Текст книги "Эльфийская трилогия"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мерседес Лэки
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 93 страниц)

А рабов следует время от времени бить, чтобы они знали свое место.

Возможно, этот случай был неважен; а вот реакция Валина на него – очень даже важна.

«Он осмелился противоречить мне». Щенок поклялся, что если отец еще раз прикоснется к его рабу – он так и сказал: его! – то пожалеет об этом. Диран снова вспомнил эту ссору и слегка приподнял уголок рта. В общем, это еще не беда. Благодаря этому он выяснил кое-что новенькое: что у Валина есть собственное мнение и что у мальчика достаточно силы духа, чтобы отстаивать это мнение. Что ж, хоть что-то мальчик унаследовал от Дирана. Собственный отец Дирана впервые узнал, чего стоит решение его сына, когда были установлены первые Врата.

«Интересно, жалеет ли он, что не пошел за мной через Врата?

Да и вообще – жив ли он? Эвелон – не слишком гостеприимный край. По крайней мере, именно таким он был, когда я покинул его...»

Что же касается этого Мира, теперь он достаточно гостеприимен. Мало кто из эльфов понимает, как близки они были к тому, чтобы потерять его. Эти люди...

Мысли Дирана снова вернулись к сыну.

Ну что ж, если заняться перевоспитанием как следует, мальчик наверняка научится воспринимать мир таким, каков он есть на самом деле, а не таким, каким его хочется видеть. И, возможно, в конце концов он еще поблагодарит отца за то, что эльфы теперь находятся здесь, а не в Эвелоне.

Диран мысленно пробежался по списку дел. Валин получил все приказания. Пусть соберет свои вещи и возьмет одного слугу. Да, и прихватит охотничьих птиц. Останавливаться по пути ему следует только у вассалов и союзников. И никаких походных стоянок, о которых он болтал!

Если что-то и не укладывалось в голове у Дирана, так это стремление к примитивному образу жизни, к единению с природой, и он всем сердцем восставал против таких причуд. Такая тяга к приключениям опасна, даже на землях собственного клана. Валин несет в себе кровь их рода, и пора бы ему это осознать. На самом деле мальчишке давно пора научиться хоть какой-то ответственности.

Кажется, все улажено. Включая и тщательно подобранную кандидатуру Чейнара. Диран снова чуть дернул уголком губ. «Никогда ничего не делай, исходя лишь из одной причины».

Именно это правило и принесло ему власть и богатство. Да, Чейнар был настоящим фанатиком, когда речь заходила о людях. Но кроме того, он был союзником, через которого Диран намеревался узнать, что стоит за всеми этими слухами о драконах и драконьей шкуре.

Чейнар упустил девчонку, но у него остался кусок шкуры. По крайней мере, так он говорит. Валин может проверить оба эти утверждения. А Чейнар не присылал никаких донесений после того, как сообщил о своей промашке и успехе. Возможно, ему действительно не о чем сообщать. А может, он предпочитает придержать какие-то сведения. Может, он действует в собственных интересах. А может, и еще в чьих-то...

Как обычно, вариантов может быть много. Но когда Валин будет находиться там, мальчик не только получит необходимое воспитание, но и сможет присмотреть за Чейнаром, и выяснить, какую роль он играет во всей этой истории. Диран достаточно хорошо знал своего сына, чтобы не сомневаться: Валин сумеет задать нужные вопросы и получить ответы на них. А он сам достаточно хорошо знал Чейнара, чтобы вычислить, что кроется за этими ответами.

Да, все улажено. Даже передача любимчика в общие бараки. Это Диран устроил не без задней мысли. Угроза такого перевода Даст ему больше возможностей управлять Валином, чем сам перевод.

Диран вздохнул. Да, он справился со своими обязанностями и обо всем позаботился. Теперь можно вверить себя умелым рукам своих наложниц: пусть помассируют голову и снимут эту чудовищную боль.

Лорд отодвинулся от стола и встал. При этом его движении комнату снова залил яркий свет. Диран быстрым шагом пересек кабинет и направился к двери, ведущей в гарем.

Пора Отдохнуть и расслабиться.

В конце концов он это заслужил. У него сегодня выдался напряженный рабочий день.

* * *

Валин достал из шкафа Меро чистую ливрею и иронически усмехнулся, представив себе, как бы позеленел отец, увидев, что его сын прислуживает человеку.

Меро кое-как поднялся с кровати, ругаясь сквозь зубы.

– Ты сможешь ехать верхом? – обеспокоенно спросил Валин.

Меро перевязали и обработали раны лучшими лекарствами, какие только нашлись в поместье, но должно было пройти несколько дней, чтобы раны поджили, и нужен был по меньшей мере день, чтобы боль утихла.

– А что, у меня есть выбор? – все так же сквозь зубы поинтересовался Меро. – Или я еду, или отправляюсь к этому... – Валин предупреждающе вскинул руку, и Меро умолк.

На всякий случай Валин решил напомнить Меро об осторожности.

«Никогда нельзя точно знать, не подслушивают ли тебя», – подумал он как можно отчетливее. Валин знал, что Тень способен «слышать» его мысли. Этот талант прорезался у него два года назад, и Меро постоянно совершенствовал его.

Меро согласно кивнул.

– Я даже не знаю, что сказать, Тень, – сказал Валин, а про себя подумал: «Я буду изо всех сил оттягивать отъезд. Надеюсь, пару дней я смогу отыграть. За это время тебе должно полегчать. Но ты уверен, что они поверят, будто ты и вправду боец, проходящий обучение?»

– Я все понимаю, – смиренно откликнулся Меро. Но при этом пальцы его быстро сплетались в фигурах языка жестов, который они с Валином разработали как раз для таких случаев. А по сосредоточенному выражению его лица было ясно, что Меро выискивает возможных нежелательных слушателей.

«Они поверят во все, что ты напишешь. И я видел кое-кого из убийц на службе у твоего отца. Они не старше меня. Можешь не беспокоиться – я сумею их убедить. Ты лучше подумай, как обеспечить мне пару дней, чтобы они устали от моего присутствия и занервничали. Мне надо доказать им, что они и сами очень хотят расстаться со мной. Но если я буду вести себя слишком противно, меня могут еще раз избить. А чтобы не нарываться и довести их постепенно, мне требуется время».

– Мне страшно не хочется расставаться с тобой.

Это была чистая правда. Валин очень беспокоился о Меро. По пути с ним могли произойти десятки разнообразнейших неприятностей. Например, Тень вполне мог потерять сознание и свалиться с лошади. Он был сейчас не в том состоянии, чтобы ездить верхом, – а ехать нужно было быстро.

– Я и сам волнуюсь. Но ты же сказал, что это приказ лорда Дирана. А его приказы лучше выполнять незамедлительно. Надо показать, что я готов повиноваться. Может, это поможет загладить те полосы, которые я теперь ношу.

Валин придумал эту историю, чтобы объяснить отсутствие Меро: дескать, он, как послушный сын, принял распоряжения отца близко к сердцу и немедленно отослал Меро, куда было указано.

Когда Меро не прибудет на место назначения, тогда его могут начать искать – а могут и не начать. Если начнут, то найдут лошадь без всадника, но со всем имуществом в седельных сумках. Тогда наверняка решат, что Меро и вправду потерял сознание и где-то свалился с лошади. Никому ведь и в голову не придет, что раб решится на побег и при этом бросит такое ценное имущество, как лошадь. Хотя пределы поместья патрулировались, там все равно встречались дикие животные, с которыми стоило считаться. Иногда на территорию поместья устраивали налеты дикие люди или лорды – соперники Дирана, а иногда забирались стаи одичавших собак. Если тело не удастся найти, никого это особо не заинтересует. Рабом больше, рабом меньше – в масштабах поместья это не имеет особого значения, даже если это такой раб, как Меро.

А с точки зрения Дирана это будет означать, что проблема решена. Если он вообще обратит внимание на это исчезновение, то только обрадуется.

На самом же деле Меро поедет по маршруту, который Валин разведал сегодня утром. Меро доедет до границы поместья, а Валин тем временем будет бездельничать. Когда же Меро доберется до имения старого лорда Сейнаора, эльфа, надзирающего за одной из огромных ферм Дирана, он отпустит коня, представится надсмотрщику и передаст ему бумажку, написанную Валином, но с печатью Дирана. Там будет сказано, что Меро – раб для «особых» поручений и что он прислан сюда «на время излечения от полученных ран». Лорд Сейнаор не будет знать, что и думать. Диран никогда прежде не присылал к нему людей на излечение – но Диран непредсказуем. Может, он захотел таким образом проверить преданность своего вассала – посмотреть, станет ли Сейнаор выполнять такое необычное задание. Может, этого человека прислали сюда в качестве угрозы. Может, в качестве шпиона. А может, он выздоравливает после неудавшегося или отчасти неудавшегося покушения на какого-то другого вассала, и Диран решил, что лучше не держать его сейчас на виду.

Когда Валин будет подъезжать к этому имению, он воспользуется своей магией – и своими знаниями о травах, почерпнутыми у Делии, – и сделает так, чтобы его телохранитель-приближенный серьезно заболел. Добравшись же до имения, он увидит там Меро и потребует, чтобы он заменил его заболевшего слугу.

Наполовину этот план принадлежал Валину, а наполовину – Меро. Валин сообразил, что заменить своего слугу на Меро нужно в таком месте, где их никто не знает. А Меро придумал, как это можно устроить.

«Знаешь, а ты ведь можешь быть по-настоящему опасен, если тебе дать хоть малейшую возможность», – кисло подумал Валин, помогая своему другу облачиться в ливрею.

«Это все благодаря практике, Валин, – ответил Меро на языке жестов. – И еще благодаря тому, что ты спас меня от тех условий, в которых живут остальные. Я могу думать самостоятельно. Большинство людей лишены этой роскоши».

Валин промолчал. На самом деле ему просто нечего было ответить на это замечание. Он просто поправил тунику Меро и отступил в сторону.

– Вот, – сказал он, протягивая Меро записку. На самом деле там было две записки, но со стороны этого нельзя было заметить. Первая была предназначена для слуг в конюшне, вторая – для лорда Сейнаора. Первая была подписана Валином, под второй же красовалась печать Дирана. У Валина было полдесятка таких бланков с печатями, припрятанных на крайний случай. – Отдашь это в конюшне, они дадут тебе лошадь. Удачи тебе, Тень. Я буду скучать по тебе.

Меро просмотрел обе записки и спрятал их в карман.

– По мне еще никто никогда не скучал, – легкомысленно отозвался он. Валин нахмурился.

Меро же добавил:

– Слежки сейчас нет, даже магической. Я проверил. Твой почтенный отец всецело занят любвеобильной и одаренной Катриной. Он так увлечен, что ему не до всякой чепухи вроде нас с тобой.

Валин снова нахмурился и покраснел. Наложница Катри-на – последняя фаворитка его отца – была весьма... экзотичной особой. И лишенной всякого стыда. Она даже к нему, Валину, обращалась с предложением, наполнившим его глубоким смущением. Не то чтобы ему не хотелось приобрести побольше опыта в обращении с женщинами... Но...

Дело не в том, что она сказала, а в том, как именно она это сказала! И что она при этом делала!

Но Меро через несколько секунд нужно было уходить. Поскольку никто за ними не следил, можно было больше не сдерживаться. Валин осторожно обнял двоюродного брата.

– Ты поосторожнее, братишка, – сказал он, слегка понизив голос. – Я хочу увидеть твою уродливую рожу среди слуг старика Сейнаора.

– Я непременно там буду, – хрипло отозвался Меро, тоже обняв Валина. – Не надейся, так просто ты от меня не отделаешься.

И, выпустив плечи Валина, он неловкой походкой направился к двери.

– Удачи нам обоим, брат, – тихо сказал ему вслед Валин. Он просто не знал, что еще можно сказать в такой момент.

Меро обернулся и лукаво усмехнулся.

– Удачи и попутного ветра мне, и встречного – тебе!

С этими словами Меро шагнул за порог, и дверь захлопнулась у него за спиной. Дверь и стены были сделаны на совесть: Валин даже не слышал, как Меро спускается по лестнице.

Собственные покои никогда еще не казались Валину такими пустыми. Последние несколько лет рядом с ним постоянно кто-то находился – и почти всегда этим кем-то был Меро. Он не оставался без присмотра даже во время своих экскурсий в гарем. Валин был наследником лорда, и слуги неусыпно заботились о его безопасности, поскольку знали, что, если с мальчиком что-нибудь случится, всех их ждет смерть. И вот теперь он впервые оказался в полном одиночестве.

Валин с трудом подавил в себе желание кинуться следом за братом и отправился в свою комнату собирать вещи.

Потом он улегся в постель. Но при малейшем шуме юноша просыпался и подолгу лежал, уставившись в невидимый потолок. Ему казалось, будто он целую вечность не может заснуть.

«Как бы мне хотелось показать Меро, как сильно я его люблю! – думал Валин, вспоминая о том, чего он так и не сказал за все эти годы, и терзаясь сожалением. – Но я не могу. Я просто не знаю, как это сделать. Меня всю жизнь наказывали за малейшее проявление чувств – вот оно так и вышло. Чувства-то У меня остались, но наружу они не прорываются. Я не плакал с тех пор, как мне исполнилось два года... И даже уж не помню, когда я смеялся. Вот и результат. Тот я, который снаружи, совсем не похож на того, который внутри».

Валин сглотнул и перевернулся на другой бок. Глаза у него были сухими. «Надеюсь, он понимает, как много я ему не сказал. Очень надеюсь. Если план сработает... если с Меро ничего не случится...»

Эта ночь тянулась на редкость долго.

 Глава 17

Шана ввела себя в транс одним лишь усилием воли. Сейчас она смотрела на мир чужими глазами, глазами ребенка, наделенного магическими способностями, и ребенок этот находился в рабском бараке. Шана не желала видеть происходящего, но теперь она уже не могла отвести взгляда. В этом бараке была одна молодая женщина, настолько похожая на Мэг, что Шану прямо бросило в дрожь. И вот уже почти целый день Шана изучала историю этой девушки и прислушивалась к разговорам охранников, собирая сведения.

Девушка забилась в угол барака. Обычное человеческое дитя, лишенное магии. Просто судьба наказала ее ранним обещанием красоты. В шесть лет девочка была ошеломляюще красива. В двенадцать – просто очаровательна. Но в четырнадцать, когда обучение будущих наложниц уже шло вовсю, девочка резко принялась расти. Она вытянулась, а черты ее лица погрубели. Теперь она была миловидной, и не более того.

А для наложницы этого было недостаточно. Наложницам полагалось быть божественно красивыми.

И вот девочку, привыкшую к мягкому обращению, на которую за всю жизнь не то что руки никто не поднял – голоса ни разу не повышали, – отправили в общий барак. Охранники, которым нечасто приходилось видеть таких милых и неиспорченных девушек, теперь кидали жребий, кому она достанется первой.

Но пока они спорили, удача ускользнула от них.

В комнату вошел человек, которого Шана слишком хорошо помнила: высокий блондин с жестокими глазами. Похоже, охранники тоже его знали. Они тут же умолкли и попятились. Ребенок, через которого Шана наблюдала за происходящим, застыл на месте – но этот оживший ночной кошмар из прошлого Шаны искал не его...

Он обвел комнату холодным взглядом – и остановил его на той самой девушке. Блондин ткнул пальцем.

– Вот эту, – заявил он и неприятно улыбнулся. – Я беру вот эту.

Какой-то стражник попытался было возразить, но одного-единственного взгляда блондина оказалось довольно, чтобы пресечь всякие возражения. Стражник пожал плечами и отвернулся. Другой стражник прошел среди рабов, ухватил девушку за руку и заставил ее встать. Не глядя на нее, он просто проволок девушку через комнату и толкнул к блондину.

Девушка взглянула ему в лицо, и то, что она увидела или почувствовала, заставило ее побледнеть.

Блондин рассмеялся – Шана в оцепенении и ужасе наблюдала за происходящим, – натянул странную перчатку, усеянную металлическими заклепками, и наотмашь хлестнул девушку по лицу, так, что та полетела на пол. Девушка упала на спину, и Шана увидела, что ее лицо пересекают несколько неглубоких параллельных порезов, из которых уже начала сочиться кровь.

Блондин обвел взглядом остальных рабов.

– Среди вас есть нарушители порядка, – равнодушно произнес он. – Вот что случается с рабами, которые любят нарушать порядок.

Потом он рывком поднял девушку с пола и принялся избивать ее, неотрывно глядя ей в лицо...

Как когда-то Мэг...

Шана выскользнула из сознания мальчика и поклялась сквозь слезы, что никогда больше не будет просто стоять и смотреть, как эльфийские лорды или их прихвостни мучают и убивают кого-то. Когда-нибудь – и довольно скоро – у нее будет достаточно сил, чтобы разобраться с ними.

А у волшебников эта сила уже есть.

Шана чуть не плакала от разочарования. Она попросила своего учителя о личной беседе, и разговор этот шел прескверно – намного хуже, чем Шане могло прийти в голову. Девочка вцепилась в подлокотники кресла и предприняла еще одну попытку объясниться.

– Мы должны что-то делать, – настойчиво повторила она. – Я же уже объяснила вам, что там творится. Я уверена, что эльфы так увлеченно рвут друг другу глотки, что просто не заметят нас, если наше вмешательство будет незначительным. Но, мастер, ведь там каждый день убивают людей – хороших людей! Мы не можем просто сидеть сложа руки и смотреть на это!

Денелор покачал головой.

– Это невозможно, Шана, – отозвался он. – Мы просто не можем ничего сделать. Люди должны справляться с этим самостоятельно. Если они хотят свободы, им придется научиться сражаться за нее.

Ну вот! Значит, рабы должны сами сражаться за себя. А как быть с тем, что их держат в ошейниках и они даже думать свободно не могут?!

– Но почему мы не можем ничего сделать?! – возмущенно крикнула Шана. – Ведь нас здесь больше, чем когда бы то ни было, не считая времен Войны Волшебников! Мы не можем начать новую войну, но мы можем делать хоть что-то, а не прятаться тут, как перепуганные мыши!

Денелор слегка покраснел и отвел взгляд.

– Шана... ты просто не можешь понять. Ситуация намного сложнее, чем тебе кажется. Здесь замешано слишком много факторов. Что хорошего будет, если мы поможем небольшому количеству полукровок или людей и в процессе этого выдадим себя? Неужели тебе хочется, чтобы эльфы обнаружили Цитадель? Куда нам тогда деваться? Назад в пустыню?

– Почему они непременно должны обнаружить Цитадель? До сих пор же не обнаружили! – возразила Шана, сердито встряхнув кудрями. Она так и не выпускала подлокотников. – Ведь даже во время Войны Волшебников, когда эльфы точно знали, что мы существуем, они и то не смогли ее найти! А теперь даже Диран о нас не подозревает – вы же сами знаете! Так с чего вдруг они должны найти Цитадель? Наши шансы сейчас куда выше, чем у прежних волшебников, ведь никто из нас не хочет нового раскола! Так почему же вы думаете, что нас обнаружат?

– Потому... потому, что это возможно, – неуверенно пробормотал Денелор. – Ты же знаешь, Цитадель не невидима. Нас вполне можно найти, если эльфы будут знать, куда смотреть. И это станет вдвойне вероятным, если мы начнем помогать людям.

– Не понимаю, почему... – начала было Шана.

– Ты что, думаешь, что они встретят нас с распростертыми объятиями и радостно приветствуют свободу? – перебил ее Денелор. – Если ты и вправду так считаешь, дитя мое, то ты живешь в мире грез.

Денелор откинулся на спинку кресла. Он вновь приобрел уверенный вид, и Шана почувствовала, что утрачивает свое преимущество.

– Видимо, придется мне тебя просветить. Большинство людей за пределами Цитадели даже не называют себя рабами, поскольку не считают себя таковыми. Эльфийские лорды приводят их в состояние повиновения – и рабы думают о своих же соплеменниках, других людях, как о врагах и соперниках. Их интересуют не эльфийские лорды, а надсмотрщик – который вполне может быть и человеком, – и другие люди, работающие рядом. Да большая часть рабов в жизни не видела ни единого лорда и не слишком-то и рвется. Все, что их интересует, – это как бы занять должность надсмотрщика... и получить все его привилегии. Их волнует лишь ближайшее будущее.

Денелор ухмыльнулся, и Шана вспыхнула от разочарования.

– Вот в чем кроется главное различие между нами и ними, дитя, – самодовольно заявил волшебник. – Они не видят дальше собственного носа. И если окажется, что мы реально можем лишить их тех жалких привилегий, что они заработали тяжким трудом, а вместо этого предлагаем какую-то сомнительную свободу, они отнюдь нас за это не поблагодарят. Они увидят лишь, что быть свободным – это значит голодать, дрожать от холода, потерять обещанную еду, твердо гарантированную крышу над головой и вознаграждение, которое они могут получить, если будут хорошо себя вести и делать все, что приказано. Вот они-то и предадут нас – те самые люди, которым ты так хочешь помочь. И все потому, что мы не сможем дать им ни того, что они хотят, ни того, в чем они на самом деле нуждаются. Они станут считать нас врагами уже за то, что мы угрожаем их привычному образу жизни.

«Да он же словно о себе говорит!» – слегка презрительно подумала Шана. Она мало общалась с людьми – но уж от них она не видела никаких неприятностей. Все неприятности исходили от эльфов. Именно эльфы отдавали приказы. Люди лишь исполняли их. Девочка никак не могла понять, почему волшебники забились в Цитадель и сидят там – ну в точности как кучка испуганных мышей! Не существовало никаких причин, которые мешали бы им втайне помогать людям – или хотя бы спасать больше детей-полукровок, чем они спасали сейчас. Большинство полукровок появлялись на свет в результате случайного оплодотворения наложницы или обыкновенной рабыни, и большую часть таких детей уничтожали сразу же после их появления на свет. А ведь любой волшебник без особых усилий мог подменить повивальную бабку и внушить окружающим, будто ребенок родился мертвым.

Шана обратилась к своему наставнику с предложением сделать что-нибудь осмысленное для мира, раскинувшегося за пределами пещеры. Ей хотелось, чтобы волшебники больше помогали полукровкам – и хотя бы тем людям, которые были наделены магическими способностями. Шане слишком хорошо запомнилось то, что творилось вокруг нее в рабских бараках, – особенно то, что она видела долгими бессонными ночами.

Во время бесед с учениками Денелор вроде бы выказывал способность к состраданию, но за время личного разговора Шана обнаружила, что он ничем не отличается от прочих старших волшебников. Он согласен был действовать, но лишь до тех пор, пока это ничем ему не грозило. Если же возникала хоть малейшая вероятность, что какие-то действия могут натолкнуть эльфийских лордов на мысль о возвращении волшебников – а значит, его комфортабельная жизнь окажется под угрозой, – Денелор тут же складывал руки и отказывался что-либо делать.

Точь-в-точь как те самые люди, о которых он отзывался с таким презрением.

А он ведь был еще не худшим из здешних обитателей...

Денелор закончил свое наставление и выжидающе взглянул на Шану. Шана покачала головой и решила сделать еще одну попытку.

– Это несправедливо, мастер, – упрямо заявила она. Может, он все-таки согласится с ее доводами? – Это совершенно несправедливо! Мы ведь наделены силой. Разве это не означает, что на нас лежит определенная ответственность? Разве не об этом вы нам говорили? Чем больше сила, тем выше ответственность. За кого же мы отвечаем, если не за тех, кто беспомощен?

– Мы отвечаем прежде всего за себя, Шана, – после секундного колебания ответил Денелор. – Если Цитадель окажется в кольце осады, мы ничего уже не сможем сделать. Подумай о всех полукровках, которым мы никогда уже не поможем, если лорды узнают о нашем существовании.

«Подумай о тех, кому ты не помогаешь из-за собственной трусости», – отозвалась Шана, но лишь мысленно и не забыв прикрыть свои мысли.

– Мы делаем то, что в наших силах. Но для того, чтобы делать это, мы должны оставаться в живых, – уже более уверенно подытожил волшебник. – Я знаю, что с этим трудно смириться, но некоторые вещи не становятся менее истинными оттого, что они несправедливы.

Денелор умолк на мгновение, потом снова взглянул на Шану, но теперь уже с некоторым беспокойством.

– Шана, я надеюсь, что ты держишь эти мысли при себе. Возможно, мне не стоило бы говорить этого, но ты... э-э... внушаешь беспокойство некоторым из старших волшебников. Думаю, для тебя не новость, что ты наделена огромными способностями. Ты поражала меня куда чаще, чем я это признавал вслух. Некоторые из моих коллег опасаются твоей силы. Некоторые из них подозревают тебя. Они боятся, что ты можешь оказаться эльфийской подсадной уткой. Большинство из них не понимают, откуда у столь юного существа, не прошедшего еще должного обучения, может взяться такая сила и такая искусность во владении этой силой, – теперь Денелор смотрел на девочку так, словно и его терзали подозрения. – Некоторые думают, что тебя Подослали сюда эльфийские лорды, или даже опасаются, что ты можешь на самом деле быть чистокровным эльфом...

Округлив глаза, Шана принялась оправдываться:

– Но ведь я же говорила вам – мне пришлось учиться всему самостоятельно, чтобы выжить! Они что, думают, что выжить посреди пустыни – легкое дело? И кроме того – я владею магией разума. Вы сами это знаете! Вы же и учили меня с ней обращаться! Ни у одного чистокровного эльфа нет магии разума, а у меня есть!

– Да, действительно, – согласился Денелор. Судя по виду, он несколько успокоился. – И этого никак нельзя подделать магическим путем. Но ты все равно можешь быть подсадной уткой. Вдруг эльфы специально вырастили и обучили полукровку, чтобы проникнуть в наши ряды?

Шана нахмурилась.

– Как я могу быть подсадной уткой, если эльфы не подозревают о нашем существовании? И кроме того, я же хочу действовать против эльфов, сражаться против них. Зачем бы мне это было нужно, если бы я была подсадной уткой?

Денелор покачал головой.

– Дитя, вот от этого все становится еще более подозрительным. Если эльфы что-то заподозрили и следят за нами, что вернее укажет им местонахождение Цитадели, если не наши активные действия? Пожалуйста, Шана, следи внимательнее за своими речами. Ты заставляешь окружающих чувствовать себя неловко, и это раздражает их.

Шана вздохнула и решила покончить с этим безнадежным предприятием. Она согласилась, что ей действительно следует быть более осторожной, выпила предложенную чашку чая и покинула покои Денелора.

«Что ж, значит, так...» Шана состроила гримасу и побрела к своей комнате. Раз уж Денелор не захотел поддержать ее, можно даже не надеяться, что она сумеет убедить кого-нибудь еще из старших волшебников. Правда, у нее появились единомышленники среди учеников. И еще с ней были согласны некоторые молодые волшебники – тот же Зед, например. Но по большому счету затея Шаны выглядела достаточно безнадежной.

Коридоры были довольно пустынны. В это время большинство здешних обитателей коротали время в ожидании обеда. Шана цинично подумала, что большинство волшебников стремились как можно сильнее походить на эльфов. Они окружали себя свитой, интриговали – правда, удобства они себе обеспечивали за счет магии, а не за счет рабов, а интриги не принимали такого размаха, как у эльфов, но все равно – ничего больше волшебников не интересовало. Им совсем не нужны рядом энергичные люди, думающие не только о себе. Потому-то они и чувствуют себя неловко в присутствии Шаны – они боятся, что ею нельзя будет манипулировать. А еще она наделена большой силой... и им хотелось бы держать эту силу под контролем.

Шана долго присматривалась и прислушивалась – пребывание в рабских бараках многому ее научило, – и поняла, по какому образцу построена жизнь в Цитадели. Все это здорово напоминало жизнь какого-нибудь из крупных эльфийских домов. На вершине пирамиды находился Парт Агон, верховный волшебник (обычно это место занимал не самый старший, а самый сильный из них). Его устраивал существующий порядок вещей, и он не желал уничтожения своего маленького королевства. Следом за ним шли маги, придерживающиеся тех же взглядов, что и Агон. А последними стояли те, кто мог считать и иначе, но не видел никаких причин рисковать самим.

Незадолго до этой беседы Шана пыталась поговорить с Зедом, но тот лишь пожал плечами.

– Большинство здешних жителей попали сюда, едва-едва спасшись от смерти, – заметил он. – Возможно, им не понравится снова жить в постоянном страхе.

– И мне не понравится! – воскликнула Шана. – Но я не позволю, чтобы страх мешал мне делать то, что я считаю правильным!

– Повтори мне это, когда погоня будет идти за тобой по пятам! – огрызнулся Зед и исчез в лабиринте коридоров. В этом отношении Зед был чрезвычайно талантлив: если он не желал быть найденным, то пропадал так же бесследно, как Отец-Дракон~.

Всю дорогу до жилищ учеников Шана высматривала, не покажется ли Зед, но так его и не увидела. Возможно, это означало, что он все еще не настроен общаться. Впрочем, сейчас Шана была преисполнена отвращения к волшебникам и сама не была уверена, хочет ли она видеть Зеда. Но когда после разговора с Денелором Шана добралась до своей комнаты, собственное жилище показалось ей тягостно схожим с тюремной камерой. Девочка вдруг обнаружила, что ей отчаянно хочется увидеть небо, обнаженные зимой деревья – да хоть что-нибудь за пределами стен Цитадели! Может, собрать вокруг себя небольшую группку сторонников из числа тех ребят, которых она учила работать с драгоценными камнями?.. Нет, это слишком уж похоже на интриги, которые ведут старшие волшебники.

Потому Шана просто прикрыла за собой дверь и принялась расхаживать по комнате. Но как ни ходи, комната от этого больше не станет.

– Я хочу что-то делать! – заявила Шана четырем стенам, кружа по комнате, словно животное по клетке. – Я хочу что-то изменить! Я хочу делать больше, чем Народ...

«Так почему же я этого не делаю?»

Эта простая мысль так поразила ее, что Шана застыла как вкопанная. Девочка почесала в затылке, потом уселась на кровать, чтобы получше обдумать возникшую идею.

А и правда, почему бы ей что-то не предпринять? Возможно, она справится с этим и сама... Ей не нужна ни помощь, ни даже дозволение остальных волшебников. При помощи драгоценных камней она могла сделать почти что все. А дотянуться она точно могла куда угодно.

Это могло показаться преувеличением, но драгоценные камни действительно помогали Шане. Они настолько увеличивали силу девочки й радиус действия этой силы, что просто не верилось. Не то чтобы Шана зависела от них, но они оказались очень полезным инструментом. Как ни странно, самыми полезными оказались наименее ценные камни. Драконы были уверены, что дело обстоит ровно наоборот, и потому обнаруженная закономерность показалась Шане особенно забавной.