке, он (царь. -А.Н.) обычно надевает куколь, черное и мрачное монашеское одеяние, какое носят братья базилиане, но оно всё же отличается от монашеского куколя тем, что подбито козьими мехами. По примеру тирана также старейшины (по-видимому, бояре. – А.Н.) и все другие принуждены надевать куколи, становиться монахами и выступать в куколях, за исключением убийц из опричнины, которые исполняют обязанность караульных и стражей. И так великий князь встает каждый день к утренним молитвам и в куколе отправляется в церковь, держа в руке фонарь, ложку и блюдо. Это же делают все остальные, а кто не делает, того бьют палками. Всех их он называет братией, также и они называют великого князя не иным именем, как брат. Между тем он соблюдает устав жизни, вполне одинаковый с монахами. Заняв место игумена, он ест один кушание на блюде, которое постоянно носит с собою; то же делают все. По принятии пищи он удаляется в келью или уединенную комнату. Равным образом и каждый из остальных уходит в свою, взяв с собой блюдо, ножик и фонарь; не уносить всего этого считается грехом. Как только он проделает это в течение нескольких дней и, так сказать, воздаст богу долг благочестия, он выходит из обители и, вернувшись к своему нраву, велит привести на площадь толпы людей и одних обезглавить, других повесить, третьих побить палками, иных поручает рассечь на куски, так что не проходит ни одного дня, в который бы не погибло от удивительных и неслыханных мук несколько десятков человек» [Шл., 27].

Из приведенного рассказа Шлихтинга можно заключить, что «братство» опричной гвардии, поставленной над опричным войском, в свою очередь служило подножием или «внешним кругом» для внутреннего ядра ближайших сподвижников царя из знати («старейшины» Шлихтинга), допущенной в орденский замок «кромешников». В орденский капитул входили (по Таубе и Крузе), кроме царя, А.И.Вяземский и М.Л.Скуратов-Бельский; Г.Штаден к ним присоединяет А.Д. и Ф.А. Басмановых и


ОПРИЧНИНА ИВАНА IV И «ОРДЕН КРОМЕШНИКОВ»____________________


643


П.В.Зайцева, поименованных предшествующими авторами в качестве ближайших советников царя. В числе безусловных «братьев», стоявших над «кромешниками» и принимавших непосредственное участие в кровавых расправах, можно назвать М.Т.Черкасского, В.Г.Грязного, В.И.Темкина-Ростовского и А.-Ф.Овцына, которые, в свою очередь, стали жертвами царской мнительности и раздражительности [Шт., 96-97]. Вероятно, к ним следует причислить еще какое-то количество лиц, однако отождествлять с «орденом кромешников» весь состав опричного двора, как то обычно делается историками26, на мой взгляд, нет никаких фактических оснований.

Таким образом, на основании показаний очевидцев, не входивших в опричный орден «кромешников», но тесно связанных с его деятелями и даже деятельностью (как тот же Г.Штаден, использовавший новгородский погром для личного разбоя), весь комплекс «опричнины Ивана IV» предстает перед нами в виде двух взаимопроникающих и взаимообусловленных структур. Первая из них представлена территориально-государственным аппаратом управления царским уделом, копирующим аналогичный аппарат «земщины», вершиной которого служит «царский двор», вторая – сращенный с верхушкой этого двора (но не тождественный ему) «орден кромешников», который опирается на «корпус убийц», выполняющих карательные и охранительные функции, и на опричное войско, никакого отношения к ордену не имеющее и точно так же возглавляемое царем. Внешним отражением такой двойственности «опричнины» оказываются два ее центра, функционировавшие одновременно на протяжении 1567-1571 гг.: закрытый ото всех заставами и караулами орденский замок-застенок в Александровой слободе и открытый для глаз обывателей опричный дворец на берегу Неглинной в Москве, официальное местонахождение царя и его приказов.

Этот вывод, опирающийся на приведенные выше факты, позволяет по-новому взглянуть на события 60-70-х гг. XVI в., увидев за «опричными реформами Ивана IV» не самоцель в виде первой, внешней структуры управления «царским уделом», а всего только средство для функционирования второй, внутреней структуры, какой был «орден кромешников». Какие цели он преследовал, в результате чего возник и почему был уничтожен самим его созда-


____________________


26 Напр., АА.Зимин: «Основу опричной гвардии составляет государев двор» (Зимин А.А Опричнина…, с. 353); Полосин И.И. Опричнина Ивана Грозного и очередные задачи., с. 185-189; он же. Споры об «опричнине» на польских сеймах XVI в. (1569-1582). // Полосин И.И. Социально-политическая история…, с. 166; АльшицД.Н. Начало самодержавия…, с. 177-192; и др.


644____________________


ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ


телем – на эти вопросы пока ответа нет и вряд ли они когда-либо будут получены. Маловероятно и найти под нынешними зданиями Успенского женского монастыря г. Александрова остатки орденского архива, хотя именно в результате таких раскопок могут быть открыты пыточные орденские застенки, о которых согласно пишут опричные дипломаты, А.Шлихтинг и Г.Штаден.

Похоже, именно здесь мы встречаемся с главной загадкой опричнины – с тем ее «сердцем», ради которого и была задумана вся затея с разделением земель, экстерриториальностью царского двора и его окружения, орденом «кромешников» и всем остальным. В отличие от Москвы, в Александровой слободе никогда не прекращались мучения и казни, смысл которых остается для нас закрыт, как, похоже, был он закрыт и для их современников. Сейчас мы даже не можем сказать с достоверностью, кого именно пытали и казнили, потому что этих безымянных жертв оказывается много больше, чем поименовано в дошедших до нас списках известного синодика Ивана IV. Остается предполагать, что то были жертвы доносов своих холопов, недругов, неудачные беглецы за рубеж, люди, подозреваемые в знахарстве и волшбе с умыслом на царя, а главное – потенциальные заговорщики. Однако сколько могло быть таких? Десятки? Между тем свидетельства очевидцев не оставляют сомнения, что эти жертвы исчислялись многими сотнями замученных и казненных на глазах царя.

Естественно задаться вопросом: во имя чего совершались эти бессмысленные убийства, ставшие обязательной частью «царского домового обихода»? Никакая алчность царя, никакой страх действительных или возможных заговоров против него лично не объясняет ни мучений жертв, ни их количества, ни уничтожения при этом всего имущества казнимых, ни издевательств над женщинами и детьми, ни травли осужденных зверями – всех тех воистину адских мук, которые еще никем в мировой истории не были превзойдены по своей бесчеловечности и изощренности. Между тем, именно в этих пытках, в этих массовых казнях, как видно, заключена тайна «ордена кромешников» и трагедия митрополита Филиппа, требовавшего от Ивана IV положить конец не только казням, но и всему «бесовскому действу». Эти изощренные, бесконечные и бесцельные зверства, описание которых мы находим у очевидцев, которые, в свою очередь, находят подтверждение в описании опричной расправы с Новгородом27, не-


____________________


27 Повесть о приходе царя Иоанна IV Васильевича в Новгород. // Новгородские летописи. СПб., 1879, с. 393-404; Летописец новгородский церквам Божиим. // Новгородские летописи…, с. 338-345.



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю