Текст книги "Время Ч."

Автор книги: Андрей Калитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Андрей Калитин
Время Ч.

Предисловие

Я искал встречи с героем этой книги не один раз. Но мы так и не поговорили друг с другом. Жалею ли я об этом? По-человечески – нет. По-журналистски – да. Когда-то мой друг, замечательный журналист Артем Боровик, говорил: «Чтобы сделать объективный журналистский материал, тем более если речь идет о расследовании, нужно выслушать все стороны “конфликта"». В данном случае это было просто невозможно. Михаил Черной (Черный)[1]1
  Различное написание окончания фамилии главного героя объясняется следующим: настоящая фамилия – Черной. При выписке паспорта ошибочно записан как Черный. В интервью автор сохранял именно тот вариант, который употреблял говорящий. (Прим. ред.)


[Закрыть] – один из самых закрытых, загадочных российских олигархов, бывший «алюминиевый король» России – сейчас практически не общается с журналистами. Или, по крайней мере, с теми из них, кто пытается узнать о его бизнесе правду. Не стал он общаться и со мной. Из чего я делаю только один вывод: я накопал слишком много информации. Это – не бравада, а результат десятилетнего труда журналиста-расследователя. Вся биография Черного – яркий пример «нового русского капитализма» начала 1990-х годов: криминальные «крыши», связи с коррумпированными чиновниками российского правительства, дружба с предпринимателями с сомнительной репутацией, мафиозными лидерами, известными как в России, так и за рубежом (вором в законе Япончиком – Вячеславом Иваньковым, Тайваньчиком – Алимжаном Тохтахуновым, Быком – Анатолием Быковым), – история о том, как налаживались его контакты с лидерами преступного мира – ворами в законе из Сибири, Измайловской группировкой и др.

Но теперь – о главном. Зачем написана эта книга? Прежде всего, я пытался понять природу российского «олигархизма» и ответить на вопрос: как у нас в стране можно стать «капиталистом первой волны». Мне кажется, я нашел ответ. И он меня, честно говоря, очень расстроил. «Честных миллиардов» у нас в России как не было, так и нет. Могло ли быть иначе в ту пору, когда в начале 1990-х зарождалась российская экономика? Нет. Так что история крупного капитала на самом деле весьма неприглядна, несмотря на весь свой внешний лоск и презентабельность. Должен ли первый российский олигарх Михаил Черный «обидеться» на это исследование? Скорее всего, да. Но он мог бы существенно скорректировать повествование о своей жизни и бизнес-биографии, если бы согласился встретиться с авторами. Что ж, отказ – это его право. Так что и обижаться теперь глупо. А он – человек неглупый. Значит, четко представлял себе, почему стоит отказаться от подобной встречи. Так вот, эта книга выходит без интервью Михаила Черного. От чего, как мне кажется, ее ценность ничуть не уменьшается. Так или иначе, это первая попытка понять, кто он – российский олигарх, как и кем он был создан, что такое «новый русский бизнес» и на что человек способен пойти ради прибыли и успеха. Читая, помните – это не художественная беллетристика, а настоящее журналистское расследование, которое, увы, как и многие другие труды в этом жанре, опубликованные в последнее время, никакого действенного результата не имеет. Никто ни за что все равно не ответит. Но мы же должны знать правду! Собственно, ради этого и написана эта книга.

P.S. Их было много – Борис Березовский, Владимир Гусинский, Александр Смоленский... Да и есть ли смысл перечислять всех «олигархов первой волны»? О них известно многое. О Михаиле Черном – до этого момента – практически ничего. Именно этим он и интересен. Авторы оставляют за собой право (и желание) встретиться с Михаилом Семеновичем Черным в любое удобное ему время и в любом месте – для того чтобы выслушать его точку зрения.

С уважением,

Андрей Калитин, Александр Грант

Глава 1
Таинственный олигарх

Встреча на Якиманке

В тот день дождь лил с самого утра. Встреча была назначена на 13.40. Они всегда выбирали какое-то странное, неточное время. Все наши встречи проходили в машине. Мой друг, журналист телекомпании «Совершенно секретно» Михаил Маркелов, а мы к этому времени работали вместе около десяти лет, обычно садился на переднее место – рядом с водителем, я – назад. Мне почему-то думалось, что так я могу лучше разглядеть собеседников, да и вообще безопаснее. Эти два человека, с которыми мы встречались раз в неделю во дворике на Большой Якиманке, раньше работали в КГБ. Но этой структуры, по крайней мере в прежнем ее виде, не существовало уже три года. И теперь они оба были сотрудниками службы безопасности банка «Менатеп», одного из крупнейших в России на тот момент. Когда я пишу эти строки, «Менатепа» уже не существует. Но люди-то все те же, все еще занимаются крупным бизнесом, и свои конспиративные встречи они и сейчас почему-то обязательно назначают в какой-нибудь подворотне и непременно в проливной дождь.

Они сидели в темно-бордовом «вольво» – модный по тем годам цвет – и молча наблюдали, как мы, отряхиваясь, забираемся в кожаный салон их машины. Петрович, так звали «старшего», улыбался и рассказывал анекдоты. Так он, видимо, пытался расположить к себе. Саша, младший по званию, читал газету и традиционно выражал негодование всем прочитанным и увиденным за день, за месяц, за год. Таких «пессимистов» мне часто приходилось встречать на Лубянке и до Саши, и после того, как он оттуда уволился. Они любили кормить гостивших у себя журналистов чаем с баранками образца 1982 года, купленных еще, видимо, при Андропове. Такие, как Саша, обычно слушали собеседника. Такие, как Петрович, наоборот, любили поговорить, и неизвестно, кому из них удавалось получить больше необходимой их «конторе» информации.

На этот раз все в нашем разговоре было как-то иначе – быстро, скомканно, немного взволнованно. Разговор поначалу явно не клеился. Но знакомы мы были давно и общий язык умели находить быстро.

– Короче, нам нужно знать все про братьев Черных. Это первые российские олигархи. Занимаются алюминием. На данный момент они фактически управляют всеми металлургическими активами России. Мы хотим получить о них как можно больше информации. Слухи о Черных разные ходят, а вот документов об их деятельности практически нет. Их многие из наших банкиров, «денежных мешков», просто побаиваются. Говорят, что эти олигархи тесно связаны с Измайловской братвой. Вдруг у вас получится что-нибудь про них найти! За нами – любая помощь, любая информация, любая поддержка. Обмен будет выгодным. Попробуйте узнать и то, что знают наши «опера» из «конторы». У вас может получиться, в вас там верят. Выясните по возможности все: с кем они общаются, под кем «ходят», кто им помогает. Но имейте в виду – люди они серьезные, поэтому шустрите поаккуратнее, – Петрович даже перестал улыбаться.

На этом тот разговор и закончился. Было 1 марта 1994 года. Мы с Мишей вылезли из уютного «вольво» прямо под дождь и бегом рванули в офис телекомпании «Совершенно секретно». Кто такие Черные и что мне в самое ближайшее время предстояло узнать о них, тогда, честно говоря, мне было абсолютно неинтересно. Меня больше беспокоили недописанная статья о «крестном отце Москвы» Отари Витальевиче Квантришвили и этот проклятый дождь. Но разговор про таинственных братьев Черных я запомнил, и именно с него следует начинать эту книгу, в которой все переплелось: и Отари, и «бруклинская» мафия, и кровавые 1990-е, и «король российского алюминия» Олег Дерипаска, и одесский эмигрант Сема, теперь его в Нью-Йорке все уважительно называют Сэм, и мой парижский друг, криминальный авторитет Л., и олигархи, и старое красноярское кладбище, по которому можно проследить всю историю «великой алюминиевой революции», и, наконец, тот самый банк «Менатеп», чьими сотрудниками были мои собеседники из темно-бордового «вольво». И все то, что теперь я уже могу рассказать. Но тогда, в дождливый мартовский день, разве мог я подумать, что фамилию Черный я услышу совсем скоро и при таких обстоятельствах, что одно лишь упоминание его имени заставит меня внимательно следить за всем тем, что будет происходить с этим загадочным олигархом на протяжении почти пятнадцати лет...

Крестный отец-4

Если бы Фрэнсис Форд Коппола решил снять продолжение своей знаменитой трилогии, ему надо было бы приехать в то весеннее утро 1994-го на Ваганьковское кладбище. 8 апреля здесь хоронили Отари Квантришвили. Какая фактура! Весь день на кладбище дежурил Московский РУБОП. Оперативники снимали на видеокамеру всех, кто пришел проститься с «крестным отцом Москвы». Я много раз видел эту пленку. Ей просто цены нет. Все люди – в черном, как и положено. Лимузины, «мерседесы», горы цветов, нескончаемый поток друзей, знакомых и всех тех, кто просто «уважал» покойного. Вот из линкольна выходит Иосиф Кобзон. Рядом с ним – охранник. Они оба почти синхронно оглядываются по сторонам, подозрительно осматривают крыши соседних жилых домов. Мне говорили, что артист действительно опасался киллера... Следующим приехал Александр Розенбаум. Летом 1994-го он напишет, возможно, свой лучший альбом под названием «Вялотекущая шизофрения». И посвятит его памяти Отари. Песню «Вечерняя застольная» они будут исполнять вместе с Кобзоном на всех концертах, даже в День МВД (все равно милиционеры не знают, в честь кого она написана!). Александр Якушев и Александр Мальцев представляли на кладбище хоккейную элиту страны. Александр Карелин и Михаил Мамиашвили были «от борцов». Кстати, в 2004 году вашему покорному слуге посчастливилось побывать на дне рождения прославленного советского спортсмена Михаила Мамиашвили. В ресторан гостиницы «Мир» надо было бы тоже позвать Фрэнсиса Форда Копполу. Он бы тогда и пятую серию «Крестного отца» снял...

Похоронили Отари Витальевича Квантришвили на почетном, самом видном месте – прямо при входе на Ваганьково. Там теперь две могилы на одном погосте – Отари и его брата Амирана, расстрелянного чеченскими бандитами осенью 1993-го на Большой Якиманке. Криминальный мир тогда затаил дыхание. Все были уверены, что Отари будет мстить. Не стал. Или не успел. К слову, «чеченцы» на Ваганьково не пришли. Журналистское сообщество представлял один репортер с канала ТВЦ, известный в своих кругах исключительно тем, что каждую неделю (!) брал у Отари интервью на «злободневную тему». В одном из этих эфиров «крестный отец» обратился лично к начальнику Московского РУБОПа Владимиру Рушайло со словами: «Хватит за мной гоняться, подумайте лучше о здоровье своих детей». Это была ошибка. Так разговаривать с Рушайло нельзя. Но кто тогда думал? А если честно, здорово, что эти люди в тот день пришли на кладбище. Не скрывая лиц и не боясь дурной славы, они по-мужски простились со своим другом. Все ведь знали – их снимает скрытая камера Московского РУБОПа.

Спустя почти десять лет один из авторитетов криминального мира скажет мне, что в тот день на кладбище ждали еще одного человека. Но он не пришел. Этого человека мало кто знал, ходили лишь слухи, что именно вместе с ним (а быть может, наоборот, вопреки его желанию) «Отарик» предполагал начать какой-то крупный бизнес-проект. Вроде бы алюминиевый. Кстати, «алюминиевая версия» убийства Квантришвили многими обсуждается до сих пор.

Кого хотел убить киллер?

Сидя в следственном изоляторе, человек, застреливший Квантришвили, – 39-летний Леша-Солдат, уверяет следователей, что не знал, кого ему поручили застрелить 5 апреля 1994 года у Краснопресненских бань. Лидеры ореховской бригады якобы сказали ему: «Из здания выйдет несколько человек, стреляй в лысоватого крупного мужчину спортивного телосложения». Имени своей жертвы Солдат вроде бы не знал. Когда из бани вышло несколько человек, киллер растерялся. Под данное ему описание подходили двое. Он решил обоих и завалить. Первые три выстрела достались Квантришвили. Когда Отари упал, к телу раненого друга быстрее всех подбежал как раз тот, второй «спортсмен». Это его и спасло. Киллер сжалился и не стал стрелять. Этим вторым был Михаил Мамиашвили, легенда советского спорта в целом и греко-римской борьбы в частности. Тем временем убийца быстро собрал вещи и напоследок, уже убегая, ...разбил приклад своей винтовки. Это своего рода метка. На криминальном языке разбитый приклад винтовки означает глубочайшее уважение к жертве. Мол, «ты, уважаемый, был последним, в кого стреляло это ружье. Прости...». Выходит, знал Леша-Солдат, кого он застрелил в этот вечер? И именно поэтому ударился в бега, боясь, что его теперь самого, скорее всего, уберут его же заказчики.

Возможно, знал убийца и имена тех, кто на самом деле стоял за этим заказом. Не ореховских братков, а тех, кто повыше будет и посильнее. Кстати, уже сегодня известно, кто непосредственно отправил Солдата к Краснопресненским баням, то есть на убийство. Это некий Григорий Гусятинский, правая рука Сильвестра и, между прочим, старший лейтенант КГБ. Тогда, на кладбище, мне впервые удалось разговориться с друзьями «крестного отца». У них не было сомнений – «Отарик» стал жертвой собственных амбиций, перешел дорогу крупному бизнесу и стал мешать МВД. Могло ли государство вернуться к испытанной схеме уничтожения неугодных, пусть даже представителей мафии? У тех, кто был в тот апрельский день на Ваганькове, ответ был только один. Конечно да! И для всех это был сигнал.

Кстати, еще в декабре 1993 года по Москве поползли упорные слухи о том, что Квантришвили решил заняться бизнесом «по-крупному», а именно войти со своим криминальным капиталом на алюминиевый рынок. Его интерес был вполне объясним. Металлургия в самые ближайшие годы принесла бы ему не миллионы, заработанные на рэкете, а миллиарды долларов чистой прибыли. Многие «осведомленные лица» из окружения Отари говорили тогда, что в России уже есть опыт сколачивания капитала «из ничего». И есть человек, который этот самый алюминиевый рынок уже освоил и только знай качает из него деньги. Некий гениальный авантюрист, уже ставший первым номером в списке олигархов. Отари якобы искал с ним встречи. Но безуспешно. Да и сам олигарх вроде бы не нуждался в партнерстве амбициозного председателя партии «Спортивная Россия». Имя этого таинственного человека тогда никто из друзей Отари вслух не произносил...

«Спортсмены – как дети, убьют – и не заметят...»

Это была любимая фраза Отари Квантришвили. Особый смысл она приобрела после его смерти. Криминальный мир понял, что в Москве (если не во всей стране) после убийства «Отарика» начнется очень даже конкретный передел сфер влияния. Да еще друзья Квантришвили будут мстить. На одной из воровских сходок было решено не вмешиваться. Пусть, мол, спортсмены Квантришвили сами найдут убийцу и сами же с ним разберутся. Вскоре по Москве пролетел слушок: за заказом стоит Сергей Тимофеев, он же Сильвестр, лидер орехово-медведковской банды. Его в городе знали все. Тимофеев очень хотел подмять под себя столицу. Брал дерзостью и наглостью. Милиции не боялся. Более того, останавливавшим его «шестисотый» гаишникам Сергей демонстративно не платил денег. Он давал им золото! Цепочки, браслеты, крестики.

В то же время Сильвестр прекрасно знал: есть в Москве фигура крупнее и авторитетнее, чем он. Даже на «стрелки» с этим человеком Тимофеев старался не приезжать. Им какраз и был Отари Витальевич Квантришвили. Когда в конце 1993 года у них возник серьезный спор, кто будет хозяином Тольяттинского нефтеперерабатывающего завода, разрешать этот конфликт взялся было живший тогда в США Вячеслав Иваньков, более известный как вор в законе Япончик. Спор так ничем и не завершился, Отари был убит, а Сильвестр первым делом, спустя буквально месяц после убийства, поехал в гости к... Иванькову в Нью-Йорк. Интересно, зачем? Неужели Сильвестр испугался мести? Я спрашивал об этом Вячеслава Кирилловича Иванькова, когда общался с ним тремя годами позже в камере тюрьмы МСС на юге Манхэттена. Он не ответил. Он вообще не любит говорить на эту тему. Впрочем, и так все ясно. Москва оказалась «обезглавлена». И кто-то должен был занять освободившийся после Отари «престол». Тимофеев был кандидатом номер один. Оперативники ГУБОП МВД долго гадали, что же сказал Иваньков своему визитеру из Москвы, когда они вдвоем уединились в бруклинском ресторанчике «Пэрэдайс». Какой рынок они делили? Шла ли речь об алюминии и металлургии? Российская мафия уже тогда прекрасно понимала, что заработанные, например, на наркотиках деньги следует вкладывать в производство, и прежде всего в сырьевые отрасли экономики.

На самом деле, о чем Япончик говорил с Сильвестром, уже неважно. Важно то, что произошло потом. А потом... Сильвестра взорвали. В его собственном «шестисотом» мерсе на Тверской-Ямской. Какие только версии тогда не обсуждались. И то, что Тимофеев что-то не поделил с сыном Иванькова Эдуардом, и то, что это Борис Березовский взорвал Тимофеева за то, что тот организовал покушение на всесильного тогда еще олигарха (неудавшееся, кстати, – погиб только водитель Бориса Абрамовича). Ну и конечно, месть со стороны «спортсменов» «Отарика». Убийство Сильвестра до сих пор не раскрыто (не названо имя заказчика, значит, не раскрыто).

В то же время известно, что Тимофеев был человеком осторожным, хитрым и очень даже неглупым. Он прекрасно понимал, что с ним будет после убийства Отари. И что же, Сильвестру жить надоело? Или кто-то очень настоятельно посоветовал ему побыстрее разобраться с «крестным отцом», а за это как-то помочь, уберечь от неприятностей, спасти, наконец. Сегодня на допросах в СИЗО ореховские в один голос утверждают: организовать убийство Квантришвили им приказал Тимофеев. А ему-то самому кто подсказал? Нет ответа. На Тимофеева действительно сейчас можно повесить все что угодно. Кто потопил «Титаник», например? Правильно – Сильвестр. Ну и так далее. Тимофеев ведь уже ничего не скажет в свою защиту. В том числе и имя человека, с которым он обсуждал убийство Отари. Его можно узнать, только раскрыв убийство самого Тимофеева. Готов поспорить на что угодно – этого никогда не произойдет. Мешать будут все – и бандиты, и спецслужбы. Так или иначе, гибель обоих «королей» преступного мира столицы пришлась на весьма интересную пору – в России все, кто мог, начали активно делить рынки, промышленность, создавать собственные банки и вкладывать грязные деньги в доходные отрасли экономики. Настоящий бизнес, по сути, только в это время и начинался. И если кто-то хотел наконец выйти из тени сомнительных финансовых афер и махинаций начала 1990-х годов, то сейчас было самое время. И не до сантиментов тут было, уж простите...

Лубянка. Служебный вход

Ни для кого не было секретом, что Отари Квантришвили входил в так называемый «общественный совет» ГУВД Москвы. Бывший уголовник, осужденный в 1966 году по непопулярной в криминальной среде статье «изнасилование», «ломщик чеков» у магазинов «Березка», человек, придумавший само понятие «рэкет», Отари Витальевич был лучшим другом московских милиционеров! На Петровку, 38 он заходил, как к себе домой. Но частым и желанным гостем «крестный отец» был не только в МУРе. Полковник ГУБОП МВД РФ Сергей Кожанов в подробностях рассказывал мне, как Отари «обхаживала» Лубянка. И Квантришвили на контакт пошел. Приезжая в ФСБ России, он любил оставлять припаркованную машину прямо у служебного входа. Куда, собственно, и заходил. Кожанов обещал рассказать мне, с кем и о чем разговаривал Квантришвили на Лубянке. Но сразу оговорился: «Расскажу, когда дело об убийстве раскроют».

И вот дело раскрыли. Однако Сергей Кожанов не дожил до этого дня. Он умер несколько лет назад.

Так что же известно о походах Отари Витальевича на Лубянку? Прежде всего, он обсуждал перспективы создания своей политической партии «Спортивная Россия». Но это был и бизнес-проект Отари! Надо заметить, что в 1993 году, совсем незадолго до смерти, Отари Витальевичу удалось-таки пробить нужное решение о создании так называемого благотворительного фонда под «крышей» партии. И фонд этот, наряду с Национальным фондом спорта Бориса Федорова (о нем чуть позже) и Российской академией тенниса Шамиля Тарпищева, получил фантастические льготы на торговлю за рубеж нефтью и алюминием. Эта идея «фонда-коммерсанта», сразу скажем, чекистам не понравилась. Впрочем, даже на Лубянке в то время говорили, что «Отарик» посещал «высокие кабинеты» не для того, чтобы рассказывать, а для того, чтобы слушать. Так что неизвестно, кто еще выигрывал в итоге от такого общения.

Что же касается «Спортивной России», то попытка хождения Отари во власть не нравилась многим, даже его друзьям. Например, Кобзону. Иосиф Давидович, узнав об убийстве у Краснопресненских бань, прервал свои гастроли в Соединенных Штатах и срочно прилетел в Москву. Кстати, тогда Кобзону еще давали въездную визу в США, сейчас уже не дают. Слишком уж много у него «странных» друзей... Прилетев в Россию, народный артист чуть ли не у трапа самолета заявил: «Убийство Квантришвили заказали спецслужбы». Тогда еще Кобзон не был депутатом. Сейчас – депутат. О спецслужбах, так же как и о своих словах, произнесенных в апреле 1994-го, он вспоминать не любит. Но в одном Кобзон точно прав: Квантришвили слишком рано пошел в политику. С кем он там собирался тягаться? С Рушайло? С Коржаковым? Надо было подождать еще года два-три, окончательно легализовать свои капиталы, наконец, дистанцироваться от криминального окружения. И все. Был бы сейчас Отари Витальевич депутатом или олигархом первой величины. Ведь именно так поступили многие известные «цеховики» с сомнительным прошлым, предприниматели, верно понимавшие – надо переждать, не выходить пока из тени, наше время еще придет! Среди этих «бизнесменов первой волны» лучше всех, как мне говорили, ситуацию оценивал тот самый алюминиевый магнат, чье истинное финансовое состояние было тайной даже для его компаньонов и встречи с которым якобы искал Квантришвили.

И именно на поминках по Отари, проходивших в гостинице «Мир», я вновь услышал это имя – Михаил Черной. Сначала кто-то шепотом, а затем уже чуть громче произнес: «Черной собирается улетать из страны. Он собирается в Штаты, затем в Израиль. Небезопасно тут стало». Присутствующие комментировали эту новость по-разному. Кто-то связал его стремительное бегство из России с начавшейся алюминиевой войной, а кто-то даже предположил, что Черный о готовящемся убийстве Квантришвили прекрасно знал и теперь просто боится. Но все мнения сходились в одном: если Черный уезжает, то грядут действительно серьезные перемены, и не только в алюминиевом бизнесе, но и в криминальном мире. В те годы, по слухам, к мнению металлургического магната прислушивались даже тузы уголовного сообщества. Например, все тот же Япончик.