Текст книги "Игра Дракона или Конан в Вестеросе (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

   Конан попытался приподнять придавившую его ноги глыбу и ему почти это удалось, когда краем глаза он уловил слева некое движение. Покалеченный им паук, выполз из своей норы и, ковыляя на шести лапах, приближался к Конану. Его жвалы уже почти коснулись лица киммерийца, когда перед его глазами что-то блеснуло и острая сталь пригвоздила голову твари к земле. Следующий же удар кривой сабли разрубил паука пополам. Конан поднял глаза – перед ним стояла девушка, с клинком залитым зеленой кровью и обрывками паутины в волосах.

   -Даже не представляешь, девочка, как я рад тебя видеть, – усмехнулся Конан, вновь ухватившись за глыбу. Присевшая рядом девушка помогла ему и вскоре Конан встал на ноги, к счастью, оказавшиеся целыми. Содрав налипшую паутину Конан поднял меч и тщательно вычистил.

   Девушка что-то нетерпеливо спросила, оглядываясь по сторонам.

   -Если ты спрашиваешь про своего бородатого приятеля, то он там,– Конан указал на реку, посреди которой виднелся стремительно удалявшийся парус. Фиолетовые глаза сузились от гнева, девушка сплюнула и сказала что-то, в чем даже Конан сразу угадал ругательство.

   -Пес и сын пса,– кивнул Конан,– полностью с тобой согласен. Послушай, что ты скажешь если...

   Его слова прервал дикий рев и завывания. Сразу с двух улиц разрушенного города на берег вырвалась орда пятнистых дикарей, потрясавших копьями и дубинками, утыканными осколками черного камня. Рядом бежали и серые вурдалаки, скалившие хищные пасти.

   -Быстрее,– Конан ткнул под руку застывшую девушку . понуждая ее бежать к реке. Столкнув в воду одну из пирог, Конан помог забраться в нее девушке и запрыгнул сам. Подхватив лежавшее на дне лодки весло, он сильными бросками направил лодку на середину реки.

   Но и их преследователи не собирались отказываться от добычи. Сразу множество пирог были спущены на воду, и множество весел взбурлило воду, когда пятнистые люди кинулись в погоню. Часть из них устремились за парусным судном, но оно уже исчезало в ночи и догнать его, плывущее по течению, да еще и с попутным ветром, было решительно невозможно. Зато пирога с беглецами представлялась вполне достижимой целью. Конан греб что было силы, девушка как могла помогала, но все равно расстояние между ними и разъяренными преследователями, заходившими справа и слева, все более сокращалось.

   Но пятнистые дикари были не единственной опасностью этих вод. Конан уже находился на середине реки, когда с противоположного берега послышался громкий плеск и он увидел, как водную гладь стремительно рассекает огромное темное тело. Гребнистый хвост пенил воду, мерцали огромные глаза с узкими зрачками и лунный свет переливался на щитках брони самого огромного крокодила, которого когда либо видел Конан.

  –

3.Зеленый Ад

   Стиснув зубы, Конан с окаменевшим лицом работал веслом, направляя пирогу прямо на плывущую к нему рептилию. Девушка, с возмущенным криком ухватила его за плечо, но Конан отшвырнул ее на дно лодки.

   -Греби!– рыкнул он, подтолкнув ногой брошенное весло и вновь сосредоточив внимание на крокодиле. Голубые глаза киммерийца встретились с немигающими желтыми очами и даже Конан невольно содрогнулся от плескавшейся в них древней злобы ко всем существам с теплой кровью. Сзади уже слышались громкие вопли, плеск весел и предупреждающий выкрик девушки– преследователи подошли совсем близко.

   Две вещи произошли одновременно: высокий дикарь с кожей, покрытой белыми пятнами, перепрыгнул на корму и в тот же миг огромный крокодил, распахнув пасть, атаковал лодку. Конан, занес весло и с силой ударил им меж зубастых челюстей, как бы отталкиваясь от хищника. Послышался треск разгрызаемого дерева и крокодил, издав рев боли, погрузился в воду. Лодку сильно тряхнуло и пятнистый человек замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Это ему, впрочем, не помогло: Конан выхватил меч и полоснул им по телу противника. Тот скрючился, пытаясь удержать выпадающие из распоротого живота внутренности и упал в воду. Через мгновение он уже появился снова, отчаянно крича: поперек туловища его держала пасть крокодила, привлеченного плеском воды и запахом крови.

   -Дай сюда!– Конан выхватил весло у девушки и мощными толчками направил лодку к берегу. В результате его маневра крокодил и его жертва оказались между беглецами и их преследователями, обрушившими на пресмыкающееся град копий. В ответ послышался новый рев и Конан увидел, как мимо пироги скользнуло несколько тел, похожих на большие бревна.

   Привлеченные рыком собрата и запахом крови, все новые и новые рептилии выныривали из речных вод, вгрызаясь в борта ближайших к ним пирог. Еще несколько дикарей, не удержавшись попадали в воду, где были мигом растерзаны крокодилами. Одуревшие от запаха крови, чудовища с еще большим остервенением атаковали утлые суденышки и вот уже первая пирога перевернулась от их напора. Крики боли и ужаса, сопровождались громким рычанием чудовищ, а с берега в воду плюхались другие крокодилы. И не только они – лунный свет отразился от блестящей чешуи косяка крупных рыб с острыми зубами. Все новые и новые речные твари спешили на кровавый пир, все новые и новые пироги останавливались на середине реки, чтобы спасти погибавших собратьев и в этой суматохе, уже никому не было дело до лодки, которой правили черноволосый великан и девушка с фиолетовыми глазами. Вот нос пироги мягко ткнулся о берег и спутница Конана, подхватив с дна лодки несколько предметов, спрыгнула на песок. Конан тоже схватил наугад пару вещей и вслед за девушкой растворился в густых зарослях. И тут же на небе смутно забрезжило розоватое свечение– безумная ночь, наконец, подошла к концу.

   Впрочем, день в этом зеленом Аду оказался немногим лучше ночи. Кроны древесных великанов, перевитые лианами и прочими ползучими растениями слабо пропускали солнечный свет, потому у их корней царил вечный черно-зеленый полумрак, наполненный удушающими испарениями. Лишь изредка попадались прогалины, порой даже довольно широкие, но от них как раз стоило держаться подальше, особенно тех, что находились поблизости у рек. Именно в таких местах встречались селения пятнистых людей, о нравах которых Конан получил уже достаточное представление. А уж Лисса, пусть и запинаясь и восполняя недостаток знания языка активной жестикуляцией, все же сумела добавить жутких подробностей.

   Лисса. Ее звали Лиссой.

   Имя своей невольной спутницы Конан узнал во время первого же разговора, после того, как они, после тяжелого бега сквозь джунгли, где-то через милю решили, что оторвались от преследователей. Конан, правда, предпочел бы для верности, углубиться в джунгли еще на милю, но у девушки было иное мнение: выбежав на берег очередной мелкой речушки, она со стоном рухнула на землю, тяжело, с надрывом дыша и жалобно глядя на киммерийца. Тот пожал плечами и уселся на ствол поваленного дерева, только сейчас ощутив, что он тоже невероятно устал. Сидя на бревне, он внимательно рассматривал беглянку, в очередной раз отметив ее необычайную красоту, заметную даже под коркой грязи и крови. Иссиня-черные волосы составляли красивый контраст с молочно-белой кожей, а стройные ноги и небольшая, но красивой формы грудь, могли бы вдохновить лучших скульпторов Тарантии или Бельверуса. Также как и лицо – Конан, державший в объятьях женщин многих стран, сразу понял, что эта девушка не принадлежит ни к одному из известных ему народов, но это не помешало ему отметить сочные алые губы, аккуратный нос с небольшой горбинкой и, конечно же, огромные фиалковые глаза, бросившиеся ему в глаза еще на алтаре вурдалаков.

   В свою очередь и девушка, немного придя в себя, с каким-то испуганным любопытством рассматривала сидевшего перед ней мужчину: суровые, но не отталкивающие черты лица, покрытого множеством шрамов, широкие плечи, мощные мускулы и иссиня-черные волосы, столь схожие с ее собственными. И глаза,– ярко-голубые, совсем недавно заволокшиеся кровавым безумием, сейчас они не таили в себе злобы, но только неизбывный мужской интерес.

   -Наверное пора познакомиться,– усмехнулся киммериец и стукнул себя кулаком в грудь,– я – Конан. Конан из Киммерии, король Аквилонии. Конан, понимаешь,– он еще раз для убедительности постучал по груди, затем ткнул пальцем в сторону девушки,– а ты? Кто?

   -Лисса,– после некоторых колебаний, она тоже ткнула себя грудь пальцем,– Лисса Саанд.

   -Лисса,– король указал пальцем на девушку и ударил себя кулаком в грудь.– Конан.

   Девушка радостно кивнула, хотя в ее глазах и оставалась настороженность. Дальнейшее общение застопорилось: Конан пытался заговорить с ней на не менее, чем десяти языках из тех, что он знал, но девушка лишь непонимающе качала головой. В свою очередь, она тоже явно пыталась перебирать разные наречия, обращаясь к нему, но все они оставались непонятными, за исключением последнего, который Конану показался похожим на аквилонский, странным образом смешанный с диалектами Нордхейма и Киммерии. Больше всего это напоминало речь жителей Гандерланда и Пограничного Королевства. Конан попробовал заговорить на диалектах гандеров и разговор, наконец, завязался. Конан узнал, что этот язык именуется Общим и говорят на нем в некоей стране на Западе именуемой Вестеросом. Название это ничего не говорило Конану, как иные называемые девушкой: Кварт, Астапор, Волантис, Пентос, Дорн. Также как и ей ничего не говорили названия стран Киммерия, Аквилония, Зингара, Туран, Шем. Лишь при слове "Стигия" на ее лице появилась тень узнавания и в то же время – испуга.

   Так или иначе, из слов Лиссы следовало, что все названные ею страны находились к северу и к западу от того континента, где они пребывали. Континент этот назывался Соториосом и обитали в нем только пятнистые люди, хотя ходили слухи и о более древних расах, далее к югу. Обычные люди в Соториосе почти не селились – – только на севере континента и прилегающих островах находилось несколько пиратских гнезд и около дюжины мелких торговых поселений, куда стекаются искатели наживы, разбойники и изгнанники из более благополучных государств этого мира. В одном из таких поселений и бросил якорь пиратский корабль, капитан которого решил проверить слухи о несметных сокровищах Йина – города черного камня. Разведывательная экспедиция в проклятый город окончилась печально– почти всех пиратов перебили пятнистые люди и лишь несколько человек попали в плен: Рик из Королевской Гавани, Горт из Иба и Лисса Саанд из Вольного Города Лис. Именно Горт и удрал из проклятых руин с Сердцем Аримана.

   Разумеется, все это Конан узнал не сразу – все же за один разговор не освоишь незнакомый язык. Прошло несколько дней, прежде чем они смогли нормально общаться. Но и в первый день, после разъяснений девушки, где недостаток слов она подменяла активной жестикуляцией и рисованием узоров на топком иле, Конан понял главное: им нужно вернуться к реке, именуемой Замойос и следовать вверх по ее течению, где найдутся люди, способные им помочь.

   -Ты...вернуть...покраденное,– сказала Лисса,– я обещать.

   -Откуда мне знать, что ты не врешь,– буркнул Конан, понимая, что особенного выбора у него нет.

   -Ты спасать мне, я помогать твоя, – выпалила Лисса,– я помнить когда мне делать хорошо. И помнить про плохо. Я поймать Горт из Иба, отрезать член и заставить сожрать.

   -Вот это по-нашему,– усмехнулся Конан,– ладно девочка, попытаемся помочь друг другу.

   На этом и порешили.

   Вернуться к Зомойосу оказалось несложно, благо все мелкие реки джунглей впадали в него. Однако двигаться по его берегам приходилось осторожно, поскольку на реке то и дело появлялись пироги пятнистых людей. Конану и Лиссе приходилось прятаться в чаще, осторожно ступая по узким звериным тропам, ежеминутно опасаясь нападения зверей или дикарей. Хватало тут и более мелких, но не менее неприятных опасностей: над головой кружили крупные осы и слепни, то и дело норовящие усесться на обнаженную кожу, и без того покрытую бесчисленными ссадинами. Под ногами скользили сколопендры, скорпионы и бесчисленные змеи, от которых Конан норовил держаться подальше, из осторожности их всех считая ядовитыми.

   Позже выяснилось, что это еще не самое страшное.

   В один из вечеров, когда Конан и Лисса искали место для ночлега, внимание девушки привлекло нагромождение поваленных деревьев, выглядевших достаточно привлекательно для ночлега. Но когда двое путников приблизились к нему, Конан вдруг зажал хотевшей что-то сказать девушке рот рукой и отволок ее в заросли. Его ноздри уже уловили запах гниения и прелый, хорошо знакомый запах, предупреждающий об опасности.

   Самый толстый из поваленных "стволов" вдруг пришел в движение: медленно, будто бы нехотя он изогнулся, расправляясь огромными кольцами. Перед глазами изумленных путников выпрямлялось в полную длину исполинское, покрытое чешуей тело, – не менее шестидесяти футов от кончика хвоста до раздвоенного языка, мелькающего перед клиновидной головой. Скользя меж деревьев, словно обычная гадюка в густой траве, змея устремилась в лес, но и когда ее голова исчезла далеко в чаще, казавшееся бесконечным тело еще долго струилось перед глазами Конана и Лиссы. В центре туловища Конан заметил заметное утолщение– судя по всему чудовище недавно пообедало кем-то размером не меньше лошади.

   Лисса дернулась в его руках и Конан заглянул в ее испуганные глаза– девушка выглядела на грани истерики. Конан дождался когда чудище отползет подальше и, отпустив рот Лиссу тут же наградил ей увесистым шлепком по заду. К чести девушки надо сказать, что она не стала кричать, но испуг в ее лиловых глазах сменился такой яростью, что если бы взглядом можно было убивать, киммериец уже пал замертво. Кона удовлетворенно хмыкнул, видя как быстро она пришла в себя.

   -Ночевать будем тут,– сказал он, шагнув к бревнам,– этакая гадина наверняка распугала всех хищников поменьше, а запах ее продержится долго.

   -А если змея вернется? – одновременно сварливо и испуганно спросила Лисса.

   -Вряд ли у нее тут постоянное логово,– усмехнулся Конан,– но будем караулить по очереди.

   "По очереди" ожидаемо превратилось в единоличное дежурство Конана: непривычная к долгим переходам пиратка, провалилась в мертвый сон, едва ее голова коснулась земли. Лишь под утро, проснувшись от кошмарного сна, Лисса устыдилась и предложила Конану самому вздремнуть, пока она посторожит. Конан что-то благодарно хмыкнул и прилег меж деревьев.

   Конану снился его дворец Тарантии, где он восседая на троне, принимает послов из Бритунии, в окружении вельмож своего двора. Вот он встает, чтобы сказать послам напутственные слова и вдруг, как это бывает во сне, оказывается среди гостей и придворных. Те обступили его плотным кольцом, говоря что-то, слившееся в ушах Конан в один приглушенный гул. Он становился все более тихим, пока не превратился в сплошной неразборчивый шепот, в свою очередь переросший в змеиное шипение. Конан посмотрел на трон– он не пустовал, занятый кем-то, облаченным в черное одеяние. Лицо его, обрамленное светлыми волосами, оставалось неразличимым и все же Конан как-то понял, что сидевший на троне улыбается. Конан шагнул к узурпатору, но его придворные обступили короля плотным кольцом, не давая сделать и шага. Конан заметил, что трон, на котором восседает неизвестный, не похож на трон в Тарантии: составленный из множества сплавленных мечей, оставлявших на теле узурпатора глубокие кровоточащие порезы. Кровь эта стекала на пол и ее ручейки подбирались к ногам Конана, становясь все шире. Негромкий смех раздался от трона и в ответ из уст придворных раздалось змеиное шипение. Раздвоенные языки выскальзывали из их ртов, касаясь шеи и рук короля влажными и болезненными уколами.

   -Кром, Имир и Сет!– взревел Конан, вскакивая на ноги. Его рука, взметнувшись к шее наткнулась на нечто холодное и скользкое, намертво впившееся в его плоть. Оторвав извивающееся тело, Конан увидел в своих руках огромную пиявку, лопнувшую в его руках фонтанчиком крови. Подобные же твари, ползли из леса, заползая на поваленные деревья, одна из них уже заползла на обнаженную ногу спящей Лиссы, еще несколько вползали на ее спину.

   – Просыпайся,– рявкнул Конан и испуганная пиратка взвилась на месте. Увидев пиявок она завизжала так, что у Конана заложило уши.

   -Тихо,– рявкнул Конан, зажимая ей рот,– хочешь созвать сюда весь лес. Ну-ка, погоди!

   Из вещей найденных ими на дне лодки нашлось и нечто вроде примитивного огнива, которым Конан, проявляя всю возможную осторожность, зажигал огонь, чтобы поджарить пойманную ими добычу. Он выбивал ими искры, заставляя их сыпаться на пиявок, пока те, извиваясь, не отлеплялись от своих жертв. Когда последняя пиявка упала на землю, Конан ухватил Лиссу за руку и кинулся в лес, топча лопающихся под его ногами тварей

   Взятые ими в пироге пятнистых людей вещи стали немалым подспорьем обоим путникам. Кроме огнива там нашлось несколько небольших дротиков с наконечниками из черного камня и одна острога с острием из кости. Ей Конан бил рыбу и мелких зверей. Пару найденных циновок они разорвали и замотали ноги, как хоть какой-то заменитель обуви. Ну и огниво – Лисса сказала, что это не собственное изобретение полосатых людей, а товар, вымениваемый на побережье.

   Их собственная одежда давно истрепалась, но Конан и Лисса, разорвав ее, сумели сделать подобие набедренных повязок. На оружии появился налет ржавчины, но пока ее распространение удавалось предотвратить, прокаливая сталь в огне. К счастью, Конану только один раз пришлось использовать меч в схватке с безобразной тварью, напоминающей помесь гадюки и огромной ящерицы. Лисса называла это существо василиском. Подобные твари, во множестве обитали в попадавшихся им на пути болотах, кишащих, помимо василисков, огромными змеями, крокодилами и большими черными саламандрами.

   Но обитали тут твари и похуже. Как-то раз, ночуя на высоком дереве с разлапистыми ветками, Конан и Лисса проснулись от оглушительного рева и криков, в которых они признали местных дикарей. От звуков неведомой схватки дрожала земля и ломались деревья, жуткий рев чередовался с предсмертными криками, хрустом костей и странными звуками, словно кто-то колотил в огромный барабан. А потом все стихло: только слышались тяжелые шаги и негромкое ворчание, когда кто-то огромный прошел внизу, раздвигая телом деревья и почти касаясь ветвей на которых спали Конан и Лисса. Утром, спустившись к месту неведомой схватки, путники нашли кровавую грязь, несколько человеческих костей и исполинские следы, отдаленно схожие с человеческими. Здесь же валялись и окровавленные клочья черной шерсти. Король и пиратка поспешили как можно скорее покинуть это место.

   Все это время они старались держаться течения великой реки, старательно обходя деревни пятнистых людей. По словам Лиссы, ближе к побережью дикари становились чуть более цивилизованными, чем их собратья в окрестностях Йина– по крайней мере они время от времени торговали с приплывавшими сюда купцами, но Конан не хотел рисковать. Река тем временем распалась на несколько рукавов, меж которых они наткнулись на руины некоего огромного города. Лисса называла его Заметтар и сказала, что окончание их путешествия близко.

   И вот наконец река разлилась в бескрайнюю водную гладь , в лицо путникам пахнул свежий ветер, принесший рокот волн и запах морской соли. Впереди начиналось море, которое Лисса называла Летним. На его берегах, по обе стороны Зомойоса виднелись небольшие покосившиеся дома, а подойдя ближе Конан увидел и корабли на морской глади.

   Исход Конана из здешней дикости завершился: теперь киммерийцу предстояло узнать, не окажется ли здешняя цивилизация чем-то еще хуже.

  –

4.Тени прошлого

   -Клянусь Утонувшим, более чудной истории мне еще слышать не приходилось,– Даррен Пайк залпом опустошил кружку и тяжело посмотрел на Конана,– если бы я не знал Лиссу с малых лет...

   Таверна "Черный василиск" выглядела как и все подобные заведения во всех портовых городах, которые довелось повидать Конану – разве что по сравнению с ней выигрывал самый захудалый хайборийский кабак. Трухлявые стены и мебель, проеденные термитами, крошились под руками, бегавшие по потолку черные многоножки и большие тараканы, то и дело норовили упасть в кружку или за шиворот посетителям. И все же Конан чувствовал себя тут на своем месте, будто вновь окунувшись в славные деньки молодости. Все ему казалось знакомым и понятным: и грязная засаленная стойка, за которой восседал смуглый кабатчик и сновавшие между столами неопрятные служанки, готовые за пару монет стать шлюхами и разбойного вида типы, сидевшие за столами, режущиеся в кости и поглощавшие отвратительное местное пойло, почему-то именуемое тут элем. Те кто побогаче, впрочем, поглощали привезенное с собой вино, заплатив хозяину только за столик и скверную еду, годную только для луженых желудков. Конан, впрочем, после полусырого мяса неведомых тварей, поглощал ее с огромным аппетитом, как и Лисса, старавшаяся не обращать внимания на насмешливый взгляд своего капитана.

   -Твой новый приятель и впрямь выглядит грозно,– произнес Даррен, ,– ты ведь с Севера, правда?

   -Правда,– кивнул Конан, пригубливая из кубка,– хорошее вино.

   -Дорнийское красное, как любит наша принцесса,– усмехнулся пират, кивая в сторону Лиссы,– а я вот не люблю. Бабское пойло. И северян, кстати, тоже – не люблю.

   -Бывает,– пожал плечами Конан.

   -Никогда не знаешь чего от вас ждать,– продолжал пират, – Так откуда ты? На лорда ты не похож, но и простолюдины ведут себя иначе. Ты бастард? Может ты со Скагоса или из горных кланов?

   -Из горных кланов,– усмехнулся Конан,– только не ваших. Иначе бы ты не гадал, откуда я -киммерийца ни с кем не спутаешь. Лордов в Киммерии нет, но я сам король Аквилонии, величайшей державы Запада. И никто еще не смел именовать меня ублюдком.

   -Ну вот, ты опять за свое,– сокрушенно сказал пират,– нет ничего зазорного в том, чтобы родиться бастардом. Я вот никогда не винил свою матушку в том, что ей пришлось раздвинуть ноги перед лордом Солтклиффом, а потом произвести меня на свет.

   Даррен Пайк в общем-то был Конану по душе, даже несмотря на то, что он отнесся настороженно к спутнику Лиссы. Это был невысокий широкоплечий мужчина, с густыми черными волосами в которых уже мелькала седина. Не в пример иным своим людям, разодетым в шелк и атлас, золото и драгоценные камни, Дарен Пайк носил добротный, но скромный серый кафтан, под которым угадывалась кольчуга, а из украшений лишь серебряную серьгу. Широкое лицо перекрывал большой шрам, в котором Конан опознал след от абордажной сабли, на правой кисти не хватало двух пальцев. И, хотя рот его улыбался, блекло-серые глаза смотрели холодно, словно оценивая киммерийца. Конан хорошо знал такой тип людей и не удивлялся такому отношению.

   -Послушай меня, Конан из Киммерии или Аквилонии или откуда ты там,– произнес пират,– было время и я был молод, когда мне нравились рассказы о далеких землях и неведомых королевствах. Только вот с тех пор я вырос и повидал мир от Медвежьего Острова до Азабада и от Наата до Порт-Иббена. И теперь мне уже не так легко заморочить голову байками.

   -Ты хочешь сказать, что я вру?– спокойно спросил Конан.

   -Ну, а ты бы поверил на моем месте? – прищурился пират.

   Конан покачал головой: он и сам с трудом верил во все происходящее. Все это казалось безумным сном, фантасмагорией и у него, разумеется, не было никакого ему объяснения.

   -Он не врет, Даррен,– вмешалась в разговор Лисса,– если бы ты был в Йине, ты бы понял это. Неведомый тебя возьми, Пайк он несколько раз спас мне жизнь, а ты устраиваешь допрос ему, а не мерзавцу Горту, который...

   -Успокойся, принцесса,– поморщился Пайк,– и дай мне договорить. Да, в иное время, я бы подвесил твоего друга над прудом с крокодилами, головой вниз, и держал , пока он не рассказал бы правду, а потом отвез на невольничий рынок в Когте. Но,– он предупредительно поднял палец, увидев как опасно блеснули глаза Конана,– есть несколько обстоятельств, мешающих мне принять столь простое решение.

   -И что же это за обстоятельства?– спросил Конан.

   -Ну, во первых, вскоре после того, как вы ушли тут разыгралась та еще буря,– сказал Даррен, -обычно таких не бывает в этих краях. Наверное, и сами видели, когда шли сюда.

   Конан кивнул: городок, с поэтическим названием Зеленая Шлюха, и впрямь выглядел, как после урагана или землетрясения. Половина домов разрушена, многие корабли былиразбитыми и выброшенными на берег. "Черному василиску" повезло , что он находился относительно далеко от берега и каким-то чудом сумел устоять.

   .-К счастью, мне удалось сберечь мои корабли,– продолжал Пайк. – А вскоре после того как все немного успокоилось на побережье появились странные люди. Чернокожие, но ребята, что есть в моей команде с Летних островов, в один голос убеждают меня, что знать их не знают. И я им верю, потому что эти пришлые непохожи на летнийцев. По правде сказать, в кровожадности они немногим уступят пятнистым людям. Они приплыли с севера, на двух больших лодках, раскрашенные как демоны и с разноцветными перьями в волосах. Черные мерзавцы вырезали три рыбацкие деревни, а потом решили поиметь и Зеленую Шлюху. Но тут уже мы дали им отпор– перебили всех черномазых, кроме нескольких человек, которых я взял под замок. Они и сейчас сидят в трюме, говоря на своем тарабарском наречии, на котором никто из нас не понимает ни слова. Может ты поймешь, а чужеземец?

   -Откуда я знаю?– пожал плечами Конан,– я их не видел. Это все твои "странности"?

   -Нет,– покачал головой пират,– пару дней назад вернулся Горт – один, заявив, что остальных убили пятнистые люди. Я почти ему поверил, но мне не понравилось, как он прячет глаза на мои вопросы. Я решил бросить его в трюм, а перед этим допросить его, но немного не рассчитал, скольких людей надо посылать за ним. Он чертовски силен, как и все иббенийцы и очень подозрителен. Он убил моих людей и бежал от меня. Мы преследовали его до самого устья, но мерзавец успел переправиться на остров Жабы и словно провалился сквозь землю. И те, кто его видел и впрямь говорит, что он что-то прячет под одеждой, что светится красным огнем. И теперь, судя по вашим рассказам, я понимаю, с чего бы ему себя так вести.

   -Мерзавец украл у меня одну вещь,– начал Конан.

   -Очень ценную вещь, я полагаю,– пират бросил на него цепкий взгляд,– может статься, что мне она пригодится больше, чем тебе.

   Лицо Лиссы изменилось и в этот момент Конан заметил, что в таверне стало гораздо тише. Он и не оглядываясь мог сказать, что сейчас делают головорезы Пайка: отставив вино и кости, внимательно ловят каждое слово своего капитана, в любой момент готовые броситься на чужака.

   -Если так,– Конан невозмутимо налил себе еще вина,– почему ты сам не заберешь эту штуку?

   Пират расхохотался и от души хлопнул Конана по спине.

   -Вот теперь и впрямь, похоже, что ты не местный. Да и лазутчик не попался бы так глупо. Ни один вольный мореплаватель с Островов Василиска, не сунется на Остров Жабы. Все они боятся проклятия, боятся жабовидных выродков, что обитают там и приносят жертвы своему божку. Кое-кто из наших, кстати, тоже оставляет там приношения, надеясь, что Бог-Жаба одарит их своими милостями – иные такие подарки, кстати, довольно дорогие. Но ты здесь чужак и, возможно, не испугаешься местных божков. Может, ты не побоишься забрать то, что тебе нужно у Жабы? Я помогу тебе...а потом мы договоримся как ты отблагодаришь меня за эту услугу?

   Конан думал недолго: с одной стороны, у него не было причин доверять морскому разбойнику, с другой – в этом чужом мире ему не обойтись без чьей-то помощи.

   -Может и договоримся, – сказал он, допивая вино и вставая,– дай мне взглянуть на тех черных, что поймали твои люди.

   Помощник Даррена Пайка, Зангобал Мо, выглядел полной противоположностью своему капитану: высоченный черный верзила, облаченный в шелка и бархат, да еще и плащ из перьев разноцветных птиц. Такие же перья украшали и высокий шлем из чистого золота, тогда как на толстых черных пальцах красовались драгоценные камни. В затхлом темном помещении он выглядел яркой тропической птицей, по нелепой случайности залетевшей в трюм.

   -Ты так и не разобрал о чем они лопочут?– спросил Даррен.

   -Нет,– покачал головой помощник, кидающий подозрительные взгляды то на неведомого пришельца, то на забившихся в угол людей в цепях и колодках. Цветом кожи и припухлыми губами пленники походили на Зангобала, но в то же время и сильно отличались от него. Черты их лица были совсем иными, кожу покрывали затейливые татуировки и ритуальные шрамы. Во всех их мускулистых черных телах чувствовалась безжалостная первобытная сила, напрочь отсутствующая у франтоватого выходца с Летних Островов.

   -Айонга,– негромко сказал Конан, остановившись перед одним из пленников,– ты помнишь меня?

   Негр поднял голову и тупая обреченность судьбе сменилась восторгом узнавания.

   -Амра!– закричал он так громко, что Зангобал невольно схватился за меч.

   -Амра! – подхватило сразу несколько голосов,– лев! Лев вернулся! Амра, выведи нас отсюда!

   Тупого смирения как не бывало: обрадованные негры, гремя цепями и сверкая белками глаз, подняли невероятный шум. Конан бросил быстрый взгляд на Даррена, но тот, не в пример своему помощнику, наблюдал за этой сценой даже с некоторым интересом.

   -А ну тихо все!– рыкнул, перекрывая общий гул киммериец,– говорите по одному? Кто-нибудь скажите, как вы тут оказались?

   Вразнобой, перебивая друг друга чернокожие начали пересказывать свои злоключения.

   -Эти парни обитают на южных островах и морской разбой их излюбленное занятие,– рассказывал позже Конан Пайку и Зангобалу,– хотя их флот и примитивен, но они умелые моряки и храбрые воины. Их порой набирают в команду пираты с более северных краев, чаще всего шемиты. Таких капитанов ненавидят все хайборийские мореходы, неважно купцы, воины или другие пираты, потому что черные корсары отличаются неимоверной жестокостью к своим жертвам. Некоторые даже поедают убитых – и своих и чужих.

   -И все же ты ими командовал,– усмехнулся Даррен,– ладно, пиратов не любит никто и нигде. А как они очутились тут?

   -Их капитан как раз возвращался с южных островов, где набирал очередное пополнение в команду, когда внезапно разразился такой шторм, какого они еще не видали в этих краях. Чтобы переждать его, они и высадились на берегу. Когда погода успокоилась они вышли в море, где и наткнулись на странный корабль. Его экипаж– странные люди с очень бледной кожей, не говорившие ни на одном из известных языков, корабль тоже незнакомой постройки, а в трюме– непонятный груз. Пираты не стали сразу их вырезать, а попытались разговорить и так или иначе выяснили, что корабль идет на юг. Тогда и было решено отправить на юг несколько лодок, чтобы разведать, что там к чему. А сами пираты решили встать недалеко от Заркхебы, это такая река в Черных Королевствах,– лицо Конана на мгновение исказилось, будто от боли,– с ядовитой водой. И еще они говорят, что к югу от Заркхебы все поменялось: вроде тоже джунгли, но совсем другие, незнакомые, населенные чудовищами, о которых слыхом не слыхивали в Черных Королевствах – а ведь там хватает разных тварей.