Текст книги "Горелый магистр (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Это? – Сашка машинально прикрыл набросок рукой. – А может быть ну его, А? Фёдор Сергеевич?

Директор насупился и нахмурился. Какой-то мальчишка, учит его! Героя соцтруда, жить? Но увиденный силуэт не отпускал, словно призрак проступая свозь тонкую руку паренька.

– Давай, показывай. – Аристов рванул галстук на шее, чуть не порвав его по шву. – Тут слабонервных не держат.

– Ладно. – Александр поднял руку, но не стал показывать рисунок, а перевернув лист, стал рисовать в более крупном виде, и аккуратно вырвав из блокнота протянул директору.

– Вот так, примерно я вижу вертолёт будущего. С бронезаслонками на воздухозаборах, боковым выходом отработанных газов, расположением пилотов один за другим, и пушкой в поворотном основании.

Фёдор Сергеевич, смотрел на рисунок не отрываясь. Конечно он не был конструктором, но вращался в теме уже много лет, и мог оценить заложенные в рисунок идеи.

Когда директора чуть отпустило, он бросил взгляд на старого друга и был поражён тем что во взгляде его было… Нет, не удивление, что мальчишка смог удивить матёрого производственника, занимающегося вертолётами уже много лет, а торжество. Словно он всем своим видом говорил, «А вот и тебе саечка»!

– Фанис Георгиевич зайдите. – Бросил директор в селектор и буквально через минуту в кабинет вошёл коренастый широкоплечий мужчина в тёмном костюме и лёгких ботинках. – Фанис Георгиевич, пожалуйста примите как два ноля[17]17
  Два ноля – уровень секретности. Совершенно секретно. Могло быть ещё с одним нолём – Секретно, и три ноля – Государственной важности.


[Закрыть], и отправьте спецпочтой на адрес Михаила Леонтьевича Миля. Как конфиденциальную личную почту. – Фёдор Сергеевич задумался и повернулся к Саше. – И второй рисуночек из блокнота давай.

– Нет. – Александр вырвал листок, и подойдя к пепельнице, взял лежавшую рядом зажигалку, и поджёг листок. – Там многое не для вас.

– Да что ты… – Взвился директор, но его неожиданно остановил секретчик.

– Фёдор Сергеевич, молодой человек дело говорит. А если там остальное не по вашему ведомству? Замучаетесь, если что, допуски и предупреждения подписывать.

– Гм. – Аристов покачал головой. – И то правда. – Прости меня, Александр Леонидович. Увидел твою сказку, и руки сами потянулись…

– Да ладно! – Александр улыбнулся и стёр носовым платком слеты пепла с пальцев. – Вы ж не за свой огород радеете. Весь завод за вашими плечами. Люди, кто делают эти машины, и те, кто будут на них воевать…

На удивление Александра с мотороллером закрутилось очень быстро. Заводскую цену[18]18
  Заводская цена – цена по которой товар передавался торговле. Торговля обычно накручивала от 5 до 25 процентов. Иногда доходило до 200 процентов.


[Закрыть] установили в 300 рублей, что было чуть дороже чем мопед[19]19
  Мопед – мотовелосипед. Чуть утяжелённый велосипед с мотором.


[Закрыть] «ЗИФ», но не шло сравнение с мопедами Карпаты за 350 рублей, мотороллерами Тула которые отдавали за 450, и рядом не лежали с мотоциклами цена на которые только начиналась от 450 рублей.

Под мотороллеры выделили целый цех, и даже закупили кое-какое оборудование. В основном прессовое, но поскольку штамповать собрались из алюминия, то прессы относительно недорогие. Плюс установку по переплавке алюминиевого брака в трубу, из которой делали раму мотороллера, и небольшой моторный участок, где в раму вставляли собирали заказанные в Москве 49 кубовые моторчики.

Конечно для вертолётостроителей, сборка мотороллера была делом примитивным, но и у заводчан были дети, так что за производство болел весь завод.

Пока мотороллеры испытывали, возили в Москву в Минторг на оценку, пока утверждали в Госплане фонды и прочее, подошла зима, и продажи было решено чуть отложить до марта месяца, заодно наработав объём достаточный для насыщения торговой сети. Но мелкие партии всё равно просачивались в торговлю, вызывая адский ажиотаж, и давку покупателей.

Сам же Александр выпустив в свет очередное детище, сразу переключался на что-то другое, выбирая из того, что ему интересно. Но даже сейчас, смотря на город, он видел ростки того нового, что им брошены. Школьные рюкзаки, портфели и одежда словно сошедшая со страниц модных иностранных журналов, заставили многих кооператоров и производственников подтянуться, и профессия «Промышленный художник» вдруг начала становиться востребованной, и кое-где даже хорошо оплачиваться.

Тут очень кстати подоспело новое постановление правительства – «Обеспечить высокий уровень качества товаров народного потребления», где были обозначены довольно суровые меры к бракоделам и «производителям товаров, не отвечающих эстетическим требованиям, и художественному вкусу Советских людей».

Теперь уже зашевелились и те, кто думал, что пронесёт, что ещё немного улучшило качество вещей на прилавках магазинов. Пусть и не быстро, но покупатели, почувствовав вкус к качественным вещам, стали плохо покупать некачественные изделия, что послужило дополнительным стимулом, для производственников и торговцев.

На лето 1958 года у Александра были большие планы. Нужно было сдать выпускные экзамены, и окончательно определиться с высшим учебным заведением.

Бабушка ратовала за Академию ГРУ, Моисей Соломонович советовал Художественно-Промышленное училище имени Мухиной, или в просторечии «Муху», а другие тоже имели своё мнение, настаивая кто на конструкторском факультете Московского Авиационного Института, а кто на Академии Управления Народного Хозяйства.

Александр, провоевав две жизни, уже не рвался получать военную специальность, хотя полагал, что если уж ему это суждено, то отлынивать не станет. Само он больше склонялся к Мухинскому училищу, тем более, что находилось оно в Ленинграде, который Путник знал и любил.

С бабушкой обсуждать эту тему было бессмысленно, так как она с одной стороны человек безусловно мирный, а с другой стороны с абсолютно имперской идеологией, а это значит, что пока жив хоть один враг, даже наградной дамский пистолет будет смазан, снаряжён и готов к бою.

Моисей Соломонович Кацман, казался Александру куда более здравомыслящим и способным выслушать любые доводы, поэтому в один из апрельских дней, Сашка, прихватив тортик и букет цветов, подъехал на горкомовской Победе к их старому дому, поднялся на пятый этаж, позвонив в антикварный латунный звонок.

Сначала за дверью было тихо, а через пару минут, что-то упало, и снова затихло. Кто-то подошёл к двери и аккуратно открыв задвижку глазка посмотрел на Сашку, а через пару минут дверь открыла бледная Роза Леонидовна.

– Сашенька извини, мы сегодня…

Что-там она хотела сказать, Александр не дослушал, и распахнув дверь вошёл в прихожую вручив женщине и букет, и тортик.

– Роза Леонидовна, таки я на малюсенькую секундочку. – Проговорил он шутливо поклонившись, и доставая из кармана остро заточенный карандаш. – Есть у меня идея расписать пару картин под хохлому. И я уверен, что это лучшее место и время.

Вывернувший из-за поворота мужчина был кем угодно, но не сотрудником милиции или Комитета. Его босяцкое прошлое и настоящее было крупно написано и у него на лице и на одежде, знававшей лучшие времена. Поэтому Александр не раздумывая воткнул карандаш в горло человека, вытащил из потной ладони небольшой, но ладный пистолет Беретта 34, вынул – вставил магазин проверяя количество патронов, взвёл на всякий случай затвор, и поймав в воздухе отлетевший патрон, придержал оседавшую на пол хозяйку дома. Затем заглянул сначала в маленькую комнату, которую хозяева использовали как хламовник, и в спальню.

Там, разбрасывая бельё и вещи, ковырялся в шкафу ещё один урка, и занятый грабежом он и не услышал, как Сашка вошёл, и плотно прижав пистолет к боку бандита, нажал спусковой крючок.

Выстрел прозвучал совсем не страшно, а словно кто-то уронил на ковёр тяжёлую вещь.

Бандиту, которому пуля разворотила печень и достала до сердца, этого хватило с избытком и он, словно в восхищении закатив глаза, помер.

Квартира у Кацманов была такая же как ещё недавно была у Александра и у бабушки: Короткий коридор, небольшая комната направо, ещё одна чуть дальше, большая комната, кухня и санузел налево.

Так что оставалась только большая комната, которую хозяева называли гостиной. Там стояла мебельная стенка, и красивый овальный стол явно антикварного возраста.

Там обнаружился хозяин дома, и высокий, широкоплечий мужчина одетый даже с каким-то шиком, в белый шёлковый костюм, шляпу, и шарф. Лёгкое пальто лежало прямо на столе, перед Моисеем Соломоновичем, который был плотно привязан к массивному стулу.

– Таким образом, мы с вами возвращаемся к исходному. – Продолжал вещать мужчина, стоявший спиной к Александру продолжая ковыряться в книгах на стенке.

В следующее мгновение, произошло сразу несколько вещей.

Модник мгновенно, словно мангуст развернулся и словно выплёскивая из руки, метнул в Александра что-то, ярко сиявшее алым цветом, а вскинувший руку Мечников воткнул пулю в переносицу бандита, и защищаясь от шара, полыхавшего словно раскалённая сталь, подставил руку с растопыренными пальцами.

Пламя мягко ударившись о ладонь, тут же всосалось в руку, заставив её тоже светиться, пробежалось по телу, словно расшалившийся котёнок, пока не улеглось в груди, и медленно погасло.

Глава 12

Постановление Совета Министров СССР 567/34 от 8 октября 1957 года

На основании служебной записки за номером 1038.15 от 1 октября, открыть финансирование по теме «Шершень» ОКБ – 4 Государственного Союзного завода № 329.

Специалистам ГК НИИ ВВС, выработать список требований к ракетно-пушечному вооружению под тактико-технические характеристики объекта «Шершень».

ЦКБ-14, приступить к разработке платформы для размещения пушечного вооружения согласно приложению, а после получения данных от ГК НИИ ВВС, и к разработке законченного комплекса бортового вооружения.

Теме присвоить гриф Совершенно Секретно. Всех разработчиков и проектировщиков ознакомить с режимными требованиями под роспись.

Назначить старшего по режимным мероприятиям темы «Шершень», начальника первого отдела ГСЗ 329, Антонова Николая.

Казань

Дела по нападению на партийно-государственных служащих, сразу забирал к себе Комитет, так что не теряя времени зря, Моисей Соломонович позвонил дежурному по КГБ и уже через пять минут, трое офицеров – безопасников, работали по уликам и следам в квартире. Молодой, но весьма представительный мужчина профессорской наружности, с большим фотоаппаратом и вспышкой с аккумулятором на плечевом ремне, который представился как Виктор Павлович, аккуратно ступая, словно журавль, щёлкал кадр за кадром, наконец, свернул фототехнику по чехлам, и поправив очки, заметил.

– Исключительно аккуратная работа, товарищи. Даже пол кровью почти не запачкан. А первый вообще красавец. Чем вы его так ласково юноша? Никак карандашиком? Из-за крови не разглядеть.

– Карандашом «Конструктор», Виктор Павлович.

– Вот! – Эксперт поднял указательный палец. – Всегда говорил, таскайте с собой товарищи эксперты карандаш! Полезнейшая в хозяйстве вещь! Острие пробило мягкие ткани, и пройдя сквозь дыхательные пути, пробило артерию изнутри так, что кровь вытекла в лёгкие, и не просочилось сквозь закупоренное карандашом отверстие.

– Так может случайно так вышло? – Произнёс один из оперативников, откатывавших отпечатки пальцев у трупа.

– Ага. А потом выстрелить так, чтобы пуля прошила печень и застряла в сердце? Тоже случайно? Ну и последний, вообще царский выстрел. Вогнать пулю в голову, так, чтобы та проскочила в щель между шкафами…

– А вот это точно случайно. – Александр вздохнул. – Он пытался в меня энергией кинуть, что-то вроде «Огненного шара» вот и пришлось… актировать.

– М… знакомый лексикон. – Оживился эксперт продолжая возиться со своим чемоданчиком. – А позвольте поинтересоваться кто у вас родители?

– Там и папа с мамой, и бабушка с дедушкой и даже прабабушка с прадедушкой. – Со вздохом произнёс Моисей открывая коробку с тортом. – Ух, ты. А ведь и не помялся ничуть. – Он посмотрел на супругу которая только-только стала приходить в себя.

– Розочка, душа моя, а не приготовишь ли ты нам чаю. Уверен, что и молодые люди, и Виктор Павлович, составят нам компанию.

– Я, пожалуй, да, а вот молодые люди сейчас займутся погрузкой так сказать кадавров, и отвезут их куда надо. Так что насчёт прадедушки?

Александр покачал головой.

– Да дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Панкрат Григорьевич Мечников, был офицером Тайной экспедиции, и работой его был зачастую не арест, а уничтожение врагов государства. А вы, Моисей Соломонович, откуда эту историю знаете?

– Так мы с твоим папой, когда он приезжал в Казань, часто сидели. – Моисей опустил глаза, словно он был виноват в гибели родителей Сашки.

– Ну с прадедушкой разобрались, – произнёс невозмутимо Виктор Павлович. – А с прабабушкой-то что не так?

– А прабабка была тайным агентом Министерства Внутренних Дел. Крепко подставилась и её в тысяча восемьсот восьмидесятом, убрали подальше, к родственникам на Дон. Там в некоторых станицах чужих вообще не было. Так и встретилась с прадедушкой который прибыл в отпуск.

– Да, не судьба, а роман. – Эксперт проводил взглядом комитетчиков, которые начали таскать тела. – Но и вы, как я вижу времени не теряете. Сколько вам?

– Пятнадцать. – Александр усмехнулся. – Но отвечая на ваш незаданный вопрос, могу сказать, что ни в МВД, ни в Комитет, я идти не собираюсь. Полагаю, хорошие промышленные художники стране нужны не меньше чем военные. Собственно, именно это я и пришёл обсудить с Моисеем Соломоновичем. А война… война нас не минует.

– У мальчика орден Красного знамени. – Негромко произнёс Моисей, и только взявшийся за ручку, эксперт одёрнул руку словно в чашке был налит кипяток.

– Н-да. – Виктор Павлович, потер пальцы, и бросил взгляд на Александра. – А я, тут соловьём разливаюсь…

– Да нормально всё. – Сашка махнул рукой. – Вот на Моторостроительном действительно выбесили. «Да ты знаешь мальчик, что у нас тут делают, да ты представляешь какие люди к нам сюда приезжают…». Не поеду к ним больше.

Через полчаса, Виктор Павлович откланялся, а Сашка с Моисеем действительно всё подробно обсудили, сойдясь на том, что пока в первую очередь следует рассматривать Муху, а только во вторую авиационный институт. Ну и всё остальное в третью очередь.

Когда он ушёл, Моисей проводил взглядом отъезжавшую Победу, достал из верхнего ящика старую, ещё дедовскую Тору, сел в кресло и положив на книгу ладонь правой руки, откинулся на спинку.

Сказать честно, он совсем не был религиозным человеком. Ну предполагал, что есть что-то такое там, где-то в горних высях, что сильнее нас, мудрее, и очень хотелось бы чтобы терпеливее. Но когда в квартиру ворвались бандиты, то вдруг подумал не о милиции или о спецгруппе Партконтроля, а именно об Александре Мечникове. И когда раздался звонок, был абсолютно уверен, что это именно он. А когда главарь сказал своему подручному, чтобы тот разобрался с мальчишкой, ни на секунду не усомнился, что это именно Александр с ними всеми разберётся.

– И всё случилось по слову его. – Произнёс он поглаживая кончиками пальцев почерневший переплёт книги.

– Ты что-то сказал? – Жена, ещё не пришедшая в себя после нападения и всего что случилось после, разбирала беспорядок, учинённый бандитами, благо что те, ничего и не успели.

– Майн мэйдэлэ[20]20
  Моя девочка (идиш).


[Закрыть]. – Моисей встал и обнял жену. – Я тебе обещаю, что найду того, кто нанял этих шмок[21]21
  Ругательство на идиш. Плохой человек, где-то похожий на член.


[Закрыть].

Постепенно в школе привыкли к школьнику которого после учёбы забирала машина с горкомовскими номерами, и не особенно приставали, но и Александр плохо сходился с детьми. Ему были просто непонятны их проблемы, как и вообще их мир игрушек, первых отношений и узнавания мира. Но помимо своей воли Сашка стал чем-то вроде третейского судьи в спорах мальчишек между собой, и в конфликтах между школьниками и учителями. И порой именно взрослым дядям и тётям приходилось объяснять, что нельзя поступать с маленькими человеками по-скотски.

Совершенно неожиданно учеников десятого класса вывезли пострелять. Называлось это почему-то «норматив АК 1», хотя вместо трёх пробных и десяти зачётных дали по три патрона, на чём и успокоились.

Александр спокойно положил три пули в девятки, чтобы не дразнить гусей, и удостоился укоризненного взгляда от военрука Закира Шарифуллина, на что Сашка принял вид такого природного дебила, что тот только махнул рукой.

Москва, Московский Вертолётный завод

Михаил Леонтьевич Миль, глава КБ – 3 Московского вертолётного завода, где кроме него работали, Братухин и Камов, уже который раз доставал из сейфа рисунок выполненный на листе блокнота для этюдов. Вертолёт изображённый на листке был воздушным хищником, что прорывалось буквально во всём. Обводах фюзеляжа, пушкой в носу, и длинными плоскостями на которых были размещены блоки НУРС.

Только в этом эскизе было столько идей, что при взгляде на него, Михаил Леонтьевич исписывал уже второй лист, и всё равно продолжал вглядываться в рисунок.

Сотрудники первого отдела, принесли относительно подробное досье на автора – пятнадцатилетнего подростка, который правда уже успел проявить себя на зависть многим взрослым. Орден Красного Знамени, был тому весомым подтверждением. Были и другие рисунки. Портфели, детские ранцы, удивительно гармоничный мотороллер, одежда, и куча набросков, явно скопированных из рабочего блокнота. Карикатуры, шуточные плакаты, вроде «Каждому гражданину по шапке!» «Мыло три богатыря!» и эскизы… Чайники, похожие на космические аппараты, пылесосы, ручные дрели, и совсем непонятные вещи. Вроде шестиногого механического краба, но с пулемётом.

В папке, рядом с рисунками лежало заключение профессора Института Мозга, где многословно и путано пояснялось что такое бывает, что мозг человека предмет тёмный и исследованию не подлежит, и что вы вообще мол пристали к уважаемым людям со своими проблемами?!!

Но тему по новому вертолёту который назвали «Шершень», открыли моментально. ОКБ– 4 делал винто-моторную группу, Братухин из ОКБ-1 занимался фюзеляжем, а Камовское ОКБ – 2, вместе с Ижевцами управляемым вооружением. И всё потому, что военные увидев рисунок сказали, что это – решение вопроса кто-кого в смысле противоброненосных средств. Подобный вертолёт, оснащённый ракетами и пушкой, мог бы сражаться с помощью ракет с тяжёлой наземной бронетехникой, а пушкой уничтожать технику более лёгкую.

У армии уже были противобронеходные ракеты, но у них существовали проблемы при запуске с земли. А вот с воздуха, с небольшой высоты, эти ракеты летали куда более уверенно и пробивали даже метр высокопрочной стали. Но не просто повесить ракеты на обычный вертолёт. Это должна быть особая машина. И вот эскиз такой машины нарисовал казанский школьник.

Центральные органы Комитета Государственной Безопасности возбудились до крайности, и даже выслали в Казань оперативную группу, но местные товарищи охладили их пыл, объяснив, что и мальчик, и его бабушка, на особом учёте в партийных органах, и Ордене Красной Звезды. Так что несолоно хлебавши, комитетчики подались обратно в Москву, строить планы разной степени деструктивности.

Казань

Ни о чём этом Александра в известность не ставили, так как ситуация решилась в рабочем порядке. А вот нападение на Моисея Кацмана громыхнуло в городе, десятками облав на криминальных деятелей, малины, подпольные кабаки и прочие гадючники. Партийные лидеры очень не любили, когда к ним вот так вламывались в квартиру. Поэтому городских жуликов и воров давили от всей щедрой души, заодно почистив город от бомжей, цыган, и прочего антиобщественного элемента. Ну и от греха, Моисея Соломоновича переселили в тот же дом, где уже жил Александр с бабушкой, правда это они теперь жили на пятом этаже, а Кацманы на третьем.

А внизу, для порядку, посадили тихую скромную женщину с удивительно добрыми глазами, и орденом Красного Знамени на груди, за сто пятьдесят евроинтеграторов набитых из именной снайперской винтовки.

Тащить сразу пять больших дел было непросто, но Александр последовательно нагружал заводских технологов, партийные организации и профсоюзы, так что ежедневного надзора не требовалось. В основном вылезали сопутствующие проблемы, такие как например заправка мототехники, с разработкой и быстрым внедрением переходников от широких труб автозаправок на мелкие бачки, внесение изменений в конструкцию мотороллера чтобы не нужно было смешивать бензин и масло перед заливкой в бак, и прочее. Хорошо, что вопрос с колёсами решился небольшим изменением стандартных колёс для учебного Як – 12. Их сделали более узкими, и наварили протектор, в целом оставив без изменения. Но вдруг вылезла проблема шлемов, которые на детскую голову просто не выпускались.

Тут подсуетился завод Полимерфото, и наладил производство шлемов, штампованных из толстого пластика, с внутренней обивкой на основе поролона.

Заодно вдруг выяснилось, что денег у населения довольно много, а вот в магазинах пусто, и товары которые производили кооперативы и фабрики для людей просто уходили словно вода в пересушенную землю.

Как и кому пришла в голову организовать постоянно действующую Комиссию по товарам народного потребления при Обкоме, неизвестно, но идея получила солидного пинка, и птичкой запорхала над бумажными просторами.

Руководителем комиссии назначили Виктора Саркисяна – опытного аппаратного бойца, имевшего за плечами довольно разнообразный опыт, в том числе и службы во фронтовой контрразведке.

А вот заместителем Саркисяна, совершенно неожиданно для всех, поставили мальчишку известного всем, но не имеющего никакого веса в аппарате.

Всё разъяснилось, когда Обком обнародовал требование Совета Министров об увеличении выпуска товаров народного потребления, и о невозможности финансирования убыточных производств за счёт бюджета.

Директора заводов и фабрик, солидные и взрослые мужчины, порой рассматривали своё хозяйство и понимали, что кроме как госзаказ, они выпустить ничего не смогут.

Помог как ни странно тот же Мечников, который прямо на заседании комиссии предложил директорам скинуться и образовать фабрику на паях. Четыре крупных завода, пять паев по двадцать процентов, и если фабрика выйдет на плановые показатели, то это полностью закроет все требования СовМина. Заводы для эксперимента были выбраны не самые мощные, но со своими достоинствами. Производивший электронику 371 МАП, Оптико-механический завод, Восьмая фабрика киноплёнки и Завод Пишущих Машин.

Директора поименованных предприятий переглянулись, не понимая, что можно производить в такой странной кооперации, но Александр уже раздвинул шторки на большой демонстрационной доске.

– Итак, представляю вам многофункциональный комплекс «Союз». Телевизор, проигрыватель грампластинок, магнитофон, радиоприёмник, усилитель и звуковые динамики, изготовленные в едином стиле, и продающиеся раздельно. Например, кому-то нужен только радиоприёмник, и он покупает его. Но в радиоприёмнике, небольшой усилитель и очень скромный динамик. Кроме того, приёмник сможет принимать стерео программы которые пока в пробном режиме транслируются из Москвы, но не сможет их воспроизвести через внутренний динамик, и ему понадобится усилитель с колонками. Проигрыватель пластинок, также сможет работать отдельно. Для домашнего прослушивания его вполне достаточно, а вот для вечеринки уже не хватит. – Александр перелистнул большой лист показывая новое изделие.

То, что показывал Александр, был обычный для двадцатого века аудиокомплекс, только с возможностью автономной работы каждого блока. Ну и отделка матовыми алюминиевыми панелями, обилие индикаторов, кнопок и ручек, чтобы глазу было за что зацепиться.

– Самая сложная часть комплекса – магнитофон. Такие устройства американского производства работают на радио, существуют портативные диктофоны, но мне кажется наши специалисты смогут разработать и сделать магнитофон достойного качества. Последние элементы комплекта – усилитель и пара звуковых динамиков, с возможностью расширить комплекс до четырёх усилителей, и восьми динамиков.

– А это ещё зачем? – Удивился директор Казанского завода Резинотехнических изделий.

– Клубы, дворцы культуры, большие культмассовые мероприятия… В перспективе можно сделать специализированный комплект для звуковых передвижек, и открытых площадок. Но пока можно ограничится вот этим комплектом. Цена всего набора предполагается в три тысячи рублей. – Александр поднял руку останавливая шум. – Знаю, что дорого, но и техника у нас не дешёвая. Посчитайте-ка сумму таких же изделий, хорошего класса? И это с учётом того, что мы предлагаем масштабируемое решение. То есть каждый возьмёт то, что нужно ему и не будет платить за никогда не используемые функции. Например, зачем какому-нибудь пенсионеру мощный усилитель с динамиками?

Теперь по кооперации. Часть комплектующих можно делать на основных площадках акционерного завода, но не просто передавать, а как бы продавать. В итоге бухгалтерия завода сама посчитает что из чего сделано, рассчитается с поставщиками и разделит прибыли соответственно паям.

– Но заводов четыре, а паёв пять. – Поинтересовался директор 371 МАП Иван Николаевич Максимов.

– А вы хотите поставить кооперативный объект на территории города, пользоваться его ресурсами нагружая транспортную и электрическую сеть бесплатно? – Александр удивлённо посмотрел на Ивана Николаевича. – И, товарищи, я вижу по вашим лицам и слышу, что у вас создалось неправильное представление о моей задаче. Вам кажется, что я вас уговариваю, но это не так. Виктор Ависович, попросил меня, поговорить с вами, перед тем как собирать здесь кооператоров. Комиссии всё равно, возьметесь ли вы за это дело, или кооператоры. Для нас главное насытить магазины товарами. А как это случится дело десятое.

– А инженеров откуда возьмёте? – Подал голос мужчина из самого угла.

– Я сейчас могу перекупить любого из ваших инженеров за очень небольшие деньги. – Чётко произнёс Александр глядя в глаза директорам. – А скажем за двойную зарплату он будет работать по четырнадцать часов в день. За тройную, он достанет со шкафа свои старые изобретения, и уже через пять лет, будет жить в своём домике в Крыму, а я летать по делам в Москву на собственном самолёте.

– Точно! – Директор вертолётного завода присутствующий на совещании громко хлопнул ладонью по столу. – Самолёт! У нас же есть парочка! Так мы один тебе подарим!

– Это за какие-же заслуги? – Сухо поинтересовался директор Моторостроительного.

– Так за мотороллеры. – Скромно потупился Фёдор Сергеевич Аристов. – Вот на заработанные деньги собираемся строить новый детский сад. Землю уже выделили. А к лету так и вообще… – Он мечтательно посмотрел в потолок и счастливо зажмурился. Мотороллеры не разбирали, а просто сметали с полок, устраивая длинные очереди и записываясь в неё за месяц до поступления товара. – Кстати, Александр Леонидович, если для нас будут какие новые идеи, мы завсегда. Да и просто заезжайте. У нас вам все будут рады.

– Спасибо. – Александр благодарно кивнул. Он понимал, что таким образом Фёдор Сергеевич оказал ему поддержку на совещании, и это было весьма кстати.

– Товарищи. – Встал глава комиссии Виктор Ависович Саркисян. – Полагаю, для знакомства сказано достаточно. У кого к заместителю председателя есть какие-то вопросы, прошу в рабочем порядке. Часы приёма возьмёте у секретаря.

Когда директора разошлись, Виктор Ависович, с улыбкой посмотрел на Мечникова.

– Самое короткое совещание в моей жизни. – Он негромко хохотнул. – Ты их конечно озадачил. Не привыкли они к такому разговору. Все же у себя там цари и боги. А тут ты такой красивый гнёшь их через колено. – Он покачал головой. – Но ты, не бойся. Мы тебя в обиду не дадим. Пример со швейными фабриками и с вертолётным заводом ну уж очень показательный. Фёдор Сергеевич Аристов-то за это дело уже и дырочку под орденок крутит. Невелик орденок, «Знак почёта», но и не юбилейная медалька. А с Борисом Александровичем ты зря поссорился. Человек он дельный. С самых низов начинал.

– Зря? – Александр рассмеялся. – Да за те слова, что он мне там сказал, морду обычно бьют. Я и щегол недоношенный, и пионер херов, и щенок подзаборный. Знаете, Виктор Ависович, мне ведь от него особо и не нужно было ничего. Ну может чуть-чуть уважения. Да хоть просто как к человеку… Не буду я с ним больше разговаривать. Воевать не стану, но и разговаривать не буду.

– Что-ж. И такое случается. – Саркисян кивнули бросил взгляд на часы. – Тебя подвезти?

– Да, наверное. – Александр отпустивший свою машину, кивнул.

Придя домой, Саркисян кинул ключи от кабинета и квартиры на стол, и потянулся к телефону.

– Борис Александрович? Саркисян беспокоит. – Да спасибо. Я по нашему вопросу. В общем Александр Леонидович, мне рассказал, что вы ему там сказали при встрече… Да-да. Конечно салага и щегол. От меня-то вы что хотите? Чтобы я обратился к салаге и щеглу, с просьбой помочь вам? С требованием? А вы ничего не перепутали? Ну я не знаю, может время может место. Он не ваш крепостной и даже не мой. Он советский школьник и может нас всех послать куда подальше. Пока его сверстники обжимаются по углам, делают первые сигаретные затяжки, и знакомятся с отечественным винпромом, этот парень работает на всю страну. Что? По комсомольской линии? Дурак ты, Борис Александрович. С боевым магистром и орденоносцем даже обком ВЛКСМ связываться не будет. Всё. Не звони мне.