Текст книги "Путевые заметки брата Дрона (СИ)"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Кто это?

– Женек, берегиня и кот учёный – ответил Ясень за всех нас.

Какое-то время все ехали молча. Потом начальник охраны произнёс:

– Значит, мы сейчас присутствовали при рождении новой сказки. Старики сказывали. Он должно быть великий герой, праведный и непорочный.

Лица моих друзей расплылись в улыбках.

– Ты прав. – Ответил я – Любовь творит чудеса.

Мы догнали караван в тот момент, когда он въезжал в посёлок. Жители посёлка большой толпой вышли встречать невесту правителя Кощея и нас. Они приветствовали нас хлебом и солью, приветственными речами. Но мои мысли были далеко, под дубом. Я продолжал думать о Женеке.

Три недели спустя мы добрались до границы. Чем ближе мы подъезжали к границе, тем настойчивее я пытался уговорить своих спутников покинуть меня до её пересечения. На худой конец сбежать позже. Ассасин молчал. За него я не беспокоился. А вот убедить Лева и Ясеня мне не удавалось. Лева оказался на удивление упёртым человеком. Ясень же откровенно недоумевал.

– Почему мы должны бежать? Мы же герои! Мы прошли в царство Кощея, говорили с ним, вернули Василису. Едем вместе с ней домой.

– Ясень, мальчик мой. Мы слишком много знаем. Если начнём болтать, то можем нарушить политику правительства. Это осложнит царю правление народом. Нас надо убрать.

– Царь Додон не может быть плохим – не унимался Ясень.

– Именно таким он и является. Наш отряд не первый, который выполняет подобные поручения. Слухи ходят. Но ты когда-нибудь видел других участников этих отрядов? Их нет, они просто не выжили, их убили.

Ясень сидел, надув губы. Было видно, что он мне не верил. Помолчав немного, он спросил:

– А почему ты едешь?

– Малыш, я стар, мною можно пожертвовать. Когда мы подписывали договор, мы оставили на нём свои отпечатки. По этим отпечаткам нас можно отыскать. Прикоснувшись к такому отпечатку, ты узнаёшь: кто это, как выглядит, а самое главное – где он сейчас находится. Чтобы снять эту магию, надо выполнить условие контракта. Когда я войду во дворец с Василисой, контракт аннулируется. Отпечатки перестанут нас показывать. Вам не обязательно приходить со мной. Если я этого не сделаю, они смогут вас отыскать и убить. Таков закон. В отряде, чтобы спасти всех, надо кем-то пожертвовать. Уж лучше жертвовать кем-то наименее ценным. Вы молоды. Вам ещё жить и жить.

И всё равно Ясень не поверил мне. Лева похоже верил, но шёл по-прежнему. Настал день, и мы увидели границу. Вперёд выехал жрец Кощея, ехавший с нами. Не слезая с коня, он воткнул в полотно дороги длинный посох, прямо на границе. Стоял безветренный день, но прямо от жреца в сторону царства Додона прошла воздушная волна. Деревья качнулись, с них посыпался снег. Некоторое время они ещё качались, но амплитуда постепенно затухала. Волна остановилась прямо на въезде в пограничную полосу с той стороны. Граница была открыта. Караван стал медленно проезжать на ту сторону. Когда я поравнялся со стоящим на коне жрецом, то спросил его, надолго ли открыта граница. Жрец ответил, что только на время проезда каравана, потом он переедет на ту сторону и закроет её. Будет как прежде. Вот когда между царствами будут заключены договоры о торговле, граница будет открыта, а здесь появится пограничный пост. А так зачем? Тридцать шагов лесной полосы остались позади. Мы приехали на Родину. Вот только радости у меня не было.

***

Много верст прошли, много бед снесли, много ворогов сгубили, много славных дел свершили. А пришёл им срок вернуться в землю родную, в отчий дом к отцу батюшке. Славную весть принесли они, скорбную весть принесли они. Возвратили они в отчий дом сестру свою милую, Василису Прекрасную. Возвратились со славою, с доблестью. Поклонились они батюшке. Сердце царское порадовали, что живые вернулись, да со славою. Возвратили сестру свою батюшке. И обнял он её, да обрадовался. Говорили братья таковы слова:

– Ты прости нас, любимый батюшка, что не все мы вернулись в отчий дом. Упустили, не смогли сохранить славного сокола. Погиб, погиб наш принц Паниш доблестный. Славою себя покрыл за любимую в битве лютою. Не кори ты нас, милый батюшка. Мы в бою том страшном всё возможное сделали. Не смогли спасти, знать ему не судьба, чтоб пиры в этом мире праздновать. Он теперь в чертогах небесных Божьих находится , в небесном воинстве. Там теперь пировать славный витязь будет, на нас с небес взирающий.

Помолчали братья да продолжили:

– Вот письмо тебе от Кощея, врага поверженного. Он клянётся в дружбе верной и слово даёт, что не станет чинить нам больше пакости. Он клянётся, что сделал всё зло от любви к Василисе Прекрасной. Просит он у тебя дать ему в жёны сестрицу нашу любимую. Привезли мы к тебе письмо с просьбою, чтоб решал ты судьбу сестрицы нашей, батюшка.

Обернулся Додон к Василисе племяннице, и спросил её о желании. Отвечала девица милая таковы слова:

– Ты протии меня, милый дядюшка, но теперь мне уже нет разницы. Закатилось для меня красное солнышко. Белый свет мне не мил. Не устану плакать я о моём любимом Панише. Разве может сравниться кто с моим суженым. И вода мне горька, мне и пища тлен, ветерок не свежит, солнце красное не радует. Нет мне разницы, где милого оплакивать. Коль досталась мне эта злая судьба, на чужбину идти и страдать душой, то пойду я теперь хоть за ворога. Коль решишь ты отдать меня Кощею лютому, подчинюсь я своей судьбе, милый дядюшка. И в слезах я жизнь свою проведу, вспоминая любимого.

Опечалился царь Додон. Долго думал он. На письмо Кощеево, на просьбу его дал согласие.

Сказание о добром царе Додоне, славных сынах его,

Василисе Прекрасной и злом Кощее Бессмертном.

Дома.

Караван с шумом и грохотом телег пересёк границу. Ещё последние телеги въезжали в царство Додона, а к нам на всей возможной скорости примчался отряд воинов во главе с Яроком и Глуздом. Начались переговоры. Василисе сообщили о прибытии братьев. Высунувшись из окна, она замахала им рукой. Они подъехали к карете. Мы были достаточно далеко. Слышать разговора нам не довелось. Если честно, то мне уже это было безразлично. Длительный поход вызвал у меня апатию. Меня больше беспокоили мои собственные дела. В суматохе дел исчез ассасин. Только что был здесь, но только стоило мне отвернуться, и он исчез. И ведь не просто так исчез. В моей руке непонятным образом образовалась медная монета арабской чеканки. Я повертел головой. Ну, нельзя же положить в руку человеку монету и уйти так, чтобы он ничего не почувствовал. И ведь исчез вместе с конём. Его исчезновение вызвала радость и восторг. Работа мастера всегда восторгает.

Было, похоже, что братья и сестра договорились, что эту ночь они все вместе проведут в лагере братьев. А уже с утра, добавив к нашему каравану и свой обоз, отправятся в путь все вместе. Снова поднялась суматоха, раздались команды. И караван стал поворачивать в сторону лагеря. Меня только расстраивало, что Ясень и Лева не захотели исчезнуть следом за ассасином. Боже, я ведь так и не узнал его настоящего имени.

Много позже, когда мы уже расположились на ночлег. К нашему костру подошли слуги царевича Глузда. В качестве подарка они принесли угощений, вина и большой кусок говядины. Пока варилась пища, мы весело болтали о разном. Слуг интересовали все перипетии нашего пути, приключения и новости. Было ясно, что хозяева не сильно посвящали их в нюансы. Поэтому слуги пытались получить сведения из самых разных источников. Мы, как свидетели событий, как раз подходили. Мы охотно делились сведениями, в свою очередь, узнавая новости с этой стороны. Так мы узнали о вспыхнувших восстаниях и, затем, подавленных. Были новости о казнокрадах, казнённых царём Додоном. Говорили, что южные границы вновь пересекли отряды фанатичных бандитов, и где-то на границе была битва. Братья не участвовали ни военных походах, ни в подавлении мятежей. Всё это время они провели здесь, на восточном рубеже. В основном, конечно, они пьянствовали. Глузд снова засел за изучение своих трактатов. При этом он запытал до смерти с десяток человек местного населения. Что скромно. Ярок со своей бандой развлекался разбоем на местных дорогах. Но в основном пьянствовал в компании с Панишем. Они удивились, увидев, что наш отряд так сократился. По уговору с Ясенем и Левом мы рассказали, что пришлось пробиваться с боями, и люди погибли. Слуги посокрушались, и больше мы этой темы не касались. Донесут обязательно. Похлёбка получилась наваристая, густая и сытная. Зачерпнув себе в тарелку, я устроился по удобнее. Вдохнув аромат, я зачерпнул ложкой кусочек похлёбки. Подув на него, я отправил ложку в рот. С удовольствием я пережёвывал пищу. Если жить осталось мало, то надо наслаждаться оставшимся. Какая-то мысль вертелась на уме, но я никак не мог её ухватить. И только когда я проглотил первую порцию, мысль сформировалась. Я понял, что не видел в отряде встречающих принца Паниша. Я задал этот вопрос слугам. Ответ меня потряс. Мне сказали, что принц погиб в битве. На вопрос, в какой битве, они стали путаться. Я усмехнулся.

– Ладно, мужики, здесь все свои. Говорите, как дело было.

Слуги замялись. Наконец, один старый слуга сказал:

– Хорошо. Только молчок. Дело такое...

Далее последовал рассказ. Дело было в то время, когда только-только пал первый снег. По ночам было холодно, но днём ещё сносно. Коров местные пастухи ещё не загнали в хлева. Стада паслись на пастбищах и лугах, подъедая последнюю траву. Милый пасторальный пейзаж. Было утро. Предыдущим вечером и большей частью ночи царевичи и принц Паниш предавались пьянству, и сильно в этом преуспели. По странному стечению обстоятельств, утром первым из шатра выбрался именно Паниш. Глузд продолжал крепко спать, а Ярок уже шевелился. Зрелище из принца было жалкое. Лицо было опухшее и помятое. Одежда была растрёпана и болталась на исхудавшем теле, как куча цветных тряпок. И вот наш герой видит перед собой эту пасторальную картинку с коровками. Далее произошло то, чего не ожидал никто. Он издал громкий крик:

– Коровка! Я попью молочка...

После этого бросился бежать. Слуги наблюдали, как это несчастное создание бежит по полю прямо к коровьему стаду. Никому не пришло в голову, что его надо остановить. В этот момент из палатки появился Ярок. Увидав это зрелище, он на некоторое время онемел. Потом стал жестикулировать руками, и, наконец, выдавил из себя серию нечленораздельных звуков. Всё это время слуги взирали на хозяина в полном недоумении. А Паниш бежал по полю. В конце концов, Ярок вытянул руку. Ткнул пальцем в Паниша и писклявым голосом выдавил:

– Взять!

На звуки суеты и крик Ярока проснулся Глузд и высунулся из палатки. Он протрезвел мгновенно. Вот только помочь они уже ничем не могли. Паниш добрался до коров.

В это утро пастухи выгнали своих коров на поле. Уже пал первый снег, но землю покрыло не полностью. Из-под снега выглядывали стебли травы и остатки соломы. Можно было надеяться выпасти коров ещё один день, прежде чем загонять их на зиму в коровники. Невдалеке виднелся лагерь с шатрами аристократов. Можно было не беспокоиться. Аристократы никогда не проявляли интереса к пасущимся животным. С этой стороны можно было не смотреть за коровами. С этой стороны волки не подойдут, а коровы сами не пойдут в лагерь. Значит, охранять надо стой стороны, со стороны леса, где волки могут сделать засаду. Поэтому пастухи с плётками и палками собрались по другую сторону от стада и лагеря. К несчастью, молодой бычок выбрал для себя не очень удачное место. Он благодушно поедал траву, пережёвывая её, когда от кучи палаток отделилась фигура и побежала к нему. Он повёл глазом и остался стоять невозмутимо. Тощее чучело, обвешенное цветными тряпками, его совсем не интересовало. Возможно, он думал о ближайшей соседке, пятнистой коровке. Мы этого так и не узнаем. Но его радужные мечтания были прерваны в тот момент, когда это чучело вцепилось своими тощими длинными пальцами прямо в его мошонку. Издав возмущённый рёв, бычок попытался стряхнуть с себя это странное чучело, но тот его не отпускал. Закончилось тем, что получив удар копытом, принц Паниш отлетел на несколько шагов в сторону и упал лицом на землю. Когда слуги добежали до него, принц Паниш был мёртв. Правда, слуги так и не сошлись во мнении, от чего он умер. Одни говорили, что от боли и повреждений, вызванных ударом копыта. Другие говорили, что он мог задохнуться. При падении он угодил лицом в коровью лепёшку. Боль не дала ему возможности разогнуться, и он задохнулся. Слушая это, я продолжал жевать похлёбку. Когда услышал про быка, я подцепил из тарелки кусочек говядины, рассмотрел его и перевёл взгляд на слуг. Судя по смущённым лицам, мы поедали убийцу. Пожал плечами и отправил кусок в рот. Бык не виноват. Братья пришли в сильное бешенство после убийства Паниша. Им предстояло ещё как-то объясниться с отцом. Это не считая осложнений с соседним государством. Они приказали вырезать всё стадо вместе с пастухами. Хорошо, что установилось уже холодная погода. Хоть мясо не пропало. После этого рассказа настроение говорить пропало само. Сославшись на позднее время, слуги ушли. Мы стали готовиться ко сну. Завтра предстоял долгий путь в столицу.

Прямо с утра лагерь зашумел как растревоженный улей. Двигались люди, выводили лошадей. Если братья и предавались пьянству последние месяцы, то по ним этого было не заметно. Лагерь сворачивали. Люди собирались в дальнюю дорогу. Как будто и не сидели на этом месте долгое время. От лагеря оставались прогалины костров и брёвна, уложенные вокруг них и используемые вместо лавок. Посреди лагеря горел большой костёр. На нём грели вчерашнюю пищу и чай. У костра толклись слуги. После нашего отъезда они должны были сжечь весь мусор, оставленный в лагере. Догнать нас они должны были позже. Братья не собирались оставлять здесь следы своего присутствия. Совсем даже не плохо. Мы тоже сжигали в костре все следы нашего пребывания, когда путешествовали. Мы собрались быстро. Сказывался опыт, приобретённый за время пути. Я ждал, стоя возле своего конька. Уехать мы не могли. Недалеко от нас расположился отряд охраны из отряда Глузда. Братья хотели гарантировать, что мы не убежим. Пути были отрезаны. Ещё вчера мои спутники могли бежать, воспользовавшись неразберихой. Сегодня такой возможности нас уже лишили. Придётся идти до конца. Мы наблюдали, как отряды один за другим выезжали на дорогу, строились в походные колонны и медленно направлялись в путь по направлению к столице. Первым выезжал отряд Ярока. Следом за ним ехал караван Василисы и её охраны. За ним ехал мой отряд с наблюдателями. Замыкал колонну отряд Глузда.

Нет смысла описывать весь путь. Дни были похоже друг на друга. Изменялось лишь одно – мы постепенно приближались к нашей цели. За два дня до прибытия в столицу я сделал последнюю запись в свою книгу. Здесь, в маленьком городке служившим нам временным пристанищем, есть почта. У меня есть возможность без препятствий добраться до неё. Я собираюсь упаковать свою последнюю книгу в обёрточную бумагу, написать адрес моего дома в столице. Адресатом будет мой помощник брат Димитр. Если у меня будет возможность, я допишу книгу сам. Если возможности не будет, значит, я погиб или ещё хуже – в тюрьме. В последнем случае брат Димитр должен спрятать книгу до лучших времён. Дальнейшая участь книги в том случае будет зависеть от него. Пора идти.

Послесловие.

Написано братом Димитром со слов Лева.

Да не прогневается на меня Господь Всевышний. Пишу в этой книге моего наставника, дабы описать последние дни его жизни. Пусть Господь простит его грехи вольные и невольные. Все мы грешны. Но умер брат достойно за грехи других. Я получил эту книгу по почте два дня спустя после описываемых событий.

О том, что братья возвратили на Родину свою сестру, отбив её из рук недруга Кощея Бессмертного, распространилась за два дня до приезда каравана. Эта весть быстро облетела город. Огромные толпы народа высыпали на улицы, чтобы встречать братьев и их сестру. Прошло почти девять месяцев, как исчез брат Дрон. Мне было известно, что он не погиб, как думали в общине. Ведь я сам посылал ему фолиант, из числа приготовленных к записям. Зная об отъезде братьев, мне хотелось надеяться, что он там присутствует в виде хрониста. Мне приходилось слышать о таком. Значит, братья участвуют в великом деле. Так думал я. Всё это время мне приходилось выполнять его обязанности. Как оказалось, это тяжёлый труд. В день, назначенный для приезда каравана, я был во дворце, но находился поближе к входу во дворец, надеясь увидеть всё в передних рядах. Огромное количество охраны расталкивало зевак, чтобы не дать им попасть под колёса и копыта каравана. Караван медленно продвигался по городу, давая возможность народу насладиться зрелищем. Хотя город и был очень большим, но уже к обеду караван достиг дворца. Во дворе дворца началась суматоха. Люди спускались с сёдел и спрыгивали с телег и повозок. Слуги деловито уводили лошадей и повозки со двора. Люди распределялись по отрядам. Слышалось множество голосов, отдавались команды. Во двор въехала карета с Василисой и её служанками. Последним во двор въехал отряд царевича Глузда. Я был рад увидеть в составе отряда своего наставника брата Дрона. Царевичи вместе с Василисой подошли к царю, встречавшему их со свитой. Были и радостные крики и объятия воссоединённой семьи. Я был достаточно далеко, чтобы расслышать слова, но и виденного было достаточно. Большая масса народа была допущена во двор. Стража удерживала кольцо, не подпуская их близко к царственному семейству. Люди собрались, чтобы поздравить их. Слышались воинственные речи, громкие приветствия. Под всеобщий хор голосов и выкриков, царственное семейство вошло во дворец.

Следом за царственным семейством во дворец зашли царская свита и свиты царевичей. Потянулась вереница придворных. Вместе с придворными ввели и брата Дрона. Я пытался протолкаться к брату Дрону, приветствовать его, но он заметил меня и сделал останавливающий знак. Вероятно, так было нужно. Дальше у меня было полно обязанностей. Оформление бумаг, встреча с разными людьми. Ближе к вечеру во дворце устроили пир. Брата Дрона я больше не встречал. Решив, что мы встретимся у него дома, а там он мне всё расскажет, я не мог дождаться окончания своих дел. Пир ещё продолжался, когда всем желающим разрешили уйти по домам. Во дворце остались лишь царственное семейство, придворные и слуги. Получив разрешение, я поспешил домой.

На улицах было шумно. Горожане тоже устроили себе гуляние. Стараясь двигаться как можно быстрее, но осторожно, я добрался до дома. Дом стоял тёмный и пустой. Окна чёрными провалами смотрели в ночную тьму. Вероятно, что брат Дрон ещё не вернулся. Я вошёл в калитку, закрыл за собой ворота. Поднялся по крыльцу, открыл замок и вошел внутрь дома. Дом встретил меня тишиной. Сквозь окна в дом падал лунный свет. Я прошёл к столу и стал нашаривать на столе кресало и трут, чтобы зажечь свет. Найдя их, я попытался ударить камнем по кресалу.

– На твоем месте я бы не стал зажигать свет – раздался приглушённый голос из тёмного угла.

Я выронил кресало из рук и замер.

– Не бойся меня.

– Кто ты?

– Меня зовут Лева. Я спутник твоего наставника. Пока ты в темноте, тебе ничего не грозит.

– Чего боишься ты?

– Арбалетной стрелы через окно. Я обречён. А если увидят тебя в моём присутствии, то и тебе жить недолго.

– Где брат Дрон?

Он помедлил с ответом.

– Прости. Я принёс дурную весть. Брат Дрон умер.

– Но я сегодня видел его в составе каравана живым.

– Он тоже был рад тебя увидеть перед смертью. Мы знаем слишком много, поэтому за нами охотятся царские убийцы. Присядь, я тебе всё расскажу. А то, что не расскажу, узнаешь из книги наставника. Он отправил её по почте два дня назад. Старайся получить так, чтобы никто не видел её.

Он вздохнул. Я стал привыкать к темноте. Теперь я его вполне прилично видел. Я не мог определить его возраст, но, судя по голосу, он был не стар. Среднего роста, худощав. Он морщился и растирал руку.

– Что с тобой?

– Я ранен – он поднял здоровую руку в останавливающем жесте – нет времени оказывать помощь. Ты должен узнать правду, чтобы закончить книгу.

Я стал понимать его и замер за столом. Он вздохнул ещё раз, как бы собираясь с силами.

– Как мы въехали в город, ты уже видел. Нас пригласили на приём. Царь Додон лично поблагодарил нас за преданную службу. Посочувствовал, что остальные погибли, выполняя его приказ. Нас наградили. Сказали, что отчёт о выполненном задании мы должны дать ему завтра, а сегодня мы будем отдыхать. Нас пригласили на пир. А дальше – он вздохнул – нас стали отзывать из-за стола по разным причинам. Сначала увели твоего наставника. Потом Ясеня, ещё одного из наших спутников. Последним вызвали меня. Причину уже не помню. Какая-то банальность. Меня повели коридорами подальше от придворных и пиршественного зала. Я шёл молча, но уже тогда почувствовал опасность. Я внутренне подобрался. На пиру я сделал вид, что пью, но сам едва прикоснулся к вину. Меня вели к боковой невзрачной двери. Меня спас случай. Если бы я оказался там, то уже не сидел бы здесь. Но когда мы к ней подошли, она открылась. Навстречу нам из этой двери вышли стражники. Они волокли по полу бесчувственные тела брата Дрона и Ясеня. Не надо быть мудрецом, чтобы понять простую вещь – оба были мертвы. В этот момент чувство опасности обострилось до предела. Я прыгнул вперёд, и это спасло меня. Стражники шедшие с боков поймали воздух. Но тот, кто шёл сзади успел взмахнуть кистенём. Меня зацепило. Шапка смягчила удар. Свинцовый шар скользнул по виску и ударил меня в плечо. Не знаю, насколько у меня повреждена рука, времени не было осмотреться, но работать ей я почти не могу. Я выхватил клинок и дважды взмахнул им. Судя по ощущениям, я их задел, но насколько серьёзно не скажу, не знаю. Охранник с кистенём кинулся на меня ещё раз. Мне удалось перерубить шнурок на его кистене. Свинцовый шар покатился по коридору, а его хозяин получил острие моего клинка в живот. Стражники, которые несли трупы твоего наставника и Ясеня, бросили их и кинулись за мной. Я перепрыгнул через раненых и побежал. Когда меня вели по коридору, я видел открытую дверь комнаты, а в ней открытое окно. Кто-то зимой решил проветрить комнату. Но это был мой шанс. Мне удалось добежать туда первым, и я выпрыгнул в окно. Хорошо, что был первый этаж. Хотя окна расположены высоко над землёй. Я приземлился и побежал, петляя, прочь от дворца. Охранники не рискнули прыгать следом, и у них не было луков. Но луки были у тех из них, кто охранял внешний периметр. Мне удалось скрыться сначала в толпе, а потом в парке. Осторожно я прокрался к внешней ограде. Меня подстрелили, когда я уже почти перелез через стену. Хорошо, что пробило только плечо, да и ещё навылет. Я сломил стрелу. Обломок ещё торчит во мне. Я обречён, но выполнил последнее желание твоего наставника. Он хотел дописать эту книгу. Теперь ты знаешь всё, книга может быть дописана.

Он снова вздохнул и сидел некоторое время молча.

– Может я, всё-таки помогу тебе? – предложил я.

– Я хочу пить. Нет не ту воду, что у тебя на кухне. Принеси мне чистой воды из колодца, что у тебя во дворе.

Я стал собираться. Он смотрел на улицу через открытое окно.

– Меня ищут – внезапно сказал он.

Я обернулся к нему. Увидев это, он мотнул головой в сторону окна. Я подошёл и выглянул. По улице шла празднующая толпа. Среди толпы празднующих шли два человека. Вроде и празднуют, вроде и улыбаются, а всё равно чувствуется, что они здесь чужие. Они постоянно оглядывались, будто что-то или кого-то искали.

– За мной. Принеси воды. И не вздумай мне помогать.

Я взял ковш и вышел во двор. Мне потребовалось время, чтобы достать ведром из колодца воду. Налив её в ковш, я взял его и пошёл в дом. Дом был пуст. В комнате, в которой мы только что вели разговор, было распахнуто окно. Я поставил ковш на стол и поспешил к окну. Улица была почти пуста. Гуляющая толпа почти ушла за поворот улицы. Наступала тишина. От гуляющей толпы вдоль улицы бежали два человека, те странные, что искали Лева. Я поспешил отойти от окна в глубь комнаты, чтобы меня не было видно с улицы. Когда они пробежали, я осторожно прикрыл окно. Я продолжал следить за бегущими людьми. В том конце улицы, куда теперь бежали эти двое, перебежками двигался мой недавний гость. Он был ранен, утомлён, потерял много крови, его видно шатало. Убийцы настигали его. Я мог только наблюдать. В конце концов, они нагнали его. Я видел, как он взмахнул своим клинком, принимая свой последний бой. Убийцам не потребовалось много времени. Очень скоро они его одолели и убили. Они несколько раз нанесли удары ножами уже лежащему Леве. Закончив, они стали внимательно осматривать окрестные дома в поисках свидетелей. Я затаился в глубине своего дома, глядя на убийц непрямым взглядом. Убийцы меня не обнаружили. Схватив свою жертву за руки, он поволокли его прочь.

Через два дня я получил с почты уведомление о посылке. Мне пришлось попетлять по городу. От страха у меня обострились чувства. Теперь я знал, как выглядят шпионы и убийцы, и, гуляя, высматривал их в толпе. Несколько раз, увидев подозрительную личность в толпе, я менял направление движения. В конце я всё-таки забрал посылку. В ней оказалась написанная наставником книга и тубус с картами царства Кощея. В тубусе лежала записка с приказом переписать книгу и перерисовать карту. Там же лежала маленькая арабская монета. В той же записке был приказ спрятать книгу и распространять только копии.

Скоро после этих событий Василиса была торжественно выдана замуж за Кощея Бессмертного. Она навсегда покинула наши края. Больше я о ней ничего не слышал.

По городу бардами стало распространяться "Сказание о добром царе Додоне, славных сынах его, Василисе прекрасной и злом Кощее Бессмертном". Я позволил себе вольность и в копии книги брата Дрона сделал вставки из этой баллады. Это сказание очень популярно в наших землях. Юные девицы, наслушавшись этой баллады, начинают мечтать о принце Панише, или витязях Яроке и Глузде.

В течение года наши земли постигли две беды. Сначала на охоте погиб старший сын царя Ярок. Затем от болезни скончался сам царь Додон. Бразды правления пришлось взять в свои руки юному царю Глузду.

Уже весной произошло ещё одно событие. У меня был выходной, и я отправился на рынок за покупками. Я прогуливался вдоль рядов с овощами, когда рядом со мной словно из-под земли появился странный парень восточной наружности. У него было овальное смуглое лицо, обрамлённое чёрными прямыми волосами, опускавшимися до самых плеч. Его украшало лицо со сглаженными, незапоминающимися чертами. Он был худощав, ростом чуть ниже среднего. Он казался молодым, но глаза выдавали огромный жизненный опыт, который иные мужчины не получают и за всю жизнь. Одет он был в рубашку из тонкой кожи чёрного цвета. Свободные кожаные штаны были подвязаны шнурком в районе лодыжки и заправлены в лёгкие полусапожки. Он невзначай поинтересовался, не получал ли я в подарок мелкую арабскую монету. Я сразу узнал его по описанию. Передо мной стоял ассасин. Так началась наша долгая дружба. Я научил его писать и читать. Под моим руководством он переписал все фолианты моего наставника для своего пользования. Он же помог мне освоить приёмы палочного боя и метание ножей. Я тренировался усердно, но, по словам ассасина, продвинулся не выше среднего. Памятуя о жизненном пути наставника, я не считал, что это плохо. Наша дружба помогла мне продвинуться по карьерной лестнице до уровня старшего казначея. Ассасину же наша дружба помогла уже после смерти отца (того самого старца, при чём смерти естественной) стать главарём своей преступной организации и подмять под себя весь восточный квартал.

Послесловие второе.

Написано братом Димитром со слов Тверда,

царского следователя.

Выйти на Тверда мне помог ассасин. По дворцу стали ходить непонятные слухи. Чем дальше шло время, тем больше происходило странных событий. Более того, мне, как человеку известному с подлинной историей, было понятно, что эти события связаны с походом моего наставника и его спутников. Стало ненароком известно, что по указанию царя Глузда ведётся расследование. Я поделился своими мыслями с ассасином. Он обдумал мои слова и согласился. Нам надо было срочно узнать, что творится на самом деле. Я попросил ассасина найти того, кто занимается этим расследованием. Несколько дней я его не видел. Однажды ночью, уже поздней осенью, он пришёл ко мне домой. Это случилось как раз через два дня после смерти царя Додона. Вся страна находилась в трауре. Он сообщил, что знает того, кто ведёт расследование, и мы можем с ним побеседовать. Его друзья нам помогут. Я собрался и вышел во двор. Там нас ждала повозка. Мы очень быстро доехали до места в северном квартале. Мы вышли из повозки. Улица казалась тёмной и безжизненной. Напротив нас находился вполне зажиточный дом горожанина с надворными постройками. Участок был огорожен высоким забором. На улице были только я и ассасин. Ассасин сделал знак. У меня мурашки поползли по телу, когда с крыш окрестных домов поднялись тени и беззвучно двинулись в сторону указанного дома. Мы спокойно пошли к дому. При нашем приближении ворота открылись нам навстречу. В дверях стояла вполне материальная тень в маске из чёрной такни. Возможно, что изначально дом и был закрыт и охранялся собаками, но теперь двери были открыты настежь, а собаки лежали на земле. На мой вопрос, Ассасин ответил, что их усыпили дротиками. Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. В главной комнате дома теперь горел свет. За столом на скамейке сидел крепкий, тучный мужчина средних лет. Его глаза были завязаны платком, а руки удерживались за спиной другом ассасина в маске. В углу на кровати были уложены три взрослые женщины и четверо детей. Увидев их, ассасин вопросительно взглянул на приятеля державшего мужчину. Тот приложил ладонь к щеке и изобразил положение сна. Я понял этот знак именно так.

Я присел за стол и разложил на нём лист пергамента. Ассасин заговорил:

– Тебя сейчас отпустят. Оставайся сидеть и повязку не снимай. Твоих домашних просто усыпили. Веди себя спокойно, и никто не пострадает. Нам не нужны ни твоя смерть, ни смерти твоих домашних. Мы просто хотим услышать ответы на вопросы.

– Кто хочет? – зло спросил мужчина.

Я перехватил руку ассасина и ответил вместо него.

– Церковь хочет. Мы действуем по поручению епархии.

Я помолчал, дав ему возможность переварить информацию. И тут он меня удивил.

– Это по поводу брата Дрона?