Текст книги "Рыцари Атлантиды"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

8

Первые сутки полета были заполнены до секунды расконсервацией и настройкой систем корабля, научными экспериментами, телерепортажами (одним из которых явился телевизионный урок Шерон Джексон). О спутнике и «Черном Принце» никто не вспоминал. Встреча с ними должна была состояться лишь через двадцать четыре часа, когда шаттл окажется на глухом витке, вне зоны радиоконтакта со всеми наземными пунктами, кроме станции «Маунтин». Тогда под контролем операторов произойдет коррекция орбиты и сближение. По расчетам получалось, что выхода в открытый космос можно избежать, но он учитывался как запасной вариант.

Программа полета, разумеется, была расписана по минутам, а «Элис» поглотит часть времени. И так как научные проекты никто не сокращал и не отменял, их пришлось уплотнить. Когда настало время для сна, условная ночь «Магеллана», астронавты устали до такой степени, что даже Шерон, дорожившая каждой секундой полета, уснула в спальном мешке. Правда, она честно боролась со сном, сколько могла. В иллюминаторах затемненной кабины проплывали крупные, не затуманенные атмосферой звезды, они кружились, выстраивались в цепочки в засыпающем сознании девушки.

Спальные мешки были расположены рядами вдоль стен – три на одной стене и четыре на другой. Совсем уже на грани перехода в мир сновидений Шерон почудилось движение в глубине кабины, словно черная тень на мгновение затмила свет тусклых ночных ламп. Но сил вернуться в реальность не было.

Эта тень была не фантомом, не порождением грез Шерон Джексон. Она бесшумно выплыла из дальнего мешка, сфокусировавшись в очертания человеческой фигуры, словно вырезанной скульптором из глыбы густого мрака. Едва видимая в сумерках рука протянулась к ремонтному люку на полу. Крышка откинулась и закачалась в невесомости. Рука с поблескивающим инструментом по локоть погрузилась в люк. Что-то тихо щелкнуло.

Люк закрылся, а на пульте загорелся красный индикатор, предупреждая о неисправности одной из систем корабля. Тень замерла у змеящихся под потолком кабелей, вытаскивая и соединяя какие-то провода. Красный огонек сменился зеленым, и тень проплыла обратно в спальный мешок, никем не замеченная.

Условным утром астронавты работали по программе, но приближался момент встречи с «Элисом» и «Черным Принцем». Астронавты сидели в креслах перед лобовыми стеклами, усеянными звездной россыпью, когда радиомолчание в эфире прервал голос с Земли, принадлежащий бригадному генералу Уилсону.

– «Магеллан», говорит «Маунтин». Как слышите меня?

– Слышу вас громко и ясно, – произнес командир.

– Как настроение?

– Рабочее.

– Удачи, ребята… Передаю вас умельцам.

Маленький персонал затерянной в горах станции «Маунтин» – семнадцать человек, каждый из которых представлял собой совершенное, отточенное орудие для идеального выполнения своей задачи, – застыл у компьютеров. По экранам текли сверху вниз потоки цифр, отмечавших взаимное положение корабля и спутника на орбите.

– Расстояние пятнадцать километров, – сообщил голос в динамиках «Магеллана». – Приступайте к ориентации по трем осям.

Пилот Вирджил Кейд включил ручное управление и поймал условленные ориентиры на Земле в специальный визир. Он запустил двигатели, и корабль медленно развернулся в стартовое положение динамической коррекции, чтобы затем перейти на орбиту ожидания.

Перед глазами астронавтов показалась новая, не отмеченная на картах неба звезда. Она быстро росла.

– «Маунтин», говорит «Магеллан», – сказал Холт, – установлен визуальный контакт.

– Вы на монтажной орбите, – ответили с Земли. – Гасите боковые скорости, включайте двигатели сближения.

Цифры на экранах компьютеров «Магеллана» показывали расстояние до спутника «Элис». Тысяча, пятьсот, четыреста метров… Можно было различить торчавшие во все стороны антенны спутника, мертвые дюзы маршевых двигателей. Плиты защитной брони зеркально подмигивали в солнечных лучах, падавших под очень острым углом. В спутнике «Элис» не было ровным счетом ничего таинственного и зловещего…

Но это не относилось к «Черному Принцу».

Сначала астронавты увидели только черные, будто выжженные борозды на зеркальных плитах огнеупорной брони спутника. Это было невозможно, – повредить обшивку платформы «Элис» мог разве что произошедший в непосредственной близости ядерный взрыв. И тем не менее это было так. Что-то обладающее невообразимой мощью прожгло плиты, сделанные из самых стойких материалов на Земле, словно они были картонными. И за эти борозды цеплялись теперь блестящие когти каких-то суставчатых щупалец, опутавших спутник, как щупальца гигантского кальмара опутывают неосторожную жертву.

Сам «Черный Принц» стал виден только тогда, когда медленно вращавшийся вокруг своей оси спутник совершил треть оборота. Шерон не смогла сдержать бессловесного восклицания, в котором смешивались изумление и страх, и прикрыла рот ладонью.

Он не был похож на кальмара, или краба, или паука, или другое живое существо либо машину из тех, что знакомы землянам. Может быть, все эти существа вместе плюс чудовищный, фантастический скорпион, порожденный фантазией Сальвадора Дали.: Да, возможно. Если бы кто-то из астронавтов взялся описать «Черного Принца» словами, он скорее всего прибег бы именно к таким образам. Человеческое сознание не может не цепляться за аналогии даже там, где никаких аналогий нет… Но, конечно, «Черный Принц» не был живым, никогда не был. Панцирь его составляли синеватые, с явным металлическим отливом многогранные пирамидки, там и здесь вспыхивали и гасли рубиновые огоньки. Неровный ритм этих вспышек, казалось, таил в себе непознанный смысл, передавал некое послание. Нигде не было видно признаков реактивных или еще каких-нибудь двигателей. Но если продолжить беспомощную аналогию с живым существом, то на месте головы находилось что-то вроде разверстой чашечки хищного цветка. В беспросветной глубине ее тоже мерцали огоньки, бледно-фиолетовые. А из продолговатых темных отверстий, густо испещрявших панцирь, выходили не только пленившие спутник щупальца, но и какие-то выдвижные устройства невероятной сложности и самых причудливых конфигураций, раскинувшие трехмерные сети над спутником и «Черным Принцем». Шерон подумала, что слова «причудливый» и «невероятный» плохо подходят здесь. Причудливое можно вообразить, в невероятное можно, в конце концов, поверить. Но то, что захватило спутник… Оно не могло уместиться в границах человеческого воображения, настолько оно было чуждым. Это была не просто незнакомая и странная конструкция, это было НЕЧТО ИЗВНЕ.

– Господи, – прошептала Шерон. Джералд Холт молчал. Когда он заговорил, его голос звучал преувеличенно спокойно.

– «Маунтин», мы видим «Элис»… И «Черного Принца». Не знаю, что это за штука, но, по-моему, она сделана не на Земле. Вы получаете картинку?

Ответил генерал Уилсон:

– Да, но очень нечеткую. Мы не можем его рассмотреть. Надеюсь, эта штука… Она уместится в грузовом отсеке?

– Уместится, конечно, – сказал Холт после некоторого колебания. – Но, генерал… Разумно ли доставлять ЭТО на Землю? Мы не знаем, что это такое.

– Разве вы забыли, что оно так или иначе свалится на Землю, если вы…

– Я имел в виду запасной вариант. Торпедировать спутник.

– Джералд, – произнес генерал с раздражением, причиной которого было скрываемое волнение. – Ваши чувства и мои чувства понятны нам с вами, но решение не нами принято. Действуйте по утвержденной программе.

– Да, сэр, – сказал Холт. – Но, может быть, дополнительные консультации…

– А когда? Второго такого витка у вас не будет.

– Мы пролетаем над вами каждые полтора часа.

– Да, но со спутником «Элис» вам больше не удастся встретиться! Он снижается слишком быстро! Действуйте… Мы примем все меры безопасности, Джералд. Разумеется, я немедленно поставлю президента в известность о том, что вы привезете, гм… нечто необычное. Работайте со специалистами, передаю связь.

– Выполняйте маневр зависания, – прозвучал другой голос с Земли. – Открывайте грузовой отсек.

Маневр был произведен. Теперь корабль и «Элис», пленник «Черного Принца», были неподвижны по отношению друг к другу, хотя и неслись по орбите со скоростью тридцать тысяч километров в час. Величественно раскрылись створки грузового люка. Лапа манипулятора расправила сочленения, будто потягиваясь после долгого сна в тесном отсеке. «Магеллан» приблизился к спутнику на двадцать… десять… пять метров. Гордон Прист взялся за ручки управления манипулятором. Состоявшая из множества сегментов лапа нависла над зеркальным корпусом, опустилась на него, и титановые челюсти сомкнулись на узкой горловине, соединявшей два полушария.

– Касание. Захват, – доложил Прист.

– Грузи, – приказал командир.

Манипулятор развернулся, опустил «Элис» и «Черного Принца» в грузовой отсек шаттла. Створки люка неторопливо сомкнулись.

– «Маунтин», говорит «Магеллан». Фаза один выполнена успешно.

– Возвращайтесь на рабочую орбиту. Через восемь минут на вас выйдет Хьюстон. Конец связи.

Генерал Уилсон связался с Овальным кабинетом. Безусловно, он не стал извещать президента о впечатлениях экипажа «Магеллана», доложив лишь факты. Почти одновременно с президентом США о ситуации были проинформированы президент России и генерал Казимов. Американцы были бы не прочь напустить тумана секретности, но это было невозможно: на борту шаттла находились и российские космонавты.

«Магеллан» продолжал орбитальную миссию. В сеансах связи астронавтам было нелегко скрывать свое подавленное настроение. Никто и на секунду не мог забыть о том, ЧТО находится всего в нескольких метрах от них. Изучать же «Черного Принца» и даже взглянуть на него они не могли. В грузовой отсек можно было попасть, лишь выйдя в открытый космос. Земля такого выхода не санкционировала. Джералд Холт также понимал, что это может быть слишком опасным.

9

К трем часам ночи шторм в Мексиканском заливе, в двухстах милях западнее Ки-Уэста, начал стихать. Двухмоторная быстроходная яхта «Феникс» уже не зарывалась носом в тяжелые волны, уменьшилась и бортовая качка. Грег Брюс проводил взглядом огни уходящего к Тампико торгового судна и спустился в кают-компанию.

Там в ярком электрическом свете расположились на диванах в расслабленных позах восемь человек – наемники Брюса, его ударная группа. Пять американцев, два немца и русский, которому и отводилась ключевая роль.

Валерий Саблин оказался в Америке в 1990 году. Двадцатишестилетний капитан ВВС проходил службу на кубинской военной базе в качестве советника – помогал кубинцам обслуживать советскую технику. Близость американских берегов не давала ему покоя. Еще в СССР он завидовал летчику, сумевшему угнать в Японию советский засекреченный истребитель. Газетные намеки на то, что измена не принесла предателю ни денег, ни счастья, а его сиюминутная популярность быстро угасла, Саблин не воспринимал всерьез, считая их банальной коммунистической пропагандой. Но если газеты и не врали, то тот летчик сам виноват, что не сумел ухватить за крыло птицу удачи. Он, Валерий, – совсем другое дело. Он не упустит своего шанса.

Но трудность состояла в том, что с базы решительно нечего было угнать в США. Устаревшие самолеты не представляли никакого интереса для американцев. Так и не обзаведясь приличными разведданными для продажи ЦРУ, Саблин решился все же на побег.

Через шесть часов болтанки на катере во Флоридском проливе он был подобран береговой охраной США. Сотрудники ЦРУ в течение двух недель безуспешно пытались выжать из капитана хоть что-то ценное. Готовность перебежчика к сотрудничеству пустоты не восполняла. Быстро убедившись в практической бесполезности объекта разработки, ЦРУ сдало его на руки иммиграционной службе.

Времена были уже не те, когда каждому бежавшему из СССР автоматически предоставлялось политическое убежище, но проживание в США с ограниченными правами Саблину разрешили.

Разочарованию Валерия не было предела. Конечно, он не рассчитывал на хоромы с золотым унитазом, подготовленные персонально для него, но и разглядывать витрины роскошных магазинов без гроша в кармане – такое его тоже не устраивало. Саблин попытался приткнуться к какой-нибудь антисоветской газете или радиостанции. Но на пике «горбимании» – увлечения прогрессивным президентом СССР Горбачевым – всякого такого антисоветского становилось в Америке все меньше и меньше, а за уцелевшие места мертвой хваткой держались старые эмигранты.

Саблин перебивался случайными заработками, не поднимаясь выше мойщика машин или служащего на бензозаправочной станции, потом докатился до уличных грабежей. Однажды в Нью-Йорке, в Бронксе он остановил машину, дабы ограбить водителя. Тот шутя обезоружил Саблина, затащил в машину, разговорил (Валерий сносно владел английским на бытовом уровне), потом накормил в ресторане и отвез к себе.

Нового знакомого звали Грег Брюс. Сначала Саблин никак не мог понять, чему он обязан таким обхождением со стороны, по-видимому, состоятельного американца. На гомосексуалиста Брюс не походил, на благотворителя– тоже. Все разъяснилось, когда покровитель закончил проверку и пригласил Валерия в свою группу. Решающим фактором для Брюса послужило то, что Саблин был русский. Ему позарез требовался русский, пусть он и не мог пройти даже половины предложенных тестов.

Саблин сомневался в осуществимости планов Брюса. Задуманное было беспрецедентным. Отвращала и чудовищная жестокость будущей операции, но он оказался меж двух огней. С одной стороны, откажись он – безусловная и неизбежная смерть, с другой, маячил миллион долларов. И все-таки не страх смерти, а именно этот миллион повернул колесо. Перед взором Саблина качались и расплывались шикарные виллы, бассейны с голубой водой и заманчиво улыбающиеся блондинки. А если по пути надо будет перешагнуть через десяток-другой трупов, что с того? Человек смертен в конце концов. Некоторые умирают раньше.

Так Валерий Саблин оказался на борту яхты «Феникс», только что выдержавшей сильный шторм в Мексиканском заливе.

Грег Брюс (по документам уже Пол Шеппард, но какая разница? Ему не принадлежало ни одно из этих имен) остановился в дверях и обвел глазами свою команду. Оружие было сложено на столе – итальянские штурмовые винтовки «беретта». На стене кают-компании висела цветная схема – разрез русской подводной лодки-охотника «Барс», и каждый боевик мог с закрытыми глазами, разбуженный среди ночи, с точностью до деталей описать ее устройство. Они вызубрили не только расположение основных узлов, но и второстепенные подробности вплоть до количества ступеней трапов.

– Как самочувствие? – энергично спросил Брюс. – Эта детская встряска не вышибла из вас боевой дух?

– Все о'кей, Грег, – лениво промычал лежавший на диване Курт Шеллер, вышвырнутый в свое время из бундесвера. – Если ты пришел только за этим…

– Не только, – оборвал его Брюс. – Наши друзья в шести милях от нас. Пока все идет по плану нашего источника «Дайвер». Хватит дуться в карты, объявляю готовность.

Не дождавшись ответа, Брюс повернулся, взбежал по крутым ступеням на палубу и направился в рубку, оснащенную усовершенствованной гидроакустической аппаратурой. Перед экраном сонара сидел в наушниках Гэри Макгир и наблюдал за беспрерывно вращающейся полосой. Увидев Брюса, он снял наушники:

– Пока ничего, Грег.

Брюс потрепал его по плечу:

– Они здесь, Гэри, здесь… Скоро ты их поймаешь.

– Но и они нас.

– Ну и что? Почему бы нам не быть в Мексиканском заливе…

– А какого черта русская субмарина вообще тут делает? – спросил Макгир. – Я думал, теперь Америка дружит с Россией…

Брюс цокнул языком:

– Дружба дружбой, но порох надо держать сухим, да, Гэри? Ты полагаешь, наших подводных лодок нет в Северном море? Мексиканский залив – стратегически важный район. Конечно, они не заходят в территориальные воды, я думаю…

– Смотри, Грег! – прервал Макгир.

На экране показалась светящаяся точка.

– Это они. – Брюс хлопнул ладонью по столу. – Поточнее определи координаты, скорость и направление. Подберемся как можно ближе.

Он щелкнул тумблером переговорного устройства, соединенного с кают-компанией:

– Валерий, поднимайся на палубу. Саблин встретил Брюса на корме, освещенной узким конусом прожекторного луча. Он заметно нервничал.

– В такой темнотище не то что подводную лодку, собственную задницу не найдешь, – пожаловался он.

– Не беспокойся. Не ты их, а они тебя найдут, – заверил Брюс. – Сейчас мы прямо на их курсе.

Саблин облачился в стандартный спасательный жилет, автоматически надувающийся при контакте с водой. Вмонтированный в ворот жилета радиомаячок импульсами подавал SOS на международной частоте. Так как других кораблей в радиусе добрых двадцати миль не было, Валерия должны были подобрать русские моряки… По крайней мере, «Дайвер» обещал это.

– Ну… давай. – Брюс напутственно похлопал Валерия по спине. – Не могу сказать, что с нами Бог, но уж дьявол-то нас не оставит, тем более в темноте Господь ничего не разглядит…

Он коротко рассмеялся. Саблин перелез через фальшборт, задержал дыхание и бросился в мрачные вздымающиеся волны. Оранжевый жилет раздулся. Голова Валерия исчезла за пределами прожекторного светового круга.

Брюс поднес ко рту микрофон:

– Самый малый вперед.

Разбуженные дизели вздрогнули, заворчали. Яхта удалялась наперерез порывистому ветру. Когда было пройдено около мили, Брюс приказал заглушить двигатели и погасить огни.

Тридцатиметровая субмарина «Барс» двигалась на север вдоль девяносто пятого меридиана на глубине сорока метров. Скорость не превышала пятнадцати узлов, возможности «Барса» были гораздо значительнее, но командиру лодки капитану первого ранга Борису Шабанову не требовалось экстремальных режимов. Напротив, он хотел остановиться и провести профилактический осмотр пароэнергетической установки реактора – его тревожили показания манометров. Само по себе небольшое повышение давления не представляло опасности, а в случае серьезных неисправностей система управления и защиты реактора СУЗ автоматически сбросит между компенсирующими решетками стержни аварийной защиты. Но до этого лучше не доводить, «Барс» и так выбивался из графика автономного плавания.

Повинуясь Команде, носовой горизонтальный руль чуть отклонился в плоскости, и лодка поднялась до тридцати пяти метров. Всплывать здесь было пока нежелательно: акустики заметили неподалеку небольшое суденышко. Судя по размерам, это была всего лишь прогулочная яхта, но она находилась довольно близко.

Штурман Олег Багров, располагавшийся в кресле центрального поста справа от командира, внезапно чертыхнулся и повернулся к Шабанову.

– Наш радиобуй принял SOS, командир. Шабанов нахмурился:

– Где?

– Сейчас… Прямо перед нами, примерно полмили.

– Может, та яхта? – вклинился энергетик Никитин, он же «Дайвер». – Шторм-то какой был.

– Нет. – Багров покачал головой. – Яхта много восточнее и уходит. А это… Похоже, радиомаяк спасательного жилета.

– Мы, кажется, все равно хотели всплывать, – осторожно сказал Никитин.

– Маячок почти над нами, – доложил Багров. – Что будем делать?

Командир включил интерком.

– Стоп машина. Срочное всплытие, – приказал он. – Продуть среднюю, носовую и кормовую.

Саблин не видел в темноте, как расступились волны над рубкой подводной лодки, как выдвинулись прожекторы. Он услышал глухой шум, и в глаза ему ударил ослепительный свет.

– Хей, бадди! – донеслось до него. – Холд он, уи ар гоуинг ту сэйв ю!

– Ребята, я здесь! – завопил он по-русски что было сил и поплыл к лодке. Его извлекли из воды, вытащили на палубу, сплошь покрытую прессованными блоками толстой резины, вплотную прижатыми друг к другу.

– Ты русский, что ли? – с любопытством спросил Валерия молодой белобрысый парень. – Как тебя сюда занесло?

– Русский, русский, – задыхался Саблин. – Как здорово, что вы свои! Когда вы орали по-английски, я думал, янки… Я спортсмен, одиночная кругосветка. Шторм, моя яхта…

Теперь по сценарию следовало потерять сознание, что Валерий и выполнил артистически.

– Мужик совсем выдохся, – посочувствовал кто-то.

– Давай его вниз, доктор разберется, – ответил другой голос. – Сколько же он тут бултыхался, бедняга…

Саблина подхватили под мышки и заволокли в низкую, не выше полутора метров дверцу рубки. Но на трап субмарины они еще не попали. Для этого нужно было миновать всплывающую спасательную камеру – ВСК, плоский цилиндр, похожий на огромную, поставленную на ребро консервную банку. ВСК занимала все пространство внутри рубки, по ее стенам были укреплены сорок два сиденья – по числу членов экипажа. Саблина протащили через ВСК, открыли нижний люк и только тогда оказались на трапе, ведущем мимо центрального поста к каютам.

Их встретил врач Дегтярев с аптечкой первой помощи в руках. Он немедленно ввел Саблину антишоковый препарат. Потерпевшего крушение отнесли в каюту, сняли с него спасательный жилет, уложили на койку. Жилет полетел в угол. Появились Шабанов и старпом. Врач растирал спасенного спиртом и переодевал в сухую одежду.

– Русский, спортсмен? – удивился командир, выслушав доклад. – Что-то я не слышал ни о каких одиночных кругосветках. А впрочем… Читал что-то такое в газетах еще на берегу…

– Так и так, – сказал старпом, – надо было всплыть для проверки реактора.

– Да, не будем медлить…

Они вышли, оставив потерпевшего крушение наедине с врачом. Тот возился с аптечкой, подбирая комбинацию медикаментов для инъекции. Саблин застонал и открыл глаза.

– Где я? – Он оглядел тесную каюту.

– Очухался? – улыбнулся Дегтярев. – Что, браток, ничего не помнишь?

Валерий зажмурился, затряс головой:

– Что со мной случилось? Где я?

– На подводной лодке.

– Где?! – Саблин попытался приподняться. Дегтярев удержал его:

– Лежи, лежи. У своих, все в порядке. Сейчас я тебе сделаю укольчик, ты поспишь, и все будет хорошо.

Врач подмигнул, сделал укол и вышел. Саблин вскочил. Надлежало действовать очень быстро. Неизвестно, что за препарат ему вколол врач, возможно, сильное снотворное.

Языком Саблин вытолкнул из-за щеки остро отточенное клиновидное лезвие с резиновыми защитными накладками, подскочил к своему спасательному жилету и резким движением распорол неподатливую синтетическую ткань. В его руках оказались два предмета – никелированный металлический цилиндр, свинченный из двух половинок, и плотный полиэтиленовый сверток. Саблин засунул то и другое в карманы, приоткрыл дверь, прислушался. Тишина. Никого не было в коридоре с выкрашенными в темно-зеленый цвет стенами, по которым тянулись хитросплетения труб и кабелей. Саблин проскользнул в коридор, спустился по трапу и откинул люк, ведущий в аккумуляторные ямы – отсеки, где располагались аккумуляторные батареи. При их работе постоянно выделялся водород, поэтому ямы непрерывно вентилировались, и воздух прогонялся через печи дожига.

Валерий распечатал полиэтиленовый сверток и надел извлеченный оттуда американский модернизированный противогаз «MF-1», входящий в комплект снаряжения спецгрупп по борьбе с терроризмом. Предполагалось, что террористы могут применить средства химического нападения, в том числе и самые современные. Поэтому компактный, удобный «MF-1» надежно защищал почти от всех известных на сегодняшний день газов, поражающих дыхательные органы. Саблин перекрыл вентили труб, ведущих к печам дожига. В его руке поблескивал никелированный цилиндр.

В последнюю секунду он испугался. Как только цилиндр будет вскрыт, содержащиеся в нем летучие вещества вступят в бурную реакцию с водородом, образуя сильнейший яд – цианистый водород. Меньше чем за минуту все на борту «Барса» погибнут, не успев даже осознать, что с ними произошло.

Еще не поздно было одуматься… Но он уже не представлял будущую жизнь без бассейнов, вилл и блондинок.

Саблин развинтил цилиндр. Внутри хрустнуло тонкое стекло.

На центральном посту Никитин прервал на полуслове монотонное чтение показаний приборов, схватился за горло обеими руками, захрипел и рухнул на пол. По странной иронии судьбы, первым погиб именно «Дайвер», обеспечивший подготовку проникновения Саблина на борт. Если бы он знал! Но он считал, что всего лишь помогает западному разведчику…

Рядом упал Шабанов. Оба были мертвы, как и остальные члены экипажа.

Спустя минуту после химической атаки Саблин открыл вентили и поднялся в помещение центрального поста. Он спихнул на пол бессильно повисшее в кресле тело штурмана, сел, запустил принудительную вентиляцию и нажал кнопку выдвижной антенны.

– Сардоникус вызывает Феникса, – проговорил Саблин в микрофон по-английски. Противогаз уродовал слова, но понять было можно. – Феникс, ответьте Сардоникусу.

– Здесь Феникс, – прозвучал в ответ голос Брюса.

– Я наткнулся на косяк рыбы, повторяю: косяк рыбы.

– Понял, Сардоникус, спасибо. Видим ваши огни. Встречайте.

Саблин выбрался на палубу и встал у четырехметровой рубки, держась за леер. Яхта приближалась полным ходом с северо-востока, ее прожекторы сверкали, как глаза фантастического монстра из фильма ужасов.

Брюс убавил скорость и подошел к субмарине плавно и тихо. Двое в противогазах спрыгнули на мокрую резину палубы «Барса», навели трап. Вооруженные боевики перебрались на лодку. Четверо из них тащили какие-то ящики. Позади всех шел сухопарый пожилой человек, волосы его топорщились из-под маски и белым ореолом сияли в луче прожектора.

На яхте остался лишь Брюс. Прежде чем покинуть ее, он толкнул рукоятку газа вперед до упора. Дизели зарычали, как голодные хищники. Брюс перепрыгнул на палубу субмарины.

Обезлюдевшая яхта удалялась на максимальной скорости. Когда ее огни померкли вдали, яркая вспышка разорвала ночь, и вслед за тем на субмарину обрушился оглушительный грохот взрыва. На «Фениксе» находилось не менее десяти килограммов новейшей взрывчатки огромной разрушительной силы.

Корпус яхты раскололся надвое, как яичная скорлупа, и неспокойные воды Атлантики сомкнулись над ним. Брюс спустился по трапу.

На центральном посту с сотен перемигивающихся индикаторов и светодиодов Брюс обратился к старику:

– Что с воздухом, профессор? Тот посмотрел на извлеченный из кармана прибор и прерывающимся голосом вынес заключение:

– Пригоден для дыхания. Опасности нет. Он снял маску, за ним Брюс и остальные.

– Быстрее, быстрее, – поторапливал Брюс. Боевики перетаскивали трупы в ВСК, от которой предстояло избавиться.

– Шеллер, в торпедный отсек, проверить боекомплект, – приказал Брюс. – А вы, профессор Филлингем, выбирайте каюту и отдыхайте, они все ваши…

– Господи, – вздохнул профессор. – Какой ужас…

– Что? – Брюс резко обернулся. – Наш ученый друг позабыл о здоровье внучки?

– Если бы я знал, что все будет так… Лучше бы вы ее убили, – прошептал старик.

– Да? – усмехнулся Брюс. – Ну что ж, у нас еще будет время прислушаться к вашему совету. Но теперь-то хода назад нет, а, профессор? Так что расслабьтесь. У вас впереди много работы.

Включился интерком. Шеллер докладывал из торпедного отсека:

– Все о'кей. Два больших и четыре малых торпедных аппарата в исправности. Имеем десять торпед…

Всех погибших перенесли в ВСК. Всплывающая спасательная камера больше не будет ни всплывающей, ни спасательной. Она превратится в общую подводную могилу для сорока двух моряков. Прежде чем отправить камеру в океан, ее люк заклинят в приоткрытом положении. Это было необходимо еще и для того, чтобы освободить пространство рубки.

– Все в порядке, парни, – сказал Грег Брюс.