Текст книги "Корпорация счастья. История российского рейва"

Автор книги: Андрей Хаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Музыка привезенная Лукасом на пластинках, была настолько свежая, что некоторые песни повторяли, к всеобщему восторгу, по нескольку раз. В какой-то момент усталость и нервное напряжение достигли своего эмоционального предела, Алексей включил целиком записанную кассету и буквально отшатнулся от пульта.

– Отдохну немного, – улыбаясь, прошептал он.

– Круто, Леха! – прокричал над ухом Игорь Длинный. – А что за пульт? Ага... Дорого стоит?

– Леша, хочешь шампанского?

– Да, можно... Ну как, нормально?

– Супер, – заверил Алексея брат. – Ты видел, как все выплясывали. Пойдем в крайнюю комнату, покурим. Там тебя человек сто дожидается.

«Крайней» называлась тридцатиметровая комната с двумя окнами на Фонтанку, расположенная за спальней Андрея. Сейчас в ее центре собралась большая компания пестрой молодежи, на полу стояли бутылки из-под шампанского, а в воздухе висел душистый запах травы.

– Леша, ты, наверное, со всеми знаком, хотя нет – познакомься, это Олег Котельников, – сказал Тимур. – Это Андрей Крисанов и Паша, они братья.

– Я Виктор, а это Алиса, – сказал элегантно одетый молодой человек в очках.

«Крайняя» комната была самой дальней и потаенной (насколько это возможно) частью этой квартиры, где при большом скоплении гостей всегда возникала необходимость в уединенном месте. Никто не контролировал ее, но как-то само собой установилось, что гости, не приглашенные особым знаком, проходили мимо ее закрытой двери. В этой комнате на присутствующих распространялась такая близость, которая позволяла всем в пределах этого круга доверительно общаться даже с незнакомыми людьми. Благожелательность была основным качеством, открыто демонстрируемым всеми, а общим было полное отсутствие малейшего напряжения и недружелюбия. Всех собирающихся в Фонтанной квартире приятно раскрепощало отсутствие инородных персонажей, случайных или нежданных лиц, а также людей, не умеющих себя вести.

Алексей провел больше часа на вершине необыкновенного эмоционального подъема и сейчас был весьма доволен всем происходящим. Ему стало казаться, что вся эта круговерть, наполняющая квартиру людьми и звуками, нормальна и естественна, что она всегда была вокруг него. Слегка опьяневшим от переполнявших его чувств взглядом он смотрел на окружающих, многие из которых были чертовски известными и увлекательными людьми, теми, о ком он много слышал, а сейчас вот так запросто стоял и дружески разговаривал. Некий круг посвященных внутри этой модной компании негласно существовал, и новички попадали в него только при условии их индивидуальной, а лучше художественной значимости. Алексей понимал, что с этого момента он – полноправный участник этого круга людей нескучных и трепетных, живущих легко, не считающих дней, людей, к которым он тянулся и с которыми давно считал за счастье познакомиться. Теперь он стал героем, доказавшим всем свою преданность, на него были устремлены приветливые взгляды, к нему тянулись рукопожатия. Магия момента полностью захватила его и, испытывая прилив необыкновенной нежности, он решил сделать то, что могло улучшить всем настроение. Алексей выбрался из гудящей комнаты, обошел квартиру и, вернувшись к музыкальной стойке, поставил полюбившуюся всем пластинку. Зал огласился радостными воплями и вместе с нарастанием басового ритма царившее в квартире веселье приняло всеобщий характер.

Борясь с накатывающими людскими волнами, Андрей пробирался к своей комнате. Эя ним следом, поминутно застревая на два слова у разных компаний, шествовали Длинный и художник Захар. Троица собиралась поболтать в комнате Андрея и спокойно распить шипучего вина. В комнате было тихо и прохладно, но привычный порядок вещей нарушала странная тень в эркере. Опешив поначалу, Андрей пригляделся и увидел, что тень шевельнулась и оказалась парочкой, забравшейся в темную комнату целоваться.

– Ага! – громко крикнул Длинный, топнув ногой. – Попались!

– Мы, э... извините...

– Да ладно. – Длинный покровительственно махнул рукой. – Я пошутил! Ха-ха-ха!!

Всем стало легче и свободней. Девушка засмущалась и спряталась за спину друга, а молодой человек вышел из тени.

– Я Марат, – представился он, – А это Аня.

– Ну что же, у нас один стакан, – с ухмылкой сообщил Длинный, скручивая фольгу с бутылочного горлышка – А я тебя знаю. Ты с Зайцем в соседнем доме у бани живешь, да?

– Ну да еще Стен с нами. Но там не очень удобно. Вернее, совсем неудобно. К Зайцу ходят толпами бабы – невозможно работать.

Марат оказался веселым молодым человеком, одетым на современный манер: майка, голубые джинсы, мокасины на босу ногу. Он сразу и легко вступил в беседу и рассказал о себе много интересного:

– Мы теперь тоже здесь будем жить.

– То есть как здесь? Прямо здесь? – спросил Андрей с едва заметной улыбкой.

– Да нет. Я съезжаю от Зайца и переселяюсь в этот дом. Я нашел здесь квартиру. Сейчас с домоуправом договариваюсь. Под мастерскую, три комнаты, по дворе, зато дешево

– A-а! А ты чем занимаешься? – спросил Длинный

– Я же говорю, под мастерскую, картины рисовать.

– Так ты художник? – насмешливо поинтересовался Захар. – Чего рисуешь? Маслице?

– Да ладно! Я что, похож на бородача из ЛОСХа? – Марат засмеялся.

Пол в комнате ощутимо вибрировал в такт бухающей за стеной музыке: бумс-бумс! Тс-птс!

Под утро в квадратной комнате, где танцевали, стало настолько жарко, что кто-то додумался распахнуть окна и впустить в помещение вихрь прохладного воздуха. Утро ввалилось в зал и стало здороваться со всеми свежим вздохом. Цвета в помещении поблекли и, отступив перед колышущимися силуэтами, превратились в полутона. За окнами разгорался белесый день, какой бывает ранней осенью в землях севернее восемьдесят седьмой параллели, день зачинался без рассвета, в этом сумраке уже различались дали города, да каплями дождя на тротуаре подсыхала ночная влага.

В квартире наступал миг всеобщего единения, настоящего, чистого единения молодых душ, без повода и какого бы то ни было предварительного сговора. Каждый по-своему ощущал этот божественный миг, что-то чувствуя, не зная точно, что. Танец был уже общим. В нем перестали существовать по отдельности, закрыв глаза, танцующие сообща тянули вверх свои руки. Те, кто не присоединялся к танцу, уже не имели такой возможности и зачарованно наблюдали, столпившись в дверных проемах. Так продолжалось до тех пор, пока свежий воздух не проник в помещение и не остудил головы танцоров. Продержавшись на этой высоте еще несколько минут, волна радостного воодушевления стала медленно спадать и через некоторое время совсем покинула комнату. Музыка стихла и превратилась в утреннюю мелодию, приятно знакомую и немного грустную.

Алексей уже давно бросил играть и сидел на подоконнике в центре образовавшегося вокруг него полукруга друзей, большая часть гостей разошлась по домам, и за круглым столом с лампой для приятных бесед собрались те, кто никуда не спешил и мог посмаковать утреннюю истому после бурной ночи.

– Спасибо, господа, за прекрасный вечер, – обращаясь сразу ко всем, сказал Тимур.

– Да, великолепно, браво-браво! Просто супер! – подхватили все, одобрительно улыбаясь братьям.

– А вы устроите еще что-то подобное или сегодня был какой-то специальный повод? – поинтересовалась Ира, миловидная девушка с кудрявыми волосами, поющая в группе «Колибри». – Она кокетливо улыбалась молодым людям, пытаясь смутить всех по очереди.

– Да нет. Повод один – провести время, – откровенно признался Леша. – Мы решили теперь регулярно приглашать друзей на такие вечеринки по субботам.

– Да, самая настоящая house-party, – сообщил Тимур. – Я был в Нью-Йорке, в подобных мастерских, где утраиваются вечеринки. Но там немного не то. Обычно это какой-нибудь ангар, а чаще заброшенная фабрика, и на окраине. Здесь у вас совсем по-другому: шикарная квартира, Фонтанка из окон. Красота.

В комнате появился мрачный кот Пицца, прятавшийся всю ночь под ванной. Нервно помахивая хвостом, он недоверчиво осмотрел незнакомых людей, настороженно оценивая свои перспективы поесть. Испытав на протяжении ночи свою еженедельную порцию ужаса, он остро нуждался в пище, чтобы хоть как-то совладать с этой встряской своих слабых кошачьих нервов. Но в квартире кроме соли, чая и пакета лаврового листа за газовой трубой не было ничего съестного. Кот молча страдал, проклиная house-party, о которой так лестно отзывался Тимур.

– Кис-кис-кис! – одновременно позвали его несколько человек.

– Как его зовут? – умиленно спросила Ира. – Какая прелесть!

– А его зови не зови – все равно не придет. Он у нас дикий, – сообщил Миша, разливая чай по стаканам.

– Леша, а можно на следующей неделе я приглашу к вам двух своих друзей? – осторожно поинтересовался Денис Егельский. – Это прекрасные молодые люди, и они очень хотят попасть к вам в гости.

– Денис, это место в той же мере ваше, в какой и наше. Мы будем очень рады, если все друзья и приятные люди будут приходить потанцевать.

– Спасибо, очень мило.

Андрей вышел из гостиной и направился в танцпол. Музыка на кассете давно кончилась, и динамики легонько гудели, отдыхая после многочасовой работы на полной мощности. Он выключил одну за другой все светящиеся кнопочки на панелях, погасил уже никому не нужный свет и вернулся к компании.

– Леша, а ты виделся сегодня с Африкой? – спросил Тимур.

– Я видел его, но не разговаривал, а что?

– Они заходили сегодня с Ирэной, но ты И1рал. Они были недолго и звали нас утром на чай. Хотите, пойдем с нами? Они в мастерской, радом с вами на Фонтанке.

– Я с удовольствием, – ответил Алексей. – Ты пойдешь? – спросил он у брата.

– Пошли, – волнуясь оттого, что на него обратили внимание, сказал Андрей.

Все стали собираться, а Алексей заскочил в свою комнатку переодеться.

– Миша, – крикнул Леша уже на лестнице. – Мы скоро будем.

– До свидания, Миша! Пока! – попрощалась вся компания, спускаясь по лестнице.

– Пока, – с легкой досадой прозвучал из глубины квартиры голос Миши.

Было восемь утра или что-то около того – часов ни у кого не было. Несмотря на время года, неожиданно ярко светило солнце и по бледному небу неслись раздувы белых перистых облаков. Разбившись на парочки, оживленная компания двинулась по гранитной набережной Фонтанки.

– Леша, а Африка – это тот, который в «Ассе» снимался? – спросил Андрей у брата.

– Да. А ты с ним не знаком?

– Я вообще о нем много разного слышал: что он с «кино» играл, с Курехиным, что он художник.

– Да. Но ты видел его у нас много раз, наверное, просто не общался. Он очень интересный, тебе понравится. Тебе вообще нужно знакомиться с новыми людьми, а то ты какой-то нелюдимый. Расслабься.

Борясь с приступами сомнения и нерешительности, Андрей задумался и, шагая рядом с братом, представлял себе что он сейчас увидит. Андрей уже давно слышал имя Африки в разных контекстах и, за последний год немного разобравшись в табели о рангах городского андеграунда, стал определенным образом представлять себе этого человека. Африка был знаком и дружен со всеми известными и модными людьми в этом городе. Андрей вспомнил, как, вернувшись из армии, он ходил на показ «Ассы» в кинотеатр «Родина». Просмотр тогда был затруднен постармейскими головокружениями, и сейчас сам фильм ему помнился плохо. Остались в памяти лишь несколько сцен: дерзкое исполнение песни про старика Козлодоева на дне рождения какого-то авторитета и как после этого и всего остального уголовники топили труп Африки, сраженного в расцвете лет по вине артистки Друбич.

Дом, в котором обитал Африка, располагался на нечетной стороне Фонтанки, между Подьяческой и проспектом Майорова Шестиэтажный доходный дом с мансардой имел огромный парадный подъезд с множеством надписей на стенах и плохо различимыми следами дореволюционной роскоши. В бельэтаже был лифт, но такой маленький и узкий, что компания смогла подняться, лишь разбившись на две группы. Андрей стоял в лифте, не имея возможности пошевелиться, и разглядывал неприличную надпись на стене перед собственным носом. Мастерская располагалась в мансардном этаже с достаточно высокими потолками, большая стальная дверь была распахнута, все вошли и встретились с хозяином. Африка появился в стеганой куртке коричневого бархата Я поздоровавшись с гостями, пригласил всех на кухню.

Мастерская начиналась с порога невероятным нагромождением всевозможных рулонов, пачек и коробок. Все проследовали на кухню, а Андрей, любопытствуя, стал осматриваться. Слева находился узкий, заставленный старинной мебелью кабинет, прямо от входа шел коридор в жилые комнаты, справа размещалась просторная кухня, из окна которой были видны небо и крыши домов. Играла музыка, все расселись по креслам вокруг заставленного посудой круглого стола и стали беседовать. Африка определенно обладал страстью к собирательству всякой всячины. Эта страсть в сочетании с живой фантазией превратила его жилище в занятное и по-своему неповторимое место. На стенах соседствовали фотографии, картины, иконы в киотах, плакаты, вымпелы, наклейки, знамена и рисунки фломастером. Полки и стеллажи были завалены книгами, журналами, видеокассетами, коробками, статуэтками, бюстами Ленина, макетами кораблей и подводных лодок, странными приборами и, возможно, еще сотней предметов разных времен и назначений

Разговор на кухне крутился вокруг прошедшего вечера и приятных преобразований в веселой квартире.

– Здорово то, что у вас происходит, потому что, когда хочется куда-нибудь пойти повеселиться, становится ужасно скучно, потому что пойти-то и некуда, – воодушевленно жаловался Денис.

– Да, это точно. Слушай, Леша, я сегодня видел, вы обзавелись аппаратурой? – спросил Африка.

– Да, но если продолжать этим заниматься, то нужно развиваться, – ответил Алексей.

– Браво, браво! Ты просто стихами говоришь, – засмеялась Настя.

Паровозным свистком на плите вскипел чайник, и Тимур стал готовить утреннюю папиросу. Одной рукой заваривая чай в пузатом чайничке, а другой переключая пультом телевизионные каналы, Африка обратился сразу ко всем:

– Сегодня ночью смотрел по спутнику, как Горбачев приехал в Берлин. У него после развала стены популярность в Европе больше, чем у Папы Римского. Но то, что он говорит, не может перевести ни один переводчик.

– Да! Когда он разговаривает, я тоже половину слов не понимаю, – со смехом подтвердила Настя.

– Я думаю, он сумасшедший, – высказал свое мнение Денис.

– «Так вот где собака порылась!» – может нормальный человек такое сказать?

– Что-что? – переспросил Алексей, смеясь.

– Это его новый хит, – сказал Африка. – Не слышал?

– Нет. У нас и телевизора-то нет.

– А мне еще нравится: «Окультуриваться нада!», – со смехом добавил Тимур. – Забавно, что такой весельчак управляет всем этим бардаком. Но нам же, господа, и лучше Коммунизм рухнул, капитализм еще не наступил, так что возможен расцвет культуры. Тем более что нам от прежней власти ничего, кроме психушек, не перепадало, а новая, хоть и не помогает, но, по крайней мере, не преследует. Так что нам, ратникам искусства, все на руку, – мечтательно улыбаясь, закончил Тимур.

В этот момент на кухню мягко вошла высокая белокурая девушка в красивом шелковом халате. Плавность и грациозность были в ее движениях и в том, как она оправляла на ходу раструбы больших рукавов. Она была в легких шароварах лилового цвета и в расшитых разноцветными блестками восточных туфлях с загнутыми вверх заостренными носами.

– Здра-а-авствуйте, господа! – протяжно пропела она, улыбаясь всей компании.

Слегка наклонившись, она подставила Тимуру и Денису щеку для дружеских поцелуев, а после очаровательно улыбнулась и поздоровалась с остальными.

– У вас сегодня было очень весело. Жаль, что Сергей торопился и мы не остались, – сказала Ирэна, проводя длинными пальцами в перстнях по своим волосам. – Вы не спали еще?

– Нет, – с улыбкой ответил Тимур. – Такое прекрасное утро, знаете ли...

– Господа, я с гордостью хочу показать вам наш первый выстраданный номер журнала -«Кабинет». Мы только вчера их получили, – сообщила Ирэна, разрезая ножницами оберточную бумагу на увесистой пачке.

Она вынула несколько экземпляров книги в твердом переплете с золотым тиснением на черной обложке и передала их Тимуру, Денису, Насте и Алексею.

– О чем журнал? – спросил Леша, разглядывая издание.

– О современном искусстве, безусловно, – ответила Ирэна, шутливо растягивая последнее слово. – Печатался у Мити Шагина на первом в городе ксероксе.

– «Кабинет»! Какая прелесть, – весело сказала Настя. – Так-так, редакционная коллегия: ученый секретарь – Ирэна Куксенайте, редакторы – Виктор Мазин, Олеся Туркина, Ринад Ахметчин...

Спустя полчаса, вдоволь наговорившись, все стали прощаться с хозяевами.

– Леша, заходите к нам в гости, вы же практически в соседнем доме, – пригласил Африка. – Андрей, заходи тоже.

– Мы тоже ждем вас, приходите в следующую субботу на вечеринку, будем рады, – сказал Алексей, пожимая Африке руку.

6

Неделя прошла быстро. Хождение по гостям и праздность были позабыты, их вытеснили живые эмоции и воодушевленная подготовка к следующей субботней вечернике. Как обычно, суету и оживление привнес Миша. Он тщательно обследовал район и в одном мрачном доме на Садовой обнаружил продуктовый магазин, который не справился с экономической ситуацией и тихо умер. Окна магазина были заколочены фанерой, а на фасаде висела теперь уже никому не нужная внушительная вывеска «Гастроном» с длинной подчеркивающей линией. Именно лампы, образующие эту линию, Миша и предлагал похитить. Но вопросов было предостаточно: днем или ночью, тайно или в открытую? Припомнилась кинокартина «Старики-разбойники», и после этого решили действовать днем. Следуя сценарию фильма, у знакомого грузчика в ночной булочной взяли два синих халата и прихватили из дома стремянку. Как это всегда бывает, работа спорилась в умелых руках – уже через час линия стеклянных трубочек была аккуратно разобрана. Для придания своим действиям большей убедительности рабочие разбросали на тротуаре инструменты и громко переговаривались, разбавляя диалоги матом. Легенда сработала, проходившие мимо граждане лишь безучастно посматривали, как мародерствовали синие халаты. Не прошло и часа, как все благополучно прибыли домой с бесценным грузом для новой инсталляции.

Миша проверил трубочки высоковольтным трансформатором, а Алексей с Андреем за ночь смонтировали их. В результате под потолком танцпола вспыхнула ярко-синяя линия, озаряющая комнату мистическим светом. Эффект был строгий, но красивый. Неожиданным было еще то, что он был отлично виден с набережной и давал повод для очередных похвал со стороны друзей, ежедневно приходивших в гости послушать музыку и поболтать.

Всю неделю Алексей слушал имевшиеся у него две дюжины пластинок и тренировался в игре. Длинный, обладавший прекрасным музыкальным слухом, помогал ему скомпоновать пластинки и учил сводить их по ритму ударных. В результате Алексей выучил весь материал и собрал из него ладный полуторачасовой микс. Играл он его не повторяясь и, в общем-то, почти не сбиваясь с ритма. Строгие критики Миша и Андрей прослушали программу несколько раз и под конец единогласно одобрили. Заяц, перманентно присутствовавший в квартире, записывал все, что игралось, на кассеты, чтобы «балдеть под новый музой», как он жизнелюбиво выражался.

В результате тщательной подготовки и тренировок забалдели действительно многие. Всю неделю новости о последней вечеринке кругами расходились по еще большему кругу знакомых, так что в субботу в квартире стало многолюдно уже с восьми вечера.

Компании, собиравшиеся тогда на Фонтанке, требуют отдельного описания.

Нужно сказать, что с самого начала познакомиться и подружиться с обитателями квартиры стала стремиться местная молодежь, проживающая рядом, в районе Садовой улицы, Лермонтовского и Рижского проспектов. Это были простые и, в общем-то, неплохие ребята, они разузнали о существовании места с новой музыкой и мотыльками потянулись к свету, пытаясь быть полезными, свести знакомство, бывать в гостях. Сначала кого-то из них привел Заяц, а дальше они стали бывать в гостях один за другим. Костяк их дворовой компании составляли: Ангола, Коля, Леша Парикмахер, Кузьма, Ирка, Дима Швед, Саша Ломбах и Масальский.

С первых дней новый сквот посещали разнообразные друзья Алексея, старые рок-клубовские персонажи: Левковский, Клипс, Сергей Заяц, Алекс Оголтелый, Книзель, Баранов, Хрусталева, Кролик – и бесчисленное количество сопровождавших их друзей. Иногда они приходили с травой, почаще всего с портвейном. Музыка, олицетворявшая их время и их самих, медленно, но неотвратимо уходила в прошлое, становясь к началу девяностых вульгарной и депрессивной. Рок медленно угасал, относимый в сторону мощной волной нового электронного мейнстрима. Они еще держались на своих позициях, по инерции делали то, к чему привыкли, но со снятием с рок-музыки грифа секретности, заманчивой ауры запрещённости и бунтарства ощущение настоящей цели у многих пропало, и практически все они вышли из моды. На Фонтанке те немногие из этих персонажей, кто смог адаптироваться к новой музыке, перемешались со свежей формацией молодежи, существующей уже в другом времени. Эти новые выделялись среди серой обыденности, по-новому представляя себе музыку и красоту. Постоянными и всегда приятными гостями на Фонтанке были: Габриэль и Алеша Воробьевы, Яночка и Даня Адельсоны, Сергей Климов, Саша Киселев, Лелик Захаров, Яна Пловчиха, Ира Балетная, Олег Поваров, Викентий Дав, Бета Померанцева. Красивые и интересные, объединенные молодой дружбой, они тянулись друг к другу и ежедневно встречались в этой квартире.

Круг общения рос и стал захватывать самых известных людей того времени – «Новых художников». Феномен художественной и музыкальной культуры Ленинграда перешагнул границы СССР, и к тому времени «Новые художники» были известны уже во всех модных столицах мира. На Фонтанке стали бывать: Тимур Новиков, Денис Егельский, Георгий Гурьянов, Андрей Медведев, Сергей Бугаев-Африка, Андрей Кирсанов, Евгений Козлов, Олег Маслов, Инал Савченков, Олег Котельников. Они привносили в свободное и произвольное общение молодежи ощутимый стиль, одним своим присутствием поднимая общий уровень общения до степени утонченности. Для молодежи эти люди были загадочными и недоступными звездами, к ним тянулись, от них исходила энергия, порождавшая все новые и самые интересные идеи. Именно рассказы Тимура только что вернувшегося из заграничных поездок, натолкнули Алексея на мысль регулярно устраивать вечеринки, превратив свою мастерскую в закрытый клуб для близких друзей.

Так, благодаря образовавшемуся кругу интеллектуальной молодежи и знаменитостей, квартира стала невероятно популярной как место встреч самых интересных людей. Но на Фонтанку все приходили отдохнуть и лишь избирательно позволяли непосвященным общаться с собой. Впрочем, никто и не позволял себе назойливости или панибратства. Всем было приятно любезничать, и многие даже в разговорах с близкими знакомыми обращались друг к другу только на вы.

Эта как всегда веселая суббота стала примечательна тем, что Георгий Гурьянов пришел с друзьями и состоялся один очень важный для всей дальнейшей истории разговор.

Из Москвы в гости к Георгию приехал его старинный друг Рубен, все звали его Рубик. Примечательная личность, чья армянская семья имела французские корни, Рубик постоянно жил между Москвой и Парижем, являлся всеобщим приятелем и непревзойденным знатоком электронной музыки. Он обладал безупречным вкусом, на много шагов опережал общие предпочтения и снабжал новой музыкой своих любимых друзей, в первую очередь Георгия.

Осмотревшись на вечеринке и понаблюдав за происходящим, он сказал Алексею во время знакомства:

– Все это очень круто, но по-настоящему играть можно или на лентах, или на одних вертушках. А так, как вы, на одном кассетнике и одной вертушке – нереально сводить, не говоря уже о скретче.

– Да, но у нас пока только один «Technics», – отвечал Леша, с интересом посматривая на этого невысокого черноволосого парня. – Да и этот первый в городе. Второй даже взять негде.

– Ты знаешь, пару лет назад мы были в Риге на фестивале и познакомились с классными ребятами. Там был один диджей-самоучка, Мистер Тэйп. Он играл на бобинных магнитофонах. Можешь себе это представить?

– Ну а что тут нового? Раньше на всех дискотеках играли только на бобинах, ничего другого не было.

– Немного не так. Представь себе: он переделал магнитофоны и вставил в них регуляторы скорости. Он научился отлично сводить и при этом делал такой скретч, что башню сносило.

Собравшаяся в комнате компания с интересом слушала занятную историю, а находившийся в приподнятом настроении Георгий уверенно и громко добавил:

– Согласен! В смысле музыки они просто супер. Классно играют.

– Так вот, – продолжил Рубик. – Этот Мистер Тэй послал видеозапись своего сета в Европу на диджей-фестиваль и выиграл главный приз – два «Техникса», – докончил Рубик свой поучительный рассказ.

– Ну и что? – улыбнулся Иван Салмаксов. – Леша же не Мистер Тэйп.

– Сейчас расскажу главное, – продолжил Рубик, – У них в Риге уже несколько человек играют на вертушках, но есть один совершенно классный парень, Янис Крауклис. Вам нужно с ним познакомиться. Я думаю, он с удовольствием приедет, если ему оплатить дорогу. Мы с Георгием уже приглашали его год назад.

– Как приглашали? – изумились слушатели. – Расскажите, Георгий!

– Я думал, вы все знаете. – Георгий улыбнулся и, немного выждав, продолжил: – Я, Тимур и Рубик устроили закрытую гей-вечеринку в ДК Связи и пригласили Яниса. Было здорово, но все испортил их директор. По сути, это была первая вечеринка, и мы все равно остались довольны.

– Я недавно приглашал Яниса в Москву, – сообщил Рубик. – Делал вечеринку для друзей в кинотеатре, но московская публика, вы же ее знаете, большинство вырядились как в ресторан, а половина вообще ничего не поняла. – Он открыл небольшую сумочку, вытащил кассету и протянул ее Алексею. – Вот возьми, послушай. Если понравится, я помогу тебе с ним связаться.

– Может, сейчас поставить? Тут нормальное качество? – заинтересованно спросил Леша, вертя кассету в руках.

– Металлическая пленка, я писал на профессиональном «Teak» прямо на вечеринке.

– Да, действительно! – поддержал Георгий. – Давайте, наконец, послушаем нормальную музыку. Пойдемте!

Большая часть присутствовавших отправилась вслед за Рубиком и Георгием в танцевальный зал. Алексей прослушал пару песен на кассете, подготовился и включил запись – через минуту место у пульта опустело. Квадратная комната, до отказа заполненная людьми, ритмично завибрировала. Легкая и дивная музыка повлекла их, заставила трепетать, овладела сознанием. Звуки понесли воображение танцующих вдаль, в темноту закрытых глаз, все дальше и дальше, заставляя тела двигаться. Разговоры стихли, музыка поборола болтунов, заставила их замолчать и слушать. До этого момента большая часть присутствующих никогда так не танцевала. Это был даже не танец, а скорее та самая настоящая жизнь, ради которой они и не спали ночами.

Андрей танцевал у окна, выискивая место, где музыка была слышна громче всего. Иногда он закрывал глаза и, кружась, проваливался в яркие видения, а когда приоткрывал их, лишь мельком успевал разглядеть перед собой пляшущие силуэты. Танцевало так много людей, что пол ощутимо раскачивался. Все время его слегка касались чьи-то руки, колышущиеся совсем близко плечи, иногда он сам нечаянно задевал кого-то рядом и, получив взглядом мгновенное прощение, снова окунался в музыку. В самом начале он находился. В сильнейшем возбуждении, и танец его был очень резким, слегающими вокруг тела руками, однако переполненный танцпол сдавил Андрея телами, а выстроившийся об ритм умерил пластику. Теперь он танцевал расслабившись раскачиваясь всей массой послушного тела. В какой-то момент он широко раскрыл глаза и больше не закрывал их. Пот капельками стекал по разгоряченному лбу, но это было даже приятно. Прямо перед ним танцевала черноволосая коротко стриженная девушка в рубашке с яркими цветами. В какой, то миг девушка приоткрыла глаза, улыбнулась ему и тут же затерялась в водовороте тел.

Разгоряченный Андрей выбрался из танцпола и, как будто только что очнувшись от сна, стал недоуменно разглядывать людей, спокойно посиживающих в гостиной. Дергающейся походкой он прошел на кухню и умылся в раковине холодной водой. На низком подоконнике сидела оживленно беседующая компания малознакомых людей. Прислушавшись к их разговору, Андрей понял лишь то, что речь идет о некой Монро, которую собравшиеся называли то он, то она, и что та, которую так зовут, сейчас придет. Пропустив весь этот бред мимо ушей, Андрей стал искать сигареты, и поиск привел его в комнату брата. Эта маленькая и уютная спаленка пряталась от шума квартиры за холщовой драпировкой. Андрей сигарет не нашел и, отплевываясь от табака, стал курить папиросу «Три богатыря». Он присел на корточках у стены и прислушался к рокоту голосов и звукам извне. На стене висела недавно нарисованная братом картина – копия «Лающей собаки» Кита Херинга. Кто-то подарил открытку с этой собакой, и она так понравилась Алексею, что он смастерил из оконной фрамуги подрамник, обтянул его холстиной и перенес на него маслом эту незамысловатую собаку. Херинг был чертовки популярен. Его танцующие человечки были практически у всех на футболках, кепках и записных книжках. Андрей вспомнил свое посещение первой и единственной выставки Херинга в Ленинграде, организованной Иваном Мовсесяном после смерти художника. Припомнились и рисунки Крисанова, виденные в мастерской Андрея Медведева, и он подумал, что во всем этом есть что-то общее. Дверь приоткрылась, впустив в комнату шум вечеринки, и полог отдернула чья-то унизанная перстнями рука.

– Да! Спасибо, я сейчас, минуточку... – послышался в дверях звонкий голос.

– Владик, не задерживайтесь, Юрис уже приехал, будем снимать кусочек здесь и остальное на Софьи Перовской... – вторил ему чей-то знакомый голос.

– Се-кун-до-чку!!! – по слогам громко произнес тот, кого звали Владик.

Пятясь, он вошел в комнату с черной сумкой на плече, прикрыл дверь и, развернувшись, увидел отдыхающего Андрея.

– Здравствуйте! – громко и театрально воскликнул незнакомец. – Я Владислав! – сообщил он, снимая плащ и начиная торопливо разуваться.

Дверь открылась еще раз – на этот раз вошли Тимур Новиков и Юрис Лесник Огромный, с черными всклокоченными волосами Юрис держал в руках большую сумку и кофр, на котором было написано «Пиратское телевидение».