Текст книги "Битва"

Автор книги: Андрей Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Лари, держи поворот! – крикнул я, а сам подскочил к двери.

Не так уж много патронов у нас с собой, на пару минут такого боя. А тут на каждом трупе новенький, считай, только с завода, СКС-М – и где они все их добыли? – и подсумки. Поэтому я под прикрытием Лари, время от времени выбивавшей каменную крошку из крайнего зубца, разоружил всех убитых и затащил трофеи внутрь. А заодно ещё шесть гранат поимели: у каждого из дружинников по две было.

Огляделся, схватил один из трофейных карабинов, сунул его Лари:

– Тебе этого хватит, не хуже твоего. Спустись на ступеньку ниже, укройся и держи стену. Не давай тебя гранатами забросать. А мне отдай все патроны к СВТ-К, что у тебя есть.

Мне на самый верх башни надо, а там и оптика пригодится, пусть и двукратная. К счастью, Лари возражать опять не стала, а лишь молча приняла СКС-М со всеми магазинами и пристроилась с ним, целясь вдоль стены. Теперь по ней только если тромблон с той стороны запустить – обычную гранату не добросишь. А тромблонов у местных караульных я пока не видел, их аборигенам тоже не слишком продают. И у нас нет: не сообразил в Пограничном выпросить, хоть с моего карабина ими стрелять вполне возможно. И тут недодумал.

Оставив лишённую патронов СВТ-К на полу, я со своей старой винтовкой бросился по ступенькам выше, но при этом стараясь не шуметь. На Башне стражи пост на боевой площадке не выставляется, если время не военное, но как знать?

Лестница-то крутовата, да и длинновата, запыхался уже, дыхание запалённое. На совесть в этом замке башни строились, от всей души. Темень тут кромешная и пыльно, явно давно никто не поднимался. Всё же забрался, подошёл к узкой дверке. На засов изнутри закрыто. Точно никого быть не должно. Но проверить следует. Открыл дверку тихо, повёл стволом карабина по сторонам. Нет, точно пустота. Круглая площадка, огороженная массивными зубцами с узкими бойницами между ними, пуста как душа вампира.

А на улице уже вовсю шла стрельба. Очереди из пулемёта Орри накладывались на частую винтовочную трескотню, эхо которой металось меж каменных стен, усиливая впечатление о своей интенсивности. Слышались крики, команды, грохнула граната, где-то с отчаянным звоном посыпались стёкла.

На четвереньках прокрался к краю площадки, выглянул через бойницу. Несколько дружинников пристроились в крепостном дворе и на стене напротив – и оттуда вели огонь по бойнице, из которой огрызался наш пулемёт. Магов пока не было. Трое дружинников расположились на боевой площадке Башни сеньора, в нескольких десятках метров от меня, и вели частый огонь, целясь вниз. Меня никто не заметил. Очень хорошо. Вскинул карабин и двумя выстрелами свалил сразу двоих, а вот в третьего не попал – тот успел укрыться. Тогда я перевёл прицел вниз, на крепостную стену, с которой из положения с колена стреляли несколько дружинников, и открыл огонь по ним.

Свалить удалось опять двоих, а ещё четверо, отстреливаясь, укрылись в угловых башнях, с боевых площадок которых пошла ответная стрельба, да такая интенсивная, что каменная крошка с зубцов повисла облаком, а визг рикошетов ножом врезался в уши. Пришлось уже прятаться мне, но собой я остался доволен – минимум четверых я свалил с этой позиции, что уже неплохо. Метнулся на фланг, опять высунулся: так и есть, на дальней стене ещё не разобрались, что тут произошло. Трое солдат стояли у входа в угловую башню, держа винтовки на изготовку, но не видя никакой цели. Да и смотрели они во двор.

Я навёл перекрестье оптики в середину груди бойцу со шнуром сержмена [79]79
  Сержмен– в Великоречье первое звание после дружинника (рядового). Сержмен возглавляет «копьё» – тройку воинов. Конный сержмен возглавляет три копья, три тройки, без учёта самого себя, то есть реально – десятник. Оруженосец возглавляет «копейный десяток» – десять «копий», то есть тридцать воинов. Впрочем, всё это деление не строго обязательно, а скорее традиционно. Многие феодалы Великоречья вводят в своих дружинах свою систему организации строя и званий.


[Закрыть]на плече и нажал на спуск. Винтовка лягнулась, сержмен начал падать вниз, а я успел дважды попасть во второго бойца. А третий, как обычно и бывает, успел уйти в башню. Всё, с этой стороны лучше не маячить.

Бросился обратно к двери. «Потенциал» боевой площадки исчерпан, больше мне отсюда и пальца высунуть не дадут. Со всех сторон она на прицеле. Да и не воюет с них больше никто с тех пор, как огнестрельное оружие пришло в Великоречье – хорошему миномётчику положить мину на эту площадку труда не составляет, а укрытий там нет. Деревянная кровля сколько-то попаданий, может, и выдержит, а может, и нет. Всех сдует, как листья ветром с тротуара. Теперь все огневые позиции в башнях и стенах как в дотах. Против таких же аборигенов с лёгкой артиллерией пока действует.

Стоило мне подумать об этом, как прилетело подтверждение. Со двора замка послышалось громкое шипение, а затем на зубцах площадки дымно рвануло, да так, что я с перепугу чуть по лестнице не скатился. Это из чего они так умудрились? Магии я не почуял… Но долго размышлять было некогда, и я бежал вниз по лестнице, топая по ступенькам и думая лишь о том, чтобы не свалиться на такой скорости.

– Это я! Это я! – крикнул я дважды, приближаясь к «стеновому» этажу.

А то мало ли что Лари подумает да и пальнёт вверх! Но она откликнулась, и вскоре я опустился рядом с ней на колено.

– Как тут?

– Двое за поворотом, но высунуться боятся, – совершенно спокойным голосом, словно болтая о погоде, ответила Лари. – И вроде кто-то к ним ещё подошёл.

Действительно, у зубца обозначилось какое-то движение, но Лари дважды выстрелила, и пули вышибли из гранита пучки искр. Попытавшийся высунуться из-за угла солдат противника опять спрятался.

Я нащупал амулет связи под курткой и вызвал Машу. Раз она не сообщила, что у неё проблемы, это значит, что вход в башню она сумела запечатать. А противника на подходах пока и гномы сумеют удержать – «дегтярь» порыкивал уверенно и регулярно.

– Ладно, продолжай в том же духе! – сказал я Лари, а сам бросился к бойнице в стене.

Пристроился к ней, выглянул аккуратно. Видимо, противник пытался опрометчиво броситься на приступ. Посреди крепостного двора лежали, раскинув руки, три трупа в камуфляжных сюркотах. На пулемёт нарвались. Ещё двое убитых лежали в отдалении, за телегами, стоящими у дальней стены. Этих, наверное, в самом начале завалили. Не меньше десятка солдат противника обстреливало амбразуры нашей башни, укрывшись кто где.

Да, нашего появления явно никто не ждал. Если всё посчитать, то мы у них целый взвод выкосили, без единой царапины с нашей стороны. Что значит фактор неожиданности! Но вот теперь никакой неожиданности нет, и пусть кто-нибудь скажет, что парный алый светлячок, выписывающий причудливые пируэты над крепостным двором, не заклятие слежения. Маги с той стороны тоже есть, просто они пока в дело не вступили.

В середине двора лежит штабель свежеотёсанного бруса – где-то ремонт, наверное, затеяли. А за ним несколько солдат и кто-то активно рукой машущий, командует вроде. А мне его отсюда видно, забылся он, понимаешь. Приложился к винтовке, перекрестье прицела на шлем в камуфляжном чехле. Стукнул выстрел, толкнулся приклад, и голова исчезла. Но пробитый шлем выкатился на замощённую камнем дорожку. Попал. Мелькавшие рядом с убитым дружинники присели, исчезли из виду.

Вдруг прямо на боевой площадке надвратной башни расцвело здоровенное облако дыма, и что-то чёрное довольно быстро метнулось через двор, оставляя за собой серый дымный след. Я отскочил от бойницы, а снаружи сильно грохнуло – так, как наверху, когда я с площадки этой башни смывался. Это чем они? Похоже на гранатомёт, да вот только дыму многовато… Особенно при пуске. Странно.

Выглянул в соседнюю бойницу, увидел какую-то суету на башне, но попасть в кого-то было нереально. Я лишь разок пальнул между зубцами для острастки – и укрылся. С лестницы показалась Маша, а следом за ней ввалился Балин с каким-то огромным свёртком.

– Гляди! – гордо заявил он и уронил свёрток на каменный пол, решительным движением откинув брезент.

– Вот это да-а… – протянул я, глядя на содержимое свёртка.

Подобные штуки я видел на картинках в книжках про наш старый мир. Труба, словно раздутая с одной стороны вставленной в неё надкалиберной гранатой. Правда, у этой гранаты в стороны ещё и крылышки стабилизатора торчат. Примитивный прицел – планка с дырочками и криво вычеканенными цифрами. Приклёпанное к трубе сбоку причудливое приспособление с пружинкой и закручивающимся колпачком. Называлось похожее устройство в книжках «Панцерфауст». Но этот «фауст» был явно изготовления местного и, без сомнения, друэгарского. Их работу ни с какой другой не спутаешь. Научились. Подсказал кто-то. Не сами придумали, это точно.

Я покрутил оружие в руках, отвинтил колпачок сбоку. Ага, вот как они его в действие приводят! Под прямым углом к стволу трубка, в которую пистолетный патрон без пули вставляется, а порох чем-то склеен. И граната вынимается, не одноразовый он.

Не бабахнет? Не-э-эт, не бабахнет, на гранате предохранительный колпак накручен. Аккуратно её вытащил, а затем вытряхнул себе на ладонь длинный картонный цилиндр со шпеньком и с дырочкой сбоку. Ага, к дырочке патрон прижимается. А набит цилиндр прессованным дымным порохом. Его-то состав совсем не секрет, вот аборигены дымарём и снарядили оружие. А второй столбик такого же пороха в хвосте гранаты торчит, от него и след был в воздухе. Понятно: дальности добавить решили. Поэтому и раструб такой большой, чтобы стрелка не обожгло. А сама граната небось динамитом покупным снаряжена. И граната увесистая, и взрывалась неслабо. Что там внутри, интересно? Шрапнель? Одна труба, а к ней восемь гранат. К каждой гранате тонкой проволочкой холостой пистолетный патрон прикреплен. Вернул гранату на место: пусть в готовности будет.

В общем, так себе оружие, и демаскирует, и заряжается медленно и сложно, и дальность у него метров сто, наверное, не больше, но для аборигенов это большой прогресс. А против нас сейчас это так и вовсе чудо-оружие. И ничего удивительного в нём нет – схему такого простого устройства узнать нетрудно, сделать тоже ненамного сложнее. А вот догадаться… но кто-то и подсказать мог – тот же Пантелей, например. Мало пришлых с аборигенами дела ведут? Половина Гуляйполя таких, кто-то и книжки мог почитывать в прошлом. Конструкция проще некуда.

– Арсенал вскрыл? – спросил я гнома.

– Ага, – кивнул тот. – А там такого добра ящиками. Друэгарская работа, клана Алого Пика.

– Это клан, который у Бычьего хребта живёт? – уточнил я.

– Они самые. И вот что ухватил, – гордо заявил он и снял с плеча «льюис», на который я не обратил до сих пор внимания. – Видал?

Он даже потряс пулемётом у меня перед лицом, чтобы я оценил трофей. А я и оценил. В два пулемёта мы можем такую плотность огня организовать, что только держись.

– Ты что делать думаешь? – спросила Маша.

– Со входом что? – вопросом на вопрос ответил я.

– Вход завален, – самодовольно усмехнулась она. – Я скалу из земли подняла прямо в дверном проёме. Теперь если только сам Пантелей колдовать будет, то она обратно уйдёт. Нет больше входа к нам.

– Это отлично! – обрадовался я. – Тогда будем прорываться по стене. Здесь зубцы с двух сторон, а дальше нам только боевой ход главной стены проскочить – и за ним опять укрытие будет. А что тут с магией?

– Есть маги, – вздохнула она. – Двое – это как минимум. Я их почувствовала, а они меня засекли. Но пока не вмешивались: на солдат надеются, наверное.

– Возможно, – поморщился я.

Это плохо, что один из козырей противник скрывает. Значит, выжидает какого-то специального момента, чтобы его на стол выбросить. Задумал что-то. Напрягает. Впрочем, тут всё напрягает, потому что планы у нас были одни, а пошло всё совсем по-другому. Как сейчас.

Лари снова открыла активную стрельбу вдоль стены. Я подскочил к ней, выглянул в дверной проём. Но ничего нового не увидел, по-прежнему убитый лежал, раскинув руки, и больше ничего. С улицы доносилась стрельба.

– Они гранатомёт принесли, – сказала демонесса. – Пытались с ним из-за поворота высунуться.

О-па… Вот и сбегали до второго арсенала. А с улицы ещё и пулемёты начали постукивать, не только «дегтярь» Орри теперь слышен. Проблемы начались у нас. А может, и не начались. Я обернулся к расстеленному брезенту, схватил гранатомёт, отвинтил предохранительный колпачок с трубки, куда был вставлен холостой патрон, оттянул боёк на пружинке. Отсюда стрелять – всем достанется. Выхлоп у него должен быть неслабым. Значит, выйти надо из башни.

– Орри, хватай пулемёт и иди справа от меня. Стреляй по всему, что высунуться попытается. Понял?

– Ага! – решительно кивнул гном и поудобней ухватил бревно пулемёта.

– Пошли!

Согнувшись в три погибели, я бросился вперёд, по верху стены, с двух сторон огороженной зубцами. Укрытие укрытием, но между ними и бойницы есть, надо поосторожней. Хорошо, что стрельба снизу активная, шагов наших не слышно. Если бы тишина была, гнома с любой точки услышать можно было бы – так топал сапожищами.

Балин пыхтел рядом и, когда я кивнул ему, пустил длинную очередь, патронов так на тридцать, норовя обстрелять поворот и дальнюю стенку, для того, чтобы никто слишком решительный не попытался выглянуть именно в эту секунду. А я уложил трубу «фауста» на плечо, прицелился с грехом пополам, да и нажал на спусковой рычаг. Под самым ухом хлопнул холостой патрон, бабахнуло, раздуло дымное облако, так что я мгновенно закашлялся, труба на плече дёрнулась и стала лёгкой, а толстая чушка выстрела по плавной дуге пролетела полета метров и врезалась в дальний от нас зубец стены, разорвавшись с грохотом. Я продолжения ждать не стал, а, бросив пусковую трубу под ноги, метнулся вперёд изо всех сил, сокращая расстояние и на ходу выхватывая гранату из сумки. Успеть, успеть, пока там не прочухались!

Размахнувшись, я перебросил гранату через зубец, раздался чей-то испуганный крик, затем рвануло, стеганув осколками по камням, и в ту же секунду я выскочил из-за поворота и открыл частый огонь по лежащим дружинникам, не разбирая даже, кто жив, а кто нет. Пули впивались в кольчуги, летели гильзы, кто-то застонал предсмертно, но я даже не понял, кто это был. А затем я рухнул на живот, пристроив на одном из тел винтовку и взяв на прицел выход из угловой башни, в которую вёл боевой ход. Если противник и появится, то только оттуда. Сменил магазин, мысленно прикинув, сколько патронов в запасе осталось. Не так много, но пока хватает. Ладно, у нас целый арсенал под башней, в случае чего, трофейным карабином повоюю.

А если нам прорываться дальше, то лишь через ту дверь, только непонятно, как это сделать, потому что боевой ход со стороны двора одной длинной жердью перил огорожен. И бежать по нему мы будем как мишени по рельсу в ярмарочном тире, по которым из духовушек детишки за гривенник постреливают, выигрывая игрушки да свистульки.

Что теперь делать? Можно в Башню стражи отступить, мы в ней пока почти неуязвимы, но какой в этом смысл? Мы сюда пришли не для того, чтобы сесть в осаду и ждать, пока нас возьмут измором или магией. Кстати, почему до сих пор никакой магии не было? Мы вот ещё четверых дружинников положили, сами не пострадав, – и что? Чего ждут? Не нравится это мне, совсем не нравится. Это как ждать, когда наконец второй сапог на пол уронят.

Рядом послышалась возня. Я скосил глаза и обнаружил Орри, подтянувшегося снизу, который вместе с Балином оттаскивал назад убитых и собирал с них запасные магазины и патроны к карабинам. Правильно, всё пригодится, тут хоть магазины уже снаряженные. А вот что дальше-то делать? Лари рядом со мной на колено пристроилась, держа вход в башню под прицелом. Маша тоже настороже, но пока силы экономит. Это правильно, она у нас за последний шанс.

– Балин! – окликнул я. – Заряжай гранатомёт.

– Понял, – кивнул гном, отвлекаясь от сбора трофеев. Сама пусковая труба была уже у него в руках, успел сбегать за ней и поднять. Хозяйственный, и силы хватает всё это барахло на себе таскать. Хотя нет… не всё. А «родовых» винтовок-то и не видать больше. Как он «льюис» подобрал, так где-то их и выбросил. Небезнадёжен.

До башни метров пятьдесят, бежать всего ничего, но, будь я на месте дружинников, хоть кого-то из бегущих снять бы успел. Мы секунд шесть-семь на стене будем, не меньше. И вход в башню узкий, перед ним обязательно маленькая задержка случится, если заранее не подготовиться к тому, чтобы «нос к затылку» в неё заскочить.

Оглянулся. Гном вполне сноровисто зарядил «фауст» осколочной гранатой. Хорошо, что они осколочные делают, а не зажигательные, скажем… Хотя нет, напалм аборигенам в жизни не достать. Но сейчас нам именно осколочные и нужны. И спешить надо, спешить – если на башне выберутся на боевую площадку, то огнём оттуда нас загонят обратно, в Башню стражи, и останется нам считать, на сколько у нас еды остаюсь. Даже штурмовать не потребуется, и порталом не уйдём.

– Маша, что можно сделать, чтобы нам успеть до башни?

– Щит можно сделать, – пожала она плечами.

Верно, щит. Об этом я и подумал. Держится он совсем недолго, но нам хватит. А если не хватит? Если замешкаемся? Что ещё? Повернулся к своим:

– Значит, так: по команде каждый по две гранаты во двор, стараемся бросать как можно шире, чтобы везде рвануло. До нас осколки не должны долететь, поэтому как бросили – так и бегом за мной. Пулемётчики, по площадкам тех двух башен даёте по очереди, чтобы они пригнулись. Маша, сразу щит! И не растягиваться! Всё ясно?

А что тут может быть неясно. Наше плачевное положение каждому видно, тут и к гадалке ходить не надо, чтобы уяснить, чем для нас всё это может закончиться. Только скорость нас спасти может, ничего больше.

– Внимание! По моей команде… Приготовить гранаты… Балин, по двери – огонь! Гранатами – огонь!

Гулко бухнул «фауст», закрыв нас облаком вонючего дыма, а через секунду в башне гулко рвануло. Не промахнулся, гномы вообще с любым оружием быстро осваиваются. Чуть приподнявшись над зубцами, я со всего маху швырнул одну за другой две «толкушки» в крепостной двор, затем бегло обстрелял вершину одной из башен, откуда в нашу сторону постреливали, заставив пригнуться тех, кто там засел, и, призвав всех богов удачи, бросился вперёд, увидев, как слева от нас образовалась призрачная выпуклая линза – Маша всё же чуть сэкономила силы, не стала творить полусферу.

Наш отчаянный топот по отёсанным камням был перекрыт настоящей очередью взрывов в крепостном дворе. По боевым ходам стен сверкнула цепочка дульных вспышек, щит загудел под ударами пуль. Две чушки из «Фаустов» сменили от него направление и разлетелись в разные стороны, взорвавшись на стенах. А мы с дикими криками неслись по боевому ходу.

Вход в башню окутан вонючим, едким дымом, едва влетев внутрь, я снова закашлялся, но успел оглядеться. У дальней стены умирал тяжелораненый дружинник, с которого Лари сразу сорвала подсумок с магазинами, а больше никого не было. Бой башни тоже был пуст, это я помнил, а вот ниже должен быть каземат. И ждать некогда! Ни секунды нельзя потерять, пока враг не понял, что мы делаем.

Дверь напротив заперта, но её и сломать могут, зайти со стороны другой башни. Так её бросать нельзя.

– Маша, двери запечатай! – громко прошептал я. – Но как-нибудь экономно, все силы не трать. По минимуму.

Она лишь кивнула и сжала в кулачке свой амулет, который теперь работал у неё как аккумулятор Силы. Я почувствовал, как от неё пошла прохладная волна волшбы. Ладно, не до этого мне! Карабин за плечо, «сорок четвёртый» из кобуры, чтобы вторую руку освободить, и гранату вниз, по ступенькам. И приготовился к рывку, как бегун на стадионе.

Грохот снизу, облако дыма, а я уже летел через три ступеньки по лестнице, вкатился, падая на колено и обводя револьвером пространство вокруг себя. Камуфляжный сюркот попал на мушку – выстрел, вспышка, дружинника отшвырнуло на стену с такой силой, что шлем слетал с головы, ещё один убитый лежит у стены, а ещё один, третий, метнулся за станину крепостного пулемёта, целясь в меня из карабина. А брюхо с ногами не укрыто! И я дважды выстрелил ему в живот тяжёлыми составными болванками из револьвера. Солдат свалился на бок, изо рта хлынул поток крови. А мне осталось дострелять оставшиеся три пули «контролем», после чего загнать в барабан следующие шесть патронов. Револьвер вернулся в кобуру, уступив место в бою СВТ-К. Ну и все наши, кроме Маши, ставившей какую-то магическую ловушку на вход, скатились в каземат.

Эта башня была намного теснее Башни стражи. Середину квадратного каземата занимал массивный, прикрученный к полу станок, на котором рядком, почти прижавшись боками, лежали две туши пулемётов «шварцлозе». Вместо древних бойниц, через которые в своё время стреляли из луков и арбалетов, перед ним была узкая, вытянутая почти во всю ширину стены бойница для ведения огня по широкому сектору. Это уже наше влияние, в смысле пришлых. Бойница была полуприкрыта массивными стальными щитками, оставившими лишь узкое окошко, через которое можно было бы поглядывать за пределы периметра крепости.

Массивный четырёхногий станок гномьей работы прочно стоит на узких рельсах, тянущихся от фасовой стены башни до тыльной. И с обратной стороны тоже длинная бойница, закрытая сталью. Если враг ворвётся в крепость, то расчёт повернёт пулемёты в ту сторону, подкатив массивную станину по рельсам. А если враг захватит саму башню, как мы сейчас?

Гномы залязгали железом, меняя расстрелянные диски в пулемётах, а Лари взяла на прицел вход на лестницу, ведущую ниже, на первый этаж, к выходу в крепостной двор: «Ладно, что время терять?» – подумал я да и метнул вниз по лестнице сразу две гранаты. Снова грохнуло, но криков и суеты не услышал. Заперта башня или что?

Опять посмотрел на двойной «шварцлозе». Изготовлены к стрельбе, ленты заправлены, вдоль стены в специальных держателях выстроены большие короба по пятьсот патронов. Много патронов, тысячи и тысячи. Правда, некоторым из коробов неслабо осколками гранаты досталось. Да и один из пулемётов потёк, кажется… Но второй точно нормальный. Ну вроде нормальный, если бегло смотреть.

Что делать дальше? Что делать? Дальше уже ничто на ум не идёт, и даже всегда спокойная и умиротворённая Лари выглядит весьма озабоченной, покусывает своими кроткими клыками нижнюю губу, причём до крови. Это уже точно показатель, что у нас проблемы. Открывать бойницу во двор и принимать последний и решительный?

– Ты знаешь, что в этой башне потерна [80]80
  Потерна– скрытый ход (часто подземный), узкая галерея, связывающая крепостное сооружение с внешними укреплениями или просто ведущая из крепости наружу.


[Закрыть]может быть? – вдруг спросил Балин.

– Потерна? Куда? – поразился я.

Откуда он знает, я даже спрашивать не стал. Больше гнома о местном строительстве и знать никто не может. Они впустую не болтают. Если сказал, значит, правда.

– Тут всяко может быть, – задумался он. – Может вообще в ближний лес вести. А может и в Башню сеньора. Только найти потерну ещё надо, если она есть.

– А с чего ты решил, что из этой башни? – поинтересовалась Лари, обернувшись к нему.

Орри, перезаряжавший «фауст», лишь тихо хмыкнул, услышав вопрос демонессы. Видать, совсем наивным ему показался. А я промолчу – за умного сойти попытаюсь.

– От Башни стражи первая башня по стене, – начал объяснять Балин. – Так? Так. В Башню стражи ходы никогда не ведут, считается, что враг всё же может открыть хоть один портал в крепость, поэтому прямого хода быть не может. Значит, если потерны делали, то в башнях, ближних к донжонам, чтобы прорыв врага можно было отсечь, а ещё скрытно перебрасывать подкрепления.

Вот как… А я не знал. Да и откуда мне такое знать? А ведь всё просто: захвати один донжон – и весь крепостной двор под обстрелом, как у нас и получилось. Почему нас так мало дружинников встретило в башне? Потому, что связали их боем, не давали перемещаться. А почему потерной не прошли, если она есть? Это странно. Хотя почему странно? А если Маша как раз их командиров и сожгла? Кто ещё должен был своих из портала встречать? А без командования они маневра силами и не устраивают, стреляют со своих постов и откуда удобней, да и всё… Очень может быть.

– А как искать эту потерну? – спросил я.

– А вот так, – вздохнул Балин и скинул со спины рюкзак.

Из рюкзака был извлечен инкрустированный серебром кожаный футляр. Балин снял с него крышку, после чего толстыми пальцами, аккуратно удерживая, извлёк зелёную лозу, в нескольких местах перехваченную серебряными колечками. Вот оно что! Лозоходец он! Ценный специалист. У гномов в кланах таким, как он, всегда лучший кусок за столом обеспечен. Кто ещё умеет узнать, что скрыто под землёй, не долбая киркой? Только такие лозоходцы.

– Вниз? – спросил я.

– А куда ещё? Пошли.

Снизу было по-прежнему тихо, даже стрельба на улице стихла, разве что какие-то крики время от времени оттуда доносились. Взяв винтовку на изготовку, я пошёл по лестнице первым, а гном затопал следом, как всегда заставляя меня страдальчески морщиться. Ну ладно, зато теперь он из своего «льюиса» может так сыпануть свинцом, что мало никому не покажется. Но в нижнем каземате никого не было. Толстенная дубовая, обитая железом дверь, ведущая в крепостной двор и укреплённая заклятием, была закрыта на невероятно массивный засов. Вру, даже на два. Поэтому от взрывов никто не пострадал, кроме деревянных досок двери, исклёванных осколками. Ну и облако вонючего дыма от сгоревшей взрывчатки висело в воздухе.

– Всем тихо, короче, – пробормотал Балин и провёл рукой по лозинке.

Та вдруг засветилась нежным серебристым сиянием, особенно ярким вокруг колечек, и вроде даже чуть шевельнулась. А Балин, закрыв глаза и что-то шепча одними губами, пошёл крошечными шажками по каменному полу, плавно ведя лозинку из стороны в сторону. Я замер на нижней ступеньке лестницы, стараясь даже не дышать. Если есть потерна, то плевать, куда она ведёт. Пока мы движемся, мы воюем. Если нас где-то запрут, мы обречены. Но лично у меня совсем другие планы.

Гном между тем ходил из стороны в сторону, иногда тихо притопывал, а может, даже и приплясывал, время от времени что-то бормотал, поворачивался на месте, приседал, но, в конце концов, остановился и уверенно ткнул пальцем в ничем не примечательный участок стены, примыкающий, по моим прикидкам, к крепостной стене, и уверенно сказал:

– Здесь! Закрыто на тайный замок, но колдовства быть не должно.

Колдовства я не чуял, верно, но не удержался, спросил:

– А почему?

Балин посмотрел на меня с лёгким сожалением, как смотрят на детей, от которых ждали большего, а они продолжают приносить разочарования, и ответил:

– По колдовству дверь найти можно. Ты бы первый и нашёл. А ход – тайный!

Последнее слово он произнёс чуть не по буквам, чтобы я точно понял, о чём идёт речь. А я и так понял, чего издеваться-то?

– Открыть сумеешь? – спросил я.

– Не сумею, – покачал он головой. – С этой стороны замок не отпирается, только изнутри. Магия нужна.

Магия, магия… Возможно, без Маши обойтись сумеем. Надо только примерно знать, где там сам замок спрятан. Об этом я и спросил. Балин задумчиво покомкал бороду в кулаке, затем похлопал ладонью по гранитной кладке:

– Вот тут должно быть. Ну, на ладонь выше или ниже, не больше.

– Ну-ка… – сказал я, приседая на колено и перетягивая бляху на ремешке с тыльной стороны ладони на внутреннюю.

Прижал ладонь с раскрытой пятерней к стене как можно плотнее и тихо шепнул заклинание. Лёгкая вспышка Силы разошлась в сторону – амулет активировался. Теперь сосредоточиться, пока лепесток Силы найдёт замок. Двигать амулет нельзя, а лепесток короткий, с полметра всего. Ошибся с местом – и активируй отмычку заново. А заряд небесконечный.

Всё же ошибся. Через минуту Сила исчезла, не «зацепившись» за механизм. Выше пробовать или ниже? Выше. Передвинул ладонь, повторил всю процедуру – и опять с нулевым результатом. Так придётся Машу звать, её силы тратить. Это будет плохо. Ладно, теперь ниже попробуем…

Я чувствовал, как лучик Силы изгибается в толще камня, стараясь нашарить замок, будто щупальце маленького, невидимого животного, и вдруг он окреп, затем Силой просто ударило так, что я даже охнул, а в глубине стены раздался металлический лязг. А затем дверь приоткрылась на могучих пружинах, солидно щёлкнув при этом. В тот же момент в её край вцепились могучие руки гнома, рывком отворившие её, а я успел вскинуть карабин, из которого целился в темноту уходящего вниз узкого каменного тоннеля со сводчатым потолком. Но там никого не было.

Просигналить «общий сбор» было делом одной секунды. А ещё через несколько вся наша компания собралась возле спуска в чёрный тоннель. Я повесил карабин на плечо, выдернул из длинных чехлов, висящих с боков рюкзака, стволы с ложем от «вампирки», состыковал их с сочным щелчком, забил два патрона – с «колотушкой» и картечь. Мало их осталось, штук пятнадцать всего всех видов. Достал затем из подсумка фонарик, прикрепил под нижний ствол ружья, щелчком включил. Яркий луч разрубил тело тьмы и осветил слегка выщербленные, но ещё вполне целые ступеньки до самого низу.

А потерна глубокая – не халтурили, когда копали, на совесть делали. И камнем обложена мастерски, один к одному. Точно ведь гномья работа, а гномы никогда не халтурят. Я спросил, а Орри с Балином подтвердили хором. Значит, не обвалится, по крайней мере.

Лари опять повеселела и даже игриво шлёпнула Машу, кажется просто по привычке, а та уже не заметила фамильярности. Тоже привычка, наверное. А затем мы начали спускаться. Правда, я задержался на минутку на верхней ступеньке, когда дверь закрылась, и примотал к рычагам запора гранату с отвинченной ручкой, но в «рубашке». Так, на всякий случай.

Мимо замерших на лестнице друзей пришлось протискиваться, потому что шириной галерея не отличалась, но всё же мне удалось возглавить нашу процессию и пойти вперёд. Вместе с Лари, конечно, глаза которой светились как два зелёных фонаря и которая видела в темноте не хуже иного демона.

Нащупал заодно рукоятку «сорок четвёртого» – удобно ли? С «вампиркой» по ударной мощи револьвер не сравнится, но тоже не шутка. Бабахну – мало не покажется, тем более что у меня там пули собственной конструкции, мной же и изготовленные. Такие никакая фабрика не выпускает, сложно очень и дорого, только вручную можно или заказать кому. В середине каждой пули шип-сердечник из закалённой стали, любую броню прошибающий, а по краям обложен он, как чесночная головка, свинцовыми дольками хитрой формы, на особом клею вроде резины держащимися. Попадёт в тело пуля – сердечник прямо пойдёт, насквозь, а дольки во все стороны разойдутся, выписывая причудливые траектории, ломая кости и разрывая ткани.

Зимой, когда работы мало, потому что люди всё больше сидят в городах и нечисть с нежитью их ест не так часто, а вечера тёмные и долгие, каждый день я «готовлю телегу»: снаряжаю патроны, клею свои резиновые «грелки», подгоняю под них пробки, в общем – готовлюсь к «охотничьему сезону». В такие вечера и делаются «колотушки» для ружья, осиновые колья с оперением, заполняются колдовским фосфором зажигательные пули, ну и вот эти револьверные льются, собираются, клеятся и обжимаются в гильзах. Жаль только, что и эти запасы когда-нибудь к концу подходят. Как сейчас, например.