Текст книги "Невероятная Индия: религии, касты, обычаи"

Автор книги: Андрей Снесарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Цикл Рамы гораздо менее обширен, чем таковой же Кришны. Он главным образом сохранился в «Рамаяне», эпосе более стройном, выдержанном и артистически задуманном, чем «Махабхарата». Происхождение цикла Рамы менее древнее; хотя в мифической истории Индии Рама появляется раньше Кришны, его образ, особенно в качестве аватары Вишну, рисуется нам более молодым. Подобно Кришне, Рама является местным героем какого-то кшатрийского клана в Кошале, в его лице воплощены легенды и сказания современного Бихара. Здесь, в колыбели буддизма, вырос культ Рамы, почему, естественно, он многим обязан и многое воплотил из доброго учения Шакьямуни. И действительно, в культе Рамы вишнуизм имеет нежность и благотворительность буддизма и такую же снисходительность к жизни животных. Вообще культ Рамы не подвергся такой дегенерации, как культы других божеств, кроме того, он лишен всяких эротических колоритов, элемент сладострастия и распущенности остался чуждым культу Рамы.

Чтобы более сознательно рассмотреть некоторые из главных сект вишнуизма, упомянем вкратце историю его развития. Основы вишнуитских верований заложены в «Вишну-пуране» <sup>[37]37
  Раньше относили создание этой пураны к 1045 году н. э. (см. «Vishnu Purana». Transl. by H. H. Wilson. L., 1840, p. LXXII), но теперь считается почти доказанным, что она старше лет на 500.


[Закрыть]</sup> . «Вишну-пурана» признает единого бога, но лишь бога брахманов по преимуществу. Этот общий тон лишь слегка облагораживается к концу сочинения, где мудрец заявляет, что к последнему золотому веку одной преданности богу Вишну будет достаточно для спасения всех людей и всех каст. Популяризация культа Вишну является делом целого ряда реформаторов, из которых первым был Рамануджа, брахман из Южной Индии, живший между 1017 и 1037 годом; 700 монастырей, из которых четыре существуют и ныне, были его наследием. Рамануджа принимал верующих из всех классов, но лишь его преемникам суждено было более определенно возвестить братство народов.

Пятый из апостолов после Рамануджи – Рамананд, живший в XIV веке, сделал вишнуизм национальной религией Индии и особенно способствовал распространению его на севере страны. Главной квартирой Рамананда был один из монастырей в Варанаси, но он ходил с места на место, проповедуя поклонение Вишну под формой Рамы (одного или с супругой Ситой) и выбрав себе двенадцать учеников не из знатных или богатых людей, но среди низших каст <sup>[38]38
  Один из них был кожевенник, другой цирюльник, а наиболее знаменитый из учеников, как говорили, был сыном ткача.


[Закрыть]</sup> . Это допущение в культ в качестве учеников представителей гонимых каст было, пожалуй, главнейшим новшеством учения. Рамануджа еще обращал свою проповедь к чисто арийским кастам и писал на санскрите, но Рамананд взывал ко всему народу, не требовал никаких внешних обрядов и не признавал каст; он проповедовал на простонародном диалекте, почему и литература его секты изложена на наречиях, доступных массе.

Вообще нужно сказать, что языки Индии развились в письменные отчасти благодаря народным песням и военным балладам раджпутов [39]39
  Раджпуты – этно-сословная группа в составе варны (сословия) кшатриев. ( Прим. ред.).


[Закрыть], но главным образом благодаря литературным требованиям новой народной религии; вишнуизм сильно отразился на современных языках Северной Индии.

Один из двенадцати учеников Рамананда – Кабир (ок. 1380–1420), крупнейший религиозный и литературный реформатор Индии, наиболее ярко разработал учение своего наставника. Его учение заслуживает особого внимания – впоследствии оно вдохновило основателей сикхизма. Главною чертою кабиризма является тенденция слить индуизм с исламом. Ткач по касте, Кабир проповедовал духовное равенство всех людей. «Али или Рама, – говорил он, – это лишь разные имена одного и того же бога» <sup>[40]40
  При его смерти, как говорит легенда, индусы и мусульмане заявили претензию на его труп, но когда сняли покров, то не нашли ничего, кроме груды цветов; индусы взяли половину себе и сожгли в Варанаси; мусульмане погребли другую половину около Горакхпура.


[Закрыть]</sup> . Кабир к этому добавлял, что разница в касте, ранге или религии, перемены или удачи земной жизни не более как майя (иллюзия). Свобода духа и мир могут быть достигнуты лишь на пути признания божественного духа в этих многогранных иллюзиях. Путь к счастью лежит не через формулы или жертвы, но через горячую преданность богу (бхакти) и непрерывное размышление о боге. Большая секта (кабирпантхи) ныне следует учению Кабира. Основной ее принцип – обязанность повиновения духовному наставнику (гуру), хотя Кабир в свое время признавал свободу личного суждения. Употребление мяса, напитков, а также поклонение идолам запрещены сектантам. Кабир оставил свою печать на верованиях Северной Индии. Его изречения и по сие время на устах всякого образованного человека – будь то мусульманин или индус.

Чайтанья (1485–1533) распространил вишнуизм под формой служения Джаганнатхе [41]41
  Джаганнатха – божество, культ которого наиболее распространен в индийском штате Орисса. В вишнуизме Джаганнатха почитается как одна из форм Вишну-Кришны.( Прим. ред.).


[Закрыть]в дельтах Ориссы и Бенгалии. Он был брахман из Надии (возле Калькутты); как реформатор и проповедник он представлял собою тип бедного и восторженного галлюцината. Жизнь его окружена легендами, учение находило живой отклик среди народной массы, особенно среди тех, кто еще недавно были буддистами. Он, по существу, развивал те же идеи, что и Кабир. Сильно восставал против жертвоприношений животных, против мясной пищи и учил, что дорога спасения лежит в бхакти. Он рекомендовал поклонение Радхе [42]42
  Радха – одна из женских форм бога в индуизме. В пуранических текстах описывается как вечная возлюбленная Кришны.( Прим. ред.).


[Закрыть]и учил, что ее любовь к Кришне является высшей формой преданности. Допустимые жертвы – цветы, деньги и т. п.; но высшей формой богослужения является санкиртана, или процессия богомольцев, поющих и выполняющих нужные обряды, за которыми на практике иногда следуют оргии в честь Кришны.

Сочинение популярных гимнов сделалось своеобразной специальностью последователей Чайтаньи. В результате из этого религиозного движения выросла богатая литература религиозных песен на местных языках. Эти поэмы и гимны явились источником, вдохновлявшим выдающегося индийского писателя Рабиндраната Тагора в начале его литературной карьеры.

Особенность культа Чайтаньи та, что в нем духовный вождь (хуссейн) отнюдь не всегда бывает из брахманов; некоторые, например, из наиболее крупных принадлежали к касте вайдья <sup>[43]43
  По традиции врачи. В Бенгалии одна из высоких каст, следующая за раджпутами.


[Закрыть]</sup> . Чайтанья создал несколько сект, из которых одна интересна тем, что провозглашала духовную независимость женщин. Во всех его сектах преклонение перед наставниками доведено до степени культа.

Новейшие течения, связанные с обновлением культа Кришны вообще и в частности с оживлением духа Чайтаньи, носили более литературный, чем религиозный характер. Они проникнуты духом соперничества с христианством. Против утверждения ориенталистов и миссионеров, что воплощение Рамы и Кришны – миф и что «Бхагавадгита» не исходила от Кришны, неокришнаизм ведет упорную борьбу, стараясь Христа заменить Кришной и Евангелие – «Бхагавадгитой»… В результате бенгальская проза обогатилась рядом прекрасных произведений.

Смерть Чайтаньи отметила собою начало духовного падения культа Вишну. Чайтанья заложил фундамент эротического уклона в этом культе, что должно было повести к злоупотреблениям. Низшая форма учения нашла свое отражение в секте Валлабхачарьи, имеющей главные районы своего распространения в Западной Индии и в Гокуле; глава секты, или Хуссейн, здесь считается божеством, и его приверженцы должны быть в его полной власти – телом, духом и существом.

Одной из разновидностей вишнуизма является сикхизм – церковь, вылившаяся в большую нацию, отмеченную геройством и военным энтузиазмом. По представляемому интересу сикхизм будет выделен нами далее особо.

Говоря об индуизме, нельзя пройти мимо его священных животных, представляющих собою или спутников богов, или символы, или настоящих непосредственных богов.

Священные животные

Корова издревле священна. Уже со времен ирано-арийского периода считалось добрым делом заботиться о ней, ухаживать, спасать ее, рискуя своей жизнью, и очень рано стало грехом приносить коров в жертву или убивать для других целей. Прикосновение коровы считается очистительным, а ее моча, как и в ритуале парсов, имеет свойство предупреждать или смывать материальные или нравственные осквернения. Панчагавья, смесь из пяти продуктов коровы (молоко, творог, масло, моча и экскременты), имеет исключительную силу по очищению не только людей, но и жилищ, по искуплению путешествия через «черные воды» и т. п.

Немногие из индусов – исключая наиболее низкие касты – согласятся питаться мясом, и убийство коровы более ужасает их, чем убийство человека. Вековая привычка к такому настроению вызывает определенные эмоции (негодования, сочувствия, мести…) в массе, если она наблюдает убийство коровы или его тот или иной след (тушу, отрезанную голову, кровь…) и особенно если это убийство производится с умыслом или с небрежной выставкой процесса напоказ. Типичным видоизменением культа коровы является посвящение быков Шиве, и живые «изображения» Нанди – божественного быка, на котором ездит Шива, – множатся вокруг святынь бога. Эти «ходячие идолы» заполняют места почитания Шивы; в Варанаси их можно встретить в храмах, рощах, тесных улицах – холеных, жирных, избалованных; и горе человеку, который попробует их обидеть… Это может вызвать крупнейшие неприятности вплоть до насильственной смерти.

Вишну располагает также своими священными животными – ими являются обезьяны. Северная Индия полна этими богами; чаще всего их чтут как представителей Ханумана, бога-обезьяны, союзника Рамы.

Нужно полагать, что обезьянопочитание является упорным пережитком очень древней народной религии, так как «Ригведа» говорит о Вришакани (обезьяна-самец), в котором есть основание видеть предка Ханумана. Трудно осмыслить, почему обезьяна сделалась предметом обоготворения, но, во всяком случае, этих четвероруких можно найти в изобилии в районах господства вишнуизма заражающими окрестности многих храмов, заполняющими рощи, захватывающими целые деревни и т. д. Назойливость этих животных, подсказанная естественными для них любопытством и вороватостью, иногда доходит до крайних – то смешных, то драматичных – проделок, и в этом отношении они гораздо менее удобны, чем животные Шивы.

Более яркий и импозантный колорит носит почитание змеи. Ужас, всегда внушаемый змеей народу и животным, таинственность, связанная с ее внешностью, глазами и всем видом, мрачность трущоб, где она обитает, все эти данные подготовляют широкую почву для народных эмоций, а затем и для обоготворения. Глубокая древность культа несомненна. В сказаниях Кашмира мы встречаем упоминание, что змеи были обитателями долины еще в ту пору, когда она вся была болотом, и что еще и теперь они живут в водах (особенно ключах) долины, в отношении которой они являются покровителями.

В мифологии Индии змеи – сыновья Кадру, олицетворения мрака, врагом которых является солнечная птица Гаруда. Обыкновенно змеи описываются, в особенности под именем Нага, в более или менее человекообразных формах и наделяются мудростью, силой и красотою. Большею частью они пребывают в глубинах океана и на дне озер или широких рек, а еще чаще в подземном мире (потале). Глава змей и их царь – то Васуки, то Шеша – тот, который, согласно другой легенде, служит опорой вселенной и образует ложе Вишну. Отвлекаясь от этого теологического обоснования культа змеи и приближаясь более к практике змеепоклонства, мы можем в нем различать три момента: 1) прямое поклонение животному как наиболее страшному и таинственному врагу человека, 2) поклонение водам, источникам и рекам как символизирующим извивающуюся форму змеи и как жилищам ее обитания и 3) представления, связанные с мифом о борьбе света с тенью. Народ чтит змею чаще всего под первой упрощенной формой. В великом множестве местных легенд Нага является местным гением, на что указывает огромное количество собственных имен лиц, урочищ и местностей, в состав которых входит слово «нага». В чисто народном богопочитании змея имеет своих заместителей или фетишей в форме змеиных дыр, камней и т. д.

Растения также играют роль в божеском пантеоне индуса. Священная смоковница (Ficus religiosa) признается настоящим храмом, а дупла этого колоссального дерева, согласно верованиям народа, обладают чудодейственной силой очищать грешника, который в них приютится. Большим почитанием также пользуются ямбоза, сал, тулси, особенное же обожание вызывает лотос, который трактуется как образ всего живущего, всего, что распускается в прекрасные, правильные формы. Культ лотоса буддистами из Индии занесен в далекие части Восточной и Юго-Восточной Азии.

Обряды

Обряды индуизма отличаются исключительным разнообразием, не поддающимся никакой систематизации. Они изменяются вместе с богом, районом, расой, сектой, кастой, профессией. Для сельского жителя они не то, что для городского, для богатого далеко не то, что для бедного. Они меняются в разных деревнях, даже в разных семьях. Не говоря уже про то, что обряды будут разные в зависимости от моментов жизни: одни при рождении, другие при браке, третьи при смерти и т. д.

Приходится устанавливать прежде всего отличие публичного культа от частного. В древнем ритуале культ публичный едва признавался, фигурируя как исключение, но в религиях новобрахманского направления становится обычным явлением собираться вместе для общей молитвы и назидания. Чаще всего такие собрания совершаются около священных рощ, ручьев, местных идолов и т. п., имеющих историческую святость, часто сохранявшуюся от глубокой старины, хотя и менявшую свое имя. В этом отношении характерно, что идолы нередко бывают уцелевшими остатками от другого времени и от иной, совершенно другого колорита, религии, но простой народ, окрестив их новым именем и снабдив новыми атрибутами, несет им почести и молитву, беззаботный к созданным этим путем историческим и религиозным несообразностям. На этой дороге преобразований многие памятники буддизма стали индусскими идолами, а колонны Ашоки, возвещавшие некогда высокое учение о благочестии, превратились в линги, символ плодородия <sup>[44]44
  Своеобразным примером превращения представляется случай в Барагаоне (Бихар), где поселяне приносят козлов в жертву Будде, превращенному ими в Рукминн (супругу Кришны), официальный культ которой также никогда не был кровавым.


[Закрыть]</sup> . К этим типам общественного культа нужно присоединить большую часть грамадеват – богов или идолов – покровителей деревни, происшедших от чисто местных преданий; вокруг этих грамадеват совершаются моления, которые не придерживаются какого-либо постоянного устава. Отличительная черта этого культа – довольно частая кровавость, хотя вместо человеческой крови давно проливается кровь животных, а в более близкое к нам время и эти последние все чаще заменяются какими-либо безобидными символами.

Местные общественные культы не только необыкновенно пестры своим содержанием и обрядами, но они часто переходят в религиозную универсальность, предоставляя общее место богопочитания для нескольких религий главных религий Индии, где индуисты, мусульмане, буддисты, сикхи, даже христиане сходятся вместе и молятся каждый своему богу, причем каждый молится по-своему. На этих общих молениях брахманы фигурируют как исключение, да и вообще вблизи мало бывает профессионального люда – священников, монашествующих, членов священных каст, нищих и т. д.

Те обряды, которые совершаются в храмах, гораздо более пышны, сложны, а для верующих разорительны. Здесь уже, как правило, служат брахманы, которые живут частью приношениями верующих, частью доходами с земель, составляющих собственность храмов, а частью побочными доходами, вытекающими из сложной организации паломничества (оповещение, содержание домов, лавок, проводников и т. д.).

Культ, здесь совершающийся, не берется апеллировать к разуму посетителей, но, по свидетельству наблюдателей, он часто производит сильнейшее впечатление на их чувство, воображение и нервы <sup>[45]45
  Достаточно побывать несколько часов, как это выпало на долю пишущему эти строки, в преддверии Золотого храма в Варанаси (или в его внутренних покоях), чтобы наблюдать нервную картину экстаза, истерики, жестов, вскриков и бесчисленных исцелений. Храм Вишвешвара, то есть храм владыки мира, носит название Золотого, вероятно, из-за своего позолоченного верха.


[Закрыть]</sup> . Существенную часть культа составляет служение идолу и храму как его жилищу. Всякий день надо подметать святилище, поддерживать огонь лампад, дающий в сумме подчас своеобразное – то жуткое, то таинственное – впечатление, звонить в колокол в определенные минуты ритуала. Особенно же много внимания вызывает к себе сам идол: его надо будить, одевать, мыть, давать ему пищу, укладывать, блюсти его сон, ублажать цветами, танцами и т. д. Этот уход за идолом и его жилищем в скромных святилищах выполняют служители храма, а в великих для этого существует многочисленный персонал слуг, подразделяющийся на разряды различных по достоинству ступеней, причем некоторые должности передаются по наследству.

Обыденный ритуал разнообразится праздничным. В известные дни бог, поставленный на колесницу, меняет свое местопребывание, и сотни, тысячи верующих, споря и ругаясь за места, впрягаются в этот тяжелый нескладный экипаж. Колесницу возят несколько раз (чаще семь) вокруг озера или пагоды…

Певицы и танцовщицы, девадаси, то есть служанки бога, составляют необходимую принадлежность как крупных святилищ, так и этих особых празднеств. Этот своеобразный институт, аналогичный иеродулам древней Передней Азии или (отчасти) гетерам Греции, сохранился в Индии до наших дней и особенно ярко представлен на ее Юге. Девадаси частью посвящаются богу с детства, частью набираются, и нередко насильно, во время празднеств. Их основную задачу можно было бы назвать служением богу, если бы этот сухой термин исчерпывал их гораздо более сложную роль. Свои религиозные обязанности они сопрягают с проституцией, внешне носящей религиозный характер, но отмеченной печатью очень тонкой, сложной и практически хорошо рассчитанной профессии. Если учесть, что индусское воззрение не только на эротику вообще, но и на ее формы и публичность резко расходится с нашим, то долю красивых и изящных служанок бога надо признать в высокой мере привилегированной, особенно по сравнению с судьбой обыкновенной индуски. К тому же девадаси обычно грамотны, знают несколько языков (иногда и санскрит), опытны в танцах и музыке, остроумны и живы, всегда красивы. Но когда они становятся старыми или безобразными, когда им выжигают на бедре или на груди раскаленным железом символический знак Шивы – их неблагодарного супруга – и, выдав патент о долгом служении, выбрасывают за дверь, поручая общественной благотворительности, тогда, живя милостыней, блуждая по деревням и празднествам, одинокая и всеми забытая былая девадаси несравненно более несчастна, чем обыкновенная старуха, доживающая дни в кругу огромной семьи.

У индусов как народа южного и темпераментного празднества играют в жизни крупную роль: обычно эти празднества пропитаны религиозным колоритом. Всякая местность, чем-либо знаменитая теперь или славная теми или иными воспоминаниями, с нею связанными, непременно имеет свой праздник, свою мелу. На этой меле всегда найдется свое святилище, которое окажется центром внимания и потребует ряда духовных церемоний; сектантский оттенок последних не помешает, однако, окрестному населению прибыть на мелу независимо от принадлежности к той или иной секте. Среди таких празднеств имеются крупные, которые уже теряют местный характер и собирают народ с больших территорий. В зависимости от местности или провинции, а главное, традиций празднества они имеют свои особенности, в иных случаях некоторые из праздников исчезают, но те из них, которые носят печать издревле установленного обычая, оказываются очень прочными и соблюдаются почти всеми.

Праздники последней категории мы находим подробно описанными в некоторых пуранах; их хронология установлена особым, объединяющим учетом времени. На них стекается слишком пестрая в религиозном отношении народная масса, усиливающая светскость происходящего; молитва здесь является иногда только придатком к веселью. Например, весь народ участвует в увеселении холи (в марте, праздник Кришны), при этом дни, предшествующие и завершающие празднество, посвящаются посту и воздержаниям в честь душ усопших. Больше религиозного чувства мы найдем в празднике Дурга-пуджа (в сентябре), когда вся Бенгалия проводит десять дней в непрерывных процессиях, мимических представлениях и т. д. В Междуречье (пространство между Джамной и Гангом) торжества заменяются празднествами в честь Рамы и Ситы, также общенародного характера, причем народ увеселяется пантомимой, изображающей перипетии знаменитой брачной пары.

Рядом с великими праздниками надо поставить паломничества, которые с далеких дней истории Индии занимают большое место в религиозной жизни народа и составляют характерную особенность быта страны. Местами, вызывающими благочестивые путешествия, являются отдельные районы, озера, скалы, но преимущественно и главным образом реки. В ведийской литературе мы найдем лишь намек на путешествия к рекам, но уже в «Махабхарате» они упоминаются с полной отчетливостью; великая поэма перечисляет и описывает немало священных мест в Северной Индии, в Декане и даже на крайнем севере у священных озер Кайласа, по ту сторону гималайских снегов. В пуранах мы найдем как общий очерк этой своеобразной священной географии Индии, так и полные топографические описания этих местностей, перемешанные с легендарными дополнениями. Пураны – настоящие «путеводители» для паломников.

Число центров богомолий значительно. Индия покрыта сетью привилегированных святилищ. Главное место в этой священной географии принадлежит Гангу, который является предметом почитания со времен глубокой древности <sup>[46]46
  Ганг упоминается уже в «Ригведе» (X, 75, 5). Греки отчетливо выделили культ реки Ганга – настолько, очевидно, он был распространен (см.: Страбон XV, I, 69).


[Закрыть]</sup> , а со времен Будды представляет собою предмет одного из главных культов Индии. Начиная с Ганготри в Гималаях, где когда-то священная река сошла с неба, до острова Сагар у моря река покрыта святыми местами; из этих мест первейшее принадлежит Варанаси – «лотосу мира», городу с двумя тысячами святилищ и с пятьюстами тысячами идолов. Едва ли есть в мире другой город, в котором богопочитание началось столь давно и удержалось непрерывно до последних дней. Число паломников в любой момент года редко бывает менее тридцати тысяч. Они стекаются сюда со всех углов Индии, а буддисты идут сюда из Непала, Тибета и Бирмы. Умереть и быть сожженным на берегах Ганга, особенно в Варанаси, – это пламенная мечта каждого индуса, почему сюда приносятся старики, тяжко больные, умирающие, и приносятся нередко из далеких углов. Восхваляется даже подвиг ускорения часа смерти, дабы найти себе могилу в очистительных водах реки богов.

Такой же святостью отмечены реки Нарбада, Годавари (с притоками), Каверн, Кришна, а особенно приток ее Тунгабхадра. Как антипод этих священных и целительных рек имеется приток Ганга – река Карманаса (Карамнаса), «губительница дел благочестия»; эта река считается проклятой, и одной капли ее вод достаточно, чтобы смыть заслуги многих лет.