Текст книги "Основания русской истории"

Автор книги: Андрей Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 79 страниц)

АЛЕКСАНДР ПЕРЕСВЕТ И СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ____________________

515

воеводою, а под стягом моимъ»53 (т.е. княжеским), якобы объясняющая появление Ослеби на Куликовом поле в составе «митрополичьей дружины»54 (которой нет в росписи полков), не может в данном случае служить доказательством правильности определения в меновом акте Андрея Ослебяти «чернецом». И не потому только, что обязанности бояр митрополичьих участвовать в военных действиях исключают присутствие среди них «чернецов», но потому, что «чин чернеческий» несовместен как с «саном боярским», так и вообще с каким-либо саном. Что же до грамоты 1483 г., то присутствие в ней определения Андрея Ослеби «чернецом» поддается объяснению.

Как я сказал, Ослебю не знают ни Краткая, ни Пространная летописная повести. Впервые, но без имени, он появляется в Кирилло-Белозерском списке «Задонщины», который датируется по филиграням на бумаге от 1470 до 1480 г.55, участвуя в сражении вместе со своим сыном Яковом. Указание Пересвета и Ослеби без крестильных имен сохраняется во всех без исключения списках «Задонщины», в то время как в летописной повести Александр Пересвет представлен с полным именем. Собственное имя Ослеби – "Андрей" – впервые возникает только в «Сказании о Мамаевом побоище», появившемся не ранее первой четверти XVI в., с чем согласен и сам историк56, т.е. оно заимствовано из летописи или, что даже вероятнее, из цитированной уже «меновой». Как известно, грамота 1.3.1483 г., заменившая подлинник конца XIV в., в свою очередь дошла до нас не в подлиннике, а в составе копийной книги актов на земельные владения московского Митрополичьего Дома, составленной не ранее второй четверти XVI в.57 Любопытно, что в середине прошлого века была известна другая ее копия, тоже восходящая к концу XV в., опубликованная М.А.Коркуновым, где точно так же указывалось, что митрополит Киприан «менил «…» своими бояры: чернпомъ Андреемъ Ослебятемъ, Дмитриемъ Офинеевичемъ» и т.д.58

____________________

53 А про воину. Коли яз самъ, кн(я)зь великий, сяду на кон(ь), тог'ды и митрополичимъ бояром и слугамъ, а под митрополичимъ воеводою, а под стягом моимъ, великаго кн(я)зя» (Древнерусские княжеские уставы Х-ХV вв.М.,1976, с.178).

54 Кучкин В.А. Дмитрий Донской и Сергий Радонежский…, с. 108.

55 Каган М.Д., Понырко Н.В., Рождественская М.В. Описание сборников XV в. книгописца Ефросина. // ТОДРЛ, XXXV, Л., 1980, с. 106.

56 Кучкин В.А. Дмитрий Донской и Сергий Радонежский…, с. 113-114.

57 АФЗХ, ч.1, с. 4.

58 Коркунов М.А. Памятники XV века. Акты из местничества Сабурова с Заболоцким. // ИОРЯС, т. 5, вып. 1-7. СПб., 1856, стб. 365.

516____________________

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

Поскольку оба эти списка являются копиями не первоначальной, а всего только подтвердительной грамоты, выданной вместо подлинника в последней четверти XV в., то определение «чернец», стоящее перед именем Андрея Ослебяти, легко может быть объяснено пометой при его имени, сделанной на подлиннике конца XIV в. после пострига Ослеби, как выбывшего из числа митрополичьих бояр, и механически перенесенной в новый текст. Все это убеждает, что Андрей Ослебя, будучи боярином любутским и выехав из Литвы с Дмитрием Ольгердовичем, после битвы на Дону остался в Москве и был определен в бояре к митрополиту Киприану, после чего, по-видимому, овдовев, он принял постриг под именем Иродиона, в то время как в митрополичьих боярах остался его второй сын, Акинф Ослебятев. Другими словами, при наличии монашеского имени «Иродион» и примечания, что «прежде он был боярин любутский», мы должны признать имя "Андрей" таким же мирским именем Ослеби, как "Александр" Пересвета.

Подтверждением литовского происхождения Пересвета и Ослеби могут служить разыскания А.А.Зимина о родословии «выезжего из Литвы» известного Ивана Пересветова, который в челобитной Ивану IV именовал Александра Пересвета и Андрея Ослебю «своими пращурами» («поминая своих пращур и прадед, как служили верно государем «…» Пересвет и Ослебя в чернцех и в схиме со благословением Сергия чюдотворца на Донском побоищи при великом князе Дмитрие Ивановиче за веру християнскую и за святыя церкви «,..» пострадали и главы свои положили»59), и тот факт, что имена братьев появляются в произведениях куликовского цикла – «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» – лишь после того, когда к Москве были присоединены брянские земли, на которых еще в начале XVII в. существовали владения некоего Захара Пересветова60.

Восстановив, насколько это возможно, происхождение Александра Пересвета, убеждающее в легендарности причисления его и брата Ослеби к троицким инокам, можно попытаться

____________________

59 Зимин А.А. И.С.Пересветов и его сочинения. // Сочинения И.Пересветова. М.-Л., 1956, с. 171,199,236; он же. И.С.Пересветов и его современники. М., 1958, с. 302 и сл. Слова эти можно было посчитать историческим свидетельством, если бы не прямое заимствование здесь фразеологии «Сказания о Мамаевом побоище» и наличие только поздних списков сочинений И.С.Пересветова (середина и конец XVII в.).

60 Зимин А.А. И.С.Пересветов и его сочинения…, с.10, прим. 3.

АЛЕКСАНДР ПЕРЕСВЕТ И СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ____________________

517

выяснить каким образом брянский боярин оказался связан преданием с именем преподобного Сергия и его обителью в повествовании о Куликовской битве. Как мне представляется, загадка эта напрямую связана со свидетельством о «заочном благословении» московского князя троицким игуменом.

Историки в большинстве своем склонялись к тому, чтобы рассматривать известие о приходе посланца Сергия к Дмитрию на Дон в качестве позднейшей выдумки, забывая при этом, что приход посланца отмечен еще в Пространной редакции летописной повести, возникшей намного раньше «Сказания…», откуда он и был заимствован сочинителем, не решившимся полностью порвать с уже существующей традицией. Так возникло «двойное» благословение – личное и заочное. Теперь, когда можно с определенностью утверждать, что личной встречи князя с Преподобным перед битвой не было, версия о заочном благословении оказывается единственно возможной.

Но кто был посланцем? Кому мог вручить троицкий игумен свое письмо и просфору для великого князя? Кто мог не только разыскать, но и успеть догнать войско, спешно идущее на битву? До последнего времени никто эти вопросы не ставил и не пытался их разрешить. А именно в них, как мне представляется, и заключена разгадка Пересвета, потому что принести послание Сергия мог только он. Тем более, что по одной, далеко от Троицкого монастыря сохранившейся легенде, посыльным прямо назван «инок Александр Пересвет». Насколько мне известно, факт этот никем из исследователей до меня не учитывался, хотя он опирается не только на предание, но и на комплекс историко-архитектурных памятников, ныне совершенно забытых.

Начать следует с того, что Куликово поле, имя которого возникает в летописных текстах не ранее второй половины XV в.61, оказывается в местности, крайне неудобной для продвижения войск, причем в стороне от обычного пути ордынских набегов, проходивших восточнее, по водоразделу между рекой Воронеж и Доном. Об этом свидетельствует интересный документ второй половины XVII в., хранившийся в Московском архиве Министерства юстиции, где, в частности, говорится о приходе ордынских войск на Москву двумя «сакмами»: «по первой, из-за Волги, на Царицынский и на Самарский перевозы, и через реку Дон на Казанский брод и на урочище Казар, где ныне город Воронеж, на Рязанския и на Коломенския и на иныя места; по

____________________

61 Хорошкевич А.Л. О месте Куликовской битвы. // ИСССР, 1980, № 4, с.92-106; Кучкин В.А. Победа на Куликовом поле…, с. 16-18.

518____________________

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

второй перешод реку Волгу, а Дону реки не дошод, промеж рек Хопра и Суры, чрез реки Лесной и Польный Воронежи, на Ряские и на Рязанския и на Щацкия места»62.

В то же время в 40 километрах на восток от Куликова поля неподалеку от г. Скопина Рязанской области, на левом берегу реки Верды, на горе близ деревни Дмитриевки вплоть до 20-х гг. нашего века существовал мужской Дмитриевский Ряжский монастырь. В качестве местночтимой реликвии в монастыре сохранялся костыль из яблоневого дерева, с которым, согласно преданию, на это место пришел к Дмитрию Ивановичу от Сергия Радонежского Александр Пересвет с «грамоткой» и просфорой. Отсюда вместе с войском Пересвет двинулся к Дону, оставив ненужный более костыль у некоего отшельника, жившего на этой горе. Позднее, в ознаменование своей победы и в память о полученном благословении от Преподобного, на месте встречи с его посланцем московский князь основал монастырь с двумя церквами – во имя великомученика Дмитрия Солунского и преподобного Сергия Радонежского63.

Подобная версия прихода Александра Пересвета к Дмитрию Донскому накануне сражения никем из исследователей не рассматривалась и не учитывалась при реконструкции событий. Между тем, она заслуживает внимания уже потому, что не связана ни с одной из существующих историко-литературных версий и подтверждается реликвией, сохранившейся до наших дней в Особой кладовой Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника за 3888. Конечно, реликвия не доказательство, тем более, что это не дорожный посох (который не был нужен Пересвету), а именно костыль, опора для раненого или искалеченного человека, вряд ли принадлежавший историческому Пересвету, если только не предположить, что в битве герой был не убит, а лишь смертельно ранен и какое-то время пользовался этой палкой 64. Но последнее относится уже к области домыслов, тогда как единственное рациональное зерно легенды -

____________________

62 Егоров В.Д. Историческая география Золотой Орды в ХIII-ХIV вв. М, 1985. с. 181. Документ опубликован: ИТУАК, вып. 33. Тамбов, 1892, с. 49.

63 Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упраздненных, с списками их настоятелей за XVII, XVIII и XIX ст. и библиографическими указаниями, т. 2. Рязань,1885,с. 242.

64 Так понимает слова «Задонщины» «Пересвета… на суженое место привели» (список У) и «Пересвета… привели на судное место» (список С) В.Л.Егоров (Егоров В.Л. Пересвет и Ослябя. // ВИ, 1985, № 9, с. 180)

АЛЕКСАНДР ПЕРЕСВЕТ И СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ____________________

519

встреча московского князя и Пересвета на берегах речки Верды – подтверждается достаточно убедительными аргументами.

Действительно, костыль – не дорожный посох. Пересвет – не инок, однако основание Дмитриевского монастыря московским князем на территории Рязанского княжества, притом с храмами, исключающими какое-либо иное объяснение, кроме связанного с битвой на Дону (в память св. Сергия и св. Димитрия) – аргумент, исключающий иное толкование. Выбор данного места заставляет предполагать, что с ним действительно связано какое-то важное событие кампании 1380 г., к которому причастен Сергий. Из всего, что нам известно, единственной причиной могло быть получение от него письма, что совпало с еще одним немаловажным событием похода: обнаружением неприятеля.

Уже в Пространной летописной повести отмечена остановка московского войска на берегу Дона, без уточнения, впрочем, где и почему это произошло. В «Сказании…» эта остановка приурочена к месту, «нарицаемом Березуй, яко за двадесять и три поприща до Дону» (т.е. 25-30 км), причем именно здесь войско «наехали» (т.е. догнали) братья Ольгердовичи [Ск., 37], с которыми должны были прибыть Пересвет и Ослебя. Принятый в современной историографии маршрут движения московского войска из Коломны к устью Лопасни для переправы через Оку, а затем прямо на юг, к верховьям Дона и к устью Непрядвы65, исключает возможность нахождения ставки московского князя в районе нынешнего г. Скопина. Однако этот маршрут, зафиксированный «Ска.занием…», выдает свое позднее происхождение, когда московскому войску приходилось выступать против набегов крымских татар, появлявшихся возле Каширы и западнее, у Серпухова, поскольку левый фланг Московских земель в это время был надежно прикрыт линиями засек и землями бывшего Рязанского княжества. Во второй половине XIV в. ситуация была совсем иной, и движение московского войска через Лопасню оказывалось невозможным по трем причинам.

Во-первых, маршрут обычных набегов ордынцев, как я уже сказал, проходил восточнее – по высокому левобережью Дона на Переяславль Рязанский и на Коломну. Именно так в 1378 году шел Бегич, разбитый затем наголову московскими войсками, которые переправлялись через Оку у Коломны и далее шли прямо на Вожу, встречь традиционному пути ордынских набегов. Во-вторых, уходя из Коломны со всем войском на устье Лопас-

____________________

65 Бескроеньш Л.Г. Куликовская битва…, с. 228-234.

520____________________

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

ни, а затем двигаясь после переправы через Оку прямо на юг, к верховьям Дона и Непрядве, Дмитрий открывал Мамаю беспрепятственный традиционный путь на Рязань и Коломну, т.е. оставлял открытыми «ворота Москвы», а в это невозможно поверить. В третьих, именно сюда, в район нынешнего Скопина должен был направиться московский князь, получивший первоначальное известие Софония Алтыкулачевича, мнимого автора «Задонщины», что Мамай «сталь на реце на Воронеже»66. Наконец, именно сюда его должны были вывести донесения разведки, что ордынцы находятся в верховьях р. Цны [Ск., 37 и 401]67.

Задачей московских воевод было как можно раньше встать на пути ордынцев, преградив им дорогу на Рязань и Москву на самых далеких рубежах. Вот почему можно утверждать, что двухдневная задержка была вызвана растерянностью москвичей, когда, выйдя южнее застав между Чюром и Михайловым, они не обнаружили Мамая. Волнение оправдывалось тем, что, оторвавшись от русской разведки и оказавшись в тылу московских войск, Мамай мог беспрепятственно направиться к беззащитной Москве. И только к началу третьего дня местоположение Мамая, двигавшегося на соединение с силами Ягайло, было обнаружено за Доном, на его правом берегу. Именно поэтому потребовалось срочно форсировать Дон, чтобы отсечь Мамая от спешившего к нему великого князя литовского.

Похоже, в этот момент в ставке московского князя и появился посланец троицкого игумена. Он знал, где следует искать Дмитрия; знал, что именно здесь проходит «ордынская сакма», что здесь удобно следить за приближающимся противником и есть подходящее место для битвы68. Более того, можно думать, что этот пункт был изначально назначен для сбора запаздывающих подкреплений, и промедли Дмитрий еще немного – Мамай сам бы вышел сюда с правобережья Дона, но уже с войском Ягайло. Одновременность двух радостных известий – письма Сергия и возвращения разведки – могла вызвать благодарственный молебен и заронить мысль об основании монастыря в случае победы, как то уже становилось традицией.

Если принять версию о ставке московского князя на месте будущего Дмитриевского монастыря 5 сентября 1380 г. (за два дня до праздника Рождества Богородицы), то последующее время оказывается как раз достаточным для перехода к Дону, пере-

____________________

66 ПСРЛ, 15. Тверская летопись. СПб., 1863, сто. 440.

67 Бегунов Ю.К. Об исторической основе…, с. 490.

68 Бегунов Ю.К. Об исторической основе…, с. 490.

АЛЕКСАНДР ПЕРЕСВЕТ И СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ____________________

521

правы через него и выхода к Непрядве. Здесь время и расстояние на местности совпадают с теми, что указаны в Пространной летописной повести, хотя вопрос о действительном месте сражения остается открытым. Другое дело – мог ли быть Пересвет посланцем Сергия, если, как мы с достоверностью установили, он не был иноком Троицкого монастыря?

Полагаю, что мог. Более того, мне представляется, что именно у Пересвета, более чем у кого-либо другого, была возможность принять и выполнить подобное поручение.

Как известно, по приезде в Москву с семьей и дружиной князь Дмитрий Ольгердович получил в кормление город Переславль Залесский. Это означало, что он имел там свой двор, получал ранее поступавшие в казну городские платежи, а вместе с тем отвечал за выполнение горожанами государственных повинностей, в том числе за экипировку и своевременное выступление городского ополчения. Согласно «Сказанию…», переславский полк на Куликовом поле возглавлял воевода Андрей Серкизович, погибший в битве, чье имя с самого начала фигурирует в синодике [Ск., 15, 22, 34, 58, 68 и др.]. Но кто передал весть о походе горожанам? Дмитрий Ольгердович со своей личной дружиной находился при московском князе, и на поездку в Переславль Залесский у него не оставалось времени. Выполнить эту миссию должен был кто-то из его доверенных людей, а для появления в Переславле Пересвета было достаточно причин: он мог сопровождать туда семью своего князя, поехать для устройства городских дел, за переславским полком и так далее. Наконец, при получении известия о сборе войск Пересвет просто мог находиться в Переславле, откуда поспешил с городским ополчением на Дон. Не будем гадать, какая из этих причин сыграла свою роль. Важно установить, что именно в это время брянский боярин Александр Пересвет с наибольшей вероятностью мог ехать из Переславля, как сказали бы теперь, «в действующую армию». Путь его проходил мимо обители преподобного Сергия69, где он должен был заночевать и где неминуемо

____________________

69 С.З.Чернов, строя свою работу об историческом ландшафте древнего Радонежа в соответствии с картиной, рисуемой древнейшими редакциями жития Сергия (т.е. будучи убежден, что Сергий (Варфоломей) с братом Стефаном поселились в необитаемом никем месте), всё же признает, что уже в 1350-1360 гг московско-переславская дорога проходила под стенами Троицкой обители (Чернов С.З. Исторический ландшафт древнего Радонежа. Происхождение и семантика // Памятники культуры. Новые открытия 1988г М, 1989, с.423). На самом деле, эта дорога существовала значительно раньше, равно как и сходившиеся на «Маковце» дороги от Дмитрова и

522____________________

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

должен был встретиться с настоятелем. Последний же вряд ли упустил возможность послать своему «крестнику», князю московскому, благословляющее письмо и освященную просфору к грядущему празднику Рождества Богородицы.

Я не настаиваю на том, что всё именно так происходило, тем более, что известные приписки от 21 и 26 сентября 1380 г. на л. 48 известного пергаменного Стихираря Троице-Сергиевой лавры вроде бы свидетельствуют, что весть об угрозе нашествия «литвы с агарянами» достигла монастыря только в последний из указанных здесь дней70. Однако это единственная возможность объяснить тот факт, что Пересвет оказался связан исторической традицией с преподобным Сергием, а ратный подвиг брянского боярина приобрел поистине эпические размеры. В этом случае становятся понятны колебания авторов и редакторов повествований о Куликовской битве между «иноком», «чернецом» и «боярином», поскольку – следуя логике – кого, как не инока своей обители, Сергий мог послать к великому князю? И кто, как не инок, мог совершить действительно эпический подвиг освобождения Русской земли, причем не от простого ордынца, а вообще от «басурманина»?!

Здесь мы подходим крещению последней загадки Пересвета – к его единоборству, о котором нам известно только по «Сказанию о Мамаевом побоище».

4

Картина Куликовской битвы и предшествующих ей событий, развернутая в различных версиях «Сказания о Мамаевом

____________________

Калязина, что и обусловило наличие здесь куста поселений (Клементьево, Панино, Кокуево, Княжево?), очень скоро ставших монастырскими слободами внутри городской черты собственно Сергиева Посада. Безусловным подтверждением этого может служить запись в Кормовой книге Троице-Сергиевой лавры XVI в., воспроизведенной А.В.Горским, что «дал князь Андрей [Радонежский] село Княжо [княжее?] под монастырем, да село Офонасьево, да село Клементьево, а на их же земле монастыр стоит» (Горский А.В. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы лавры, составленное по рукописным и печатным источникам. Часть 2. Приложения. М., 1890, с. 47). Эта запись показывает, во-первых, что первоначальным владельцами земли, на которой возникла обитель Сергия, были указанные села, а не основатель обители; во вторых, парадигма «село княжо под монастырем» заставляет думать, что, в отличие от других сел, расположенных на некотором расстоянии от монастыря (Клементьево – через овражистую долинку р. Кончуры), это располагалось в непосредственной к нему близости.

70 Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка (Х-XIV в.). СПб., 1882, с. 240-241; Столярова Л.В. Записи…, с. 76.