Текст книги "Эльфийская трилогия"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мерседес Лэки
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 93 страниц)

 Глава 8

Утром Дирик прислал обещанное «приглашение», и Лоррин с сестрой быстро собрали свои пожитки и отправились следом за посланцем. Хотя что там было собирать-то! Пожитки у них были весьма скромные, даже по меркам кочевников. Когда «гости» вошли под полог шатра, застенчиво улыбаясь, в промокших от росы башмаках, Лоррин подумал, что Шана не обрадуется, когда узнает, что его сестра вовсе не волшебница...

Дирик лично приветствовал гостей, с почтением, подобающим людям, которых принимаешь под свой кров. Устраивать их он предоставил своей жене Кале. Старый жрец ни за что не стал бы вмешиваться в дела жены, а распоряжаться по дому – дело женское.

– Ты уверен, что не хочешь лично позаботиться об их размещении? – спросила Кала, многозначительно приподняв брови.

– Главное, чтобы ты не уложила их в нашу постель. А в остальном я полагаюсь на твое благоразумие.

Кала усмехнулась и заметила:

– Многие мужчины смотрят на это иначе!

Дирик хмыкнул.

– И это не только постыдно, но еще и глупо. Они, должно быть, желают доказать свое мужество, решая все за женщин? Неужто их гордость настолько уязвима, что не выносит, когда им противоречат по поводу котлов и ковриков?

– Молодым воинам непременно надо быть единовластными хозяевами у себя в шатре, – проворчала Кала, уводя за собой молодых гостей. – Боюсь, скоро дело дойдет до того, что они даже перестанут принимать женщин в свои ряды!

Дирик только головой покачал. Ему подумалось, что это еще один из признаков того, насколько Джамал перекраивает все древние традиции. «А ведь рядом с Первым Кузнецом была его Первая Жена, которая дала Ему огонь для горна из очага, который Она хранила, и научила Его всем таинствам пламени и угля! И кто, как не Она, создал первые мехи и нагнетал воздух, пока Он ковал мир? Пока Он создавал небо, солнце и луну, Она ловила искры, летящие из горна, и помещала их на небо – и так появились звезды, а дым из горна сделался облаками. И когда Он выковал землю с морями, Она заткала их тонким узором растений. Когда же Он обратил помыслы к тому, чтобы населить землю живыми существами, Она и тут украсила его труды своими выдумками – ведь это Первая Жена одела птиц в яркие перья и научила их петь, наделила оленей ветвистыми рогами, ящериц – чешуей, зверей – мехом и шерстью и раскроила их во все цвета радуги».

Мужчина, который забывает об этом, не только не благочестив, но и глуп. Ведь он лишает себя лучшего друга и советника...

«Воистину тот, кто лишает свою помощницу и спутницу Жизни подобающей ей власти, лишен разума и здравого суждения!»

И к тому же зачем брать на себя лишнюю работу, если можно свалить ее на жену, а?

«Гм... Но ведь такие глупцы берут на себя не работу, а только власть и ответственность. Работа-то по-прежнему остается на плечах женщин, только вот им мешает то, что распоряжаются всем глупцы».

Что ж, это всего лишь еще одно, что разделяет их с Джамалом. Неудивительно, что военный вождь до сих пор не нашел девушки, которая пожелала бы войти в его шатер как жена. Его мнение о том, что женщина «должна знать свое место», давно сделалось притчей во языцех. Уж не потому ли Джамал так озабочен тем, чтобы добиться власти, а?

Дирик упрекнул себя. Время ли сейчас размышлять об отвлеченных материях?

Улыбающаяся Кала уже исчезла вместе с гостями. Их собственные дети уже выросли, завели семьи, и теперь Кале не о ком было заботиться, кроме как о себе да муже. Она зачастую тяготилась вынужденным бездельем и потому искренне радовалась гостям. А в последнее время гости появлялись нечасто – ведь их клан уже давно кочевал вдали от прочих Железных кланов, ^ так что Лоррину с Реной Кала радовалась вдвойне. Кроме того, Кала была посвящена во все замыслы Дирика. И вряд ли он мог бы доверить этих бледнолицых чужестранцев более надежным рукам. К тому же Кала могла ответить на любой их вопрОс, а Дирик предвидел, что вопросов будет немало.

«А заодно моя женушка позаботится о том, чтобы как следует приодеть девушку. Девушка вроде бы кажется покладистой – и ей же лучше: Кала не терпит, когда ей перечат!»

А сам Дирик тем временем принялся обдумывать другую часть своего плана: под каким предлогом он мог бы почаще вызывать к себе пленников? Ведь пленные официально находились в распоряжении Джамала, и, если жрец будет слишком часто с ними общаться, вождь начнет смотреть на это косо.

Первый Кузнец не так уж часто посылает знамения, так что придется выдумать какой-нибудь другой повод.

«Впрочем, насчет прошлой ночи меня пока никто не расспрашивал, так что на крайний случай можно будет отговориться и знамением». Но неплохо все же было бы придумать что-нибудь посущественнее...

– Жрец Дирик! – окликнули снаружи.

Дирик вздрогнул от неожиданности. Голос был незнакомый. Жрец поспешно взял себя в руки. Быть может, он поторопился, решив, что по поводу прошлой ночи оправдания' не понадобятся.

– Входи! – отозвался он уверенным, ровным тоном, со всем достоинством, подобающим его сану:

Вошедший юноша был одет как войн, и на шее у него висела гривна со скрещенными копьями – знаком военного вождя. Значит, он из людей Джамала, а не какой-нибудь пастух, ищущий откровения свыше. Однако, когда Дирик устремил на воина суровый взгляд, тот поклонился довольно почтительно, хотя и несколько запоздало.

«Ага, видно, я все же еще не растерял всю власть в клане!»

– Жрец Дирик, я явился от военного вождя, – сказал юноша, выпрямившись.

Дирик терпеливо ждал, пока юноша изложит поручение, но тот замялся, словно бы не находя слов. Странно. Если Джамал прислал вызов, отчего же его посланец так колеблется? С таким делом следовало посылать кого-нибудь понаглее!

– Военный вождь почтительнейше просит уделить ему частицу твоего времени, – сказал наконец юноша.

Дирик вопросительно приподнял бровь.

– Моего времени? Мое время посвящено служению моему народу, и вождь это прекрасно знает. Упрашивать меня нет нужды.

Воин неловко переминался с ноги на ногу.

– Дело в том... Видишь ли, достойнейший жрец, дело в этих новых рабах. Вождь просит, чтобы ты взял на себя труд допросить новых пленников о том, откуда они взялись и где живет их племя.

Теперь Дирик вскинул обе брови. На этот раз изумление его было неподдельным.

– Я? – недоверчиво переспросил он. – Но разве подобные вопросы не находятся в ведении военного вождя?

Юноша смешался еще сильнее.

– Это так. Но вождь все же просит, чтобы ты взял это на себя, а потом сообщил ему о том, что узнаешь.

Дирик сделал суровое лицо.

– Отчего же вождь вознамерился поручить это мне? Ведь я занят не менее его – и мое время посвящено всему клану, а не только воинам. У него должна быть какая-то серьезная причина, чтобы отрывать меня от дел и поручать мне допрашивать демонов. Ведь это нужно лишь затем, чтобы вступить в войну с ними! А Первый Кузнец не завещал нам воевать с демонами ради добычи или ради чего бы то ни было.

Разумеется, Дирику только того и надо было: он ведь как раз подыскивал повод побольше общаться с пленными. Но жрец надеялся, что воин под влиянием смущения выдаст истинную причину, двигавшую Джамалом. К тому же ему вспомнилась сказка про Первого Кузнеца и хитрую песчаную лисицу...

«Если я, как та лисица, буду говорить, что мне совсем не нужно это жирное красное мясо, что я терпеть не могу жирного красного мяса, что жирное красное мясо едят одни только глупцы, быть может, мясо оставят без присмотра...»

Расчет оказался верным.

– Они... они не хотят больше разговаривать с ним, о жрец, – признался воин, ежась под пристальным и недовольным взглядом Дирика. – Женщина сказала мужчинам, которые пришли с ней, чтобы они с ним больше не разговаривали. Джамалу не хочется их пытать, потому что они скажут все что угодно, лишь бы избежать пыток, и тогда он не сможет отличить ложь от правды.

Юноша сглотнул, на лбу у него выступил пот.

– Женщина говорит, что отныне будет беседовать только с тобой.

Взгляд Дирика ничуть не смягчился.

– Ах, вот как? И почему же женщина-демон отказывается беседовать с кем-то, кроме меня? Мне это не очень-то нравится – все дело выглядит чересчур подозрительно. Быть может, демоны хотят навести на меня порчу! Быть может, они страшатся силы Первого Кузнеца и стремятся избавиться от его верховного жреца, чтобы безнаказанно творить свои злодеяния!

«Нет-нет, я не хочу этого жирного красного мяса!»

Что бы ни сделала Шана, это, по-видимому, смутило и разгневало Джамала. И при этом она ухитрилась сделать так, что Джамал не мог проявлять свой гнев, не потеряв лица. Надо же, какая умница! Впрочем, внешне Дирик никак не выказал своей радости.

– Она сказала... – теперь воин говорил почти шепотом, словно позор вождя бросал тень и на него самого. – Она сказала, что устала доказывать вождю, что они не демоны и что в своем народе она сама военный вождь, а наш вождь не оказывает ей должных почестей. Что он унижает ее, и она решила отплатить ему той же монетой. Она говорит, что ты, жрец, был единственным, кто обошелся с ней так, как надлежит обходиться с пленниками, и потому отныне она будет разговаривать только с тобой– Она сказала это сегодня утром при множестве свидетелей.

«Ух ты! Быстро же она учится, эта девушка! Она использовала против Джамала наши обычаи, и теперь он ничего не может поделать!» Дирика разбирал смех, но он сохранял суровое выражение лица. Жрец немного помолчал, как бы обдумывая просьбу, и наконец произнес:

– Хорошо. Я буду говорить с пленными вместо Джамала. Быть может, они и в самом деле не демоны, а даже если и демоны, я положусь на то, что Первый Кузнец защитит меня мощью своей от их козней. Быть может, с помощью учтивости мне удастся добиться того, чего Джамал не достиг с помощью заносчивости.

Наверно, последнего говорить не стоило, но Дирик не удержался: уж очень велико было искушение. Воин только втянул голову в плечи, словно этот черепаший маневр мог спасти его от стыда.

– Можешь сходить за женщиной, пока я подкреплюсь, – добавил Дирик и махнул рукой, отпуская воина. Тот был только рад поскорее исчезнуть.

Кала устроила гостей и вернулась с завтраком для Дирика.

– Славные детишки. И та кремовая джабба девочке очень идет, – сказала она, ставя еду перед мужем. – Помнишь, та, которую я шила для Бешебы, а она выросла из нее, прежде чем я успела закончить вышивку?

Дирик кивнул, хотя на самом деле понятия не имел, о чем идет речь. Ему вся одежда казалась одинаковой. Ну да, одежда бывает старая и поношенная, красная или желтая, но подробностей он не различал. Но Кала никак не могла в это поверить. Это был ее единственный недостаток.

– Я думаю, ей будет удобнее в приличной одежде, – кивнул Дирик. – Спасибо, что позаботилась об этом. А теперь... видишь ли, обстоятельства внезапно изменились, и мне нужен твой совет. Джамал только что прислал ко мне своего человека...

Он рассказал о посланце Джамала. Кала сидела и внимательно слушала. Услышав о хитрости Шаны, она улыбнулась и энергично закивала,

– Хорошо придумано, муженек! – воскликнула она, впрочем, не очень громко, чтобы ее не услышали за пределами шат-

Тем легче будет исполнить твой замысел!

– Мне хотелось бы, чтобы ты ненадолго осталась при мне, – сказал Дирик. – Ты лучше моего разбираешься в замках – так, может, ты придумаешь, как отомкнуть эти ошейники так, чтобы они выглядели как прежде, но при этом их можно было снять.

– Уж постараюсь! – Кала улыбнулась еще шире, и ее белые зубы сверкнули на темном лице, как молодая луна в ночном небе. – Я рада буду познакомиться с этой хитроумной девицей. Может быть, я расскажу ей о том, как ведут себя мужеподобные женщины, чтобы ей легче было выдавать себя за воительницу. Это заставит Джамала обращаться с ней как с военнопленной, а не как с рабыней.

– Хорошая мысль! – хохотнул Дирик. – Очень хорошая! Мне это и в голову не приходило. Это выбьет Джамала из колеи. Он и с нашими-то мужеподобными предпочитает не разговаривать, а уж с ней-то!..

И он снова захихикал, представляя себе, в какую лужу сядет Джамал, если Шане удастся выдать себя за воительницу. Тогда она будет официально считаться военнопленной, а закон запрещает допрашивать пленных под пыткой. И к тому же Джамал будет чувствовать себя неловко от одного только присутствия Шаны. Какая же умница у него Кала!

– Это напомнило мне, почему я искал твоей руки, – сказал жрец, стискивая пухлую ладонь жены. – До сих пор понять не могу, почему ты согласилась!

– Да потому, глупый мальчишка! – ласково-насмешливо бросила Кала, похлопав мужа по руке. – Потому, что ты ценишь мудрость, которая лишь прибывает с годами, выше стройной фигурки, которая недолговечна. А, вот они идут!

Дирик неохотно выпустил руку жены и напустил на себя торжественный вид. Как он и предполагал, Шана явилась в сопровождении целого отряда телохранителей Джамала. Ну ничего, это легко исправить. Впредь он будет посылать за ней своих людей.

«Самых надежных людей! Я, похоже, знаю, кто работает соглядатаем Джамала среди жрецов, но лишняя осторожность не повредит».

– Итак, – он смерил Шану строгим взглядом, – насколько я понимаю, ты желаешь поделиться со мной какими-то сведениями?

Шана кивнула и окинула свою охрану презрительным взором, как бы давая понять, что не собирается говорить в присутствии приспешников Джамала.

– Ты знаешь, как следует вести себя с пленным вождем, жрец Дирик. Я дам тебе слово не устраивать шума и не пытаться сбежать. Только тебе и никому другому, – коротко ответила она и умолкла.

Интересно, почему она так сказала: случайно или нарочно? Ведь это звучит как намек на то, что Джамал себя вести не умеет. Двое стражников поморщились, еще кое-кто ухмыльнулся исподтишка. «Гм... Быть может, те, кто ухмыляется, согласны с ней? Интересно... Хотелось бы знать, много ли среди людей Джамала таких, кого оскорбляет его надменность? – Дирик покосился на Калу, припоминая их разговор. – Ну, для начала все мужеподобные женщины. Быть может, стоит поговорить с ними от имени Первого Кузнеца и напомнить, что Первая Дочь была подобна мужчине и доблестно сражалась плечом к плечу со своим братом?»

– Да, я знаю правила вежливости, – сказал он с серьезным видом. – И я буду учтив с тобой, как и прежде.

Он взглянул на стражников.

– Вы можете идти. Пленная дает мне слово чести.

Уговаривать стражников не пришлось. Дирик удивился еще больше. Куда они так спешат? Вернуться к Джамалу и доложить, что его приказ выполнен, или просто избавиться от неприятного поручения?

Как только занавеска шатра опустилась за стражниками, Кала зажала себе рот обеими руками, чтобы не расхохотаться вслух. Шана расслабилась и улыбнулась жрецу и его жене.

– Ох, вы видели, как они удрали? – еле выговорила Кала, давясь смехом. – Ну и позорище! Теперь им не скоро удастся возвыситься в глазах Джамала! Думаю, они постараются вызваться в ночной дозор или в разведку – лишь бы не попасться ему под горячую руку!

– Ты думаешь? – Дирик тоже развеселился. Кала всегда лучше него разбиралась в едва приметных жестах и мимике, выдающих скрытые мысли и настроения. – Что ж, оно и к лучшему. Шана, это Кала, моя жена. Кала, это наш «демон».

– Очень рада познакомиться, – ответила Шана и слегка поклонилась. Кала замахала руками.

– Да ладно тебе! – воскликнула она, хотя Дирик видел, что она чрезвычайно довольна. – Я же не какая-нибудь демонская дама, чтобы меня так приветствовать!

– Вы не менее достойны почтения, чем любая эльфийская леди, – возразила Шана. – А кстати, об уважении – как вам мое представление? Когда я вернулась, мы пораскинули мозгами и решили, что это единственное, что поможет нам встречаться с тобой без помех.

Дирик одобрительно кивнул.

– Это, конечно, был рискованный ход, но рисковать пришлось бы так или иначе, а поскольку ты сделала свое заявление прилюдно, Джамал ничего не мог предпринять, не навлекая на себя нового позора. Если бы он отказался, ему пришлось бы вступить в открытый конфликт со мной. А он еще не готов к этому – ведь это вызвало бы раскол в клане.

«И тем не менее...»

Шана неловко переступила с ноги на ногу, точь-в-точь как тот посланец Джамала.

– Я так понимаю, что это было куда рискованнее, чем ты говоришь, – призналась она. – Я надеялась, что у вас не принято пытать пленных... но предполагала, что Джамал может настолько разозлиться, что пойдет на все.

Она мудрее, чем ему казалось. И куда взрослее своих лет. Хотя, с другой стороны, если верить ее рассказам, эта девушка побывала в плену у настоящих зеленоглазых демонов. Возможно, она наведалась так много жестокости, что поневоле набралась мудрости...

– Присаживайся, – сказал Дирик, не отвечая ни «да», ни «нет». – Кала у нас лучше всех разбирается в замках. Пусть она взглянет на твой ошейник.

Когда Шана послушно опустилась на мягкую подушку, жрец добавил:

– Мы нашли эти ошейники в сундуках Первого Кузнеца, когда поймали первых двух демонов. Ошейники очень древние. Я таких нигде больше не видел. Но в заветах жрецов говорится, что такие ошейники следует хранить на случай, если появятся демоны, и их нельзя ни переплавлять, ни перековывать.

Шана склонила голову набок, чтобы дать Кале возможность рассмотреть замок. Жена жреца что-то бормотала себе под нос, как всегда, когда что-нибудь внимательно разглядывала. Через некоторое время она удовлетворенно прищелкнула языком.

– Пустяковое дело, – сказала она. – Сейчас схожу за инструментами.

Она встала, скрылась за внутренней занавеской, разгораживавшей шатер, и почти сразу вернулась с кожаным мешочком, в котором побрякивали мелкие инструменты. С помощью таких инструментов женщины-кузнецы изготавливали свои украшения.

– Замок очень тонкой работы и очень древний, – сказала она, усаживаясь рядом с Шаной и доставая из мешочка тонкий щуп. – Похоже даже, что его делала женщина. Он чуточку посложнее многих, которые мне доводилось видеть, но сама я сделала бы и похитрее.

– А как ты думаешь, насколько он древний? – поинтересовалась Шана.

– Очень, очень древний. Точнее сказать не могу.

Кала принялась ковыряться в замке, крепко зажав щуп в пухлых, ловких пальцах.

– Подозреваю, настолько древний, что в те времена, когда его сделали, ничего сложнее еще не придумали. Такие вещи почти не снашиваются, так что по износу возраст определить невозможно.

Мастерица сосредоточенно высунула язык. Дирик с трудом сдержал смешок. Кала всегда высовывала язык за работой, и его всегда это забавляло, а она сердилась, когда он смеялся.

– Среди женщин бытует предание, что именно они нашли способ помешать пленным демонам пользоваться своей силой.

– В самом деле? – спросила Шана нарочито равнодушным тоном. Кала посмотрела девушке в глаза и лукаво улыбнулась.

– А-а, ты пробовала воспользоваться мелкой магией, и она действовала по-прежнему, так? Хорошо, что ты не пробовала делать ничего более серьезного – к примеру, метать молнии. Это был бы чрезвычайно болезненный опыт.

Шана вздрогнула. Кала широко улыбнулась.

– Это Холодное Железо, девочка. Но от магии оно нагревается. От мелкой магии – совсем чуть-чуть, как на солнышке. Но если прибегнуть к сильной магии – например, попытаться вызвать молнию с небес, – уй-яаа! Это будет очень неприятно. Даже погибнуть можно.

Она выразительно вскинула брови.

– Мой муж мог бы рассказать тебе, что все это так же, как и Мысленная Защита, явилось во сне Первым жрецам однажды ночью, прямо от сердца Первого Кузнеца и его Жены. Но в истории говорится, что именно женщины первыми додумались надевать на пленных ошейники.

– У-у... – Теперь Шана выглядела разочарованной и немного встревоженной. – Но почему магия не действовала на ваших воинов, когда мы впервые с ними встретились?

– А-а! – сказал Дирик. – На это могу ответить я. Магия, приходящая извне, отражается от холодного железа, не причиняя вреда его обладателю. Так что благодаря этим ошейникам, доспехам и украшениям все мы неплохо защищены. Разве что...

– Разве что твой противник догадается обратить свою магию не на тебя, а на то, что вокруг тебя, – мрачно закончила за него Шана. – Поверьте мне, эльфийские владыки додумаются до этого очень скоро! У них есть то преимущество, что они уже воевали с вашими предками, теми, которые бежали на юг, и притом воевали успешно. Не их предки, а они сами, понимаете? Им на помощь придут не предания, а память.

– А? – переспросил Дирик, как будто бы не расслышал.

– Если в ваших легендах говорится, что демоны бессмертны, то это почти правда, – пояснила Шана так серьезно, что Дирик не мог усомниться в ее словах. – Многие из тех эльфийских владык, что воевали с вашими предками, живы и поныне. Живы и здоровы. Мне не хотелось бы видеть, что будет, когда ваши воины ринутся в бой на своих быках, а у них на пути встанут скалы и разверзнется бездна.

Дирику в свое время довелось повидать, что может натворить обезумевшее от страха стадо, так что он примерно представлял, что будет тогда. Человеческие тела вперемешку с бычьими тушами... Жрец содрогнулся. Но тут щелчок замка привел его в себя. Кала открыла замок и с улыбкой сняла с Шаны ошейник.

– Вот видишь, как я доверяю тебе – только оттого, что мой муж тебе доверяет, – заметила мастерица, склонившись над ошейником, лежащим у нее на коленях. – Ты теперь знаешь все наши тайны. Если бы ты была настоящим демоном, мы бы все оказались беззащитными перед тобой.

Шана только рассмеялась и потерла шею.

– Никогда бы не подумала, что обычная полоска железа может быть такой тяжелой!

– Тяжело не железо, тяжелы оковы, – торжественно произнес Дирик. Девушка кивнула.

– Но тебе известны не все наши тайны, – продолжал жрец. – Осталась еще одна. Хочешь ее узнать?

– Как вам удается не пускать меня в свои мысли? – спросила Шана. – Я удивляюсь, откуда у вас эта магия? Ведь эльфы не умеют читать мысли. Это доступно только людям.

– Но разве люди не могут стать рабами демонов? – возразил жрец. – Они могут даже служить им добровольно. Мы узнали об этом, когда сражались плечом к плечу с Народом Зерна и были вынуждены бежать. Но Мысленной Защите легко может научиться любой, даже тот, кто совсем не наделен магией. Мы обучаем этому наших детей так же, как обучаем их говорить. Для каждого из нас это также естественно, как дыхание.

– Но как вы это делаете? – спросила Шана.

Дирик рассмеялся.

– Да очень просто. Я представляю себе, что мой разум окружен стеной. Обычной стеной, высокой и гладкой. Вот так...

Он показал ей.

– Вот я ее убрал. А вот я возвожу ее снова, очень медленно. Чувствуешь? Мы называем это «двойным разумом». Наши мысли скрыты за Мысленной Защитой.

Он проделал это еще дважды. Шана нахмурилась и потрясла головой.

– Я понимаю, как ты это делаешь. Но сделать это самой...

– Да, взрослым этому приходится учиться очень долго, – кивнул Дирик. – Наши жрецы, владеющие мысленной магией, время от времени проверяют всех взрослых и с теми, у кого защита слабовата, занимаются отдельно. Ну вот, теперь ты знаешь все.

Шана вздохнула.

– Я так и думала, что это должно быть что-то совсем простое – и эта ваша непроницаемость, и проблемы с истинной магией. Я знала, что эльфам не нравится находиться рядом с железом или сталью, но не знала, почему. Я думала, это оттого, что от ран, нанесенных железом, они очень долго болеют.

– Должно быть, это потому, что в ране остаются мельчайшие частицы металла, которые мешают исцелять раны с помощью магии, – предположил Дирик. – Впрочем, это неважно. Ну, а что можешь сообщить мне ты? Джамал ждет, что я передам ему кучу сведений о ваших землях и народе. Что мне ему сказать?

Шана расплылась в улыбке. Что такого смешного он сказал?

– Я боялась, что у вас есть способ проверить, правду ли я говорю. Поэтому я выразилась очень осторожно. Мой народ был бы очень доволен, если бы эльфы оказались втянуты в войну, так что я пообещала Джамалу, что расскажу тебе все, что мне известно о зеленоглазых демонах.

Теперь Дирик оценил комизм ситуации и зажал себе рот ладонью, чтобы приглушить смех.

– Прекрасно! И, пожалуйста, рассказывай обо всем поподробнее, чтобы нам приходилось встречаться почаще.

– О, я тебе все расскажу, вплоть до того, сколько одеял в кладовках, которые я знаю! – пообещала Шана. – С чего начнем?

–  С тех демонских земель, которые лежат ближе всего к линии нашего нынешнего маршрута и дальше всего от земель твоего народа, – ответил жрец. – Если уж надо дать Джамалу цель, пусть она будет достаточно близкой и соблазнительной.

Шана некоторое время внимательно изучала жреца.

– Знаешь, Дирик, – сказала она наконец, – ты мне все больше и больше нравишься.

– А ты – мне, о хитроумная девица, – искренне ответил жрец.

* * *

После обеда наступил черед Кемана. Молодой дракон ожидал этого с таким нетерпением, что у него аж зубы ныли. Поскорей бы избавиться от этого треклятого ошейника! И не только потому, что дракону хотелось поохотиться. В обличье полукровки ему было легче довольствоваться тем, что есть, чем Доре в ее коровьем облике, но он все равно время от времени испытывал нужду в больших количествах свежего мяса. Главное, что ему не терпелось показаться Доре в своем истинном обличье.

То, что он узнал вчера ночью, оказалось немалым потрясением для них обоих. Дора и не подозревала, что в этом мире есть другие драконы, а Кеман не ожидал, что так далеко на юге есть драконьи Логова. Кеман не мог понять, то ли эти драконы нашли какие-то другие Врата; то ли они просто позже остальных прибыли из того тихого уголка, который драконы некогда покинули лишь оттого, что им там было скучно; то ли Род Доры состоял вообще из каких-то других драконов. Ведь драконы, как и эльфы, были в этом мире чужаками, пришельцами извне. А значит, могут быть и другие создания, пришедшие сюда из какого-то иного мира. Но узнать это наверняка можно было только от кого-то из старших родичей Доры.

И все же время, проведенное в обществе Доры, показалось Кеману чересчур коротким. И потому, несмотря на все события, произошедшие со вчерашнего дня, Кеман с нетерпением ожидал заката. Пустив в ход многочисленные ухищрения и немного правды, он уговорил Шану, чтобы ему позволили снять ошейник сразу следом за ней. Очень уж ему хотелось отправиться с Дорой полетать в настоящем облике. Она ведь не могла превратиться посреди стада, на виду у быков и пастухов, так что Кеман до сих пор не знал, как она выглядит на самом деле.

Шане же он поставил на вид, что больше всех прочих путешествовал по эльфийским землям, когда разыскивал ее, чтобы освободить из рук работорговцев. И путешествовал он не только в эльфийском обличье, но и по воздуху. У драконов прекрасная память на местность, так что Кеман мог нарисовать подробную карту эльфийских земель, от которой Джамал просто обалдеет от счастья.

А Меро, Лоррин и Каламадеа могут добавить от себя кое-какие сведения, от которых Джамал обалдеет от жадности. Всем им было кое-что известно о богатствах эльфийских лордов. Ну, а то, чего они не знают, недолго и присочинить. Так что в целом должно получиться интересно.

А самое интересное начнется, если Джамал действительно вздумает напасть на эльфов!

Но не стоит разбрасываться. Сейчас главное – снять наконец этот проклятый ошейник!

Дирик уже ждал его со стилом и запасом глиняных табличек. Жена Дирика тоже ждала со своими инструментами. Когда Кеман вошел в шатер, оба дружески улыбнулись ему. И Дирик сразу взял быка за рога.

– Начерти свои карты на глине, – сказал он. – Так проще будет вносить исправления. А когда убедишься, что все начерчено верно, я отдам таблички своим жрецам, и они выжгут карту на коже.

Кеман кивнул и сел рядом с Калой. Прожив несколько дней бок о бок с этим народом, он наконец начал понимать, что они называют красотой. И потому Кеман видел, что Кала, должно быть, в молодости была красавицей, да и теперь осталась довольно привлекательной. Двигалась она с прежней грацией, а когда она улыбалась, лицо ее словно освещалось изнутри. Фигура ее расплылась с возрастом, волосы поседели, но все это было неважно. Зато глаза у нее были красивее, чем у любого человека или даже эльфа, какого ему доводилось встречать: большие, темно-карие, бесхитростные, как у лани.

– Теперь, когда я уже разгадала секрет замка, много времени это не займет, – сказала Кала. И действительно, не прошло и минуты, как замок щелкнул и ошейник оказался в руках у Калы.

Кеман рассеянно потер шею и взялся за стило. Тут-то он порадовался, что мать научила его читать и писать по-эльфийски! Ведь эти Железные люди до сих пор не подозревали, кто он такой на самом деле, – и Кеман не собирался им об этом сообщать.

А чем скорее он начертит карту, тем скорее его отпустят и он сможет отправиться к Доре!

Однако дело заняло больше времени, чем хотелось бы: перенести расположение дорог и поместий на глину да еще сохранить при этом верное соотношение расстояний оказалось куда труднее, чем он думал. К тому времени, как Кеман нанес на четвертую табличку территорию, лежащую между степью и поместьем лорда Тилара, уже совсем стемнело.

– Карта очень приблизительная, – предупредил Кеман, когда Дирик передал последнюю табличку одному из младших жрецов. – Мне пришлось опустить многие детали.

– Ну, тогда тебе придется прийти еще раз, чтобы сообщить мне эти детали устно, – рассудительно ответил Дирик. – На самом деле, и тебе, и Шане, и двоим остальным еще не раз придется прийти ко мне, чтобы сообщить разнообразные детали. Это потребует много, очень много времени!

– А-а! – протянул Кеман. И в самом деле, какой же он дурак, что не сообразил! – Да, конечно. А нам ведь и нужно много, очень много времени, верно?

– Чем больше, тем лучше, – сказала Кала, протягивая ему ненавистный ошейник. – Надень его и замкни. Ты услышишь, что замок щелкнул, но теперь он не запирается, а только закрывается на защелку. Надави вот сюда, – она показала ему небольшую кнопочку на внутренней стороне ошейника, – и замок откроется.

– Спасибо! – горячо поблагодарил Кеман, надевая ошейник. Тут же застегнул, расстегнул, чтобы проверить, и вздохнул с облегчением, когда ошейник снялся, как и было обещано.

Кала приподняла бровь, но сказала только:

– Эти ошейники заберете с собой. Я не хочу, чтобы неисправные ошейники хранились у нас вместе с остальными. Если то, что вы говорите, правда и если Джамалу все же удастся воплотить свои мечты о завоевании, такие ошейники нам очень понадобятся...

– Спасибо вам еще раз! – сказал Кеман и выскользнул из шатра под прохладный ветерок, который всегда поднимался в степи после захода солнца.

Кеман забежал в свой шатер, чтобы поговорить с Шаной, но Каламадеа сообщил, что они с Меро пошли к Лоррину.

– Я к ним тоже скоро присоединюсь, – добавил старый дракон.– А ты?