Текст книги "Восхождение"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Борис Орлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Шагом! – скомандовал отец Александр, и пыхтящая, сопящая, гулко топочущая змея из двух десятков человек сбавила темп и облегченно вздохнула.

Сашка смахнул со лба пот, поправил разгрузку. Уставшие до крайности подростки невольно расправляли плечи. Отряд подтянулся, подровнялся и бодрым шагом вошел в ворота. Впереди горячий душ, горячий чай и блаженный отдых. Если бы здесь были приняты строевые песни, отряд сейчас бы яростно горланил что-нибудь вроде «Взвейтесь, соколы, орлами»…

– Са-а-ашка! – навстречу отряду мчался Гаврик. – Сашка!

Он подлетел к строю и, словно маленькая обезьянка, мгновенно вскарабкался Александру на плечи. Деловито поерзал, устраиваясь поудобнее:

– Сашка, а у нас – новенький. Представляешь – он не говорит. Совсем!

– Глухонемой? – удивилась шедшая рядом Ленка.

– Не, – махнул рукой Гаврик и отодвинул в сторону мешающий ствол автомата, – он не глухой. Он просто не говорит. Молчит. Костиком звать.

– Это он тебе сам сказал? – не удержавшись, хмыкнул Сашка.

– Не-е, – Гаврик засмеялся. – Это нам отец Сергий сказал. Он его сегодня с утра привел. А сестра Бронислава сказала, что у Костика – автоматизм.

– Аутизм, наверное, – поправила Ленка.

– Точно. – Сашка почувствовал, что Гаврик просто запрыгал у него на шее. – Аутизм. Сашка, а что такое аутизм, а?

Александр попытался объяснить Гаврику, что это такое, но сам запутался. Ленка, считавшая себя самой умной, попыталась помочь, но тоже безрезультатно. Неожиданно вмешался отец Александр:

– Вот что, Журавлев и Лодыгина. Забирайте вашего воспитанника и марш к сестре Брониславе. Пусть она вам объяснит, что такое аутизм. Вечером доложите.

Отряд пошагал дальше, а Ленка и Сашка с Гавриком на плечах, направились в сторону корпуса малышей. По дороге к ним присоединилась Настя, которая с радостным визгом вылетела навстречу своим старшим товарищам. Она тут же потребовала, чтобы ее тоже взяли на плечи, и попыталась стянуть Гаврика прочь с вожделенного места. Какое-то время они возились так, будто Сашка был деревянным, пока парню это вконец не надоело. Он стянул вниз Гаврика и слегка шлепнул его пониже спины, объяснив, что девочкам надо уступать, потом затянул наверх пищащую от счастья Настю и быстрее зашагал к трехэтажному строению, которое уже виднелось между деревьями.

«Хоть бы автоматы взяла», – тихонько буркнул он про себя, но Ленка все равно услышала и ехидно заметила, что девочкам надо уступать. Гаврик засмеялся и показал Сашке язык…

– О, вон он – Костик! – неожиданно заорал он и показал пальцем туда, где на лужайке пожелтевшей травы сидел мальчишка лет шести. Тот сосредоточенно выкладывал в ряд кубики, книжки, карандаши, совершенно не обращая внимания на все окружающее.

Ленка решительно повернула к малышу, одновременно позвав с собой Сашку. Тот сгрузил с плеч Настю, сбросил с плеча автоматы и поручил их заботам Гаврика и его подружки, правда, предварительно разрядив. После чего поспешил за Ленкой, которая уже подсела к малышу.

– Привет, как тебя зовут? – спросила она ласково.

Малыш не обратил на нее ни малейшего внимания и продолжал свое занятие. Но Ленка не оставляла своих попыток привлечь внимание Костика. Она взяла одну из книжек и положила ее в общий ряд.

– Давай мы ее вот так положим, да?

Малыш одним движением отбросил книжку и положил на ее место другую. Ленка вздохнула и сказала:

– Да, так, конечно, лучше. Меня Лена зовут. А тебя?

Но мальчик молчал и не обращал на нее никакого внимания. Сашка вспомнил, что когда-то, очень давно, он вместе с родителями был в гостях. У кого – он не вспомнил бы и под угрозой расстрела, но там был мальчишка с аутизмом. Даже не с аутизмом, а с какими-то «аутическими проявлениями» или чем-то вроде этого. Он долго пытался расшевелить своего нового знакомца, поиграть с ним и вообще наладить хоть какой-то контакт, пока наконец мама не отвела его в сторону и не сказала:

– Сашенька, понимаешь, он – как улиточка: залез в свою раковинку и не выходит.

– А почему? – спросил маленький Сашка.

– А он там заблудился и найти выхода не может. И ты ему не поможешь, – быстро добавила она, увидев, что сын уже готов прийти на помощь маленькому молчальнику…

Вспомнив все это, Сашка подошел к Лене:

– Слушай, оставь его в покое, а? Он все равно тебя, – он запнулся, подбирая слово, – не воспринимает.

Ленка сделала еще несколько бесплодных попыток как-то расшевелить Костика и наконец унялась. Она принялась зашивать Насте платье, которое та умудрилась здорово разорвать по шву, Сашка показывал Гаврику, как разбирать и собирать автомат. Они все так увлеклись друг другом, что совсем не обращали внимания на Костю…

– …Я стену достроить не успеваю… – Он поднял свои огромные глаза, в которых словно плескалась боль. – Они сейчас придут, а мы без стены…

– Кто придет? – довольный тем, что мальчишка заговорил, Сашка не особенно вникал в его речь.

– Те, кто убил Папу и Маму. Теперь они за мной пришли и сейчас будут убивать. Всех нас сейчас будут убивать…

– А?!

Костя закончил раскладывать вещи в линию и теперь сидел, раскачиваясь, и монотонно повторял:

– Нас сейчас будут убивать. Нас сейчас будут убивать…

Сашка стряхнул с себя Гаврика и подошел к Косте:

– Ты что, малыш? Кто это нас убить попробует?

Малыш не отвечал, а монотонно повторял, словно заклинание:

– Нас сейчас будут убивать…

– Погоди, ты не умеешь. – Ленка подбежала к Костику, обняла его, прижала к себе. – Маленький, не бойся. Никто сюда не придет и никто тебя не тронет…

Костик вдруг закричал и забился у нее в руках. Он вырывался так яростно, что Ленка просто не смогла удержать его. Вырвавшись, Костик стремглав бросился к Сашке и, отпихнув Гаврика, вцепился парню в ногу:

– Ты сильный – спаси меня! Я не хочу!..

– Да ты что? Лен, давай к сестре Брониславе, скорее!

Внезапно со стороны столовой раздался ни с чем не сравнимый рев. Звук был похож на визг пилы и плач ребенка, только по громкости превышал грохот реактивного двигателя. И тут же за несмолкающим ревом пульсирующий звук сирены боевой тревоги.

Как всегда в пиковых ситуациях, Александр соображал быстро и четко. Несмотря на то что по тревоге он был обязан бежать в свою казарму, отсутствие взрослых рядом с детьми налагало на него определенные обязанности.

– Ленка! Собирай детей и уводи их подальше…

– Зачем подальше? Под казармой вход в подземелье!

– Быстрее! – Сашка забрал автомат у детей и оглянулся. Не замечая Костю, который словно приклеился к его ноге и все исступленно повторял: «Спаси! Ну, пожалуйста!», словно накрыл полем своего внимания детскую казарму и прилегающий кусок спортгородка и стены, отделявшей монастырь от леса.

Внезапно ожила рация.

– Саша, это Взводный. – Голос отца Александра, несмотря на внешне спокойный тон, был напряжен, словно натянутая струна.

– На приеме.

– Ты сейчас у малышей?

– Да, мы с Ленкой.

– Побудьте там, пока не подойдут взрослые. Малышня на тебе.

– Есть, товарищ полковник!

В рации отчетливо хмыкнуло.

– Уходи на шестой резервный и… удачи, рядовой.

– Сашка! Пойдем! – Лена, уже построившая малышню и оторвавшая Костика от ноги Александра, сделала приглашающий жест. – Там захоронка воспитательская. Патронов возьмем.

– Патроны – это дело. – Он кивнул и рысью побежал за малышами.

За неприметной серой дверью открылась уходящая в темноту лестница, и встретившая их у входа в казарму вторая воспитательница – сестра Светлана, повела детей вниз.

Тем временем Лена, выдернув из кобуры свой любимый пистолет, уже расстреливала замок на двери рядом с каптеркой.

– Радикально! – хмыкнул Сашка. – Взводный отзвонился. Сказал за малышней присмотреть, пока они там разберутся.

Не отвечая, девушка открыла пинком дверь и вошла в крохотную, два на два метра, комнату, половину которой занимал стол с продолговатым зеленым ящиком, похожим на те, в которых хранится оружие.

Небольшой, но прочный и хитрый замок не спасло швейцарское качество. Пуля из «девяносто шестого» вывернула его вместе с петлями, и замок отлетел в угол.

Патроны в ящике оказались уже в магазинах. И металлических, и пластмассовых, помеченных, кроме того, небольшой серебристой звездочкой.

– Так, смотри. В железных магазинах – бронебойные, а в пластмассовых – с серебром. Это, – она протянула несколько коробок с пистолетными патронами, – к твоему динозавру, а это, – она открыла клапан брезентового подсумка, – гранаты. В сером корпусе с гладкими боками дают вспышку такую, что на трех метрах песок спекается до камня, с ребристыми кожухами – осколочные, а вот эти длинненькие – газовые. Но нам их газ по барабану. Он только на нечисть действует. Хотя дышать тоже не подарок.

Слушая вполуха наставления Ленки, Сашка торопливо набивал боезапасом кармашки разгрузки, так что очень скоро верх клапанов едва сходился.

– Куда так много?

– Патронов, как говорит наш уважаемый отец Александр, бывает или совсем мало, или просто мало, но больше уже не поднять.

Глядя, как собирается Сашка, Лена тоже стала запихивать магазины в разгрузку.

– Лен, – Александр, который понял, что больше уже не унесет, посмотрел в глаза подруге. – Ты с малышами. Я понимаю, как это звучит, но случись что, ты – их последняя защита. На сестру Светлану, как сама понимаешь, надежды никакой, так что давай бери все, что унесешь, и спускайся в подвал.

Ленка молча посмотрела на Сашку и, сжав зубы до скрипа, неловко ткнулась ему в губы.

– Вот только попробуй не вернуться… я….

– Прорвемся… – Александр, кивнув на прощанье, уже бежал по коридору казармы.

Судя по звукам, у столовой шел настоящий бой. Выстрелы уже слились в один гул, в котором можно было различить лишь взрывы гранат да частое, словно барабанная дробь, уханье крупного калибра. А поверх грохота выстрелов и разрывов то ли визг, то ли вой смертельно раненной твари. И все эти звуки перекрывал мощный хор мужских, женских и детских голосов, которые не пели, а словно выкрикивали согласованным речитативом:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящи Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога, и знаменующихся крестным знамением, и в весели глаголющих: радуйся, Пречистый и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго, и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата…

В этой какофонии взрыв за детским корпусом прозвучал как-то обыденно и спокойно, но уже «заряженное» на реакцию тело Сашки мгновенно развернулось в сторону новой угрозы.

Упав в широкую и глубокую канаву, окружавшую спортгородок, он не глядя рванул из подсумка гранату и, выдернув кольцо, со всех сил метнул ее прямо в дыру в стене. Граната еще летела, когда из облака оседающей пыли прямо на него рванула группа похожих на собак существ. Высокие, словно доги, и такие же поджарые, покрытые густым рыжеватым мехом, с огромной, полной длинных зубов пастью, псы более всего, что видел Александр, подходили на роль «собаки Баскервилей».

Взрыв прогремел прямо в середине стаи, разметав собак на куски. Следующая граната взорвалась уже за территорией монастыря, оставив на месте взрыва плотное зеленовато-серое облако. И сразу же за взрывом дикий, не похожий ни на что вой, словно сверло, врезался в уши подростка. Добавив еще гранату, Сашка прижался к прикладу автомата.

Он успел бросить в рацию лишь:

– Прорыв за шестым корпусом! – когда стало не до разговоров.

Тень, мелькнувшая в глубине провала, была словно команда, и длинная очередь ушла в темноту леса. Словно в дурном сне, он увидел, как несколько групп псов выскакивают из-за деревьев и мчатся к дыре. Огонь, охватывающий их тела в момент соприкосновения с облаком, казалось, добавляет существам скорости, и, словно огненные кометы, псы, не разбирая дороги, рвутся внутрь монастыря. Последний пес все же дотянулся. Сашка, перезаряжавший автомат, просто не успевал. Тяжелый удар в плечо отбросил его назад, он услышал, как с треском отлетел кевларовый наплечник, и острая холодная боль полоснула, словно ножом. Он прижал автоматом башку твари к земле, рванул из кобуры пистолет:

– На, сволочь, на!..

Вдохнув смрад от опаленного тела, Сашка поспешил передвинуться в сторону. Это его и спасло, потому что через мгновение его старую позицию буквально перепахал пулемет. Мужчина, стрелявший из «корда» прямо с опушки леса, поднял голову, чтобы оценить результат стрельбы, когда его достала Сашкина очередь.

В ответ прозвучало несколько неприцельных, но оттого не менее опасных очередей, заставивших Сашку вновь менять позицию. Он ужом прополз по канаве и, аккуратно высунувшись в щель, образованную краем ямы и массивной скамейкой, наблюдал за дырой. В какой-то момент ему даже показалось, что больше не полезут, когда в прорыв кинулись люди. Человек пятьдесят, в камуфляже, бежали, стреляя на ходу по всем подозрительным местам.

Уже не обращая внимания на свистящие вокруг пули, Сашка, встав на одно колено, бросал гранаты, одну за другой, словно на полигоне. Открывшие сначала ответный ураганный огонь, нападающие, оказавшиеся на открытом пространстве, побежали назад, потеряв больше двух третей состава. Вдруг по почти скрывшимся в проломе людям откуда-то сбоку ударил пулемет, выкосив не успевших спрятаться, и тут же за очередью в пролом влетела граната из подствольника, добив остальных.

– Сейчас попрут массой, – раздался из рации голос сестры Брониславы. – У тебя гранаты остались?

– Три подсумка еще.

– Молодец! – похвалила Бронислава. – Малыши в подвале?

– Да, с ними Ленка и сестра Светлана.

– Тоже правильно. Ты сам как?

– Нормально. – Сашка закашлялся. – Только дышать отчего-то тяжело. Словно пыли нахватал.

– Держись, витязь. Сейчас подмога подойдет.

Как и предсказывала наставница, атакующие, собравшись с силами, напали всей толпой. Сквозь пролом, словно серо-зеленая река, хлынули люди в камуфляже, собаки и твари помельче, стелившиеся под ногами, словно живой ковер.

Александр метал гранаты не разбирая – какая где. Все, что попадались под руку, летели, кувыркаясь, во врагов. Быстро опустошив подсумки, взялся за автомат, когда живая волна уже была в пятидесяти метрах. Пулемет Брониславы, бивший во фланг, прореживал их недостаточно быстро, и Сашке приходилось стрелять длинными очередями, едва успевая менять магазины.

Выпустив из виду совсем мелких тварей, он тут же поплатился за это. Несколько похожих на крыс, но покрытых плотной зеленой чешуей зверей прорвались вперед, и одна из них, метнувшись словно молния, вцепилась в левое плечо.

Сашка чувствовал, как когти и зубы рвут ткань разгрузки, но продолжал, не отвлекаясь, стрелять по накатывающимся тварям в человеческом и нечеловеческом облике. Сквозь визги, вопли, захлебывающуюся стрекотню автоматов вдруг хлестко ударил орудийный выстрел, затем еще один, но атакующие не обратили на это никакого внимания. А может, и обратили, потому как полезли еще яростнее…

И когда уже казалось, что вот-вот атакующие просто завалят его своими телами, слева и справа раздались короткие злые выстрелы ручных пулеметов. Отец Чен бил прямо с бедра, положив руку сверху на цевье ручника, а группа мальчишек и девчонок из первого взвода устанавливали гранатомет «Балкан». Секунда – и дробная очередь гранат подвела кровавую итоговую черту под попыткой прорыва. Подоспевшая подмога буквально искрошила прорвавшихся на территорию монастыря и тут же перенесла огонь за ограду, перепахивая прилегающую территорию.

– Я смотрю, ты тоже не скучал. – Отец Александр хмуро посмотрел на останки нападавших, среди которых то тут, то там виднелись гигантские псы и крысы, и поправил ремень «Сайги» с нестандартным дисковым магазином.

– Полагаю, никому скучно не было. – Сашка, достав из кармашка нож, одним ударом прикончил крысу, терзавшую плечо, и, раздвинув тем же ножом ее зубы, освободился наконец от груза.

– Да, это точно. – Взводный кивнул. – Когда Асфуал стену возле столовки взломал, все, кто был рядом, кинулись убивать это чудище. Несколько ребят из первой полегли сразу, но смогли его чуть-чуть задержать, пока подоспели мы с Теруо и Бронислава. Остановить-то мы его остановили, да только вот уж больно тварь живучая. Я такую тварь как-то раз на «Т-55» гонял. Только на пятом снаряде и сдохла. А потом мы узнали, что еще в двух местах прорыв. Бронислава, как услышала, что возле детей идет бой, так мухой к тебе рванула. Только ряса мелькнула.

– А Асфуал это кто?

Отец Александр махнул рукой:

– Здоровенная такая хреновина, с трехэтажку ростом. И мозгов – обратно пропорционально размерам.

Он помолчал и добавил:

– Плотоядный. На тираннозавра похож.

– И как же вы с ним?

– Да как, – отец Александр пожал могучими плечами. – Пришел отец Сергий, отвел ему глаза. А мы тем временем выкатили «зиску» на прямую наводку и дали ему. В упор… А если бы не отец Сергий – худо бы было. Эти вот, ну кто штурм готовил, специально устроили так, что в соседней деревне волкодлаки задрали пастуха да несколько коров. Он вроде поехал разбираться, что к чему, да, видно, почуял что-то. И с полпути вернулся. А то могло быть куда печальнее.

– Много наших полегло?

– Да почти все живы. – Отец Александр отвел глаза и как-то ненатурально, фальшиво улыбнулся. – Ты вот что, друг ситный: давай-ка сейчас дуй к отцу Сергию, а то как бы тебя чупакабра клыками не поранила. Это, брат, такая тварь, что если быстро рану не обработать – ку-ку…

…Сашка шагал к отцу Сергию. Территории монастыря досталось, и досталось изрядно. Два жилых корпуса завалились набок. «Должно быть, этот… как его… Асфуал», – вяло подумалось ему. На плацу – воронка, да такая, словно рванул десяток снарядов нехилого калибра. А рядом лежали в ряд десятки продолговатых предметов, аккуратно накрытых кипенно-белой тканью. На секунду Сашка задумался: что бы это могло быть? А через мгновение содрогнулся, угадав правильный ответ. Вряд ли защитники монастыря стали бы так заботиться об убитых врагах. Значит, это были свои. И их было много. Очень много…

– Что встал, отрок Александр? – откуда-то сбоку подошел отец Сергий и положил руку Сашке на плечо. – Ахти, никак достали тебя беси? Дай-ко…

Он извлек откуда-то фляжку и, плеснув себе в ладонь, обрызгал Сашку. При этом он тихо зашептал:

– Господи, благослови! Господи Боже, Мать Божия, Иисусе Сладчайший, ангелы-хранители и все Святые, встаньте с престола и помогите мне изгнать бесов и вылечить раба Божьего Александра.

Внезапно плечо налилось свинцом и его словно опалило огнем. Сашка поморщился, а отец Сергий продолжал:

– Злого духа, духа демона, демона пустыни, демона горных вершин, демона моря, демона болота, злого гения, злого ветра, злого демона и бесов, которые на тело болезни напускают, поражают все тело – закляни его, светлый дух неба! Закляни его, дух земли! Закляните его, Господь Саваоф, Бог Наруди – владыка могущественных Богов, Спаситель Саошиант, Пресвятая Троица, Святой Ремигий и все Святые!

Он провел рукой над раненым плечом и покачал головой:

– Ахти, господи! Не выйдет так-то легко. Эх, не осталось уже таковых-то, кои в прежние времена были. – Он вздохнул. – Светлой памяти Никон такое уязвление простым наложением десницы своей святой исцелял. Увы мне, грешному…

Отец Сергий взял Сашку за руку:

– Пойдем, отрок. Ибо яд и язвие бесовское в кровь втягиваются. А твоя кровь чистая, ей сие – хуже жгучего пламени…

…Я лежу на скамье в алтаре монастырского храма – небольшого строения, со стороны больше всего похожего на дот. Если бы не маленький купол с крестом, никто бы и не подумал, что это – храм. Узкие прорези бойниц, тяжелые кованые двери, покрытые серебристой краской… Ну не серебром же они покрыты, в самом-то деле!

Сильно пахнет сладким ладаном. Очень жарко от множества горящих свечей. Отец Сергий громко произносит:

– Злобный демон, злая чума, все бесы, дух неба и Земли изгоняет всех вас из тела раба Божьего Александра. Пусть объединятся все вместе: гений-хранитель, защитник твой, даймон-хранитель, Господь Саваоф, Бог Наруди – владыка могущественных Богов, Спаситель Саошиант, Пресвятая Троица, Святой Ремигий и все Святые со Святым духом неба и земли. Заклинание это Великого, Великого, Великого Бога, Аминь, аминь, аменями всех аменев аминь.

В плече будто взрывается граната. Отец Сергий поливает поврежденное место святой водой, прикладывает массивный серебряный крест.

– Вас, проклятых и навсегда осужденных дьяволов, силою Божьих имен Ом, Адонай, Иегова, Саваоф, Мессия, Эммануил, Тетраграмматон я сковываю, обессиливаю и изгоняю вас из тела раба Божьего Александра, из каждого места и дома, куда бы ни ходил этот раб Божий.

Своей сухонькой рукой отец Сергий приобнимает меня за плечи и неожиданно легко поднимает меня. Боль отпускает, проходит. И это очень странно: ведь он почти прижал к моему плечу горящую толстую свечку.

– Силою Божьих имен: Агла, Ом, Тетраграмматон, Адонай, Иегова; Саваоф – все злые духи, бесы, дьяволы, все болезни, выходите вон из тела раба Божьего Александра и сгорите в огне этой свечи! Заклинаю вас несказанными Божественными именами Святого Отца.

Мне кажется, или в самом деле, бьет колокол? Точно, колокольный звон. Но голос отца Сергия гремит, заглушая его:

– Силою воли изгоняю вас, всех злых духов, бесов, дьяволов, все болезни, из тела раба Божия Александра!

Кажется, что от икон с иконостаса и со стен храма на меня накатывает какая-то теплая, ласковая волна. Отец Сергий поднимает крест и почти кричит:

– Силою всех Святых, силою всех небесных сил, нечистая сила, бесы, демоны, дьяволы, болезни и всякая нечисть, повелеваю вам: немедленно уходите вон из тела раба Божьего Александра и никогда и нигде не возвращайтесь к этому рабу Божьему! – и, помолчав, вдруг спрашивает своим обычным тихим, ласковым голосом: – Как, Саша? Не болит?

Я прислушиваюсь к себе, поднимаю и опускаю руку, сжимаю кулак…

– Не болит, отец Сергий. Совсем не болит.

– Вот и хорошо. – Его лицо озаряется кроткой, доброй улыбкой. – Ступай, сынок. Иди, воин…

…Сашка уже подходил к своему корпусу, когда на него налетела Ленка. Схватила его за руки, заглянула в глаза. А потом возопила:

– Где?! Скажи, куда тебя?!

– Да ты что, Лен? – Сашка недоуменно посмотрел на подругу. – Ты чего, я ж целый…

Ленка вдруг вцепилась ему в плечи, притянула к себе. И неожиданно разрыдалась, уронив голову ему на грудь.

– Скотина, дурак! Мне сказали – ты у отца Сергия. Я думала… тебя отпевают… Сволочь, сволочь! – Она заколотила кулаками по его спине. – Ты обо мне подумал?! Подумал, а?! Я тебя спрашиваю!

– Только о тебе и думал, – соврал было Сашка, но тут же понял – не соврал.

Он обнял Ленку и начал поглаживать, как маленькую, по голове, по плечам, по спине…

– Глупенькая, я же за тебя боялся… А ты сразу драться…

…Проходивший мимо Николай хотел было усмехнуться и сказать что-нибудь этакое про телячьи нежности. Но передумал. Жить-то хотелось. И, желательно, целым и здоровым…

Сашка был уверен, что этой ночью он не заснет, но получилось совсем наоборот. После сытного ужина уцелевших старших учеников собрали в один корпус – из семи десятков ребят в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет уцелело не более половины. К ним вышел отец Сергий:

– Чада! Воины наши! Скорбит душа моя, когда я думаю о павших в бою, но радуюсь я, глядя на вас, уцелевших и сохранивших самое дорогое, что есть у нас, – младших наших! Я буду молиться за упокой души погибших, а вас же, воины, принявшие свой первый бой, благословляю. Ступайте, отдыхайте от ратных трудов…

…Сашка провалился в сон почти сразу, даже не услышав, что именно ворковала ему Ленка, прижавшись к его плечу. Впрочем, и другие ребята быстро заснули. Сказались усталость, отпустившее их нервное напряжение, которое потребовало от них всех сил без остатка. И потому никто из воспитанников не видел и не слышал, как уже за полночь в монастырь влетели несколько громоздких тяжелых автомобилей. Они черными молниями пронеслись по территории и остановились возле домика отца Сергия, где уже ждал Настоятель.

– …Что, Степа, помогла тебе конспирация? – бросил один из собравшихся – неопределенного возраста вальяжный мужик с военной выправкой, которую не мог скрыть дорогой, идеально сидящий штатский костюм. – Без малого почти четыре десятка малышей, взвод охраны чуть не подчистую и из преподавателей – девять человек! И ведь говорили же тебе, предупреждали!..

Штатский с неожиданной злостью стукнул себя кулаком по ладони:

– Прав, прав был светлой памяти князь-кесарь Федор Юрьевич, [5]5
  Федор Юрьевич Ромодановский (ок. 1640–1717) – князь, русский государственный деятель. Приближенный Петра I, глава Преображенского приказа разыскных дел, кроме того, руководил Сибирским и Аптекарским приказами. Первым в России формально получил из рук государя высший чин, стоявший вне системы офицерских чинов – генералиссимус.


[Закрыть] когда Петру Великому советовал всю вашу братию под руку государеву прибрать! Ух, клобучье племя! Все сами да сами: дело, мол, духовное, мирянам, мол, непосильное!..

Отец Сергий слушал гневную филиппику молча, только плечи его поникали и поникали от каждого слова. Затем поднял голову:

– Мой грех, братья, и я его с себя не снимаю. – Отец Сергий перекрестился, склонил голову. – Нет мне прощения за гибель доверенных моему попечению. Велите – в скит уйду и замаливать стану, а нет, так пойду, посчитаюсь с черными. Геенну им огненную на земле устрою…

– Времена не те, брат, – вздохнул священник в митрополичьем облачении. – Сейчас у каждого связь. Навалятся толпой – не отобьешься…

Митрополит не договорил, сокрушенно махнул рукой и замолчал. Плечи отца Сергия опустились еще ниже, а голова почти скрылась под капюшоном. Казалось, что его переживания овеществились, и на всех присутствующих надавила непомерная тяжесть.

Неожиданно штатский подошел к отцу Сергию, положил руку ему на плечо:

– Ладно, Степка, ты не очень переживай. История поганая, слов нет, но тут и моей вины – во! – он чиркнул ладонью где-то поверх головы. – Кто мне, дураку старому, мешал прикрытие без твоего согласия организовать?

Человек в генеральской форме, но почему-то без погон, шагнул к говорившему и встал рядом, плечом к плечу, словно готовясь принять бой.

– Я тоже виноват не меньше. Вы, преподобный Сергий, настаивали на том, чтобы мы убрали наблюдателей и свернули системы слежения. У меня была возможность настоять на том, чтобы ваше решение не было принято. Так что… – Он замолчал и посмотрел на отца Сергия.

Тот стоял, не поднимая головы. Штатский осторожно взял его за плечо:

– Все, Степ, кончай-ка казниться. Отмаливать тебя отпускать – дело дурное. Да и было уже, когда ты в Череповце подвиг свой принимал. Шутка ли: шесть лет день и ночь без сна на коленях! И молился ты тогда так, что даже такое ничтожество, как Васька Шуйский, врагов поражал, аки громовержец. А во второй раз? Всего-то три года помолился, а заговор этого маршала-язычника в пыль разлетелся, японцам окорот дали, врагов пораскидали, да так, что даже ту страшную войну вытянули. Несмотря на то что все мы знаем: КТО за этим черным волхвом в Браниборе [6]6
  Бранибор – древнее название Бранденбурга.


[Закрыть] стоял!

– Да уж, – протянул еще один визитер, на сей раз в форме генерал-полковника. – Разбегались бы наши от него в сорок первом, как же, когда бы он не вызвал ТАКОЕ… Считай, товарищ Шухтомский, [7]7
  Преподобный Сергий Шухтомский (в миру Стефан) родился в Казани. Известно, что он три года ходил по святым местам Палестины и Греции, обучаясь монашеской жизни. В 1603 году принял схиму в Череповецком Воскресенском монастыре. Приняв схиму, преподобный возложил на себя строгий подвиг, пребывая день и ночь без сна в коленопреклоненных молитвах. За святую жизнь Господь удостоил Своего угодника дара чудо-творения и пророчества. По официальной версии, преставился преподобный Сергий Шухтомский 19 мая 1609 года.


[Закрыть]что твои молитвы чуть не главную роль тогда сыграли, когда мы этих Асов [8]8
  Асы – одна из двух главных групп древнегерманских богов.


[Закрыть]обратно в пекло загоняли…

– А посему, – снова вступил в разговор штатский, – быть тебе, Степка, у меня начальником отдела. И обсуждению это больше не подлежит. В прошлый раз отбрыкался, в этот – не выйдет! А будешь упираться, вот у меня тут митрополит стоит – враз тебя вразумит, непокорного. Вразумишь ли, отче?

– Вразумлю, – хмуро кивнул митрополит. – А базу, я мыслю, надо в Зауральские скиты схоронить…

– Посмотрим. Значит, так. – Штатский выпрямился. – С тебя, святой отец, команда по очистке земли от скверны. Завтра же.

Митрополит кивнул. Штатский продолжал:

– С тебя, Миша, – новая база и организация транспортировки. И чтобы без сучка, без задоринки, а не так, как в прошлый раз…

– Федор Борисович, вы же знаете… – начал было человек в форме без погон, но штатский оборвал его повелительным жестом:

– Все знаю, потому и предупреждаю. Степа, ты что-то сказать хочешь?

Отец Сергий кивнул и негромко произнес:

– Отроки есть… Витязи истинные. Пора им настоящую науку постигать…

– Понял, спасибо. – Штатский повернулся к генерал-полковнику. – Проследите, чтобы указанных курсантов перевели на спецпрограмму Вопросы, предложения? Нет? За работу, товарищи…

Гул турбины вертолетного двигателя почему-то вызывал сонливость и полудрему В этом промежуточном между сном и явью состоянии перед глазами Сашки мелькали то сцены боя, то погребальная служба, когда хоронили погибших защитников монастыря.

Серьезные, властные люди, прибывшие сразу после бойни, быстро взяли власть в свои руки, и уже через час первые группы воспитанников стали покидать оскверненное место. Самых младших увезли куда-то под Москву, как сказали, в особо защищенное место, основную часть воспитанников постарше забрали уральцы, а ему и еще трем парням выпало лететь под Красноярск.

Самым тяжелым во всей этой истории было прощание с Леной. Девушка вцепилась в него и, не стесняясь, рыдала, широко и некрасиво открывая рот.

– Не хочу! Почему обязательно?! Сначала папа с мамой, а теперь ты?! Не хочу!..

Сашка пытался ее успокоить, но тщетно. У Ленки уже начиналась истерика, когда внезапно раздался грозный рык:

– Отставить!

К ним подходил отец Александр. Впрочем, сейчас это был не священник, а грубоватый, все понимающий и в общем-то добрый взводный…

– Отставить рев! Лодыгина! Тебе говорю. – Он подошел поближе и вдруг, сменив тон, негромко произнес: – Если то, что между вами, – настоящее, то никуда оно от вас не уйдет. Да и вы от него – тоже. А если не настоящее, так и жалеть не стоит, не то что рыдать…

И когда Ленка с трясущимися плечами залезала в машину, тихо шепнул Сашке:

– Смотри, Журавлик, пиши ей. Узнаю, что забил на письма, – ей-богу, сыщу. И спрошу…

…Вместе с ним летели Загидулла, Влад и Павел Скориков из первого взвода. Все в новеньком камуфляже и с вместительными рюкзаками за плечами, все еще пахнущие порохом и кровью, они разместились в просторном отсеке «Ми-26», куда, кроме них, загрузились еще полдесятка солдат в полном боевом.

Командир группы быстро проверил ребят по своему списку и, нажав кнопку переговорного устройства, скомандовал:

– Поехали.

Всю дорогу ребята, вымотанные боем, проспали и не видели, как вертолет несколько раз садился на дозаправку, как медленно и величаво проплыли под пилонами винтокрылой машины Уральские горы и как все видимое пространство затопило бескрайнее таежное море.

– Подъем, воины! – Мужчина неопределенного возраста со скуластым обветренным лицом задумчиво смотрел на бумажку с четырьмя фамилиями. – Негусто на этот раз.