Текст книги "Рыцари Нового Света"

Автор книги: Андрей Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Андрей Кофман
Рыцари Нового Света
Как покорялась Америка

Посвящается моей маме

Несколько слов об этой книге

Cреди читателей этой книги, возможно, найдутся те, кто впервые узнает слово «конкиста», – так принято называть испанское завоевание Америки. Это слово происходит от испанского глагола conquistar – завоевывать. Отсюда – «конкистадор» (буквально «завоеватель») – слово известное, поскольку оно стало почти нарицательным. Однако испанцы где только не воевали в XVI в. – и в Италии, и во Фландрии, и в Африке; «конкистадорами» же называют лишь тех, кто исследовал и покорял Новый Свет. И не случайно: ведь опыт колонизации Америки был совсем не похож на предшествующие и последующие завоевательные походы. С полным на то правом можно сказать, что грандиозная эпопея покорения и одновременно исследования двух материков стала уникальным событием в истории человечества.

Действительно, никогда прежде перед людьми не разворачивалась такая ширь неизведанного, но уже достижимого пространства; никогда не открывалось перед человеком такого простора для деяния, подвига и приключения. И люди того времени оказались под стать своей удивительной эпохе: поразительны их фантастическая энергия, храбрость, граничащая с безрассудством, несгибаемое упорство в достижении цели, вера в свои силы, жажда подвига и первопроходческая страсть.

Испанские конкистадоры… У многих читателей эти слова порождают вполне определенные образы. Облаченные в железные доспехи рыцари преследуют обнаженных беззащитных дикарей. Реки крови, горы трупов. Чудовищные массовые казни – индейцев сжигают, вешают, отдают на растерзание псам. Выживших после бойни клеймят каленым железом и обращают в рабство. Гнусное вероломство испанцев: они приходят с миром, а затем превращают индейских правителей в заложников и требуют выкупа, что не избавляет несчастных от смерти. Повсюду грабеж, безудержный разнузданный грабеж. Разрушаются архитектурные памятники, горят бесценные рукописные книги майя и ацтеков, уникальные произведения ювелирного искусства переплавляются в золотые слитки…

Не будем отрицать – эти сцены не вымышлены. Но если представлять конкисту лишь такими картинами, одна страшнее другой, получится полуправда, которая в конечном счете обернется неправдой. Откуда взялись эти однобокие представления о конкисте? Об этом еще будет сказано; пока же отметим, что столь незавидную репутацию конкистадорам создали вовсе не профессиональные историки, специалисты, а скорее беллетристы.

Странная ситуация сложилась в России в этой области исторической науки. Бесчисленное множество книг, как общих, так и узкоспециальных, как научных, так и популярных написано о Войне за независимость в испанских колониях Америки, и о развитии молодых латиноамериканских наций в XIX в., и о печально знаменитых латиноамериканских диктатурах, и о революционных движениях XX в. А вот об испанском завоевании Америки на русском языке нет ни одной книги обобщающего характера, если не считать беллетристических рассказов о походах Кортеса да Писарро.[1]1
  Из имеющихся на русском языке материалов по данной проблематике автор с благодарностью упоминает комментарии и предисловия Я. Света к изданиям ряда хроник, «Очерки по истории географических открытий» И.П. и В. И. Магидович (том 2, 1983), первый том «Истории литератур Латинской Америки» под редакцией В. Земскова (1985), главы С. А. Созиной в первом томе «Истории Латинской Америки» (1991) и ее же книгу «На горизонте Эльдорадо» (1972).


[Закрыть]

Впрочем, автор считает возможным упомянуть собственную научно-популярную книгу «Америка несбывшихся чудес» (2001). Посвященная лишь одному, весьма курьезному аспекту конкисты, она рассказывала, как испанцы, одержимые верой в чудо, искали (и нередко видели) в Новом Свете всякого рода диковины – великанов, амазонок, людей с песьими головами и безголовых, а также воображаемые острова, города и страны. Из той книги спонтанно родился замысел и этой, также рассчитанной на самый широкий круг читателей.

В силу различного рода обстоятельств, о которых будет сказано в свое время, испанское завоевание Америки очень хорошо документировано. Поэтому в истории конкисты остается мало не проясненных фактов в том что касается маршрута экспедиций и достигнутых результатов, включая награбленное. Вместе с тем, когда автор описывал ход той или иной экспедиции, нередко длившейся годами, его не покидало мучительное чувство недопонимания, ощущение какой-то тайны. Вроде бы все факты налицо, но главное остается непостижимым. Как конкистадоры могли все это вынести? Что их заставляло обрекать себя на неимоверные испытания? Откуда они черпали упорство и силы, чтобы совершать все то, что они совершали? В чем источник их безрассудной смелости? Между прочим, даже сами конкистадоры изумлялись своим подвигам, но объясняли их Божественным благоволением и непосредственной помощью Святого Иакова – Сантьяго, которого считали своим покровителем.

Обозначенные вопросы в конечном счете сводятся к одному: что это были за люди? Но этот вопрос, как за ниточку, вытаскивает целый клубок других проблем. Ведь чтобы понять тип личности, надо уяснить и ее национальную «генетику», и особенности эпохи, и характер среды, где эта личность себя реализует, и многое-многое другое.

Так, пытаясь что-то объяснить себе, автор начал расширять и углублять свои знания об эпохе конкисты. Итогом этой многолетней работы и стала предлагаемая на суд читателя книга. Она вряд ли могла бы состояться, если бы автор не получил счастливую возможность несколько месяцев поработать в Мексике, где нашел необходимые материалы, отсутствующие в российских библиотеках. Поэтому автор считает своим долгом выразить глубокую благодарность мексиканскому правительству, которое предоставило ему исследовательский грант.

Эта книга вовсе не претендует на то, чтобы подробно изложить историю испанского завоевания Америки или провести его систематический научный анализ. Ее задача скромнее – дать обобщенный и, по возможности, объективный взгляд на конкисту, показать, какими методами и ради чего она осуществлялась, каковы были ее внутренние стимулы и «механизмы». Поэтому в книге поднимаются самые существенные, общеинтересные и малоизвестные вопросы. Почему оказалось возможным исследование и завоевание колоссальных территорий двух материков в столь краткие сроки и столь малыми силами? Каковы были юридические и этические обоснования конкисты? Как были организованы экспедиции? Насколько велики были преимущества европейского вооружения над индейским? В широком круге этих и других проблем выявляется главная – духовный облик конкистадоpa, сложившийся в переломную эпоху великих географических открытий под воздействием американского пространства.

Автор не тешит себя иллюзией, будто ответил на все занимавшие его вопросы. И с некоторой горечью понимает: книга написана, силы на это ушли немалые, а тайна отчасти так и осталась неразгаданной. И все же, надеется автор, его силы и время окажутся затрачены не зря, если книга сумеет заинтересовать читателя и призвать его к размышлению.

Чудо конкисты

Лики конкисты

История человечества знает немало фактов и событий, вызывающих всеобщее изумление. Но есть чудеса, казалось бы, очевидные, – но их не замечают, поскольку они не воспринимаются как события необыкновенные, не поддающиеся трезвому объяснению. К такого рода «незаметным» чудесам относится конкиста – испанское завоевание Америки.

Напомним: в XVI в. вторглись в Америку орды испанцев, разрушили индейские цивилизации, пролили реки крови, награбили тонны золота, покорили местное население и установили собственные порядки. А победили испанцы потому, что имели колоссальное преимущество в вооружении, в военной тактике, в организации, ведь за их плечами стояли все технические достижения европейской цивилизации, тогда как индейцы даже не знали колеса. Ну и что в этом необычного? Всегда сильные побеждали слабых, разве не так? В целом верно; и вместе с тем есть у конкисты ряд особенностей, которые решительно отличают ее от всех предшествующих и последующих завоеваний и позволяют говорить о ней как о совершенно уникальном, неповторимом опыте в истории человечества.

Двенадцатое октября 1492 г. Испанцы ступают на землю Нового Света. Переломный момент в истории человечества: встреча двух миров

Чудо конкисты остается незамеченным прежде всего потому, что ее принято воспринимать как чисто военное предприятие: пришел, увидел, победил. И награбил. При этом часто совсем не берутся в расчет иные, не менее существенные аспекты и стимулы испанского завоевания Америки. Прежде всего – аспект пространственный: то, что стоит за словом «пришел». Ведь речь идет не только о победе над противником на поле боя, о взятии города или крепости – до них еще надо было добраться, проложить к ним путь, пройдя тысячи миль по совершенно незнакомой местности. Для конкистадоров слово «пришел», предшествующее словам «увидел» и «победил», означало совсем не то же самое, что для Юлия Цезаря, автора знаменитого изречения. Принципиальное различие состояло в том, что Юлий Цезарь и прочие предшественники испанских завоевателей обычно знали, куда они идут, какое им предстоит покрыть расстояние, какие населенные пункты им встретятся на пути, против кого они будут воевать, какова приблизительная численность противника и как он вооружен. Конкистадоры же шли в неведомое, руководствуясь слухами и сообщениями, которы сплошь да рядом оказывались небылицами.

Вдумаемся, вчувствуемся – что стоит за этим «пришел»: сначала двух-трехмесячное изнурительное плавание чере океан на утлых суденышках, набитых людьми, скотом, припасами, снаряжением; а затем многомесячный, а то и многолетний переход через непролазную сельву, топи, горы, безводные пустыни; и на этом пути от голода, лишений и болезней иногда погибало намного больше воинов, чем в битвах с индейцами. Если завоевателю Мексики Эрнану Кортесу до столицы ацтеков предстояло пройти «всего-то» около шестисот километров, то покоритель Колумбии Гонсало Хименес де Кесада шел страну чибча-муисков (нынешняя Богота) с побережья почти год, преодолев полторы тысячи километров; экспедиция Эрнандо де Сото за четыре года блужданий по Североамериканскому материку покрыла четыре тысячи километров; пять тысяч километров преодолел Диего де Альмагро на пути из Перу в Чили и обратно – примеры подобного рода можно множит и множить.

Главная особенность конкисты как раз и состоит в этом уникальном опыте проникновения в девственное пространство – уникальном потому, что речь идет о неизведанном пространстве двух громадных материков. Никогда еще в истории человечества перед людьми не распахивалась такая ширь неведомых земель. Завоевание неразрывно слилось с первопроходчеством, приобрело исследовательский характер, и, что немаловажно, сами конкистадоры огромное значение придавали исследовательским целям своих экспедиций. Испанское завоевание Америки стало важнейшей страницей в истории освоения Земли: конкиста была неотделима от географического открытия. Во почему в книгах по истории географических открытий имена Бальбоа, Кортеса, Писарро, Альмагро, Сото и других знаменитых конкистадоров по справедливости соседствуют со славными именами Колумба, Васко да Гамы, Магеллана.

В массовом представлении об испанском завоевании Америки совершенно отсутствует и другой, не менее существенный аспект конкисты, а именно – колонизаторский. Конкиста, как и многие другие исторические явления, носила противоречивый характер, сочетая в себе разрушение и созидание. Спору нет, испанское завоевание Америки имело катастрофические последствия для индейского мира, часто облекалось в чудовищно жестокие формы и повлекло за собой миллионы человеческих жертв среди аборигенов (включая и тех, кто умер от занесенных европейцами болезней). Но видеть в конкисте только это – все равно как судить о столичном городе, побывав лишь в его трущобных районах. На месте разрушенных индейских городов создавались новые города; на смену одного уклада приходили иные нормы бытия, новые культуры: призванные копировать испанские модели, они изначально отличались от последних и составили основу будущей латиноамериканской цивилизации.

Двойственный характер испанского завоевания Америки был отражен и в официальной формулировке, определявшей цели и задачи экспедиций: конкистадорам предписывалось «conquistar у poblar», что означает «завоевать и заселить». Эта формула, в сущности, содержит в себе отношение к пространству Нового Света – непознанному, замкнутому, враждебному и глубоко чуждому во всех проявлениях как природного, так и культурного мира. Понятие conquistar подразумевает акт присвоения пространства: взломать его, проникнуть в самую глубь материков, запечатлеть на карте облик новых земель, покорить пространство ногами, а мечом – его обитателей. Слово же poblar – имеющее очень широкий круг значений, связанных с цивилизаторской деятельностью, включая строительство поселений и городов (pueblos), – подразумевает освоение пространства: сделать его «своим», одомашнить его, перекроить по европейскому регламенту. В конечном счете ради этого и совершается завоевание. Хронист Франсиско Лопес де Гомара писал по этому поводу: «Кто не заселит, не совершит хорошей конкисты; а не покорив землю, не обратишь язычников в христианство; посему главной задачей конкистадора должно стать заселение». Исходя из этого, хронист объясняет провал упомянутой экспедиции Сото: «Он не заселил эти земли, и оттого сам погиб и угробил тех, кого повлек за собою. Никогда ничего путного не выйдет у конкистадоров, ежели наперед всего они не будут думать о заселении…».

Распространено представление, будто испанцы рвались в Америку для того лишь, чтобы разбогатеть одним махом, а затем вернуться восвояси и остаток дней прожить в довольстве на родине. На самом деле все обстояло совсем иначе. Конкистадоры, незваные гости, пришли в Америку, чтобы стать здесь хозяевами, – а хозяином себя можно чувствовать только в собственном доме, обставленном и украшенном по своему вкусу.

Евангелизация индейцев официально провозглашалась главной целью конкисты, и она же служила ее оправданием

А еще в этом доме слуги должны говорить с хозяином на одном языке, по крайней мере должны понимать его приказы, признавать его власть и систему ценностей. Поэтому формула conquistar у poblar заключала в себе еще одну составляющую конкисты – христианизацию индейцев. Собственно, официальная идеология главной целью конкисты как раз и провозглашала приобщение язычников к истинной католической вере – именно в этом испанцы видели свою великую историческую миссию в Америке. Не надо верить тем авторам, которые утверждают, будто христианизация была лишь пустым лозунгом, имевшим целью придать благородную видимость грабительскому походу. Не надо хотя бы потому, что деятельность католических священнослужителей, входивших в состав завоевательных экспедиций, в полном масштабе разворачивалась уже после того, как индейцы были покорены, и грабить становилось нечего.

«Духовная конкиста» (conquista espiritual), понятие, утвердившееся еще на заре XVI в., была органической, неотъемлемой частью испанского завоевания Америки, и не случайно сами священнослужители и миссионеры мыслили себя в образе конкистадоров – с той лишь поправкой, что они отвоевывали у дьявола души человеческие оружием слова.

Вот, например, с каким напутствием магистр ордена францисканцев отправляет первых двенадцать миссионеров в Мексику: «Идите, возлюбленные чада мои, с благословением отца вашего, дабы исполнить обет свой; возьмите щит веры, облачитесь в кольчугу справедливости, препоясайтесь мечом божественного слова, наденьте шлем непорочности, воздымите копье упорства и отправляйтесь на битву со змием, который завладел душами, искупленными драгоценнейшей кровью Христовой, и отвоюйте их для Христа».

Конкисту нередко сравнивают с крестовыми походами и даже называют последним крестовым походом в истории. Основания для этого имеются, так как оба предприятия носили религиозный и одновременно завоевательный характер. Однако между этими явлениями есть существенная разница – в отношении к неверным: крестоносцы провозглашали своей задачей изгнание мусульман из Святой Земли и освобождение Гроба Господня, а вовсе не обращение неверных; в идеологии конкисты на первый план выдвигалась идея христианизации, а понятия «изгнание» и «освобождение» применялись лишь в чисто религиозном смысле (освобождение из-под власти дьявола). И, надо признать, на обращение индейцев в католичество испанская корона и церковь не жалели ни людей, ни сил, ни средств.

Итак, вот они – четыре лика конкисты: завоевание и связанный с ним грабеж, открытие и исследование новых земель, освоение покоренного пространства (колонизация) и христианизация индейцев. Был у конкисты еще один очень важный аспект – метисация; но поскольку в круг официально заявленных задач она не входила и совершалась спонтанно, то об этом мы поговорим позднее. Указанные цели были настолько тесно взаимосвязаны, что выделить среди них главные и второстепенные практически невозможно.

Зададимся вопросом: насколько в эпоху конкисты были выполнены эти сложнейшие и многотрудные задачи? Но сразу оговорим: если учесть, что в Америке доныне сохраняются довольно обширные неисследованные и малоисследованные области, а также индейские анклавы и племена, живущие по своим законам и со своими богами, то эти задачи, выходит, не выполнены до сих пор (и слава Богу!). И все же нельзя отрицать, что эти цели в основном были достигнуты – именно в эпоху конкисты.

История конкисты. Начальный период

А теперь настало время поговорить о сроках. Чудо конкисты оказывается таким «незаметным» отчасти еще и по той причине, что даже в исторической литературе эпоха конкисты обычно представлена с очень размытыми хронологическими границами. Говорится: «Эпоха конкисты – XVI век», или же: «В XVI веке, в эпоху испанского завоевания Америки…» и т. п. – так создается впечатление, будто конкиста растянулась на целый век, а сто лет – срок немалый. Попробуем, однако, наметить более точные хронологические рамки конкисты – но для этого нам придется бегло очертить историю открытия и завоевания Нового Света.

В ней достаточно четко выделяются три периода. Начальный занимает четверть века – с 1493 по 1519 годы. Первая дата – крупномасштабная экспедиция Колумба в Новый Свет, предпринятая не столько с исследовательскими, сколько с колонизаторскими целями: тогда на семнадцати кораблях великий мореплаватель уже в звании «Адмирала моря-океана» привез на открытый год назад остров Эспаньолу[2]2
  Нынешний остров Гаити.


[Закрыть] полторы тысячи поселенцев и все необходимое для их жизни: скот, лошадей, собак, горы провианта, инструментов, семян, товаров. Вторая дата – начало экспедиции Кортеса в Мексику – обозначает новый период в истории испанского завоевания Америки.

То, что происходило между этими хронологическими границами еще нельзя назвать конкистой в полном смысле этого понятия – нельзя по двум причинам: не те расстояния и не те аборигены. Действие этого периода разворачивается преимущественно на Антильских островах, населенных индейскими племенами (араваки, тайно, карибы, сибонеи и др.), стоявшими на низком уровне общественного развития. Вопреки своим чаяниям, испанцы не нашли на островах ни пышных городов, ни богатых залежей драгоценных металлов – здесь жили полуголые дикари, с которых и взять-то было нечего, кроме жалких золотых побрякушек. Случалось, индейцы оказывали ожесточенное сопротивление пришельцам, бывало, поднимали восстания, но силы были слишком неравны, и военные действия превращались в избиение младенцев. В результате за четверть века коренное население островов сократилось в десятки раз, а к концу XVI столетия исчезло практически полностью.

Завоевание Антильских островов

С 1509 г. Хуан Понсе де Леон начинает колонизацию острова Сан-Хуан (нынешний Пуэрто-Рико); год спустя Диего де Веласкес приступает к покорению Кубы; в 1511 г. Хуан де Эскивель высаживается на Ямайке, но эти экспедиции не идут ни в какое сравнение с будущими грандиозными материковыми экспедициями – ни в военном отношении, ни по пройденным расстояниям, ни по усилиям, ни по полученным результатам.

В этот период наиболее важные географические открытия были сделаны не в захватнических, а в чисто исследовательских экспедициях. Первого августа 1498 г. Колумб открыл новую землю и верно предположил, что это «Твердая Земля», то есть материк, хотя и счел Южную Америку восточной оконечностью Азии. Как только в 1499 г. королевская чета отменила монополию Колумба на открытие новых западных земель, по его следам ринулись другие мореплаватели. Соратник Колумба Алонсо де Охеда вместе с Веспуччи обследовал северное побережье материка от устья Амазонки до Венесуэльского залива. На полуострове Парагуана Веспуччи увидел свайный поселок, «город над водой, подобный Венеции», и назвал залив Венесуэлой (Маленькой Венецией) – впоследствии это название перешло на весь южный берег Карибского моря до дельты Ориноко. Другой спутник Колумба, Педро Алонсо Ниньо, в том же 1499 г. прошел около трехсот километров вдоль материкового берега к западу от острова Маргарита, где выменял у индейцев почти сорок килограммов отменного жемчуга. Ни одно испанское заморское предприятие не обогатило так его участников, как это; и на следующий год часть поселенцев с Эспаньолы перебралась на остров Кубагуа, где основала колонию.

Завершил обследование Карибского побережья Южной Америки богатый севильский юрист Родриго де Бастидас. В октябре 1500 г. по следам предшественников Бастидас достиг мыса Ла-Вела и пошел дальше на юго-запад вдоль неисследованного берега. В мае 1501 г. Бастидас увидел снежные пики Сьерра-Невада, затем открыл устье великой реки Магдалены и дошел до Дарьенского залива, где начинается берег Панамского перешейка. Еще один соратник Колумба, Висенте Яньес Пинсон, в 1500 г. прошел около четырех тысяч километров вдоль атлантического побережья Южной Америки – от восточной оконечности материка до дельты Ориноко. Сам же неутомимый Колумб во время четвертой экспедиции в Новый Свет (1502–1504) обследовал Карибское побережье Центральной Америки – берега нынешних Гондураса, Никарагуа, Коста-Рики и Панамы до залива Ураба.

В 1513 г. Васко Нуньес де Бальбоа навеки вписал свое имя в историю географических открытий, когда пересек Панамский перешеек и первым из европейцев увидел Тихий океан, окрестив его Южным морем. Кстати, именно Бальбоа принес с тихоокеанского побережья весть о лежащем на юге богатом государстве. Заместителем Бальбоа в той экспедиции был Франсиско Писарро – ему-то впоследствии и выпала удача завоевать империю инков.

В том же 1513 г. Хуан Понсе де Леон в поисках источника вечной молодости, о котором услышал от индейцев, открыл Флориду, а затем Юкатан – правда счел их островами. В 1517 г. Франсиско Эрнандес де Кордова, отплыв с Кубы в поисках рабов, нехватка которых уже стала ощущаться на острове, вышел к полуострову Юкатан, проследил семьсот километров его побережья и предположил, что это – материк. Куда важнее другое – здесь были обнаружены туземные народы, по уровню культуры намного превосходившие дикарей Антильских островов. Туземцы (а это были индейцы майя) строили большие каменные храмы, носили красивые одежды из хлопчатобумажных тканей и украшали тела тонкими изделиями из золота и меди. Правда, это открытие очень недешево обошлось конкистадорам. Майя оказались не такие простаки, как араваки и тайно, они не купились на дешевые побрякушки и встретили незваных гостей во всеоружии. Во время последней битвы у селения Чапотон испанцы потеряли пятьдесят человек убитыми, пятеро утонули, двое попали в плен. Ранены были почти все, в том числе множество ранений получил и сам Кордова. Для управления судами не хватало рук, поэтому один корабль пришлось сжечь, а на оставшемся конкистадоры кое-как добрались до Кубы. Кордова умер через десять дней после возвращения.

Обследованные побережья Южной Америки к 1502 г.

Препятствия никоим образом не останавливали конкистадоров – наоборот, лишь распаляли их неуемную энергию. На следующий год бьша организована куда более внушительная экспедиция в составе четырех кораблей и двухсот сорока солдат под командованием Хуана де Грихальвы. Тот проследил северное побережье Юкатана, дошел до реки Пануко и окончательно убедился, что земли эти – материковые; а главное, он привез первые известия о богатейшем государстве ацтеков, которые послужили стимулом для организации завоевательного похода Кортеса.

Важно, однако, подчеркнуть: хотя испанцы проследили несколько тысяч миль материкового побережья, они, за исключением Бальбоа, не предпринимали попыток далеко углубиться в неизведанные земли и потому не имели представлений ни о размерах материков, ни о населявших их народах. Никто, например, даже не подозревал, что Флорида и Юкатан – земли одного материка. Еще хуже обстояли дела с географическим статусом Южной Америки. Казалось бы, она изначально должна была утвердиться в качестве «Твердой Земли», коль скоро экспедиции Охеды и Пинсона, обследовавшие в общей сложности более семи тысяч километров побережья, не оставляли никаких сомнений относительно ее «твердости». Затем последовало знаменитое письмо Веспуччи, где прямо говорилось об огромном новом континенте. Тем не менее, еще очень долго в представлениях большинства конкистадоров и космографов[3]3
  В античности и в средние века география в нашем понимании входила составной частью в более широкий свод знаний под названием «космография» – науки почти всеобъемлющей, куда, наряду с топографией, включались зоология, ботаника, метеорология, геология, этнография.


[Закрыть] Южная Америка считалась большим островом, вытянутым с запада на восток. В таком виде она фигурирует на глобусе Иоганна Шёнера (1515) и на карте мира (1516), найденной в архивах Леонардо да Винчи. Даже в 1552 г. знаменитый космограф Себастьян Мюнстер описывал Южную Америку как группу островов – Венесуэла, Перу, Бразилия, Огненная Земля – все по отдельности. Долгое время она не имела не только хозяев и поселений, но даже твердого имени. Колумб окрестил материк Землей Благодати, предполагая, что в глубине его находится земной рай. Однако особой благодати на этих бедных землях с их нездоровым климатом не наблюдалось, и название не прижилось. Чаще всего ее называли по имени залива, открытого Колумбом, – Землей Пария. Почти одновременно возникли новые имена: Америка, Новый Свет (эти названия поначалу относились только в южному материку), Земля Истинного Креста, Бразилия, а иногда и Неведомая Земля.

Все сказанное вовсе не имеет целью преуменьшить значение начального периода испанского исследования и завоевания Америки. Нет, это был крайне важный подготовительный период, без которого конкиста не могла бы состояться; это был своего рода трамплин для броска на материк. Свершенные в эти годы географические открытия и полученные сведения о богатых государствах указали конкистадорам пути дальнейшей экспансии. Далее, за четверть века испанского присутствия в Америке были выработаны те формы экономической и социальной организации колоний, какие с успехом применялись и в дальнейшем. А для практики грядущей конкисты особое значение имели два обстоятельства.

В эти годы сложились и были отлажены отношения конкистадора с королевской властью, то есть та система договоров и обязательств, которая, как оказалось, наилучшим образом подходила для грандиозного предприятия покорения Америки. И другое: начальный период конкисты стал суровой школой для будущих покорителей материков: Кортес, например, провел на Антильских островах тринадцать лет, прежде чем совершил рывок на материк, а Писарро – в прибрежных колониях Южной и Центральной Америки целых восемнадцать лет, после чего отважился покорять могущественное государство инков во главе ста восьмидесяти человек.

И потому, может быть, главный итог периода «предконкисты» состоит в том, что в эти четверть века в Новом Свете родился конкистадор как таковой во всем своеобразии его духовного облика: человек особой закалки, неукротимой энергии, с необузданным воображением, бесконечно выносливый и упорный, готовый на все для достижения цели, устремленный в неведомое, уже не европеец по своему самосознанию, испытавший на себе неотвратимое преобразующее воздействие девственного пространства – будущий покоритель Америки.