Текст книги "Чёрные Розы (СИ)"

Автор книги: Андрей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27

Мы держимся за ручки и снова идём в ванную. Нужно сполоснуть наши тела от смазки и помады. Я впервые в жизни реально натрахалась, такого со мной ещё никогда не было. Смотрю на Вику, вижу её тело и не хочу его. Хочу об институте думать, о друзьях, об учёбе, но не о ней. Да ладно, неужели?.. Реально странное чувство: как будто я шла, шла по пустыне и мечтала только об одном: напиться, а вот я нашла оазис с системой «олл инклюзив» и запрыгнула в бассейн с питьевой водой. Водичка журчит, пей – не хочу, но я уже замерзла в этом бассейне и теперь хочу согреться и с наслаждением вспоминаю пустыню. Знаю, тупая аналогия, но мне почему-то только это приходит в голову.

Вика давно уже на кухне, жарит яичницу для меня (она сама, оказывается, по утрам никогда не ест), а я всё ещё мокну в ванной. Она открывает дверь и, стоя на пороге, смотрит на меня.

– Только об этом – ни-ни! – говорит она.

– Ага, – заговорщически улыбаюсь я.

– Чтобы никто, ни одна живая душа.

Она подходит ко мне, стоящей под душем, и начинает мылить мне «киску». Её пальчик как бы случайно проскальзывает внутрь, и я снова хочу её. Чувства, как джин из лампы, появляются, стоит только потереть в правильном месте.

– Ах! – на выходе шепчу я.

Она достаёт из меня пальчик и кладёт мне его в рот, вместо того чтобы помыть. А я стою и не знаю, что делать; беру её за руку и целую. Я люблю её – искренне, по-настоящему, как никого никогда не любила, и мне почему-то хочется растрындеть об этом целому Свету.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

– Ты уже говорила. – Она моет руку гелем для интимной гигиены и выходит из ванной. Я вытираюсь махровым полотенцем, надеваю вчерашние трусики (свежих-то у меня нет) и выхожу следом.

Яичница готова. Стоит на столе ждёт меня и остывает. Рядом дымится смородиновый чай. Какой приятный запах! Я принюхиваюсь и делаю первый глоток.

– Без сахара? – спрашиваю я.

– Ой, прости, я забыла, что ты сладкоежка! – Вика протягивает мне коробочку рафинада кубиками.

– А ты что, всегда без сахара пьёшь?

– Не люблю сладкого.

– Странно, а ты такая сладенькая. – Я прикасаюсь пальчиком к её губам, отчего она резко отстраняется.

– Не делай больше так, – шипит на меня Вика.

– Прости. – Я опускаю глаза.

– И не вздумай исполнять такое при других! – звучит сталь в её голосе. Я никогда её такой не видела.

– Прости, – снова шепчу я и вдруг начинаю плакать. Мне так больно и так обидно!

– Юлька, Юлечка, извини меня, – смягчается Вика. – Не плачь. – Она гладит меня по руке и смотрит мне в глаза.

– Не знаю, что со мной. – Я пытаюсь справиться со слезами.

– Извини за резкость… ну… ты чего? Чуть что – и сразу в слёзы.

– Соринка в глаз попала, – пытаюсь улыбнуться.

– Ну, вот так гораздо лучше!

Достаю телефон и смотрю: на первую пару мы не успеваем, это однозначно, но это же не повод прогуливать весь день.

– Мы на третью пару можем успеть, – нерешительно говорю я.

– Иди одна, – безразлично отвечает Вика. – Скажешь, что я есть, пусть не ставят «энку».

– Хорошо. – Я допиваю несладкий чай, доедаю яичницу и начинаю одеваться.

Вика выходит меня провожать к дверям. Снова заботливо поправляет воротник, убирает волосы с лица, улыбается мне. Значит, всё хорошо. Так люблю, когда всё хорошо, когда все друг друга любят и никто не ссорится!

– До встречи вечером, – говорю я и скромненько целую её в щёчку.

– Не знаю, у меня дела будут… – Снова чувствую этот холодок в животе чуть пониже сердца.

– Ну, как освободишься… – говорю я, а у самой трясутся руки.

«Неужели это всё?» Пытаюсь убедить себя, что всё в порядке, выхожу на улицу, там жарит весеннее солнце и хоть всё ещё немного прохладно, я улыбаюсь первым тёплым лучам. Иду на маршрутку и всю дорогу до института улыбаюсь сама себе. Надеваю наушники и слушаю радио. В голову западает какая-то дурацкая песенка.

– Присаживайтесь. – Мне уступает место симпатичный парень. Он сверлит меня глазами.

– Спасибо! – Присаживаюсь возле окна и смотрю на улицу. Во всём уже чувствуется весна: в грязных дорогах, прошлогодних листьях, первых почках на деревьях. Невыносимая свежесть в воздухе. Я счастлива! Я реально счастлива!

Выхожу за две остановки до института. Мне нужно прогуляться пешком. Да, на каблучках и после очередной бессонной ночи, но мне нужно пройтись. Мне нужно немного помёрзнуть, мне хочется почувствовать эту весну. Мне хочется дрожать. Я такая счастливая сейчас, что мне нужно вернуться в реальность. Почувствовать себя живой, уязвимой, слабой, чтобы хоть как-то стереть эту самодовольную ухмылочку со своего лица. Достаю зеркальце и вновь подрисовываю брови, поправляю макияж.

«Зачем? Она же видела меня без макияжа и всё равно считала красавицей. Зачем я постоянно это делаю? Кому ещё мне надо понравиться? Ради чего это всё?» Эти вопросы лезут в голову. Мне кажется, моя жизнь, наконец, обрела смысл, только я никак не могу понять, в чём он состоит. Смысл моей жизни в том, чтобы трахаться с другой девушкой? Да нет же, какая глупость! Точно такая же, как и «смысл жизнь в том чтобы заниматься сексом с мужчиной, выскочить за него замуж, нарожать детей и до поздней старости вспоминать вашу первую с ним встречу». Смысл жизни – в любви, в какой бы то ни было: в странной, в кривой или в запретной. Я чувствую это, но не могу объяснить, что такое любовь и для чего она нужна. Но главное – теперь я абсолютно счастлива.

Слишком умные мысли моей дурной головы, но я их не головой думаю. Даже звучит глупо: голова – чтобы придумывать мысли. Нет, это щебечет моё сердце. Оно говорит за меня. Я, наконец, расслабилась и полностью отдалась своим чувствам, своему настроению.

«Нужно к семинару подготовиться». Пытаюсь хоть что-то вспомнить, но не могу. В голове только эта дурацкая любовь. Сама над собой смеюсь, потому что назвала любовь дурацкой. А в груди всё цветёт и щебечет, в ушах стоит дикий звон. Я не могу взять себя в руки. Может, следовало у Вики остаться или домой пойти? Чёрт как же мне учиться?! Мне же сейчас двояк влепят или, того хуже, четвёрку. Так как я отличница, то для меня четвёрка хуже двойки: двойка пересдаётся, а четвёрка – нет.

«Я влюбилась в девушку, и это для меня куда важнее всех оценок в жизни. Важнее вообще всего! Мне хочется об этом кричать, хочется петь. А вдруг меня на уроке не спросят?» – уже размышляю как двоечница. Точно, сяду с Катькой: она отличница, она подскажет. Странно, Катька ведь тоже девушка, но почему меня к ней меня совсем не тянет? Я только с Викой лесбиянка или с другими тоже? Ничего не понимаю. Моих скромных интеллектуальных (фух, слово-то какое сложное!) способностей вряд ли хватит это осознать.

Захожу в корпус, навстречу Маринка.

– Юлька, тебя чего на первой паре не было?

– Мне что, «энку» влепили? – наконец, испугалась я. Хоть что-то заставляет меня снова думать об учёбе, а не только об этом непрекращающемся зуде под сердцем.

– Нет, но препод четыре раза спросил, где ты.

– А Вике?

– А что Вике?

– «Энку» Вике влепили?

– Нет, ты ж меня за вас двоих попросила. – Она понижает голос. – Тебя на лекции Сашка искал.

– Я знаю, он написал мне.

– А где ты была? – Маринка такая любопытная! Упаси Бог, она что-то узнает.

– Проспала.

– Да ладно! – не верит она; я и сама в свою брехню не верю.

– С утра плохо себя чувствовала, думала вообще не пойти, а потом выпила таблетку, и полегчало.

– А Вика? – Я даже вздрагиваю при упоминании её имени.

– А что Вика… – Хочется сказать: «Откуда же я знаю?» Но это будет такая откровенная ложь! Лучше что-то другое придумать, лишь бы никто не узнал. Только что я готова была кричать о нашей любви, а теперь и сама всё скрываю.

– Она тоже себя неважно чувствовала… ещё со вчера.

Маринка отводит меня в сторону и полушёпотом спрашивает:

– Вы же вчера были на даче у Сашки. – Её глаза горят. – И что там было? Рассказывай.

«А откуда ты знаешь?» – звучит в моей голове вопрос, ответ на который очевиден. Всё же ясно: инстаграмм, контакт… да мало ли где наши фотки могли засветиться? А может Сашка что рассказал: он же искал меня.

– Да, – говорю, – нормально так посидели. Я выпила три кокосовых шейка, чуть стриптиз там не полезла танцевать. Кальян покурили. – Это я уже сочиняю. Чем больше подробностей, тем более правдивым кажется рассказ. Но не буду же я рассказывать Маринке, как делала Вике кунилингус. Это реально зашквар (насколько я знаю блатные понятия, это именно зашквар, в правильном понимании этого слова)! Случись такое «на тюрьме»… Словечко ещё какое – «на тюрьме»! Всё, хватит смотреть по ютубчику всяких блогеров из зоны. Лучше и дальше буду смотреть бьюти-блогеров: как правильно краситься; хотя, похоже, я уже почти всё об этом знаю, мне бы впору и самой блог вести.

Семинар тянется жутко медленно. Я трижды успеваю весь конспект отштудировать и теперь не боюсь никаких вопросов. Если меня сейчас спросят, пятёрка гарантирована. Может, даже руку поднять? Хотя мне лень, мне реально лень. Постоянно верчу в руках свой телефон. Сашка периодически пишет, спрашивает, почему меня на первой лекции не было. Отписываюсь ему. Пишу ещё мамке, что всё у меня хорошо и я сижу на парах – в общем отвлекаю её от работы. Но жду я другого, я жду хоть какого-то месседжа от Викули. Сижу, разглядываю её фотки на её страничке и жду. А она как будто забыла обо мне. Выкладывает на своей страничке репосты диетологов. Хоть бы что мне написала. Обидно даже!

К концу пары я окончательно устаю ждать и, как только звенит звонок, спешу в коридор и набираю её. Захожу в туалет, пока идут гудки, забиваюсь в крайнюю кабинку и с трясущимися руками жду, когда в трубке прозвучит её голос.

– Да-а-а, – устало отвечает Вика.

– Ну как ты там? («Сладенькая», – добавляю про себя).

А меня реально опять трясёт. У меня уже зависимость от её имени и её голоса. Мне нужно знать, что она обо мне тоже думает. Нужно, чтобы она была рядом, хотя бы в своих мыслях. И чего я в этот институт пошла? Сидела бы там с ней. Чёрт, как же мне не хочется от неё отдаляться!

– Да, Юль, что ты хотела?

«Тебя», – мгновенно нахожу ответ, но не хочу показаться навязчивой и быстро ищу другой.

– Да просто позвонила, – говорю. – На парах скука смертная. Тебя нет.

Я сказала! Я всё-таки это сказала!

– Ладно… – Чувствую тепло в её словах. – После пар приходи ко мне, я печенек испеку.

– Правда? – выпаливаю я и слишком поздно понимаю, что напрашиваюсь.

– Ну конечно, Мелкая! Кто же тебя печеньками накормит, если не я?

– Ну, мамочка ещё и Сашка… – начинаю перечислять и понимаю, что больше никто.

– Сашка! – влюблённо повторяет она. – Можешь называть меня мамочкой, если тебе так нравится.

– Мне всё в тебе нравится. – Наконец, я перестаю притворяться и говорю как есть.

– Я заметила… – Вика затихает, и в эти секунды я слышу удары собственного сердца. Жду, что она дальше скажет. – Расскажи мне об этом.

– О чём рассказать? – буквально пою я, сидя в туалете, чтобы нас никто не слышал.

– О том, что ты чувствуешь. Мне так нравится твой голос! Он успокаивает.

Я бегло смотрю на часы в телефоне.

– У нас уже пара скоро, как бы не опоздать. Я тебе потом ещё позвоню, – тараторю я. – А после пар заскочу.

– Я буду ждать, – томным голосом произносит Вика, но не кладёт трубку. Я тоже не кладу. Мы висим на связи ещё несколько секунд.

– Ты всё ещё там? – спрашиваю.

– Ага, – отвечает.

– Мы что, играем в «кто первый положит трубку»? – догадываюсь я.

– Ага. – Я слышу, как смеётся Вика.

А я не могу положить первая. Я знаю, что опоздаю на семинар и не успею к нему подготовиться, но не могу положить трубку первой.

– Я хочу тебя, – признаюсь я.

– Я знаю, – отвечает она. Что бы это значило: что она в курсе, что она знает и ей это нравится или что?

– Я думаю всё время только о тебе. – Из меня это реально щипцами надо доставать, хотя мне самой приятно раскрыть перед ней свою душу – так надоело врать. – Похоже, я влюбилась в тебя по-настоящему.

– Как в Сашку? – Вика всё слышит и понимает.

– Да, как в Сашку, – говорю, а сама про себя добавляю: «И даже сильнее, во сто крат сильнее. Вас не сравнить между собой. Если без него я буду просто страдать, то без тебя я умру».

– Можно, я сейчас приеду? – наконец, говорю я.

– А как же пары? – Не понимаю, чего она добивается. Какие, к чёрту, пары?

– Я возьму такси, – говорю я и выхожу из туалета, спускаюсь по лестнице.

– Не спеши, я только ставлю печенья в духовку. Можешь чуточку задержаться… – Это она приглашает меня или же она просто не против того, что я зайду? Расцениваю это как приглашение.

Глава 28

Я выхожу из института и подбегаю к маршрутке. Опять еду к Вике домой, а сердце дико колотится.

Сообщение от Сашки: «Люблю и всё такое». Ску-учно, банальщина! Когда же он научится быть оригинальным?

По пути пишу эсэмэс мамке, что буду поздно вечером. Читаю в ответ:

«Ты хоть иногда дома ночуй, гулёна…» – И куча смайликов.

«Постараюсь…» – пишу я, и улыбочка.

Подъезжаю к дому Вики, взлетаю на этаж, звоню в дверь, волнуюсь, как влюблённая школьница… а кто я, по сути, и есть, как не школьница? Только в том году выпустилась. Теперь я – студентка, пока – отличница, но такими темпами – будущая двоечница.

Это ничего, что двоечница. Зато счастливая!

Вика открывает. Она неотразима: босиком, в спортивных штанах и коротенькой футболочке, едва прикрывающей её торчащие сосочки. Волосы немного подкручены, губы накрашены, ресницы – они у неё всегда великолепны.

– Ты что накрасилась? – улыбаюсь я, сглатывая от смущения. Меня буквально штырит от возбуждения. За пару часов, что меня не было, у меня ломка началась от одиночества. Сколько же я могу трахаться?

Вика приглашает меня в квартиру и нежно целует в губы.

– Дома никого, – шепчет она, целуя меня в ушко. Я готова кончить, прям в ту же секунду. Не знала, что у меня и там эрогенная зона!

Вика помогает мне снять курточку, но я не могу больше ждать и покрываю её шею поцелуями, отчего она прижимается к стенке и негромко стонет; опускаюсь всё ниже прям поверх одежды, ласкаю её соски.

– А ты ненасытная, всё никак не натрахаешься! – говорит она. Я пропускаю её слова мимо ушей и целую её пупок. Поднимаюсь чуть выше и лижу её сосок, свободной рукой массирую другой. Потом вожу по нему своим губами. У меня такие пухлые губки – как же ей должно быть приятно! Опускаюсь перед ней на колени и спускаю с неё спортивки до самого пола. Обнимаю и целую её коленки. Поднимаюсь выше. Достаю из сумочки помаду – эта вся съелась – и вновь намазываю губки, чтобы блестели. Продолжаю целовать её бёдра. Стою перед ней на коленях, смотрю на неё влюблёнными глазами, как на богиню и ласкаю языком её клитор, вожу вокруг него, посасываю губами её половые губки. Обожаю её «киску», обожаю её ножки, обожаю её сиськи, обожаю всё её тело! Зачем оно создано таким идеальным, если не для меня?! Я готова умереть от наслаждения. Вика негромко постанывает, и я завожусь всё сильнее. Начинаю раздеваться. Снимаю с себя блузку и мну свои груди руками. Ласкаю сосочки (конечно, они не такие идеальные, как у Вики), тянусь язычком к одному из них.

– Идём, – говорит Вика и отводит меня в спальную. Она снимает с себя спортивки и остаётся голенькая. И я пытаюсь поскорее избавиться от одежды, остаюсь в одних только трусиках. Вика аккуратно обнимает меня за бёдра и зубами стягивает их с меня. Засовывает два пальца в мою «щёлочку» и водит ими туда-сюда.

– Тебе приятно? – улыбается она.

– Я с ума схожу от наслаждения! – отвечаю я.

Мы садимся на постель друг напротив друга, и Вика кладёт ножку на мою «киску». В её комнате прохладно, но я слишком перевозбуждена, чтобы чувствовать холод. Вика эротично облизывает свои пальцы, вымазанные в моём соке, а потом даёт их облизать мне.

Я снова делаю кунилингус. Я обожаю лизать! Обожаю её «кисулю»! Погружаюсь в неё своим язычком и пальчиком, не могу представить себе ничего круче этого чувства, когда ты доставляешь удовольствие своей возлюбленной. Вика гладит меня по волосам двумя руками, прижимает меня к себе ртом и буквально визжит от удовольствия. Её ноги скользят по моей спине, моей попке и моей талии.

Звонок на мой телефон. Я не собираюсь его брать, но Вика достаёт его из моей сумочки. Кто это? Сашка. Вижу, кто звонит, но мой рот сейчас занят.

– Не отвлекайся, – говорит она. – Я сама поговорю.

Она берёт трубку:

– Привет, Сашка! Нет, это не Юля, это Вика… Да, у меня. Дать трубочку? Не могу: она сейчас занята, перезвонит чуть позже. Пока! – Вика кладёт трубку и буквально давится от смеха.

– И что он теперь подумает? – Я отрываю губы от её «щёлки».

– Что ты делала мне кунилингус. А что же ещё? Это же самое очевидное…

Я немного смущаюсь, хоть и понимаю, как глупо это звучит со стороны. Да мало ли чем я была занята? Может, в туалет пошла… Ага дрочить: я же в туалете только этим и занимаюсь! Чёрт, я всё время хожу по краю пропасти и рано или поздно сорвусь!

Вика поднимает меня повыше, целует в губы, и мы меняемся местами. Она не очень любит ласкать меня язычком, поэтому делает это руками. Но мне и того достаточно. Тем более, после этого она облизывает свои пальцы. Мне приятно, что мой сок не вызывает у неё брезгливости.

Мы медленно одеваемся и идём на кухню, как раз печенье остыло. Я сижу и ем печенье с чаем, а Вика водит по моей ноге своей ножкой. Я опускаюсь и вижу под столом, что она не надела трусиков. Становлюсь на корточки и медленно подхожу к ней. Она обнимает меня ногами, а я вновь прикасаюсь губами к её «киске». Каждый миллиметр, каждую складочку покрываю своими поцелуями.

– Как тебе печенька? – со смехом спрашивает Вика.

– Она такая сладенькая, не могу оторваться, – говорю я, после каждого слова целуя её в «киску».

– Может, мне интимную причёску для тебя сделать? – спрашивает она.

– Мне нравится это полосочка. – Я провожу язычком по тоненькой полоске волос у неё на лобке. Продолжаю её ласкать, она двигается мне навстречу. Сидя за столом, Вика изо всех сил прижимает меня к себе рукой, и я чувствую, как она кончает. Я понимаю что произошло, но не останавливаюсь, продолжаю вылизывать её, как кошечка. Кошечка, которая лижет другой кошечке её «киску». Звучит как скороговорка.

В дверях проворачивается ключ. Испуганная, я вскакиваю и бьюсь головой о стол. Чёрт, больно! Вика улыбается, едва сдерживая смех, но жалеет меня. Она поднимается из – за стола и выходит встречать своих родителей. Я сижу на кухне, напихиваю рот печеньем и запиваю чаем.

– О-о-о, и Юлька здесь! – В кухню входит Викина мамка. – Ты уже у нас прописалась и вещи свои перевезла, – улыбается она.

– Здравствуйте, – говорю я. – Я после учёбы решили зайти к вам.

– После учёбы? – послышался голос папы. – Так пары же ещё не закончилась.

– Нас отпустили пораньше, – умело врёт Вика.

Смотрю на её мамку и представляю, что это моя будущая свекровь. Жаль, в России это невозможно. Быть может, когда-нибудь всё изменится, и девушкам можно будет целоваться в публичных местах и держаться за ручки, но не сейчас, когда я молода и красива. Сейчас нас осудят и не поймут. В лучшем случае, скажут: перебеситесь и повыходите замуж за мужиков. А я не хочу за мужика, я хочу быть с Викой. Моё желание вообще чего-то стоит? Хотя я ещё столько о себе не знаю; может, оно и вправду само пройдёт, рассосётся, и я буду лишь с улыбкой вспоминать о том, какой я была молоденькой дурочкой. Но сейчас мне кажется, что это навсегда и никогда не будет ничего сильнее и ярче в моей жизни. Для меня это сейчас серьёзно, очень серьёзно.

Вика начинает одеваться.

– Мы куда? – спрашиваю я её.

– Идём, прогуляемся немножко… домой тебя, наконец, отведу. Мамке покажу, а то она уже забыла, как ты выглядишь, – улыбается она.

– Ну, идём! – Я быстро допиваю свой чай.

Мы выходим на улицу и, не держась за руки, идём ко мне домой. Мне сейчас так хорошо, прямо так и хочется взять её за руку, хочется рассказать всему миру о нашей любви. Но знаю, что нельзя, что теперь мне всегда нужно будет скрывать это от окружающих, и только самые близкие, возможно, будут догадываться, но молчать.

Эсэмэс от Сашки. Как же он достал! Реально раздражает! Кладу телефон и беру Вику за руку.

– Отпусти, – сквозь зубы шипит она.

– Почему? Девчонки же так ходят! – радостно говорю я.

– Отпусти сейчас же! – Она повышает голос, но всё равно говорит шёпотом.

– Ладно, как скажешь. – Мне обидно, мне так обидно – чуть не до слёз!

– Юлечка, милая моя! – неожиданно смягчается Вика. – Неужели ты не понимаешь, что будет, если все вокруг станут считать нас лесбиянками? Нам же не дадут проходу, нас будут оскорблять, унижать и презирать!

– За что? – хриплю я, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Я не знаю, – качает головой Вика. – Просто так, потому что они злые, потому что им нужен образ врага, кто-то, кто виноват во всём, понимаешь?

– Нет, – качаю я головой. – Но даже если и так, я всё равно буду счастлива, потому что у меня есть ты, – смотрю ей в глаза.

– А если у тебя не будет меня? – обрывает меня Вика. – Если нас разлучат? – Она качает головой: – Всё, пора завязывать! Я уже рассуждаю как конченая лесба.

– Ты такая же конченая, как и я, – улыбаюсь. Она смотрит на меня и улыбается в ответ. Берёт меня за руку, наши пальцы сплетаются, и мы идём домой. Я вижу, что прохожие оборачиваются и смотрят нам вслед. Но для меня это привычно, на меня и раньше оборачивались, особенно парни, особенно если я в юбке.

Очередная эсэмэс от Сашка.

– Да что ему надо?! – Раздражённо говорю я, но смотрю на Вику, и настроение улучшается. Нет, сейчас мне его никто не испортит.

Я беру трубку.

– Да, – холодно отвечаю я.

– Юлечка, привет! Ты как там?

Господи, какой же тупой вопрос!

– Чем дальше, тем лучше, – отвечаю я и сама замечаю холодок в своём голосе. Как же я от него устала! Сашка бывает таким навязчивым!

– Вот и супер! Не хочешь сегодня встретиться? Может, сходим куда-нибудь.

– Соглашайся, – шепчет мне Вика.

– Нет, прости, сегодня не могу, – вру ему. Я так часто последнее время стала врать! Презираю себя за это, но ничего не могу с собой поделать.

– А чем ты занята? – непонимающе смотрит на меня Вика.

Я прикрываю трубу рукой и шепчу ей одними губами:

– Просто отдохнуть хочу. В постели поваляться. А что, нельзя?

– Ладно, – говорит Сашка. – Не скучай. Люблю тебя, целую во все места.

– Пока! – Кладу трубку и продолжаю за него: – Бла-бла-бла, бла-бла – бла. – Смотрю на Вику. – Таким нудным бывает – выдержать его не могу!

– Почему ты с ним так жестока? – вдруг говорит она.

– Я? – Не скрываю удивления. – Ты с чего это взяла?

– Ты отшиваешь его. Говоришь с ним так, будто вы – чужие люди. Он же любит тебя!

Вика умеет задеть за живое!

– Ну прости, Викуль, я наверное сделала глупость. Хочешь, я ему позвоню, и мы встретимся?

– Было бы неплохо.

– Втроём, – добавляю я.

– Ну, хорошо, – улыбается мне она.

Я вновь набираю Сашку.

– Приветик, милый! – говорю ему.

– О-о-о, это уже звучит куда лучше! – шёпотом комментирует Викуля.

– Давай встретимся, – говорю в трубку.

– Ты же говорила, что занята, – удивляется Сашка.

– Прости милый, я ляпнула не подумав, – сюсюкаю я. – Я очень хочу с тобой встретиться. Скажи, где и когда.

– Я за тобой заеду, – слышу радостный голос Сашки.

– Э-э-э, а ты не против, если со мной будет Вика, – говорю.

– Да нет, я только «за»! – радостно отвечает Сашка. – Могу кого-то из своих друзей пригасить, чтобы ей не скучно одной было.

– Нет, не надо! – резко отвечаю я, но быстро смягчаю голос: – Давай, только мы втроём.

– Как скажешь, как скажешь. – Я слышу приятные нотки в его голосе. – Ну всё, мне пора! Я тебя позже наберу.

– Целую, буду ждать звонка. – Кладу трубку.

– Всё как ты хотела. – Смотрю на Вику. – Ты рада?

– Конечно! – И она легонько целует меня в губы.

Заходим в подъезд и поднимаемся на этаж. Наконец-то я дома!