Текст книги "Звездные врата. Новая порода"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

13. Испытание мор дом

Может, потому что смотрел он под необычным углом, не снизу вверх, а сверху вниз, на крыши и башни, У-Сиппар показался Кинкару нереальным городом, в котором, как во сне, самое естественное и обычное сочетается со странным и причудливым. Крепость окружали древние каменные здания, работа коренных гортиан, которые своими башнями и наклонными деревьями-крышами устремлялись к звёздам ещё до того, как звёзды с такими катастрофическими последствиями спустились к ним сами. А рядом поднимались совсем другие сооружения, наросты явно чуждого происхождения. Их было немного, но достаточно, чтобы исказить общие очертания У-Сиппара, превратить город в нечто извращённое и позорное.

Да и сама крепость представляла собой часть этого смешения, чудовищный гибрид, скорчившийся на искусственном холме, так что тень его с восходом и заходом солнца угрожающе накрывала теснящиеся внизу дома. Основание крепости было каменным, остальное – новое. Эта вторая половина металлически блестела, холодно, гладко, как меч, нацеленный в небо.

Кинкар насчитал четыре… нет, пять почти одинаковых сооружений в У-Сиппаре. Они не могли все сразу служить жилищами лорда Руда. Но в каждом ощущалось звёздное волшебство. Самое дальнее от нею здание было расположено прямо на берегу, так что морские волны лизали его основание. И хотя в гавани стояло немало кораблей, которые обычно проводят холодное время года в порту, когда опытный моряк не решится выйти в капризные воды, ни один корабль не покачивался вблизи башни. Кинкар не мог догадаться, с какой целью она сооружена.

Осмотрев У-Сиппар, вернее, ту его часть, что была видна в узкое окно, Кинкар занялся более неотложным делом: стал искать пути побега, и не только из этой комнаты, но и вообще из крепости. Окном воспользоваться не представлялось возможным. Разве что удастся уменьшиться до размеров Воркен и вдобавок заполучить её крылья. Единственная попытка показала, что дверь надёжно закрыли снаружи. Осмотр кровати лишил надежды, что её удастся разобрать и использовать прутья как импровизированное оружие. То же самое оказалось справедливым для стола и скамьи. Верхнюю куртку с нашитыми на ней металлическими кольцами и пояс у него отобрали, так что не осталось не только оружия, но даже ножен. И так как он не герой из сказаний кузнецов песен, он не мог выйти и при помощи испытанного заклинания.

Но есть-то он мог. Подойдя к столу, Кинкар этим и занялся. Пища была грубая, такую подают рядовым стражникам. Но это была не тюремная баланда, и он до последней крошки прикончил чёрствый хлеб и допил кислый франгаловый сок. Потом лёг на кровать и постарался оправдать мнение лорда Руда о своей сообразительности.

Лорд Руд! Чем он походил на человека, каким был его отец на альтернативном Горте? Странно… Кинкар взял в руки Связь. Могло ли изменение в истории привести к изменению характера человека? Лорд Диллан говорил, что могло. Этот лорд Руд не мог быть человеком, похвалы которому он слышал в крепости. Здесь правил испорченный злой властелин, несущий страх и смерть; от него несло злом по всей крепости.

Кинкар подумал, что произойдёт, если Тёмный узнает правду. И в то же мгновение понял, что никакое действие, никакое предательство не может для него быть опасней. Что бы ни случилось с Кинкаром из Стира, он не должен говорить того, что знает, сколько сможет продержаться.

Сбежали ли Муррен и юноша? Сим лучше любого ланга, каких он видел у пленивших его солдат. Отчаянный рывок Муррена, прорвавший кольцо, дал ему необходимое преимущество. К тому же Сим отдохнул и поел, а ланги стражников устали к концу долгого перехода. Бегство сымпровизировал Муррен, юноша не оставил бы Кинкара в руках слуг лорда Руда. Но беглецы из-за знака на его лбу могли подумать, что Кинкару не грозит опасность. В каком преступлении обвиняли этих двоих? По тому немногому, что он услышал, это должно было быть серьёзное преступление, способное поднять весь У-Сиппар на ноги. Кинкар пожалел, что обитатели крепости не встретили беглецов раньше.

И вот, вместо того, чтобы заниматься планированием побега или собственной линии поведения, он переходил от одной мысли к другой, пока наконец не уступил усталому телу и не уснул, а снаружи небо над У-Сиппаром потемнело, наступила ночь; о Кинкаре из Стира словно забыли.

Разбудил его знакомый крик. Кинкар некоторое время безмятежно глядел в потолок, уверенный, что лежит на своём матраце в Стире. Резкий пронзительный крик доносился из птичьего питомника на верху сторожевой башни: несомненно, это Воркен восстанавливает свою власть над непокорными. Воркен уверенно правила птичником Стира, остальные морды опасались бросать ей вызов.

Воркен! Вспомнив, Кинкар сел. Воркен исчезла, и Стир далеко, не за морями, а ещё дальше! На полу его тюрьмы белело квадратное солнечное пятно. Должно быть, утро уже подходило к концу. И во время сна к нему заходили, потому что на столе стояли тарелка и кувшин, оба полные. Очевидно, лорд Руд ещё не принял решения относительно Кинкара и его люди продолжали выполнять приказ хорошо содержать пленника.

Кинкар поел по обязанности. Не имело смысла верить, что его всегда будут содержать в таких условиях, и лучше было есть, пока дают. Опять принесли самую обычную пищу, но сытную, предназначенную для насыщения людей, которым предстоит трудный бой.

Пережёвывая хлеб, он ещё дважды слышал вызывающий крик морда. Но в окно ни одного не видел. Птичник, должно быть, располагался на верхушке той же самой башни, в которой содержали его, но морды, взлетая, всегда устремляются прямо вверх. Крик заставил его беспокойно расхаживать по камере; проходило время, солнечное пятно медленно передвигалось по полу, и нетерпение Кинкара росло.

Не было сомнения в том, что лорд Руд готовит для него что-то неприятное. Почти ничего не зная об У-Сиппаре, об этой крепости, Кинкар ничего не мог предпринять в свою защиту. В руках Сууда он не больше чем ребёнок, и гигант с радостью воспользуется возможностью унизить его физически. А что касается ума – кто может соперничать в уме со звёздными людьми?

Солнечное пятно исчезло. Кинкар снова подошёл к окну, разглядывая город. И в это время отворили дверь. Он увидел Сууда и тех двоих, что привели его сюда накануне.

– Выведите его! – приказал Сууд подчинённым с высокомерием звёздного повелителя, как он его понимал. И стоял, облизывая губы, пока двое остальных не связали Кинкару руки и толкнули к двери, заставляя двигаться.

Когда юноша проходил мимо Сууда, гигант протянул руку и остановил его. Его пальцы впились в тело, Сууд ощупал его, как человек, покупающий ланга. И невозможно было увернуться от этой хватки.

– Неплохое мясо, – заметил Сууд. – Небесным дьяволам достанутся не одни кости.

Двое его подчинённых нервно рассмеялись, словно хотели поддержать хорошее настроение офицера. Но никто из них ничего не добавил к словам Сууда.

Они спустились по лестнице и пересекли двор. Большинство тех, кто их видел, присоединялись к ним. И они направились не к внутренней части крепости, а к другим воротам, а оттуда вышли на дорогу, миновав три кольца стен со сторожевыми башнями и бастионами.

Крепость У-Сиппара располагалась не в центре города; она занимала узкий перешеек уходящего в море полуострова. Очевидно, те, кто первоначально сооружал город, не ждали опасности из океана, но хотели, чтобы между их домами и сушей существовала прочная преграда. И вот отряд вышел из крепости на широкое открытое поле.

Поле было заметено снегом, но сугробы хорошо сгладил ветер. Оно отлично подходило для военных маневров или для устройства зрелища. Кинкар подозревал, что его ждёт второе. По краям поля собрались гортиане, вооружённые всадники держали центр незанятым.

Когда отряд с пленником свернул с дороги, на поле прибыли последние зрители. От верхней части крепости вниз устремился летающий предмет. Без крыльев, не живой, но какое-то волшебство держало его в воздухе, и он парил на высоте человеческого роста, на высоте роста звёздных повелителей, над головами. Сделав круг, он пролетел над туземцами, которые упали на землю лицом вниз. Потом перелетел к Кинкару и его охране. В одном из кресел сидел лорд Руд, в другом…

Кинкар был предупреждён, но до этого момента не мог поверить! Это был лорд Диллан! Нет, свирепо сказал себе Кинкар, это не лорд Диллан из крепости! Лорд Диллан этогомира! Не будь он подготовлен, Кинкар выдал бы себя. Лорд Руд улыбался ему сверху вниз, и эта улыбка, весёлая, очаровательная, была холоднее зимнего воздуха, в котором дыхание вилось белым паром.

– Хороший предметный урок, брат, – заявил лорд Руд своему спутнику.

Но лорд Диллан наклонился и внимательно разглядывал Кинкара. И заговорил глубоким голосом, резко отличавшимся от голоса Руда:

– Он не слуга.

– На нём знак…

– Это не настоящий знак. Ты! – лорд Диллан обратился к Сууду и бросил гиганту небольшую шкатулку, которую достал из-за пояса. – Нанеси на ткань и попробуй стереть знак.

Сууд оторвал край рубашки Кинкара, окунул ткань в мазь и стал яростно тереть лоб пленника. Клеймо, выдержавшее дождь и небрежное обращение с того времени, как его нанесла леди Асгар, поддалось. Изумление Сууда перешло в торжество, а лорд Диллан – этот лорд Диллан – удовлетворённо кивнул.

– Как я тебе и сказал, брат, это не наш человек. Следует допросить его. Если кто-то посмел нанести этот знак, посмеет и на большее. А его преступление относительно незначительное. Ну и что с того, что его застали в обществе бежавших рабов? Разве преступники не собираются вместе, чтобы нам удобнее было схватить их? Или было что-то особенное именно в этих рабах?

Он пристально посмотрел на брата. Лорд Руд покраснел, но высоко поднял голову.

– Ты правишь в Ярте, брат. Я – в У-Сиппаре. Я тебя сюда не приглашал: ты приехал по собственному желанию. Во владениях другого лорда не стоит задавать вопросы об его правосудии. Это разбойник, он пришёл на мою землю, чтобы разузнать, как помочь отребью, скрывающемуся в горах. Я так поступлю с ним, чтобы его примеру никто не смел последовать. Сууд, готовься!

Под его управлением флаер поднялся выше в воздух, так что лорду Диллану пришлось схватиться за сидение; потом машина повернула в сторону и вновь неподвижно зависла.

Но Кинкару было не до действий лорда Руда и его брата, потому что стражники принялись срывать с него одежду. Куртку его разрезали, чтобы снять, не развязывая рук, так же поступили с рубашкой. Но вдруг тот, кто срывал её, остановился с округлившимися глазами и торопливо отступил.

Сууд тоже увидел талисман на груди Кинкара. Рослый человек стоял, шевеля губами, словно ему не хватало воздуха, тёмное пятно появилось у него на горле и поползло на щёки. На этих людях стояло клеймо, которое отлучает их от Связи, но страх перед талисманом у них сохранился так же, если не больше, как и у истинных верующих. И у Кинкара появилось ощущение, что он обладает над этими людьми властью, тем более что они сами отказались от всего, что символизирует Связь.

Но гигант был сильным человеком, гораздо сильнее того, кто срывал с Кинкара рубашку и уже обратился в паническое бегство. Младший стражник просто отбросил обрывки рубашки и слепо побежал по полю.

Его товарищ реагировал не так сильно, но тоже убрал руки подальше от пленника – Кинкар как будто превратился в раскалённый уголь – и отшатнулся, полными ужаса глазами глядя на молодого гортианина, словно ожидал, что тот вот-вот отбросит маскировку и предстанет каким-нибудь чудовищем. Однако когда рука Сууда медленно потянулась к талисману, чтобы сорвать круглый камень, и второй стражник громко закричал.

Только Сууд сохранил храбрость. Нужно быть очень уверенным в себе, чтобы командовать бандитами из крепости У-Сиппар. И своё положение на службе у лорда Руда он завоевал не только благодаря росту и огромной силе. Теперь ему предстояло иметь дело с человеком, против которого не решится выступить ни один гортианин из сотен, из тысяч. Сууд нёс клеймо, и тем не менее он готов был положить руку на Связь. Это был не просто головорез из бараков, он гораздо более опасен.

– Именем Лора, Лоя и Лис, – продекламировал Кинкар, – подумай, что ты делаешь, Сууд.

Мягкое тепло, которым ответил камень на упоминание Трёх Имён, подсказало Кинкару, что тот жив. Юноша не мог догадаться, что сделает талисман с заклеймённым, потому что, насколько ему известно, на Горте его рождения подобного просто никогда не бывало.

На краю шлема Сууда повисли маслянистые капли; он оскалился улыбкой черепа. Пальцы его приблизились. Вокруг все смолкли. Ветер стих; не было слышно ни одного удара ноги ланга по земле. Жители У-Сиппара застыли, но не от холода.

Сууд сделал последнее усилие. Он схватил камень и потянул, так что Кинкар пошатнулся, цепь врезалась ему в шею. Тем не менее цепь не порвалась, и камень снова упал на кожу Кинкара, опалив её нестерпимым жаром, но тут же мгновенно остыл.

Офицер Руда стоял неподвижно, согнув пальцы, словно всё ещё держал в них Связь. Ещё секунду простоял он так, потом, прижав к себе руку, заревел от боли и ужаса, как раненый зверь, потому что пальцы его почернели и сморщились, это больше не было человеческой рукой. Но будучи Суудом, он, даже страдая, стремился убить. Левой рукой он неуклюже выхватил нож и начал слепо рубить им, потому что слёзы заливали ему глаза.

Боль обожгла плечо Кинкара; потом острие ножа коснулось Связи. И на этот раз Сууд закричал, и крик его был слишком высоким и тонким для столь мощной глотки. Нож выпал у офицера из руки, он покачнулся, тряся головой, и поднял руки – одну чёрную, обожжённую, другую красную, словно освежёванную.

Он был сильно ранен, но слепая ненависть к Связи – к человеку, носителю этой Связи, – подавила все остальные чувства. Руки Кинкара были скованы, он еле двигался и вынужден был отступать, а гигант пытался своей тяжестью сотворить то, что не смог сделать ножом. Даже без рук он по-прежнему оставался для Кинкара грозным противником.

Судьба предводителя, должно быть, ошеломила остальных стражников. Никто из них не попытался вмешаться в то, что происходило на поле. А Кинкар был так занят необходимостью уворачиваться, что услышал свист только как далёкий звук, не имеющий смысла.

Но для двоих круживших друг вокруг друга людей этот свист означал очень многое. Лорд Руд, поражённый случившимся, но не желавший потерять контроль, решил безжалостно пожертвовать Суудом вместе с пленником, знающим слишком много. Планировалось, что жестокая смерть постигнет только одного обнажённого человека. Теперь их было двое. Но смерть уже парила в воздухе и готова была ударить. Может, это и к лучшему. Сууд стал чем-то вроде легенды в У-Сиппаре, и если его постигнет сверхъестественная месть, рассказ об этом быстро распространится по всей округе и воспламенит страну. Поэтому лучше ему будет умереть быстро, при помощи знакомых средств, тогда всё, что произошло раньше, будет забыто.

Вначале Кинкар не понял смысла этого свиста, но через несколько секунд разобрался. Невозможно не узнать крик морда, стремящегося к мясу – живому и движущемуся мясу, способному наполнить его вечно голодное брюхо. И юноша догадался, к какой смерти его приговорили. Даже если бы у него были свободные руки, а в них меч, долго он бы не продержался. Всадник, с мечом, в доспехах и с плащом, ещё может надеяться справиться с одним мордом. Но против целой стаи любой всадник бессилен, его кости будут очищены от плоти, не успев упасть на землю.

Сууд был слеп и нем, он ничего не видел, кроме Кинкара. Вся боль, шок от случившегося выплеснулись в стремлении убить. Он двигался тяжело, но со смертельной угрозой. Но так как он всё ещё пытался время от времени воспользоваться руками, Кинкару удавалось увернуться. Гигант громко кричал – бессловным криком, наполовину от боли, наполовину от гнева, безумного гнева из-за того, что он никак не мог схватить добычу.

Наверное, именно этот крик и привлёк к нему мордов. Запах крови из раненого плеча должен был привлечь их к Кинкару. Но первый удар обрушился на Сууда.

Крик гиганта перешёл в рёв; почти не осознавая опасность, он отбивался от хищных пожирателей мяса. Сначала пытался просто отбросить их, чтобы снова напасть на Кинкара. И только потом в нём проснулся инстинкт самосохранения, и Сууд бешено забил руками, когда лицо его уже превратилось в кровавую маску.

Кинкар попятился от этого ужаса, споткнулся и упал. Его падение привлекло нескольких мордов, и они устремились к юноше. Когти впились ему в руку, клюв нацелился в глаза, и Кинкар не сдержал крика отвращения и страха.

Но клюв не ударил, острые когти не ранили. Послышалось голодное шипение другого морда, но тот, что сидел на Кинкаре, отогнал нападающего клювом.

– Воркен!

Она зачирикала, откликаясь на своё имя. Воркен, искавшая напарника в сезон спаривания, нашла его – в птичьем питомнике крепости У-Сиппар! И, зная Воркен, Кинкар не сомневался, что, пребывая здесь, она немедленно установила своё господство над всеми насестами. Теперь бы выбежать на поле Симу, и тогда приключение закончится поистине достойно сказаний кузнецов песен.

Но не Сим пришёл к нему, чтобы отвезти подальше от ужасной окровавленной колыхавшейся массы дерущихся мордов. Наоборот – подлетел флаер Тёмных лордов. И лорд Диллан собственной рукой втащил Кинкара в флаер, который тут же устремился назад в крепость.

14. Город башен

Послышалась быстрая речь на языке звёздных повелителей. Кинкар, по-видимому, на время забытый, прислонился к столбу, а Воркен, очень довольная собой, расхаживала вокруг него.

Ссора продолжалась. Лорд Руд сидел на скамье и гневно отвечал на поток вопросов лорда Диллана; тот ходил взад и вперёд по залу, иногда с резким хлопком сводя руки, словно подчёркивая свои слова. Вначале Кинкар был так поражён своим чудесным избавлением от ужасной смерти, что не задумывался над тем, зачем его забрали с поля. Но теперь, по жестам, по мрачности лорда Руда, по возбуждению лорда Диллана, он догадывался, что это было сделано вопреки желанию правителя У-Сиппара.

И эта догадка тут же подтвердилась. Ложный лорд Диллан отошёл от брата и остановился перед Кинкаром, оглядывая его с ног до головы.

– Ты жрец демонов, приятель?

Кинкар покачал головой.

– Я не иду Путём Трёх, – так он ответил бы и на своём собственном Горте.

Лицо – он знал каждую его черточку, узнавал каждое выражение! Смотреть на него и знать, что человек с этим лицом – не тот, с кем он был дружен и кому верен. Это оказалось гораздо труднее, чем он мог подумать.

– Итак… мы ещё не истребили эту глупость! – лорд Диллан повернулся и что-то гневно сказал лорду Руду. Тот на этот раз не промолчал с мрачным видом. Встал и стремительно подошёл к ним.

– Он с гор, – выдохнул он по-гортиански. Смотри внимательно, Диллан. Похож он на жителя низин? Несомненно, разведчик из какого-то гнезда разбойников, пытающийся выведать наши тайны. Надо было скормить его мордам…

– Скормить мордам, глупец! – раздражение Диллана было так велико, что Кинкар ожидал: вот-вот он ударит брата. – После того что он сделал с Суудом перед лицом всего города? Тебе вновь придётся искоренять это вредное верование, причём с большим трудом. Разве ты не понимаешь, что слухи о происшествии распространятся и с каждым пересказом будут становиться всё страшнее? Через несколько дней повсюду снова возникнут тайные алтари, снова зазвучат направленные против нас заклинания, и всё это сплотит повстанцев! Ты не можешь стереть из памяти тысяч смерть Сууда. Нет, этого нужно доставить на совет. Мы должны вытянуть из него все обрывки знаний, а потом он превратится с жалкого пресмыкающегося раба в глазах собственного народа. Презренная жизнь, а не мученическая смерть – разве ты не понимаешь этого? Или, Руд, он…

– и Диллан снова перешёл на чужой язык, а брат мрачно смотрел на него.

– Мы сами отвезём его, – под конец заявил Диллан. – Не нужно, чтобы его видели туземцы, чтобы они слышали то, что не предназначено для их ушей. Пошли сообщение, что мы вылетаем на флаере…

Лорд Руд выпятил подбородок.

– Ты слишком легко отдаёшь приказы в чужой крепости, Диллан. Допустим, я не хочу сейчас покидать У-Сиппар. Как ты справедливо заметил, сцена на поле подольёт масла в огонь восстания. И моё место здесь; я должен растоптать недовольство, прежде чем оно распространится.

– Хорошо. Оставайся и гаси свой пожар, хотя если бы У-Сиппар находился под должным управлением, необходимости в этом не было бы, – лорд Диллан коварно улыбнулся. – Я сам отвезу пленника для допроса…

Было совершенно очевидно, что это также не понравилось лорду Руду.

– Он мой пленник, его захватили мои люди.

– Верно. Но ты не понял его важности, пока я не указал. А твоё нежелание предоставить его совету говорит о том, что у тебя есть для этого какие-то тайные причины. Ты заинтересован в его быстрой смерти, – лорд Диллан снова взглянул на Кинкара. – Что за великая тайна, парень, заставляет моего брата желать, чтобы губы твои закрылись навсегда? Интересно… – он схватил Кинкара за плечо и подставил лицо юноши под луч света. Смотрел он внимательно, с какой-то смертоносной злобой.

– Великий Закон, Руд, – негромко заговорил Диллан.

– Интересно, сколько раз его нарушали и кто именно нарушал. Великий Закон… Обычно плоды его нарушений легко отличимы. Но, может быть, не в этом случае. Кто ты, приятель?

– Кинкар из Стира…

– Кинкар из Стира, – повторил Диллан. – Это может означать что угодно. Что такое Стир и где он находится? Может, тебя следует называть Кинкар с’Руд?

Он догадался, хотя и не совсем. Однако удивление в глазах Кинкара, должно быть, убедило спрашивавшего, что он на верном пути, потому что лорд Диллан негромко рассмеялся.

– Ещё одно дело, в котором должен разобраться совет…

Лицо лорда Руда превратилось в гневную маску.

– За это ты ответишь мне, Диллан, хоть мы и братья! Он не мой сын, и ты не сможешь приписать мне нарушение закона! У меня и так достаточно врагов, в том числе и среди близких родственников, – он гневно посмотрел на брата, – которые готовы сами приготовить орудие и с его помощью вовлечь меня в такую историю. Берегись, Диллан, если выдвинешь такое обвинение перед советом!

– Во всяком случае, из него нужно извлечь всю информацию. И чем быстрее, тем лучше. Тебе же выгоднее, Руд, если он расскажет всю правду перед нами всеми. Если он не плод нарушения закона, давай побыстрее убедимся в этом.

Как будто стремясь отвлечь брата от опасной темы, лорд Руд спросил:

– Но отчего пострадал Сууд? Давай посмотрим на эту вещь, которую он носит.

И лорд протянул руку. Кинкар отступил. Это была его единственная защита. Но прежде чем пальцы Руда сомкнулись на камне, лорд Диллан ударил брата по руке.

– Если тебе дорога твоя шкура, не трогай! – предупредил он.

– Думаешь, я сгорю, как Сууд? Я не невежественный туземец…

– Сууда постигла такая судьба, потому что на нём был знак, – объяснил с почти отсутствующим видом лорд Диллан. – Но мы не знаем, какая энергия скрыта в этом предмете и как она подействует на тело чужака. И пока не будем знать, лучше не трогать. Я видел такой только раз, и то на мгновение перед тем, как его уничтожил колдун, который его носил. Мы ночью наткнулись на святилище и застали его врасплох. Но когда мы доставим этот предмет… и его носителя… в башни, у нас появится возможность с ними разобраться. И мы должны немедленно направиться туда.

Они говорят так, с горечью подумал Кинкар, словно он не человек, у него нет собственной воли, только их воля важна. И тут же мрачно вынужден был признать, что так оно и есть. Единственная уступка тому факту, что он всё же живое существо из плоти и крови, заключалась в том, что, посадив его в флаер, на полуголое тело юноши набросили плащ. Он лежал у их ног, связанный по рукам и ногам.

Воркен протестовала против такого обращения, и на мгновение Кинкару показалось, что её уничтожат за такую дерзость. Но ложный лорд Диллан решил, что связь морда с Кинкаром тоже должна быть тщательно исследована. На Воркен накинули другой плащ и бросили рядом с Кинкаром; её непрерывные попытки освободиться заставляли подпрыгивать импровизированный мешок.

Полёт в воздухе оказался ужасным испытанием. С тех пор как Кинкар достаточно подрос, чтобы сидеть в седле ланга, он ездил по горам, охотился с Вурдом до того, как старый вождь отказался от выходов в горы и в конце концов почти всё время оставался в постели. А Вурд отлично знал крутые обрывы, глубокие пропасти и острые утёсы. Но стоять на твёрдом камне и смотреть вниз – одно дело, и совсем другое – лететь в пустоте, зная, что под ногами у тебя только тонкая платформа флаера.

Кинкар боролся с паникой, со своим воображением, которое рисовало ужасную картину, как платформа растворяется и его беспомощное тело, поворачиваясь, падает вниз. Как могли звёздные повелители летать в небе, в глубинах космоса? Или они совершенно чужды знакомым ему страхам? Он поворочался, но увидел только ноги братьев. У звёздных повелителей на его собственном Горте таких флаеров не было. Но они могли счесть такой полёт вполне естественным.

Переднюю части платформы заслонял ветровой щит, а Кинкар лежал за сидениями. Но холод вгрызался ему в тело, плащ оказался плохой защитой от мороза. Проходили минуты, паника Кинкара постепенно проходила, и ему показалось, что от Связи исходит мягкое тепло, которое отгоняло холод. Он испугался на поле, когда на него накинулись морды, но то был естественный страх, понятный. Однако теперь он испытывал странное предчувствие, необычное покалывание в нервах, какое бывает у воина перед тем, как ему прикажут идти в бой. Кинкар пытался укрепить себя сознанием, что для него, вероятно, это полёт без возврата.

Плен у гортиан можно предвидеть, можно пытаться бежать из него. Но какие шансы у него против звёздных повелителей? На его стороне было только одно – удивительная судьба Сууда и осторожность лорда Диллана при обращении с талисманом. Слабое преимущество – но возможное. Он слышал разговоры в горной крепости. Существуют невидимые силы – «энергии», как называл их обычно лорд Диллан. Какая-то энергия привела в действие врата, через которые они попали на этот Горт. И во время перехода Связь тоже оказалась проводником этой энергии, о чём свидетельствует шрам, который сохранится у Кинкара до самого его ухода в Лес.

Вдобавок Связь могла иметь собственную «энергию», вредную для чужаков. В ту ночь в забытом святилище талисман перезарядился, получил естественную для него силу. Теперь он заряжен полностью. Если бы только лучше знать его возможности! Но Кинкар не захотел идти по Пути Трёх, не хотел учиться быть человеком Силы. Он понимал, что не может иметь одновременно Путь и Стир, Стир был ближе его сердцу. И теперь не имел проводников, какими послужили бы верующему заклинания, легенды или даже слухи. Если бы он был хорошо знаком со свойствами Связи, чего бы он не достиг, чего не смог бы сделать?

Флаер пошёл вниз, и Кинкар боролся с приступом паники и головокружения. Они падают, разобьются о землю?

Но вот быстрый спуск замедлился. Показались стены, отрезавшие свет. Они как будто погрузились в отверстие колодца. Флаер остановился с толчком, более лёгким, чем удар ноги о пол при шаге, и оба звёздных человека встали. Они достигли цели.

Лорд Руд не приближался к пленнику. Ему как будто не хотелось дотрагиваться до него. Но лорд Диллан поднял гортианина, разрезал путы у него на ногах и, как ни удивительно, на руках тоже. Руки Кинкара с опухшими запястьями упали по бокам. Лорд Диллан подобрал мешок с Воркен и сунул его Кинкару. Тот подхватил плащ неуклюже, молча решив не показывать боли, которую причиняло ему каждое движение.

– Иди молча, куда тебе скажут, – лорд Диллан говорил медленно и отчётливо, как со слабоумным ребёнком. – Если не послушаешься, тебя сожжёт этот стержень силы, – он достал из-за пояса оружие, такое же, какое использовал сам Кинкар при охоте на суарда. – Оно не убьёт, но боль будет сильнее, чем при смерти от мордов, и ты никогда от неё не избавишься. Понял?

Кинкар кивнул. Он верил, что Тёмный лорд говорит серьёзно и не обманывает. Можно ли надеяться на скорую смерть, если он попытается бежать? И побежит ли, если будет знать, что это конец. Пока человек живёт, он надеется, и Кинкар ещё не дошёл до того, чтобы стремиться к смерти, как охотник к добыче. Неся Воркен, юноша послушно пошёл за лордом Рудом. Они вышли из помещения, в котором остался флаер, прошли по коридору, а сзади с оружием в руке шагал лорд Диллан.

Жилые помещения в крепости У-Сиппара были чуждой работы и из чужих материалов. Но узкий коридор, по которому они шли теперь, был не похож ни на те помещения, ни на постройки гортианской архитектуры. Никаких бегающих радужных цветов, всюду серый блеск. Коснувшись стены, Кинкар подумал, что она металлическая. Через несколько футов коридор закончился спиральной лестницей с узкими ступенями. Кинкар схватился за перила, держа Воркен в левой руке. Он не отрывал взгляда от ног лорда Руда, который всё поднимался и поднимался, отказываясь смотреть в головокружительную бездну под ними.

Они прошли несколько уровней, на которых в разные стороны отходили коридоры, поднимаясь от пола к потолку. Кинкар даже подумать не мог о назначении этого здания, сердце которого образовывала эта необычная лестница. На третьем таком уровне лорд Руд повернул в сторону и углубился в коридор, и Кинкар последовал за ним. Они будто находились в покинутом здании. Гул от их шагов глухо отдавался вверху и внизу в колодце, но больше никакие звуки не нарушали тишину, никаких признаков стражников или слуг. И странный, непостижимый запах – не влажные испарения стен, как в крепости У-Сиппара, а древний дух, напоминающий о чём-то, давно не знающем ветра и очистительного солнечного света.

Коридор, в который свернул лорд Руд, оказался коротким. Лорд прижал ладонь к закрытой двери, и при его прикосновении та отодвинулась и ушла в стену, так что они смогли войти в странное полукруглое помещение, одну сторону которого срезала прямая стена; всё это по форме напоминало натянутый лук; дверь была расположена в прямой стене. Изогнутую стену через равные интервалы пересекала цепочка круглых окон, затянутых прозрачным веществом, незнакомым Кинкару.

Вдоль стены под окнами проходила мягкая скамья, пол и стены тоже покрывал мягкий материал. В остальном комната была лишена обитателей и мебели. Лорд Руд осмотрелся и отступил в сторону, давая возможность Кинкару войти. Когда гортианин прошёл внутрь, дверь за ним закрылась и он остался один.