Текст книги "Ким Ир Сен"

Автор книги: Андрей Балканский

Вот как описывал поездку сопровождавший корейского лидера генерал КГБ Михаил Докучаев: «Первое впечатление – вышел пожилой человек, очень симпатичный, дружелюбный, обнял, расцеловал. Прекрасный человек. Ким попросил усилить охрану, а она и так была очень сильной – мы мобилизовали все подразделения внутренних дел и воинские части по маршруту движения его поезда. Местные корейцы устраивали фантастические встречи Киму. Такого восторга я никогда не видел. С ним рядом всегда были летописцы – все его слова заносились на бумагу. Для истории. Поэтому он был немногословен, обдумывал свои слова, вдумчивый человек. Он стеснялся большой опухоли на своей шее и скрывал ее от телевидения. По пути Ким обыкновенно приглашал к себе обедать первого секретаря обкома, председателя облисполкома, начальников управлений госбезопасности и внутренних дел. Ким расспрашивал гостей об экономической ситуации, о возможности регионального сотрудничества. Тут же раздавал задания, кому что делать. Вместе с ним были молодые партработники. В Москве он всех рассовал по ведомствам, поехал дальше в Восточную Европу, а на обратном пути забрал. Сам Ким занимал пять вагонов из четырнадцати: кабинет, спальня, вагон для физических упражнений, салон для пресс-конференций. Столовая в корейском стиле, только корейские блюда. Мы думали, давали нам собачье мясо или нет. Решили, что давали, но хорошо приготовленное. Ким умеренно пил спиртное. Любил овощные блюда, не отказывался от коньяка, водочки. Любил арбузы. Нам подавали арбузы без косточек – Ким сказал: это единственное, что мы взяли у японцев…» ¹⁶

Вопрос о собачьем мясе прояснил обслуживающий Ким Ир Сена в Бресте официант Павел Белевец, который рассказал, что вождь возил за собой целый вагон с собаками, которых потом убивали и делали из них блюда специально обученные повара.

В Свердловске Ким Ир Сена принимал молодой, по меркам середины 1980-х, секретарь обкома Борис Ельцин. Сохранилось фото, где они стоят вместе на перроне. Ельцин готовил торжественный обед и баню для высокого гостя. Эта встреча оказалась первой и последней в их жизни.

А в Новосибирске Ким повстречался со своим старым знакомым Яковом Новиченко, спасшим его в далеком 1946 году при покушении. После ранения Якова комиссовали, и он вернулся домой, в село Травное. Там он работал в колхозе, у него родилось шестеро детей, пять дочек и сын. Как следует приняв на грудь, Новиченко любил рассказывать о своем подвиге, показывал подаренный вождем портсигар. Но ему не особенно верили, ведь никаких других наград он не получил.

Но когда стало известно о приезде высокого гостя, про Якова вспомнили и включили его в состав встречающей делегации. Новиченко подвели к Киму, тот заключил его в объятия, долго расспрашивал о жизни и пригласил приехать в Корею. С этого момента жизнь Якова изменилась кардинальным образом. Бывший младший лейтенант стал живым символом советско-корейской дружбы. В село потянулись журналисты и репортеры Центрального телевидения. О Новиченко даже сняли совместный советско-корейский фильм «Секунда на подвиг».

Вскоре он отправился в Пхеньян с супругой, сыном и двумя дочерями. Там он наконец получил заслуженную награду – орден Государственного Знамени КНДР II степени. В Корее Якову так понравилось, что он стал ездить туда регулярно: побывал в Пхеньяне пять раз. Сына брал с собой постоянно, дочек менял, а жену возить больше не стал. Ему казалось, что обычная сибирская доярка позорит его, не умея себя вести на официальных мероприятиях. А приемы на высшем уровне ему устраивались каждый раз. Сочжу лилась рекой, звучали здравицы в честь вечной дружбы, дождь наград не прекращался. Новиченко стал Героем Труда КНДР, получил золотой орден Государственного Знамени I степени и медаль «Золотая Звезда» героя КНДР. Ким Ир Сен называл Новиченко не иначе как старым боевым другом и спасителем своей жизни, а Яков его – старшим братом. (Тот действительно был старше его на два года.) И закончили свои дни они оба в одном и том же возрасте – 82 года.

Результатом переговоров на высшем уровне в Москве стало списание долгов и потепление отношений между странами. Помимо СССР Ким посетил Польшу, ГДР, Чехословакию, Венгрию, Болгарию, Югославию и Румынию. Вернувшись из поездки, он сменил консервативный френч, который носил с 1940-х годов, на современный костюм-двойку.

Советские люди к тому времени подзабыли, что такое Северная Корея, и открывали ее для себя заново. Особый интерес вызвало появление на прилавках цветного журнала «Корея». Нашлось немало любителей специфической северокорейской стилистики, которые стали его коллекционировать. А только появившиеся советские панки подбирали в подъездах пятиэтажек на гитарах слова к песне Егора Летова:

 
Я купил журнал «Корея»,
Там тоже хорошо,
Там – то же, что у нас,
Там товарищ Ким Ир Сен.
Я уверен, что у них все то же самое,
И все идет по плану!
 

Вскоре дряхлый Константин Черненко умер, его сменил относительно молодой Михаил Горбачев. Малообразованный председатель колхоза со Ставрополья, получив высший пост великой страны, немедленно бросился в объятия лидеров «цивилизованного мира». Он был в восторге от того, что Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер и Гельмут Коль воспринимают его на равных, жмут руку на приемах, хвалят и хлопают по плечу. Ким Ир Сен сперва счел это поведение хитрой тактической уловкой. «Горбачев предпринимает важные внешнеполитические акции. Мы приветствуем их, – говорил он министру иностранных дел СССР Эдуарду Шеварднадзе во время его визита в Пхеньян в 1986 году. – Очень хорошо, что вы возобновили диалог с Японией. Если удастся нейтрализовать ее – мы стабилизируем положение в Азии. В вашей партии отказались от политики закрытых дверей и пошли на открытый диалог с противником. У нас есть пословица: если хочешь добить тигрят, надо идти в логово тигра. Вы идете в логово тигра, чтобы добить там тигрят ¹⁷.

На самом деле Горбачев не имел никакой внешнеполитической стратегии и вряд ли осознавал последствия своих поступков. Ким Ир Сен явно переоценил способности Михаила Сергеевича: это была не политика открытых дверей, а капитуляция.

Вскоре он совершил краткую поездку в Москву уже на самолете, чтобы познакомиться с новым советским лидером. Ему сразу не понравились происходившие в СССР перемены. Он полагал, что Корея не нуждается ни в перестройке, ни в реформах:

«В последнее время некоторые социалистические страны испытывают шатания то влево, то вправо, не имея четкой линии и политики в революции и строительстве социализма. Переживая временные трудности в ходе строительства социализма, эти страны не в состоянии отстоять революционные принципы марксизма-ленинизма и следуют курсом ревизионизма и реформизма… внедрение частной собственности означает путь к капитализму, а социализм, признающий только деньги, не есть социализм… Нам не следует заглядываться на ревизионистскую реформистскую политику, проводимую некоторыми странами. Надо жить от начала и до конца по-своему» ¹⁸.

В понимании Ким Ир Сена «жить по-нашему» означало быть верным идее «партизанского государства». По возвращении из тронутого перестроечным тленом СССР он отправился в провинцию Рянган, где лично обнаружил место Пэктусанского тайного лагеря в ущелье Собэк. Сейчас посещающим эти места туристам симпатичные девушки-экскурсоводы в партизанской форме рассказывают, что вождь несколько раз приезжал сюда ранее и говорил, что чувствует: место рождения Ким Чен Ира где-то рядом. Когда прошедший ураган повалил деревья в лесу, он, наконец, узнал место тайного лагеря.

Сама партизанская деятельность Ким Ир Сена и его отряда уже давно, со второй половины 1950-х годов, подавалась как идеал и обязательный пример для подражания всей нации. Воспоминания бывших антияпонских бойцов, апологетическая литература об их подвигах, соответствующие фильмы и спектакли выходили в огромных количествах. Школьники и студенты совершали многодневные пешие походы по местам историко-революционной славы. (Кстати, первый такой поход организовал со своими одноклассниками Ким Чен Ир в 1956 году.)

Теперь кампания вышла на новый уровень. Был выдвинут лозунг: «Жить и бороться, как антияпонские партизаны!» Район гор Пэкту было решено превратить в «величественный музей под открытым небом». В тайном лагере были восстановлены домик семьи вождя и дом охраны. Возвышающаяся над ними гора получила название пик Чен Ир, а на ней выбита соответствующая надпись. (Вообще выбивать в горах огромные здравицы в честь вождей или их изречения давно стало традицией в КНДР.) В окрестных лесах стали появляться памятники на местах бивуаков партизан. Даже остатки костра или места полевых палаток стали экспонатами, а каждая походная стоянка круглосуточно охраняется военными. Стволы деревьев, на которых антияпонские борцы вырезали лозунги, тоже аккуратно сохраняют под специальными стеклянными колпаками. В документальном фильме «Великое руководство» рассказывается о подвиге семнадцати народноармейцев, которые погибли при пожаре, спасая эти надписи на деревьях.

Другой туристический комплекс с идеологическим подтекстом был создан в горах Мехян в 150 километрах от Пхеньяна. Это так называемая «Выставка дружбы между народами». Здесь в красивейшем горном ущелье расположился «Музей подарков товарищу Ким Ир Сену» (позже к нему прибавилась отдельная экспозиция с дарами Ким Чен Иру). Подарков за свою долгую жизнь Ким получил много: число экспонатов музея превышает 200 тысяч предметов, начиная с железнодорожного вагона от Сталина. Отдельно содержатся только животные, которых тоже часто дарили вождю. Их сразу передавали в Пхеньянский зоопарк.

Принцип «жить от начала и до конца по-своему» требовал жертв. Робкие попытки привлечь иностранные инвестиции и сделать Северную Корею чуть более открытой для внешнего мира, предпринятые в 1980-е годы, успехом не увенчались. Принятый Народным собранием КНДР закон «О совместном предпринимательстве» не работал. Инвесторы просто боялись работать с оказавшейся в изоляции страной. Едва ли не единственным реализованным проектом стало строительство гостиницы «Янгак» в Пхеньяне совместно с французской фирмой «Бернар Контрактинг».

С другой стороны, все заметнее становился экономический разрыв между Севером и Югом. Признанием успехов Сеула стала победа заявки Республики Корея на право проведения в 1988 году XXIV летней Олимпиады. Ким Ир Сен сразу же выдвинул красивую идею – провести соревнования, на которых корейские спортсмены выступили бы единой командой, на Севере и на Юге одновременно. Не дожидаясь окончательного решения, в Пхеньяне начали возводить олимпийские объекты: был застроен с нуля современными высотными зданиями целый проспект – Кванбок (предполагалось, что там разместится Олимпийская деревня), построен самый большой в мире по вместимости стадион имени Первого мая на 150 тысяч зрителей и другие сооружения.

Но КНДР получила отказ от Международного олимпийского комитета из-за того, что две Кореи формально находились в состоянии войны. Решение обидное и несправедливое: непонятно, как по такой логике могла проводиться Олимпиада в формально воюющей Южной Корее? Пхеньян предлагал мирные инициативы, а от него ждали провокаций. Южнокорейская пресса писала о диверсантах, которые якобы должны были взрывать стадионы в Сеуле. И даже в строительстве Кымгансанской ГЭС на Севере заподозрили подготовку «операции по нанесению водного удара».

Своеобразным ответом Олимпиаде стал XIII фестиваль молодежи и студентов. Традиционно проводившийся в странах социализма форум впервые состоялся в Азии. Он проходил в Пхеньяне с 1 по 8 июля 1989 года с участием делегаций 179 стран. Для него и была задействована Олимпийская деревня и прочая инфраструктура. Главной героиней форума стала южнокорейская студентка Лим Су Ген. Агитируя за объединение страны, по окончании фестиваля она перешла границу в Панмунчжоне. На Юге Лим была арестована и получила пять лет тюрьмы.

Гости фестиваля, среди которых было немало студентов из СССР, вспоминают, что тогда специальным распоряжением власти запретили ношение джинсов. К иностранцам, правда, эти запреты не относились. В моде у корейцев была джампа – напоминающий военную форму зеленого цвета костюм на молнии, который носят без рубашки. Джампу еще называют «кимченировкой», поскольку первым ее стал носить любимый руководитель. Он запечатлен в этом костюме на многих фотографиях.

Пхеньянский фестиваль стал последним единым мероприятием социалистического мира. Уже во второй половине 1989 года один за другим стали рушиться коммунистические режимы в Восточной Европе, а вскоре с оглушительным грохотом развалился на части и некогда всесильный колосс СССР.

Глава девятая
ВЕЧНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

Последние годы пребывания Ким Ир Сена у власти стали временем нелегких испытаний. После относительно спокойного периода 1970—1980-х годов на закате жизни ему пришлось столкнуться с новыми острейшими проблемами. Крушение социалистического лагеря стало потрясением для всего мира и бросило вызов самому существованию КНДР.

Коммунизм в Восточной Европе «слинял в два дня», в течение 1989–1990 годов. Среди лидеров соцстран были и давние знакомые Кима – политические долгожители Тодор Живков в Болгарии, Эрих Хонеккер в ГДР и Николае Чаушеску в Румынии. Немалую роль в их падении сыграл Михаил Горбачев, который не только сам капитулировал перед Западом в холодной войне, но и вслед за этим инициировал «мини-перестройки» со сменой старого руководства на более «прогрессивное» в европейских компартиях, быстро приведшие к такому же результату.

Хонеккер – ровесник Кима, родившийся с ним в один год, – в октябре 89-го был отправлен в отставку на пленуме Социалистической единой партии Германии. Все это происходило с подачи Горбачева, который уже примеривал на себя лавры «объединителя немцев». Через месяц пала Берлинская стена, вскоре ГДР прекратила свое существование, а в январе 1991 года был выдан ордер на арест самого Хонеккера. Его обвиняли в гибели граждан ГДР, пытавшихся в разное время преодолеть стену и перебраться на Запад. Хонеккер лег лечиться в советский военный госпиталь. Оттуда его самолетом переправили в СССР, где Горбачев объявил его своим «личным гостем». Однако когда Германия потребовала выдать престарелого бывшего лидера СЕПГ, гостеприимство тут же сошло на нет. Кремль потребовал от бывшего союзника в трехдневный срок покинуть СССР. Хонеккер укрылся в чилийском посольстве. Позднее он был выдан Германии, отсидел там несколько месяцев в тюрьме и получил разрешение на выезд в Чили. Там он получил политическое убежище и впоследствии умер от рака.

«Россияне, по вашему мнению, намереваются зарабатывать деньги за счет Хонеккера, лидера бывшей демократической Германии, который сейчас лечится в Москве, – негодовал Ким Ир Сен в беседе с лидером шведских коммунистов. – Слышать это больно. Что можно сказать, видя, как, соблазняясь не столь уж тугим кошельком с долларами, продают товарища?

Недавно товарищ Хонеккер обратился к нам с просьбой о лечении у нас в стране. О его просьбе мне как-то доложили на рассвете. К четырем часам утра товарищ Ким Чен Ир позвонил мне и сказал, что у него есть о чем срочно доложить и что Хонеккер письменно сообщил о своем желании лечиться у нас. Я не мог больше думать ни о чем другом и тут же предложил сообщить Хонеккеру, что мы приветствуем его решение лечиться в нашей стране и создадим все необходимые условия для его лечения. Дав согласие на предложение Хонеккера, мы даже отправили свой самолет в Москву, чтобы привезти больного к нам. Однако россияне не захотели передать его нам, и мы не смогли привезти его к себе. Я давно и хорошо знаком с товарищем Хонеккером. Мы с ним ровесники, отношения у нас хорошие. Беспокоюсь о его судьбе. Страна погибла – и людям тоже суждена горькая участь» ¹.

Рука Москвы была причастна и к уходу Тодора Живкова, 35 лет правившего Болгарией. В ноябре 1989 года пленум болгарской компартии принял его отставку. На этот шаг он пошел под давлением и угрозами поддерживаемых Горбачевым молодых соратников. Он был обвинен в расхищении государственных средств и ряде других преступлений. Суд приговорил Живкова к семи годам лишения свободы, однако в силу преклонного возраста и здоровья ему было разрешено жить под домашним арестом. Бывшего главного болгарского коммуниста не отправили в тюрьму, поскольку он оставался весьма популярным в народе. Скончался он в 1997 году в своем доме в Софии.

Самая трагическая участь постигла человека, которого называли «Великим кондукатором», «Гением Карпат» и «Дунаем мысли» – Николае Чаушеску. В декабре 1989 года он стал жертвой заговора в армейской верхушке. На фоне вспыхнувших в Бухаресте народных волнений он был арестован военными, судим наспех созданным трибуналом за один день и расстрелян вместе со своей женой Еленой.

Иначе развивалась ситуация в Китае. В том же 1989 году студенческие протесты на площади Тяньаньмэнь были подавлены с помощью армии. Поддержавший требования студентов генсек ЦК КПК Чжао Цзыян был пожизненно посажен под домашний арест. Таким образом, монополия компартии на власть была подтверждена. Ким Ир Сен, серьезно опасавшийся начала перестройки в Китае, жестокие действия в отношении студентов поддержал.

Тем временем отношения КНДР с Советским Союзом продолжали стремительно ухудшаться. Особенно неприятным сюрпризом для Пхеньяна стало взаимное признание СССР и Республики Корея.

Летом 1990 года президенты Михаил Горбачев и Ро Дэ У «случайно» встретились в Сан-Франциско, во время визита советского лидера в США. В сентябре между странами были установлены дипломатические отношения. Горбачев нанес ответный визит в PK весной следующего года. Любопытно, что во время неформального общения Ро Дэ У передал высокому гостю из Москвы 100 тысяч долларов. Как объяснял сам экс-генсек, южнокорейский лидер сообщил, что это «взнос его семьи на благотворительность» ². С другой стороны, этот эпизод можно рассматривать как банальную взятку. Недаром южнокорейский президент (в отличие от Горбачева) после потери власти стал фигурантом многочисленных расследований о коррупции.

Под занавес 1991 года страна, благодаря которой Северная Корея появилась на карте мира, бесславно окончила свои дни. Лидер же новой России Борис Ельцин и слышать ничего не хотел о бывшем союзнике.

Во время визита в Сеул в 1992 году Борис Николаевич передал южнокорейской стороне целый ряд документов из советских архивов, касающихся подготовки и начала Корейской войны. (Как позже выяснилось, подборка была весьма специфической и пристрастной.) Кроме того, он заявил, что Союзный договор с КНДР от 1961 года «иссяк». Все это вызвало предсказуемо жесткую реакцию в Пхеньяне, где РФ стали рассматривать как одно из враждебных государств.

Поначалу Ким Ир Сен даже верил в возможность скорой революции в России и оказывал помощь российским коммунистам. Лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов вспоминает, как во время кампании по защите мавзолея Ленина в 1991 году на него вышли сотрудники северокорейского посольства и передали посылку «от Пхеньянского комитета ТПК» – пять мощных мегафонов. А когда он сам оказался в столице КНДР и на одном из приемов встретился с Кимом, тот напутствовал его: «Думайте больше о единстве коммунистов. Мы верим, СССР возродится».

Главной причиной падения СССР, по его мнению, стало отсутствие правильного идейного воспитания и предпочтение идеалам социализма материальных ценностей. «КПСС почти не обращала внимание на идейное воспитание членов партии и беспартийных трудящихся. К тому же она подчеркивала только необходимость материального стимулирования, в результате чего люди стали скупердяями, знающими только деньги. Они не принимают во внимание ни партии, ни Отечества, ни народа. Люди думали лишь о своем благополучии, о том, как заработать деньги, чтобы купить автомашину и дачу. А девушки хотели выйти замуж только за тех, у кого есть машина и дача. Идейно-духовное состояние людей оказалось на таком жалком уровне, и они не могли видеть реакционность "нового мышления", автором которого был Горбачев» ³.

На приеме по случаю 40-летия победы в Отечественной освободительной войне в 1993 году Ким Ир Сен обратился к герою Советского Союза Ивану Ляшенко, с которым был знаком еще с 1940-х годов:

– Как вас звать теперь, товарищем или господином?

– Товарищем, конечно, – удивился вопросу убеленный сединами ветеран.

– А где ваш партбилет? Чтобы носить звание «товарищ», надо иметь партбилет…

– Я храню его у себя…

– Тогда скажите мне, что привело к провалу СССР? Ведь у вас было 18 миллионов коммунистов.

– Видимо, наша партия плохо вела идейное воспитание людей, – окончательно смутился Ляшенко.

– Вот именно, – кивнул Ким и чокнулся с ним рюмкой сочжу.

Что касается стран Восточной Европы, корень их провала КимИр Сен видел еще и в слишком тесных связях с Москвой, которая, начав перестройку, потащила их за собой на дно. Диагноз знакомый: низкопоклонство. «Когда в СССР произносили "а", у них тоже можно было услышать "а", а когда первые произносили "б", и последние повторяли по их примеру – "б". Низкопоклонство перед Советским Союзом было до того губительным, что в одной из этих стран имели хождение разговоры, что когда в Москве шел дождь, люди в той стране, даже без дождя, ходили с зонтами. На самом деле страны Восточной Европы уподобились республикам Советского Союза… Мы делаем все, всегда стоя на собственных позициях, по своему образцу. Пусть в Москве идет дождь. Но если в нашей стране сияет солнце, зачем же нам ходить с зонтами и оглядываться на других?» ⁴

В апреле 1992 года в столице КНДР прошел Пхеньянский форум революционных партий. Итоговую декларацию подписали более 70 коммунистических и левых партий разных стран, включая компартии США, Великобритании, Ирландии, Индии. Россию на форуме представляли ВКП(б) Нины Андреевой, РКРГТ, Союз коммунистов. Это была своего рода заявка на лидерство в мировом левом движении после падения коммунизма в СССР и Восточной Европе.

Она была изначально обречена на неудачу. Во-первых, возможности КНДР – небольшой страны, переживавшей к тому же период экономических трудностей, – уже в который раз не соответствовали ее амбициям. А во-вторых, преобладающим трендом в левом движении, особенно среди старых, и влиятельных партий во Франции, Италии и других странах, стало движение в сторону мягкого, социал-демократического варианта идеологии, то есть – в противоположную от твердокаменных идей чучхе сторону. Хотя при этом Пхеньян сохранил определенное влияние на левую среду через сеть кружков и обществ по изучению кимирсенизма во многих странах мира.

Из пусть и обособленной части коммунистического лагеря, претендовавшего на то, чтобы распространиться на всю планету, КНДР превратилась в изолированный от остального мира анклав. Для небольшого государства с экономикой, завязанной на страны соцлагеря, и прежде всего – СССР, разрыв традиционных связей стал настоящей катастрофой. Импорт из России в Северную Корею сократился на 50–75 процентов. Прекращение поступления нефтепродуктов (Москва предложила рассчитываться за них в валюте) привело к сворачиванию строек и остановке большинства предприятий. ВВП начал стремительно падать.

Зато политическая система КНДР оказалась вполне подходящей (а возможно – и единственно подходящей), чтобы выдержать испытания 1990-х годов. Ким Ир Сен смотрел на все происходившее с восточным спокойствием. «Пусть даже небо упадет на землю, мы не свернем с избранного пути» – таково было его кредо.

В 1990-е годы продолжался процесс продвижения Ким Чен Ира к вершинам власти. Причем шел он по армейской линии. В 1991 году Ким Чен Ир становится Верховным главнокомандующим КНА, в 1992-м – маршалом КНДР, в 1993-м – председателем Государственного комитета обороны. Ким Ир Сен, в свою очередь, к 80-летию получил чин генералиссимуса.

В 1992 году Ким Чен Иру исполнилось 50 лет. Юбилей отмечался широко и помпезно, а 16 февраля стало национальным праздником. По этому случаю отец написал торжественную оду:

 
На гребне горы Пэкту
Возвышается пик Чен Ира,
Огибая его, течет речка Собэк.
Как-то настало пятидесятилетие
Кванменсона, наряду с большой эрудицией
И полководческим искусством
Обладающего преданностью
И сыновней любовью.
От грома ликующих возгласов
Всего человечества,
Выражающего ему чувство почтения единое,
Содрогаются небо и земля!
 

В конце жизни Ким Ир Сен сделал примирительный жест в отношении некоторых умерших опальных партийцев. Например, приказал перезахоронить на Тэсонсанском кладбище прах тех из бывших партизан, кто был снят со своих постов в ходе чисток или погиб при странных обстоятельствах. Жест этот, разумеется, был адресован не самим покойникам, а членам их семей и детям, которые продолжали работать в органах власти. И призван был сплотить их вокруг Ким Чен Ира.

В 1992 году Верховное народное собрание приняло ряд изменений в Конституцию, которые должны были отразить новое положение страны в мире. В новой редакции Основного закона была закреплена руководящая роль ТПК и продекларировано, что «КНДР осуществляет всю свою деятельность под руководством Трудовой партии Кореи». Появилась и специальная глава «Оборона страны», в которой было зафиксировано «вооружение всего народа, превращение всей страны в крепость, превращение всей армии в кадровую и ее модернизация». Конституционный статус получил Государственный комитет обороны, ставший фактически ключевым органом власти в стране.

Из текста окончательно исчезли упоминания о марксизме-ленинизме, пролетарском интернационализме и диктатуре пролетариата. Все это было уже не актуально. Зато идеи чучхе именовались теперь «исконно корейскими руководящими идеями». Это отражало дальнейший дрейф идеологии в сторону национализма. Легитимация режима теперь исходила не столько из марксизма, сколько из древней корейской истории.

Известен тезис, что история – это политика, опрокинутая в прошлое. Для КНДР же история – это чучхе, опрокинутое в прошлое. В преклонном возрасте Ким Ир Сен, оставив текущие дела по управлению страной, стал все больше думать о вечном. Он активно пропагандировал «пятитысячелетнюю историю корейского народа» и развивал культ великих корейских правителей древности, среди которых особое место занял полулегендарный «отец нации» Тангун.

Согласно преданию, Тангун (Небесный князь) был сыном божества Хвануна. Он пожелал жить среди людей и сошел на землю на горе Пэкту. Там он встретил тигра и медведицу, которые молили его превратить их в людей. Хванун дал им по стебельку полыни и по 20 чесночин и велел 100 дней не показываться на солнце. Тигр столь суровых испытаний не выдержал, а медведица превратилась в женщину и родила от Хвануна сына. Тангун основал государство Чосон со столицей в Пхеньяне. Он прожил на земле 1908 лет, после смерти вернувшись в мир духов.

Культ Тангуна был традиционно развит в Корее. Некоторые религиозные течения с начала XX века стали обожествлять его. Долгое время летоисчисление на Юге велось с начала правления Тангуна, а его день рождения является национальным праздником. В 1960-е годы фигуру «отца нации» для популяризации модернизации по-корейски использовал Пак Чон Хи.

В январе 1993 года Ким Ир Сен заявил, что следует правильно истолковывать биографию Тангуна и историю древней Кореи, которые извращались вследствие колонизаторской политики японских империалистов. Окрыленные словами вождя северокорейские археологи через месяц обнаружили неподалеку от Пхеньяна могилу Тангуна с останками самого Небесного князя и его жены. Их возраст был датирован в 5011 лет. (Ученые из других стран отнеслись к открытию скептически, однако их к экспертизе останков не допустили.)

Вскоре Ким встретился с археологами и реставраторами и произнес речь «О направлении реставрации могилы Тангуна». Он назвал раскопки могилы «великой победой отечественной археологии и огромной гордостью корейской нации» и подчеркнул, что из мифологического героя Тангун теперь превратился в историческую личность. Политическое значение их работы было четко разъяснено ученым: «Надлежащая реставрация имеет важное значение. Она продемонстрирует, что наша страна имеет древнюю пятитысячелетнюю историю, что наша нация – единокровная нация, в жилах которой течет кровь одних и тех же предков, уже с момента ее образования, и что столица революции Пхеньян исконная родина корейской нации, где и родился Тангун» ⁵.

Могила Тангуна была перенесена на новое место. Она расположилась в уезде Кандон, на сопке близ шоссе для удобства туристов, и была реконструирована «наилучшим образом» в соответствии с пожеланиями вождя. Он дал 47 конкретных указаний о том, как необходимо это делать, включая расположение гробов Тангуна и его жены, устройство каменных ворот в стиле древней Кореи и даже стола для жертвоприношений, которые, возможно, захотят совершить паломники с Юга. Окончательный проект постройки новой гробницы Ким Ир Сен подписал за несколько дней до смерти. Открыта для посетителей она была уже осенью 1994 года. И действительно стала постоянным местом встреч делегаций Севера и Юга.

Аналогичным образом в 1990-е годы были «реконструированы» могилы основателей государств Когурё – Тонмена, и Коре – Ван Гона. Когурё в КНДР отдавали явное предпочтение среди множества государственных образований, существовавших на Корейском полуострове. Вероятно, потому, что оно возникло на Севере, столица располагалась в Пхеньяне, а в период процветания включало ряд земель на территории нынешнего Китая. (По вопросу о том, каким государством следует считать Когурё – корейским или китайским, идут оживленные споры между историками Поднебесной и обеих Корей.) Могилу основателя Когурё Тонмена превратили в пышный мавзолей, который только в 1993 году Ким посещал семь раз.

Коре же было первым единым государством на полуострове. И почести, оказываемые Ван Гону, должны были указывать на историческое значение предложений Ким Ир Сена по объединению страны. Как пишет северокорейский автор, узнав о реконструкции гробницы, благодарные потомки Ван Гона прислалипрезидентуКНДРпечатьшестисотлетнейдавностии родословную династии. Посмотрев на портрет Ван Гона, Ким громко засмеялся: вижу перед собой удивительного красавца! И заявил, что, поскольку этот человек был объединителем Кореи, он выступит с предложением назвать будущее государство Демократической Конфедеративной Республикой Коре.

Печать Ванов – лишь один из многих символов преемственности. Другим таким символом выступает, к примеру, белая сорока. «В последнее время в районе Пхеньяна наблюдалось появление белой сороки, – рассказывал Ким археологам, реконструировавшим гробницу Тонмена. – И я тоже недавно ее видел. Иные товарищи, опасаясь, что сорока улетит, предлагали поймать ее и сделать из нее чучело. Я не согласился и посоветовал наблюдать за птицей, чтобы установить, как долго она будет жить. Велел также сфотографировать эту птицу и снять ее на видеопленку. О появлении белой сороки оповещали газеты, сопровождая информацию фотоснимками. Так как белая сорока – редкая птица, которую мы видели впервые, я дал задание орнитологам Университета им. Ким Ир Сена и Центрального зоопарка справиться о ее происхождении и выяснить, была ли она когда-нибудь в нашей стране. В начале сведений на этот счет не было, а потом в исторических записках "Личжосиллок" нашли упоминание о том, что на десятом году правления короля Сечжо над уездом Коксо провинции Чолла пролетела белая сорока и что правитель провинции направил королю доклад и поздравил его по этому поводу. В докладе говорилось, что благодаря проводимой королем успешной политике, проникнутой гуманизмом и справедливостью, всюду в стране наблюдаются счастливые приметы, и именно в это время была замечена веселая белая птица, следующая за человеком. Увидев ее и просто услышав о ней, люди от мала до велика пускались на радостях в пляс. Белая сорока снова появилась у нас через 500 лет, или немногим более, после того как ее видели во время правления короля Сечжо. Она летала и садилась у обочины дороги, по которой я ходил каждый день» ⁶.