Текст книги "Разрешенная фантастика – 2"
Автор книги: Андрей Мансуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Пройти триста шагов удалось за пять минут – никаких следов, ведущих к жерлу чернеющего отверстия, на грязно-белом полотне всё ещё сохранившегося здесь, в глубокой лощине, снега, видно не было. Значит, скорее всего – внутри есть некая опасность. Иначе точно: рысь ли, медведь, или волко-львы, обосновались бы. Ну, тогда и пахло бы тут соответственно, и идти пришлось бы куда медленней и осторожней! Да и людей он тогда оставил бы всех!
Хольгер остановился в пяти шагах от полузасыпанного таким же серым крошевом, как и на стенах, отверстия неправильной формы. В высоту оно, пожалуй, достигало полутора шагов, а в ширину – пяти. Следов того, чтобы кто-то пытался искусственно сузить, или хотя бы – замаскировать его, не имелось.
Значит, точно – ни людей, ни животных. Правильно он сделал, что отослал остальных. Охотой не пахнет. Тогда – просто разведка. А ему в его сорок два, можно смело лезть куда угодно – он честно исполнил долг перед Общиной: пятеро крепких и здоровых отпрысков мужского пола – достойное пополнение Племени от его лица! Да плюс ещё две девочки. Правда, одну уже сожрали чёртовы волко-львы… Жаль Бригитту.
Они с Яди заработали ногами в унтах и рукавицами.
– Кнут, разжигай.
Кнут, опустившись на колени, вытащил из заплечной сумы трут и огниво с кресалом, сухие щепки, и палки потолще, и в пару минут разжёг костерок на расчищенной Хольгером и Яди от снега площадке. И здесь на дне лощины тоже повсюду лежал слой серого порошка вперемешку с гравием. Бетон, чтоб ему пусто было!..
Хольгер не боялся, что кто-то учует, или заметит дымок или огонь от костра – они в низине, и «походные» дрова специально высушены у водогрейных котлов.
Когда огонь разгорелся как следует, они взяли каждый по головне – толстому суку от смолистой сосны, задние концы которых Кнут предусмотрительно не слишком сильно в костёр вдвигал. Таких факелов хватает минут на десять. А им больше и не надо.
Однако вскоре Хольгер убедился, что – надо.
Пещера, куда они попали, пройдя почти не нагибаясь, под свод, оказалась ну очень глубока. Дальний конец прямого, как стрела, коридора, проложенного сквозь камень, и с небольшим, но постоянным уклоном идущего вниз, терялся в темноте. Монолитные стены явно никто не пытался хоть как-то «облагородить»: грубые грани и изломы скалы свидетельствовали о том, что их ровность и аккуратность никого из строителей не волновала.
А что, интересно, их волновало?
Сохранность того, что, возможно, они здесь хотели укрыть от солнца? От… Войны? Может, очередной склад консервов? Или… оружия? Или – ха-ха! – Музей?..
Высота коридора-тоннеля, в котором они свободно могли стоять выпрямившись, достигала трёх шагов. Своды не закопчены – значит, точно: никто здесь ещё со времён Войны не ходил. Или, по крайней мере, не ходил с факелами, оставившими сейчас, когда они замерли на несколько мгновений у входа, мутно-расплывчатые чёрные пятна копоти на потолке. В ширину Хольгер насчитал шесть шагов. Хм-хм…
Похоже, здесь могли даже ездить эти старинные «автомобили». Значит, шансы на то, что внизу есть что-то дельное, не так уж и плохи. Особенно с учётом того, что он видел на входе: следы огромных ворот, превратившихся сейчас в ржавую труху вперемежку с кусками не то рельсов, не то – балок, и охранявших это место неизвестно сколько лет – быть может, даже действительно с самой Войны. Если не раньше.
– Проходим внутрь. Смотреть под ноги.
Сам он свой факел поднимал повыше: чтобы осмотреть своды и стены.
Ну и – ни-че-го.
Скала, скала… Никаких следов поперечных ответвлений, или воздуховодов, как это сделано у них в пещере. Вывод вполне однозначный: это место не предназначалось для жилья! Иначе при входе имелись бы вырубленные по бокам караульные помещения, и по потолку была бы проложена хоть какая-то вентиляция. Или кабели энергоснабжения – как в найденном при Ульме бомбоубежище.
Когда отверстие входа превратилось в крохотную тусклую точечку, а вокруг ничего не изменилось, Хольгер решил, что – хватит.
– Возвращаемся.
А молодцы его «старички». До этого и не пикнули, когда они чуть не бегом понеслись в чернеющую и холодную глубину. И сейчас, когда точно так же внезапно ломанули обратно – не возражали. Сами знают: раз ничего пока не нашли, и пещера очень глубокая, придётся не брать нахрапом, а – методично изучать. Для чего организовать снаружи походный Лагерь, и наготовить побольше факелов: эти уже прогорели как раз до половины. Только-только успеть безопасно вернуться.
Выбравшись на поверхность, Хольгер велел напарникам-«старичкам» подняться по крутым склонам пещеры с обеих сторон, и повнимательней изучить снег и лес вокруг.
Сам он ещё раз осмотрел вход. Всё верно: вот здесь она была, железная дверь. Может, такая же, как у Общины Брюненмаа. Тогда не удивительно, что слой ржаво-чёрной трухи столь толст: толщина двери наверняка не меньше метра. Была.
Была, да сгнила – он криво усмехнулся, поддёв носком унта кусок плоского металла – похоже, от внешней обшивки. Жаль, конечно, что не взяли «нахрапом». Да и ладно.
Хватит бессмысленного «обдумывания». Без конкретных фактов оно ни к чему не приведёт. Пора к выходу из лощины. Через десять минут туда подойдут и разведчики.
– Докладывай ты, Яди.
– Слушаюсь, Вождь. Значит так. У лощины, на открытом пространстве, снег почти растаял. Везде – чёртов бетон, ничего не разобрать. Только под деревьями снег есть. Отлично видно следы лося, кабана, косули, белок. Людских – нет. Абсолютно точно – нет. Иначе чёртовы звери не ходили бы тут вразвалочку: встретил следы только неторопливых шагов. Никто из животных не… убегал от опасности. Значит здесь – спокойно. Для них.
А молодец старичок-ветеран. Сразу говорит и наблюдения и выводы. Опыт! Который со временем переходит в иное качество – когда человек делает сразу капитальные обобщения на основе одной точно подмеченной детали: вроде – «ходили шагом!».
Опыт. Вот что им всем так нужно, и вот почему больше никто и никогда не поступает, как поступали в Общине Юнатанмаа.
Это они выгоняли из Пещеры стариков, которые уже не могли приносить пользу на охоте и дома. В результате – разучились и читать, и содержать Хозяйство пещеры, и охотиться. И попросту вымерли от какой-то эпидемии. Кажется, обычного гриппа. Ну, или – необычного: сейчас уже неважно. А важно то, что их Пещерой теперь вовсю пользуется Племя Еспера – и неплохо пользуется! Вот уж кто плодится так, словно хочет рекорд установить… Их отделение от Общины Карлмаа произошло всего два поколения назад, а народу уже – чуть ли не больше, чем в дедовской Общине.
– Ты, Кнут?
– Согласен с Яди: животные непуганые. И следов людей нет. Правда, я всё-таки думаю, что когда-то Община Малахии пыталась здесь если не обосноваться – то хотя бы поохотиться. Вот. – он протянул ладонь.
На рукавице лежал грубо сделанный каменный наконечник стрелы. Они и сами делали раньше такие же. Раньше. До того, как прадед Хольгера научился изготовлять наконечники из кости с противозубьями – такие, что, раз попав в тело, уже не выпадали из него до самой смерти зверя! И сейчас такими пользуются все Общины.
– Значит, этому наконечнику не меньше… Шестидесяти лет.
– Думаю, что так, Вождь. И если и правда – после этого соседи сюда не совались, причина того, что они оставили такие богатые дичью угодья, должна быть очень серьёзной… – это отлично понимали и Хольгер и Яди. Однако Яди помалкивал себе, хитро щурясь, да делая вид, что сморкается.
Пришлось подвести итог похода и разведки Хольгеру:
– Уходим домой. Все трое – в малый Карантин.
До Пещеры добрались уже после захода солнца. Серп луны обманчиво монотонно отражался от склонов горы: их третья стена замаскирована так, что незнающий никогда не найдёт… Хольгер выкрикнул их имена. Потому что не хотелось бы от настороженных часовых получить стрелу, если те решат, что это крадутся чужаки.
Привычные слова пароля не успокаивали: Торки и Ларс, стоявшие сегодня в карауле, смотрели на них словно испуганно, и держаться старались подальше – а молодцы.
Всё правильно: все уже знали, что Охотники нашли новую пещеру Древних. Так что, может, и заразу какую притащили на себе! Поэтому никто из караульных не удивился, что в общую Пещеру троица не пошла, а направилась сразу в Малую Карантинную.
Через полчаса, когда огонь в каменном очаге уже полыхал вовсю, и крохотная каморка нагрелась, они переоделись в сухую одежду, хранившуюся тут же, в нишах по стенам. Сырые парки и анораки развесили на шестах у очага. Наконец к входному отверстию принесли котёл с кашей – Хольгер услышал характерный стук в дверь.
Яди открыл её, и, пошипев и попрыгав – обжёгся о дужку! – внёс котёл в пещерку.
Ложка у каждого имелась своя, и они споро работали ими до тех пор, пока неопределённого цвета и вкуса варево не закончилось. После чего выскобленный практически дочиста котелок выставили наружу. Хольгер знал – теперь его тщательно прокипятят, и завтра с утра снова наварят полбы с дрожжами – только для них троих.
Через ещё десять минут снова раздался стук в дверь: Райдер пришёл за указаниями.
– Значит так. Пещера очень глубока. Мы… – Хольгер рассказал о результатах их похода в глубину, и разведки окружающего леса, и подвёл итоги, – Поэтому сделаем так. Ты остаёшься за главного в Пещере. Я с отрядом в пятнадцать человек организую временный Лагерь возле… – Хольгер быстро рассказал о своих планах долговременного обследования найденной пещеры, и действиях Райдера, если их партия не вернётся через неделю.
Райдер не возразил – а попробовал бы он!..
Через час, ворочаясь в спальнике из оленей шерсти на каменной полке, устланной сеном и старыми шкурами, Хольгер всё ещё думал и переживал. Как ему сейчас не хватает привычной густой вони и гула Пещеры (Особенно заметной после целого дня снаружи!): терпко-кислого запаха дрожжевой массы, пота, нечистот, прогорклого жира. Рёва и плача младенцев в яслях. Занудно-монотонного бормотания учащихся, зубрящих уроки по нескольким чудом сохранившимся книгам, (Он ещё помнил рассказы старожилов, как из-за трёх учебников по Истории, Химии и Физике у них произошла настоящая война с соседями – Племенем Гиудов! Ну, те были почти все бобарами, и всё равно долго не протянули бы в суровых условиях Нового Ледникового.) потрескивания смолистых толстенных стволов под водогрейными котлами, и гудения огня в дымоходах…
Его очень беспокоила сегодняшняя находка: что-то, вот чуяло его нутро, с ней не так!.. Ну, то, что его предки не нашли ложбину с пещерой – понятно. Не до разведок им было тогда, в дни Возвращённого Солнца. Когда оно появилось, наконец, на затянутом до этого пеленой туч небосводе, первое время все радовались.
Рано радовались. Стоило начать испаряться всей той гадости, что до этого лежала на поверхности земли, связанная снегом и льдом, как началось… И продолжалось чертовски долго.
Только триста лет, как более-менее закончились кислотные дожди, превращавшие не то, что цемент – а и прочнейшую сталь пра-предков в рыжую воздушно-аморфную труху. В те тяжкие времена потерь редко кто решался уходить от основного Дома дальше, чем на половину дневного перехода. Потому что против едких, и воняющих серной кислотой и медью потоков с неба шкурами не закроешься!
А уж потом, когда стало возможным сажать в не совсем ещё оттаявшую землю овёс и рожь – и тем более некогда. Потому что все, кто мог держать в руках мотыгу или лопату – счищали верхний, испорченный слой почвы, рыхлили, копали, боролись с прущими, словно кабан во время гона, мутантами-сорняками. И всё равно почва без удобрения очень быстро истощалась, и нужно было расчищать очередной участок…
Так что неудивительно, что лишь сейчас, когда людей и возможностей стало больше, они могут позволить себе такую вот роскошь: разведку без чётко намеченной цели.
И сейчас Хольгера сильно напрягало то, что такую, вроде, удобную пещеру не облюбовали ни медведи, ни волко-львы под логово. Значит, завтра придётся взять чёртовы газоанализатор, микроскоп, и совсем уж старьё: счётчик Гейгера.
Ладно, они возьмут. И генератор ручной потащат.
А теперь – спать!
Анна возмущённо фыркнула:
– И – что?! Раз я больше не могу иметь детей, значит, можно плюнуть на все остальные мои потребности, и переть, словно очумевший по весне лось – в каждую новую дырку?! А о детях ты хотя бы подумал?! Ага, конечно, – она жестом остановила готовые сорваться с его уст возражения, – Два раза даже ты подумал! Нет, Хольгер, сын Хольма, ты никогда обо мне и детях не думал! Ты просто спихнул ответственность за нас на Елайзу, и пользуешься случаем потешить вдоволь своё идиотское любопытство! Засунуть свой дурацкий нос во все новые щели! Раскопать чёртово дерьмо, зарытое этими мерзавцами-пра-предками, которое они наверняка зарыли специально: только для того, чтоб мы все уж наверняка передохли сейчас, если не передохнем в первые годы после Войны – от радиации! Вон: пример Сюндбю тебя ничему не научил?!
Хольгер знал, что остановить поток бессмысленно-субъективных оскорблений и идиотски-предвзятых суждений теперь невозможно. Поэтому просто повернулся спиной к расплывшейся брызжущей слюной колоде, бывшей когда-то самой сексапильной и вожделенной девушкой в их Общине, и неторопливо двинулся вглубь Пещеры – к кухне. Однако Анна и не думала отступать или отставать:
– Куда это ты собрался, «Муж мой, Вождь мой»?! Что, неприятно слушать единственного человека, который тебе правду в глазки-то твои хитрущие скажет?! И вот верно говорила мне мать: ты для него – не жена, а престижная «спутница жизни»! Повод повыдрючиваться перед всем Племенем – вот, смотрите, какой я крутой! В поединке за Анну победил трёх самых сильных бойцов! Да ты, со своими «крутыми» амбициями и заумными размышлениями всегда вызывал у меня только отвращение! Упёртый идиот! Умник хренов! Ничего тебе кроме твоих дебильных «разведок» не надо! Даже секса! Ты – даже если и спал со мной – то только «во имя Долга!» Чтобы заделать мне детей! Чтобы я подольше ходила беременной, помалкивала, и тебе бы не надо было!..
– «Выполнять супружеский долг!» – докончил он про себя, сделав знак Петру и Мозесу. Те поспешили оттеснить напирающую и бурно жестикулирующую Старшую Жену Вождя с покрасневшим от гнева лицом, по которому сейчас от распиравших эмоций буквально текли потоки пота, в проход между классными комнатами, в которых, к счастью, в это время никто уже не бубнил: «…нил-каждый-год-разливал-ся-и-приносил-на поля-древних-египтян-плодородный-ил-и-влагу…», или «…поваренная-соль-имеет-формулу-натрий-хлор-и-жизненно-необходима-всем-организмам…»:
– Простите, госпожа. Извините, госпожа Старшая Жена! Вождя ждут дела!
Хольгера покоробило, хоть внешне он виду и не подал: и эта стерва с лоснящимся от жира и в мерзких чёрных точечках угрей, лицом, что поперёк шире – его Старшая Жена!..
– Какие, на …, у него дела! Отвертеться от нормального супружеского секса – вот его дела! Уж тут-то он мастер – куда до него другим! Прошло твоё время, Хольгер! А вот раньше, призовой ты кобель, небось, не заикался, что «фигура, мол уже не…» – женщина, от которой он всё отдалялся, продолжала выкрикивать ему в спину оскорбления. Хольгер относился почти спокойно: все знают, что у Анны – зуд в…
Может, сам виноват? «Разбудил» в ней эту самую «женщину» ещё тогда, в молодости, когда и правда…
Призовой кобель. Он невольно дёрнул плечом.
Чёрт бы её подрал, «Госпожу Старшую Жену»!..
После рождения Леннарта, их второго, Анна перестала следить за собой: очевидно, надеялась, что теперь-то она навсегда покорила сердце за месяц до этого ставшего Вождём, Мужа. После рождения третьего, Гюнвальда, Хольгера на «выполнение супружеского долга» подвигало только сознание того, что первые трое получились чертовски (Тьфу-тьфу!) хороши: крепенькие, здоровые, ясноглазые и схватывающие всё буквально на лету. Тела – без этих дурацких «мутаций», или каких других дефектов. И, значит, нужно «ковать железо, пока горячо!» Пока «детородный период» у Жены Вождя ещё не кончился…
Вот он, преодолевая естественную брезгливость к расплывшейся потливой и уже сильно ворчливой матроне, и «наплодил» ещё двух Охотников и двух будущих Жён. «Хранительниц Вековых Традиций и Домашнего Очага». А проще говоря – самок.
Да, Хольгер не обольщался ролью женщин в их Общине: чего бы те о себе не мнили, они – не больше, чем машины для рождения и вскармливания до ясельного возраста будущих Охотников. Потому что из Пещеры их выпускать – себе дороже. Что и показал печальный пример их старшенькой, Бригитты, Бритты, сбежавшей из-под надзора Воспитательницы, и прошмыгнувшей в лес под носом у Караула.
Он тогда наказал, конечно, и ту, и тех – в назидание остальным, а вовсе не потому, что родная Дочь… Но Бритту уже не вернёшь: не могут женщины ни быстро бегать, ни внимательно наблюдать. Не говоря уж о владении оружием и навыками боя…
На кухне всё было как всегда: то есть в полном порядке. Толстый Олаф, взобравшись на помост, и свирепо ругаясь с Калле и Бьорном, что-то споро мешал в огромном котле, поставленном на Большой Очаг – чугунную конструкцию с удобнейшими печами и съёмными колосниками пришлось тащить аж от самой Пещеры, обнаруженной прапрадедом Ульмом. (Правда, каменно-глинянный Очаг, бывший у них до этого, не разобрали, а оставили для страховки: и верно, лет восемь назад, когда число жителей их Общины перевалило за третью сотню, понадобился и он!) Калле резал-рубил что-то большое на разделочном столе (по виду – замороженную ногу оленя), а Бьорн как раз засовывал в топку очередной огромный чурбак.
– Привет, Олаф. Здравствуйте, Калле, Бьорн.
– Здравия желаем, Вождь! – нестройный, но весьма бодрый ответ порадовал: значит, ни неполадок в работе оборудования кухни, ни нехватки в продуктах нет. Хорошо. Только вот… Что это за новая чёрная дыра образовалась в скале там, где у них дровяной склад?
– Как дела? Что там с обедом?
– Всё отлично, Вождь! Успеваем вовремя. Только вот…
– Да?
– Видите – огромную дыру вон там, в стене? – если честно, такую не заметил бы только крот, – Так вот у нас проблема! Нужно бы убить чёртову тварь, что её прогрызла!
Сердце Хольгера сжала гигантская волосатая лапа с острыми когтями.
Что за «Тварь» завелась у них в Пещере?! И – главное! – откуда?!
Всё, что может «прорыть» скалу – стальные проходческие машины древних! – давно рассыпалось в ржавую труху! А из живых такое не под силу и мутантам-барсукам!
– И… Что же это за тварь?
– Да я сейчас свистну ей, Вождь – вот и посмотрите!
Олаф быстро сунул два пальца в рот, и не успел Хольгер остановить его, (Свист – нехорошая примета!) высокий звук, от которого заложило в ушах, разорвал мирный уют шкворчания жаркого на очаге, бульканья варева в котлах, и гула огня в топках.
И почти сразу в глубине метрового отверстия кто-то завозился, зафыркал и зарычал, словно снежный барс, только колоссальных – с медведя! – размеров! И вот уже на Хольгера бежит, цокая твёрдыми, словно сталь, коготками, по скале пола, и злобно скалясь остриями белых треугольных зубов, огромная крыса!
Хольгер понял, что не готов!
Ещё бы! Ведь это – Пещера! Здесь никто не ходит с копьём в руках, и привесив к поясу мачете и два метательных ножа, и уж тем более – с колчаном и луком за спиной!
Однако он приготовился дорого продать свою жизнь, почему-то инстинктивно чуя, что Главный повар и его помощники на подмогу не придут: они – предатели! И как-то уже договорились с новым Врагом!
Крыса прыгнула, целясь ему в горло. Нож для разделки мяса, который Хольгер выставил перед собой, просто сломался, столкнувшись с – не то – бронированной, не то – просто очень крепкой щетиной на груди твари!
Его опрокинули на пол. Острые зубы клацнули всего в ладони от лица, и он впервые позволил себе то, чего прежде никогда не делал ни в Пещере, ни на охоте: громко и с омерзением заорал! Тварь оттолкнул поджатыми к груди ногами. Она, отлетев, свалила с очага какой-то котёл, и обжигающая жидкость разлилась по полу!
В спину словно впилась тысяча иголок! Кипяток!..
А сверху вдруг на него прыгнули и Олаф, и остальные повара! И – что самое странное! – рядом с ними оказалась и Жена, и погибшая Бригитта, и даже его пра-прадед Ульм.
Хольгер зарычал, тщетно пытаясь встать на ноги: спину немилосердно жгло!
С диким криком он…
Проснулся. Открыл глаза.
Над ним маячило перепуганное лицо, и его здорово трясли за плечи – это оказался Яди:
– Вождь! Да Хольгер же!.. Проснись ты наконец!
– Ф-фу… – он рывком сел на жёстком ложе, пощупав спину: ах, вот в чём дело! Туда впился наконечник копья, который нашёл Кнут, и который он перед сном рассматривал, да так, похоже, и уронил под бок. – Спасибо… Давно я… Кричу?
– Да нет. Всего несколько секунд. Но уж выл до этого как страшно! Словно волко-львы, обложившие оленя!.. Что, кошмар?
– Д-да… Да, будь он неладен… Вот уж приснилось, так приснилось! Спасибо ещё раз. Ладно, хлебнём, раз уж проснулись, водички – да снова спать.
– Хольгер… – в глазах Яди блестело не только беспокойство за него. Там гнездился и почти неприкрытый страх, – Мы… Точно должны лезть в эту… Новую Пещеру? Может, стоит отложить – хотя бы до лета?
Хольгер знал, конечно, легенду о Вещих Снах, которые снятся Вождям, или их Жёнам накануне каких-то важных событий… А уж Яди, как Охотник старше его, наверняка и верит в этот бред – причём слепо и твёрдо, куда сильней, чем в того же Христа.
Но – поддаться на суеверие… Недостойно Вождя.
– Мы должны залезть в эту Пещеру послезавтра. А завтра соберёмся, уложим чумы, запасём продукты… И всё остальное. Как раз для нашей безопасности мы и полезем туда – вдруг удастся поселиться там. Нам нужны новые подземелья – вспомни: нас больше, чем Дом может вместить. Женщины постоянно скандалят. Разделяться пора. А тут – такая удобная Пещера. Незанятая.
– Ладно, ладно… Спорить не собираюсь. – А ещё бы! Жена несчастного Яди – одна из самых склочных мегер в их Общине! И всё, что она «недобрала» в трапезной или Прачечной – обращается на голову Яди, – Надо – так надо… Но, может, всё же – летом?..
– Нет, Яди. Чует моя задница, что отсрочкой тут ничего не выиграть. Если уж Пещера простояла после Войны столько веков – неделя или даже месяц ничего не решат, конечно. Но! Нам-то дней через десять уже сеять надо будет. Сам знаешь – тут уж не до разведки: займём опять всех трудоспособных.
Так что – послезавтра!
Послезавтра настало быстро: в сборах и неизбежных при них проволочках незаметно проскочил целый день.
Вышли до рассвета. Сквозь непролазный бурелом лезть смысла Хольгер не видел, поэтому вёл так, как они добирались до этого: по проложенной тропе в почти нужном направлении, а потом – вдоль скалы Момсена.
Хольгер иногда оглядывался: нет, цепь из пятнадцати отобранных им Охотников двигалась целеустремлённо, спокойно, и абсолютно бесшумно. Даже нарты, волочимые по снегу и хвое, не скрипели полозьями. Всё верно: на то и профессионалы. Лишние движения и звуки им ни к чему.
К обеду добрались до оврага.
Хольгер скомандовал:
– Яди и Кнут. Со мной. Возьмите приборы. Остальные – рассредоточиться. Занять позиции вокруг оврага. Установить чумы. Не шуметь, ждать нас.
Тихие возгласы «Так точно, Вождь! Слушаемся!..», и прочие подтверждения, что им понятны указания, вовсе тишину пасмурного дня не нарушили – были чуть слышны.
Убедившись, что факелов у него в рюкзаке достаточно, он поднял зажжённый в левой руке, а правой перехватил копьё поудобней. Хотя уже чуял – копьё здесь не понадобится. А вот приборы… Кнут еле тащил здоровенный футляр с газоанализатором. Яди было полегче – микроскоп, ручной электрогенератор, и древний счётчик весили немного, и нести их куда сподручней.
Сегодня они продвигались вглубь пещеры гораздо медленней и осматривались уже не столь опасливо: знали, что по крайней мере первые метры безопасны. Кнут изредка ворчал и приотставал – как понял Хольгер, боролся с неподатливым футляром, и слал тяжеленному прибору в нём всяческие пожелания. Однако когда они прошли уже с пару километров, а в окружающем тоннеле не изменилось ничего, забеспокоился и Хольгер.
– Первая Станция.
– Есть, Вождь. – показалось ли ему, или его спутники вздохнули с облегчением?
Пока устанавливали газоанализатор, подсоединяли провода, и зажигали свечи для микроскопа, Хольгер лично беличьей кисточкой отобрал пробы с пола – на предметное стекло. Яди, водивший в это время вокруг усиками счётчика, порадовал:
– Остаточный фон есть. Втрое выше, чем сейчас у нас в Пещере. Но – ерунда. Жить можно. Единственно, вот что беспокоит…
– Да, Яди?
– Что здесь нет крыс, мокриц и летучих мышей. А ведь пещера – словно создана для них. В меру сухая, пустая, каменная… наверное, не в радиации всё же дело!
– Посмотрим. Ну, Кнут, что там?
– Придётся ждать ещё минуты три. – Кнут, вращавший рукоятку генератора, запыхался. – Здесь прохладно – по колонне идёт медленно.
То, что по ректификационной колонке раствор реагента проходит медленней, не насторожило Хольгера – то же самое бывало и дома, на холоде.
К этому времени и Яди справился с изучением бацилл-микробов:
– Обычный набор. Всё то же, что и в любом месте леса или реки. Только вот… Дохлые они все!
Ух ты!.. Чтобы убить стандартно-смертельный набор болезнетворных микробов и бактерий, к которому жители всех выживших Общин давно обзавелись иммунитетом, нужно действительно – что-то… Очень сильное!
Охотники и Вождь переглянулись. Однако никто высказать пришедшие на ум рассуждения не осмелился, а Хольгер просто кивнул отдышавшемуся Кнуту. Тот сказал:
– Воздух в порядке. Дышать можно смело. Опасных газов или ОВ* нет.
*ОВ – отравляющие вещества.
– Значит, всё в порядке?
– Ну… есть кое-что. Необычное. В семь раз повышена концентрация радона. Это может значить, что там, в глубине, медленно разлагается что-то радиоактивное. Но – хорошо упрятанное. Или – надёжно запечатанное.
– Надо же. А вдохновляет. На продолжение разведки. – буркнул Яди.
– Хватит, Яди. Обследовать всё равно придётся. Пакуйте барахло.
Следующую Станцию сделали ещё на четыре километра дальше от входа, и примерно на полкилометра, по прикидкам Хольгера, ниже поверхности. Здесь радона оказалось ещё вдвое больше. Хорошо хоть, дышать он никак не мешал…
Хольгер понимал, конечно, что капитальные исследования сильно замедляют их продвижение, но не видел смысла в излишней спешке: лучше подстраховаться. И выявить что-либо опасное сразу! Чтобы в будущем избежать возможных осложнений.
Но вот, спустя ещё пару километров (Хольгер уже всерьёз собирался вернуться!) впереди замаячило нечто серое, гладкое, перекрывающее тоннель поперёк.
Перегородка. Пробка. Стена.
Такая же почти сейчас и у них перекрывает надёжно жерло Пещеры, чтобы не мог вломиться никто посторонний. Только их стена из гранитных кирпичей и замаскирована.
А эта – вся на виду. И – из монолитной броневой стали. Не ржавой.
Это они узнали, постучав по ней костяшками пальцев, а затем и штативом микроскопа. На поверхности, похоже, когда-то что-то было написано, но вот краску время и сырость не пощадили: неряшливо выглядевшие, и свернувшиеся словно осенние листья, ошмётки, лежали под стеной. Хольгер буркнул:
– Делаем Станцию три, и, если всё в порядке – отдыхаем. И едим.
Всё оказалось в порядке. Однако кусок буквально не лез в горло Хольгеру – он заметил, что и Кнут ест, поминутно запивая из фляги. Яди жевал методично и спокойно, уставившись в одну точку – как и всегда. Вот только сегодня эта точка располагалась в тоннеле, в том направлении, откуда они пришли…
Хольгер же за время трапезы пристально всматривался в перегородку: должен быть небольшой проход! Дверь! Потому что иначе смысла нет в этой преграде!
Проход нашёлся не совсем такой, как он думал: тонкая, буквально ниточная щель в боковинах, вокруг всей сплошной перегородки. Ах, вот как. Она, стало быть, сдвигается…
– По-моему, я знаю, как открыть. – Яди указал рукой на большой штурвал, закреплённый в железной коробке, выступавшей из стены сбоку, – Наверняка они предвидели, что электричество скоро закончится, и всё придётся делать механически, вручную!
Хольгер покивал:
– Думаю, ты прав. Доели? – спутники кивнули, – Приступим!
По часовой провернуть не удалось. А против – пошло довольно свободно. Один поворот штурвала вызывал немыслимый скрип-скрежет где-то в глубине скалы, и приоткрывал сдвигавшуюся целиком вбок, в нишу в скале, многотонную перегородку, примерно на миллиметр. Но они не стали сразу лезть внутрь – вначале исследовали воздух, выходящий из предусмотрительно приоткрытой сантиметровой щели.
А ничего необычного. Только радона ещё в полтора раза больше…
Крутили штурвал уже с ругательствами – ни фига они на черепашью скорость открытия могучей стены не влияли. Зато успокаивали хоть как-то душу… Когда щель достигла двух ладоней, Хольгер попробовал протиснуться. Получилось. Он снова повесил на спину снятый рюкзак. Кнут передал футляр. Микроскоп и генератор Яди протащил сам.
И вот они стоят внутри огромного гулкого пространства, пытаясь тремя дохленькими факелами разогнать нависающую словно ощутимой чёрной массой, глухую темноту и тишину… В которой угадывались чернильные пятна трёх узких коридоров.
– Давай-ка ещё три факела. Сейчас не до экономии. Нужно осмотреться.
Яди снял со спины рюкзак с «дровами», и они зажгли от горящих ещё три факела.
Не сильно-то это помогло. Да, вперёд, и в обе стороны уходили три коридора. Стены и потолок этих уже были аккуратно выровнены и даже покрашены. По низу – в голубой, поверху – в белый цвет. Примерно в полукилометре, насколько можно было различить в неверном мерцании, боковые коридоры оканчивались словно бы тупиками. А вдоль них видны были ещё тёмные щели: похоже, поперечные коридоры.
– Яди, Кнут. Станция четыре. После чего оставляем оборудование здесь, у перегородки. Дальше идём налегке.
– Да, Вождь. А можно оставить здесь же оружие? Вряд ли здесь есть кто живой…
– Согласен, что «кто живой» тут вряд ли есть. Но оружие берём с собой. – возражений не последовало. Значит, его люди тоже боятся. Боятся этого места. Где, вроде, подохли даже микробы, и никто наверняка не мог выжить за те столетия, что не открывалась заржавевшим механизмом древняя Перегородка… Так что же она защищала? Или – кого?
То, что здесь надёжно спрятано под почти километровой толщей скал – от людей?
Или…
Людей снаружи – от этого?
Центральный коридор оказался длиной с километр. Двери, имевшиеся по его сторонам, открывались в комнаты, которые Хольгер принял за научные лаборатории: на столах и верстаках стояли разные приборы и компьютеры, в застеклённых шкафах отблёскивали обманчивыми бликами инструменты из нержавеющей стали, и колбы с пробирками.
