Текст книги "Планета сюрпризов (СИ)"

Автор книги: Андрей Чародейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Принявший мой вызов рыцарь грозно крикнул и ударил пятками коня. Конь с места сорвался в галоп, понёсся на меня, рыцарь нацелил копьё, я выпрямился в рост...

Хрясь! – копьё разлетелось в щепы, а я даже не покачнулся. Разделите все эти килоджоули энергии разогнавшегося коня со всадником на всю площадь поверхности тела взрослого мужчины, и получите довольно терпимое значение давления. Но на практике мне и того не досталось – копьё разлетелось раньше. Для копья дело с давлением ударной деформации обстояло совсем иначе, чем для моей активной брони. 'Сила противодействия ровна...' – всё такое.

Два оставшихся рыцаря не сдержали возгласов удивления. Мои мужики дружно ударили в щиты. С такими доспехами щиты им были нужны только для вот этого – громких ударов. Так что мы их слегка модифицировали в сторону музыкальных ударных инструментов. Со стороны рыцарского войска донёсся дружный лязг: все латники там слаженно попятились на шаг назад.

Атаковавший меня рыцарь опять грозно рыкнул, отшвырнул обломок копья, и спрыгнул с коня.

– Этот великий меч Эс, – закричал он, вынимая двурушник, – выковал сам Подгорный Отшельник! В его сталь влита кровь девственной принцессы Саи, отданная добровольно в день её коронации! Семь ведьм из чёрных топей трижды по семь ночей чертили на нём чёрные руны!

– Чёрными чернилами? – поинтересовался я.

– Чего?

– Да так. Простите. Продолжайте, пожалуйста.

– Гордись, смерд! Ты станешь тридцать третьей жертвой этого волшебного оружия! – заорал на меня этот рыцарь прежде, чем кинулся в атаку.

Удар был нацелен мне в ключицу с тем, что бы разрубить наискось на две примерно равные половинки. Для рыцарей из Железных Пределов, приём очень предсказуемый. От удара об меня лезвие двурушника, дрожа, вылетело из рук рыцаря. Фух! А то я не к месту засомневался в верности расчётов. Вдруг бы коварный Подгорный Ктототам оказался изобретательнее меня? Нет, я решил, что больше так подставляться не буду! Оно конечно, наглядная демонстрация нужна, что бы убедить воинство рыцарей в бесперспективности идеи попробовать рубить моих мужиков из ополчения различными острыми железными предметами. Но всё же такого риска это не стоит. Я демонстративно достал свой меч с алмазной кромкой, титаново-вольфрамовым покрытием, и сердечником из обеднённого урана.

– Да будь там хоть семьдесят девственниц и семьсот чокнутых ведьм! – громко провозгласил я в продвижение своей PR-концепции. – Силу мне дала сама земля роландийская, вы все видели! Умно ли пытаться разрубить разом всю роландийскую долину?!

Рыцарь снова подхватил свой большой двуручный меч, и, прорычав: – Такого быть не может! – попытался стукнуть меня им по голове. Дабы не подвергать излишнему риску свою причёску, я быстрым движением перерубил его меч поближе к рукояти. Бедолага замер с такими глазами, что я испугался за его психическое здоровье. Мои мужики снова вдарили в бубны... пардон, в щиты, и строй панцирной пехоты противника снова с лязгом дёрнулся на шаг назад.

Я только волновался за воздушную линзу. Магической поддержки ей сейчас не было – иначе вражеские маги могли понять, в чём фокус. А так, естественным путём, она быстро развеется. Мне нельзя затягивать это шоу.

Тем временем, оставшиеся в сёдлах двое рыцарей поворотили своих коней, и ускакали к войску. Я заподозрил какую-то пакость с их стороны. Они там закричали своим людям какие-то команды, и предчувствие пакости стало сильнее. Вот через строй панцирной пехоты вперёд вышли трое в балахонах. Ну, как вышли. У меня сложилось впечатление, что их вытолкали. И разумеется, это были самые настоящие вражеские маги.

Я рассчитывал, что зная о численном превосходстве магов роландийской Академии, враг своих магов прибережёт как минимум до момента, пока в бой не пойдут наши магистры. И сам-то я не стал принимать ранг мага не только потому, что всё ещё не доверял магии, но и для того, что бы не давать противнику повод бросить против меня профессиональных боевых магов, от которых неизвестно, чего можно ожидать. И Вею я за спины мужиков упрятал с наказом, что бы она создавала там какие-нибудь подозрительные магические движения, способные убедить противника, что маги у нас есть, но пока готовят какую-то страшную тайную подлянку. Однако моё слишком успешное выступление подвигло противника на иррациональный шаг: зайти с козырей.

Что ж, на их козыри у нас в рукаве найдётся джокер. Нежные цветочки якобы хмеля массово принялись увядать, отравляя воздух. Войско противника медленно тонуло в невидимом облаке сильного психотропного вещества. А вражеские маги пока стояли напротив меня и ничего не делали.

Мне показалось, что время бессовестно забастовало и отказалось течь. Наконец с металлическим лязгом начали валиться с ног сонные воины Железных Пределов. Непобедимая ранее рать улеглась на заливном лугу и принялась храпеть. Все, кроме вражеских магов, того рыцаря, который всё ещё стоял рядом со мной, сжимая в руках обрубок своего меча, и ещё четырёх рыцарей, которые твёрдо стояли на ногах, даже когда кони под ними попадали. Видимо, какие-то охранные амулеты, или ещё что. Хорошо, что этой защиты на всё воинство не хватило.

– Измена?! – взревел рыцарь, шлем которого украшала скромная золочёная чеканка, изображавшая корону. Король Железных Пределов ничем более из рядом своих рыцарей не выделялся. Его гневный крик был обращён к фигурам трёх боевых магов.

– Наша измена вашему величеству невозможна, мой король, – бесцветным голосом отозвался один из магов.

– Тогда объяснитесь, сударь, какого дьявола! – рыкнул король, оставшийся без войска.

– Он объяснит, – невозмутимо указал на меня другой маг.

– Он объяснит, – согласился я. – Но сперва мы с вами должны кое-что прояснить. Ваше войско утратило всякую способность биться. Ваша жизнь и жизни ваших людей полностью сейчас в моих руках. Просто признайте это вслух!

– Не вижу смысла отрицать очевидное, – поморщился король.

Раз!

– Замечательно, что мы пришли к соглашению в этом пункте, – невозмутимо продолжил я. – Дальше будет проще. У нас не остаётся иного выбора, кроме как принять капитуляцию на моих условиях!

– Я не соглашусь не глядя, сударь! – пылко возмутился король. – Я человек чести! И охотнее приму смерть от вашего палача, чем соглашусь на что-то, что несёт урон чести рыцаря и короля! И я..., – до него дошло, и лицо короля Железных Пределов приняло незабываемое выражение глубокого удивления. – Как вы сказали? Принять? Мне? Мне принять капитуляцию? У кого?

– Ну, не у меня же! – развёл я руками. – Лично я здесь победитель! Вон у них! – и я широким жестом указал в сторону противоположного берега реки Белой, где в нетерпении томились, поблёскивая на солнце доспехами, сборное воинство князей Роландии, под предводительством князя Грозного.

– Вам остаётся только принять у них капитуляцию на моих условиях, – ещё раз объяснил я королю.

– Какая досада, я не понимаю, что говорит этот человек, – обратился король к трём своим магам.

– Он говорит, что поведёт ваше воинство к победе над Роландией, – любезно пояснил один маг.

– Вот и ответ, ваше величество, на вопрос о нашей измене, – откликнулся второй маг.

– Магия пронизывает всё мироздание, и все пути ей ведомы. Магия подсказала нам, что спасти ваше воинство может непротивление этому странному чужаку. Кроме того, через него вы, ваше величество, получите то, зачем затеяли этот поход, – закончил третий, подтвердив тем самым мои прикидки насчёт магии и магов противника. Да, игра в поддавки.

– Совершенно точно соответствует моему замыслу, – прокомментировал я пророчество.

– Могу я узнать сей замысел подробнее? – поинтересовался король.

– Охотно расскажу, – легко согласился я. – План такой: победить ваше воинство, и предложить вам выбор между торжественными похоронами прямо здесь, на этом лугу, и не менее торжественным возвращением домой, в обмен на небольшую помощь мне в низложении диктатора Грозного. Я намерен предложить на этот пост себя. Уверен, мы сможем разрешить ваши разногласия с роландийской Академией.

– Вообще-то, – задумчиво протянул король, – я собирался объединить земли Роландии и Железных Пределов. Тогда Академия магии не сможет отказать в обучении нашим детям.

– Кстати, об этом. Ваше величество, могу ли я поинтересоваться, почему именно роландийская Академия? У вас же есть свои маги.

– Свои, – король фыркнул, кинув неописуемый взгляд на троицу боевых магов. – С ними... э... сложно иметь дело. Наши маги, пожалуй, слишком... загадочны. И отношение к не магам у них... как бы сказать...

– Как вы относились бы к глухим и слепым детям, которым не суждено повзрослеть, – любезно дополнил монарха один из магов.

– Вот, ты сейчас его понял? – со вздохом спросил король, обращаясь уже ко мне. – Вот и я об этом. А вот магистры, выпускники роландийской Академии, по дошедшим до нас слухам, вполне вменяемы и общаются по-человечески.

– Я вас понял, ваше величество, – изобразил лёгкий поклон в его сторону я. – Насчёт объединения с Роландией в единую империю, напомните мне, как выдастся свободное время, и я расскажу о принципах построения федерации. А сейчас вон те задорные молодцы, с противоположного берега, уже теряют терпение. Что-то они там громко кричат, инструментом колюще-режущим активно размахивают. Не дадут поговорить. Так что решайтесь, ваше величество, мы договорились, или я ухожу, оставляя вас тем крикунам?

– Полагаю, нам следует уточнить детали, но, в общем и целом, мы, без всякого сомнения, согласны, – объявил король.

– Мы можем поднять наше воинство, но нужно сварить противоядие, – отозвался кто-то из магов.

– Не трудитесь, не успеете, – кинул ему я. – Разумеется, у меня заранее припасён... 'антипохмелин' для ваших надышавшихся хмелем людей.

– Будет жаркая сеча, – мрачно хмыкнул король.

– Нет, не будет, – я отразил его мрачную ухмылку. – Стройте ваше воинство. Впереди пойду я с моими мужиками.

На этом я спешно покинул короля, и поспешил к своим. С той стороны ко мне на встречу тут же вылетела Вея на своих чёрных крыльях. Она несла противоядие для пробуждения рыцарской армии.

Послушный воле ведуньи воздух аккуратно поставил её передо мной, взметнув травинки и прочий мелкий мусор из-под ног. Чёрные крылья легко улеглись за спиной ведьмы на манер тяжёлого на вид плаща.

– Всё прошло, как по писанному, – объявил я ей, не дожидаясь расспросов. – Сейчас следующая цель – низложить князя Грозного, поставить князей Роландийских перед выбором нового диктатора. Пока они будут интриги заплетать, мы возьмём всех, кто нам союзен, и двинем наперерез ватагийцам.

– Ясно. И как ты Грозного свергать станешь? – Вея выглядела собранной и решительной. Я даже залюбовался на секунду.

– Придётся двинуть войска в атаку, – вздохнул я. – Рыцари затем сюда и пришли, так что возражать не станут. Князья, что собрались на левом фланге, по слухам, готовы бежать, едва начнётся. Как минимум, в этом уверены князья, что собрались на правом фланге, так что правый фланг тоже отступит. А вот как только центр с самим Грозным и его сторонниками окажется в окружении, я с ними и поговорю. Сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться.

Мы передали оплетённые тонким прутом бутыли мутного стекла, в которых было разлито противоядие, магам короля, и пока смотрели, как они занимаются делом, мне в голову кое-что пришло.

– Наставница Вея, – обратился я к девушке. – Мне срочно нужен твой урок.

– Что, вот здесь и сейчас? – ведьма не стала скрывать лёгкого удивления.

– Ага, – кивнул я. – Как мы знаем, у меня проблема с доверием магии. Хочу магию испытать. Вот, я изложил свой план, который, по моим расчётам, приведёт нас к победе. А сможет ли магия предложить путь эффективнее?

Вея задумалась, окинула оценивающим взглядом пошатывающихся рыцарей, что не оправились ещё от отравления хмелем, затем задумчивым взглядом окинула противоположный берег, и, наконец, осмотрела меня взглядом, совсем непонятным, от которого меня, если честно, пробрала лёгкая дрожь.

– Хорошо, – произнесла она, наконец, – действуй по-своему.

– Тогда я сейчас же выйду навстречу князьям, толкну речь, – подробно изложил я своё видение ситуации. – Они, конечно, Грозного низложить не согласятся, но хоть знать будут, что мы тут не за роландийскую землю стоим, а за шапку диктатора. Это знание позволит им вовремя остановиться и не наломать дров, когда их фланги сбегут и рыцари их окружат.

– Действуй, – повторила ведьма, и, резко развернувшись, решительным шагом пошла прочь.

– Магия, действительно странными путями ведёт доверившихся ей, – проворчал я, растерянно глядя в след своей наставнице. Что ж, посмотрим – увидим.

Я развернулся, и пошёл к берегу речки. Белая – приток могучей реки Роланд – речка с нравом кротким, в самом глубоком месте могла едва достать коню до холки.

– Коня мне! – бросил я в сторону. Должно быть, рожа у меня, после странного ответа наставницы была какая-то такая решительная, что попавшийся на пути незнакомый тойец тут же кинулся бегом, и привёл мне рыцарского коня.

Я вскочил в седло и направил коня в реку. На том берегу меня, очевидно, поняли правильно, и навстречу направились сразу двое всадников. За рядами роландийского воинства я разглядел и самого диктатора Грозного. На вороном коне, в наборном пластинчатом доспехе и в шикарной своей шапке. Лично лезть сюда, в реку, он благоразумно не стал.

Мы едва сблизились, когда на позиции роландийских князей с ясного неба коршуном упала чёрная тень. Размером с дракона – как напишут в хрониках позже. С громким хлопком воздушная волна упруго качнула ряды роландийских ратников. У Веи такой эффект непроизвольно случался во время полёта при резком маневре. Дерзкая ведьма на чёрных крыльях спикировала с небес, подхватила князя и диктатора Грозного под белы рученьки, и поднялась с ним под облака. Воинство стояло с открытыми ртами, и только басовитый мат самого князя Грозного оповещал окрестности о незабываемых чувствах, что испытывал диктатор в полёте.

Вот такой мне урок магии получился. Магия – могущественная сила, что пронизывает всё живое и неживое, и ведает все пути, нашла и показала эффективный выход из конкретной конфликтной ситуации.

– Слышьте, мужики, – обратился я к роландийским переговорщикам, – а у вас власть поменялась.

В этот самый момент мне прямо на голову с небес упала шапка диктатора.

– Не время! – заявил я, глядя на их ошарашенные лица, – Не время распри промеж князей учинять! Забудь всякий свою обиду ныне, ибо само существование роландийской воли под угрозой! – на этом вдохновение меня оставило, что им говорить в такой вот ситуации, когда мы их диктатора нагло похитили, я сходу не придумал, так что обошёлся общими словами. Сказал им по-простому: – Вы, мужики, сей же час войско своё собирайте, мы с вами в поход выдвигаемся. Наперерез конным полчищам ватагийцев. За землю роландийскую, за волюшку нашу постояти! – объявил, и поскакал назад, на левый берег, к рыцарям и своему ополчению. И к одной колдунье легколетучей. Очень мне захотелось в глаза её зелёные посмотреть. Есть ли там совесть хоть на донышке, али как?

Однако к моему неописуемому ошеломлению, наша 'ведьма великая силы могучей' в лагерь не явилась, а усвистела в неведомом направлении, утащив с собой князя Грозного.

Несмотря на это безобразие, переговоры с князьями роландийскими прошли на удивление легко. Наше совещание состоялось через два часа после моей пламенной речи перед роландийскими переговорщиками. Король тойских Железных Пределов любезно предоставил нам для переговоров свой королевский шатёр.

'Левофланговым' князьям хватило моего лёгкого намёка на имеющееся у моего друга, короля тойского, некое письмо, что бы князья те разом скисли, и возражения всякие оставили. А я пообещал им, что о письме ни одна живая душа больше не узнает, если они будут себя хорошо вести.

Перед 'правофланговыми' князьями за меня поручился мой друг, князь Ри Г'Ор. Он также прозрачно намекнул им, что если кому достанет ума переставить местами моё имя и фамилию ('Рей Анд' превратится в ставшее легендарным 'Ан Д'Рей'), то они пойму, почему мне можно доверять. Правда после слов 'доверять', Ри Г'Ор кинул на меня взгляд, буквально наполненный сомнениями, и, не удержавшись, скривился. Разумеется, причиной тому стали не его сомнения в моей честности, а его опасения насчёт моей способности внезапно отчебучить что-нибудь эдакое.

'Центристы', было, начали высказывать свои возмущения моим произволом, но я их разом осадил, буквально ткнув самого смелого пальцем в нос с вопросом:

– А ты, кто таков будешь? Князь Нижнего града? А кто тебя князем сделал? Кто тебя на княжение в Нижнем граде посадил?

– Народ града Нижнего на вече городском так порешил! – пылко заявил князь, очевидно, не понимая, к чему я веду.

– А кто на том вече перед народом града говорил? – я продолжил наседать. – Кто тебе шапку княжескую принёс? Кто именно, поимённо припомни! Имён тех не много, я уверен. Три – четыре фамилии. Купцы да бояре Нижнего, вот кто! Серебряные пояса, члены сената! И где теперь тот сенат? Ужо не твой ли диктатор Грозный сенат распустил, боярам обиды чинить принялся? Вот и подумай, князь, что теперь ты горожанам Нижнего скажешь? Когда тебя за поддержку Грозного спросят. А ужо они спросят, не запамятуют, будь уверен, князь!

Это Железные Пределы – государство. Костяной Престол – государство. А Роландия, милая моему сердцу Роландия – наивная первобытная анархическая вольница. Сход горожан решает, кого на княжение позвать. Сход же, или 'вече' – может князя и попросить с занимаемой должности. Очень даже запросто. Просто при диктаторе это решительно невозможно. Диктатура вводится в тяжёлые времена решением схода доверенных представителей разных городов, кандидатуру диктатора предлагают князья. На время диктатуры действие законов, собранных в книгу под названием 'Роландийская Правда', сильно ограничивается. Жаловаться, если что, надо диктатору. Но как жаловаться Грозному на произвол самого Грозного? Другое дело теперь, когда шапка диктатора на моей голове, а куда Грозный делся – никто не знает. Теперь обиженное Грозным купечество ко мне с жалобой пойдёт.

Короче, 'центристы' прониклись, и предпочли заткнуться. Из королевского шатра князья расходились с решением говорить своим людям те самые слова, сказанные мною по запарке: – 'Не время распри промеж князей учинять! Забудь всякий свою обиду ныне, ибо само существование роландийской воли под угрозой!'

Два!

Когда все вышли и я остался в шатре один, то на пару минут я выпал в состояние полного офигивания от осознания того, как удачно всё складывается. Словно кто-то катит меня по рельсам. Рельсы железные, с пути не свернуть. Пейзажи проносятся мимо с пугающей скоростью. Ставки всё выше, а все карты – краплёные.

Наверняка в подобной ситуации любой космический разведчик во вменяемом состоянии задался бы вопросом, что всё это поразительное везение – неспроста. Любой заподозрил бы подвох. Но я-то знал имя тому самому 'подвоху'. И имя то: – 'магия'.

'Должно быть, магии и в самом деле все пути ведомы', – думалось мне. – 'Магия – это такая удобная штука, прислушиваясь к которой, можно разрешить любые проблемы к вящей выгоде', – так мне казалось. Мне бы усомниться, но что бы это изменило? 'Вокруг инопланетяне, которых толком никто ещё не изучал, никаких социальных моделей для них у науки не существует', – полагал я в те дни. – 'А раз так, то я не могу положиться на расчёт, и остаётся только довериться интуиции и... магии, да'. Ведь магия меня выручала раз за разом.

Затем было у меня ещё три важные встречи. Первая – с мужиками из моего ополчения.

– Спасибо вам, мужики! – искренне поблагодарил я крестьян, и отвесил поклон до земли. – Ныне сила под моею рукою собралась могучая: король Железных Пределов слово мне дал помочь в походе и своё воинство под мою руку временно отдал. Князья же роландийские меня своим диктатором признали. Воинством совместным, полагаю, одолеем и ватагийцев, что острог Сторожевой пожгли, и воинство грозное Костяного Престола. Так что, мужики, кого из вас дела дома неотложные ждут, возвращайтесь и весть добрую домой донесите.

А вот тут сложный момент. Оно, конечно, рать собралась внушительная. Но сколько у меня веры в верность рыцарей Железных Пределов? А сколько у меня подозрений, насчёт затаивших обиду роландийских князей? За похищение Грозного, за упрёк и угрозу разоблачения тем, что решили, было, из битвы сбежать, своих бросить. Наконец, они просто опасаются того, что можно ожидать от меня в дальнейшем. Я бы на их месте опасался. Ясно, что в таких условиях мне лично было бы спокойнее и комфортнее иметь собственную гвардию, лично мне преданную. Так что вот так вот взять и распустить ополчение я не хотел. Каюсь, духом слаб, эгоистичен. Короче, сказал я мужикам своим буквально следующее:

– Но коли кто из вас решит до конца со мной остаться, признателен буду. Сила ныне под моей рукой великая, и шапка на голове моей диктаторская, а сам я человек бренный, и предела себе не ведаю. Коли соблазна власти не выдержу, кто меня остановит, кто осудит? Так думаю, верные люди должны на то быть. Такие, что с мечами наготове за моей спиною встанут, и, коли предам Правду, в тот же момент меня споро судить станут! В таком деле только вам, мужики, довериться могу. Не рыцарям и не князьям. Так что... решайте промеж себя, кто останется, а... кто-то ж должен и вести добрые домой отнести.

Мужики слушали меня молча, хмуро. По щеке седовласого Савра медленно скатилась скупая слеза. Прониклись.

– Ступай, княже, прямо, да смотри вперёд смело, – после минуты звенящего молчания объявил мне Савр от лица всего ополчения. – Ужо мы твою спину от сквозняков прикроем!

Да, красиво сказал. Мне стыдно. И тогда было, и сейчас вспоминать стыдно. Эти простые мужики так легко и свято уверовали в моё благородство! Только представлю, что обо мне в исторических сказаниях слагать станут – разом уши от стыда краснеют. На деле-то и нет ничего такого благородного в моих словах. На деле-то мне власти над Роландией и даром бы не надо – это ж нескончаемый поток проблем!

Зато теперь я получил то, чего мне недоставало: верную гвардию. Так мне в походе спать будет спокойнее. А то, не ровен час, взбредёт кому в голову яду мне в ухо спящему накапать или ещё что чудное устроить – и ни выучка космического разведчика, ни магическая броня не спасут. С телохранителями же всяко спокойнее будет историю вершить.

Я видел, как они прощались. Выбрали-таки одного мужичка – у того жена на сносях была – что бы он домой воротился, и весточки от остальных родным передал бы. У бедного мужичка в глазах натурально слёзы стояли, когда он домой уезжал! Не хотел. Но наказ князя – это, в смысле, меня – передать домой весточку, – должен быть исполнен, так что мужик смахнул скупую слезу, и поехал домой.

Тут уж мне пристало озаботиться вопросами снабжения моей гвардии, так что я быстренько организовал интендантский взвод, и отправил их с подводой в ближайшие по маршруту деревни, собрать добровольные пожертвования продовольствием.

Вторая важная встреча была с другом моим старым, князем Ри Г'Ором.

– Погодь, диктатор! – окликнул он меня, когда я уже подводу с интендантским взводом в путь проводил.

– Что такое?

– Беда!

– Где?

– Тут! – Ри ткнул в меня пальцем.

– Обоснуй, – потребовал я. Вот, совсем нет сейчас настроения, чтобы шарады разгадывать.

– Наш диктатор одет не по чину! Ты бы со стороны на себя взглянул! – заявил князь Г'Ор. Я попытался оглядеть себя: босой, в чёрном облегающем комбинезоне, и шапка диктатора на голове.

– Я твой старый парадный доспех прихватил, – заговорщицки сообщил мне Ри. – Как знал, что пригодится! Он там, в обозе. Накинь хотя б и поверх этой чёрной чудо-брони. Оно, конечно, одёжка волшебная, да и, как ты там сказал: – 'сама земля роландийская защищает' – звучит сильно! Но уж больно на засохшую грязь видом похоже. Так негоже, надёжа диктатор! Накинь парадную бронь.

– Будь по-твоему, – согласился я, и искренне поблагодарил: – Спасибо тебе за заботу, дружище!

– Хех! Как в старые добрые времена! – князь с совершенно счастливым видом заговорщицки подмигнул мне. – Вокруг творится чёрт-те что, все суетятся, трубят поход ратям сигнальные трубы, выскакивают из рыцарских шатров полуголые красотки, и во главе всего бедлама – ты, да на лихом коне! Прям, ностальгия!

Ох, кто-то до седых волос в бороде дожил, а всё мальчишка!

– Примерить не желаешь? – протянул я другу шапку диктатора.

– Да не, что ты! – Ри озорно, по-мальчишески, взлохматил свою кудрявую шевелюру. – Тяжела шапочка диктатора, ещё вихры мои распрямит! Хех! Девки тогда меня любить перестанут!

– Давно пора! – как-то внезапно я рассердился, даже сам не ожидал от себя такого. – Давно пора бы девкам тебя любить перестать и близко не подпускать без кольца обручального! Ох, разочаровал ты меня, дружище! Седина в бороде! Сколько ещё ты будешь битюком одиноким ходить?

– Путаешься, – хмыкнул по-прежнему весёлый Ри. – 'битюк' – это крепкий ломовой конь. Ну, или мужик, крепкий, как ломовой конь. Как вон те матёрые мужики, которых ты под свою руку по моим, между прочим, деревням собрал.

– Ну, а тебя как назвать? Ломоть брошенный? – отозвался я.

– Ну, а как тут иначе мне быть, дружище? – беззаботно отмахнулся князь. – Я ж каждое лето не в бою, так в походе! Какая ж девка такой себе судьбы возжелает? Какая такое выдержит? Ждать-пождать милого дружка, всякий раз от стука вздрагивая, всякий раз на дорогу выглядывая: – 'не моего ли на щите несут?'

– Вот, представь, князь, на такой случай люди детей заводят.

– Ой, да ну!

– А вот представь, да! Ты в поход – с ней твой сын, кровь от крови твоя.

– Ох, ты ж, какой мудрый ты стал! – весело покачал головой Ри. – Определённо, ты влюбился, дружище!

– ...

– Чай, на звёздах твоих тебя молодуха дожидается? – продолжал весело балагурить Ри Г'Ор.

– ...

– Что? Нет? Ага, значит, здесь, у нас себе зазнобу нашёл.

Он, наверное, ещё что-то говорил, но я его не слушал. Вначале я очень удивился странному, как мне поначалу показалось, предположению друга. Затем я попробовал взглянуть на себя со стороны, и – вот ведь засада – пришёл к тому же выводу, что и Ри! Симптомы налицо! Пенять другу его холостым образом жизни может только женатый, или же сильно влюблённый, – в этом я с Ри согласен. А вспомнить, как меня пугали полёты моей ведьмочки – опять есть корреляция с гипотезой о моей влюблённости. И я таких воспоминаний могу найти ещё и ещё!

Дальше я просто завис, пытаясь переварить такое открытие о себе. Космический разведчик. Влюбился. В представительницу инопланетной эволюции. Это даже круче, чем, если бы чайка влюбилась в осьминога! Потому что чайка с осьминогом хоть и разные биологические виды, но хотя бы эволюционировали из одних и тех же белков и аминокислот 'первичного бульона' на одной и той же планете. Как вообще возможно что-то подобное любви между представителями жизни с разных планет?! Ну, бред же! Я схожу с ума? Это что-то вроде профессиональной деформации сознания космического разведчика? Или? Или это выходка чёртовой магии?!

Если оставить на минуту интересный вопрос о нашей с ней принадлежности к разным биологическим видам, то простите, но – она же вредина! Ведьма, одним словом, вот, как есть ведьма. Как я мог?! Когда успел?!

Не добившись от меня вменяемой реакции, князь Ри Г'Ор счёл за лучшее оставить меня в покое. Мне действительно требовалось время собраться с духом.

И едва я вернул себе способность воспринимать окружающую действительность – кстати, очнулся я в седле, и обнаружил себя во главе походной колонны объединённого войска, движущегося курсом куда-то навстречу коннице ватагийцев. Тут ко мне подъехал король тойский, и это стало третьей важной встречей.

Короля тойских Железный Пределов звали, кстати говоря, Кор Д'Анд. 'Просто однофамильцы', – заверил я его, – 'Чистое совпадение!' На что король глубокомысленно заметил, что совпадениями люди называют следствия, чьих причин не видят. Вроде как, знак судьбы это – так надо понимать.

Король напомнил мне об обещании рассказать о принципах построения федеративного государства. Мы с ним и после того дня – во время переходов и на привалах – много рассуждали на тему разумного устройства государства. Перед его глазами были наглядные пособия: Железные Пределы и Владения Костяного Престола, Роландийская вольница, Великие Кочки. У него был личный опыт управления государством, и знания об опыте своих коллег, своих предков и их коллег. У меня были знания о многовековой истории человечества и его масштабных социальных экспериментах.

Железные Пределы состояли из феодальных земель, как лоскутное одеяло. В каждой земле есть хозяин – рыцарь. Рыцарь держит свою землю силой своего оружия. На его земле селятся те, кто ищет покровительство сильного, и кого конкретная кандидатура рыцаря устраивает. При этом феодал на своей земле – и власть и закон. Король – такой же феодал, равный среди равных. Просто на голову ровнее прочих. Тем ни менее, на земле любого из прочих феодалов Переделов король – никто. Ну, почти. Все феодалы Пределов клялись королю по требованию предоставлять в его командование своё законное воинское формирование. У короля над прочими феодалами кроме власти главнокомандующего, есть ещё и судебная власть – тяжбы промеж владетельных феодалов разбирает. Однако королевский приговор требует одобрения большинства феодалов. Ну и в довесок: когда старый король принимает решение уйти на покой или погибает, феодалы могут отказаться присягать сыну старого короля, выдвинув альтернативную кандидатуру из своих рядов. Короче – 'баронская вольница' и 'рыцари круглого стола' в одном флаконе.

Другое дело – Костяной Престол. Там Верховный Властитель обладал властью полной и безоговорочной. Конкретным клочком земли владел 'вершитель' – с позволения и во имя Верховного Властителя. Вершитель чинил суд, решал хозяйственные и иные вопросы, но власть его была, так сказать, 'по доверенности'. Вершитель получал город вроде как 'в лизинг' от Верховного Властителя.

Про устройство роландийского государства вольных городов, нанимающих себе на службу по защите законности и порядка князей с дружинами, я уже рассказывал. Кстати, большинство князей имели тойские корни. На княжение, бывало, звали тойского рыцаря из числа младших сыновей рыцарей Железных Пределов. Тамошние рыцари с давних пор имели моду брать в жёны красавиц из роландийской долины, так что родственные связи были. Несмотря на значительные различия в культурных традициях.