Текст книги "Путевые заметки брата Дрона (СИ)"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Всё это время кот продолжал рассказывать нам истории о том, как мы должны проводить процесс угадывания. Помимо этого он говорил о тех, кто до нас здесь уже пытал счастья, кому повезло, а кто ушёл ни с чем. Его рассказ был прерван в тот миг, когда Женек повёл берегиню подальше от стола. Кот мгновенно вскочил и, вздыбив шерсть и выгнув спину, зашипел. Однако, оттеснив меня от стола, перед ним оказался Кошак. Его внешность выражала не меньший гнев, чем у кота.

– Говоришь угадать надо? – Зашипел Кошак, одновременно натягивая на руки боевые перчатки. – Ты на меня смотри. У молодых свои дела, а мы потолкуем о наших.

Правда, у Кошака перчатки были знатные, боевые. Сшитые из толстой кожи. С подбоем на внутренней стороне. Обшитые снаружи мелкими стальными чешуйками. С длинными раструбами-крагами, закрывавшими предплечья до самого локтя. И те краги были укреплены стальными полосками по всей длине. У запястья перчатки пристёгивались к руке ремешками с застёжками.

– А перчатки зачем? – Спросил кот.

– На удачу. Я в этих перчатках всегда добычу находил. Не веришь?

В этот момент Женек увёл берегиню за дерево. Узнать ответ кота мне не довелось. В следующее мгновение у стола произошло движение. Два кота стоили друг друга. Миг. И голова кота прижата к столу рукой Кошака. Послышался скрип когтей. Изогнувшись всем телом, кот вцепился всеми четырьмя лапами в руку Кошака. Вот только процарапать когтями стальные пластины боевой перчатки, коту было не суждено. Протянув вторую руку, Кошак крепко обхватил загривок кота и рывком поднял его над столом. Послышался тихий рык, перемежающийся с хрипом. Шкура кота была сильно стянута на загривке. Его морда застыла в мучительном оскале. Дёрнувшись всем телом, кот осознал свою обречённость и застыл, поджав под себя лапы.

У стола мгновенно оказался ассасин. Ловкими, отработанными движениями он стал вскрывать тубусы и вытряхивать из них содержимое. Из двух десятков тубусов только в четырёх находились карты, при том все разные. В остальных тубусах находились чистые листы пергамента. Ассасин вертел в руках карты и его лицо выражало крайнюю озабоченность. Я понимал его, он не был обучен грамоте. Бегло взглянув на карты, в такую же степень озабоченности впал и я. Карты были подписаны на неизвестных мне языках, неизвестными мне буквами и знаками. Лева топтался в стороне, не зная чем нам помочь. Мы не знали, как отыскать нужную нам карту. Нашу озабоченность разрешил Воля. Протолкнувшись к столу, он осмотрел нашу добычу. Ткнув рукой в карты, он сказал, что одна написана на персидском, и показывает южные провинции царства Кощеева. Вторая написана на тартарском и показывает восточные провинции этого царства. Третья на скандинавском и показывает северные провинции. А четвёртая на прусском и охватывает западные провинции. В углу каждой из карт нарисован перекрёсток, который мы проехали. Сложив эти карты вместе, мы получаем полную карту царства Кощея. Да, конечно, он знает эти языки и их письменность. Он сын посла, и его готовили быть послом. В моих глазах Воля сразу вырос на целую голову. Я умею уважать чужие достоинства. А вот кот... Ну и мошенник.

У стола возникла небольшая заминка. Растолкав остальных, я взял дело в свои руки. Сложив все карты и чистые пергаменты, я скрутил их в рулон. К счастью, тубусы были достаточно широки, и весь рулон аккуратно поместился в одном из них. Я вынул из кошелька монету достоинством в одну гривну и положил её на стол.

– Закон есть закон. – Сказал я, широко улыбаясь. – Вот твоя гривна, а этот тубус с картой мы забираем. Сделка была честной, претензий к нам у тебя быть не должно.

Я запихнул тубус в свою сумку.

– Женек. – Громко закричал Кошак. – Мы уезжаем.

Люди стали отходить от стола к своим лошадям и садиться в сёдла. Последовал общему примеру и я. Из-за дерева выскочил Женек, оправляя по пути тунику, бегом домчался до коня и с разбегу вскочил в седло. Последним в седло сел Кошак, продолжая держать в руках кота. Показалась берегиня. Её взгляд и внешность выражали крайнее удивление и озабоченность. Вытянувшись колонной, мы направились к перекрёстку. Кошак ждал, пока мы отъедем подальше. Убедившись, что мы далеко, он размахнулся и зашвырнул кота в густую лиственную крону дуба. Пришпорив коня, он помчался следом за нами. От перекрёстка мы оглянулись назад в сторону дуба. Берегиня всё ещё стояла под ним и смотрела нам вслед. Внезапно Женек поднялся в стременах, помахал рукой и закричал:

– Жди меня! Я вернусь, Милая!

Не желая давать нам объяснений, он пришпорил коня и поскакал к голове отряда. Подъехал Кошак, и отряд двинулся в путь скорой иноходью. Хотелось отъехать от дуба как можно дальше. Наш путь лежал на север.

Вечером того же дня мы въехали в большое селение. К счастью там находился постоялый двор. Узнав, кто мы и куда едем, нам предоставили кров и стол. Оказавшись у себя, я извлёк карты и чистые листы пергамента из тубуса. Предстояло их перевести и, по возможности перерисовать. Вот только рисовальщик из меня прямо сказать никакой. К счастью для нас, Ясень заявил, что он является учеником рисовальщика, хотел стать живописцем икон и фресок, потому он возьмётся перерисовать эти карты для нас. Я убедил Волю помочь ему, с условием, что он сделает все записи на картах нашим языком и нашим шрифтом. Следующие несколько дней Ясень и Воля занимались рисованием и подписыванием карт. По моей просьбе они изготовили несколько дублирующих образцов, на всякий случай. Мысленно я корил себя за то, что не прихватил несколько пустых тубусов. Эту оплошность я исправил на следующий день, купив четыре новых, берестяных тубуса у местных торговцев. Каждый набор карт предполагалось вести в отдельном тубусе, и распределить их между членами отряда. Нельзя класть все яйца в одну корзинку.

К удивлению остальных, Женек настоял, чтобы после срисовывания карт, изначальные образцы достались ему. Я же удивления не проявил. Немного было жаль Женека. Женек! Ты признался в любви магическому существу и даже пообещал вернуться. Теперь ты не обретёшь покоя, пока не исполнишь обещание. Твоё сердце навсегда будет принадлежать этой берегине Дубаве.

Ворота замка Кощея.

Мы стояли у ворот замка. Позади почти три месяца пути. Сельские поселения сменяли большие и малые города. Вились дороги, переходили мосты. Поля, леса, холмистые пейзажи. Наши кошельки отощали, одежда потерлась, хотя и не стремилась развалиться, сильно потрепалась обувь. Но мы упорно продвигались к цели нашего путешествия. Опираясь на карту, мы находили нужную дорогу из множества дорог, лежащих перед нами. Люди охотно подсказывали путь. В вот мы въехали в столицу этого царства, надеясь найти в ней правителя Кощея, но были разочарованны. Оказалось, что в столице заседает правительство, назначенное Кощеем, а сам он постоянно проживает в загородной резиденции, личном огромном замке. В столицу он наезжает только с ревизиями, контролируя работу своего правительства. Покинув столицу утром, и совершив последнее усилие, вечером того же дня мы находились под стенами места проживания Кощея. Мы все были очень утомлены, и надеялись, что наше путешествие подходит к концу.

Ворота. Мысленно я много раз пытался представить себе, какое жилище подобает правителю такого государства. Я рисовал в своём воображении мрачную крепость из крупных гранитных блоков на высоком холме, обнесённую глубоким рвом и разводным мостом. Могучие бастионы своими зубцами устремлённые в небо, с установленными под их сводами баллистами, способными расстрелять любого противника. И всё это великолепие облеплено множеством воинов, зорко смотрящих со стен во все стороны. Всё же великий правитель! Должен показать остальным, чтобы знали, с кем имеют дело. Иногда, когда нас поливал дождь, по небу плыли тёмные облака и срывались молнии, мне грезилась совсем другая картинка. Моё воображение рисовало мрачный, чёрный замок. Черные, закопченные стены, ощетинившиеся стальными шипами и поросшие колючими, терновыми кустами. Тёмное подворье и высокие, чёрные башни с коническими крышами, устремлённые в небо. Населять этот замок должны были поднятые из могил мертвецы и разные твари, коих всегда приписывали миру тьмы. Мрачный лес обязательно должен тянуться до самых стен, и быть населён страшными монстрами и волколаками. Так нам рассказывали. Ведь это царство Кощея! Повелителя тьмы! Олицетворения самого зла! И, кстати, в любом варианте должны быть страшные мрачные темницы, населённые призраками замученных узников. Ну, как без них?

И вот мы проделали весь путь. От города нам пришлось ехать сначала через лесные угодья. Потом пошли поля, чередующиеся с садами. Вокруг самого замка были высажены фруктовые сады. Мы ехали по вполне приличной дороге, и от сада нас отделяли посаженные вдоль дороги кусты живой изгороди. По садам перемещалось довольно много людей. Многих можно было признать за садовников, увешенных садовым инструментом. Они вели свою неспешную работу. Но здесь, в отличие от крестьянских садов, встречались и те, кого можно было принять за лесничих или егерей. Это меня не удивило. Они выполняли роль внешней охраны. Они деловито расхаживали, поглядывали на нас, но ничего не предпринимали.

Возможно, мы казались им не опасными, а возможно потому, что ехали по дороге, а не ломились через сады напрямик. По крайней мере, встреча с ними нам не приносила никаких неприятностей. Однако незадолго до того как мы подъехали к воротам, сады опустели. Исчезли садовники, не стало видно и егерей. Но я нутром чувствовал множество взглядов, обращенных на меня и следящих за каждым моим движением. Долгая дорога обострила мои чувства. И подобное незримое наблюдение нагревало мне нервы. И не только мне. Мои спутники нервничали, хотя старались этого не показывать. В дороге на нас несколько раз нападали разбойники. И каждый раз я испытывал подобные чувства. Даже в царстве Кощея встречались любители лёгкой наживы. После длительной монотонности дороги, мои спутники испытывали радость, орудуя мечами. Мы оказались не по зубам разбойным шайкам. Храбрые при нападении на безоружные обозы, они быстро сбегали, нарвавшись на серьёзное сопротивление. Вот только здесь мы не могли использовать мечи для решения проблемы. Сила была явно не на нашей стороне. Это понимал даже Кошак, самый агрессивный из нас. Решить свои проблемы мы могли только мирно.

Стена была не высокой, полтора человеческого роста. Вдоль неё тянулась тропинка, пересекающая дорогу и теряющаяся в зарослях сада. Дорога упиралась в ворота, встроенные в каменную арку небольшой сторожевой башенки. Ворота были достаточно широки, чтобы в них могли проехать две повозки, не задевая друг друга. Ворота были закрыты. На башенке не было никого из охраны, кто мог бы сообщить о нашем прибытии и отворить ворота. Ворота были, по-видимому, сделаны добротно из толстых досок, подогнанных плотно друг к другу. Поверх их были наложены крест на крест стальные полосы, скреплённые между собой и к дереву стальными заклёпками. По канту ворота также были покрыты железными полосками. Не сразу и пробьёшь при штурме.

Какое-то время мы всей компанией просто смотрели на эти ворота, не зная, что нам дальше предпринять. Я оглядел спутников в поисках ответа на этот вопрос. Возможно, удастся найти подсказку. Ясень и Воля сидели молча, надеясь на наш жизненный опыт. Лева думал о чём-то своём, перекатывая шарики между пальцев. Женек последние дни всё чаще уходил в свои мысли, при этом он постоянно гладил тубус с картами. Толку от него становилось всё меньше и меньше, хотя он и продолжал идти с нами и выполнял всю положенную работу. Кошак поглаживал навершие меча. Глупая идея. Но Кошак и сам это понимал. Ассасин, оглядевшись по сторонам, недвусмысленно поглядел на ограду, оценивая её высоту. После этого вопросительно глянул на меня. Я отрицательно мотнул головой.

– Плохая идея – сказал я. – Хозяева могут посчитать это за отсутствие вежливости.

Кошак взглянул на меня усталым взглядом и спросил:

– Ну и что нам делать с воротами?

Вопрос был риторический. Никто не ожидал получить на него внятного ответа. Поэтому я был удивлён, получив на него ответ:

– Открыть, конечно!

Голос раздался слева от нас. Из сада по тропинке, проложенной вдоль стены, к нам приближались двое. Мужчина и женщина. Мужчина по внешнему виду напоминал егеря-охранника, наподобие тех, кого мы видели в саду ранее. Средних лет. Высокий, широкоплечий, плотно сбитый с длинными, мускулистыми руками. Крупное, мясистое лицо с мелкими, глубоко посаженными глазками и выступающими надбровными дугами. Под крупным, крючковатым носом находился рот, более похожий на шрам. Одет просто. Лёгкие полусапожки, удобные для длительных пеших походов. Широкие штаны и кафтан, не стесняющие движений. Широкий ремень, с висящими на нём поясной сумкой и кинжалом, перетягивал пояс мужчины. В руке был лук, а за спиной висел колчан с десятком стрел. Но говорила женщина. Она была явной противоположностью мужчины. В этой компании она была мозгом. Женщина была ростом чуть ниже среднего. Она была ещё молода, но уже подходила к среднему возрасту. Она была худощава. Одета в поношенное платье тёмно-коричневого цвета из плотной шерсти с рукавами. Из-под него выглядывали рукава и отложной воротничок белой льняной рубашки. Подпоясана она была тонким ремешком, на нём висели небольшой ножичек и мешочек с принадлежностями. Через плечо была перекинута полупустая котомка с вещами. В руках был резной посох. На левой руке был надет металлический браслет из мелких платин и колец, к которым крепились различные символы в виде амулетов из меди, обычно используемые для магических обрядов. На голову была одета остроконечная широкополая шляпа чёрного цвета. Из-под шляпы выбивалась копна растрёпанных каштановых волос. Узкое лицо, близкое к овалу, было отмечено мелкими чертами. Тонкие брови изгибались двумя дугами. Узкий, прямой нос, был слегка вздёрнут вверх. Тонкая черта губ. И на этом лице, к общему удивлению, находились крупные глаза светло-зелёного цвета. Выражение лица выдавало сильную, волевую женщину, привыкшую повелевать вверенными ей людьми.

Женщина двигалась по направлению к нам довольно быстро, но плавно. Мужчина, хотя и выглядел неуклюжим увальнем, двигался за ней с грацией большого хищника. Они вышли на дорогу и остановились как раз между нами и воротами. Они повернулись к нам лицом. Мужчина занял положение слегка позади своей спутницы. Обострившимся чутьём, я почувствовал повышенное внимание, направленное на нас. Может быть, я стал излишне мнителен, но моё сознание нарисовало мне десяток лучников, затаившихся среди деревьев и натягивающих свои луки. Десяток стрел смотрел на нас. От нас ждали действий, и потому, ситуацию надо было разрешить.

Я спешился, отдал поводья своим спутникам и направился к встречающим нас. Всегда считал, что разговаривать надо, стоя с человеком на одном уровне. Никому не нравится, когда собеседник общается с тобой, глядя на тебя сверху вниз. Не вижу нужды в излишней спеси. Можно и спуститься для общения, тем более, если от этого зависит результат переговоров. Пора было договариваться.

– Меня зовут Дрон Тосканский, – начал я разговор, стараясь быть максимально вежливым – казначей...

– Мы знаем, кто ты, – грубо прервала меня женщина – и за чем вы приехали.

Она обвела взглядом нашу компанию. Криво усмехнувшись, она продолжила говорить достаточно громко, чтобы слышали и остальные:

– Хозяину известна цель вашего путешествия, а также ему известно, как был собран ваш отряд. Вы шли через наши земли мирно, потому ещё живы. Попробуйте пройти дальше. – Её улыбка стала ещё шире. – Эти ворота заколдованы так, что открыть их сможет лишь чистый и невиновный человек. Ему лишь надо прикоснуться к этой пластине. – Её палец указал в сторону двери. – И ворота откроются. Если недостойный человек коснётся ворот, ворота останутся закрытыми, а его поразит заклятие. Не сможете открыть, пойдёте обратно.

– Мне нужно обсудить это с моими спутниками... – начал говорить я, но женщина прервала меня.

– Мы знаем кто ты. Ты слишком часто принимал решения за своих спутников или помогал находить решения из самых сложных ситуаций, – она глянула мне в глаза, – эту задачу они будут решать без тебя. А ты на время станешь моим слугой!

Мои щёки вспыхнули от гнева. Я распрямился, поднял голову и заговорил четко и внятно, выговаривая слова:

– Я монах, брат Дрон. И я служу лишь Господу и своему царю.

– А я – ведьма.

Она подняла правую руку и повернула её ладонью в театральном жесте ко мне. Ладонь на мгновение замерла, и я разглядел на её безымянном пальце серебряное колечко с камнем черного агата, повернутое камнем вовнутрь ладони. Возможно, мне показалось, но камень блеснул ярким белым огоньком. Ладонь медленно начала плавать то вправо, то влево. Я слышал её голос, но не мог разобрать слов. Моё сознание было захвачено силой магии. Я испытывал чувство бесконечного блаженства, радости, успокоения и лёгкого парения. Не хотелось выходить из него. Помимо этого чувства была мысль о необходимости возвращения контроля над своим телом, снятия наваждения. Я начал бороться изо всех сил. В какие-то моменты сознание прояснялось, но потом какая-то сила бросала меня обратно в чувство блаженства, и мне приходилось заново начинать борьбу. Я потерял чувство времени. И когда мне начало казаться, что сил уже нет, всё закончилось. Какое-то время я не мог осознать, где нахожусь, и что происходит. Мои руки дрожали, тело шаталось и плохо слушалось. По лицу тёк пот. Я обвёл взглядом окружающих. Ворота были открыты. Возле ворот стоял наш Ясень, смотрел удивлённым взглядом на свои руки. Остальные мои спутники сидели в сёдлах и держались за рукояти своего оружия. Их лица выражали поразительную смесь гнева и удивления. По сторонам дорогу окружали стражники Кощея. На их лицах тоже читалось удивление. Мой посох валялся на земле, также как и посох ведьмы. Но больше всего меня удивила сама ведьма и её спутник.

Ведьма сидела на земле, поджав под себя ноги. Всё её тело обмякло как после тяжёлой работы. Взгляд был уставший, рассеянный и удивленный одновременно. По лицу текли капельки пота. Позади неё стоял её спутник, обхватив ведьму за плечи и, тем самым, не давая ей упасть окончательно. Весь его вид выражал крайнюю тревогу за судьбу спутницы. Некоторое время ведьма открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. И вот она сделала над собой усилие. Вдохнув поглубже, она сжала кулаки и подняла на меня взгляд. Она сфокусировала его на мне и проговорила:

– Я знала, что ты сильный. Если бы не приказ хозяина, не стала бы пытаться взять тебя под контроль. – Её голос был слабый, с хрипотцой.

Остатки сил стали её покидать. Воин подхватил свою спутницу на руки и прижал своё лицо к её лицу. Некоторое время он слушал её дыхание. Потом он поднял голову и громко сообщил:

– Она спит.

На лицах воинов Кощея отразилось облегчение. Они расслабились и стали расходиться в глубь сада. По их взглядам было понятно, что если бы ведьма погибла в поединке со мной, то нам не удалось бы уйти отсюда живыми. Переведя взгляд на нас, воин продолжил:

– Пойдёте за ворота по дороге, слева, по ходу движения, увидите небольшой гостевой домик. Советую вам заночевать в нём. Завтра вас ждёт лабиринт.

Ещё раз нагнувшись, и подхватив посох ведьмы, он широким шагом ушёл по тропинке обратно и унёс свою спутницу. Мы остались на дороге одни.

– Мы победили? – задал я вопрос.

– Выходит, что так. – Подтвердил Кошак.

Мне подвели коня. Помогли взобраться в седло, ибо сам я был очень слаб. Когда в седле оказался и Ясень, наш отряд двинулся в путь.

– Победили. Божьей помощью и молитвой. – Сказал я, пытаясь подбодрить себя и спутников.

– С помощью то Божьей, – ответил Кошак – а вот молитвы... да уж.

Я увидел вокруг заговорщически хитрые и улыбающиеся лица своих товарищей. Кашак начал рассказ, который восполнил мне пробелы в моей памяти. Когда ведьма взяла меня под контроль, Кошак и остальные попытались прийти мне на помощь. Однако, спутник ведьмы взмахнул рукой и громко вскрикнул. Из-за деревьев стали выпрыгивать воины с натянутыми луками. Ситуация становилась опасной. Неизвестно, чем бы она кончилась, но, судя по виду воинов, ситуация была неординарной. Похоже, ведьме не удавалось взять меня под контроль полностью. Моё лицо постоянно менялось. То оно становилось влюблённым, восторженным, и я бегал за ведьмой, признаваясь ей в любви и верности. То оно становилось гневным и озлобленным, и я исторгал ругательства, угрозы и пытался расправиться с ней самолично. Ведьма снова делала пассы руками и плела заклятия.

Ситуация могла закончиться кровопролитием, и уже к этому шло. Поэтому никто не обратил внимание на то, что Ясень спрыгнул с коня и отправился к воротам. Его заметили уже тогда, когда он уже тянул руку к пластине. На дороге мигом наступила тишина. И в этой тишине раздался звук похожий на звон небольшого колокола. В тот же миг ведьма обмякла, упала на колени и стала заваливаться на бок. Она бы упала, если бы её не подхватил воин. Я же в тот миг полностью избавился от наваждения.

– Скажи, Дрон, а правда, что у Господа такой большой... м-м-м... ну... – он глянул украдкой на небо, будто опасаясь, что Всевышний его подслушает, – причинный орган.

– Почему ты спрашиваешь? – удивился я.

– Ну, понимаешь...

Далее последовал рассказ о моих проповедях при общении с ведьмой. Оказывается, что я призывал Господа на помощь в борьбе с колдовством. Грозился карами небесными. Объяснял ведьме, что Господь с ней сделает и как. Описывал, как она будет кричать и корчиться. Обещал сам помочь Господу по мере своих способностей.

– Я и не знал, что у Господа Бога такая насыщенная интимная жизнь, – продолжил Кошак – но раз об этом говорит такой уважаемый представитель церкви, то не верить – грех. А уж твои пожелания помочь Господу вообще впечатляют! То, что ты пообещал сотворить с ней, достойно уважения. У меня на такое фантазии бы не хватило. Воистину, брат Дрон, ты достойный последователь нашего Господа. Я уж и не знаю, жалеть мне ведьму или радоваться за неё.

Насмешки моих спутников превратились в откровенный хохот. Я почувствовал, как краснею до самых кончиков ушей. Ах, Кошак, какая же ты всё-таки сволочь. Вот так под смех и пошлые шуточки мы и доехали до самого гостевого домика. Домик был достаточно большой, чтобы вместить всех нас. Надо отдохнуть и выспаться. Завтра тяжёлый день.

***

Много боёв прошло, много пало врагов, много слов легло на сказания о путях долгих, неведанных. Много подвигов свершили витязи в той земле чужой, Богом проклятой. Где прошли они, там земля очистилась и вздохнула свободно и радостно. Легче стало земле очищенной от тёмной силы магической. Выходили люди простые, плакали, восхваляли наших добрых молодцев, на дорогу дальнюю , на подвиги ратные благославляли их. Хлебом – солью встречали защитников, святой веры и силы светлой заступников. И просили люди праведные остаться их, защищать эти земли от нечисти, дабы делами их доброта в мире усилилась. Хоть светлы их сердца, благородны чела, но нельзя им остаться, с пути сойти. Людям праведным витязи кланялись, извинялис ь . Говорили витязи таковы слова:

– Ой, простите нас, люди праведные, что не можем мы остаться на княжение. Мы б щитом своим оградили вас, защитили от силы вражеской. Мы б мечом отогнали орды мерзкие. Дали б вам пожить спокойно, счастливо. Но , увы, судьба нас дальше ведёт, ибо дали мы клятву крепкую, поклялис ь святынями земли своей, что исполним обет данный батюшке. А клялись мы в том, что накажем врага, поругавшего землю родную. Отобьём у него сестрицу любимую Василису Прекрасную, красоту земли своей, радость батюшки и невесту друга сердечного принца Па н иша.

И сказав людям тем таковы слова, отправлялис ь в путь наши витязи прямо в сердце земель Кощеевых. В сердце мрачной тьмы, черного логова.

Сказание о добром царе Додоне, славных сынах его,

Василисе Прекрасной и злом Кощее Бессмертном.

Лабиринт

Мы стояли толпой в тёмном мрачном туннеле. Пол был земляным, но стены и арочный потолок были выложены из красного обожжённого кирпича. Свет масляных ламп, которые мы забрали из гостевого домика, тускло освещал наш путь. По началу, когда мы только спускались в эти подземелья, у меня были неприятные чувства, да и не только у меня. Но спустя четыре часа блужданий по переплетённым туннелям, мы не только устали, но и обвыклись. Позади было много верст пути. Подземелья были мрачными и сырыми. Попадались перекрёстки. Мы оставляли на стенах знаки и уходили в один из туннелей. Несколько раз мы утыкались в тупики и возвращались обратно. Делали на туннеле пометки и шли в следующий. Однажды вышли на поверхность, но не возле замка Кощея, как нам хотелось, а где-то посреди густого леса. Выйти на свободу из тёмного и душного туннеля было истинным наслаждением. Решили передохнуть. А вот вернуться обратно в туннель после отдыха оказалось очень тяжело. Пришлось прибегнуть к крикам и убеждениям. Я понимал людей, как им мрачно и тяжело. У самого было подобное состояние. Так мы и брели в мрачном настроении по этому туннелю. Остановились мы не потому, что вдруг решили передохнуть. Тревогу поднял ассасин.

В этом месте туннель имел явно другую кладку и другое строение. Он имел сужение на ширину кирпича. Можно было подумать, что в стены встроены колонны. Причем четыре, по две с каждой стороны напротив друг друга. Между колоннами находилась щель, толщиной в палец. Эта щель проходила от одной пары колонн к другой по потолку, соединяясь в единый разрез. В темноте было немудрено не заметить этот нюанс конструкции. Если бы не ассасин... кто знает? Глядя на это даже у меня, человека сугубо гражданского возникла мысль о ловушке. При том ловушке явно механической.

Конечно, подземелья таили угрозу. Двигаясь по лабиринту, мы сталкивались со всякой враждебной живностью. В основном это были змеи, свившие здесь свои гнезда. В подземельях было тепло, и они изобиловали крысами и мышами. Благодатное местечко для ползучих тварей. Какие-то из них просто уползали, другие, напуганные нашим вторжением, атаковали. Однако, мы, прошедшие такой длинный и опасный путь, легко расправлялись с этой напастью. Слава Богу, никто не был покусан. Нас спасала реакция. Лабиринт населяли и другие живые существа. Ласки, хорьки, кроты. Но эти нас не трогали, обходили стороной. Были существа и по-крупнее. С этими пришлось сражаться. Одно из убитых существ мы не смогли опознать. Наверное, это был один из монстров, вызванных к жизни тёмной магией Кощея. Временами нам попадались изглоданные кости людей. Видимо мы были не единственными людьми, принуждёнными проходить этот путь. К живым преградам мы уже привыкли, теперь мы стояли перед преградой искусственной, созданной человеком.

Мы стояли толпой в тёмном мрачном туннеле. Стояли и смотрели на эту преграду. Почему-то ни у кого не возникало никаких мыслей по поводу как пройти эту преграду. Я же мог надеяться на своих товарищей, мой опыт был бессилен. Ближе всех к ловушке расположился ассасин. Кошак и Лева находились позади отряда и посматривали назад на случай опасности. Остальные расположились между ними и ассасином. Повисла мрачная тишина. Ассасин спокойно рассматривал ловушку, медленно переводя взгляд вдоль каменного разреза. Мне надоело ждать, и я двинулся вперёд, чтобы поговорить с ассасином. Но тот, не оглядываясь, выставил передо мной ладонь с поднятым вверх указательным пальцем.

– Не лезь. От тебя здесь толку мало. Если я молчу, это не значит, что я не думаю и ничего не делаю. – Глухо проговорил он.

Я сделал шаг назад. Ожидание становилось для меня тягостным, но я продолжал ждать. Сначала ассасин стоял, потом сел. Для чего-то стал ощупывать свой пояс с ножами и принадлежностями. Потом потрогал землю и чем-то остался доволен. Зачерпнув ладонью горсть земли, он слепил из этого влажного мякиша небольшой комочек. Поднялся, встал примерно в центре коридора и швырнул комок земли вдоль коридора. Комок земли пролетел по коридору небольшое расстояние, упал на землю с чавкающим звуком. Наступила тишина. Мы ждали, но не произошло абсолютно ничего.

– Ну... – начал я.

– Это ничего не значит. Ловушка может быть настроена на живой организм – прервал меня ассасин.

Я замолк и снова погрузился в ожидание. Ассасин вдруг быстро ушёл назад. Прошёл мимо Кошака, бросив через плечо, что сейчас вернётся. Через несколько секунд он вернулся, неся в руках двух крупных крыс. Подойдя к ловушке, он с размаху швырнул одну из них в проём между колонн. С сильным писком крыса пролетела вдоль коридора и упала на пол. Мгновение спустя раздался громкий лязг. Со свистом, блеснув в свете ламп, с потолка упала стальная полоса. На мгновение она задержалась над полом на высоте ладони, издавая тонкое гудение. После чего, издав лязгающий звук, лезвие быстро втянулось в потолок. В наступившей тишине мне показалось, что звенит сам воздух. Ассасин оглянулся и многозначительно поглядел на нас. Все потупили взор. Желающих ответить на его взгляд не оказалось. Он пожал плечами.

Пошарив рукой на поясе, он снял с него моток длинного тонкого шнура. Придавив крысу коленом, он обмотал вокруг ее тела петлю и затянул. Подняв крысу за шнур, он потряс её и убедился, что она не выскользнет. Примерился и закинул крысу вдоль земли на ту сторону ловушки. Сработала ловушка. С лязгом лезвие разрубило воздух и убралось назад. Ассасин начал считать вслух и втянул крысу на нашу сторону. На счёт пять он снова швырнул крысу. Опять сработала ловушка. И опять всё повторилось: втягиваемая пищащая крыса, считающий вслух ассасин, бросок. Опыт повторялся много раз. У меня от грохота звенело в ушах, а сердце усиленно колотилось. Наконец, наступила тишина, если не считать пищащую крысу, всё ещё живую.

– Перезарядка ловушки три секунды. Будем проходить. – Изрёк ассасин.

– Как ты это представляешь? – спросил Кошак.

– Я бросаю крысу, После того как сработает ловушка и лезвие уйдёт, один из вас прыгает на ту сторону. Через пять секунд опыт повторяем. Снаряжение перекидаем так.

После принятия решения, напряжение в отряде стало спадать. Начался гомон. Люди переговаривались и выражали свои эмоции. Было понятно, что ожидание неизвестного всех утомило. Кошак отдавал команды, указывая последовательность перехода ловушки. Я испытывал сильное волнение и одновременно азарт, что для меня не свойственно. Так начался наш переход. Когда человек оказывался на той стороне, люди радостно изливали свои эмоции, подбадривая и хваля счастливца. Наступала тишина, когда подходила очередь следующего искателя удачи. Я сильно волновался, когда пришла моя очередь, а зря. Я легко перескочил ловушку, и даже отбежал подальше, но лезвие так и не упало. Я возблагодарил Господа и ассасина. Последним ловушку проходил ассасин. Оказавшись на нашей стороне, он отвязал крысу и отпустил её. На удивлённые взгляды он сообщил, что это божье создание. Да ещё и оказавшая помощь нам. Надо быть благодарным и справедливым, пусть живёт. Вот уж не знал, что наш "наёмный головорез" может быть религиозным.