Текст книги "Хранитель тотема"

Автор книги: Андрей Крымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Андрей Крымов
Хранитель Тотема

Пролог

В небольшом уютном зале бара «Приют усталого путника» два человека долго и яростно спорили друг с другом.

– Перестань! – рыжеволосый мужчина презрительно скривился и махнул рукой. – Кто на этой планете боится аборигенов? Они же сущие дикари!

Это высказывание было встречено одобрительными криками посетителей, сидящих за соседними столами.

– Так-то оно так, но ведь у них раньше была развитая цивилизация, а потом они почему-то сровняли свои города с землёй и начали жить в лесах, – возразил второй спорщик – высокий блондин с измождённым лицом. – По уму, эту планету должны были запретить для колонизации. Хадау опасны хотя бы потому, что у них могут храниться древние артефакты! Вон и археологи это говорят. Недаром же они прилетели на Энормию.

– Ну, ты даёшь! – расхохотался рыжеволосый. – Археологи! Эти любители старых черепков чего только не наплетут, лишь бы оправдать расход денег на экспедицию! А развалины в горах – это всего лишь развалины.

– И всё-таки, хадау нужно опасаться! – блондин стукнул кулаком по столу.

Прочие посетители, слушавшие этот спор, снова разразились приветственными криками – похоже, их ничуть не обескураживало, что они поддерживают одновременно обе спорящие стороны. Только хозяин заведения нахмурился – если так пойдёт дальше, то эти двое, пожалуй, начнут драку. Рыжеволосый Хобальт – известный задира, и, проигрывая в споре, всегда любил пустить в ход кулаки. Вот и сейчас он явно готовился к более плотному выяснению отношений.

– А я тебе говорю, что хадау всего лишь безобидные полузвери!

– А я тебе говорю, что именно поэтому их надо опасаться!

Рыжеволосый и блондин поднялись и, разделённые столом, уставились друг на друга. Хозяин «Приюта усталого путника» уже приготовился достать шокер, когда вспыхнувшая ссора вдруг утихла.

– Между прочим, археологи из последней экспедиции за приличные деньги скупают артефакты хадау, – послышался чей-то голос. Спорщики моментально обернулись на говорившего – им оказался молодой парень из рейнджерской службы. – Я им притащил небольшую статуэтку – взяли за десятку.

Окружающие дружно вздохнули – на десять кредитов в «Приюте» можно было гулять три-четыре вечера, практически ни в чём себе не отказывая. Прежние археологические экспедиции не были столь щедры. Правда, они и прилетали с каких-то второстепенных миров, а нынешняя партия, говорят, прибыла чуть ли не с Земли. Рыжеволосый Хобальт ткнул пальцем в блондинистого визави.

– Слышал, белый? Если уж сопляк Руди, только вчера вставший из-за школьной парты, сумел добыть кой-чего в развалинах, то мне – охотнику с двадцатилетним стажем, это удастся тем более! Это, Хрис, тебе не на пастбище атрекари пасти!

Молодой рейнджер Руди Фейнлих зло прищурился, но, молча, проглотил обиду – связываться с буйным охотником себе дороже. Рыжеволосый, тем временем, продолжал вслух восхищаться собой, что, впрочем, не было лишено оснований. Он, Хобальт Вагнер, без сомнения, являлся одним из лучших охотников и следопытов на южном полушарии Энормии. Блондин Хрис плюхнулся на стул и на его длинном, лошадином лице появилась усмешка.

– Не говори, Хоб, пока не перепрыгнешь, – слегка исказил он поговорку.

– Чего? – протянул Хобальт, явно готовясь к новому витку ссоры.

– Ты же сам говоришь, что лучший, а хадау – всего лишь безобидные сгустки ходячей слизи. Вот и принеси один из их тотемов, – блондин издевательски улыбнулся. – Археологи тебе отвалят за него кучу кредиток, а я при всех обязуюсь целую неделю оплачивать твою выпивку.

В небольшом зале воцарилась тишина. Тотемы хадау – неприятная для людей тема, а потому в приличном обществе, которым, несомненно, являлись собравшиеся в баре охотники, фермеры, наладчики горных машин и «белые воротнички» самого мелкого розлива, было не принято упоминать вслух об этой легенде туземцев.

Не единожды колонисты Энормии пытались выяснить, что же такое, эти тотемы хадау, и каждая попытка заканчивалась смертью любопытных или их исчезновением. Среди колонистов бродили неясные слухи, источник которых оставался неизвестным, мол, у хадау есть несколько тотемов, которые что-то символизируют, но как они выглядят и где находятся, никто не знал. Сами хадау тщательно оберегали свои реликвии, и каждого, пытавшегося проникнуть в их тайны, ждала гибель. Как конкретно мягкотелые полупрозрачные аборигены умудрялись уничтожать хорошо вооружённых людей, никто не понимал, но факт оставался фактом – все ушедшие на поиски тотемов хадау стали покойниками.

Хобальту Вагнеру только что было предложено отправиться за верной смертью. Рыжеволосый мужчина криво усмехнулся:

– Думаешь, сделал меня? Ну так ты, Хрис, не угадал. Я знаю о хадау то, что не известно никому – место, где находится один из их тотемов. Мягкотелые кое-что рассказали мне по этому поводу… перед тем, как я их освежевал. Так вот, я перед всеми говорю, что найду, где хадау прячут эту штуку и принесу её сюда.

Он швырнул на стол пластибумажную купюру достоинством в один кредит и ушёл.

*****

Хобальта завсегдатаи «Приюта» увидели только спустя три месяца на опознании в морге. Его труп был найден в тридцати километрах от города. Вагнера убили выстрелом в спину. Кто это сделал, осталось загадкой, потому что расследование, порученное молодому рейнджеру Руди Фейнлиху, которого охотник в своё время, мимоходом, оскорбил, не смогло пролить свет на это преступление. Возможно, будь Хобальт при жизни не столь заносчив и высокомерен, его друзья провели бы собственное, более продуктивное расследование. Но у Вагнера не было друзей.

Спустя несколько месяцев Руди Фейнлих внезапно бросил работу и первым же чартерным рейсом улетел с Энормии. Его бывшие сослуживцы удивлялись, откуда молодой сотрудник с нищенской зарплатой взял такую прорву денег, чтобы одновременно выплатить компенсационный пай, который за каждого колониста вносило государство, и купить билет до столицы сектора. Причину столь быстрого обогащения молодого рейнджера могли бы прояснить археологи, которые провели более полугода на Энормии, изучая остатки древней цивилизации хадау, но… звездолёт, на котором экспедиция возвращалась, разбился на промежуточной остановке на планете Сильван.

Звездолёт упал на сельскохозяйственные угодья, оставив после себя огромную воронку и гигантское пятно выжженной ядовитым уралитовым топливом земли, а осколки космической техники взрывом разбросало на много километров вокруг. Аварийно-спасательный отряд из столицы Сильвана, прибывший к месту катастрофы только спустя двое суток, констатировал гибель экипажа и пассажиров, нашёл бортовые самописцы и удалился прочь, оставив обломки звездолёта на разграбление местным поселенцам.

На Энормии спустя полтора года с момента гибели охотника и следопыта Хобальта Вагнера к Энормиллю, второму по величине на планете городу, пришли вожди трёх крупных племён хадау. Обычно полупрозрачные тела аборигенов выглядели как никогда мутными, а слова, переведённые лингвотранслятором, были странными. Туземцы требовали вернуть один из их священных предметов – Тотем Безмятежности. Господин, ответственный в мэрии за общение с туземными формами жизни, ответил что ни о каких тотемах ни ему, ни другим колонистам ничего не известно, и предложил хадау убираться восвояси. Ничего не добившись от колонистов, туземцы удалились. Один из них коротко бросил на прощание:

– Нет безмятежности – быть войне.

*****

– В городе кроме ярмарочного павильона никуда не ходи! – отец сердито смотрел на Сергея, словно тот был заранее виновен. – И как только торги закончатся – сразу езжай домой. Ты понял?

– Конечно, – ответил Сергей, предвкушавший поездку на космодром, куда отец его не пускал уже несколько лет.

На ежемесячную ярмарку Маренин-старший обычно ездил сам. Сыновей он с собой брал очень редко, опасаясь, что тлетворное влияние города развратит неокрепшие умы парней, выросших среди диких лесов и бескрайних полей Сильвана. За последнее время Сергей несколько раз пытался доказать отцу, что человек в без малого девятнадцать лет уже взрослый и имеет право на самостоятельные решения. В частности, он всей душой желал отправиться в космическое училище первой ступени на Пеласе, где готовили пилотов и штурманов для гражданских кораблей. В ответ Сергей получал одну и ту же фразу: «Ты станешь взрослым только тогда, когда я умру. И только тогда, если у тебя хватит дури лишиться верного куска хлеба, ты отправишься бродяжничать в космос. Но пока я жив, ты будешь продолжать славные традиции нашей семьи».

Маренин-старший всегда говорил, что его предки испокон веков были землепашцами – ещё с тех пор, когда люди жили только на одной планете, поэтому всеми силами пытался воспитать в сыновьях чувство гордости и заставить их следовать традиции. Но однажды роясь в семейном архиве, Сергей откопал сведения, что его прадед – дед отца, всю жизнь был биржевым маклером, и его финансовые махинации довели семью до нищеты. Впоследствии, прадед был вынужден завербоваться на новооткрытый Сильван и заняться фермерством, чтобы не помереть с голоду. Сергей не преминул доходчиво объяснить отцу его заблуждения, на что Маренин-старший ответил: предок был отщепенцем в славном роду потомственных землепашцев, и наличие этого грязного пятна на фамильном древе не повод рваться в космос. Точка.

Неделю назад над Бурой равниной прошла гроза, обычная в это время года на большом Сильванском континенте. Отец помчался в поле, перегонять роботов-уборщиков на другую делянку, по пути его вездеход попал под сель. Через два часа Сергей при помощи трактора вытащил вездеход из грязевого плена, но оказалось, что отец сломал ногу, когда машина несколько раз перевернулась. Прилетевший на вызов врач прописал и четыре часа лечения в реаниматоре, взял предложенный гонорар в виде жирного каплуна и удалился.

Отец долго ругался, мол, напрасно отдал каплуна, за которого можно было выручить не меньше полутора кредиток. Сергей молчал: отца он поддерживал – да, лечение в реаниматоре быстрое и надёжное, но им не по карману. А, кроме того, скоро ярмарка и пропустить её ни в коем случае нельзя – у них полное хранилище созревших метёлок, которые до следующей распродажи пропадут. Отец был прикован к постели минимум на неделю – даже с учётом массированного потребления заживляющих лекарств, а это означало, что в город поедет один Сергей – впервые в жизни.

Разумеется, без долгих и нудных нотаций не обошлось, но парень лишь молча кивал и соглашался со всем, что говорил отец. Константин – младший брат Сергея, завистливо вздыхал, сидя в углу – он был вынужден остаться дома, присматривать за многочисленным роботизированным хозяйством.

Выслушав очередную порцию нотаций от отца, забрав у него идентификационный кристалл, позволяющий торговать на ярмарке от имени фермерского хозяйства «Счастливая равнина» и в последний раз проверив, как упакованы метёлки, Сергей прыгнул за штурвал вездехода и повёл колонну из трёх грузовиков за собой.

По пути в Копперфилд он ни на секунду не расслаблялся. Одно дело, когда ты мчишься по бескрайней равнине на квадроцикле и предоставлен сам себе, и совсем другое – когда на тебе лежит ответственность за урожай. Задав курс автопилоту, Сергей то вглядывался вдаль сквозь бронированное лобовое стекло, то пытался различить что-нибудь на обзорном экране, но, к счастью, ничего подозрительного не видел. Ни стай хищных летунов-разбойников, ни пыли, поднятой табунами бегатеров – огромных, мощных и тупых созданий. Попадись его маленький караван на пути такого стада, и бегатеры сровняют грузовики с землёй.

Отец, отпустив его, не оставил сына без присмотра и каждые десять-пятнадцать минут выходил на связь. Первые два часа Сергей терпеливо принимал вызов на личном коммуникаторе, затем демонстративно долго ждал, прежде чем нажать кнопку «приём», а потом дал себе твёрдый зарок разгрохать ни в чём не повинный прибор. Разбивать сейчас смысла никакого не было – в кабине вездехода имелся стационарный коммуникатор, но вот потом…

Спустя двое суток его небольшой караван выехал на пригородное шоссе. Сергей специально сделал небольшой крюк, чтобы, добравшись до шоссе, проехать мимо космодрома. Вдали виднелись иглы стоящих звездолётов, парень пожирал их глазами и тяжко вздыхал, представляя себя пилотом одного из этих замечательных кораблей. Но, ни сейчас, ни в ближайшем будущем сесть за штурвал звездолёта ему не светило, хотя Сергей был уверен, что смог бы управлять любым гражданским транспортом малого или даже среднего тоннажа.

Дело было в том, что всё своё свободное время Сергей тратил на симулятор космического корабля, который он втайне от отца купил за совершенно безумные деньги – сто двадцать кредиток. Полный симулятор в точности имитировал рубку управления зведолёта категории «Е» и давал девяностопроцентную вероятность поступления в космошколу, при условии, конечно, что ученик успешно освоит все штатные задачи. Сергей освоил не только штатные, но и нештатные задачи, и симулятор выставил ему средний балл девять и три десятых из десяти возможных. Но это не играло абсолютно никакой роли – отец, узнай он, что сын не просто мечтает о космосе, но и делает в этом направлении вполне конкретные шаги, наверное, прибил бы Сергея. И, само собой, сломал бы дорогущий прибор.

Потому Сергей прятал симулятор в тайнике в лесном гроте, который он обнаружил пять лет назад и о котором не рассказывал никому, даже младшему брату Константину. Там же в гроте он держал самые драгоценные для мальчишки вещи: коллекцию обнажённых женских фигурок, вырезанных из пенного дерева, череп джеррла с опускающейся нижней челюстью, три солнечных камня и… «штучку».

Что такое была «штучка», кем и из чего сделана, Сергей не знал. До заселения людьми на Сильване не было разумной жизни, поэтому «штучка» не могла быть делом рук местных аборигенов. Скорее всего, она находилась на том археологическом корабле, что разбился на Бурой равнине четыре года назад. Тогда Сергей, в очередной раз втайне от отца отправившийся поглазеть на обломки звездолёта, нашёл «штучку» за много километров от кратера, оставшегося после взрыва. Сам не зная почему, он не понёс её домой, а спрятал в лесном тайнике. И потом часами просиживал, держа в руках матово-белый цилиндр с закруглёнными краями и чувствуя, как на него снисходит спокойствие и безмятежность…

Сергей очнулся от того, что вездеход ощутимо тряхнуло. Он поглядел в боковое окно и увидел мелькнувшую пятнистую тень. Джеррл, будь он неладен! Джеррлы – хищники, и нападают на всё, что движется. И разницы между бегатером и вездеходом не почувствуют до тех пор, пока не вонзят свои зубы в металлические бока машины. За вездеход Сергей не опасался, но вот незащищённые грузовики джеррлы распотрошат, и если сейчас не предпринять чего-нибудь радикального, то торговать на ярмарке будет нечем.

К счастью, это была не первая поездка в город, средства защиты имелись, и Сергей задействовал их все сразу. Громыхнули звуковые пугачи, включились инфразвуковые вибраторы, издающие звук на частоте, неприятной для джеррлов, и в довершение оборонительных мероприятий над караваном выросла огромная туша красного драконоида. Туша была всего лишь надувным макетом и походила на настоящего драконоида только очертаниями, но действовала отлично. Джеррлы, чьи могучие тела, закованные в пятнистую чешую, только что мелькали возле грузовиков, бросились врассыпную, увидев над собой злейшего врага.

Так, с гордо реющим драконоидом над третьим грузовиком, маленький караван двигался по пригородному шоссе до самого Копперфилда. Перед первым блокпостом драконоида пришлось убрать, чтоб не мешал проезжать ограничивающие сетки, защищавшие горожан от атак с воздуха. Летуны-разбойники огромными стаями наведывались к Копперфилду, норовя разрушить и утащить всё, что плохо лежит. Сергей не помнил, чтобы к ним на ферму прилетало больше десятка воздушных «террористов» за раз, но, с другой стороны, у них никогда не было такого количества мусора, как в городе.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда Сергей добрался до гостиничного комплекса и поставил грузовики на платную стоянку. Выслушав от отца очередную порцию наставлений, он отправился спать – завтра предстоял трудный и важный день.

*****

Торги прошли, как обычно. Физическое отсутствие Маренина-старшего с лихвой компенсировалось его наличием на коммуникаторе. Всё, что оставалось Сергею, это выслушивать команды отца и в нужный момент выставить товар. Проверив деньги на счёте, Сергей с чувством выполненного долга покинул душный зал ярмарки, по пути огибая группки жестикулирующих и кричащих фермеров.

Наступило самое время выполнить обещанный зарок, и Сергей, злорадно ухмыльнувшись, вынул из коммуникатора батарею и закоротил её. Спустя пару минут батарея приказала долго жить, а парень отправился побродить по городу, не ожидая каждую минуту звонка рассерженного родителя.

Не сказать, что в Копперфилде много развлечений, но уж точно больше, чем на ферме «Счастливая равнина». Можно было походить по торгово-развлекательному центру, что находился неподалёку от ярмарки, или отправиться поглазеть на инопланетное аквашоу в цирк-шапито, который прилетел на Сильван всего лишь пару дней назад. И даже просто побродить по улицам было бы интересно, но Сергея манили космические корабли.

Взять свой вездеход, чтобы добраться до космодрома, он не мог – там имелся коммуникатор, а это было чревато сеансом связи с отцом. И такси Сергей нанимать не стал – его скудные финансы не позволяли подобной роскоши. Он сел на общественный автопоезд, который довольно неспешно повёз немногочисленных пассажиров к «вратам в другие миры». Сергея это вполне устраивало – отъезд он сам себе назначил на три часа пополудни, а сейчас едва стукнуло одиннадцать. По пути к космодрому он жадно глазел на городские красоты и с затаённым дыханием вопрошал себя: если здесь, на неразвитой планете в заштатном Копперфилде столько всего интересного, то что откроют иные миры? Какие чудеса и тайны можно увидеть там, у других звёзд?

Сергей несколько раз побывал на виртуальных экскурсиях к чужим звёздным системам – когда мог устроить себе тайный канал в Информаторий. Но рассматривание трёхмерных изображений существенно отличается от впечатлений при личном осмотре диковинок. Вон, например, пирамида, сваренная из сельскохозяйственных роботов, украшающая двор в доме, мимо которого проезжал автопоезд. Смотрелось неказистое сооружение смешно и нелепо, однако парень не мог отказать этой груде железа и пластика в доле некого очарования. Проводив глазами странную скульптуру, он решил установить что-нибудь подобное во дворе «Счастливой равнины», благо, вышедших из строя роботов в ангаре хранилось немерено.

Едва автопоезд остановился под куполом остановки «Космопорт», Сергей пулей выскочил из вагона. Забыв про всё на свете, он ринулся к трёхэтажному приземистому зданию вокзала.

– Эй, чувак! – послышался резкий голос.

Сергей увидел незнакомого парня, сидевшего на корточках у куста гиперсирени. Лицо у него было рябое, в крупных оспинах, но неприятное ощущение вызывали не оспины, а глаза – взгляд у незнакомца был цепкий и колючий.

– Мне некогда, – бросил Сергей, намереваясь пройти мимо.

– Ты знаешь, почему наш город называется Копперфилд?

– Нет. Почему? – Сергей на секунду остановился.

– Так его назвали первопоселенцы, когда решили, что здесь есть залежи медной руды. Вот так вот. Гони десятку!

– Десятку? За что?

– За сведения, – ухмыльнулся незнакомец. – Получил сведения – плати.

– Ты, наверное, нанюхался пыльцы триподника, – догадался Сергей, – вот и несёшь ерунду.

– Слушай, деревня! – с лица незнакомца пропал даже намёк на улыбку. – Ты получил от меня услугу и обязан её оплатить! Или ты не знаешь четвёртой поправки к городскому кодексу?

Разумеется, ни о какой четвёртой поправке Сергей не знал, но это был не повод разбрасываться деньгами.

– Я тебя не просил ни о какой услуге! – отрезал он. – Проваливай!

– Э-э, нет, сначала я должен получить с тебя долг!

Из-за огромного куста выскочили ещё трое крепких парней, словно только и ждавших этих слов.

– Четвёртая поправка, да будет тебе известно, позволяет таким, как мы, на законных основаниях раздеть до нитки такого, как ты, – гадкая улыбка вернулась на лицо незнакомца.

Его дружки начали обходить Сергея со всех сторон. Он быстро огляделся – ни полиции, ни прохожих поблизости не видно. Значит, полагаться придётся лишь на собственные силы.

– Ребята, шли бы вы по своим делам, а? У меня и денег-то нет…

– А если найдём? – спросил тот, что справа.

Сергей понял, что после этой древней, как Вселенная, фразы надеяться на мирный исход бессмысленно. Он сделал несколько шагов назад, не позволяя окончательно окружить себя. Четвёрка дружно шагнула вперёд.

«Главное, не дать им навалиться одновременно!»

Сергей не владел никакими боевыми искусствами, но это не значило, что драться он не умел. Его кулак описал длинную дугу и достал скулу ближайшего к нему парня. Тот, молча, рухнул на дорожку. Трое оставшихся бросились на Сергея. Им не удалось свалить его с ног, но удары посыпались со всех сторон. Сам Сергей не остался в долгу и даже крепко врезал кому-то прямым правой. Однако это был его последний успех – вдруг из глаз у него брызнули мириады искр, а земля и небо завертели тошнотворный хоровод.

Он понял, что, скорее всего, кто-то из оставшихся на ногах противников ударил его чем-то тяжёлым по голове, вот только дать отпор уже не мог. Руки больше не слушались хозяина и жили собственной жизнью, ноги отказывались поднимать тело. Он даже не успел сообразить, когда упал. Чувствовал жестокие удары в лицо, чувствовал струйку, текущую из рассечённой брови, чувствовал, как рот наполняется кровью, бегущей из разбитой губы. И глаза почему-то не мог открыть, хотя всё слышал и всё понимал. Очередной удар вызвал всплеск белой боли.

Время замедлилось, а после и вовсе остановилось. Белое небытие не было холодным или неприятным. Оно было ласковым, тёплым, мерцающим… и очень похожим на то белое безмолвие, которое окутывало Сергея, когда он держал в руках «штучку». Вот только никогда ещё он так глубоко не погружался в это поле… или чем оно было?

Очередной удар вернул его к жестокой действительности, но теперь всё в корне переменилось. Сергей, словно получивший заряд энергии после погружения в белое безмолвие, вскочил на ноги и в два коротких удара свалил ближайшего противника. Теперь на дорожке лежали уже двое, третий стонал, пытаясь подняться. Последний оставшийся на ногах с недоумением посмотрел на внезапно ожившую жертву и с руганью бросился в атаку.

Неизвестно, выстоял бы Сергей или нет, но в этот момент послышался окрик и металлический топот. Раздался вопль, и последний из нападавших бросился наутёк, преследуемый по пятам лёгким охранным роботом, который стрекал бегущего разрядами электричества.

– Ты как, парень?

К Сергею подошёл мужчина. Лицо его покрывал тёмно-коричневый загар, какой не заработаешь на Сильване. Загар резко контрастировал с седым ёжиком волос. Широкополая шляпа, висящая на ремешке за плечами, кожаная куртка и тёмные брюки, заправленные в высокие ботинки, говорили, что мужчина если не рейнджер, то, как минимум, первопроходец. И бластер в потёртой кобуре висел на поясе, как влитой.

– Пайк, назад!

Робот вернулся к хозяину и замер. Сергей хлюпнул носом, втягивая льющуюся кровь, и поморщился – больно.

– Печально – везде одно и то же, – сказал мужчина, словно продолжая прерванный разговор. – На каждой планете найдутся подонки, нападающие толпой на одного. Но ты молодец! Уложил троих! Мне можно было и не вмешиваться.

– Спасибо вам! – с чувством кивнул Сергей и, указав глазами на оружие, спросил: – Вы рейнджер?

– Я? – мужчина усмехнулся. – Нет, конечно. Просто такая одежда универсальна в каждом мире и очень удобна. Я – капитан Виларокси, командир «Пираньи» – лучшего торгового корабля на этой половине обитаемых галактик. А с бластером расстаюсь только в тех мирах, где запрещено законом появляться на улицах вооружённым. Таких планет немного… в основном, безвоздушные, где каждый выстрел в купол чреват концом всего поселения. Но там, где нельзя носить ручное оружие, всегда можно положиться на Пайка.

Сергей, забыв о боли в разбитых губах, улыбнулся, вспомнив, как взвизгивал убегавший.

– Ваш робот словно квадропёс. Во всяком случае, не хуже.

– Не хуже! Скажи – лучше, и ты будешь прав на сто процентов! Отличная модификация, жаль, что таких уже не делают, – мужчина перевёл взгляд с робота на собеседника. – Сильно досталось?

– Бывало и хуже.

– Ты отсюда, из Копперфилда?

– Нет, я с отцом и младшим братом живу на ферме.

– А здесь в гостях?

– На распродажу приехал.

– Один? Тогда понятно, почему на тебя набросились – гопники любят одиноких чужаков. Пойдём, я велю коку приготовить тебе чашку тракайского желе – оно придаёт организму сил. Пробовал когда-нибудь? – получив отрицательный ответ, Виларокси усмехнулся. – Само собой, откуда на этой планете возьмётся такой деликатес.

– Спасибо за приглашение, но у меня нет денег. Поэтому заплатить за…

– Перестань, парень! – торговец хлопнул Сергея по плечу. – Я хочу угостить храбреца, устоявшего в бою с четверыми. Пойдём, заодно поглядишь на «Пиранью».

Против двойного соблазна устоять было нереально, и Сергей поспешил вслед за капитаном корабля. Робот Пайк, деловито перебирая металлическими лапами, семенил за людьми, периодически выпуская в воздух облачка какого-то дезодоранта.

*****

Сергей не верил самому себе – он не просто попал на космодром, но и находился на космическом корабле! Капитан Виларокси любезно устроил настоящую экскурсию, завершившуюся в кают-компании, где Сергею преподнесли широкое блюдо, в котором дрожало розовато-серебристое желе.

– Тяни через трубочку, – усмехнулся Виларокси, поняв, что парень не знает, как правильно употреблять этот продукт. – Михей, мне тоже принеси порцию.

Худой, как доска, кок кивнул и неслышно удалился, оставив капитана наедине с гостем.

– Моя «Пиранья» – красавица, – Виларокси похлопал по стене кают-компании, украшенной, если верить вышитой надписи, настоящим каршанским гобеленом. – Она не какой-нибудь контейнеровоз или танкер, а корабль свободного торговца в лучшем смысле этого слова!

По мнению Сергея, словосочетание «свободный торговец» и без всяких смыслов звучало замечательно, но он согласно кивнул.

– Пятнадцать лет назад её сделали для личных нужд президента банковского треста. Но полетать на ней он не успел – посадили за финансовое мошенничество… может, слышал про крах Масели?

– Пятнадцать лет назад я был слишком мал, чтобы следить за криминальными новостями, – слабо улыбнулся Сергей.

– Ну, неважно. У меня были средства и хороший знакомый в службе судебных приставов. Когда яхту арестовали, я её выкупил по минимальной цене. Мне до сих пор никто не верит, ведь такой корабль стоит, как минимум, в тридцать раз дороже. Но у приставов своя…

Сергей слушал капитана, при этом погружаясь в состояние липкого полусна. Он пытался сосредоточиться на словах собеседника, но звуки с каждой секундой становились всё более гулкими и непонятными. Стены кают-компании вдруг оказались живыми – они шевелились и пытались надвинуться на Сергея. Сам Виларокси непрестанно кривлялся и корчил кошмарные рожи, каких не увидишь даже в ужастиках на телестерео.

– Ты что не пьёшь желе? – капитан подался вперёд, вглядываясь в лицо парня.

Сергей лишь бессильно махнул рукой и, откинувшись в кресле, обмяк, уставившись бессмысленным взглядом куда-то сквозь стены.

– Энгель! – резким голосом позвал Виларокси, а затем секунд через двадцать снова раздражённо крикнул: – Энгель!

В кают-компанию вошёл грузный тиранец и остановился у порога. Кожа его акульего лица была красновато-коричневой, что означало весьма преклонный возраст.

– Где болтаешься? – недовольно спросил Виларокси. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу звать два раза!

– Пришли твои гопники, – невозмутимо ответил Энгель. – Занимал их разговором около трапа.

– Возьми парня и оформи его младшим матросом. Потом отправь Руди, чтобы заплатил пошлину за отъезжающего колониста. Пусть скажет, что таможенный терминал у нас… ну, например, его сожрала колунийская ржавчина, поэтому он и принёс деньги лично. Короче, пускай соврёт что-нибудь, заплатит и бегом обратно.

– Глупостями занимаешься, только тысячу кредиток впустую тратить, – проворчал тиранец, легко поднимая из кресла отключившегося Сергея. – А почему его просто не увезти?

– У меня ещё одна сделка не завершена. Если пацана хватятся и обнаружат его у нас… сам понимаешь. А так: он нанялся к нам по договору. Всё законно. А насчёт тысячи не волнуйся – взамен нам вернут семь или даже восемь. Поэтому поаккуратнее с ним – эти придурки его изрядно отделали. Кстати, где там они?

Виларокси стремительно зашагал к выходу, а тиранец, взвалив обмякшее тело парня на плечо, буркнул:

– Ну, ты капитан, тебе видней.

Несколько минут спустя худощавый мрачный парень из команды «Пираньи» помчался к зданию космопорта, заплатить налог и оформить документы на нового матроса. Капитан, проводив его взглядом, вернулся к разговору с четвёркой местных.

– Слушай, Пёстрый, – презрительно скривил губы Виларокси, глядя на рябого. – Если он сломал нос одному, а челюсть другому твоему человеку – это не мои проблемы. И ты не получишь ни одной кредитки сверх договорённости. Я не должен оплачивать непрофессионализм твоих шестёрок!

– А кто заплатит за лечение? Нет, Виларокси, за тобой ещё сорок кредиток! Или я не поручусь, что мои ребята не наведаются в таможню.

– Ты, никак, мне угрожаешь? – словно не веря своим ушам, спросил торговец. – Эх, Пёстрый, Пёстрый… А ты подумал, что в следующий раз я не обращусь к твоим услугам? Нет, малыш, я тебе больше ничего не заплачу. Но чтобы ты не обвинял меня в неблагодарности, я готов бесплатно пролечить твоих ребят в судовом медкабинете. Эй, кто там есть? – крикнул Виларокси в полутьму входного шлюза.

Появился голубокожий брукиец и вопросительно посмотрел на капитана.

– Проводи этих джентльменов в медкабинет и передай мой приказ Энгелю, чтобы пролечил их, как следует.

– Пойдёмте, – хмуро сказал брукиец.

За ним потянулись пострадавшие в битве. Предводитель припортового отребья внезапно остановился.

– Вы идите, а я вас тут подожду. В конце концов, мне-то ничего не сломали.

Виларокси иронично приподнял бровь, молча постоял на трапе и ушёл внутрь «Пираньи». Рябой гопник, оставшись в одиночестве, некоторое время ходил вокруг корабля, разглядывая грязные разводы на опорных посадочных стабилизаторах. Затем, осенённый какой-то мыслью, он попятился, не сводя глаз с огромных дюз.