Текст книги "Воздушный снайпер"

Автор книги: Андрей Калиниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Надо, Василий Федорович, провести в эскадрильях комсомольские собрания, – предложил замполит.

– Не возражаю, – ответил Голубев, – и обязательно побываю на собраниях. А скажи-ка, зачем вызывали тебя товарищи из контрольной комиссии в Хельсинки?

– Приняли меня заинтересованно. Работники посольства интересовались боевым настроением летчиков, спрашивали, нужна ли помощь.

– Что же ответил?

– Сказал, что духом крепки, а за помощь поблагодарил, но пояснил, что в ней пока не нуждаемся.

3

Весной сорок пятого развернулось грандиозное сражение в Восточной Пруссии. Гитлеровское командование пыталось спешно эвакуировать остатки разбитых дивизий через порт Пиллау. Авиация флота получила задачу уничтожить вражеские корабли с войсками. Командующий ВВС генерал Самохин приказал Голубеву по телефону:

– Срочно перебазируйтесь под Кенигсберг. Наземное имущество не брать: вас заменит другой полк. Сядете на полевом аэродроме. Оттуда и обеспечите работу пикировщиков и торпедоносцев по базе Пиллау.

В тот же день, организованно совершив пятьсоткилометровый бросок по воздуху, истребители во главе с подполковником Голубевым были на месте. И сразу вступили в дело. Перед вылетом командир полка предупредил летчиков.

– Многие из вас еще не выполняли таких заданий. А тут есть особенности: в момент атаки цели строй бомбардировщиков растянется до трех километров. Наиболее уязвимы их экипажи на боевом курсе – заняты прицеливанием и при выходе из пикирования, когда скованы большой перегрузкой. Поэтому и создаем две ударные группы. Верхнюю поведу я, нижнюю – капитан Федорин. Удар "петляковы" наносят с одного захода и сразу после пикирования уходят в море с левым разворотом. Учтите – бомбардировщикам дан только один заход на цель.

Голубев подробно объяснил, как нужно действовать от взлета до посадки. Вопросов у подчиненных не оказалось, они направились к самолетам.

Три девятки Пе-2 в четком, симметричном строю "клин" шли с набором высоты по маршруту. Их вел Герой Советского Союза Константин Степанович Усенко. Непосредственно сопровождали бомбардировщики летчики соседнего полка на Як-9 во главе с Героем Советского Союза Александром Алексеевичем Мироченко. Впереди несколько выше основного боевого порядка десятков этих машин неслись Ла-5 и Ла-7 под командованием Голубева.

Плотно жались друг к другу на маршруте двухмоторные "петляковы", оставляя между консолями крыльев просветы не более двадцати метров. Маневрировали "Яковлевы". Мощным кулаком, готовым к немедленному удару, теснились "лавочкины".

Уплыла назад серая, в латках снега земля. Показалась ровная гладь темнеющего моря. Его местами покрывали облака, игриво переливающиеся всеми цветами радуги в лучах теплого весеннего солнца.

В расчетной точке группа развернулась на юг, взяв курс к вражескому берегу. Облака вскоре исчезли, и перед взором летчиков открылся забитый кораблями порт. Голубев сразу увидел: над ними патрулируют истребители. Сосчитал – восемь вверху, четыре внизу. Он увеличил обороты мотора, скорость возросла.

– Атакуй нижнюю группу, – передал Федорину. – Я бью верхнюю.

Капитан тут же увел шестерку Ла-5 и завязал бой с "фокке-вульфами". Теперь они уже не могли подстеречь наши бомбардировщики на выходе из пикирования. А сам командир полка на встречных курсах стремительно атаковал верхних "фоккеров". По врагу ударили хлесткие трассы пушечных очередей идущей плотным строем шестерки. В этом дерзком тактическом приеме проявился весь характер Голубева. И наступательный порыв советских летчиков сделал свое дело: гитлеровцы бросились в разные стороны.

Но бой только разгорался. Фашисты вскоре опомнились и кинулись на группу Федорина. Он не сплоховал, отбил удар.

Голубев взмыл, оглянулся и увидел: "фокке-вульф" вспыхнул, качнулся с крыла на крыло, потом завертелся, падая в воду. "Кто же его сбил? Николай Потемкин. Молодец!" – порадовался командир за ведущего второй пары, а сам, перевернув "лавочкина" через крыло, тоже спикировал на гитлеровский истребитель. Посылая короткие прицельные очереди, он вынудил летчика уклониться, отступить– Сейчас сбить "фоккера" было вовсе не обязательно, хотя и это предполагалось. Главное состояло в том, чтобы отсечь его от бомбардировщиков.

В этой головокружительной карусели Голубев видел то небо, то землю. Истребители носились вверх-вниз, выписывая самые замысловатые фигуры. Но, закрутив противника в огневом клубке, группа Голубева теснила его все дальше и дальше от "петляковых".

А бомбардировщики, маневрируя среди разрывов зенитных снарядов, вышли на боевой курс и устремились в пике звеньями. Были потоплены транспорт и одна баржа, разрушен причал. В порту возникли очаги пожаров.

Выйдя из пикирования, звенья "петляковых" собирались в эскадрильи, эскадрильи – в полк. К нему присоединились и истребители. На больших скоростях пронеслись они над городом, взяли курс на восток. Летчики возвращались домой, охваченные чувством отлично исполненного боевого долга. Над контрольным пунктом ведущий "петляковых" майор Усенко подал команду, и боевой порядок распался на три группы. Каждая повернула на свой аэродром.

Сели гвардейцы нормально. Едва Голубев зарулил на стоянку, к самолету подошел инженер полка Николаев. Вместе с техником он подсчитал повреждения.

– Восемь солидных пробоин, товарищ командир, привезли, – доложил инженер.

– А от снарядов "фокке-вульфа" есть? – нетерпеливо спросил подполковник.

Он считал зазорным получать такие повреждения. "Если ты промазал, а в тебя попали, плохой ты истребитель", – учил командир полка летчиков. Бороться с огнем зениток было сложнее – снаряд или осколок могли настичь самолет в любой момент, и летчик тут бывал виноват очень редко,

– Нет, только от зенитных осколков, – отозвался Николаев.

– Все равно многовато для одного вылета, – вздохнул Голубев. – А на других машинах как?

– Тоже есть, техники считают, – произнес инженер, уже привыкший латать самолеты чуть ли не после каждого вылета.

Голубев обошел истребитель, неторопливо потрогал каждую пробоину, отгоняя назойливую мысль, что какой-нибудь осколок вполне мог попасть и в его сердце. Затем полюбовался красочной надписью на борту и попросил инженера полка:

– Николай Андреевич, распорядись-ка, чтобы лучше заштопали машину. Ведь это подарок. Еще обидятся на меня земляки, что храню плохо.

В последние месяцы войны полк часто менял места базирования. Бывало, не успеют гвардейцы и обосноваться, как поступает распоряжение перелететь. Наши войска продвигались вперед, авиация – тоже. Из штаба дивизии то и дело приказывали подняться в небо. Особенно интенсивно работали летчики в период воздушной блокады группировки войск противника в Курляндии.

8 мая Голубев трижды водил небольшие группы истребителей на перехват транспортных самолетов, удирающих из Либавы в Швецию. И летчики части увеличили счет сбитых гитлеровских крылатых машин еще на девять. Никто не знал еще, что они и подведут итог победам в воздухе.

После напряженного дня авиаторы крепко спали в общежитии. Вдруг среди ночи раздалась стрельба за окном. Голубев вскочил с постели, немедленно позвонил оперативному дежурному:

– Что случилось?

В ответ услышал громкий ликующий крик дежурного:

– Победа, товарищ командир! Капитуляция! Конец войне! Победа!

Подполковник быстро оделся, выбежал на улицу. Сразу оказался в кругу возбужденных долгожданной радостной вестью боевых друзей. Они салютовали, стреляя из пистолетов, карабинов, ракетниц.

Пришел День Победы. Как и однополчане, душою, сердцем выстрадал его Василий Федорович Голубев. Странное, непривычное чувство испытывал он в те минуты. Не надо больше лететь в огненное небо самому, не надо посылать на смерть других. Ни сегодня, ни завтра. Вот она, Победа! Такого настроения не было у него за всю фронтовую жизнь. А чтобы ощутить этот волнующий миг начала мира, потребовалось пройти через 1418 дней жестокой войны, ни на минуту не теряя веры, что Победа наступит.

4

В конце мая полковник Корешков позвонил Голубеву:

– Василий Федорович, отправляйтесь-ка вы в отпуск.

– С удовольствием, – ответил командир полка.

Первый отпуск за четыре последних года. Можно отрешиться от тревог, полетов, боев. Жена и дочь находились теперь с ним, поэтому вместе решали, куда же поехать?

– Прежде всего – к твоим родителям, в Старую Ладогу, – предложила Саша.

– Спасибо, дорогая! – поблагодарил он верную боевую подругу.

И вот они втроем у родного порога. Порядком постаревший от тяжелой работы отец, худенькая, слабая мать не могли нарадоваться их приезду. Федор Михеевич и Варвара Николаевна все старались получше угостить дорогих гостей, усадить на самые почетные места.

Но Василий Федорович не засиживался дома: приглашали друзья, школьники, рабочие предприятий. Он побывал в Староладожской школе, где учился, на Сясском целлюлозно-бумажном комбинате, куда пришел шестнадцатилетним парнем, чтобы начать трудовую жизнь. Посетил и Волховский алюминиевый комбинат, где работал начальником цеха.

Земляки тепло принимали Героя. На митинге в Сясьстрое представители местных партийных и советских органов, рабочие комбината благодарили дорогого гостя за то, что надежно прикрывал с воздуха перевозки по Ладожскому озеру, за то, что защищал Дорогу жизни, город Ленинград. Потом слово взял секретарь Волховского райкома партии.

– В знак огромной признательности и любви к герою-земляку, – сказал он, – предлагаю избрать Василия Федоровича Голубева почетным гражданином поселка!

Последние слова оратора заглушил гром аплодисментов. А Голубев сильно разволновался. Но мозг будоражило теперь не тревожное ожидание опасности и риска, хорошо знакомое по каждому боевому вылету, а светлое чувство за уважение земляков. Василий Федорович тепло поблагодарил рабочих, родной комбинат, который дал ему крепкую трудовую закалку. Он говорил, что разделяет с ними радость победы над фашизмом. Голубев выразил горячую благодарность за подаренные истребители и сказал о скромном личном вкладе в победу советского народа над немецким фашизмом.

А рассказать ему было что. За время Великой Отечественной войны он 546 раз ходил на боевые задания, уничтожил много боевой техники и живой силы противника, провел 133 воздушных боя, в которых лично и в группе с – товарищами сбил 39 самолетов – почти целую авиационную гитлеровскую эскадру средней численности (количество самолетов в эскадрах не было постоянным).

Отдалялись годы войны. Жизнь ставила другие задачи по защите Родины. И звали Василия Федоровича новые военные дороги. Пополнив знания в Военно-морской академии, он стал овладевать более совершенными типами крылатых машин.

Советская авиация переходит с поршневых самолетов на реактивные. Вверенная коммунисту Голубеву часть охраняет северные рубежи страны. Полученный в довоенное время и в годы Великой Отечественной войны опыт обучения и воспитания молодых летчиков сыграл свою роль: в кратчайшие сроки они освоили боевое применение реактивных истребителей, его командир удостоен за это государственных наград.

За годы службы выполнял многие ответственные задания.

Находясь на преподавательской работе в академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, генерал Голубев с большой заинтересованностью передавал знания молодому поколению советских командиров, блестяще защитил кандидатскую диссертацию.

И всегда, во всем помогала ему Александра Федоровна. Вместе с мужем она прошла все ступени жизни, как проходит их любая жена офицера. И у нее были военные городки в безлюдной степи, глухой тайге, частые переезды. Были подъемы по боевой тревоге, мучительные, долгие ожидания мужа с учений. Но всякий раз, провожая мужа на аэродром, она улыбалась и говорила просто:

– Я жду тебя, родной.

Но подоспело время, когда им уже не надо было разлучаться: Голубев ушел в отставку. Сорок два года отдал он Вооруженным Силам. И сделал за это время немало. А Родина достойно отметила ратный труд своего верного сына. Два ордена Ленина, медаль "Золотая Звезда", семь орденов Красного Знамени, два ордена Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды и орден "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" III степени, большое число медалей украшают грудь ветерана. Василий Федорович Голубев удостоен также двух иностранных орденов.

...Идет пятое послевоенное десятилетие. Но память о прошлом неизгладима... Бывая в городе на Неве, Василий Федорович Голубев непременно посещает места былых боев, обязательно приезжает на Ладожское озеро, к Осиновецкому маяку, служившему надежным ориентиром при боевых полетах. Здесь открыт филиал Центрального Военно-морского музея "Дорога жизни". В нем собраны интересные материалы, рассказывающие о защитниках ледовой трассы. В музее Василий Федорович увидел однажды женщин, подошедших к портрету его друга капитана М. Я. Васильева. Старшая молчала, стараясь незаметно для посетителей смахнуть навернувшиеся слезы. А младшая тихо сказала:

– Здравствуй, папа! Вот мы и снова встретились.

Это были жена и дочь Михаила Васильева.

– Татьяна Дмитриевна... – назвал он имя старшей.

Женщина обернулась и ахнула:

– Василий Федорович!

Радостной получилась эта встреча. Вспомнили прошлое. Потом рассказали, где обитают и чем занимаются фронтовые товарищи и их семьи.

Бывший командир авиабригады Герой Советского Союза генерал-лейтенант в отставке Иван Георгиевич Романенко живет в Ленинграде. Он председатель совета ветеранов морских военных авиаторов Балтики, ведет большую военно-патриотическую работу. В городе на Неве, который они, не щадя жизни, защищали в годы войны, находятся, как его называют теперь, балтийский Маресьев Герой Советского Союза майор в отставке Леонид Георгиевич Белоусов и полковник в отставке Антон Ильич Федорин. Замечательный летчик Аркадий Михайлович Селютин сбил восемнадцать вражеских самолетов, стал Героем Советского Союза. Сейчас – генерал-майор в отставке – живет в Киеве, трудится в народном хозяйстве. Других однополчан Голубева судьба разбросала по всей стране.

– Трудно было мне после гибели Миши, но я все одолела, дочь вырастила, – говорила взволнованная Татьяна Дмитриевна. – Ваше письмо с фронта мы с Валей бережно храним, как самую дорогую память о муже и отце.

Татьяна Дмитриевна учительница, живет в Ленинграде, где сражался с фашистами ее муж. Валентина Васильева закончила институт, инженер одного из предприятий Подмосковья. Каждое новое слово Голубева об отце дочь слушала с затаенным дыханием.

Память о Михаиле Васильеве не померкла. Его именем названа улица в Выборге. А на калининской земле, в Старицкой школе, установлена мемориальная доска. Золотыми буквами выбито: – "В этой школе в 1929-1932 годах учился Герой Советского Союза Михаил Яковлевич Васильев".

О многих фронтовых товарищах вспоминают ветераны, собираясь вместе. Ведь каждый из них носит в душе образ самого близкого человека, с которым шел по дорогам войны. У генерала Голубева это – бывший его заместитель по политической части летчик Герой Советского Союза Петр Павлович Кожанов, погибший в сорок третьем под Ленинградом. Его имя носит теперь одна из школ Киришского района Ленинградской области.

Генерал-лейтенанту в отставке В. Ф. Голубеву семьдесят пять. Но и сейчас у него много неотложных дел, часто звонит телефон в московской квартире. Люди обращаются к ветерану по самым различным вопросам. Просят прочитать лекцию, выступить в городском парке перед молодежью, принять участие во встрече с ветеранами войны, приехать к ученикам 49-й средней школы балтийского города Калининграда, отряд пионеров которой носит его имя, побывать у земляков в Сясьстрое... И если позволяет здоровье, герой-фронтовик старается удовлетворить все пожелания.

Василий Федорович Голубев считает себя счастливым человеком. Он прав, потому что обладает самым большим богатством – любовью и уважением советских людей.