Текст книги "Первое дело при Красном"
Автор книги: Андрей Попов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Паскевич заявил: «Немного чести их кавалерии, что 15 тыс. в сорок атак не могли истребить 6 тыс. нашей пехоты». Душенкевич, Ермолов, Данилевский и многие историки специально подчёркивали низкое качество французской кавалерии, поскольку она не смогла управиться с «горсткой» молодых русских рекрутов. Подобные заявления требуют корректировки. Во-первых, отнюдь не вся дивизия состояла из рекрутов: из пяти пехотных полков, два (Полтавский и 41-й егерский) были составлены из обстрелянных солдат. Во-вторых, некорректно именовать обсервационный корпус «горсткой» солдат, даже на фоне значительно превосходящего неприятеля. Отряд Неверовского насчитывал около 7200 чел. при 14 орудиях. В-третьих, неприятельская кавалерия атаковала не вся сразу, «скопом», а побригадно, чаще полками, а те, в свою очередь, поэскадронно и даже повзводно.
Участник боя Бисмарк вспоминал, что для всех инструкций Мюрат довольствовался приказанием эскадронам, указывая им на неприятеля: «Вот неприятель, атакуйте решительно!». Ни один командир эскадрона не мог позволить себе ждать повторения такого призыва командующего всей кавалерией, каждый полагал себя освобождённым от приказов своего полковника. Каждый шеф эскадрона командовал, не заботясь о целом: «Вперёд марш!» и в карьер устремлялся на неприятеля. Командующий артиллерией корпуса Груши свидетельствует: «Наш корпус не вступал целиком (еп entier) в это дело…, но весь день сражался частями (partiellement)». Так что в каждый отдельный момент боя реальное соотношение сил было совсем иным, чем при подсчёте общего количества войск на поле боя с той и с другой стороны. В этой связи следует привести слова Нея: «Многие эскадроны проникали в каре и отрезали батальоны, но неприятель избежал всеобщей гибели благодаря силе инерции, каковою его масса противодействовала намного больше, чем эффективностью своего огня, который производил более шума, нежели вреда». А. Фэн также признавал, что «самая блистательная храбрость наших солдат истощается: ударяя в густую колонну, они рубят её, но не могут сломить».{120}120
Bismark. 268; Русский инвалид. 1833. № 206. С. 816; Griois. II. 19; Fabry. IV. 288, 284; De Baudus. 13; Roder F. Der Kriegszug Napoleon gegen Russland. Leipzig, 1848. S. 70
[Закрыть]
Что же касается качества кавалерии, то в этом роде войск нужно учитывать два элемента: личный и конский состав. Нет никакого сомнения в высокой боеспособности и боевом духе неприятельских кавалеристов. Другое дело – конский состав, он, действительно, к тому времени был уже сильно ослаблен, измотан длинными переходами и, главное, плохим питанием; это было известно и русским.{121}121
Из допросов военнопленных: «Овса нет, кавалерия изнурена», «Овса нет. Лошадей кормят зеленым хлебом, и кавалерия весьма в дурном положении». Из наблюдений парламентера Левенштерна: лошади неприятельских кавалеристов «были худы, как клячи. Я заключил из этого, что их кавалерия была уже истощена и дойдет вскоре до полного изнурения» (PC. 1907. № 8. С. 330, 332; 1900. № 11.С. 344-46; Двенадцатый год. Исторические документы… Тормасова. СПб., 1912. С. 59–60).
[Закрыть]
При таких уточнениях становится ясно, что не в качестве неприятельских войск как таковом заключалась причина слабой результативности действий противника, а в плохом тактическом руководстве этими войсками. Мюрат не сумел реализовать своё численное преимущество, распылял свои силы и бил «не кулаком, а растопыренными пальцами». По мнению Бисмарка, «это сражение представляет неоспоримое доказательство и яркий пример того, что самая храбрая и многочисленная кавалерия, когда плохо управление ею, превращается в совершенное ничтожество. Это сражение нанесло французской кавалерии первый жестокий удар; оно причинило более вреда, чем понесённые ею до того времени потери от недостатка в продовольствии и излишних усилий и трудов. Другой результат ожидал бы Мюрата, если бы он действовал правильно, избрав из тактических соображений самое соответствующее месту и обстоятельствам; если бы он провожал Неверовского с обеих сторон дороги разомкнутыми эскадронными или взводными колоннами; если бы, утомляя и расстраивая его беспрерывной картечью из многочисленных батарей, он воспользовался бы моментом и удобной местностью и скомандовал вовремя: “Эскадроны стой, направо и налево заезжай: марш-марш!”. В таком случае храбрый Неверовский и его отличная молодая дивизия, вопреки всем человеческим усилиям, не смогли бы сдержать натиск». Ф. Рёдер считал, что этот бой был «прекрасным примером стойкого поведения пехоты против кавалерии» и справедливым наказанием вождю кавалерии, который самонадеянно решил, что непременно сомнёт пехоту лошадьми, и не пожелал применить конную артиллерию.
Историк кавалерии А. Пикар писал: «Для того, чтобы оправдать Мюрата, атаковавшего не дожидаясь своей артиллерии, следует сказать, и это правда, что она была остановлена из-за разломанного моста, который следовало исправить; но очевидно трудно согласиться с тем, что с 6 дивизиями кавалерии невозможно было бы окружить русскую колонну и удержать её до прибытия артиллерии и лёгкой пехоты Нея; эта пехота следовала рядом с Нансути и Монбрёном, и только несколько рот смогли принять участие в овладении городом Красный». «Надо сознаться, – подчеркнул Вороновский, – что необузданная пылкость Мюрата не мало облегчила крайне трудную и сложную задачу Неверовского». Повинуясь приказам начальника, кавалерийские командиры «поочередно бросали свои эскадроны на русский отряд; все смешалось в общей свалке и хорошо обученная кавалерия действовала как беспорядочная иррегулярная конница». Мюрат не прислушался к резонным предложениям Нея, предлагавшего силами кавалерии отрезать русским путь отступления, подтянуть артиллерию и уничтожить неприятеля.{122}122
Picard. II. 99; Вороновский. 95; Miller М. Darstellung des Feldzuges… gegen die Russen im Jahr 1812. Th. I. Stuttgart-Tiibingen, 1822. S. 69; Жизнь и подвиги. 19.
[Закрыть] Не ясно также, почему французская пехота осталась в Красном и не приняла участия в преследовании. Даже сами русские признавали, что при таких действиях противника ничто не могло бы спасти их от гибели. Выражаясь по-солдатски, королю Неаполитанскому «вожжа под хвост попала» – он решил разбить противника силами исключительно того рода войск, каковым он командовал в «Великой армии». Мюрат не захотел разделить лавры лёгкой, как ему казалось, победы с артиллерией и пехотой, слава нужна была ему одному. Видимо, он хотел преподнести личный подарок императору ко дню его рождения.
Маршал М. Ней (1769–1815). Гравюра Г. Паркера по оригиналу Ф. Жерара. 1833 г.
Маршал Й. Мюрат (1767–1815). Акварель н.х. 1-я четверть XIX в.
Действиями Мюрата остались недовольны буквально все в «Великой армии». Ней, всё время находившийся со своим штабом рядом с королём, был очень недоволен тем, как тот руководил боем. Известны также его высказывания перед своими офицерами. «Маршал Ней, который получил своё воспитание в кавалерии, объехав линии, собрал вечером двух генералов, шестерых полковников и всех командиров эскадронов двух своих бригад. Чтобы снова воодушевить своих, глубоко подавленных, офицеров, он без обиняков указал им на ошибки короля и выразил им свои сожаления, что в тот день кавалерия его армейского корпуса была поручена королю». Выражением этой досады Нея явилось и его предложение, которое маршал на следующий день сделал императору; он просил составить авангард из трёх пехотных дивизий.{123}123
Bismark. 270, 277; Fabry. IV. 290; Starklof. 62.
[Закрыть]
Капитан Ю.Ф. Био писал: «Этот бой не дал результатов, которых от него с правом следовало ожидать. Неприятель построился в каре, наша кавалерия атаковала частями, по полкам, из которых каждый поочерёдно был отбит. Эти неприятельские войска…, без сомнения, понесли большие потери, но они ещё существовали, в то время как они должны были быть уничтожены». Брандт, проезжавший через поле боя 15 августа, вспоминал: «Я полагаю, что во всей военной истории это едва ли не единственный пример столь плохого применения кавалерии и такого небрежного и безрассудного использования этого рода войск. Во всей армии тогда также господствовало только настроение возмущения этим… Говорят, что депутация от кавалерии привезла императору орудия, в качестве подарка на день рождения, высказывая при этом сожаление, что бегство русских лишило её возможности ещё более отличиться. Но в лагере также говорили, что император остался очень недоволен всем этим делом, и солдатская острота вложила ему в уста следующие слова: “Мюрат действовал как ученик Сен-Сира”» [кавалерийской школы].{124}124
Biot. Souvenirs. Paris. 1901. P. 23; Fabiy. IV. 289–290; Brandt. 369-70; De Baudus. 13.
[Закрыть]
Подобная точка зрения на бой при Красном стала общепринятой в западной историографии. Только К. Блейбтрой был с ней не согласен. «Весь этот школьный пример неполноценности кавалерии является от А до Я фальшивым, – считал он, – Во-первых, Неверовский имел 7000, из которых 1500 кавалеристов, и 15 орудий. Следовательно, отпадает представление о пехоте, предоставленной только самой себе; она потеряла, по собственным русским данным 1500 чел., из которых половину пленными, или даже 2500 и 7 орудий»; она состояла не из одних рекрутов. 24-й лёгкий полк потерял 5 офицеров, «относительно ещё меньше, чем присутствовавшие кавалерийские полки (21 офицер = 200–250 чел.). Следовательно, потери нападавших составили едва пятую часть от потерь столь восхваляемых оборонявшихся!». Мюрату не было нужды дожидаться артиллерии, так как её не было в тот день на месте. «Вообще лишь 2 полка Монбрёна прибыли слишком поздно, а сражалась только кавалерия Нея, чья конная вюртембергская батарея тотчас открыла сильную стрельбу! Далее содействовал в преследовании 3-й конно-егерский полк… В целом, серьёзно атаковать могли, самое большее, 20 эскадронов (тогда самое большее 1500 лошадей) и результат был не меньше, чем достаточный. При этом атака проведена столь энергично, что два полковника пали перед самыми штыками. Всадники наверняка много раз проникали в каре, которое, впрочем, потеряло не столь много пленных: и орудий».{125}125
Bleibtreu C. Geschichte der Reiterattacken. Berlin, o. J. S. 237-38.
[Закрыть] Конечно, рассуждения Бляйбтроя также грешат передержками, порождёнными тем обстоятельством, что он пользовался ограниченным кругом источников, опубликованных к концу 19 в.
С годами слава дивизии Неверовского всё более возрастала в памяти российских ветеранов. «Подвиг Неверовскаго всеми военными писателями, как нашими, так и иностранными, ставится как блистательный и достопамятный пример превосходства хорошо обученной пехоты, предводимой искусным начальником, – писал А.С. Норов. – Я помню, с каким энтузиазмом мы смотрели на Неверовского и на остаток его молодецкой дивизии, присоединившейся к армии». По мнению И.П. Липранди, «Неверовским совершен был подвиг с нашею пехотою, не имевший ни прежде, ни после подобного». А через сто лет после войны историк написал: «Имя генерала Неверовского блистает звездою первой величины в общей плеяде героев 1812 года. Бессмертный подвиг его молодой 27-й дивизии под Красным в наш век уже приобрёл почти былинную славу богатырей».{126}126
Норов A.C. Война и мир 1805–1812 с исторической точки зрения по воспоминаниям современника. СПб., 1868. С. 19; Вороновский. 98; Тысяча восемьсот двенадцатый год. 1912. № 2. С. 79.
[Закрыть]
В.И. Вяликов, единственный из советских авторов, кто подробно, но только по русским источникам описал «львиное отступление», обрушился с критикой на своих предшественников. По его мнению, историки «неправильно изображали характер этого боя. Михайловский-Данилевский, Богданович и Божерянов объясняют успех Неверовского ошибками, которые якобы допустил Мюрат. Скугаревский ошибочно полагает, что Неверовский не задержал неприятеля, и объясняет это неподготовленностью позиции под Красным. Васенко также искажает действительность, утверждая, что отряд был выведен Неверовским из города при приближении неприятеля». Вяликов обвинил предшественников в том, что они не использовали рапорты Неверовского, что «Бутурлин уменьшает продолжительность сражения в городе до 2-х часов».{127}127
Вяликов. 133-34.
[Закрыть] Однако сам Вяликов не знал иностранных источников, и все его обвинения совершенно безосновательны.
Позднее все без исключения советские авторы, не ведая иностранных источников, безмерно преувеличивали значение боя при Красном. Н.Ф. Гарнич писал, что «отряд генерала Неверовского преградил дорогу всей армии врага… В этот день 7 тысяч русских задержали наступление 190 тысяч отборных войск»! По словам П.Г. Андреева, дивизия Неверовского «приняла на себя удар главных сил Наполеона. Целый день… дивизия с боем отступала…, отбила 45 атак отборной французской конницы Мюрата и последующие атаки многочисленной неприятельской пехоты. Семь тысяч русских патриотов задержали на сутки наступление армии Наполеона». Л.Г. Бескровный писал, что Неверовский «задержал продвижение французских войск на целые сутки», Н.А. Троицкий – что «дивизия Неверовского не позволила армии Наполеона пройти к Смоленску и взять его с ходу». Другой автор пишет, что «дивизия Неверовского отбила более 40 атак пехотных корпусов и конницы Мюрата, задержав на сутки продвижение всей армии Наполеона» и «молниеносный бросок на Смоленск был сорван». Третий сочинитель пишет: «С неслыханным героизмом солдаты-новобранцы Неверовского в течение дня отражали атаки французских войск. Три корпуса французской кавалерии не могли сломить сопротивление молодых солдат. Отряд Неверовского отбил больше сорока атак неприятельской конницы. 7 тыс. русских задержали около 190 тыс. отборных войск наполеоновской армии, прекратили путь полчищам захватчиков, сорвали план Наполеона внезапно захватить Смоленск».{128}128
Гарнич. 86; Андреев П.Г. Смоленская губерния в Отечественной войне 1812 г. Смоленск, 1959. С. 36; Бескровный. 310; Троицкий. 109; Тикыч. 363; Асварищ Б., Вилинбахов Г. Отечественная война 1812 года в картинах Петера Хесса. Л., 1984. С. 40; Сироткин В.Г. Отечественная война 1812 г. М., 1988. С. 55, 59; Усманов А.Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 г. Уфа, 1964. С.32; Шекун О.А. Сражения под Красным // От Москвы до Парижа. Малоярославец, 1998. С. 29; Русская армия 1812–1814. М., 2000. С. 46.
[Закрыть]
Все эти высказывания грешат беспардонными преувеличениями, свидетельствуя о неосведомлённости их авторов. Для того, чтобы окончательно их развенчать, поясним, как проходило передвижения войск «Великой армии» в день знаменитого боя. 1-й корпус двинулся из Россасны к Красному по пятам наступающего авангарда (резервной кавалерии и 3-го корпуса). На одной высоте с 1-м корпусом, но справа от большой дороги шёл 8-й корпус, который продвинулся от Романова до Баево. 4-й корпус из Любавичей дошёл до берегов Днепра. Начальник Главного штаба армии Бертье к вечеру уже прибыл в Синяки и приказал генерал-интенданту перевести в Красный Главную квартиру и «немедленно учредить госпиталь для наших раненых». Генералу Ф.Г. Байи де Монтиону велено прибыть в Красный со всеми офицерами штаба.{129}129
Fabry. IV. 278-79
[Закрыть]
Таким образом, наступление армии Наполеона вовсе не приостанавливалось из-за боя под Красным, не останавливался надолго даже её авангард! Он задержался лишь для того, чтобы дождаться подхода пехоты для штурма города, который был взят относительно быстро. После этого неприятельский авангард продвигался на восток с такой же скоростью, с какой отступали войска Неверовского, а они, по признанию Андреева, «были на бегу и в сражении от 10 часов утра до 8 полудня, пробежали 25 верст и каждый шаг вперед оспаривали дракой». Бой – оборона Красного и отражение пехотой кавалерийских атак – длился вовсе не сутки, а лишь вторую половину дня, с 14–15 до 19–20 час. Сам Неверовский писал: «Я должен был 5 часов пробиться штыками и отстреливаться пулями».{130}130
ЧОИДР. 1859. Кн. 1. Разд. IV. С. 78; Елисеев. 15.
[Закрыть] С утра и до 14 час. кавалерия неприятеля прошла 20–35 км, на протяжении 14 вёрст преследуя казаков. Отряд егерей, оборонявших Красный, затем поспешно отступил к р. Лосвинке на 3 версты. Только здесь начались кавалерийские атаки на пехоту Неверовского, продолжавшиеся до Мерлино на расстоянии 5 вёрст.
X. Фабер дю Фор. Наполеон под Смоленском, 16 августа 1812 г.
Таким образом, в течение 14 августа неприятельский авангард проделал более 40 км, а пехота Неверовского отступила от р. Мерейки до оврага р. Лоствины около 2,3 км, оттуда до Мерлино – 7,2 км, а всего 9 ½ км. Но отступление отряда Неверовского на этом не прекратилось, к полуночи он достиг Корытни в 23 верстах от Красного, уже не преследуемый противником, а к утру преодолел ещё 19 вёрст. Таким образом, «за один приём» Неверовский отступил на 41 км, а если считать от Ляд, то на 55. Уяснив себе в эти цифры, следует раз и навсегда отказаться от мифа о том, будто корпус Неверовского задержал наступление всей армии Наполеона! Даже если бы французский авангард не встретил Неверовского у Красного, то и тогда он физически не смог бы достичь Смоленска в тот же день! Капитан Бонне пишет, что 15 августа пехота Нея вышла из Красного в 11 час. и шла до 17 час., проделав 8 льё, и лишь в 7 час. 16-го подошла к Смоленску.{131}131
Bonnet. 654.
[Закрыть] Другое дело, что упорное сопротивление отряда Неверовского и услышанная на другом берегу Днепра канонада дали время Багратиону вернуть в Смоленск корпус Раевского. К тому же, Раевский не успел отойти далеко от города лишь по нелепой и, как оказалось, счастливой случайности.
По мнению Ж. Фабри, поведение Неверовского было весьма странным. Будучи полностью изолированным и отделённым от Смоленска расстоянием в 50 км, он рискнул дождаться противника и оборонять Красный. Отважиться на это можно было лишь при условии неосведомлённости о силах неприятеля. Спрашивается тогда, какие сведения о противнике сообщили ему накануне казаки, обнаружившие, что он наводит мосты у Хомино? Сведения о приближении значительных сил противника Неверовский получил в 9 часов утра. Судя по словам Андреева, поначалу считали, что казаки преувеличили силы французов. По мнению Вороновского, «Неверовский с достаточной вероятностью мог полагать, что неприятель наступает не всей массой, а отдельным отрядом».{132}132
Fabry. IV. 287-88; Вороновский. 92.
[Закрыть]
Объяснение такого поведения Неверовского может быть следующим. Во-первых, неприятельские партии, главным образом из лёгкой кавалерии, появлялись на левом берегу Днепра давно и неоднократно, но решительных действий за этим не следовало; казаки уже десятки раз прогоняли эти партии за Днепр. Видимо, это несколько притупило у русских чувство опасности. Во-вторых, согласно диспозиции Барклая, корпус Неверовского должен был занять Ляды и Красный, «дабы обратить внимание неприятеля с сей стороны», чтобы «по мере движения армий наших к Рудне, всячески беспокоить неприятеля к стороне Орши». К тому же, по приказу Багратиона «обсервационный корпус» должен был оставаться «в Красном, пока неприятель его оттуда не вытеснит». Исполняя эти приказы, Неверовский попытался сыграть эту отвлекающую роль, пока не понял, что имеет дело с главными силами неприятеля. Русская разведка вообще не сумела своевременно обнаружить перемещение основных сил «Великой армии» от Витебска к Днепру, так что в неведении об этом находился не только Неверовский, но и оба командующих армиями.
По словам Паскевича, «Неверовский сознавался, что если бы он поставил батарею между пехотными колоннами, то не произошло бы тех несчастий, которые его постигли», ибо харьковские драгуны в одиночку не могли защитить орудий. Не все в русской армии разделяли восторженный взгляд на поведение Неверовского. Находились и «такие, которые не только относились к подвигу с холодностью, но даже находили, что он заслуживал за свою нераспорядительность при отступлении некоторого взыскания». А.П. Ермолов, например, считал, что Неверовский был «отлично храбрый офицер и охотно вызывавшийся на все опасности, не имел однако-ж способностей и еще менее знания. Кто хоть немного знает французскую конницу, тот поверит, что есть некоторая возможность удержать ее шестью тысячами человек пехоты, когда при ней батарейная рота и особливо когда пехота отступает дорогою, в четыре ряда деревьями обсаженною, по местоположению неровному, для кавалерии затруднительному и значительно замедляющему ее в маневрах… Отступление сие во всяком другом войске подвергло бы генерал-майора Неверовского весьма невыгодному для него исследованию; у нас же отнесли его к его чести». Язвительный Ермолов полагал, что если бы «Неверовский к знаниям своим военного ремесла присоединил искусство построения каре, прославившее многих в войнах против турок, оно… не допустило бы до бегства, и ты, Апушкин, батарейную роту свою не исчислял бы дробями».
Весьма критически отозвался о поведении Неверовского и полковник С.Н. Марин, исправлявший должность дежурного генерала 2-й армии. В письме к М.С. Воронцову он возмущался награждением генерала: «За Краснинскую ретираду не стоит он ничего, ибо тут всякий солдат делал то же, что и он, – не сдавался неприятелю; а это между русскими не мудрено».{133}133
Паскевич. 92; Наполеон в России в 1812 г. СПб., 1911. С. 210; Ермолов. 162-63; Марин С.Н., Милонов М.В. Стихотворения. Драматические произведения… Воронеж, 1983. С. 147. Благодарим И.С. Тихонова за то, что он указал нам на последнее издание.
[Закрыть] Безымянный гвардейский офицер критиковал Неверовского за то, что, несмотря на благоприятные условия местности, «он потерял до 1500 человек выбывших из строю и 5 пушек, которые не должны бы были быть потеряны, если бы он не отправил несколько орудий назад, тогда как он видитъ мог ясно, что по количеству неприятельской кавалерии тыл его не был безопасен, и вместе с тем оным поверг и Харьковский Драгунской полк тоже равномерно большому урону, ибо мог ли один полк противудействоватъ такой громаде кавалерии, и после понесенной им напрасной потери он принял его в середину своих пехотных карей, что должен он был сделать при самом начале своего отступления (и артиллерию он потерял свою не в действии но на походе). Конечно, ошибка таковая не может иметь извинения: и не смотря на всю известную храбрость Г. Неверовского, за сие дело он заслуживает большого упрека».{134}134
ОПИ ГИМ. Ф. 160. Ед. хр. 316. Л. 20, 20 об. Благодарим А.А. Елисеева за предоставление нам этого документа.
[Закрыть] Столь суровая оценка проистекает из неточного знания автором обстоятельств дела. Часть артиллерии была захвачена в момент боя, а отправленные заранее в тыл 2 орудия как раз помогли Неверовскому окончательно отбиться от противника. Принять драгун внутрь пехоты не было возможности, ибо она отступала не в правильных каре, а огромной толпою. При всём том, даже сам Неверовский признавал, что он допустил некоторые ошибки. Но этот критический взгляд не смог повлиять на общую оценку поведения Неверовского – он остался всеми признанным «безгрешным» героем. В очередной раз героическая легенда взяла верх над объективной оценкой произошедшего. Но если в ходе войны такое вполне допустимо, ибо делается для повышения боевого духа воинства, то по прошествии почти двухсот лет следует объективно оценить значение этого знаменитого боя.
Количество кавалерии, принимавшей участие в атаках, современники и историки оценивали по-разному: от 50 до 160 эскадронов, от 14 до 38 полков, от 15 до 25 тыс. чел., и даже 3 кавалерийских корпуса с несколькими полками пехоты. Сам Неверовский говорил, что он «был атакован 40 полками кавалерии и 7-ю пехоты под предводительством двух королей».{135}135
Fabry. IV. 286; Roder von Bomsdorf. 144; Miller. I. 69; Андреев. 183, 185; Душенкевич. 111; Pfister A. Aus dem Lager des Rheinbundes. Stuttgart, 1897. S. 75; ЧОИДР. 1859. Кн. 1. Разд. IV. С. 78.
[Закрыть] Н.А. Троицкий даже пишет, будто к кавалерии Мюрата «присоединились пехотные полки из корпусов М. Нея и Е. Богарне».{136}136
Критикуя Сироткина за фразу, что на Неверовского «обрушилась армада из пяти пехотных и трех кавалерийских корпусов», Троицкий написал, что в атаках участвовали 15 тыс. кавалеристов и часть пехотных полков Нея (Сироткин В.Г. Отечественная война 1812 г. М., 1988. С. 55; Троицкий Н.А. Отечественная война 1812 г. История темы. Саратов, 1991.С. 92. Прим. 173).
[Закрыть] Действительно, у французов была одна дивизия пехоты, однако её участие в деле ограничилось взятием Красного силами одного полка. Между тем А. Шюке правильно заметил, что сложно определить общую силу французов, участвовавших в бою, и что по непонятным причинам их пехота в преследовании участия не принимала.
Попробуем восстановить это число, опираясь на достоверные сведения. Ещё Бляйбтрой пытался решить этот вопрос, опираясь на сведения об офицерских потерях отдельных полков, приведённые А. Мартиньеном. По его подсчётам, общие потери французов могли составить около 100 пехотинцев и 250 кавалеристов. А. Тьер оценил потери в 500 чел.{137}137
Bleibtreu С. Die Grosse Armee. Bd. 3. Stuttgart, 1908. S. 29; ibid. Geschichte der Reiterattacken. 238.
[Закрыть] Следовательно, потери французов были вовсе не такими большими, как это представляли себе иные отечественные сочинители.
Мюрат писал, что вместе с ним переправились 1-й и 2-й корпуса резервной кавалерии и дивизия лёгкой кавалерии 3-го армейского корпуса, отдельно перешёл Днепр 3-й корпус резервной кавалерии. Отсюда, однако, не следует, что все эти войска принимали участие в атаках. Лейтенант прусского гусарского полка И.Х. Калкройт из 1-го кавалерийского корпуса пишет, что его полк не принял участия в бою при Красном и прибыл на поле боя поздно вечером; ни словом не упомянули об этом деле мемуаристы из этого корпуса М.Р. Фор, Б.Т. Дюверже. 2-я дивизия лёгкой кавалерии была оставлена на правом берегу и в тот день пришла в Любавичи.{138}138
Kalckreuth. 150; Chuquet. La Guerre. II. 22. Вечером 14 августа Брандт видел возле Красного кирасир; следовательно, последние в преследовании не участвовали (Brandt. 368; Военный сборник. 1870. Т. 71. С. 222).
[Закрыть] Из рассказа Ляйссниха можно заключить, что из дивизии Шателя в атаках участвовали только 10-я и 11-я бригады, а 17-я оставалась в резерве. По словам вахмистра 6-го конно-егерского полка Ж.Л. Хенкенса, в рапорте Груши были удостоены похвалы генералы Л. Шатель, Ла Уссэ, Ф. Жерар и П. Готрен; в конце дня он встретил командира баварских шволежеров, сабля которого была в крови.{139}139
Leissnig. 252; Henkens. 120-21. Он назвал командира баварцев prince de Deux-Ponts; имеется в виду майор 1-го баварского шволежерского полка барон von Zweibrucken (Ср.: Comeau S.J. Souvenirs… Paris, 1900. P. 149).
[Закрыть] Но драгунская дивизия в атаках не участвовала. Лейтенанты 23-го драгунского полка Оврэ и Константэн писали, что корпус Груши отличился в тот день, но об участии в атаках именно драгун не сказали ни слова, как и адъютант командира драгунской дивизии капитан Шерон. Последний написал кратко: «Было проведено много прекрасных кавалерийских атак. Мы отправились занять позицию впереди города». Правда, об участии в бою драгунской дивизии упомянул Гаевский, но сам он находился при дивизии Шателя. В то же время Мюрат упоминает генерала Бордесуля и 9-й польский уланский полк, а значит, в атаках участвовала лёгкая кавалерия 1-го армейского корпуса. Генерал Шелер сообщил вюртембергскому королю, что «кавалерийские полки № 1, 2 и 4 рубили в двух льё саблями русскую пехоту и весьма повысили свою репутацию».{140}140
Auvray. 298; Constantin. 407; Cheron. 19; Fabry. IV. 511; Gajewski. 221.
[Закрыть] Итак, достоверно доказанным следует считать участие в бою следующих подразделений:
Лёгкая кавалерия 1-го армейского корпуса – 2400 чел.
1-я бригада лёгкой кавалерии: полковник барон Ж. М. Мати. {141}141
7 августа командир бригады К. Пажоль был произведён в дивизионные генералы и получил новое назначение. 10 августа Даву сообщил об этом Пажолю и велел ему прибыть вместе с полковником Мати для того, чтобы сдать ему командование бригадой. Генерал А.А. Жирарден принял командование этой бригадой лишь 15 августа (Fabry. IV. 239; V. 293–94; Pajol. III. 36; Raucourt G. De Boulogne a Waterloo (1803–1815) avec le 2-e regiment de chasseurs a cheval. Paris, 1999. P. 52)
[Закрыть]
2-й конно-егерский полк: полковник Мати – 4 эск. (ранены 2 офицера).{142}142
Шеф эскадрона Ф.Э. дАвранж Дюкермон получил две контузии в грудь во время атаки на пехоту, 3 егеря были убиты, 5 ранены, 8 взяты в плен. В атаках на каре отличились лейтенант В. Моншан и су-лейтенант Ж.Б. Делельпланк; под су-лейтенантом С. Понслен де Рокуром была убита лошадь (Raucourt. 52, 104, 118, 120, 125, 126).
[Закрыть]
9-й польский уланский полк: майор К. Кжицкий – 4 эск.
2-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон Э. Бордесуль
1-й конно-егерский полк: полковник барон А.Ш. Меда – 4 эск.
3-й конно-егерский полк: шеф эскадрона Дежан – 3 эск. (ранены 2 офицера)
Лёгкая кавалерия 3-го армейского корпуса – 3600 чел.
9-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон П. Мурье
6-й шволежерский полк: полковник барон Л.Ф. де Марбёф – 3 эск. (ранены полковник и 4 офицера)
11-й гусарский (голландский) полк: полковник барон М.Ж. де Коллаэрт – 4 эск.{143}143
Капитан 11-го гусарского К.А. Гейсвейт ван дер Неттен уверял, что при нападении на дивизию Неверовского полк «отличился величайшей неустрашимостью». В истории полка также упоминается бой при Красном, но не приводится никаких подробностей (Pelet, Bonnet, Everts. Carnets et Journal sur la campagne de Russie. Paris, 1997. P. 155; Lassus H. Historique de 11-e regiment de Hussards. Valence, 1890. P. 175–76).
[Закрыть]
вюртембергский конно-егерский полк № 4 «Король»: подполковник барон фон З.В. Келлер фон Мюнхинген – 4 эск. (ранены капитан фон Вёльварт, лейтенант Вёльдер и 14 солдат)
14-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон Ф. Бёрманн
4-й конно-егерский полк: полковник шевалье Л.Ж. Бульнуа – 4 эск. (убиты 2 офицера, ранены полковник и 2 офицера)
вюртембергский шволежерский вакантный полк № 1: подполковник барон Э.Й. фон Пальм – 4 эск. (убиты 2 солдата, ранены лейтенант Шлайх и 9 солдат)
вюртембергский шволежерский Лейб-полк № 2: полковник граф К.Ф. фон Норманн – 4 эск. (убиты лейтенант Спиттлер и 2 солдата, ранены 9 солдат)
вюртембергская конная батарея № 1: капитан фон Брайтхаупт: 4 шестифунтовых пушки и 2 семифунтовых гаубицы (ранен 1 солдат).{144}144
Miller. I. 69, Beilage. S. 3; Felder. 145; Fleischmann. 20; Starklof. 62; Fabry. III. Ann. 182; IV. 287, 511, 517,784. Вюртембергские полки потеряли 45 лошадей. По словам Кёниха, вюртембергские полки 14-й бригады “потеряли, кроме одного убитого офицера, лейтенанта фон Спиттлера из полка № 2, моего товарища по классу, около 20 человек и 40 лошадей. Лейтенант Шлайх из моего полка получил выстрел в спину” (Konig. 136).
[Закрыть]
3-й корпус кавалерийского резерва: дивизионный генерал граф Э. Груши
3-я дивизия лёгкой кавалерии: дивизионный генерал барон Л.П. Шатель – 3100 чел.
10-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон Ф.Ж. Жерар
6-й конно-егерский полк: полковник барон Ф. Ле Дар – 3 эск.
25-й конно-егерский полк: полковник барон Н.Ф. Кристоф – 3 эск. (ранен 1 офицер)
11-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон П. Готрэн
6-й гусарский полк: полковник барон Л. Валлэн – 3 эск.
8-й конно-егерский полк: полковник граф Э.А. Талейран-Перигор – 4 эск.
17-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон Ж. Б. Домманже
1-й баварский шволежерский вакантный полк: полковник граф К.Х. фон Зайн-Витгенштайн – 4 эск.
2-й баварский шволежерский полк «Таксис»: полковник барон Л. фон Боуршайдт – 4 эск.
саксонский шволежерский полк «Принц Альбрехт»: полковник фон Лессинг – 3 эск.
24-й полк лёгкой пехоты: полковник шевалье А.А. Жюльенн де Беллэр – 4 бат., 2328 чел. (3 офицера убиты, 2 ранены).{145}145
В остальных полках 10-й дивизии потерь офицеров нет. Во всех полках 1-го и 2-го кавалерийских корпусов и в 6-й дивизии тяжёлой кавалерии
3-го кавалерийского корпуса потерь в офицерах нет. Офицеры и солдаты этих полков, оставившие мемуары, не упоминают об участии их в этом бою.
[Закрыть]
Итого: 9100 чел. лёгкой кавалерии, 2328 пехотинцев, всего: 11500 чел., 6 орудий.
В меньшей степени, но всё же запутан вопрос о составе и численности русского отряда, поэтому приведём его состав:
«Левый боковой обсервационный корпус»: генерал-майор Д.П. Неверовский
Авангард: генерал-майор Е.И. Оленин 1-й
донской казачий полковника А.И. Быхалова 1-го
донской казачий войскового старшины И.В. Грекова 21-го
донской казачий войскового старшины Д.Д. Комиссарова 1-го
конная сотня Смоленского ополчения: поручик Лесли
27-я пехотная дивизия: генерал Неверовский
2-я бригада: командир полковник А.Я. Княжнин 1-й
Симбирский пехотный полк: шеф полковник П.С. Лошкарев, командир подполковник Ф.К. Рындин (5 штаб-, 24 обер-, 61 унтер-офицеров, 964 рядовых), потери – 210 чел.
Полтавский пехотный полк 26-й дивизии: командующий подполковник Н.Ф. Бобоедов 1-й
3-я бригада: командир флигель-адъютант полковник А.В. Воейков
49-й егерский полк: шеф полковник А.С. Кологривов (4 штаб-, 26 обер-, 42 унтер-офицеров, 814 рядовых), из 886 нижних чинов потерял 370 чел.
50-й егерский полк: шеф полковник Н.Г. Назимов (6 штаб-, 24 обер-, 52 унтер-офицеров, 890 рядовых), из 970 нижних чинов потерял 200 чел.{146}146
По подсчётам А. Подмазо, Симбирский, 49-й и 50-й егерские полки из 2930 чел. потеряли свыше 900 чел. (Отечественная война 1812 г. Энциклопедия. М., 2004. С. 226, 597, 656, 662, 670).
[Закрыть]
41-й егерский полк 12-й дивизии: шеф генерал-майор И.И. Палицын, командующий подполковник П.С. Шейн 1-й
31-я батарейная рота: подполковник П.В. Апушкин – 12 орудий
Харьковский драгунский полк: шеф полковник Д.М. Юзефович (3 штаб-, 24 обер-, 44 унтер-офицера, 12 трубачей, 438 рядовых).{147}147
Потери полка составили: убитыми 2 обер-, 2 унтер-офицера, 17 рядовых, 2 денщика, ранеными 1 обер-, 3 унтер-офицера, 8 рядовых (РГВИА. Ф. 103. Оп. 209 а. Св. 18. Д. 1. Л.112).
[Закрыть]
2 орудия 1-й донской конно-артиллерийской роты: хорунжий Калашников.
Всего: 5 пехотных, 1 драгунский, 3 казачьих полка, 7200 чел., 14 орудий
Очевидно, что соотношение 11,5 тыс. против 7,2 тыс. чел. нельзя назвать не то что абсолютным или многократным, но даже значительным превосходством. Впрочем, нужно учитывать следующие обстоятельства. Присутствие на «заднем плане» ещё нескольких тысяч кавалеристов придавало уверенность атакующей стороне и вселяло беспокойство в ряды обороняющихся. Артиллерия с обеих сторон действовала кратковременно и большой роли в бою не сыграла. Французская пехота участвовала только в штурме города, преследование вела только лёгкая кавалерия, но зато русская конница вскоре была обращена в бегство, и Неверовский остался с одной пехотой. Итак, на заключительном, самом знаменитом этапе боя, с 16 до 20 часов, более 9 тыс. неприятельских кавалеристов (58 эскадронов, 17 полков) атаковали сбившихся в большую «толпу» 5 тыс. русских пехотинцев (9 батальонов, из которых 5 были укомплектованы необстрелянными рекрутами). Теперь превосходство неприятеля стало гораздо более ощутимым. Но атаки велись разрозненно, поэскадронно и даже повзводно, что ослабляло их силу и не позволяло прорвать каре. Виноват в этом, безусловно, маршал Мюрат. С другой стороны, русские солдаты проявили характерные для них храбрость и упорство, а Неверовский умело использовал условия местности.
Слава этого дня, безусловно, принадлежит русской пехоте, но значение этого боя не следует преувеличивать. Отряд Неверовского никоим образом не остановил продвижение наполеоновской армии к Смоленску, но своим упорным сопротивлением дал знать Багратиону о появлении здесь противника, что заставило его перебросить на левый берег корпус Раевского. Только благодаря сведениям, полученным от пленных, захваченных солдатами Неверовского, российское командование наконец-то узнало о том, что главные силы Наполеона переправились на другой берег Днепра. Сам этот бой стал итогом плохой работы русской разведки и умелой маскировки неприятелем своих передвижений. Если бы разведка вовремя обнаружила перемещение неприятельских корпусов к Днепру, этого боя и сопряжённых с ним больших потерь можно было избежать. Иными словами, получить информацию о противнике можно было бы гораздо меньшей ценой, но, как говорится, a la guerre comme a la guerre…
