Текст книги "Время Ч."

Автор книги: Андрей Калитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Ночь на Бродвее

Александр ждал меня в баре на углу 84-й улицы. На Нью-Йорк опустилась ночь. Но движение машин было таким же плотным, как и в полдень в деловом центре города. «Этот город никогда не спит», – подумал я, заходя в прокуренный зал, где сидело человек двадцать. Все смотрели повтор какого-то бейсбольного матча. Саша встал из-за стойки и пошел мне навстречу.

Мы не виделись, наверное, чуть больше года. За это время Грант покинул ряды журналистов газеты «Новое русское слово», у истоков которой он когда-то стоял, ушел работать на радио и на русское телевидение. Как и мой друг Володя Козловский, сообщавший мне подробности судебного процесса над Иваньковым, Александр не чурался любой работы. Раскапывал порой самые сложные уголовные дела, общался как с бандитами из Бруклина, так и с агентами ФБР. Грант описал «русские кварталы» Нью-Йорка в сотнях статей и десятках книг, впервые сообщив миру, да и, думаю, ФБР, об истории русскоязычной преступности в США. В частности, Саша как журналист открыл миру того самого знаменитого Евсея Агрона, «крестного отца» Брайтона начала 1980-х, и первым приехал на место его гибели, когда Агрона застрелили в лифте собственного дома. Убийцу, кстати, так и не нашли. Впрочем, не очень-то и искали, так как место Агрона стремительно занял еще один выходец из Одессы – Марат Балагула, в течение одной недели подчинивший себе весь район. «Правил» Балагула недолго – спустя год отправился в федеральную тюрьму по обвинению в вымогательстве. Надо заметить, что Балагула еще и бензин на заправках разбавлял. Не мочой, правда, как в старой советской комедии, а водой, но это агентам ФБР все равно не удалось доказать... Грант любит пересказывать истории «крестных отцов» своего района, но при этом не забывает повторять: они никогда не были миллионерами, а потому настоящих мафиозо надо искать не в Бруклине, а на Манхэттене...

Мы сели за самый дальний столик, чтобы шум бейсбольного матча и крики болельщиков нас не отвлекали, и начали разговор.

– Я думаю, ты уже знаешь, что Черного не пускают в США. Много у него проблем с местными спецслужбами. А ведь начинал-то он с кооперативов, торгующих ширпотребом в Узбекистане и дружбы с Сэмом Кислиным, который продавал в Россию швейные машинки и телевизоры. Стал миллиардером. Вот тебе, казалось бы, и американская мечта, которая для Михаила, правда, не очень хорошо закончилась, – улыбается Александр Грант.

Мы заказываем себе по большой чашке американского кофе, и Саша продолжает рассказ:

– Надо тему русскоязычной преступности и проникновения в США мафиозного капитала начинать издалека, а именно с момента приватизации предприятий в развалившемся Советском Союзе и перехода собственности в частные руки. Здесь, в Штатах, тут же начались разговоры о том, что Россия – это золотое дно и надо спешить делать на этом деньги. Начались поставки из России химических удобрений, поставки алюминия и импорт нефти. Все – по дешевке. Это были три направления, которые осваивали бизнесмены-эмигранты. И основные миллионы, которые заработаны бизнесменами здесь и олигархами там, то есть в России, были заработаны на этих трех ветвях большого дерева, которое когда-то называлось государственным бюджетом Советского Союза. Все деньги делались на разнице между мировыми ценами и теми грошовыми расценками, которые устанавливали «новые русские предприниматели» в России. Ведь как разбогател тот же Сэм Кислин? Он за бесценок выкупал в собственность заводы, создавал специальные денежные фонды для весьма довольных этим фактом директоров, а за вывозимый алюминий расплачивался сырьем, необходимым для его изготовления. Что, собственно, и называется толлингом. Рабочие же живых денег практически не видели. И такие люди, как Сэм, становились миллионерами в одночасье. Причем находясь здесь, в США. Потому что не было механизма вывода валюты из России, и русские предприниматели искали себе западных компаньонов с западным же счетом в банке. Вот в чем секрет «дружбы», например, Кислина и Черного. А затем начался второй «этап развития российской экономики»: когда страна встала на ноги, началось хождение валюты и пошел процесс выдавливания американских компаньонов с отечественного, то есть русского рынка того же алюминия. Вот и вся история взаимоотношений этих двух олигархов. Зачем Черному платить половину прибыли американцу с паспортом, когда пришла пора придумывать новые схемы. И тут началась стрельба, разборки, появились криминальные «крыши». Важно было, кто успеет построить эту «крышу» первым. Михаил и Лев Черные из всей этой алюминиевой команды, конечно, как теперь утверждает и российская, и американская пресса, наиболее криминализированная пара бизнесменов «с большой дороги». А вокруг них формировался уже свой мирок криминальных бригад, а остальных, вроде Кислина, запугали или выгнали. На эти банды весь мир обратил внимание. Так вот однажды в 1989 году заместитель директора ФБР США Джим Моуди создал и огласил целый список криминальных российских группировок, где впервые и мелькнула фамилия Черных. Михаила связывали уже тогда и с Япончиком, который еще не приехал в Штаты, и с Измайловской преступной группировкой. Как только он попал в обойму таких подозрительных личностей, он навсегда остался в разработке американских спецслужб. В 1994 году был конгресс разведывательной службы ФБР, где оба брата с высокой трибуны были упомянуты как основные криминальные авторитеты из России. Еще одна немаловажная веха в их истории, правда? А в 1996 году они попали в отчет Интерпола. Это было уже очень серьезно. Фактически после этого шансов когда-либо въехать в США не осталось ни у Михаила, ни у Льва. В 1997 году Министерство финансов выпустило специальный доклад с грифом «Для служебного пользования». Он у меня есть. И вот что там говорится. Здесь есть как список людей, так и фирм. На тринадцатой странице фигурирует компания Trans Commodities, то есть фирма Сэма Кислина, который в свое время с Михаилом Черным, как он сам говорит, вел совместный бизнес. Кстати, интересно заметить, что Кислин в Нью-Йорке – цвет русской эмиграции. Есть фотографии, на которых он в обнимку с Клинтоном, с мэром города Джулиани, да с кем угодно. Перед выборами 1999 года он давал деньги и республиканцам, и демократам. И все это знали. Но в 1999 году общественная организация под названием «Центр за честность общества» обратила внимание на то, что уж больно странные у Сэма «друзья» были в свое время. И про Кислина также было сказано, что он – русский мафиози. Естественно, был упомянут и Михаил Черной. В этих статьях, написанных в Центре со ссылкой на различные правоохранительные органы и ФБР, говорилось, что их фирма «отмыла миллионы долларов и была использована для проводки мошеннических банковских документов, поскольку братья Черные подчинили себе алюминиевую отрасль в России в начале 1990-х через мошенничество, банковские махинации и убийства». Как говорится, ни много ни мало. После этого чуть ли не обезумевший от страха Сэм Кислин устроил пресс-конференцию в центре Манхэттена и заявил, что хочет предоставить слово Джоэлу Бартоу, который раньше работал в русском отделе ФБР, но недавно оттуда уволился. Я думаю, что Кислин даже немного заплатил Бартоу за это выступление, потому что тот сказал вот что: «Мы занимались братьями Черными, я лично участвовал в расследовании, на Михаила Черного действительно была масса компромата, который не подтвердился». Но в этот момент Бартоу уже работал на Кислина! При этом Бартоу заявил, что ФБР готово десятилетиями собирать компромат на кого угодно и вся эта грязь будет храниться десятилетиями, пока ею не заинтересуется прокуратура. А грязи такой на Черного было действительно много. Многие эмигранты, которые его знали, дали против Черного огромное количество информации. Но она вся закрытая и хранится в архивах ФБР. Сотрудник русского отдела Бюро Рэй Керр рассказывал и мне, и тебе, что не встречал еще ни одну столь словоохотливую нацию, как русские: «Все про всех готовы рассказать, но под присягу никто из них идти не хочет. И это проблема». Но я, кстати, не исключаю, что вскоре найдется какой-нибудь уголовник, пойманный за старое уже дело, но ради индульгенции со стороны правосудия пойдет на сотрудничество со следствием и даст против Черного реальный компромат. Все может быть. Но суда-то пока никакого не было! Вот в чем суть выступления бывшего агента спецслужб Бартоу. Ну а в 2000 году появилась гигантская статья в журнале «Форчун», где, в частности, Черные предстали в неприглядном свете. И наконец, 2003 год. В том году в Америке, пожалуй, в последний раз так громко прозвучала фамилия Михаила Черного – это процесс в штате Делавэр, где Черной вообще был подсудимым. Там рассматривался вопрос, что Черной и его партнеры создавали фиктивные компании, через которые отмывали преступные средства, затем шедшие «на взятки, мошенничество и преступный замысел» с целью завладеть Качканарским горно-обогатительным комбинатом «Ванадий» – крупнейшим в России комбинатом по переработке ванадиевой руды (ванадий используют для получения высокосортной стали, применяемой в строительстве высотных зданий и мостов. – Авт.). Истец – бывший гендиректор «Ванадия» бизнесмен Джалол Хайдаров утверждал, что Черной лично угрожал ему физической расправой, советуя почаще надевать бронежилет, и так далее. «Мне говорили, что, если я не отдам предприятие, меня не оставят в живых», – утверждал Хайдаров. В 2000 году Качканарский ГОК перешел к новым хозяевам (а именно ближайшему партнеру Черного – Искандеру Махмудову —Авт.), а Хайдаров, уже скрываясь, написал из-за границы Генеральному прокурору России Устинову письмо – он потребовал возбудить уголовное дело против Черного и его партнеров по обвинению их в убийстве американского бизнесмена Феликса Львова. И все это было озвучено в американском суде! Более того, Хайдаров высказал опасения, что его также убьют, как и Львова. (По сей день Хайдаров, кстати, скрывается то ли в Канаде, то ли в Израиле, прячась от своих предполагаемых киллеров. – Авт.) Тогда вся Америка начала разбираться, кто же это такой Михаил Черной, откуда он взялся? А это же безумно интересно. С чего вообще начинался Черной? С узбекской мафии. Об этом в России писали, ты это наверняка знаешь. Там, в Ташкенте, он познакомился с Аликом Тайваньчиком, с которым они чуть ли не вместе в футбол играли. А дальше Тайваньчик знакомит Мишу с Япончиком, потом появилась разная подмосковная и московская братва, так что у Черного было всегда очень серьезное мафиозное прикрытие в России. А когда Иваньков приехал в США, Миша понял, что открываются новые горизонты. Возможно, и рэкет тоже. Но, кстати, Сэма они не трогали. А тот с испугу на памятной пресс-конференции вдруг заявил, что давно сотрудничает с ФБР. Удивить, что ли, кого хотел или напугать, непонятно. Скорее всего, он все-таки боялся. И неизвестно, кого боялся больше – Япончика или Черного. Но с той поры много воды утекло. Иваньков уже отсидел свой срок и депортирован, а Черной с его-то репутацией в Штаты не попадет. Здесь ведь как? Миша может весь Израиль убедить, как он был дружен с Ариэлем Шароном, а вот в американской прессе пишут, что он гангстер. И все. Поэтому Госдепартамент не дает ему визу. Причем от такой репутации ему самому уже не отмыться. Он не сумел легализовать капиталы – ввязался в скандал с отмыванием денег в Штатах, влез в сомнительную историю с телекоммуникационными системами в Израиле. Он всегда и везде полублатной. Даже не белая ворона, а черная овца. Может быть, только через одно-два поколения его внуки и правнуки докажут, что они сами не мафиози. А с ним-то все ясно. Это и называется в США громким словом «репутация». Она его будет преследовать везде. В Израиле у него ведь сразу же возникли проблемы, как только он приехал туда на постоянное место жительства. Но это совсем другая история.

Мы договорились с Грантом, что о «злоключениях» олигарха в Штатах и о том, почему на Черного обратило внимание ФБР, обязательно поговорим в следующий раз. Саша сказал, что, вероятно, сам напишет об этом материал. Грант обещал привести в нем ссылки на некоторые документы с грифом «Для служебного пользования». Я чувствовал, что это будет сенсация. Ведь в этой статье должны были появиться не только имена Черного и его соратников, но и имя «нового короля русского алюминия» Олега Дерипаски, и знаменитого «схемотехника», гения офшоров Джалола Хайдарова, и многих других... Я сказал Саше, что должен вернуться в Нью-Йорк через две недели, уже в начале нового года. К этому времени статья Гранта «Под грифом „Для служебного пользования“» должна была быть готова (привожу ее дальше). А пока Саша засобирался домой. Через шесть часов, ранним утром следующего дня, ему надо было ехать на прямой эфир на радио в Бруклин. Но напоследок я задал Саше один вопрос, ответ на который перевернул ход этого расследования. И привел нас обоих к документам из уголовного дела о фальшивых банковских авизо...

Александр Грант
Михаил черной под грифом «для служебного пользования»

Партнеры по бизнесу

...В конце декабря 1999 года в одном из конференц-залов дорогого манхэттенского отеля состоялась малолюдная, но достаточно представительная пресс-конференция. Созвал ее один из первых русскоязычных иммигрантов-миллионеров Сэм, он же Семен, Кислин, а проводил адвокат Джеральд Уолприн из авторитетной юридической фирмы Rosenman & Colin LLP с офисами в Нью-Йорке и Вашингтоне. Речь на пресс-конференции шла о том, что Кислин попал в разгар предвыборной борьбы словно кур в ощип. Будучи человеком богатым, он регулярно помогал взносами кандидату республиканцев на выборные должности и последнее время особенно активно поддерживал тогдашнего мэра Нью-Йорка Руди Джулиани, который собирался выставить свою кандидатуру в сенат на смену Альфонсо Д'Амато. Впрочем, на вторичное избрание демократов Клинтона и Гора, а также на выборы в сенат демократа Чака Шумера семья Кислина тоже сделала взносы, и Сэм, как положено, сфотографировался с президентом и украсил этим снимком свой офис.

Демократам это пришлось на руку, поскольку речь шла об одном из «русских нуворишей», деньги которых, вопреки пословице, всегда плохо пахли. 14 декабря 1999 года либеральный вашингтонский «Центр за честность общества» (The Center for Public Integrity) опубликовал статью Кнута Ройса под красноречивым заголовком «Донор кампании Джулиани предположительно связан с русской мафией». Автор, трижды лауреат Пулитцеровских премий и признанный ас журналистских расследований, написал: «Кислин не один среди иммигрантов из бывшего Советского Союза, которые преуспели в Соединенных Штатах, но правоохранительные ведомства, особенно ФБР, прослеживают их возможную связь с организованной преступностью». Оговорюсь, что волшебное слово alleged, то есть «предположительный» или «возможный», дает журналисту право вешать на объект его расследования почти любых собак, если, разумеется, у него есть на то основания. Преступником у нас можно назвать человека только после решения присяжных или его собственного признания.

Так вот, продолжал Кнут Ройс, его центр «получил не подлежащие оглашению документы правоохранительных органов, детализирующие активность десятков иммигрантов, но власти редко возбуждают дела и еще реже делятся такими сведениями за пределами своих ведомств». В данном случае «не подлежащим оглашению» оказался рапорт Интерпола, где среди прочего говорилось, будто фирма Кислина Trans Commodities, Inc. использовалась двумя предполагаемыми (но не alleged, a reputed) преступниками из Узбекистана, Львом и Михаилом Черными, в целях мошенничества и хищения.

Можно добавить, что 25 ноября 1996 года израильская полиция ответила Интерполу на запрос от 22 ноября того же года по поводу Tcherny Mikhail Simionovich, 16 января 1952 года рождения, иммигрировавшего в Израиль 21 июля 1994 года и получившего израильское гражданство под регистрационным номером 313675308. «Судя по имеющейся у нас информации, – сообщили израильтяне в Интерпол, – братья Черные родились в Узбекистане, где они входили в преступный мир. В Израиле их подозревают в принадлежности к преступной группе Smoolovo (допускаю, что так они транскрибировали Измайлово. – Авт.). Один из братьев, Давид, находится в Нью-Йорке, Лев Черной – в Лондоне, а Михаил («Миша») – в Израиле. «Миша» несколько раз в месяц выезжал за границу, особенно в Париж, Вену, Цюрих, Женеву и Стамбул. Вдобавок к вышеприведенной информации у него несколько паспортов – польский, американский уругвайский и российский. Возможно, у него также есть дипломатический паспорт». Там же было отмечено, что предъявление этой справки не может служить ордером на арест Михаила Черного или запросом о его экстрадиции. «Вся вышеприведенная информация, – говорилось в заключение, – предназначена только для полиции». «Американский уругвайский» паспорт Михаила Черного показался мне подозрительным – скорее речь могла идти о парагвайских паспортах, которые в свое время практически свободно покупали российские нувориши, включая, скажем, покойного Бабека Сируша. Я рассмотрел ответ израильтян Интерполу в сильное увеличительное стекло – нет, все верно, american auraguay.

В мае 1994 года, незадолго до получения израильского гражданства, россиян Михаила Черного и его жену Анну задержали в лондонском аэропорту при предъявлении фальшивых польских паспортов. Из Лондона супругов Черных отправили в Швейцарию, где у них изъяли эти паспорта, а 9 июня 1994 года закрыли въезд в эту страну. Обо всей эпопее со ставшим знаменитым польским паспортом мы подробно расскажем ниже.

Кроме США и Швейцарии во въезде Черному отказали Франция, Великобритания и даже Болгария, а всему виной документы с грифами «Для служебного пользования».

Но вернемся на пресс-конференцию в манхэттенский отель, где перед новым, 2000 годом Сэм Кислин отстаивал свое доброе имя, запятнанное предположительной связью с Михаилом Черным, которым на ту пору в Америке можно было пугать детей не хуже, чем Славой Япончиком (Иваньковым).

Кнут Ройс в своей статье также сослался на «служебный» отчет разведки ФБР от 1994 года о действовавшей тогда в Бруклине организованной преступной группе Иванькова, где Кислин упоминался как «член/участник» этой группы. Там же было написано, что компания Сэма Кислина, где работал Михаил Черный, спонсировала въездную визу в США для ныне покойного Антона Малевского (Измайловского), которого сегодня в России уважительно величают «заметной фигурой в криминально-деловом мире». Ройс написал, что в телефонной беседе с ним Сэм Кислин подтвердил, что принял Михаила Черного на работу в Trans Commodities, Inc., но от знакомства с Япончиком отказался, а по поводу визы для Малевского сказал, что если ходатайство о такой визе было напечатано на бланке его компании, то его подпись там была подделана.

Как писала в свое время «Независимая газета», Измайловскую ОПГ отличало от других то, что о борьбе с ней «подробно отчитывался перед депутатами руководитель Министерства внутренних дел; это единственная группировка, чьи лидеры приобрели связи в российском политическом руководстве»... и со временем «профильным направлением Измайловской ОПГ стал контроль над экспортом алюминия из России». Михаила Черного газета назвала партнером Малевского по бизнесу.

«Горацио, ты лучший из людей...»

«Рапорты ФБР и Интерпола, – писал Кнут Ройс, – утверждают, что Trans Commodities, Inc. отмыла миллионы долларов и Черные использовали ее для афер с банковскими документами в начале 1990-х годов, когда братья замышляли захват большей части российской металлургической промышленности, особенно алюминиевой, с помощью предполагаемых хищений, отмывания денег и убийств». Круто, ничего не скажешь. Сэм Кислин, как мог, заступался за своего бывшего «ученика», превзошедшего учителя, и сказал Ройсу, что Михаил Черный действительно работал у него менеджером с 1988 по 1992 год, и повторил характеристику, данную Гамлетом своему другу: «Горацио, ты лучший из людей, с которым случалось мне сходиться».

«"Михаил Черный, – цитирует его Кнут Ройс, – лучший человек из всех, кого я знаю"». Подтвердив, что в ФБР его «спрашивали о многом про Михаила Черного», Кислин повторил Кнуту Ройсу что «Михаил лучший из всех моих партнеров».

Между тем все в том же рапорте ФБР отмечено, что в начале 1990-х годов Михаил Черный «занимался бизнесом в Trans Commodities, нью-йоркской торговой фирме, известной отмыванием миллионов российских долларов в Нью-Йорке». В рапорте Интерпола, со ссылкой уже на российское МВД, говорилось, что братья Черные «также занимались бизнесом – феррометаллами – с американской компанией Trans Commodities, Inc.». Кнуту Ройсу на это Сэм Кислин заявил, что, возможно, его менеджер Михаил Черный делал что-то ему неизвестное, но только то, что ему было велено.

На вопрос, уж не лучший ли его партнер подделал подпись босса на прошении о визе для Антона Малевского, Сэм Кислин ответил, что такое не исключено, но утверждать это нельзя, так как доказательств у него нет. Во всяком случае, в ФБР Кислину сказали, что почерковедческая экспертиза установила, что это не его подпись, а почерк Михаила Черного не проверяли. В статье Кнута Ройса еще много говорилось о деловых связях Кислина с братьями Черными, о советах Сэма Мише взяться за ум и «уйти из алюминия», так как добром это не кончится, и о том, что в итоге Михаил Черный его послушался.

Отзываясь о ФБР в общем положительно, Сэм Кислин все же заметил, что Бюро охотится не за теми людьми. По словам Ройса, Кислин «пытался встретиться с тогдашним директором ФБР Луисом Фри и объяснить ему, что в Нью-Йорке агенты Бюро ловят не профессиональных преступников, которые состоят в мафии и отмывают деньги, а просто хотят свалить все на Михаила Черного, на Сэма Кислина, на тех, у кого кошерные бизнесы».

В Нью-Йорке русскоязычной преступностью занимается созданный 1 мая 1994 года отдел С-24, который называли русским. Помимо С-24 был отдел С-6, занимавшийся борьбой с организованной преступностью выходцев из стран Азии, куда входили иммигранты из азиатских республик бывшего СССР. Сейчас отдел С-24 называется отделом борьбы с евразийской преступностью, а С-6 занят остальными азиатами.

На пресс-конференции, которую созвал Сэм Кислин и его адвокат Джеральд Уолприн 29 декабря 1999 года, присутствовал также бывший специальный агент ФБР Джоэл Бартоу, который прослужил в Бюро десять лет, из них шесть лет занимался как раз борьбой с русской мафией в Нью-Йорке и, в частности, делом Иванькова. Уйдя из Бюро, он, как многие бывшие правоохранители, открыл частное детективное бюро Specal Investigations for Executive Security Services and Investigations (ESSI) в Нью-Джерси. После всего сказанного Сэмом Кислиным о Михаиле Черном для статьи Кнута Ройса бывший агент ФБР своим выступлением поставил все с ног на голову и заявил, что в рапорте ФБР, о котором идет речь, указана манхэттенская фирма, которая якобы помогала российским преступникам получать американские визы и отмывать деньги, но это совсем не Trans Commodities, Inc. Сэма Кислина.

«Это компания, которая называется точно так же, – устно и письменно заявил Джоэл Бартоу, – вторая фирма, которая не зависела от компании Кислина и занималась тем, что упомянуто в рапорте ФБР. Этот рапорт с самого начала перепутал две фирмы. Узнав об этой разнице, я лично передал по телетайпу в центр ФБР свой рапорт с объяснением». К этому можно добавить, что адвокат Уолприн, со своей стороны, направил директору ФБР Луису Фри негодующее письмо с просьбой объяснить, каким образом закрытые данные его Бюро так свободно попадают к журналистам, а в результате этого пострадало доброе имя Сэма Кислина, патриота Америки и борца с организованной преступностью. «Кислин сотрудничал с ФБР, сообщив ценную информацию, – написал адвокат. – А за это кто-то по ошибке заклеймил его преступником и притянул к политическим играм».

«Много лет назад в ФБР меня спросили, могу ли я ответить на некоторые вопросы, – заявил сам Кислин. – Я немедленно – и без всяких адвокатов – сказал, что буду счастлив сотрудничать и предоставить ФБР информацию. Так я и сделал».

В 2001 году Яаков Зихрони, израильский адвокат Михаила Черного, провел в Тель-Авиве аналогичную пресс-конференцию, на которой выступил Джоэл Бартоу. Там он уже сказал, что в ФБР занималось изучением связи Черного с отмыванием в США денег от наркоторговли. «В результате следственных мероприятий я пришел к выводу: Черной не имеет никакого отношения к русской мафии, – заявил Бартоу. – Я слышал, что в черные списки (российского. -Авт.) МВД попадают те, кто отказался заплатить отступные. Эти списки передаются в Интерпол и правоохранительные органы других стран. После этого у отказавшихся откупиться предпринимателей начинаются проблемы».

Статья об этой пресс-конференции появилась в «Московских новостях» 3 апреля 2001 года, и ее автор Дмитрий Радышевский пояснил, что «уже примерно год деятельность детективного бюро Бартоу оплачивается Черным, которому Бартоу старается помочь в восстановлении имиджа порядочного человека»!!! Но... О чудо! Спустя некоторое время «принципиальный журналист-расследователь» Радышевский сам станет ближайшим помощником и правой рукой Черного в Израиле. Неужели не знал, на кого работать идет?..

Первым секретным документом ФБР про русскую мафию, который пошел гулять по страницам газет Нового и Старого Света, можно считать так называемый «список Муди», бывшего заместителя директора ФБР и начальника отдела борьбы с организованной преступностью. Джеймс Муди (в России из корректности называют Моуди) начал прохладные контакты с еще советской милицией в конце 1980-х годов, а в начале 1990-х именно он предложил директору Бюро создать русский отдел. Дел у этого отдела все прибавлялось: если в 1990 году ФБР вело только 68 дел, в которых фигурировали удальцы из СССР, то всего лишь через три года таких дел было уже 215.

Американские журналисты взялись за новую тему наравне с правоохранителями, и читатели наравне с дикторами радио и телевидения США начали ломать язык, выговаривая новые слова – organizatsiya и vory v zakone. А чего всем им стоило произносить названия таких преступных группировок, как solntsevskaya, izmaylovskaya, lyuberetskaya, chechenskaya, kazanskaya, dagestanskaya, mazutkinskaya и так далее! И это только топонимические названия, а ведь появились еще и эпонимические, не по местам появления, а по фамилиям вожаков или авторитетов: Ivankov organization, Ludwig Fainberg Group, Mogielervich organization, Brandwain organization, Sorkin, Baklanjv, Rudyak, Bruk, Sogomonyan, Ibragimov, Arakelyan, Itayev, Blikian organizations... В «списке Муди» были все или почти все, включая такую нетруднопроизносимую фамилию, как Cherny, он же Chernoy, он же Tcherny.

Джеймс Моуди научился выговаривать все это в 1992 году, когда в Вашингтон прилетел заместитель министра внутренних дел России Михаил Егоров, возглавлявший Управление по борьбе с организованной преступностью. «Мы провели вместе несколько дней и поняли, что решать проблему русской мафии можно только сообща, – рассказал Моуди в одном из интервью. – Никаких договоров между нашими странами еще не было, не было даже подписано соглашение об экстрадиции преступников. Но через несколько месяцев по нашей просьбе ГУОП арестовал и переправил в США мошенников Давида Шустера и Александра Белоногова». И еще он сказал фразу, которую следует запомнить: основная разница между Россией и США заключается в том, что по американскому закону любой человек может открыто назвать себя боссом мафии и за это его нельзя арестовать. А в России человек, чтобы его не арестовали, должен быть боссом мафии.

Как попали братья Черные в «список Муди»? Да очень просто.

– В 1988 году я уехал в Москву, где познакомился со многими нашими «предпринимателями новой волны», с западными бизнесменами, – рассказал Михаил Черный в 1999 году российской газете «Мир новостей». – Знакомство в конце 1989 года с американцем Сэмом Кислиным, который тогда торговал всем – от апельсинов до швейных машинок, – во многом определило мою дальнейшую судьбу.

Попытки Кислина добиться цивилизованного раздела начатого было совместного алюминиевого бизнеса были жестко пресечены: ему посоветовали «серьезно подумать, если жена хочет видеть его самого и детей живыми». А теперь вспомните его слова на пресс-конференции в Манхэттене в декабре 1999 года: «Много лет назад в ФБР меня спросили, могу ли я ответить на некоторые вопросы. Я немедленно – и без всяких адвокатов – сказал, что буду счастлив сотрудничать и предоставить ФБР информацию. Так я и сделал». В Нью-Йорке до сих пор поговаривают, что после этой сказанной Кислиным фразы Черного в Штаты и не пускают. И не его одного...

По ряду причин имеет зуб на Кислина и Иосиф Кобзон. «В 1994 году меня оклеветал одесский еврей Сэм Кислин, – заявил Иосиф Давидович “Экспресс-газете” 11 октября 2002 года. – Он торговал в России металлом, проторговался и удрал в Штаты. Там его скрыли, и, чтоб как-то отслужить своим покровителям, он написал на меня две страницы клеветы. Позднее за очень большие деньги один фэбээровец показал моим людям секретную папку с этим доносом. Там было написано, что я торгую оружием, наркотиками, содержу публичные дома».

Не славен олигарх в отечестве своем

Михаилу Черному не привыкать вступать в конфликты с властями. Ведь начиная свой, по сути, подпольный бизнес в советском Ташкенте, братья, по слухам, опирались на поддержку криминального мира чуть ли не всего Узбекистана. Первые 100 тысяч рублей Черный заработал еще при советской власти «цеховиком» на пластмассовом ширпотребе. Других за это сажали и даже стреляли, но Михаила Черного с братом Львом не тронули. «Да и потом, в 1985 году, выяснилось, что советский закон в принципе дозволял такую форму работы, – сказал Михаил Черный много позже израильскому журналисту. – Так что это милиция и прокуратура нарушали закон, а не те, кто зарабатывал деньги своим трудом и инициативой». Так Михаил Черной отвечал на обвинения российской прессы и слухи о том, что его кооператив в свое время отмывал доходы преступных группировок от рэкета, проституции, торговли оружием и наркотиками.

За год работы с Сэмом Кислиным Михаил Черный заработал два миллиона долларов, но это были сущие гроши по сравнению с грядущими прибылями. Знакомство и дела Михаила и Льва Черных с братьями Дэвидом и Саймоном Рубенами хорошо известны и в сферу интересов американских правоохранительных органов входят косвенно. В своей книге про Бориса Березовского с подзаголовком «История разграбления России» покойный Павел Хлебников отвел братьям Черным главу «Алюминиевые магнаты». Хлебников написал, что «страдающий с детства полиомиелитом Лев Черной вместе со старшим братом Михаилом занялся в начале 1990-х годов торговыми операциями по продаже сырья, включая экспорт леса. В 1991 году братья познакомились с Дэвидом Рубеном, владельцем небольшой международной фирмы по продаже металла». Журналу «Форчун» Дэвид Рубен в июне 2000 года рассказал, как в его московский офис вошел сильно хромавший человек с толстой палкой. «Лев сказал, что все решить могут только те, у кого деньги, – вспоминал Дэвид Рубен. – Он сказал: полетели со мной. Я ответил, что у меня не хватит рубашек. А он сказал: ничего, постираем. И мы полетели».