Текст книги "Колхозное строительство 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Интермеццо 3

– Назовите величайших преобразователей в истории человечества.

– Христос… Маркс… Эйнштейн… Скажите, а неевреев называть можно?

Генерал-полковник КГБ СССР Николай Степанович Захаров посмотрел на майора подавшего ему папку и вздохнул. Потом ещё раз вздохнул и отшвырнул её на угол большого древнего стола.

– Я так понимаю, товарищ сыщик, что пустышку тянем? – погладил ёжик серебряных волос и опять вздохнул.

Если бы на месте майора был человек 21 века, то он бы сравнил первого заместителя Семичастного с комиком Винокуром. Просто брат близнец. Но майор Осадчий в двадцать первом веке не был, даже в Болгарии с Монголией не был. Был носителем секретов настолько важных, что сам был под колпаком КГБ.

– Опрошено несколько тысяч граждан. Трое видели высокого старика с чеховской бородкой и с гитарным футляром приблизительно в это время недалеко от места убийства Суслова. Пожилой мужчина слегка прихрамывал. Художник по описанию свидетелей нарисовали портрет. Он в папке.

– Вот как? Уже что-то, – Захаров открыл папку, нашёл портрет и минуты вглядывался в него.

Осадчий уже было решил, что гроза миновала. Дудки.

– Майор. По этому портрету можно задерживать каждого десятого. Бородка может быть гримом. Щёки можно увеличить, подложив туда ватные шарики. Хромоту и дурак изобразит. Вот этот «портрет» я должен нести Семичастному? Каким боком я похож на придурка. Правым? Что по ниткам, найденным на месте лёжки?

– Ткань импортная, смесовая. Страну производитель определить невозможно. Нет образцов для сравнения.

– Были у нас в продаже где-нибудь в Березках вещи из такой ткани?

– Никак нет, – майор вытянулся. Сейчас будет гром.

Генерал-полковник снова тяжело вздохнул.

– Осведомители среди евреев?

– Никто не видел этого человека, и никто ничего не знает о попытках Моссад ликвидировать товарища Суслова.

– К кому-нибудь приезжали родственники? – несмотря на долгую жизнь в Москве он не смог до конца избавиться от новгородского говора. Цокал. Потому получалось «родцвеники».

– В означенный период только двое. Ни один из них и близко не походит на этого «дедушку». Оба гораздо ниже ростом.

– Нда. На ходули не встанешь. Не там ищем. Не евреи это. Специально лиру эту подбросили. Запутать хотят. Это свой человек. Русский не русский, но из нашей страны. И мотив другой у него. Поймём мотив – найдём и преступника. Ищите в окружении Суслова, кому он мог дорогу перейти. Врагов Михаила Андреевича. Свободны.

Майор ушёл, а брат близнец Винокура взял папку, склонил голову, вздохнул уже привычно, и пошёл на доклад к Председателю.

Предчувствия майора не обманули. Будет сегодня гром. Вот только не на его голову.

Глава 9

 
Тополиный пух, жара, июль,
Ночи такие звёздные.
 

Екатерина Алексеевна пришла на репетицию. Куда деваться, пришлось и Петру отрывать свой тощий зад от грелки. Простыл. Летом в жару. Бик, акула империализма, виноват. Пётр ему позвонил по просьбе Смирновой Веры Васильевны. Начальник Сектора детской литературы пыталась бросить курить. Пётр достал ей через короля шариковых ручек жвачки для тех, кто курить бросает. Но жвачка кончилась, тем более что, как и все советские люди, Смирнова на просьбу: «Дайте попробовать», «нет» говорить не умела. Раз и «распробовали». Барон, на всё улучшающемся русском, пообещал выслать посылочку. На вопрос же француза: «Что новенького и как вообще поживаете»? Штелле посетовал на жару. Просто, чтобы разговор о погоде поддержать. А Бик вместе со жвачкой прислал кондиционер. Ящик чем-то походил на большой радиоприёмник с крутилками вверху. Приблизительно такие через десяток лет будут делать и в СССР в Баку. Разве что дизайн будет чуть посовременней.

В квартире в высотке Авиаторов всё ещё шёл ремонт, и Пётр врезал французское чудо в окно спальни дома в Переделкино. Итог уже известен. Простыл.

Фурцева хотела лично послушать песни, что готовили для Кубы. Три песни Высоцкого перевели на испанский. Опять работали «паровозиком». Сначала волхв Алёшенька, потом дочь Команданте, потом сам член политбюро острова Свободы. Только Владимир Семёнович, вечно занятый на спектаклях, их пока толком не выучил. Потому на суд главного идеолога страны представили два новых хита. «Тополиный пух» перевели на язык Сервантеса без Команданте. Чего там переводить. Набор слов. Екатерина Алексеевна шмыгнула носом, тоже простыла, воды ледяной их холодильника хлебнула.

– Перевод-то есть? – подали русский текст.

– Сейчас и на английский переводим, – порадовал бывшего министра нонешный.

– Подозрительно даже, – Фурцева пробежала текст на листе глазами и подняла эти глаза на Тишкова, – В чём подвох. Где ты опять бомбу подложил? На вид простой текст. Или это на испанском двусмысленно звучит?

– Екатерина Алексеевна! Песню переводил Член Политбюро КПК, – ну, не побежит же проверять.

– Вот, если только. А что со второй, в ней бомба?

В точку, не отнять коммунистического нюха у этой тётки. Бомба была. Даже Вика-Маша была против.

– Папа Петя, ты там совсем головой поехал. Песня это ведь продукт эпохи. Можно, конечно, эту эпоху чуть опередить. Но не настолько же. «Рамамба хара Мамба ру» группы Ногу Свело даже для Запада перебор.

– А если на переднем плане из ансамбля, какого казачьего пустить пару человек вприсядку. И ещё пару девочек гимнасток сальто будут крутить.

– Можно и вприсядку, можно и сальто, но не поймут.

– И что? Тебя с работы выгонят? Так ты не работаешь. Меня выгонят? И, слава богу. В Краснотурьинск вернусь, – закусил удила Штелле.

– Ох, Пётр Миронович, ты моей смерти хочешь. Не могу я это позволить везти на Кубу, – поддержала Машу Фурцева.

– Почему?

– По кочану.

– Кто против вас попробует тявкнуть. И, главное, зачем, – польстил Великой Пётр.

– Тявкнуть не тявкнут. Тут ты прав. Но ведь «ЭТО» все границы переходит. А как «ЭТО» по-русски звучит?

– Это и есть по-русски. Тут нет текста. Так несколько слов. Это просто набор звуков, – усмехнулся Штелле. Ну, сейчас начнётся.

– Тьфу ты! Тогда валяй. Музыка прилипчивая. Кубинцам точно понравится. Что твои девчонки говорят про Рамамбу эту?

– В полном восторге, – и не кривил душой. Так и есть.

– А, один раз живём. Везите! Но под твою ответственность.

– Спасибо, Екатерина Алексеевна. Оправдаю и отслужу! – взял под козырёк Пётр.

– Вот то-то, – хмыкнула бабулька и тоже руку к виску приложила, – Ладно. Молодцы. Любимову я позвоню, мозги вправлю. Высоцкий не его собственность, а достояние всей страны.

Ну, ни хрена себе!!! Переобулась в воздухе!

Глава 10

Лётчик-пенсионер на рынке продаёт картошку:

– Это у Вас картошка на посадку?

– Не, бля, на взлёт!!!

Высотка Авиаторов это вам не хухры-мухры. Это вещь. И предыдущий хозяин огромной четырёхкомнатной квартиры был не случайный в этом доме человек. Вот если кто-то думает, что маршалами авиации были только легендарные Кожедуб и Покрышкин, то человек этот глубоко заблуждается. Их было тридцать два человека. Вот один из них и был предыдущим хозяином квартиры. Звали товарища Фёдор Алексеевич Астахов. Умер он ещё в конце прошлого года. Квартира осталась детям. Но. Где-то там, на Олимпе, когда подыскивали жильё для нового министра с тремя детьми, вспомнили про маршала и его детей. Выдали им две трёхкомнатные квартиры в новостройках, чем очень обрадовали. Всё же две большие семьи в одной квартире… К тому же невестки со свекровью не очень ладили. Понаехали!

Маршал был не боевой. В том смысле, что сам фашистские самолёты не сбивал. Был управленец. И без сомнения – хороший управленец. Вскоре после начала Великой Отечественной войны был арестован и впоследствии расстрелян командующий ВВС Юго-Западного фронта Птухин. В июле 1941 года на эту должность и был назначен Фёдор Алексеевич Астахов. Позже был отозван с фронта и назначен начальником Главного управления Гражданского Воздушного Флота – заместителем командующего Военно-воздушных сил РККА. На период войны Гражданский Воздушный Флот в полном составе был включён в ВВС РККА. В 1950 году ушёл в отставку в возрасте пятидесяти семи лет.

Всё это по поручению Тишкова выяснил его помощник Николай. Тот самый, что знал про слона и верблюда. Ещё он и про само здание кое-что рассказал провинциалу. На месте высотки раньше была церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Кудрине – храм XVII века, разрушенный в 1937 году. В высотке на площади Восстания был и свой гастроном, один из самых больших в Москве, да и в стране. Был в домике и кинотеатр «Пламя» на 540 мест, парикмахерская, ателье, почтовое отделение и даже кафе-мороженое. Вишенкой на торте была подземная парковка. Квартир, правда, было почти пятьсот, а мест для машин всего 130. Но Николай Тишкова обрадовал. У маршала своё место было. И хоть и пытались элитные жильцы на него после смерти Астахова покуситься, но не успели. Пока из пяти десятков заявлений выбирали самого крутого, нарисовался Пётр. Не сотрёшь.

Соседом по лестничной площадке тринадцатого несчастливого этажа восточного бокового корпуса у Петра был чемпион мира по шахматам Смыслов и актриса Элина Быстрицкая. Та самая Аксиньи из Тихого Дона.

Вот молодец был Сталин. Строил, так строил. Не Хрущёв. Пол в жилых комнатах и коридорах квартир и даже в предлифтовых холлах на всех этажах выложен дубовым паркетом, в ванных комнатах уложена метлахская плитка, а на кухнях постелен линолеумом. Во всех квартирах на кухне были установлены холодильники, встроенная мебель, мойки с дробилкой для уничтожения крупных отходов. Ещё на кухнях был предусмотрен доступ к мусоропроводу. В ванных комнатах было по два душа (ДВА): один с гибким шлангом и второй – статичный на изогнутой хромированной трубке. Кроме системы вентиляции, в доме было предусмотрено централизованное кондиционирование. Для этого воздух с улицы фильтровался, проходил через увлажнитель, после чего его температура доводилась до 15 °C. Затем в зависимости от сезона воздушный поток нагревался до нужной отметки. А ещё в этом милом домике была централизованная система пылеудаления, которая состояла из щёток и шлангов, расположенных в каждой квартире, трубопроводов, проходящих вдоль здания, и пылесосных станций, установленных в цокольных этажах. Собранная пыль отфильтровывалась и сбрасывалась в канализацию. Для отопления всего здания в подвальных помещениях были установлены бойлеры.

Вот Хрущёв соврал, что коммунизм будет построен в 1980 году. Для всех так и не построили. А вот для избранных гораздо раньше успели. Даже раньше Никиты Сергееча.

Проклятые пьющие «немолдаване» Петра достали. Пришлось вызывать из Краснотурьинска Петра-Танкиста с Кошкиным. Им и так нужно было в Москву. Собирались ребята на соревнования по классической борьбе в рамках IV летней Спартакиады народов СССР. Турнир будет проходить как раз в Столице. Одновременно турнир имел статус 36-го Чемпионата СССР по классической борьбе. Для маленького Краснотурьинска послать на такое престижное соревнование аж двоих представителей уже достижение. Даже мест никаких занимать не надо. Вот и приехали на пару дней раньше.

Приехали ребята, объяснили небритым пагубность пьянства на рабочем месте, и дело заспорилось. Чего раньше-то не позвал?

Глава 11

Настоящий разведчик может изменить только жене.

Шпион-идиот, выкрал у врага карты с … голыми женщинами.

– Ало, Пётр, привет. Это Галя.

Тишков читал какой-то зубодробительный финансовый документ по строящимся объектам министерства Культуры. Точно надо идти учиться. Ну, зачем ему это всё? А вот интересный вопрос: «А как с этими документами справлялась Фурцева. Она ведь ткачиха»?

Звонок как-то миновал секретаршу. Кто эта Галя? У него нет ни одной подруги с именем «Халя». Стоп. У него вообще нет ни одной подруги. Ну, разве Люша. И ту видел последний раз чуть не месяц назад. И, скорее всего, она не Галя.

– Что молчишь? Не узнал?

– Нет, – когда не знаешь, что говорить, говори правду.

Трубка засмеялась. И томно сообщила:

– Хорошо! Бохатой буду. Поможешь?

Твою ж дивизию! Что за цирк?

– Ну, Брежнева. Галина.

Мать вашу! Родину нашу! Главную в стране Галю забыл.

– Галина Леонидовна, точно богатой будешь. Голова кругом. Сижу тут, миллионы рублей на сотни объектов умножаю и делю на количество нужников в сортире.

– Встретиться надо. Срочно. Вопрос жизни и смерти.

А ну-ка всем стоять бояться. Теперь понятно, как она секретаршу миновала. Она уже в приёмной.

– Заходи уж.

Дверь опять с ноги открыла Филипповна и походкой манекенщицы зашла Брежнева.

– Вот, хотела удивить. Не хороший ты человек, Пётр. Такой сюрприз испортил. Придётся тебе замаливать грех, – улыбка до ушей. Щёчки румяные. Помады в меру. Юбка почти в обтяжку чуть ниже колена. Кофточка на грани прозрачности. Солнце как раз на неё из окна, и виден белый лифчик или «Бюстгальтер». А есть отличия? В ушах маленькие золотые серёжки с сиреневатыми камешками, тоже маленькими.

Хороша «Чертовка».

– Пётр, мне нужно твоё платье.

Как это? Сюр. Хорошо хоть это не 21 век.

– Галина Леонидовна, я мужчина.

Брежнева обошла вокруг стоящего посреди кабинета Тишкова и помотала головой.

– Нет. Ты не мужчина. Ты бог.

Фу. Отпустило.

– Галина Леонидовна…

– Просто Галя. Для тебя просто Галя, – и встала напротив. – Погибаю, нас с Марисом пригласили в Итальянское посольство на приём. Мне нужно платье. Твоё платье. Чтобы эти кикиморы итальянские все от зависти сдохли.

Что можно сказать? А сказать можно следующее. Вика Цыганова гораздо более полезный попаданец, чем он сам. Песни на 90 процентов её. Он лишь их чуть портит, тексты, под существующую реальность адаптируя, или дописывая, когда слова забылись напрочь. С певицами и певцами недоделанными возится. Построила их. Почти уже и человеков из них слепила, а то были манекенами, пытающимися на сцене рот открыть. Ещё как Газманов сальты не крутят, но и не стоят истуканами.

Но сейчас не об этом. О платье. Когда семейство Ильича покинуло Краснотурьинск, Маша-Вика подошла к Пётру и говорит:

– Папа-Петя, ты ведь сможешь вот эти каракули превратить в красивые эскизы, – и подаёт несколько набросков платьев.

– Зачем?

– Ох уж эти мужчины! Ты что же думаешь, что на этом Галина Брежнева успокоится? – и головкой укоризненно покачивает.

– Нет?

– Нужно по этим карякам-малякам сделать хорошие эскизы, заказать Петросу Мушеговичу срочно добыть красивые ткани импортные, вот таких расцветок, и заказывать шить нашему ателье по размерам уже имеющимся на Галину Брежневу. А вот это эскизы туфелек. Тоже нужно кожу у этого джина просить и шить у нас в обувной мастерской. Да ещё и спешить надо. Она ведь платья шила не для того, чтобы в Завидово по дому ходить. Нет. Блистать. А эта болезнь не лечится. Скоро потребуются новые «лекарства».

Вот! Точно так и вышло. И что бы он делал, если бы три платья и три пары туфелек сейчас не лежали в чемодане на даче в Переделкино.

Пётр сделал вид, что задумался. Обошёл Галину. Взял за кисти и приподнял руки, крутанул. Чуть не завалились оба. Брежнева хоть и не набрала ещё той массивности, что на фотографиях из будущего, но и худышкой не назовёшь. Землячка, между прочим. Родилась в Свердловске. Там её батенька перед войной чем-то рулил.

– Когда приём? – Снова обошёл, теперь ноги разглядывая. Модельер, блин. Карденов. Тоже ведь Петька.

– Послезавтра, – сама крутанулась.

– Галя!!! – как бы глаза покруглее сделать.

– Петенька надо! Я тебя умоляю!

– Завтра в это же время, на этом же месте, – бросилась на шею, чуть не упали опять. И визгу. Филипповна на визг заглянула и застала их обнимающихся, резко юркнула назад. Нет, «юркнула» это не для стокилограммовой бой-бабы.

– Всё! Всё.

– Правда, сделаешь? Я надеялась, схватилась как за последнюю соломинку. Заказала у одной, она-то сшила, но мне не нравится и Марис сморщился.

– Галина Леонидовна! – сделал строгое лицо.

– Волшебник!

– Ещё ведь ничего не сделал.

– Что хочешь, проси. А какое платье будет?

А какое будет? Чёрно-красное и туфельки к нему красные с чёрным бантиком. И ремень красный к платью с пряжкой из червлёного серебра. Стоп. А что мы хотим? Вот удачный момент.

– Галя, а ты генерала Цвигуна знаешь?

Не отошла ещё от платьев, удивлённо глянула.

– Дядю Семёна? Понятно, знаю. Он же муж моей тёти. Его жена – тётя Вера сестра моей матери. А что? У тебя неприятности? – наморщила лоб. Сейчас помогать бросится.

– Нет, нет. У меня как раз всё хорошо, – Пётр указал на заваленный бумагами стол, – Хочу книгу одну написать. Консультация нужна.

– Про чекистов? Про шпиёнов? Здорово. Чур, первая читаю. Хорошо поговорю. Завтра в этом же месте отчитаюсь. Побежала, – и убежала, чмокнув в щёчку.

Чуть Филипповну не сбила, подслушивающую под дверью.

– Тамара Филипповна, сделайте мне кружечку кофе.

Именно, что кружечку. Первые ростки кооперации Краснотурьинского художественного училища и Богдановического фарфорового завода пробились. Совсем другой вкус у кофе стал, чем из стаканов.

Бариста осуждающе качнула головой.

– Пятая сегодня.

А кто сказал, что будет легко?

Глава 12

Троцкий говорил:

– Со Сталиным спорить очень сложно: я его цитатами, а он меня – ссылками.

Цвигун приехал сам. В этот же день. Тишков уже разделался с финансами и собирался домой, как опять «распахнулась» дверь. Нужно найти плотников и «уговорить» их перевесить дверь, пусть наружу открывается.

– Пётр Миронович, тут товарищ пришёл. Говорит, что вы его вызывали, – нда, а сзади генерал-полковник чуть ли не в парадной форме.

Пётр Цвигуна не видел. Ну, может, в той жизни, на бездонных просторах интернета. Только вот никто другой пожаловать не должен был. И этот поспешил чересчур. Тоже платье надо. Для жены Веры. Ну, да что уж, сам о встрече просил.

– Пётр Миронович, вызывали, – ржёт и руку протягивает. Значит, не арестовывать.

Как его звать-то? Семён, а дальше? Ай, молодца. Видя замешательство Тишкова, генерал сделал ход первым. Представился.

– Цвигун, Семён Кузьмич, – мордатый, в белом мундире. Красавец.

– Проходите. Присаживайтесь. Чайку, кофию. Конфеты Гуливер остались после набега кубинской делегации. Или печеньки? – стоящая на пороге Филипповна с тоской посмотрела на часы, висевшие на стене рядом с портретом Ильича. Первого.

– После кубинцев. Тогда конечно. Чайку лучше, и без сахара, – Филипповна исчезла.

– Что привело вас в сию юдоль скорби? – Пётр уселся напротив.

– Племянница попросила. Говорит от меня зависит написания очередного хорошего романа про разведчиков, – Цвигун наклонился над столом и подпёр пухлые щёки руками.

А что Пётр знал про этого толстячка. Как-то читал книгу про золото партии, сейчас уже автора и название не вспомнить. Там намекалось, что, скорее всего, не сам генерал застрелился и не из-за рака. Андропов поспособствовал. Смел пешку в борьбе за власть. А вот дальше в той же книге написаны совсем интересные вещи. После смерти Цвигуна на личной квартире проводится обыск, под предлогом изъятия секретных документов. И ошеломил он видавших виды оперативников. В тайниках были обнаружены то ли шесть, то ли пять трехлитровых банок с драгоценными камнями. А все полые части старой железной двуспальной кровати с массивными металлическими шарами бриллиантами оказались заполнены. Плюсом золотые слитки общим весом 35 килограмм. И вишенкой на торте полтора миллиона долларов купюрами в 100 долларов.

Улов. Зачем одному человеку столько? Откуда взял? И куда собирался девать в СССР? Или собирался за кордоны? Старый и больной?

А может, врут коммунисты и загробный мир есть. И церковники врут. Туда можно попасть с сокровищами. И они там нужны. Ведь зачем-то храмам и монастырям завещали несметные сокровища богатеи и власть имущие. Как-то монаси их (сокровища) ТУДА переправляют. Не на себя же тратят. ВОПРОС!

А ещё мы знаем, что Цвигун написал сценарии к целой куче фильмов про разведку. В том числе и «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта». Консультировал съёмочную группу «Семнадцати мгновений весны». Сам книги про разведчиков писал. И вообще, не глупый и хороший мужик. Наверное.

– Точно, Семён Кузьмич, есть у меня такая задумка. Тему вот только выбрал совсем не простую. Бросить бы. Но зудит. Вы-то меня должны понимать, – Филипповна принесла чай. Когда успела. И пары минут не прошло. Точно она на контору работает, и была предупреждена о появлении БИГ боса.

– Хм, вкусные конфеты. Закажу секретарю. Таких красавиц у нас нет. Капитан у меня рыжий и худой, как глист. Правильно, меня кормит, а сам сохнет, – посмеялись.

– Равновесие должно быть в природе, – опять посмеялись.

– Ну, излагай тему.

– Ликвидация Троцкого.

– Твою ж …Нда. Не мелочишься. Любишь с трудностями бороться. Стоп. Стоп. Я понял, чего ты просить будешь. Куба. Рамон Меркадер нужен. Хотя…

От же ты гусь. Судоплатов? Угадал? – и взгляд серьёзный. Совсем не шутейный.

– Заметьте, не я это сказал.

– Заметил. Так Судоплатов, значит.

– Меркадер тоже не помешает.

– Судоплатов в тюрьме. Ещё больше года сидеть. Впрочем, не проблема, сделаю тебе свидание.

– А по амнистии он в честь пятидесятилетия не выйдет?

– Не та статья. Ты, то про всю эту историю, откуда знаешь? – глаза добрее не стали.

– Не в космическом пространстве живу. Среди людей.

– Людей! Мелят языками незнамо что, а нам потом разгребай. Что ж, Пётр Миронович, обещал Галинке тебе помочь, значит помогу. Завтра отправь человечка к нам на Лубянку. Пропуск будет. Я ему кое-какие документы не секретные дам и разрешение на свидание. Герой твой во Владимирской тюрьме. Спасибо за чаёк и конфетки. Приятно было познакомиться.

А вот надо было? Пётр сам себе поражался. Ну, вовсюда залесть нужно.