Текст книги "Любовь сильнее меча"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Когда?

– Прямо сейчас. Не ходи, любимый, пусть он лучше убьет меня! Милый…

Радхаур, не слушая дальше, решительно вышел из шатра.

На улице подуло прохладой с озера, вокруг была потрясающая тишина. Он, словно лениво, потянулся – на случай если его увидит дозорный.

Не спеша прошел к берегу, сполоснул лицо водой. Вроде его никто не замечает. Он зашел в прибрежные заросли кустарника, постоял немного и берегом пошел дальше. Отойдя достаточно далеко, он сквозь кустарник выбрался на дорогу. Постоял, огляделся, напряженно вслушиваясь в рассветную тишину.

И решительно пошагал навстречу судьбе.

Усмехнулся, зная, что обречен на победу. Сегодня не его день умирать – он еще не собрал Алвисида. А в верность предсказания после происшедшего с Ламораком он уверовал прочно. С ним сегодня ничего не случится.

Он издали увидел у края дороги двух коней. Рядом ходил, заложив руки за спину, высокий мужчина с мечом на боку.

Средний брат, герцог Берангер. Радхаур раньше никогда не видел его в лицо. В том сражении, где он впервые встретился с герцогом Иглангером, Берангер и Линксангер были в драконовом обличье…

Марьян сидела у дороги на поваленном дереве. Увидев приближение любимого, она вскочила на ноги.

– Радхаур! – сколько чувства было в этом возгласе…

И тут только Радхаура пронзила, словно молния, мысль: а кто же та девушка, что спит очарованным сном в повозке?

Берангер выдернул из ножен меч.

– Не надо лишних слов, Радхаур, – мрачно сказал герцог. – Я здесь, чтобы убить тебя. Или погибнуть.

Радхаур хотел сказать, что призраки всех четверых братьев когда-нибудь увидит на волшебной лестнице, но сдержался. Кивнул в знак согласия и молча выдернул из ножен меч.

– Я здесь один и магию использовать не могу, – произнес Берангер. – Но и ты должен поклясться, что один и не будешь использовать магию.

– Я один, клянусь, – сказал Радхаур. – Я не маг, я – воин. У меня есть Сила Алвисида, но она есть помимо моей воли и использовать ее или нет, не в моей власти.

– Хорошо, – кивнул герцог. – К бою.

Клинки скрестились, взгляды встретились в предрассветном неверном дрожании воздуха.

Сколько ненависти было в темных глазах Берангера!

Радхаур отступил на шаг. Словно магической волной ошпарило его искренность чувства Берангера.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы придти в себя. Он пытался вызвать в памяти образ отца не смертном ложе – безуспешно.

Удар, идущий от самого центра справедливого гнева, обрушился на него. Радхаур едва успел подставить меч. Ноги чуть дрожали после бессонной ночи, дышалось тяжело. Не было боевого настроения.

Но настоящий рыцарь не должен долго настраивать себя перед боем. Он должен быть в любой момент готов защитить себя и своих близких.

А если предсказание не сбудется? Ведь все зависит от человека?

Еще один яростный выпад Берангера. Радхаур увернулся, сделал полный оборот вокруг себя и слева, наотмашь, нанес удар.

Герцог отбил атаку и отпрыгнул в сторону. Он тяжело дышал, с губ готовы были слететь проклятия. Что ж, он знал, что легко не будет – раз этот мальчишка сумел победить Вольфа и Линкса. Но из четырех братьев он, Берангер, пусть не самый умный, но зато – самый ловкий мечник. Если он не справится с этим юнцом, то Иглангеру будет уж точно не под силу. Правда, Игл здорово владеет копьем, а этот Наследник… Впрочем, как Радхаур владеет копьем, Берангер не знал.

Они стояли друг против друга, делая ложные движения, пытаясь сбить противника с толку, но нападать первым никто не решался.

Радхаур вдруг отчетливо понял, что все предсказания могут оказаться чушью, что смерть в облике Берангера смотрит ему в глаза. Но ему не было страшно,

Марьян, вся сжавшись, словно от ледяного холода, без единого движения, даже, казалось, и не моргая, глядела на возлюбленного.

Единственное, что пугало Радхаура больше, чем возможная гибель так это то, что между ними в любое мгновение может встать Белиал. Как ему надоели все непрошенные опекуны! Хуже нет предрешенности!

Оба противника устремились друг к другу одновременно, мечи схлестнулись в яростном ударе, скользнули друг по другу до рукоятей. Берангер пытался вывернуть меч, но от могучего движения и сам не удержал – оба клинка вылетели из рук сражающих.

Радхаур еще не успел понять, как так получилось, что меч вылетел из рук, как получил мощный удар правой в челюсть. Словно вспышки молний взорвались в голове, не помогла сила полученная от торса Алвисида – столь внезапен оказался удар. Всю массу тела, всю праведную ярость вложил герцог в этот, возможно последний в жизни, удар.

Радхаур упал.

Не успел вскочить – Берангер одним прыжком уселся на него, прижал к земле. И занес над головой выхваченный из-за пояса кинжал.

Пронзительно закричала Марьян – казалось, ее крик поднимет на ноги спящих в лагере. Хотя нет, очень далеко ни один крик не донесется…

Надо же о каких пустяках думаешь перед смертью! Вот и верь после этого в предсказания, в предназначение.

– Радхаур, перед тем как убить тебя я прощаю тебе смерть моих братьев, – серьезно сказал Берангер. – Игл убил твоего отца и братьев. Ты отомстил. Теперь мщу я.

Кинжал был занесен и герцог не собирался медлить или щадить смертного врага.

Радхаур не закрыл глаза, не молился. Он желал сейчас, чтобы прекратился истошный крик Марьян. Ему очень хотелось перед смертью услышать тишину.

И вдруг Берангер замер в уже начатом движении, рука с кинжалом бессильно упала, он сам как-то обмяк и повалился на спину.

Радхаур сбросил его с себя и рванулся к мечу. Он увидел во лбу Берангера знакомую остро отточенную спиральку.

– Гуул! – закричал он и в голосе его звучала такая ярость, что даже Марьян замолчала. – Гуул, выходи и прими бой! Ты опозорил меня! Я дал слово, что поединок будет честным! Я поклялся, что пришел один! Выходи, я убью тебя.

Гуул вышел на дорогу.

– Вынимай меч и сражайся! – прокричал Радхаур, бросаясь к нему.

Гуул ловко увернулся от разящего металла Гурондоля.

Радхаур развернулся и встретился с ним глазами.

– Кто позволил тебе вмешиваться в поединок?

– Наследник Алвисида должен жить!

– Ах так, да? – от гнева Радхаур не находил слов. – Ты! Если ты сейчас не примешь бой… то я… Я разобью своим мечом торс Алвисида, клянусь в этом Силами Космическими!

Гуул побледнел, закусил губу.

– Считаю до трех, – прохрипел Радхаур. – Или ты принимаешь бой или… Я уже сказал, я уничтожу торс, разобью на мелкие куски и ни один маг никогда его не соберет. Ну решайся! Раз! Подними же меч!

– Наследник Алвисида должен жить, – словно самому себе сказал Гуул.

– Два! Ну же! Ты опозорил меня, так отвечай за свои дела! Защищайся, или я заколю тебя, не смотря на всю твою ловкость! Ну!

– Постой! – Гуул вытянул к нему руки с раскрытыми ладонями. – Подожди нападать, пусть будет по-твоему. Я принял решение.

– Какое?

– Слушай:

Волю Алгола сердце хранит.

Слушай же файл мой, о Алвисид!

В роще зеленой птица свистит,

В небе же солнце стремится в зенит,

Бьется волна о холодный гранит,

Все о тебе, Алвисид, говорит.

Гневом и яростью разум горит.

Пал ты в бою, мой Алвисид,

Дух твой незримо над миром парит,

И этот Наследник тебя возродит.

Мне Алгол никогда не простит,

Если Наследник будет убит.

Зло таковое в мире царит,

Что не понятно как поступить.

Но Алвисид будет жить!

Саве, саве, саве, энтер!

Гуул замолчал.

– Что это? – спросил удивленный Радхаур. – Что за бред?

– Мой шестнадцатый файл, – торжественно сказал Гуул. – Прощай, Наследник Алвисида, я сделал все, что мог.

Он скрылся среди деревьев.

– Стой! – закричал Радхаур.

Но было поздно – алголианин словно растворился в воздухе. Искать его по лесу было бесполезно, в лучшем случае найдешь труп с пронзенным кинжалом сердцем. Радхаур знал, что шестнадцатый файл поется перед исполнением священного обряда Дэлетс.

– Ну и дурак! – зло бросил в пустоту Радхаур.

Подошел к Марьян, она настороженно смотрела на него. Он подал ей руку, она встала, ожидая чего угодно – что он ударит ее, прогонит прочь. Сердце замерло, готовая взорваться от горя и боли.

Он прижал ее к себе левой рукой, в правой сжимая рукоять меча. Она заплакала, обхватив его руками.

Так они стояли долго, минут пять. Из лесу не доносилось ни звука.

Наконец Радхаур мягко отстранил ее, подошел к дереву и отвязал поводья коней.

– Давай я помогу тебе сесть, Марьян, – предложил он.

И тут ее как прорвало. Она начало говорить: как ждала его возвращения из драконовой страны, как боялась – за него, Радхаура, как боялась в тот миг, когда ее нес дракон и боялась потом, в лодке, в подземелье, и боялась, когда всю ночь Берангер мчал вперед, не давая ей отстать, и как она боялась сейчас, когда Берангер чуть не убил его…

Радхаур не слушал, он думал о своем.

Первым, кого они увидели в лагере, был Этвард.

– Марьян! – удивленно воскликнул король. – Откуда ты?

– Берангер привез ее, – ответил Радхаур спрыгивая с коня.

– А где же тогда он?

– Валяется на дороге.

– Ты сражался? И мне ничего не сказал?!

– Зачем? Да и он требовал, чтобы я приехал один, иначе он пригрозил убить Марьян. Извини, Эмрис, но я не мог сказать даже тебе.

– Да, Уррий, прости я погорячился. Да, я же тебя искал, чтобы сообщить…

– Что?

– Что та белокурая девушка вовсе не Марьян. Ее отец Бартл узнал…

Радхаур улыбнулся и посмотрел на стоявшую рядом с ним возлюбленную.

– И кто она? – честно говоря, сейчас это не очень Радхаура интересовало, он переживал происшедшее снова и снова и думал – где же Иглангер?

– Она, – Этвард сделал эффектную паузу, – моя родная сестра, принцесса Рогнеда!

Он ввел Марьян в шатер и задернул полог. Положив руки ей на талию, остановил ее в нескольких шагах от кровати. Нежно поцеловал в шею, под правым ушком, и стал развязывать ей шнуровку на платье.

– Радхаур, я тебе должна сказать… – повернулась она к нему.

Он молча властным движением развернул ее обратно спиной к себе и продолжил развязывать шнурки.

– Радхаур, я спала с этим… герцогом Линксангером.

– Он околдовал тебя, ты не виновата.

– Радхаур, он обманул меня, он сказал, что мы находимся очень далеко, что до Британии год добираться. Я боялась, что никогда больше не увижу тебя…

– Он околдовал тебя, ты не виновата, – повторил Радхаур, закончив со шнурками и снимая платье с плеч.

– Я хотела убить себя! Ты можешь избить меня, можешь проклинать, я все стерплю, все! Только не гони меня, любимый!..

– Он околдовал тебя, ты не виновата, – вновь сказал он.

Чтобы ни случилось, он никогда не увидит Марьян на волшебной лестнице! Никогда. Чтобы там ни было в предсказании. И он не будет собирать Алвисида, как бы его не просили и не заставляли алголиане, Белиал, шах Балсар, кто угодно… Немного неудобно перед сэром Ансеисом, но у того есть любовь, он все поймет. Решено! Он положит голову и торс Алвисида в пустой гроб, на котором выбито:» Алан Сидморт «.

– Радхаур, только не гони меня! Можешь взять в жены другую, пусть рожает тебе детей, раз я не могу, но только не гони! Я не хотела с ним… Поверь, не хотела!

– Он околдовал тебя, ты не виновата.

Наследник Алвисида, отказался от своего предназначения. Он снял последние предметы одежды и повалил Марьян на кровать.

Он овладел ее. Грубо. Жадно. Самозабвенно. Он хотел впитать ее всю. Или отдать ей всего себя, как угодно.

В это мгновение он действительно любил ее.

И никогда не увидит ее образ на волшебной лестнице. Впрочем, если он не будет собирать Алвисида, то и по волшебной лестнице взбираться не придется. И кто знает – может, она, лестница, вообще такая единственная в мире?..

– Принцесса Рогнеда, дочь короля Эдвина, – произнес Радхаур, глядя на зачарованную девушку.

Он тайком залез на стоянке в повозку и смотрел на нее, не в силах отвести взгляда.

Он любит Марьян, он принадлежит ей целиком и полностью, но…

Что-то всколыхнулось в нем, он бессознательно потянулся к спящей и коснулся ее губ губами.

Она открыла глаза. От неожиданности он отпрянул.

– Кто ты? – спросила Рогнеда.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОЗЕРО СЛЕЗ

« Человек, который определен Богом к какому-либо действию, не

Может сам себя сделать не определенным к нему «.

Спиноза

Глава десятая. КОРОЛЬ ЭТВАРД

« Продавайте свою душу сколько угодно – ее никто не возьмет,

Ибо, свободная, она никому, кроме Вас, не нужна.»

В.Авдеев» Преодоление христианства «

Этвард сидел во дворце, построенном его высокорожденными предками, в той же комнате, где любили проводить часы размышлений его отец, дед и прадед. Главным украшением считалось точное, только во много раз меньшее подобие легендарного круглого стола короля Артура.

Этвард нашел в одной из комнат запыленный огромный макет острова – с горами, лесами, городами и даже многими селениями и рыцарскими замками. Отец, которого Этвард ни разу в жизни не видел, не любил эту игрушку предков. Пришлось ее долго чистить, ремонтировать, вклеивать несколько новых городов…

Отец, которого Этвард никогда не видел…

Этвард поклялся себе, что нарушит эту дурацкую традицию. У Утера Пендрагона были веские причины отправить младенца-сына в изгнание… А сейчас? Это лишь пустая и глупая традиция, идущая от великого короля Артура.

Но разве не сказано, что вынувший Экскалибурн из плена вод превзойдет величием Артура? Разве не он, Этвард, вынул легендарный меч из озера Трех Дев? Значит, он не менее велик, чем знаменитый предок, и может ломать глупые, отжившие свое традиции, ему никто не указ!..

Мысли у Верховного короля были невеселые, вино не радовало, да и не очень-то он его любил, как, впрочем, и эль.

Зима прошла спокойно, но весна преподнесла тревожные новости. Со всех сторон доносят, будто алголиане намерены покорить Британию. Бред! По заветам Алвисида им запрещено сюда даже соваться.

Но слухи – вещь упрямая. И факты. У восточного побережья Британии сконцентрирован огромный флот алголиан. Как и в Бретани, под носом у Карла Бретонского… Ирландский и Бретонский каталоги буквально переполнены солдатами, прибывшими со всех уголков земли. Что они хотят, что у них на уме? Бог весть…

Этвард потихоньку рассылал своим рыцарям приглашение на Совет и турнир, что назначены на конец мая, причем приглашал с отрядами, обещая устроить грандиозный турнир для простых бойцов. Но собрать армию, способную противостоять алголианам быстро не удастся.

Что они хотят? Если бы знать…

Наконец, вчера во дворце появился посланец алголиан. Этварду хотелось крикнуть:» Пусть пройдет быстрее!», но он выдержал его в приемной более часа, потом пригласил в эту вот комнату и весь разговор простоял, уставившись в макет острова, удостоив посланца лишь мимолетным взглядом.

Собственно, ничего интересного алголианин не сказал. После подобающих приветствий, он поинтересовался: не сможет ли его величество принять завтра важную персону? Никаких объяснений. Только:» Завтра перед закатом будьте в этой комнате. Один. Если будет здесь кто-то еще, посетитель не явится.»

Этвард пытался деланно-равнодушно выяснить кто явится и как он пройдет через караулы, но в ответ получил лишь:» Если ваше величество действительно хочет поговорить с человеком, принимающим решение, вы будете здесь один перед закатом «. Все. Больше из посланца выудить ничего не удалось.

Этвард на всякий случай послал за ним шпионов, но это было бесполезно. Оставалось лишь сидеть здесь одному и ждать. Впрочем, он не сидел, а ходил по просторной комнате из угла в угол, изредка бросая взгляды на портреты своих предков. Ему уже предлагали советники заказать у заезжего знаменитого портретиста изображение на холсте, но Этвард отказался – рано. Честно говоря, он стеснялся, что у него еще не растут усы и борода. У Уррия и то ведь уже что-то на верхней губе почти приличное пробилось, а у него лишь сгустился едва заметно какой-то гнусный пушок…

Посетитель, хотя Этвард ожидал его, появился вдруг. Материализовался из пустоты.

– Рад приветствовать, ваше величество, – раздался густой низкий голос из угла.

Этвард вздрогнул и резко повернулся. Чтобы скрыть смущение он делано-строгим голосом спросил:

– Кто вы?

– Верховный координатор алголиан, Прионест. Мы встречались, если вы помните ваше величество. При защите Рэдвэлла.

– Да, – кивнул король, – я помню. Садитесь.

Он указал на одно из трех кресел у круглого стола. Спрашивать как верховный координатор появился здесь он посчитал неуместным. И не такие чудеса уже видел.

– Спасибо, ваше величество, – не тронулся с места гость, – я буду стоять здесь.

– Как вам угодно, – согласился Этвард. И сразу перешел к делу:

– Что вы хотите?

– Обрисовать вам создавшееся положение вещей, – ответил алголиан.

« Ну и выражается!» – подумал Этвард. Вслух сказал:

– Я слушаю вас.

– Вам известно, что наша церковь готова объявить вашему королевству войну? У нас стоят наготове двести пятьдесят кораблей в Ирландии и Бретони и пятнадцать тысяч готовых на все.

« Ну и цифры!» – ужаснулся Этвард. Вслух спокойно солгал:

– Мне докладывали о втрое большем количестве кораблей и солдат.

– Достаточно и этого, – усмехнулся верховный координатор. – Вы видели моих бойцов в битве у Рэдвэлла. Смею вас заверить, там были не самые обученные и отважные бойцы, поскольку мы там оказались случайно.

– Вы явились сюда, чтобы угрожать мне?

– Отнюдь. Я просто излагаю факты. Британия будет полностью взята под наш контроль в течении самое большее шестнадцати дней. Наши лучшие полководцы разработали планы кампании. У вас нет шансов. Большее, что вы сможете противопоставить – от силы шесть тысяч копий.

– И бриттский дух. Он непокорим.

– Ну, у нас и это предусмотрено, ваше величество. Мы не будем чрезмерно жестоки, у нас достаточно злата, чтобы купить всех, вплоть до самых знатных и гордых рыцарей. Человек всегда хочет больше, чем имеет. Нам будут ноги целовать.

– Что вы хотите? – еще раз спросил Этвард.

– Уберечь ваше королевство от ненужной никому крови, ваше величество.

– Вы мне не объяснили зачем хотите начать войну. Вам нужны новые территории? И потом, я слышал, ваш Алвисид строго-настрого запретил алголианам вести войны на территории Британии.

– Времена меняются, ваше величество. Заветы и запреты – тоже.

– Что вы хотите? – в который раз спросил король.

– Получить обратно голову и торс Алвисида. И еще… Его Наследник не должен жить.

– Радхаур? – лицо Этварда покраснело от гнева. – Нет, никогда! Убирайтесь прочь, я даже не собираюсь разговаривать на эту тему. Он – мой друг и…

– На вашем месте я бы не был столь тороплив, – улыбнулся верховный координатор. – Что стоит жизнь одного человека, даже самого близкого и дорогого, пред угрозой уничтожения всего королевства? Неужели не хотите даже подумать? Я не тороплю.

– Но почему Радхаура нужно убивать? Ведь он поклялся, что не будет собирать Алвисида. Ну, хорошо, я уговорю его отдать вам останки сэра Алана. Или даже отберу силой. Но убивать…

Он сам не понял, что вступив в торг, сдался.

– Сегодня он поклялся не собирать Алвисида, завтра передумает. Человеку свойственно непостоянство.

Этвард подошел к круглому столу, плеснул себе вина и залпом выпил.

– Я не требую немедленного ответа, – мягко сказал Прионест.

– Что вы предлагаете?

– Обойтись без большого кровопролития. Это выгодно прежде всего вам, ваше величество.

– Что конкретно вы хотите предпринять?

– Через неделю здесь будет наш отряд в пятьдесят человек. Никто не отличит их по внешности и манером от исконных бриттов. Вы сообщите Радхауру, что собираетесь навестить его замок и возьмете вместо своих телохранителей мой отряд. Оказавшись в Рэдвэлле они все сделают сами.

– Это… Это предательство! Это подло! Да как вы вообще смеете мне предлагать подобное?!

– Не надо называть обычные вещи столь громкими именами. Когда на одной чаше лежит судьба страны, а на другой – одного человека…

– Я кликну стражу и вас повесят на площади, как последнего негодяя.

– Неужели вы думаете, что можете это сделать?

Этвард протянул руку к колокольчику, чтобы вызвать слугу.

Прионест улыбнулся и прошелся по комнате – он проходил прямо сквозь предметы.

– Меня здесь нет, ваше величество, одна видимость. Ваши палачи не причинят мне вреда. Зато мои бойцы, взяв Камелот…

– Прекратите! – закричал Этвард. – Уйдите, оставьте меня одного. Мне… Мне необходимо подумать.

– Мои люди будут в Камелоте через восемь дней. Командир придет лично к вам и предъявит вот это, – верховный координатор показал медальон с изображением свернувшейся в спираль змеи. – Восемь дней срока для ответа, надеюсь, вам хватит?

– А вы не боитесь, что вашему командиру и всем остальным в отряде просто поотрубают головы?

– Я допускаю подобное, – согласился Прионест. – Но в таком случае мы будет расценивать это как отрицательный ответ на наше предложение и начинаем боевые действия.

– Уходите, – устало попросил Этвард. – Я все понял.

– Желаю вам принять мудрое и единственно правильное решение, достойное великого короля, – улыбнулся на прощание верховный координатор и исчез.

Был – и нету. Словно минутное наваждение, бред, галлюцинация. Но Этвард знал, что это не бред, что он стоит на самом краю пропасти, заглянуть в которую даже не хватает духа.

Этвард налил еще вина. Замер, не донеся кубок до рта. Поставил на место. Необходимо успокоиться. Время для размышлений есть. Он позвонил в колокольчик, почти сразу слуга с немым вопросом открыл дверь в покои короля.

– Пригласите ко мне сэра Катифена, – приказал король.

Колыхнулась портьера, закрывавшая дверь в потайной ход. Этвард подошел и резко откинул ткань. Там стояла Рогнеда.

– Что ты здесь делаешь?! – удивленно-разгневанно спросил король.

– Подслушиваю, – просто и честно ответила младшая сестра.

– Ты… Ты все слышала?

– Да. Ты готовишь подлое предательство.

– Ты говоришь слишком красиво. Все гораздо проще.

– Это ты так думаешь.

– Ты любишь Радхаура? – в лоб спросил Этвард сестру. Он и так, видел, что любит.

Его бы очень устроил брак Рогнеды с Радхауром. Тогда бы он сам женился на Марьян. Но это, увы, было невозможно. Невозможно, поскольку сам Радхаур не хотел расставаться с Марьян, а во-вторых, Рогнеда была заочно помолвлена с сыном Карла Бретонского.

– Да, я люблю Радхаура. Больше жизни, – честно призналась принцесса.

Этварда удивляла, а порой просто злила эта ее прямодушная честность.

– Ты согласишься? – спросила она.

– Не знаю, еще не думал.

– Значит согласишься… Ты предашь своего лучшего друга.

– Я предам самого себя! – зло прокричал Этвард. – Мне было бы легче вонзить кинжал себе в сердце, но… Но я не могу. Не забывай, я – король. Я должен думать даже не о себе – о государстве. Что значит даже рыцарская честь, когда вопрос стоит так серьезно?

Она повернулась и, ни слова не сказав в ответ, направилась к дверям. Они распахнулись и принцесса чуть не столкнулась с сэром Катифеном. Тот любезно поклонился юный принцессе и прошел в королевские покои. Этвард часто вызывал его сюда, королю нравились песни старого певца.

– Сэр Катифен, сыграйте мне, – попросил король.

– Какую-нибудь вашу любимую песню? – поинтересовался певец.

– Нет, что-нибудь, что я раньше не слышал.

Катифен полминуты подумал, потом тронул струны новенькой арфы и запел грустно и проникновенно:

Вот и все. Мы разбиты. Железа гроза

Смертью все искупила.

Вместо тебя мне закроет глаза

Ночь при Фермопилах.

Темнота. Только звезды во тьме горят,

Горячи, как обида.

На копье над шатром царя

Голова Леонида.

Тишина. Только режут густой закат

Переливы свирели.

Кто сказал, что из перса плохой солдат?

Постоял бы в ущелье…

Рвется вздох, как истлевшая старая нить.

Псы у персов завыли.

Я пока еще жив. Но зачем мне жить,

Если нас победили?

Этвард хотел гневно закричать и выгнать певца вон. Но он сдержался. Черт возьми, как Катифену удается всегда так точно подобрать необходимую именно сейчас песню? Хотя это и не всегда приятно. Иногда – очень неприятно.

– Спасибо, – сухо сказал король. – Идите, оставьте меня одного.

Певец поклонился и вышел.

Этвард минут десять думал, потом схватил колокольчик и нервно прозвонил несколько раз.

– Перо и бумагу, – приказал он вошедшему слуге. – И приготовьте курьера в Рэдвэлл, к графу Маридунскому.

Мыши в королевском дворце? Подумаешь, обычное дело. И если мышь не высовывается откуда-нибудь из-под шкафа, то ее никогда и не заметят, если, конечно, хозяин не любит котов.

Этвард котов не любил.

Никто и не заметил маленькую мышь, появившуюся пять дней назад в комнате с малым круглым столом и после ухода сэра Катифена в никуда же и исчезнувшую.

Только в секретной комнате Хамрая, известного в своем замке, как барон Ансеис, неподвижно лежавшая под кроватью мышь, неожиданно ожила и юркнула, наконец-то, в свою норку.

И шесть дней неподвижно лежавший хозяин замка открыл глаза.

Рядом, взяв безжизненную кисть барона двумя руками, сидела с закрытыми глазами (возможно даже спала) баронесса.

– Аннаура? Что случилось? Почему ты здесь?

– О, Ансеис! – огромное облегчение выразилось во вздохе. Крупные слезы навернулись на глазах, под которыми набрякли тяжелые темные мешки. – Ты жив! Жив! А я-то… – Она расплакалась.

Барон сел и ласково обнял жену.

– Чего ты испугалась, глупенькая?!

– Ну а ты как думал? Три дня ты не выходишь, я зову-зову, никакого ответа! Фрафрин взломал дверь, а ты лежишь, весь бледный, дыхания не слышно и сердца бьется едва-едва. Я уже третий день здесь сижу возле тебя, послала по всем деревнях за знахарями, но никто о такой болезни не слышал. А одна бабка-колдунья слышала, но утверждает, что такой больной уже не встанет. Что я по-твоему должна была думать?

Хамрай ласково ей улыбнулся.

– Со мной все в порядке, любимая. У меня такое изредка бывает, забыл предупредить. Иди, отдыхай… Я тоже еще немного полежу. Скоро выйду. Как Отлак?

– Все хорошо, » папа»и «дай» говорит.

– Я зайду к нему попозже. Иди.

Аннаура встала и покорно вышла, притворив за собой дверь. Задвижка была целехонька, словно ее и не выламывали три дня назад.

Хамрай встал и потянулся. Не думал, что придется сидеть в мышином теле столь долго, да еще так далеко отсюда… Подобное нелегко даже для тайлорса.

На подоконнике сидел знакомый голубь. Что ж, совсем замечательно, вовремя.

Хамрай подошел к птице и стукнул по затылку. В подставленную ладонь из клюва голубя вывалился черный шарик. Значит, его посланник добрался до дворца без всяких приключений.

Хамрай достал из шкафа, заваленного всякой всячиной, магический кристалл и аккуратно уложил на полу перед пустой, ничем не заставленной стеной. Закрыл дверь на задвижку, лег на кровать, закрыл глаза и проглотил шарик.

Его дух, бесплодная оболочка мгновенно перенеслась в далекий дворец шаха Балсара.

Двойник спал на второй, недавно поставленной, кровати. Хамрай подошел и позвал:

– Эй, вставай!

Двойник даже не шелохнулся. За окном царила глубокая ночь, самый крепкий сон.

А он не мог даже потрясти своего двойника.

– Хамрай! – громко крикнул он.

Двойник не вздрогнул, не открыл глаз. Но он уже не спал.

– Вставай, вставай, – добродушно рассмеялся Ансеис. – Гость жданный явился.

Двойник открыл глаза и сел на постели.

С первого раза различия между ними еще более углубились, это было заметно сразу. Сейчас они уже не были похожи, как две капли воды. Скорее они были братьями-близнецами, у которых долгий кусок жизни был одним и тем же.

– Пошли к Балсару, – сказал Ансеис.

– Он спит.

– Проснется, у меня слишком важный разговор.

Большая часть людей, пробудившись утром, не узнали, что мир в одночасье изменился. Да и волнуют ли простых людей, изменения в верхушке власти?

В эту ночь в тринадцати из шестнадцати алголианских каталогов, почти одновременно распахнулись в подвалах выходы в волшебный коридор Алвисида. И из него, сминая всех на своем пути, ринулись в цитадели враждебной веры великолепно обученные, прошедшие огонь и воду воины шаха Балсара.

Всех, кто оказывал сопротивление – а алголиане тоже прекрасные бойцы – убивали на месте. Застигнутых врасплох в постелях связывали и вереницей отправляли в шахскую столицу через тот же волшебный коридор.

Хамрай возглавлял последний отряд – в Ферстстарр.

Тяжелого, как он предполагал боя с Прионестом не получилось. Он застал его спящим, и великий верховный координатор расстался со своим магическим могуществом и жизнью, так и не узнав, что произошло.

Великая алголианская церковь стряхнула с себя все наносное, ей несвойственное. Ценой крови и потери всего одного каталога из шестнадцати – Парадезмон был захвачен полностью и навсегда. Из остальных, сделав свое дело, смуглокожие воины ушли, оставив представителей трех, теперь главных каталогов.

Всей пастве наутро сообщили, что верховный координатор Мекор шестнадцать дней будет петь торжественные файлы Фоору, сыну Алвисидову.

А ничего не подозревающий король Британии Этвард в определенный час ждал посланца с серебряным медальоном, на котором изображена свернутая спиралью змея. Прождал бесцельно несколько дней. Прибыл гонец – корабли алголиан расплылись по всему миру, непобедимая эскадра не угрожает больше родному острову. Этвард не знал, что произошло, но вздохнул с облегчением.

Если предательство не произошло на деле, оно произошло в душе и память об этом нельзя вытравить ничем.

Вместе со своей сестрой и отрядом верных телохранителей, король отправился погостить к своему близкому другу графу Маридунскому.