Текст книги "Сокровища Зарстора"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Он, казалось, закрылся еще плотнее. Цветок мертв… должен быть мертв… он не мог так долго прожить после того, как его сорвали.

Бриксия подняла руку, поднесла закрытый бутон к лицу. От него по-прежнему исходил слабый аромат. И он почему-то внушал надежду.

Она глубоко вдохнула раз, другой… Потом подняла голову и посмотрела на купол и отверстие. Она не хуже Дведа может до него добраться. И она это сделает! Не останется одна… она часть трех…

Снова спрятав цветок, Бриксия уверенно встала. Как и Двед, она отступила вдоль стены, тщательно измерила расстояние… разбежалась… и прыгнула!

Руки ее ухватились за край отверстия. Она подтянулась и перевалилась через край. Полетела в темноту, словно нырнула в озеро. Но летела недолго и приземлилась, перевернувшись.

Вокруг не было совсем темно. Откуда-то проникал бледный синеватый свет, к которому быстро приспособились глаза Бриксии. Девушка увидела пустое помещение, проход в направлении второго купола. Встав, она пошла туда.

Проход привел в другой зал. Тут она увидела тех, кто пришел раньше нее. И…

Бриксия вскрикнула и устремилась вперед.

На столбе, пригнувшись, сидела Ута, пасть ее была полуоткрыта, и в зубах она держала маленькую шкатулку. Шерсть на спине кошки встала дыбом, одну переднюю лапу она угрожающе подняла и гневно хлестала хвостом.

Марбон, с ножом в руке, обходил кошку с одной стороны, а Двед, тоже с ножом, – с другой. Ута увидела девушку. Прыгнув, как на добычу, она оттолкнулась от плеча Дведа, а оттуда перелетела к Бриксии, вцепившись в нее когтями.

Обняв одной рукой кошку, в другой держа нож, Бриксия смотрела на двоих. Выражение их лиц привело ее в ужас. Раньше лицо Марбона было пустым, потом стало молодым и энергичным. Но сейчас Бриксия видела нечто куда худшее, чем злоба жаб. Потому что такое выражение было свойственно ее племени – или тем, кто принимает облик ее племени. А лицо Дведа расслабилось. Казалось, мальчик впал в такое же состояние, в каком раньше находился его хозяин, но продолжал двигаться, и намерения его явно были недобрыми. И лорд, и мальчик стремились к Уте.

Двед встал между Бриксией и дверью, через которую она вошла. Девушка попятилась. Прижалась спиной к стене, как тогда, когда стояла перед птицей-женщиной. Но по какой-то причине двое не торопились нападать на нее. Если бы напали, конечно, свалили бы. Она была уверена, что они убьют ее, если она не отдаст им кошку, – но они почему-то не приближались.

Безумный гнев отразился в глазах Марбона, исказил его лицо. Лорд сделал быстрый шаг вперед. Однако выглядело это так, будто он захотел пройти сквозь стену. Бриксия поразилась: Марбон ударился о какую-то невидимую преграду. Ута повернула голову. Она по-прежнему сжимала в зубах шкатулку. Но смотрела кошка на Марбона.

Двед задержался у выхода, сжимая в руке нож, предоставив активную роль хозяину.

Рот Марбона дрогнул, губы шевельнулись. Но если он и заговорил, Бриксия не услышала ни звука. Она только почувствовала, как напряглась кошка. В голове снова вспыхнула боль, она все усиливалась, заставив девушку ахнуть. Словно Марбон произносил беззвучно заклинание, усиливающее ее пытку.

Вокруг столба, на котором до того сидела Ута, заклубился серый туман, – он поднимался и вился, как вьется лоза. Марбон продолжал попытки добраться до Бриксии – сначала с одной стороны, потом с другой. Туман дошел до вершины столба, потянулся к крыше помещения. Растекся наверху – дерево-тень раскинуло ветви. Ветви всюду протянулись ровно, только непосредственно над девушкой их не было. Защита, сработавшая против нелюдей, действовала и здесь.

Ута требовательно толкнула девушку головой. Шкатулка… Ута хочет, чтобы она взяла ее? Бриксия протянула руку – Ута отдернула голову. Что же тогда?..

Кошка носом ткнулась в ворот ее рубашки. Бриксия, по-прежнему держа нож в руке, приоткрыла шею. Ута бросила шкатулку под рубаху. И стала решительно вырываться. Бриксия выпустила кошку, ее исцарапанные пальцы покрылись кровью. Приземлившись, Ута сделала еще один прыжок – и оказалась снова на столбе.

Марбон повернулся. Внимание его было приковано к кошке. Он продолжал шевелить губами, но теперь Бриксия разобрала слова:

– Кровь, чтобы связать, кровь, чтобы засеять, кровь, чтобы заплатить. Таково требование!

Он протянул левую руку и ножом ударил по ней. Не моргнув, помахал раненой рукой, брызнув кровью на столб. Двед приблизился со стороны двери, он шел как во сне.

– Кровь, чтобы заплатить… – его высокий голос повторил эти слова. Он тоже порезал руку и брызнул кровью на столб.

Щупальца тумана протянулись, жадно накрывая капли крови. Бриксия видела, как от каждой капли поднимаются темные струйки, как будто туман впитывает их, кормится ими.

Цвет тумана изменился. Туман потемнел, стал непрозрачным. Девушке показалось, что ветви туманного дерева отрываются от столба, ползут по потолку. Она подняла глаза и увидела, что теперь ветви повисли и у нее над головой, они утолщались, темнели. От ветвей отделялись тонкие щупальца, покачивались взад и вперед в воздухе.

Она беспокойно взглянула на Уту, опасаясь, что кошку уже захватила густая поросль на столбе. Но там оставалось еще свободное место, и на нем, рыча, сжалась Ута.

– Мы ничто – Сила вечна! – воскликнул Марбон. – Судьба предопределена, – продолжал он, – нашему племени предназначено достичь самых дальних морей. Мы достигнем последних границ земли и станем пылью, которую путник стряхнет с обуви. Но впереди будет ждать Сила, и с ней Повелители из космоса!

Бриксия в смятении думала: есть силы и силы. Та сила, что сгустилась здесь, – злая сила. Туманное дерево, становившееся все более материальным, пахло злом. Тот же отвратительный запах, что и от жаб со щупальцами, наполнил ее ноздри. Нож выпал из руки. Источенное лезвие раскололось о каменный пол. Но девушка не стала собирать эти обломки металла. Нет, она нащупала мертвый потемневший бутон. И как только сжала его в руке – сразу превратилась в дверь, в рот, которым будет произносить слова кто-то другой. Она поняла, что теперь она слуга и в полной власти того, кто владеет ею.

10

Бриксия кончиком языка облизала губы. Чувствовала она себя странно… словно между нею и ее прошлым легла завеса… Кто призвал ее сюда, использовал как рупор… или инструмент? Та воля, что владела ею (девушка не могла определить ее природу), не была рождена ею самой, это были не ее мысли, не ее воля.

– Ненависть не бывает вечной, сколь бы сильна и горяча она ни была вначале, – заставила произнести ее эта другая воля. – Если то, что вызвало ее появление, уходит, ненависть тоже чахнет и умирает. Но в ярком свете прошлого могут лежать семена будущей славы. – Так говорила эта чуждая воля.

Марбон смотрел на девушку. Сейчас он снова выглядел вполне нормальным – таким, наверное, он был раньше. Глаза его наполнились жизнью. В них сверкали красные голодные искорки. Бриксия чувствовала, как этот требовательный взгляд впивается в нее.

– Это мысли Яртара! – прошипел он. – Не знаю, как, но готов поклясться в этом! Но Яртар… – голос его стих, щеки вспыхнули.

Воля, овладевшая Бриксией, заговорила снова. Бриксия не узнавала собственный голос – он стал иным, резким и низким.

– Ненависть умирает… но пока она жива, она может изуродовать и измучить неосторожного, призвавшего ее на помощь. Даже ненависть, которая опирается на Силу, может утратить свою мощь…

– Лорд!

Крик Дведа, полный страха и удивления, оборвал ее речь. Мальчик на один-два шага отошел от двери. Лицо его больше не было расслабленным, на нем тоже отразилась чья-то сильная воля.

Вокруг его тела обвилось толстое щупальце тумана. Двед пытался высвободиться, яростно отбиваясь свободной рукой. Но попытки мальчика были тщетными – туман становился все плотнее, освободиться от него не удавалось.

Лицо Дведа исказилось от страха, он яростно вырывался, но вырваться не мог. Туман, казавшийся таким неосязаемым, удерживал Дведа в неволе.

– Лорд! – снова умоляюще закричал Двед. Марбон даже не повернул к нему головы. Он продолжал пристально смотреть на Бриксию, как человек, обнаживший меч перед противником.

– Элдор, ты здесь, чтобы защитить Сокровище! – вызывающе произнес он. – Я тоже! Я из рода Зарстора, у нас древняя вражда; если не боишься, покажись!

– Лорд! – Туман все больше окутывал Дведа. Теперь видно было только побледневшее, искаженное ужасом лицо. – Лорд, спаси меня!

То, что оставалось Бриксией, что еще не полностью подчинилось чужим мыслям и чувствам (Яр-тара или Элдора, кто знает?) – и эта частичка сознания понимала, что у мальчика не хватит сил сопротивляться. Что мужество его сломлено. Господин, перед которым он преклонялся, терпел поражение.

– Сокровище! – Марбон по-прежнему не обращал внимания на своего приемыша.

Он попытался приблизиться к девушке, в гневе колотя по невидимой преграде. Даже взмахнул в воздухе ножом.

– Отдай мне Сокровище! – закричал он. Теперь и у его ног собирался туман, сгущался, образовал лужицы. Начал подниматься по телу вверх. Коснулся колен, прилип к бедрам, а Марбон словно не замечал этого.

Двед беспомощно и неподвижно висел в колдовской паутине. Клочья тумана коснулись его щек, зацепились за подбородок. На лице мальчика застыло выражение ужаса.

– Сокровище! – повторил Марбон.

Ута поднялась на задних лапах. Яростно ударила передними по языку тумана, пытавшемуся добраться до нее. И в тот же момент Бриксия – опустела. У нее не было другого слова, чтобы описать это ощущение. Что-то ушло, отступило. Она снова была одна, открыта, беззащитна. Даже без ножа.

Рука Бриксии конвульсивно сжалась, словно желая снова схватить оружие. Но в руке был бутон. И он шевельнулся! Девушка разжала кулак, и цветок начал распускаться.

Тускло-коричневая внешняя кожура лопнула. Изнутри показался слабый свет, тот самый, который освещал ей тропу, подбадривал ее во время ночного пути по Пустыне.

Силы и силы, лихорадочно думала она. Другую руку она протянула к шкатулке, которую отдала ей Ута.

Марбон шевельнулся. Лицо его перестало быть лицом человека, которого она знала, – ни расслабленное, ни полное жизни. Неужели черты лица могут так искажаться, принимать совершенно чуждое обличье? Если даже это была иллюзия, то не предназначенная для нормальных глаз. Бриксия ощутила леденящий холод, ее охватил такой ужас, что она даже не попыталась бежать, хотя Двед теперь не закрывал выход.

Человек, стоящий перед ней, высоко поднял руки. Лицо его обратилось к нависшим вверху туманным змеям. Он крикнул:

– Яртар… сле… фрава… ти!

Туман закрутился, от вида этого движения кружилась голова. Теперь, когда взгляд Марбона больше не держал ее, Бриксия закрыла глаза, чтобы не потерять сознания от туманной круговерти. Но тут аромат цветка прояснил ее мысли.

Бриксия совершенно не понимала, к чему он призывал. Но… что-то ответило ему. Оно здесь, рядом… девушка не открывала глаза, но чувствовала, что появилось нечто новое… тянется…

Шкатулка и цветок – она не понимала, почему в ее сознании возникли эти два предмета, но чувствовала, что соединение их необходимо. Шкатулка и цветок… Не смотреть! То, что появилось, способно затуманить ее мысли, уменьшить способность к защите. Она не должна поддаваться.

И снова она воскликнула, обращаясь к тому единственному, что могло дать защиту в этом меняющемся чуждом мире:

– Зеленая мать, что мне делать? Это не моя магия, я здесь потеряюсь!

На самом ли деле она произнесла это, или только подумала, обращаясь с просьбой к силе, которой не понимала? Кто эти боги, великие источники силы, которые используют людей как орудия? И есть ли против них защита? Может, она теперь в центре борьбы между чуждыми силами?

Открыть!

Приказ – данный кем – или чем? Существом, вызванным Марбоном? Если так, то она действительно в опасности. Бриксия продолжала держать глаза крепко закрытыми, пытаясь то же самое сделать с сознанием. Как туман пленил Дведа, так чужая воля пыталась овладеть ею – не телом, а умом.

– Позволь мне, во имя того, что я держу, – воскликнула Бриксия, – позволь мне устоять!

Шкатулка и цветок…

Руки ее шевельнулись, свели вместе эти два предмета. Она не знала, действует ли по приказу Света или Тьмы. Но дело было сделано. И в тот же момент она открыла глаза.

И увидела…

Исчез туман, исчезло помещение со столбом. Она стоит в большом пиршественном зале крепости. К каменным стенам прикреплены кольца, в них ярко горят факелы. Стол накрыт многоцветной скатертью, цвета ее переливаются друг в друга. А на скатерти питьевые рога из сверкающего хрусталя, из богатого зеленого малахита, из теплого красно-коричневого сердолика. Такое не может себе позволить даже богатейший владыка долины.

Перед каждым сидением серебряное блюдо. И много тарелок и кубков, резных, украшенных драгоценными камнями.

Вначале Бриксии показалось, что зал пуст, но потом она увидела, что здесь собралось немалое общество. Но те, что сидели за столом, выглядели как слабые тени, такие призрачные, что сначала она не могла разобрать, кто из них мужчина, а кто женщина. Неодушевленные предметы она видела отчетливо, но живое в ее глазах было тенью; жители Дейла считали, что такие призраки держатся в злых местах и проявляют враждебность всему живому, потому что ревнуют к жизни, сердятся из-за своего состояния.

Бриксия закричала. Покачнулась, попыталась сойти с того места, где стояла, – прямо перед троном в центре; она не хотела, чтобы тот, кто правил этим сборищем, заметил ее присутствие. Но сдвинуться, бежать не смогла – ей предстояло встретиться лицом к лицу с тем, что ее ждало.

Вспышка… если свет может быть черным, а не белым… такой свет вспыхнул между нею и троном, как меч может поставить преграду на пути движущейся стали. Чья-то направленная воля, не до конца злая, но с отчетливым отпечатком тьмы, словно удар, обрушилась на нее, пыталась поглотить. Ударила, как хлыстом. И Бриксии показалось, что призрак на троне взглянул на нее красными пламенными глазами.

Тень начала сгущаться, она двигалась, менялась, как недавно черты лица Марбона, становилась все материальнее. На троне, казалось девушке, сидит не благородный лорд, который должен был бы владеть таким залом. Нет, на нее издевательскими пламенными глазами, которые, казалось, были созданы из огня самого ада, смотрел разбойник – отвратительный, худший из тех выродков, от которых она бежала в прошлом, хорошо понимая, что произойдет с ней, если она попадет в их руки.

Исчез!

На троне теперь сидела жаба из Пустыни – непристойно разбухшая, раскрывшая зубастую пасть, вытянувшая лапы. Гигант среди своего племени, ростом с того разбойника, фигуру которого она заменила. Она произнесла невнятно:

– Сокровище… Сокровище!

Шкатулка и цветок…

Бриксия почувствовала, что до боли прижимает их к груди. Шкатулка и цветок…

Жаба исчезла. Ее место заняла птица-женщина. Щелкая клювом, она высоко подняла свои руки-крылья, выставила когти; казалось, вот-вот она поднимется в воздух, нападет на Бриксию.

Иллюзии? Девушка не была в этом уверена. Каждое из видений выглядело материальным, прочным, как и трон, на котором оно возникало. Шкатулка и цветок…

А теперь… теперь это Двед! Окутанный туманом, он не сидит, а лежит на троне. Все скрыто, кроме части его лица. Он с трудом поднял голову, посмотрел на Бриксию затуманенными от ужаса глазами, и в них была отчаянная мольба:

– Сокровище! – Это единственное слово пронеслось по залу мучительным шепотом.

И Двед исчез. Его место заняла Ута… Ута, ясно видимая, зажатая в когтях чудовища, дергающаяся, пытающаяся освободиться… а уродливая лапа ползла к ее пушистому горлу, чтобы сдавить, выдавить жизнь…

– Сокровище! – промяукала кошка.

И, как и все остальные, Ута исчезла. Трон какое-то время оставался пустым. Потом – на троне появился мужчина, не призрачный, теневой, а реальный, как Марбон в помещении со столбом.

Он был не в шелковой одежде для пирующих, а в кольчуге и шлеме, который затенял лицо.

– Марбон! – Бриксия чуть не произнесла это имя вслух, но тут же увидела, что это не повелитель Эггерсдейла, хотя и очень похож на него. На лице этого человека лежала резкая печать гордости и высокомерия. Рот был искривлен, словно человек попробовал что-то неприятное, кислое, испортив себе удовольствие от пира.

Остальные, как и их господин, тоже стали отчетливее. И не все они были людьми. Когда Бриксия поняла это, ее охватила дрожь. Справа от лорда сидела женщина в платье цвета свежей весенней зелени. Но волосы у нее тоже были зелеными, как и платье, – прекрасные волосы, но нечеловеческие. По другую сторону, слева от лорда, над столом виднелась кошачья голова. Цветом она напоминала Уту, но по размеру была вдвое больше.

Были здесь и другие: молодой мужчина в шлеме с гребнем в виде вставшей на дыбы лошади, – его лицо тоже ничуть не напоминало человеческое. Еще одна женщина, в платье стального цвета, на поясе металлические пластинки, и на каждой – молочно-белый драгоценный камень. Волосы женщины, белые, как эти камни, были уложены короной. На спокойном лице высокомерное выражение. Но что-то говорило о том, что она в этом обществе стоит особняком, что она наблюдатель, но не участник происходящего. На груди женщины сверкала подвеска со сложно вырезанным узором, из того же белого камня. И Бриксия понимала, что эта подвеска – оружие, сильнее любого лезвия.

В дальнем конце стола, отдельно от остальных (как не совсем желанные гости), сидели еще двое. Разглядев их, Бриксия затаила дыхание.

Первым было гротескное тощее существо, похожее на то, которому служили птицы… Но не точно такое же. В фигуре, сидевшей за столом, было больше округлости, сходства с женщиной, – хотя она тоже была не одета, если не считать перьев. На существе-птице красовался пояс с драгоценностями. Драгоценности сверкали также на широком, похожем на воротник ожерелье. Но существо, несомненно, было той же породы, что птица-женщина из Пустыни.

А рядом с ней – жаба… только это чудовище обладало близким, почти святотатственным сходством с человеком. При этой мысли Бриксию охватило отвращение, но, несмотря на все усилия, она не могла оторвать взгляд от этого существа.

Глаза жабы злобно блестели, и девушка догадывалась, что хоть чудовище и принимают тут, оно ненавидит всех собравшихся.

Казалось, появление Бриксии не вызвало интереса у пирующих. Ни в одной паре глаз не отразилось удивления, на нее даже не смотрели. Она не понимала, почему оказалась здесь. Потом…

Она уже не стояла беспомощно перед троном. Изумленная девушка вдруг поняла, что по какому-то капризу приведшей ее сюда силы она висит в воздухе над пирующими, так, что одним взглядом может охватить весь зал.

Высокий трон лорда, так же, как в любой крепости, стоял лицом к большой двойной двери зала. И вот с грохотом, от которого стихли все разговоры пирующих – Бриксия слышала их как легкие вздохи ветра, – створки двери не просто распахнулись, они ударились о стены. Как будто летний гром прозвучал в зале.

В широком проходе – эта дверь могла пропустить целый отряд вооруженных солдат в строю – появился человек. Как и лорд этого зала, он был одет не для пира, но в кольчугу и шлем. Плащ он отбросил за спину, словно для того, чтобы освободить руки.

Но меч этого человека лежал в ножнах, а другого оружия не было. Если не считать оружием ту ненависть, что отражалась на его лице. И Бриксия, которая недавно чуть не назвала Марбоном владыку зала, теперь была почти убеждена, что не ошиблась бы, назвав так пришельца.

Он не стал сразу входить в зал, а как будто ждал приглашения от лорда на троне. Стоял, спокойно разглядывая собравшихся, а за его спиной виднелись другие воины.

Выглядело это так, словно взрослого окружили дети. Воины, вставшие по бокам от лорда, плотно собравшиеся за спиной, были такого роста, что сам он казался гигантом. Но эти воины не были детьми, это были зрелые, часто даже пожилые мужчины.

И эти люди не были коренасты, как гномы, – нет, они были стройны и изящны. Но только их руки и красивые лица не были закрыты. Тела же скрывали кольчуги перламутрового цвета, составленные из перекрывающих друг друга пластин. Шлемами служили либо настоящие раковины, либо их тщательные копии.

– Приветствую, родич…

Молчание, наступившее после грохота, с которым раскрылись двери, нарушил лорд, хозяин зала. Он слегка улыбнулся, но улыбка его была неприятной, насмешливой.

Человек у входа посмотрел ему в глаза. Он не улыбался. Напротив, легкие морщины в углах рта и глаз говорили, что он с трудом сдерживает ярость. И он не сделал ни шага вперед.

– Ты не сообщил, что окажешь нам честь своим присутствием, – продолжал лорд. – Но для родственника всегда найдется место в Катале…

– Такое же, как в Ан-Яке? – впервые заговорил вновь пришедший. Говорил он негромко, и у Бриксии появилось странное ощущение, что ей передается напряжение, охватившее пришельца.

– Странный вопрос, родич. Что бы он значил? Может, у тебя и твоего водяного народа какие-то неприятности?

Человек у двери рассмеялся.

– Правильный вопрос, Элдор! Неприятности, говоришь? А почему ты спрашиваешь? Ведь ты умеешь читать мысли, у тебя много глаз и ушей, умеющих слышать траву, птиц и все остальное, и ты должен знать, что случилось.

Лорд покачал головой.

– Ты переоцениваешь мои возможности, лорд Зарстор.

– Да, у меня неприятности, – взорвался Зарстор. – Те, что происходят от злых желаний, от сношений с силами, одна мысль о которых грязнит человека. У меня нет таких возможностей, как у тебя, Элдор, но я слышал о призывах, переговорах, свиданиях, о том, что началось странное оживление. Мне говорили о Сокровище…

Когда он произнес последнее слово, снова наступило молчание… такое молчание предшествует громкому боевому кличу. Никто из сидящих за столом не шевельнулся. Они как будто мгновенно застыли.

Молчание нарушила женщина с белыми камнями.

– Ты говоришь в гневе, лорд Зарстор, и слишком торопливо.

Впервые взгляд Зарстора оторвался от Элдора. Пришедший взглянул на женщину и сразу снова перевел глаза на лорда, как будто ему необходимо было постоянно видеть хозяина зала. Заговорил он уважительно, но при этом не смотрел на женщину:

– Ваша светлость, я сердит, да. Но человек имеет право сердиться на несправедливость и тем вооружиться против зла. У моих друзей тоже есть силы. На меня и на Ан-Як наложено проклятие… Перед твоим алтарем, в полном свете луны я готов поклясться в этом!

Женщина повернула голову и взглянула прямо на Элдора.

– Мы слышали, что на лорда и его землю наложено проклятие. Тому должна быть причина…

Улыбка Элдора стала шире.

– Не беспокойтесь, ваша светлость. Разве не правда, что отношения родственников – тайна, и все должно оставаться только между ними?

Теперь вмешался юноша в шлеме с гребнем в виде лошади. В тени его шлема видно было, как он нахмурился.

– Да, лорд Элдор, только родич может вмешаться в спор двух родственников, таков обычай. Но Проклятие – не такое простое дело, чтобы забыть о нем, не обсуждая. С самого начала пира я задаю себе вопрос, почему оказана такая честь некоторым из присутствующих. – И он легким кивком головы указал на жабу и птицу-женщину на другом конце стола.

Среди гостей поднялся негромкий ропот, как показалось Бриксии, одобрительный. Но ни жаба, ни птица-женщина не проявили ни удивления, ни гнева.

Вслед за ропотом раздался голос женщины с зелеными волосами, голос легкий, как шелест весенней листвы:

– Лорд Элдор, если гость говорит так, это невежливо, – но в наше время, когда силы стоят против сил, может быть, для тебя разумнее будет забыть о вежливости и ответить?