Текст книги "Отряд зародышей (СИ)"

Автор книги: Андрей Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Андрей Быков

Отряд зародышей

Отряд зародышей

Дорога

Пост

Кровь на молочных клыках

Подрощенные щенки

На снежных склонах…

Андрей Быков

Отряд зародышей

Андрей Быков

Отряд зародышей

«…Хорошо обученный боевой пёс способен

самостоятельно обнаружить опасность,

оценить степень её угрозы, принять решение и,

атакуя, устранить сам источник этой угрозы».

(из «Руководства по обучению королевских боевых собак»)

Дорога

Сидя за широким столом, майор Стоури, командир четвёртого Конно‑пикинёрного полка Его королевского величества, неторопливо изучал лежащие перед ним документы. Стоя по другую сторону необъятного по своей ширине стола, я спокойно глядел на офицера, ожидая его решение. Я – это сержант Грак из элитного Лейб‑гвардии Конно‑пикинёрного полка Его королевского величества, квартирующего во‑дворцовых казармах. Всего две недели назад я проходил службу в гвардии. И всего два года мне оставалось до окончания полной выслуги.

После двадцати пяти полных лет службы меня ждала достойная пенсия, кругленькая сумма личных накоплений и спокойная жизнь в столице в качестве исполненного достоинства хозяина небольшого трактира или ресторации. Возможно даже, с избранием в члены совета общины. В общем, вполне спокойная и обеспеченная жизнь на склоне лет…

М‑да… как многое может измениться в жизни человека всего за пару дней…

Я ещё помню те времена, когда наше королевство, Нуттария, находилось в составе великой Ярвандской империи, раскинувшейся по всему Западному континенту. Только в то время это было не королевство, а Восточная пограничная провинция. Территория эта раскинулась на пересечении нескольких торговых путей. На южном побережье расположился один из крупнейших портов Империи. В него стекались товары со всех восточных земель, не подвластных Империи. Купцы Запада и Востока встречались здесь для ведения своих торговых дел. И львиная доля торговых сборов шла тогда в казну Империи.

А какие только народности не проживали в нашей провинции! За те две сотни лет, что существовала Империя, в городах и посёлках окраинных земель перемешалось десятки наречий и языков. Не удивительно, что когда из наших краёв кто‑либо приезжал в имперскую столицу, то понимали его там с пятого на десятое. Что ещё больше отчуждало нас, окраинных жителей, от центральной власти.

Более двадцати лет назад, когда я только ещё начинал свою службу в одном из конных полков, Империя была единой страной, управляемой Великим Императором. Но потом в Имперской столице случился дворянский заговор, привёдший сначала к гражданской войне и свержению правящей династии, а позднее – и к распаду самой Империи на несколько независимых государств. И наш нынешний король Герний являлся сыном и наследником того самого герцога, кто в смутные времена поднял знамя борьбы за независимость Восточной провинции, отбил себе огромный кусок от имперского пирога и основал собственную королевскую династию.

За все годы службы я прошёл через столько походов, схваток и битв, что, будь у меня дворянский титул, сам бы уже давно командовал полком. Не хуже того майора, что сидел сейчас за столом и изучал моё предписание. Ну, а так я всего лишь сержант‑десятник…

Неслышно переступив с ноги на ногу, я незаметно оглядел кабинет. Справа, на стене, висело большое зеркало в рост человека. Скосив на него глаза, я увидел в нём своё отражение. А что? Ничего ещё выгляжу, не смотря на сорок «с хвостиком». Среднего роста, мускулистый, с коротко остриженными чёрными с проседью волосами, покрывающими круглую голову на короткой мощной шее, я сам себе чем‑то неуловимо напоминал бобра, только что вылезшего из воды и осматривающегося вокруг в поисках подходящего дерева.

Переведя взгляд опять на майора, я вспомнил причину, по которой оказался в этом кабинете и чуть слышно вздохнул. Ну надо же было такому случиться, чтобы за два года до окончания службы влипнуть в эту историю!

И вот теперь я, как последний дурак, стою тут и, изображая на лице тупость и лихость, пялюсь на этого майора, который никак не может определиться, что же ему со мной делать? И я его отлично понимаю! С одной стороны – у него на руках чёткий приказ о выделении мне людей для организации поста наблюдения на горной границе. С другой – он, судя по всему, понимает, что ради такой, в общем‑то, мелочи из столичного полка человека присылать не будут. Значит, у меня, что называется «залёт по службе». И я вроде как наказанный. Значит, особо со мной церемониться не стоит. Но, опять же – я сюда прямиком из столицы! А мало ли, какие связи у меня там образовались за последние пять лет…

Я прибыл в его полк лишь сегодня утром. С довольно‑таки странным для сержанта столь престижной части предписанием. Организовать на горной границе сторожевой (наблюдательный) пост. И для выполнения сей непритязательной миссии ему, майору Стоури, надлежало выделить под командование вышеозначенного сержанта десяток конных пикинёров из своего полка. Формально сержант Грак (то есть я) приписывался к полку Стоури, но фактически получалось, что я и мои люди будем нести службу абсолютно самостоятельно, не подпадая под какой‑либо контроль ни со стороны офицеров полка, ни со стороны самого майора. И при этом полк должен был обеспечивать нас всем необходимым для выполнения поставленной задачи. Довольно интересная, надо сказать, складывалась ситуация…

Вот и ломает теперь майор голову: как же быть и что делать?

Перечитав ещё раз подорожную и предписание, майор, наконец, поднял на меня глаза.

– Ну‑с, сержант, как я понимаю, вам задача ясна, не так ли?

– Так точно, господин майор! Вот только…

– Что?

– Да… с местностью я не знаком… Мне бы в отряд кого из знающих эти места…

– Дадим‑дадим, – усмехнулся майор, – когда думаете выступать?

– Как только люди, кого дадите, готовы будут, так и выступим. Чего сидеть‑то? – развёл я руками.

– Ну‑ну, – вновь усмехнулся майор. Потом, помолчав, добавил, – вот что, сержант, идите пока в канцелярию. Пусть вам там писаря продаттестат подготовят на десять человек. Пока – на полгода. Остальное вам потом доставят. Вот, возьмите, – майор подал мне короткую записку, – это отдайте старшему писарю. Он всё сделает. А часа через два вам представят всех остальных солдат вашего отряда. Если вопросов нет, можете быть свободны.

Что мне оставалось ответить?

– Есть, господин майор! – развернувшись, я чётким уставным шагом убрался за дверь.

Выходя от майора, я затылком ощущал на себе его взгляд, который, казалось, так и кричал:

«Иди, голубчик, иди. Интересно бы знать, что такого ты в столице натворил, что тебя в нашу глушь отправили? Да с предписанием перекинуть тебя ещё дальше, на горную границу. Иначе, как ссылкой, это и не назовёшь…»

Когда я проходил мимо сидящего в приёмной дежурного капрала, в кабинете комполка коротко звякнул серебряный колокольчик. Капрал, подскочив на стуле, чуть не спотыкаясь, бросился в командирский кабинет. Я слегка придержал шаг и в неплотно прикрытую дверь услышал распоряжение майора:

– Капрала Горши ко мне. Живо!

Спустя два часа после беседы с командиром полка я подходил к зданию штаба. Всё это время я провёл на интендантском складе, утрясая разные снабженческие мелочи и обсуждая с кладовщиком все пункты согласно полученного продовольственного аттестата. За это время с помощью двух работников, состоящих при складе, а также поминанания всей их родни до пятого колена, споров с каптенармусом и достигнутых договорённостей с ним же, мне удалось собрать, упаковать и отложить в сторону всё, что было предписано получить для отряда перед отправкой на границу. И даже немного сверх того… ну, да за неполных двадцать пять лет службы я уж научился правильно общаться с маркитантским людом…

Когда я подошёл к штабу, у крыльца меня поджидал невысокий, коротко остриженный крепыш, назвавшийся капралом Горши. На первый взгляд он производил впечатление опытного, многое повидавшего вояки. Как потом выяснилось, я не ошибся.

– Сержант Грак, – протянул я ему руку.

– Горши, капрал, – ответил он крепким рукопожатием и, хлопнув меня по плечу, добавил, – ну, пойдём, сержант. Буду тебе твоих людей представлять. Они уже ждут на плацу.

Пока шли к плацу, Горши в общих чертах обрисовал мне, что из себя представляют те воины, что выделены в отряд. Откровенно говоря, картинка меня не обнадёживала…

– Скажу сразу: знаю не всех, – признался он в самом начале разговора, – но из тех, кого знаю… в общем, порадовать тебя нечем. Ты, я вижу, воин опытный, бывалый. Я – из таких же. Потому и говорить с тобой буду на равных. Почти все они – новички. На службе пару месяцев, не больше.

– Как? – я чуть не споткнулся на ровном месте. «Это что за свинью мне тут майор подкладывает?» – мелькнуло в голове. Но это были ещё только цветочки….

– Да вот так, – хмыкнул Горши, – похоже, наш майор решил с твоей помощью избавиться от лишнего мусора, обитающего в полку. А что? Формально он предписание выполнил. Людей тебе выделил, продовольствием обеспечил, маршрут указал. Не придерёшься…

– Ладно, давай, рассказывай, – мрачно буркнул я, когда мы уже выходили к плацу.

– Вон, видишь, стоит один? Весь в бантах и с платочком у носа.

– Ну?

– Из разорившихся потомственных дворян. Едва‑едва денег наскрёб на приличную лошадь. На офицерский чин средств не хватило, рядовым служит. Зато гонору и спеси – на троих хватит. Чуть что, сразу за меч хватается. И, кстати, машет им более‑менее сносно. В полку – второй месяц.

Мы остановились у края полкового плаца, поглядывая на группу молодых воинов в центре площадки и продолжая тихо беседовать.

– Вон тот сухой и длинный, справа – это Спунт. На службе почти год. В общем‑то – нормальный. И как воин неплох. Но уж очень горяч и своеволен. А вон тот чернявый – цыган.

– В каком смысле? – не понял я.

– В прямом. Какая‑то тёмная история… То ли с бабой что, то ли закон табора нарушил. Точно не знаю… Он с прошлого месяца к нам в полк поступил. Как воин – пустой звук. Ни дисциплины, ни послушания, ни умения воинского. Конь у него, правда, загляденье! На таком коне не стыдно и генералу ездить. Наверняка спёр где‑то. Да и сам он наездник, что надо. Это да…

– Давай про остальных, – напомнил я капралу.

– Ну, из остальных… Вон тот крепыш с короткими чёрными волосами, по слухам – внебрачный сын какого‑то дворянина. Бастард, в общем. И, по слухам же, цирковой борец. Только молод он слишком для опытного борца‑то, – с сомнением в голосе добавил Горши, – лет двадцать ему, не больше. Кстати, тоже на службе чуть больше месяца. Но особо обрати внимание вон на того маленького. Вишь, глазками по сторонам так и шныряет. Этот – из воров.

– Из каких воров? – тут же сделал я стойку, – по солдатским мешкам шарится?

Только этого мне не хватало! Крыса в отряде!

– За таким делом пока замечен не был, – поспешил успокоить меня капрал, – да и то сказать, он всего месяц, как на службу поступил. Может, не успел ещё… А до того был самым натуральным вором. Это он таким образом из‑под руки прокурора решил уйти. Из армии ведь, сам знаешь, судейским выдачи нет. Вот и подписал контракт на три года. Кстати, среди них он самый старший. Ему уже где‑то под тридцать. И первый заводила и скандалист. Так и норовит свою линию гнуть… Вот, собственно, и всё. Про остальных – не знаю, не встречался. Но, судя по всему, тоже – из молодых.

– Понятно, – я задумчиво осмотрел своих будущих подчинённых и, коротко вздохнув, широким шагом двинулся через плац. Рядом, не отставая, так же широко шагал капрал.

Основную линию поведения я уже продумал. Оставалось только уточнить некоторые моменты и дальше уже действовать по обстановке.

Воины, заметив приближающийся младший командный состав, развернулись к нам фронтом, изобразив нечто вроде шеренги.

– Становись! – коротко скомандовал капрал, подойдя к изломанному строю на дистанцию в десять шагов. И, не дожидаясь выполнения команды, тут же продолжил, – представляю вам сержанта Грака! С этого момента он – ваш десятник. Вы обязаны ему подчиняться и выполнять все его приказы и распоряжения. Под его командованием вы направляетесь на границу для создания там сторожевого пограничного поста.

– И надолго? – скривился в усмешке тот, кого капрал назвал Спунтом.

– Это кто там голос без спроса подал? – я среагировал мгновенно. И выйдя вперёд, встал напротив него, – кто таков? Имя?

– Спунт моё имя, – и глядит мне в глаза с этаким вызовом. Мол, поглядим, что ты за сержант такой.

Ну‑ну, гляди… Как бы гляделки‑то не поломались…

– Не понял, – качнул я головой, – повтори.

– Спунт! – голос уже явно начал повышаться.

– Детка. Согласно устава воин армии Его королевского величества, представляясь, обязан полностью назвать свою должность, звание и имя, – голос мой звучал нарочито лениво и размеренно, – попробуем ещё раз… Имя?

– Воин конно‑пикинёрного полка Его королевского величества, рядовой Спунт, – в голосе его явно слышалась издёвка.

– Вот так, – я сделал вид, что удовлетворён ответом, – а чтобы ты и дальше не забывал порядок представления… Лечь! – голос мой из лениво‑расслабленного в одно мгновение вдруг сделался резким и холодным, как лязг клинка о клинок.

Спунт дёрнулся было вниз, уже почти коснулся руками земли, однако тут же выпрямился и с вызовом уставился на мне в глаза:

– Что!? Не зарывайся, сержант! Как бы не обжечься…

«Ах ты ж, щегол, – думаю, – сам нарываешься! Ну, сейчас я займусь твоим показательным воспитанием. И другим наука будет!»

Резко выбросив правую руку вперёд, я ухватил молодого нахала за шиворот и прежде, чем тот успел понять, что происходит, швырнул его на землю, носом в пыль. В спину ему тут же вдавился мой правый сапог.

– Запомни раз и навсегда, – наклонившись к самому его уху, едва слышным шёпотом прошипел я, – если я отдал тебе приказ, ты должен выполнить его точно, быстро и в срок. И любой ценой! Встать!

Выпрямившись, я шагнул назад. Не чувствуя на себе более моего сапога, взбешённый до помутнения в глазах, Спунт сам вскочил на ноги. И тут же упёрся глазами в мой ледяной взгляд. Кто б только знал, сколько времени я потратил специально на отработку именно ТАКОГО взгляда! Часами просиживал перед зеркалом, добиваясь нужного мне выражения в глазах. От меня потом на улицах бездомные псы шарахались, когда я так на них смотрел. А этот, ничего, устоял…

– Лечь!

– И не подумаю! Я вам что, щенок какой‑то!? Дрессировать меня тут взялись. Я уже год, как в полку служу! Других дрессируйте!

Он брызгал слюнями, бледнел и сжимал кулаки, всем своим видом демонстрируя состояние дикого бешенства. Но при этом не делая ни одного резкого движения. Ха! А «бешенство»‑то у него, похоже, вполне контролируемое. Ну, что ж, поиграем…

– Так, – заложив руки за спину, я тяжёлым взглядом обвёл стоящих передо мной потенциальных подчинённых, – похоже кто‑то чего‑то тут недопонимает… Объясняю в первый и единственный раз. Я на службе уже больше двадцати лет. И вы все для меня даже не щенки. Вы – зародыши в брюхе паршивой беременной суки! Именно так я и буду вас называть. Зародыши! И либо я сделаю из вас настоящих боевых псов, либо вы все передохнете!

Я решил ещё более накалить обстановку, чтобы они, так сказать, прониклись моментом и осознали ситуацию.

– И ещё… С этого момента имён у вас нет! Отзываться будете на те клички, что я вам дам. И так будет до тех пор, пока вы не докажете мне, что имеете право на своё имя. Вот ты, – ткнул я пальцем в Спунта, – ты будешь Хорёк! Повтори!

– Я ‑ не Хорёк! – зарычал доведённый до бешенства Спунт, – у меня имя есть!

– Правда? – я постарался изобразить на лице самый жуткий оскал, какой только мог. При этом, признаюсь, изнутри меня разбирал дикий смех. Как сдерживался – даже не представляю, – тогда докажи это прямо сейчас! Или сдохни!

С мягким шелестом меч вылетел из ножен, висевших на моём поясе. «Вот сейчас и поглядим, каков ты на мечах» – мелькнуло у меня в голове.

Миг и, не отскочи Спунт назад, голова его уже катилась бы по плацу. По крайней мере, именно такое впечатление должно было сложиться у всех присутствующих. Уж я‑то позаботился о достоверности картинки…

Выхватив меч, Спунт едва успел отбить ещё две мои атаки. Попробовал на обратном махе атаковать сам и в тот же миг оказался лежащим на спине. Я, не желая затягивать схватку, перехватил его правую руку своей левой и просто сбил обормота с ног обыкновенной подсечкой. Уперев кончик меча в горло поверженного, я прорычал:

– Ты будешь Хорьком до тех пор, пока не научишься защищать своё имя с мечом в руке. Повтори!

Этот «звериный» рык я тоже не один раз специально отрабатывал. Впервые я его услышал лет десять назад, когда мы преследовали на западной границе банду хартугов, наскочивших на наши земли с территории соседней Империи и неплохо пограбивших пару приграничных деревенек. Так рычал их вожак, когда его с десятком верных нойоров удалось взять в кольцо. Ох и бился же он! И рычал при этом – просто жуть! Лошади на задние ноги приседали! Вот у него‑то я этот рык и перенял.

Словами не передать, с какой ненавистью смотрел мне в глаза Спунт, после того, как я обозвал его Хорьком! Если б взглядом можно было убивать, я уже свалился бы у его ног бездыханной тушкой. А так пришлось только посильнее надавить ему на горло кончиком меча…

– Ну? – подбавил я ещё грозы в голос.

– Хорёк… – хрипло в ответ.

Ага, парень, жизнь‑то, похоже, будет подороже дешёвого гонора!..

– Ещё раз!

– Хорёк, – сказал, как плюнул.

– Вот так, – теперь я действительно был удовлетворён. Выпрямившись, отклонил меч от горла проигравшего и отпустил его руку. Потом повернулся к остальным и, убирая меч в ножны, бросил, – через два часа всем собраться здесь же. Буду смотреть ваших лошадей, ваше оружие и имущество. Советую не опаздывать.

После чего развернулся и не торопясь направился к штабу. Я был уверен: на это сборище я произвёл достаточно сильное впечатление. Капрал двинулся следом.

В моё отсутствие у оставшихся на плацу юнцов произошёл следующий разговор:

– Да, повезло нам с десятником, – начал первым кто‑то из них.

– А что? – насмешливо отозвался молодой дворянин, – сержант удивительно точен в своих высказываниях. По крайней мере – в отношении некоторых, – тут он кивнул на всё ещё сидящего на земле Спунта, – а ведь и точно – Хорёк! Вы только на его профиль взгляните! Вон какая морда вытянутая…

– Заткнись! – взвился тот.

– А то что? – холодно осведомился дворянин. Рука его легла на рукоять меча, – Хотите предложить дуэль, сударь? На одной вы только что уже побывали. Желаете ещё раз испытать судьбу?

– Посмотрим ещё, как он тебя обзовёт, – отводя глаза, пробурчал Хорёк. Он был уже осведомлён о том, что молодой граф неплохо владеет мечом и за короткое время пребывания в полку успел приобрести репутацию задиры и дуэлянта.

– Да ладно вам, – добродушно протянул здоровяк с раскосыми, как у степняка, глазами, – мало вам сержанта? Ещё между собой лаяться будете…

– Между прочим, хорёк – зверь хищный. И очень опасный, – как бы невзначай подал голос молодой парень, отличавшийся хорошо развитыми мускулами рук, гибкостью тела и мягкой неслышной походкой.

Побитый сержантом воин только сумрачно глянул на него, но ничего не сказал.

– Похоже, шавки, нас ждут крутые времена, – подал голос тот, кого капрал назвал вором, – и либо этот грёбаный сержант обломает вас, либо – вы его.

– А почему это нас? – прищурился бывший борец, – к тебе это не относится?

– А меня и не такие ломать пытались, – хищно ощерился вор, – ты в наших трущобах не бывал. Тебе там и часа не прожить. Так что, – он легонько помахал в воздухе рукой, – это не ко мне. Надоест – свалю по‑тихому, и травка не шелохнет.

‑ А я змеёю скользну между травкою,

Покусаю и скроюсь во тьме…

Ой, да буду гулять по дубравкам я

Наплевать на дружков моих мне,

– медленно перебирая струны, насмешливо пропел цыган.

– Ну, ты, чернявый, потише, – круто развернулся к цыгану вор, – я дружков своих не сдавал. За такие предъявы, знаешь ли, и по харе недолго отхватить. А среди вас у меня дружков нет…

– Ну так давай, попробуй, – улыбчиво предложил цыган. Гитара мгновенно оказалась у него за спиной. А в правой руке невесть откуда вдруг мелькнул короткий клинок метательного ножа. Вор моментально остыл. Все присутствующие знали, что в деле метания ножей цыгану не было равных. Всего неделю назад он на спор с расстояния в двадцать шагов пятью ножами прибил к двери казармы кожаную перчатку за каждый палец по отдельности. Понятное дело, ни у кого из присутствующих не возникало желание проверять, что же окажется быстрее: его меч или нож цыгана.

– Ты за словами‑то следи, – проворчал напоследок вор.

Однако цыган, не оглядываясь, уже вразвалочку шёл к казарме, наигрывая что‑то на своей гитаре. Остальные вразнобой потянулись следом.

«Если честно, то мне этот сержант сразу не понравился. Точнее – сначала это задание долбанутое, с которым он приехал – два года на горной границе торчать! – а уж потом и он сам. Уж больно дерзкий. И кличка эта, которой он меня обозвал – „Хорёк“, тоже не понравилась. И звучит‑то как мерзко…

У меня лично свои планы насчёт дальнейшей службы были. Год я уже отслужил. И теперь вовсю старался в самое ближайшее время заполучить себе капральский значок. Уже и со взводным нашим лейтенантом поговорил. У нас в эскадроне как раз место освобождалось – сержант один по выслуге лет увольнялся. Намечалась перестановка… А если я в эти горы поеду, то не видать мне ни должности десятника, ни звания капральского, как своих ушей… Да вот не повезло мне слегка. За пару дней до приезда этого сержанта поцапался я по крупному с нашим эскадронным. Вот и решил он от меня избавиться. В отместку, так сказать…

Так что всё своё недовольство этой поездкой я и выразил, как смог. Да только кто ж знал, что этот столичный хлыщ таким крепким бойцом окажется!? Обычно приезжие столичные только и умели, что винище хлестать, да девок по углам зажимать. А этот вон как себя повёл… Что ни говори, а со мной он ловко управился. Сразу понятно: навыки боевые, не в фехтовальном зале полученные. В общем, решил я пока потерпеть, а там уж видно будет…»

– Не слишком ли ты круто завернул? – поинтересовался капрал, когда мы отошли от моего (теперь уже – моего!) десятка на достаточное расстояние.

– Ничего, – я усмехнулся, – им только на пользу пойдёт. А этот, Хорёк‑то, нормально держится. Реакция есть. И напористость – тоже. Обучим…

– Ну‑ну, – неопределённо протянул капрал, – тебе виднее. Гляди, как бы они первыми тебя не прирезали. Один ведь с ними будешь.

– А поехали со мной, – предложил я ему, – чего тебе тут в полку киснуть? А там – свобода! Сами себе хозяева. Что хотим, то и делаем. Как сами решим, так и службу справляем. Лишь бы ей не в ущерб. Поехали!

Мне и в самом деле всё больше и больше нравился этот капрал. Спокойный, рассудительный, зря не болтает, и опыт, сразу видно, имеется.

– Да нет, – мотнул он головой, – это уж кому как. А я здесь, при полку буду. Да и повышение мне вскорости светит…

– Понятно, – покивал я, – повышение в нашем деле – штука важная и нужная.

– Ты куда сейчас?

– Да вот хочу кое о чём с господином майором поговорить.

– О чём это? – насторожился капрал.

– Да есть о чём, – загадочно протянул я, проходя в двери штаба.

Поднявшись на второй этаж и повернув налево, я подошёл к уже знакомой двери кабинета командира полка. У стены на стуле сидел давешний дежурный капрал и от нечего делать полировал суконкой свой нагрудный значок.

– У себя? – поинтересовался я, кивая на дверь.

– Угу, – кивнул капрал, не отрываясь от своего занятия.

– Я постучу?

– Попробуй, – равнодушно кивнул дежурный, – захочет, примет…

Я одёрнул форму и решительно постучал. Дождавшись ответа, широко распахнул дверь и шагнул внутрь.

– Разрешите, господин майор?..

– А, это вы, сержант… Заходите. Что у вас?

– Господин майор, я к вам по поводу тех людей, что были назначены в мой отряд.

– А в чём дело? Что‑то не так?

– Так точно, господин майор! Это всё сплошь новобранцы. Они не то, чтобы не готовы к службе на границе… Они вообще о службе не имеют никакого понятия! Я считаю, что для выполнения моего задания требуются более подготовленные воины.

Особой надежды на хоть какой‑то результат у меня не было. Но под это дело я хотел выторговать у майора ещё кое‑что, крайне мне необходимое…

– Вот как? – саркастически усмехнулся майор, выслушав мой демарш, – вы, оказывается, ещё что‑то там «считаете», сержант? А разве вас в столице не научили тому, что приказы должно исполнять? А не рассуждать о том, что вы «считаете», а чего – «не считаете»! Будьте довольны тем, что имеете! И потрудитесь не задерживаться с выступлением. Свободны!

Ну что ж, вполне ожидаемый ответ. Продолжим…

– Господин майор! Не я придумал это задание. Зато я отлично понимаю, кто может с ним справиться, а кто – нет. Или вы хотите, чтобы оно было провалено? Мне так и сообщить об этом в столицу?

– Послушайте, сержант, – майор вышел из‑за стола и, подойдя ко мне вплотную, по‑отечески взял меня под локоток, – ну, кому вы собираетесь сообщать? Кому в столице это нужно? Кого могут интересовать проблемы какого‑то там сержанта? Уж кто‑кто, а мы‑то с вами отлично знаем, что вас просто убрали из столичного полка подальше от чьих‑то глаз… Верно? Потому и предписание у вас – находиться на этом сторожевом посту два года. Как я понимаю, до самого вашего выхода на пенсию, верно? Ну, а если даже кто‑то вдруг поинтересуется, то я тут же объясню такому любопытствующему, что у меня и так в полку недобор. В каждом эскадроне до двух десятков человек не хватает… Как говориться: чем богаты – тем и рады. Так что езжайте, сержант, с богом, организуйте службу и сидите там два года тихо и незаметно. Как амбарная мышь. Вам всё понятно?

– У меня ещё один вопрос, господин майор, – я постарался скроить самую мрачную и озабоченную физиономию, какую только смог.

– Какой?

– Продовольствие и снаряжение я получил на весь отряд. А вот везти его не на чем. Интенданты, (чтоб им пусто было!) говорят, чтоб я сам об этом позаботился.

– И что же вам нужно? – майор уже вернулся на своё прежнее место за столом и теперь, вольготно развалившись в своём любимом кресле, благосклонно взирал на меня. Похоже, он решил, что неплохо бы несколько подсластить мою горькую пилюлю.

Так поможем же ему в этом!

– Телеги с лошадьми и возчиками, – высказал я своё пожелание.

– И всё? Ну, это не сложно… Я распоряжусь! Вам выделят для доставки две телеги с возчиками. Но после того как прибудете на место, они сразу же возвращаются назад! Это – приказ.

– Так точно, господин майор!

– Ну, если других вопросов нет, можете идти.

То, что мне было нужно, я получил. А других вопросов к майору у меня не было. И потому, лихо отдав честь, я развернулся и – убыл по своим делам…

Полдень. Середина мая месяца. Солнце слепит глаза. Полковой плац жарит, как сковорода на раскалённой плите. Сержант Грак (то есть – я), заложив руки за спину, медленно движется вдоль строя своего невеликого отряда. Восемь человек, разложив на утрамбованной земле плаца своё небогатое солдатское имущество, стоят изломанной линией, держа под уздцы лошадей. Стоят в полном вооружении. А это – кольчуга до колен, прикрытая на груди зерцалом, шлем с подшлемником и прикреплённым сзади «конским хвостом». На поясе – прямой кавалерийский меч. Хоть и значительно облегчённый в сравнении с пехотным, но тоже свой вес имеющий. В правой руке – пика длинной в пять локтей. Пот градом течёт с каждого. Осёдланные лошади, лениво встряхивая гривами и хвостами, отгоняют назойливых слепней.

Пройдясь перед строем справа налево, я развернулся и так же медленно пошёл в обратном направлении. Мне‑то что? Я кольчугу и шлем не одевал. К солнцу иду боком. А голова так и вообще повёрнута лицом к строю. Получается, что солнце у меня вообще как бы за спиной. Это называется: «косвенное воспитание личного состава». С давних пор известна старая армейская истина: «хочешь за….ть личный состав – поставь его лицом к солнцу». Что я сейчас с успехом и выполняю. Уж я‑то отлично знаю эффективность данного способа воздействия на подчинённых. За годы службы сам его на своей шкуре не раз испытывал…

Дойдя до правофлангового, я остановился и резко развернулся лицом к строю. Глаза встретились с неподвижными зрачками стоящего напротив солдата.

– Имя?

Напротив стоял всё тот же Спунт, имеющий теперь свою собственную кличку.

– Ну?..

– Воин конно‑пикинёрного полка Его королевского величества, рядовой… – и замолчал, не в силах произнести то, что я ожидал от него услышать.

– Ну?.. – побольше угрозы в голосе, сержант, побольше…

– Хорёк, – скривившись, как от зубной боли, выдавливает из себя Спунт.

– Так, – удовлетворённый кивок и поощрительная улыбка, немного смягчаем голос, – показывай, что у тебя?

Осмотрев разложенное на плаще содержимое мешка солдата, особых замечаний ему не делаю. Да и повода, собственно, не имеется. Оружие в отличном состоянии, в мешке всё в полном комплекте. Лишь порекомендовал подточить меч, да запастись лишней парой тетив для арбалета. Пригодятся…

– Рассёдлывай коня.

Дожидаясь, пока Хорёк выполнит приказ, повернулся к остальным:

– Всем расседлать своих лошадей!

Потом вновь повернулся к Хорьку.

– Ну, давай посмотрим.

Осматривал коня недолго. Зубы, хорошо ли подкован, нет ли потёртостей под седлом, хорошо ли вычищен конь и вычесаны хвост и грива. Конём тоже, в основном, остался доволен.

– Хорошо. Седлай. И после смотра зайди в кузню. Пусть на задние копыта новые подковы набьют. В горы идём. А подковки эти уже подточились. Лучше поменять…

– Слушаюсь, господин сержант, – Хорёк, судя по всему, ожидавший очередных придирок, с явным облегчением перевёл дух.

Следующим в строю стоял добродушный здоровяк со степным разрезом глаз.

Когда я встал напротив, он представился, как рядовой Шорам.

Осматривая его имущество, я обратил внимание на то, что среди прочего у Шорама имелось и кое‑что из набора кузнеца. Ну, там, клещи, небольшой молот, пара каких‑то отбойников…

– Что это у тебя?

– Так я же полтора года подмастерьем в кузнице проработал, – развёл воин руками, – вот и прихватил. Вдруг пригодится?

– А что умеешь?

– Ну… Могу нож сковать, или там из деревенской утвари чего по мелочи. Коня вот могу подковать…

– Хорошо. Оставь. Пригодится. А чего это у тебя рожа степняцкая? Ты откуда родом? В степи родился?

– Да я‑то сам в степи и не был никогда. А вид такой мне от бабки моей достался. Мой дед ещё когда молодым был, ходил в поход с графом нашим в степи дикие, что на северо‑востоке. Вот там он и захватил степнячку молодую. Да такую уж красивую, что пока обратно шли, он в неё и влюбился. И у господина графа нашего попросил разрешения, чтоб жениться на ней. А так, как был он у графа на особом примете, то и разрешение получил без задержки. Вот так вот в роду нашем степная кровь и появилась, – улыбаясь, вновь развёл руками Шорам.