Файл №381. Зеркало-2

Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:10

Текст книги "Файл №381. Зеркало-2"

Автор книги: Андрей Измайлов

Жанр:

Ужасы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Мистер Скиннер! За счет чего тогда заведение существует?! Если посетителей нет? Или налоговое ведомство на них напустить?

– Не надо налоговое ведомство, агент Малдер! Эта, с позволения сказать, “Триада” занимает ФБР не как злостный неплательщик налогов, но как поставщик неуточненного галлюциногена.

– Они уже были в нашей разработке, мистер Скиннер? Хоть как-нибудь?

– О чем вам и толкую, друзья! По косвенным признакам, агент Уллман как раз и занимался… разработкой.

– Почему “по косвенным”?

– Потому что не единожды бывал в “Зеркальном карпе”. Один и без оружия.

– Ха! Может, он туда повадился за порциями того самого галлюциногена!

– Прекрати, Малдер!

– Что прекратить, Скалли? Всего лишь версия! Мы не имеем права отказываться ни от одной возникшей… Пока она не будет опровергнута, не так ли? Простите, мистер Скиннер, агент Уллман посещал “Зеркальный карп” по заданию?

– Задания он не получал. Личная инициатива. Но с многозначительной миной давал понять, дескать, еще немного, еще чуть-чуть, и вы, колеги, все будете приятно удивлены.

– Простите, мистер Скиннер, кому давал понять?

– В частности, мне. В частности, как-то предложил составить ему компанию, когда очередной раз посетил вышеупомянутое заведение в Чайна-тауне.

– И вы…

– Согласился, само собой. Там неплохая кухня, знаете ли! Не большой чифан, но просто чифан,– а выбор блюд чуть ли не безграничен.

– Простите, мистер Скиннер, агент Уллман, когда вы с ним пребывали в “Зеркальном карпе”, хоть намекал вам, в чем суть дела?

– Я ведь уже сказал: давал понять. Не намекал, нет. Но давал понять: галлюциноген, миллионные обороты, место сделки изменить нельзя. Более чем туманно. Может, хотел преподнести нам на блюдечке… Вы же знаете… знали агента Уллмана!

– Я толком нет, не знал. Много чести для него. А вот агент Скалли…

– Прекрати, Малдер!

– Что прекратить, Скалли?

– Оба прекратите! Нашли время и место!

– Извините, сэр.

– Итак! Наш коллега Джереми Уллман бесследно исчез. Это первое… Завтра, то есть уже сегодня, в “Зеркальном карпе” состоится сделка.Вы должны пресечь второе, попутно выяснив, что выяснится, про первое. Вот такая, гм, изначальная вводная. Далее – по ситуации.

* * *

По ситуации – если ее нельзя к себе применить, то следует действовать применимо к ней.

Откуда и легенда одвух воркующих голубках. Нет варианта скрыться из виду в толпе (за неимением таковой), используй вариант “быть на виду”. Большой чифан, милый-милая, теперь попробуй это… И так не до бесконечности, но до того момента, пока в “Зеркальный карп” не заявится мул,фигурант Сань-Ван с чемоданом наличности…

– А он заявится? Сань-Ван?

– Должен! Куда он денется! Заявится и поднимется на второй этаж к фигуранту Э-Вану, чтобы обменять тот чемодан на галлюциноген.

– А он там, на втором? Э-Ван?

– Должен. Если верить вводной Скиннера. Да и где ж ему еще быть!

– А мы, значит…

– А мы, значит, тут-то их и возьмем!

– А возьмем, Малдер? А если окажут сопротивление? Не вызвать ли нам группу поддержки?

– Зачем?

– Кун-фу, говоришь?

– Нет такого кун-фу, Скалли, которое повлияло бы на скорость пули.

– Будем стрелять?

– О, только если вынудят!… Да нет же, Скалли. Думаю, вполне достаточно будет предъявить свой знак ФБР, и…

– Джереми Уллман, не исключено, тоже так думал.

– Да пропади он пропадом, твой Джереми!

– Уже…

Но – стоп! Внимание! Кто-то прибыл?!

Прибыл! Наконец-то! А то, знаете ли, при всей разнообразности китайской кухни заворот кишок недолго получить – если долго…

– Милый?

– Да, милая. Вижу.

Видеть, сидя спиной,– не фокус, если вокруг тебя сплошные зеркала.

Шелохнулась бамбуковая занавеска, отгораживающая зеркальный зал от коридора с лестницей на второй этаж.

Легкий скрип ступенек – наверх, наверх. По звукам – мулСань-Ван не один, с ним еще двое. Ну да, массивные телохранители. Все-таки чемодан наличности. Ничего! В массивную мишень проще попасть, если вдруг что…

-Милый?

– Да, милая. Сейчас. Дадим им паузу. Считай до десяти.

– …восемь, девять, десять.

– Пора! Встали! Значит, остаешься внизу, перекрываешь вход на кухню, чтобы обслуга носа не показала!

– Малдер! Я тебя не оставлю одного!

– Сказал, перекрываешь кухню! Страхуешь! Будем спорить?

– Не будем. Все, пошли!

А что это за шаги такие на лестнице?

А это нас арестовывать идут.

А, ну-ну!

Все дома…

* * *

Аналогичным идиотом специальный агент Малдер чувствовал себя очень давно. Пожалуй, будучи тинэйджером. Когда, подражая киношному ковбою Ронни Рейгану, часами тренировался перед домашним трюмо – выхватываешь из-за пояса игрушечную “пушку” и наставляешь на злодея… то бишь на собственное отражение.

Аналогичный случай произошел на втором этаже ресторана “Зеркальный карп”…

Специальный агент Малдер ногой распахивает дверь!

Прыгает внутрь! Утверждается на полусогнутых!

Выхватывает из наплечной кобуры натуральную “пушку”!

– Стоять! Сидеть! Лежать! ФБР!!!

Однако… Сколько вас тут! И впереди, и слева, и справа! И – позади?! Да! И позади!

На рефлексе ловишь на мушку всех и каждого, целясь всего из одного“ствола”. Мгновенный холодный пот! И…

…по истечении медленно-медленно проползших секунд (двух-трех?), наступает осознание: опусти “пушку”, специальный агент Малдер, никого здесь нет.

Как – нет?

Как – другой вопрос. Но чего нет, того нет. И никого! А целишься ты в самого себя, в собственное отражение, размноженное в зеркалах, коими забраны все стены от пола до потолка – и впереди, и слева, справа… Да-да, и позади…, И характерный звук взводимого оружия. Не одиночный звук, а… будто тот звук тоже отразился – и впереди, и слева, и справа, и позади.

Абсолютно пустое помещение. Аб-со-лют-но.

Пол, потолок, стены в зеркалах. И все… У-у-упс! Не бывает! А окна, окна?! Окна есть. Имеют место быть. Количество – одно.

Заперто. Изнутри.

А двери, двери? Еще хотя бы одна дверь! Помимо той, что агент Малдер выбил ногой! Типа “черный ход”, ну!… Что мы знаем о разновидностях черного хода!

Нет. Нету. Да, но тогда как?! Сюда же только что поднялись перед агентом Малдером, как минимум, трое. И чемодан еще… Чемодан хоть есть?

Нет. Нету.

А… а вот этот… средненький, Э-Ван?…

Тоже нету. Ни-ко-го. Ни-че-го. Один Фокс Малдер, дробящийся в отражениях.

Да спрячь ты “пушку”, Малдер! А то пальнешь в сердцах по зеркалам…

О! Мысль! Зеркала все-таки с секретом! Проворачиваются вокруг оси, а за ними – каморка!

Отставить, Малдер! Проверено.Предварительно проверено. Ресторан “Зеркальный карп” в Чайна-тауне – отдельно стоящее строение. Стены ни к чему не примыкают.

– Малдер?! У тебя все в порядке?! – глас Скалли снизу.

У Малдера не все в порядке. Во всяком случае, с головой… наверное. Или?

– Все в порядке, Скалли. В порядке.

– Тебе помочь?

– Чем?

– Ну… не знаю.

– Вот и я не знаю…

* * *

Провал, напарники?

Провал.

Хотя… отрицательный результат – тоже результат.

Хотя…

Да, провал, провал! Чего уж тут!

– Малдер! Но ведь должно быть какое-то объяснение! Чисто научное!

– Скалли, я не раз слышал и еще чаще убеждался на практике: все, что называется наукой, ею не является.

– Ты хочешь сказать…

– Чего не хочу, Скалли, того не хочу. Спать хочу, вот что!

– Устал?

– Не отдохнул.

– По домам?

– По домам, по домам. Мы славно поработали и славно отдохнем!

– А… завтра?

– Остается надеяться, что завтра будет лучше, чем сегодня. Точнее, уже вчера.

– Обнадеживающе! Вот счастье-то!

– Довольствуйся малым, Скалли.

– Того же и тебе желаю, Малдер…

Что есть счастье? Когда с радостью идешь на работу и с радостью же возвращаешься домой. Древняя аксиома. Вернее, древний постулат, который еще надо бы доказать. И каждый доказывает по-своему – элементарным собственным существованием, прислушиваясь к себе; в гармонии я с миром или в дисгармонии?

Скалли – в постоянной гармонии. Просто-таки патологически счастливая – в соответствии с упомянутым постулатом, давно ставшим для нее аксиомой. Однако “постоянно” не означает “непрерывно”. Бывают, случаются критические дни, если можно так выразиться.

Сегодня, например… Натужное, на форсаже, давящееворкование джентльмена Малдера – шоу не для слабонервных. Равно как и большой чифан для леди, которая триста шестьдесят четыре дня в году сидит на диете. Плачевный результат не замедлил сказаться.

Пока упражнялись в любовном остроумии, отражаясь в зеркалах, организм героически держался. Но по пути к дому-крепости неожиданно дал сбой. Именно по пути. Словно не мог дождаться более комфортных условий. Язык мой – враг мой. Да? А что тогда говорить об остальных “деталях” организма?!

Первой просигнализировала печень. Пришлось резко затормозить. Дэйна охнула и согнулась. Вот та последняя плошка с непонятно-влажно-бежевым-вкусным явно оказалась лишней. Существует же аксиома, не менее древняя, чем о сущности счастья! Существует и то и дело подтверждается на практике:

из-за стола надо вставать с легким чувством голода, Ах, если бы человечество училось на своих ошибках!

Запоздалое раскаяние облегчения не принесло. Ох, худо! Ох, до чего вдруг худо! Давай-ка, Скалли, быстренько из салона! И – до первых куцых кустиков!

Череда утробно-животных звуков. Бурное извержение. Как там сказано в Библии? “Теплого изблюю из уст своих”. Вот книга – всем книгам Книга! На все случаи жизни!

И возникший тут как тут случайный свидетель физиологического позора, “наш цветной брат” в слаксах, майке, бейсболке:

– О! Леди надралась! Помочь, леди? Недорого возьму! – Нож, “бабочкой” трепыхающийся в черных пальцах.– Вашу сумочку, леди. Быстро, ты! Пьянь!

С-сумоч-чку? Сейчас-сейчас! Она в машине. Сейчас-сейчас. Она сама-сама… Бледна, всклокочена, в последней стадии накатившего страха. Где-то же здесь была сумочка, на сиденьи. Сейчас-сейчас! А, вот она…

А вот – он! Ствол револьвера, выхваченного из “бардачка”, уставился черным, бездонным зрачком в черную переносицу “цветного брата” в слаксах – аккурат меж двух блеснувших и моментально расширившихся зрачков.

– Леди! Не надо леди! Я все понял, леди! Понял-понял! Ухожу-ухожу! – пятясь и пятясь задом подальше от психопатки с оружием наголо.

Ведь пальнет, психопатка! По глазам видно! Рука у нее дрожит, но надо ли испытывать судьбу? Не ровен час, пальнет и – ладно бы в лоб угодит (пуля просто срикошетит), а ну как из-за дрожи в руках она промахнется и попадет в пах?! Прости-прощай, гордость “цветного брата”! Да ну вас, леди! И – прыжок в сторону, в непроглядную ночь. Очень трудно ловить негра в темном квартале. Особенно если его там нет. Уже нет. Он уже за несколько кварталов отсюда. Знай, с кем связываться, “цветной брат”. Спецагент Скалли – всегда спецагент, даже в состоянии “наизнанку”.

Оно, конечно, попусту грозить оружием – отнюдь не показатель высокого профессионализма, как-никак! Но не станешь ведь растолковывать случайному свидетелю этого самого состояния “наизнанку”: видите ли, мистер, я агент ФБР, мы с напарником выполняли секретное задание в одном элитном ресторане, в процессе чего обожрались и облажались. Не поверил бы. И правильно бы сделал. Общественный стереотип – с ним не поспоришь. А поспоришь – проспоришь. У народа страны Бога и моейустоялся общественный стеореотип: агент ФБР – это… агент ФБР. Но никак не субтильная дамочка, которую выворачивает в придорожных кустиках.

* * *

Между тем, агенты ФБР тоже люди. Простые человеческие радости им не чужды.

Радости? Вы сказали, радости?! Этовы называете радостью?! Да чтоб наши заклятые враги по гроб жизни так радовались!

Ну-ну. Это -просто издержки. Сказано вам, леди, вашим напарником: “Довольствуйся малым”. Излишества до добра не доводят. А если игнорируешь разумный совет, руководствуясь лукавой мыслью “если нельзя, но очень хочется, то можно”,– терпи. Каждый из нас кузнец своего здоровья. Терпи – мигрень, депрессию, истерию… синдром ленивого желудка.

Вот последний, то есть синдром, для Дэйны оказался в диковинку. Доковыляв до квартиры и поскуливая от жалости к себе, проглотила две таблетки.

Не помогло. Что бы еще попробовать такое, более радикальное?

Попробуй сон, отозвался-подсказал внутренний голос. Здоровый сон – лучшее лекарство от любого недуга, в том числе и от обжорства!

Да-а, если б здоровый! В любом положении – дикий дискомфорт: сидя, стоя, лежа. Впрочем, лежа чуточку легче… Кое-как устроившись на кровати, попытаться заснуть.

Не тут-то было! Трель телефона! Какого дьявола! Кому не спится в ночь глухую?! Помимо бедняжки, скорбной животом! Кому не спится?!

Кому же, как не замечательному напарнику, другу-товарищу-брату!

– Скалли, ты?

Замечательный вопрос позвонившего в квартиру одинокой Скалли!

– Малдер! Какого дьявола!

– Хотел спросить, ты добралась? Еще один замечательный вопрос!

– Нет! С тобой говорит автоответчик! А я сплю!

– Спишь? Почему? Как ты можешь спать! Третий замечательный вопрос! Во втором часу пополуночи!

– Никак! Никак не могу! Не сплю! Уженет!

– Вот и я… Ещенет. Понимаешь, меня не оставляет одна мысль… Она меня просто мучает! Держу пари, тебя тоже.

– Малдер, ты проиграл пари. Я мучаюсь не мыслью.

– А… чем?

– Желудком, черт побери! Доволен?! Услышал?!

– М-да. Что и следовало ожидать… Большой чи-фан, знаешь ли…

– Теперь знаю. Охо-хо…

– М-да. Плохо представляю, чем тебе помочь.

– Элементарно, Малдер! Не звонить во втором часу пополуночи, как раз тогда, когда еле-еле стала задремывать.

– Извини. Тогда не стану тебе мешать.

– О, нет! Теперь уже все равно. Уже разбудил… Охо-хо. До чего паршиво!

– М-да. Понимаю… Вот что, у тебя в доме есть виски? А еще лучше – водка. Еще лучше – русская.

– Разве что “шерри”, ликер. Бр-р-р!

– Н-нет. Надо бы покрепче.

– Покрепче не держу… Малдер? Это надо понимать как навязывание в гости? Ты что, собрался ко мне? С визитом? Вот сейчас? Напомню тебе, напарник,– амплуа “воркующие голубки” мы оставили на выходе из “Зеркального карпа”.

– Скалли! При чем тут “голубки”! Какой еще визит! Просто пытаюсь тебе помочь.

– Чем?

– Хоть чем-нибудь. Советом… Большой чифан, знаешь ли… Тяжелая пища. Водкой надо было запивать. Спирт расщепляет жиры.

– Спасибо, подсказал! Мы же там у них пили только этот… как его… “Дракон”.

– Да, байдзю. Черное пиво… А тебе там не помешало бы водки.

– Если такой умный, заказал бы!

– Я? Даме? Водки? Дурной тон!

– Правила хорошего тона тебе, значит, дороже моего здоровья.

– Да нет! Просто мы бы тогда автоматически выпали из имиджа. Кавалер, отмечая помолвку, предлагает даме водку! Вся оперативная комбинация насмарку!

– А так она не насмарку?

– Вот! Эта мысль меня и мучает. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Но если тебе сейчас невмоготу меня слушать…

– Попробую…

– Попробуй. Сосредоточься… Итак, Скалли, ты, конечно, согласна с тем, что профессионализм детектива определяется умением обнаружить множество фактов и, сопоставив их, придти к выводу. Предположим, для постройки хижины нужно сто восемьдесят бревен. Сто восемьдесят бревен, сваленные во дворе, так и останутся бревнами, пока не появится некто, пожелавший построить дом и знающий, как должным образом сложить бревна…

– Малдер! Ты о чем?

– Это как бы преамбула.

– Не надо преамбулы. Пощади. К делу, Малдер, к сути! Ради бога!

– Легко сказать, к сути. Надо подумать…

– Как и о чем думать?! Малдер!

– Вот именно! Скалли! Вот именно! Не только и не столько “о чем”, сколько “как”! Мы с тобой, изучив массу специальной литературы о технике расследования, имея многолетний практический опыт, можем ответить на вопрос “как” следующим образом… Нам сначала нужно увидеть все деревья в лесу. Затем – лес как сосредоточение деревьев. А затем – каждое отдельное дерево, чтобы вернуться к концепции леса.

– Охо-хо… Не удивительно ли, что пособия по детективному делу издаются вовсе не Службой охраны лесов США?!

– Скалли?

– Извини, Малдер. Я сейчас попробовала, и у меня сейчас не получается.

– Не получается что?

– Слушать тебя. Ощущение, как на лекции в Мэриленде – по правоведению. Слышу, но не понимаю. Проще можешь?

– Проще – сложно. У меня сейчас процесс артикуляционного мышления. Я говорю и одновременно соображаю.

– Давай все-таки не сегодня, Малдер. У меня – полный даун.

– Понимаю. Понимаю, извини… Значит, водки в доме нет?

– Нет! Не-ту!

– Н-ну, тогда… Тогда просто постарайся лечь и заснуть.

– Твоими молитвами, Малдер!

– Н-ну, извини,

– Не обижайся, Малдер. Но очень худо.

– Не обижаюсь. Постарайся заснуть. К утру должно полегчать.

– Охо-хо… Только и остается надеяться.

– Но ты запомни, на чем я остановился. Завтра я тебе эту мысль разовью. Скалли? Завтра на службе появишься?

– Если жива буду.

– Будешь, будешь!

– Охо-хо… Только и остается надеяться.

Все. Отбой. Тягуче-короткие гудки, будто сигналы “SOS”.

Вот напасть! Голос Малдера, казалось, излучал нормальное человеческое участие. Но под синдромом ленивого желудка волей-неволей заподозришь напарника в изощренном издевательстве. Зачем звонил-то, Малдер?! Просто зла не хватает!

Охо-хо… До чего ж худо!… Или еще таблетку принять? И по возможности вытянуться, баюкая и усыпляя тошноту.

Нет. Нынче у тошноты явная бессонница. Дурнота не унималась. Ага, и познабливать стало. Вот и беспричинный страх липкими пальцами ритмично сжимал желудок.

Беспричинный? А вдруг она отравилась в этом треклятом “Зеркальном карпе”? Отравили, точнее… Вряд ли. Малдер ел вместе с ней. Просто дело привычки. Большой чифан…

Озноб,однако. Холодно,холодно,холодно. Бисеринки пота на лбу. Или согреться? Лучший способ согреться – принять ванну!

* * *

Своей ванной комнатой Дэйна по праву гордилась.

Пожалуй, это было единственным местом, где она проводила часы с удовольствием,не замечая их.

Когда она показала дизайнеру первоначальный проект, тот недоуменно переспросил:

– Вы действительно хотите так,мисс?

– Да.

Дизайнер тут же привел десятки доводов, почему такнельзя.

– Я убедил вас, мисс?

– Нет.

Заказала другому дизайнеру. Америка – свободная страна. И каждый может оформлять свой дом

так, как хочет. Мисс хочет так.

Правда, второй художник несколько перестарался. Вместо одного большого, установил зеркала во все четыре стены – от пола до потолка. Впрочем, Скалли осталась довольна. Теперь, принимая душ, она не единожды отражалась в стеклах, что существенно повысило ее самооценку. Да и бороться с целлюлитом стало намного проще. Борьба на опережение. Вся фигура, как на ладони.

Само собой, напарник Малдер, впервые увидев обновленную ванную комнату, хмыкнул и неловко погладил напарника Скалли по голове:

– У тебя было тяжелое детство.

– Почему? – мгновенно взвилась Скалли.

– Потому что зеркальным аттракционом увлекаются обычно лет в шесть-семь. Потом это проходит. С возрастом. Так что… либо у тебя запоздалое развитие, либо тяжелое детство. Какой вариант выбираешь?

Скалли тогда рассердилась почти всерьез. Но ненадолго. Разве можно всерьез и надолго сердиться на Малдера! А, кстати, сегодня в “Зеркальном карпе” она просто-напросто непроизвольно прыснула – когда они оба вошли-огляделись и Малдер неподвижными губами процедил полушепотом: “О! И у них было тяжелое детство!”

…Набрав ванну и всыпав в воду успокаивающие ароматические соли, она осторожно погрузилась в обволакивающее тепло. Закрыла глаза.

Так-то лучше! Заметно лучше. Иррациональный страх отступил. Ему на смену-удивительная легкость. Впрочем, что удивительного! На тело, погруженное в воду, действует… далее по Архимеду.

Нет, и впрямь лучше! Словно и не было бессонной изнурительной ночи!

Скалли потянулась за мочалкой и…

…замерла.

Что-то не так!

Что не так?

Что-то!

Странная тишина, когда даже капля воды из крана падает бесконечно, неправдоподобно долго.

Нет, не поэтому.

Подмигивание света в плафоне.

Нет, не поэтому.

Оседающая пена, как причудливые облака из иллюминатора аэроплана.

Нет, не поэтому.

Вот!!! Отражение! В зеркале! Вот, прямо напротив, она, Скалли.

Скалли, ты ли это?

Я…

Влажные рыжие волосы, схваченные на затылке заколкой-крабом.

Бледное лицо, пунцовый рот, тени под глазами – свидетельство тяжелой ночи.

Изящная линия шеи и плеч.

Родинка на правой ключице?

Груди, холмиками выступающие над водой.

Все так. И… не так Не так!

У Скалли, как она себя ощущает, одна рука под водой, другая удобно покоится на краю ванны.

А Скалли в зеркале… увлеченно читала, манерно листая глянцевые страницы. Судя по обложке, у нее в руках журнал “Cosmo”.

(Вот напасть! “Cosmo” из тех изданий, которые она даже и в руки-то ни разу не брала. Младшенькая сестренка – та да, с нетерпением ждала каждого нового номера и, получив, зачитывала до дыр. Попытки младшенькой приобщить к миру “Cosmo” и старшую успехом не увенчались. Скалли подавай какой-нибудь медицинский вестник с последними докладами ведущих патологоанатомов страны.)

“Зеркальная” Дэйна, “двойник”, тот, что прямо напротив, перевернул очередную пеструю страницу, исподлобья глянул на Дэйну и – подмигнул!

Ой!

А что у нас слева?! Скалли, фактически не шелохнувшись, покосилась влево.

Ой!

Левое отражение… набирало номер по мобильному телефону.

Ой!

А правое? Опять же, не шелохнувшись, боковым зрением…

Ой!

Правое отражение уже, судя по кивкам головы с прижатым к уху мобильником, уже дозвонилось. Ку…куда?!

Любопытно, а что делает Скалли позади самой Скалли? Эта мысль отрезвила. Бред! Скалли затрясла головой, и все ее “клоны” будто нехотя повторили движение. Она может поклясться, что нехотя, словно через силу!

Вода подостыла. Накатила свежая волна страха. Предчувствие, предчувствие, предчувствие…

Скалли вздрогнула и резко ушла под воду – с головой. Вынырнула. Из зеркал на нее смотрела она сама. Мокрая, перепуганная. Ни журнала “Cosmo”, ни мобильника. Нет и в помине.

Вот-т-т напасть! Галлюцинация!

Да, проще всего и логичней всего предположить – просто галлюцинация! Иначе – какая-то чертовщина! А от просто галлюцинаций можно избавиться. Контрастный душ – неплохое средство…

Она поспешно выпустила воду из ванны, включила душ. Ледяная струя. Теперь кипяток, почти кипяток. Снова ледяная. Снова кипяток… Намылила губку, принялась неистово растираться – сильно, до боли, пока не засаднило.

Вся троица “клонов”-Скалли временами вела себя вполне пристойно: четко-синхронно повторяли все движения за “подлинником”. Но стоило ей ослабить внимание, выпустить кого-то из виду, как “клоны” начинали резвиться! То выгнутся, принимая соблазнительную позу. То почешутся. То направят струю душа прямо на Дэйну. Ч-ч-чертовщина! В то время, как “подлинник” намыливал левую ногу, “клон-первый” тер спинку, “клон-второй” – живот, “клон-третий” – руки. Нервы не выдержали. Зажмурившись, Дэйна нащупала полотенце, встала на коврик, быстро обтерлась и накинула халат. Только после этого нашла в себе силы снова открыть глаза.

Пар окутал относительно просторную, но, в общем-то, небольшую, как все ванные, комнату. Стекла запотели. Брошенное белье покрылось теплой росой. Влага. Духота.

Дэйна осторожно подошла к зеркальной стене и провела рукавом по туманной поверхности.

Сердце каучуковым мячиком подпрыгнуло и ухнуло вниз.

Пустота.

Или?

Из белого облака проступила агент ФБР Дэйна Скалли. И! Погрозила наманикюренным пальчиком: мол, сюда нельзя, дорогая. Губы сложились в коралловое колечко, дунули. Зеркало вновь запотело.

Дэйна озадаченно посмотрела на свои обкусанные ногти, без намека на вызывающий алый лак, и – провалилась в пустоту. Да, вот теперь пустота. Ветер и пустота. И более ничего?

Как сказать…

Да никак не сказать! Не -выразить! Ибо – невыразимо…

* * *

Босые ступни ощущали мягкий, словно меховой, ковер.

Дальше, дальше, дальше. Длинный извилистый коридор, будто чешуйчатое тело дракона – вид изнутри. Изнутри?! Кошмар какой! Дэйна упиралась, но шла, словно на незримом поводке. Иногда поводок натягивался, и в воздухе раздавался мелодичный звук китайской музыки ветра. Иногда ослабевал, и тогда она запиналась, теряя силы и направление. Нет уж. Вперед и только вперед! Так надо. Кому?! Кому надо! Мне – не надо!

А вас никто не спрашивает, агент Скалли! Вперед! Шаг. Еще шаг…

И вот она, голова Дракона. Нефритовый зал, с гладкими полированными стенами, в которых, если

приглядеться, клубится нечто. Мелькание теней. Лица… Лица? Лица! Чуть сплюснутые и потому ирреальные. Зародыши будущих зеркальных отражений. Боишься, Скалли?

Боится, да. Но не хочет в этом признаться.

Впрочем, тот, кто в центре зала, не нуждается в ее признании. Ему по душе страх и дрожь, пронизывающая тело агента ФБР. Да и агент ли вы, мисс Скалли? А кто вы, м-м… мистер… Простите? Не мистер. Зовите меня просто – И-Ван.

Ах, вот вы какой… мистер И-Ван! Каркающий смех в ответ, почти добродушный. Но с ноткой металла. Старцу И-Вану не привыкать к чужеродному политесу Пусть будет мистер, хотя он предпочел бы просто – И-Ван.

Старец И-Ван пригласил мисс Скалли…

Это называется приглашением?!

Это называется приглашением.

Старец И-Ван пригласил мисс Скалли лишь потому, что она ему симпатична. Старец И-Ван питает некоторую слабость к умным женщинам. Слабость, в которой источник силы…

Женщина, обладающая умом,– драгоценность уже сама по себе. Так старец И-Ван думает.

Вот Э-Ван, средний,– тот ценит лишь поступки, действия.

А Сань-Ван, младший,-тот не сможет устоять перед видимостью. Красивая картинка затмевает суть. Молод еще. Не понимает, что без ума красота – иллюзия.

Мисс Скалли умна, но ее разум спит. Мисс Скалли тоже молода.

О! Утонченная лесть?

Нет. Объективная данность. Во всяком случае, по сравнению со старцем И-Ваном, она молода.

О! А это что? Утонченное хамство?

Нет. Снова объективная данность… И в силу этой данности мисс Скалли подчиняется видимости, не замечая сути, главного. И тем не менее она может быть полезна Триаде. Не может не быть полезна. В ней есть то, что было, допустим, в императрице Ци-си.

Не допустим! Мисс Скалли не допустит! Ци-си? Которая умертвила мужа и сына ради престола?

О, мисс Скалли знакома с китайской историей? Похвально. Но мисс Скалли допускает досадную ошибку. Впрочем, простительную для американки. Императрица Ци-си совершала умертвия не ради престола. Ради ЦЕЛИ. Что значит жизнь двух никчемных людей, когда речь идет о жизни великой империи?! Ци-си была умна, божественно умна. Ей удалось пробудить свой разум. Благодаря ей, зеркало китайской империи не рассыпалось на тысячи мелких осколков. Оно раскололось на три части, выпустив на волю мощь древних богов. После смерти Ци-си наступила новая эпоха – эпоха Триады.

Эпоха насилия, мистер И-Ван! Насилия, насилия, насилия!

Эпоха справедливости, мисс Скалли.

Хороша справедливость!

Какая есть… В мире действует закон справедливости: каждый получает то, что заслуживает. Иногда через тьму и несчастья. Иногда через зло. Победить Триаду, мисс Скалли, невозможно, и не пытайтесь. Оставьте реку времени в покое. Идти против предопределения глупо. Вы согласны идти вместе с нами? Неважно, куда. С НАМИ.

Зачем бы вы мне нужны?

Вы нам нужны. Ум и интуиция – качества, необходимые Триаде. Второе “я” сильнее первого. Третье сильнее второго. Но первое превзойдет третье. Выбирайте, мисс Скалли! С кем вы?

Хитро-желтое лицо старца И-Вана бесстрастно. Слова холодными серебряными монетками падают в сознание.

Скалли пытается за них уцепиться, но – тщетно. Готовый ответ рассыпается на гулкие звуки. Тени в нефритовых зеркалах беснуются, пытаясь подсказать. Старец И-Ван по-прежнему невозмутим.

Так что, мисс Скалли? Понимаю, сделать выбор всегда трудно. В исходе из себя и в уходе в себя нельзя не быть бдительным… Хотите, погадаем на Книге Перемен? Хотите?

Да ей как-то все равно. То есть… она послушно опускается на пол. Я не сказала “да”!

Пустяк! Главное, вы не сказали “нет”.

Нет! Нет!

Поздно. Мы уже начали…

В ее руках три монеты. Шесть раз она выбрасывает их на каменный пол.

Старец И-Ван удовлетворенно улыбается, предугадав результат.

Да, так и есть! Слушай меня, Скалли:

Гексаграмма “Бо” – разрушение. Твое внимание слишком долго было сосредоточено на внешнем, поэтому сущность пришла к упадку. В гексаграмме “Бо” пять черт тьмы, и только одна говорит о свете. Тьма надвигается. Она почти рядом.

Первая черта говорит о твоей неуместной стойкости. Она лжива. У ложа разума разрушены ножки, ты испытываешь пренебрежение к миру. Стойкость приведет к несчастью. Ты упряма, и твое упрямство во вред. Об этом говорит вторая черта: у ложа разрушены перекладины. Ты проявляешь удивительную стойкость к несчастью… Еще немного, и ложе твоего разума будет окончательно разрушено. Далее придет черед обивки, несчастье непременно накроет твою душу.

Накроет?!

Непременно. Но если преодолеешь страх, то через женщин, похожих на тебя, получишь милость. Помни, благородный человек получит воз, у ничтожного разрушится жилье… Еще есть время, выбирай. Доверься круговороту, его правде, и тебе откроется лестница ввысь.

Лестница? Мне еще и по лестнице взбираться? Отстаньте! Устала! Устала сегодня! Дайте, наконец, поспать!

Ты спишь, Скалли.

Да? И во сне меня изнуряют благомудростями! Мало мне благоглупостей Малдера наяву!

Он не глуп, Скалли.

Знаю, знаю! Но, позвольте мне хотя бы во сне поспать. На сегодня достаточно!

Спи. Ты, собственно, и так спишь.

Да? Тогда… не могли бы вы оказать любезность, мистер И-Ван – не сниться мне? Никогда!

Никогда – нет. Мой альтруизм не безграничен. И дело – прежде всего. Но сегодня – ладно, так и быть.

Как – быть?

В смысле, не быть. Ухожу. Но!

Но?

Но еще вернусь к тебе.

О, знали б вы, сколько миллионов мужчин скольким миллионам женщин говорят то же самое.

Знаю. Я-знаю. И… вернусь. Спи.

– “У пятой чашки кофе всегда противный вкус. У пасмурного утра – морось дождя. У раздраженной женщины – повышенная нервозность и неадекватные реакции”. Где-то так, где-то так…

– Что ты такое читаешь, Малдер?!

– Какую-то муру, Скалли. Человек-“бутерброд” сунул на входе. Какой-то новоявленный таблоид. Рекламная раздача. Машинально взял.

– Малдлер! Быстро пошел, использовал бумагу по назначению, вымыл руки и вернулся!

– Нет, но ведь есть смысл! Похоже, похоже.

– Не похоже!

– Оп! Попалась! На что похоже, Скалли?

– Ни на что! Ни на что не похоже!

– И отлично! Тогда почему ты занервничала?

– Я занервничала?! Я?!

– Ты. Повышенная нервозность и неадекватные реакции.

– Ничего подобного! Просто не выспалась толком.

– А, ну как же, как же!