Текст книги "У Великой реки. Дилогия + глоссарий"

Автор книги: Андрей Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Пантелею невероятно повезло. Он покинул Эрал Эльфийский на машине со всей охраной, машина наехала на фугас. Ее разнесло в клочья вместе со всеми пассажирами, но самого Пантелея в ней не оказалось. Как удалось узнать много позже, и причем совершенно случайно, от одного из эльфийских командиров, попавшего в плен во время очередной стычки в Верхнем Левобережье, один из архонтов – членов совета зачем-то срочно потребовал Пантелея к себе, и тот, понимая, что времени терять нельзя, воспользовался порталом, лишь остановив машину и отойдя в сторонку. А помощники его поехали дальше, везя с собой маяк, по которому в будущем Пантелей должен был открыть портал уже к ним, и налетели на фугас. Не повезло, в общем. Ни тем, ни другим. Повезло лишь самому Пантелею.

Но теперь Пантелей понял, что на него началась охота. До этого он особо не стерегся, полагая себя в безопасности. И он снова пропал, уже лет на пять. Следы его затерялись, тем более, что Контрразведка полагала его погибшим.

В 186 году в городе Астрахани произошла одна история из тех, что называют странными. Правящий князь словно сошел с ума. Окружил себя приглашенными советниками, да еще из числа аборигенских колдунов, начал оказывать особые почести эльфам, передал им давно захваченную у них пущу и подписал обязательство не претендовать на нее впредь, что на Бориса, Князя Астраханского, было совсем не похоже. Он скорее все под себя греб, невзирая на принадлежность. Все подробности этой истории в деле описаны не были, лишь упоминались, но удалось выяснить, что от князя осталось только вполне живое и здоровое тело и частично – его память. А вот в теле угнездился кто-то совсем другой.

В дело вступил Департамент безопасности отечества, ДБО, астраханский аналог тверской Контрразведки. В результате некоей их операции Борис скончался, на княжий престол взошел его троюродный брат Виктор, фактически сменив правящую династию. Пущу у эльфов отобрали к демоновой матери обратно, устроив при этом небольшую войну, городская «черная сотня» разгромила несколько эльфийских домов, досталось и приезжим магикам – как минимум четверых из них расстреляли на заднем дворе здания ДБО под рев автомобильных моторов. В общем, навели порядок.

Но Контрразведка обратила внимание на нечто знакомое – новую сущность в чужом теле. Вышли на связь с ДБО, и обе спецслужбы решили покопаться глубже. И обнаружили следы некоего колдуна Александра Белого, по описанию как две капли воды похожего на Пантелея, остановившегося перед началом событий в городке Стрелецкий. Там колдун очень неплохо устроился, пользуясь покровительством удивительно изменившегося князя, и даже прикупил себе целое поместье. Причем заплатил за него Астраханский торговый банк. А когда начались погромы с расстрелами, бросил все и быстро покинул территорию княжества, сопровождаемый полудюжиной вооруженных мордоворотов, а также молодой и красивой женщиной из пришлых. Женщина в материалах упоминалась впервые.

В Контрразведке стукнули себя по лбу, обозвались в порядке самокритики идиотами, после чего с удвоенными силами бросились искать Пантелея. Теперь он стал по настоящему опасен, ибо покусился на основы. Астраханский ДБО изродил указ об объявлении Пантелея государственным преступником, который новый князь и подписал.

Однако, Пантелей пропал еще на несколько лет. О нем временами слышали, он появлялся. Более того, в 193 году в городе Билар в одноименном герцогстве была вырезана конспиративная квартира Контрразведки, на которую пытались заманить самого Пантелея. Пантелей не пришел, зато туда вломилось четверо вооруженных до зубов бандитов, среди которых была одна женщина, и которые перестреляли всех, кто там был. Пятеро сотрудников и агентов Контрразведки были убиты, один захвачен в плен и больше о нем никогда и ничего не слышали. Пантелея обвинить в этом тоже не получалось, если по закону, но по агентурным данным стало ясно, что именно его помощник по кличке Череп нанял группу наемников из Гуляй Поля.

Снова он проявился в 199 году, когда в Ярославле было разгромлено гнездо вампиров. Появился Пантелей под прикрытием, разумеется, представился совсем по-другому и даже взял у городского полицмейстера заказ на изведение злобной нежити в виде четырех умрунов. Заказ он выполнил, получил вознаграждение. Однако потом выяснилось, что убиты были не все вампиры – одного, как минимум, охотники увезли с собой, связанным и обездвиженным. Зачем – непонятно, но полицмейстер в обиде не был. Главное, гнездо разгромлено. И в этот раз его сопровождала молодая красивая женщина, явно магичка.

Затем Пантелея с помощниками пару раз замечали при подобных же обстоятельствах, и тоже с женщиной. Но тоже каждый раз с большим опозданием, когда ловить его было уже поздно. О его нынешнем появлении в Царицыне, когда исчезла сестра Маши, в деле ничего не сообщалось. Но он был уже без женщины, это мы и так знаем.

Известно было о нем то, что он по-прежнему поддерживал отношения с эльфийским Советом архонтов. Известно стало, что его упомянул некто, приближенный к одному из приближенных самой страшной и злобной силы, появившейся в нашем мире – лича Ашмаи, существа полулегендарного, в существовании которого до сих пор многие сомневались. А я так о нем и вовсе не знал.

Последние же сведения в досье сообщали о том, что Пантелей связан каким-то образом с «Камерой знаний» – маленькой спецслужбой из Вирацкого баронства, управляемой рыцарем ас-Орманом, и которая была известна как весьма эффективная разведка, несмотря а то, что состояла исключительно из аборигенов и серьезными ресурсами не располагала. Какие ресурсы у крошечного даже не герцогства, а баронства, пусть и с процветающей экономикой?

Последней бумажкой в папке была копия княжеского указа об объявлении Пантелея Незнамова в наградной розыск, объявлении его государственным преступником и выделении двух премий, в десять тысяч рублей золотом каждая, в случае его поимки, и половины этих премий в случае его убийства с достаточными доказательствами. Все. Обложка папки из серого картона.

Дверь распахнулась, вошел Вяльцев, с папочкой из красной кожи, перетянутой резинкой.

– Прочитал? Это хорошо. А это тоже тебе и тоже читай.

С этими словами он передал папку мне. Я открыл ее и поразился серьезности изготовления документа. Гербовая толстая бумага вся сверкала защитными рунами, как будто висящими над ней в сантиметре. В бумаге было сказано, что я по поручению Контрразведки осуществляю поимку врага отечества, объявленного таковым по княжескому указу, однако «без общего уведомления о личности такового». Этот загадочный канцеляризм предполагал, что я не должен называть всем подряд имя Пантелея, всего-навсего.

В бумаге было указано лишь мое имя, но имелось еще четыре графы, куда я мог вписать всех, кто мне потребен для поимки злодея. Второй бумагой был арестный ордер, выглядевшей ничуть не беднее «сыскухи». Тоже кучерявенький такой. На нем был гриф «Секретно», в нем стояло имя Пантелея Незнамова с прочими данными, а также упоминались «соучастники в преступной деятельности», что позволяло мне загрести или перестрелять всех, кто оказался бы с Пантелеем рядом. Серьезная бумага. Полезная.

В бумаге номер три ничего примечательного не было, кроме того, что в ней меня уведомляли о том, что сыск государственного преступника Пантелея Незнамова я буду осуществлять за собственный счет и на собственный риск. Вот и все, в общем то.

Я приложил большой палец левой руки к блестящим кружкам на всех трех бумагах, сделав их законными и подделке не поддающимися, после чего Вяльцев сложил все в папочку и вместе с ней протянул мне.

– Это еще не все. – сказал он.

– Что еще?

– Вампир. – Вяльцев показал пальцем куда-то себе под ноги. – Его на допрос хотели тащить, но он сказал, что сначала намерен поговорить с тем, кто его захватил. В противном случае угрожает молчать. У нас, вообще-то, никто не молчит, но Бердышов подумал, что лишние сложности не нужны. Поговори с ним, узнай, что ему надо.

Я пожал плечами, сказал:

– Ну что поделаешь. Пойдемте, поговорим с умруном.

25

Вампир Арлан сидел на металлическом, вмурованном в пол стуле, прямо напротив меня. Нас разделяли две решетки, отстоящие друг от друга на полтора метра, которые были усажены рунами солнца и света, к которым вампиру было не прикоснуться. Маску с него сняли.

Рядом со мной никого не было, мы были вдвоем, хоть я ни на секунду не сомневался, что нас подслушивают и записывают. Стоит за стенкой магнитофон с большими, медленно вращающимися катушками, а за ним – очередной унтер с эмблемами связиста и в наушниках.

Камера эта была специально предназначена для допросов всевозможной нечисти и нежити. Теперь судьба свела меня в ней с вампиром, которого я сам захватил совсем недавно. Я опустил взгляд, глянул на его руки, которые он прятал в грубом балахоне с капюшоном. Такую ему здесь выдали тюремную одежду. Он перехватил мой взгляд, сказал:

– Понемногу начали расти. Их вовремя ампутировали.

Он имел в виду свои ладони, сожженные святой водой во время захвата. Я кивнул, сказал:

– Это хорошо.

На самом деле мне было совершено все равно, вырастут у него руки, или нет, я вообще предпочитаю вампиров убивать, нежели арестовывать, а потом с ними беседовать. Мерзкие это твари, не пойми что. Человеческий дух их покинул, место его занял демон. И демоном становится вампир. И демон не какой-нибудь, не полудемон вроде тифлинга, не кто-то еще, а самая настоящая бестелесная тварь с нижних планов бытия. Вроде и говоришь почти с человеком, а за фасадной вывеской лишь мрак и пустота на самом деле. С бездной общаешься.

Лицо у него не заросло, один из глаз покрылся белесым бельмом. Руками он лицо защищал, рук лишился, но защитил не до конца.

– Зачем ты меня звал?

– Хотел поговорить. – ответил вампир.

– О чем? – удивился я.

– О том, о чем я не хотел говорить местным следователям. Я, признаться, вообще не очень хочу говорить им хоть что-то. Не нравятся они мне как собеседники. – усмехнулся он.

– Они, в общем, на любовь и не напрашиваются. – съехидничал я. – Скорее наоборот. Но с ними все больше общаются, пусть не всегда добровольно.

– Я знаю. – кивнул он. – Человеку легче устоять на допросах, чем вампиру. Человек может умереть под пытками, а вампир такой роскоши лишен. Хотя мы чувствуем боль не хуже людей.

– А это уже я знаю. – сказал я. – Тем более есть специальные способы причинять боль вампиру. Так что же ты хотел от меня?

– Ты пойдешь искать лича Ашмаи?

– Так высоко я не замахиваюсь. Я пойду искать человека, колдуна, который, судя по всему, на Ашмаи работает. – ответил я.

Не вижу причин этого скрывать, тем более, что про Пантелея я его уже спрашивал.

– Я тебе помогу. Но взамен ты мне должен кое-что пообещать. Пообещать той клятвой, которую ты не нарушишь. Есть у тебя такая?

– Есть. – кивнул я.

Вампир помолчал, глядя в сторону. Потер подбородок о жесткий край капюшона. Затем снова повернулся ко мне.

– Ты знаешь, что вампиры могут любить? При определенных условия, разумеется. Знаешь?

– Знаю.

Вампиры, самые самовлюбленные, самые самолюбивые и самые эгоистичные существа на лике земли, действительно способны любить и способны жертвовать собой во имя кого-то. Но только в единственном случае – своих «сайрос». Так, на одном из древних языков называются вампиры – любовники по крови. Если женщина-вампир «посвятила», а точнее – обратила в жаждущую крови тварь влюбленного в нее мужчину, или наоборот – они будут любить друг друга. И, скорее всего, вечно. В других случаях понятие «любовь» для вампира пустой звук. Равно как и «дружба», «милосердие», «сочувствие» и все остальное подобное. Вампир внутри «изысканно пуст», как они сами о себе говорят. Пустой звук по отношению ко всему, кроме «сайрос».

– У меня осталась женщина. – продолжил Арлан. – Она посвятила меня. Я был влюблен в нее человеком, остался влюблен вампиром. Она неподалеку от лича. Я хочу, чтобы ты мне пообещал, что если ты все же доберешься до них, то не тронул ее. Дал ей уйти. Если получится.

– Ты думаешь, что у нас будет возможность поговорить? – усмехнулся я. – Такой опыт общения с вашим видом у меня отсутствует. И к тому же, вероятность того, что я сумею приблизиться к Ашмаи, стремится к нулю. Не мой калибр.

– Ты заблуждаешься насчет своего калибра. – ответил Арлан. – Как заблуждался я. И как будут заблуждаться они. Они ждут армий врага, они ждут магических атак. Они не ждут человека с силками на зайца, который расставит их на их дороге в уборную. И это ошибка. Я думал об этом все время.

– Все равно не вижу способа завязать разговор с твоей «сайре». – пожал плечами я.

– Мое имя, произнесенное вслух, остановит ее, даже если она уже вцепится клыками тебе в шею. Равно как и ее имя остановило бы меня. Мы обречены друг другу.

– Это я знаю, насчет обреченности. А вот насчет имени… а не врешь ли ты, нежить?

Вампир засмеялся. Негромко, мягким, обволакивающим смехом. Недаром говорят, что у них есть способности зачаровывать голосом, хоть и не сильные.

– Нет, я не вру. Я поклянусь тебе в этом ее жизнью – единственное, что есть святого в моем существовании.

– Хорошо. Это серьезно. Что я получу взамен?

– Я примерно знаю, где искать постоянный, но тайный портал, ведущий в одно из убежищ. Я не могу поклясться, что там будет тот, кого ты ищешь. Я не знаю, вернется ли он еще когда-нибудь туда. Но знаю точно, что он там бывал. Я думал – и вспомнил, хоть и знал его под другим именем. Других колдунов из пришлых среди них просто нет.

– Под каким именем?

– Белый. Просто Белый.

Не врет, скорее всего. Александр Белый – так он уже назывался. Возможно, что я получаю еще одну ниточку. Они лишними не бывают. А вампиршей больше, вампиршей меньше… Я за нее десяток других изведу, не вопрос.

– Я поклянусь тебе, Арлан, в том, что если у меня получится, а я приложу все силы, чтобы получилось, я не причиню вреда той, кого ты назовешь. И отпущу ее с миром туда, куда ей будет угодно уйти.

– Я верю. – склонил голову вампир. – Я это умею чувствовать. Ты действительно поклялся, а не произнес слова. Ее имя – Ливия. Черноволосая голубоглазая женщина, прекрасная как алмаз, светящийся в адском пекле. Ее ты сбереги.

– Хорошо. – кивнул я, затем спросил: – Где твоя часть сделки?

– В Гуляй Поле на улице Длинный Тесак есть дом. На первом этаже таверна «Хромой разбойник». На двух этажах номера, которые сдадут на час. Но есть и глухой подвал, который охраняется, не знаю, как именно. В подвале есть потайная дверь. Ее можно увидеть только с заклятием «истинного взгляда», ее закрывает иллюзия большой силы. За иллюзией дверь железная. Которую можно сломать. Или взломать. Или взорвать. Как угодно. За ней ход, длинный, не знаю, куда ведущий. Но в конце хода есть портал, активированный всегда. Он ведет за Лесной хребет, от портала дорога. скорее даже тропа, годная конному, но повозка не пройдет. Сам выход во дворе крошечного замка, даже не замка, а крепкого особняка.

– Выход охраняется?

– Наверняка, но я не знаю, каким образом. Меня провожали, и сразу же вели дальше от этого места. Там есть конюшня, в ней кони, которые не боятся вампиров. Конному все равно пара дней пути, но есть убежище для ночлега, там и для лошадей место есть. А затем дорога упирается в какой-то замок, в котором бывает Белый. Бывал, по крайней мере, часто бывал. И дорога туда одна, и все вокруг охраняется. Как именно – я тоже сказать не смогу. И магически, и не магически, это я знаю. Как обойти охрану – не имею понятия. А через портал можно прорваться.

– Хорошо, я проверю. – кивнул я. – Если ты обманул – я вернусь.

– У тебя плохо с логикой. – засмеялся вампир. – Если я обманул, твоя клятва ничего не стоит. Я не обманул. Ищи портал там.

– Верно. Наверное, устал я сегодня. Что ты хотел еще сказать? Я бы ушел из этого гостеприимного места с удовольствием.

– Хотел попрощаться. Уже не увидимся. – ответил вампир. – Помни, что ты мне обещал.

– Может и увидимся. – пожал я плечами.

– Нет, уже не увидимся. – повторил вампир, и посмотрел в потолок.

Я встал со стула, понимая, что сейчас произойдет что-то. Вампир зашевелил губами, сначала беззвучно, затем я его услышал. Голос его стал громче, затем начал двоиться, троиться. Он уже кричал, притом так, что гудели решетки, разделяющие нас. Он кричал что-то вроде: «Теперь же, Ашмаи, лич и сеньор нашего народа, я предаю тебя этим людям. Я предаю твое дело и предаю твое имение! Я называю им твое настоящее имя, ибо имя это – Ас…».

В этот момент голос его пресекся, словно кто-то звук выключил, а сам он вспыхнул, как облитый бензином. По мне ударило страшным жаром, я едва успел отскочить, прикрывшись локтем, броситься к выходу, где в дверях столкнулся с двумя надзирателями, бегущими к нам. Но ощутив этот жар, они тоже бросились назад, топая ботинками по бетонному полу.

– Пожарных зовите! – заорал один из них.

Где-то громко затрещал звонок пожарной тревоги, послышались крики. Но все закончилось само собой – окутанное пламенем с головы до ног тело Арлана пару раз метнулось из стороны в сторону, ударилось в решетку с такой силой, что та загудела, упало навзничь, пару раз дернулось и затихло. Костер быстро догорел, и через пару минут о том, что случилось, напоминал лишь тяжелый запах серы и кучка пепла в форме тела скорчившегося человека. Я стоял, открыв рот от изумления.

– Какой прекрасный способ. – послышался у меня за спиной голос Бердышова. – Как же мы до него не додумались?

Я обернулся. Генерал стоял прямо у меня за спиной. Я не слышал, как он подошел.

– Не додумались до чего?

– До такого способа самоубийства, как тот, который вы видели сейчас. Вы же поняли, что вампир вовсе не собирался выдавать Ашмаи?

– Ну… да. Слишком уж громким и долгим было вступление. Много патетики.

– Верно. – кивнул Бердышов. – На нем было заклятие «огненной печати». Тот, кто выдает запечатанную тайну, сгорает так, как мы видели только что. Быстрая, неотвратимая смерть.

– И что? – не понял я, к чему он клонит.

– Знаете, я не всегда сидел в кабинете. – сказал он, прихватив меня за локоть и тихонько направляя к выходу. – В двадцатилетнем, примерно, возрасте, мне случилось попасть в плен. Мы тогда работали против одной странной секты с изуверскими наклонностями. Через день после пленения я мечтал о смерти столь же горячо, как и о жизни. Еще через день меня освободили. Чистое везение – банда просто напоролась на эскадрон зуавов, и к тому же меня забыли добить. Меня вылечили, но я помню каждую секунду своего дня в плену.

Мы поднялись по лестнице, по той самой, из подвала, по которой мне сегодня ходить уже довелось. Бердышов шел рядом, продолжая говорить.

– Мне повезло, а многим агентам так не везет. Что мы знаем о том агенте, который бесследно исчез с разгромленной явки в Биларе? Я знаю, вы об этом прочитали. Какую судьбу он встретил? Ведь это так просто, не дать пленному покончить с собой.

– Верно, не сложно. – осторожно подтвердил я.

– А теперь представьте, что я наложил… не сам, разумеется, но все тверские маги по моему ведомству служат, наложил на вас заклятие «огненной печати». А еще лучше – заклятие «ядовитой печати», отравляющее быстро и безболезненно. А предмет, который вам нельзя разглашать… ну… – он поискал глазами по сторонам, затем вытащил из кармана свой бумажник.

Раскрыв бумажник, он заглянул в него, быстро пересчитал купюры.

– Вот… двести двадцать рублей на ассигнации. И это мы можем сделать секретом, если пожелаем. И теперь, для того, чтобы вы могли в любую секунду покончить с собой, вам достаточно будет выкрикнуть: «В кошельке у Бердышова такого-то числа такого-то года было двести двадцать рублей на ассигнации!». Ну, или еще что-нибудь. Каково?

Я даже остолбенел от такой простоты решения. Действительно, кто меня спросил бы о такой ерунде? Никто. Кому это охота знать? Никому. Даже мне самому. Плевать мне, сколько сейчас денег в кошельке у Петра Петровича Бердышова. Можно ли сделать это смертельной тайной? Да проще некуда, что угодно можно сделать. То, что ты будешь повторять вслух во время наложения заклятия. И окажись я в руках у… того же Пантелея, например, я смогу убежать в смерть от того, что может быть хуже оной.

– Скажите, ваше высокопревосходительство… – обратился я к Бердышову. – А нельзя ли мне стать испытателем подобного способа?

– Почему бы и нет? Придумайте только, чем вы никогда в жизни не станете говорить вслух, даже будучи мертвецки пьяным. Что вам не важнее всего в жизни?